Миллер Линда Лейл. Лили и майор

   Она вся была в работе, как вдруг почувствовала, что к вей прижимается сильное, горячее тело. Подняв глаза, она увидела, что это был рядовой Маттьюз, один из солдат, помогавших строить ей дом.
   — Вы что-то хотели? — осведомилась она, прикрывая глаза ладонью от солнца.
   Маттьюз был гораздо сильнее Лили и выше на добрых шесть дюймов, и его голубые глаза смотрели на нее с откровенной похотью.
   — Я решил, что хочу того же, что получил вчера майор, — помнишь, когда пружины на кровати скрипели так, что разбудили бы и мертвого? — нагло сказал он.
   Лили отступила на шаг с пылавшими от возмущения щеками, вцепившись в рукоятку лопаты так, что побелели костяшки пальцев. Нападение оказалось столь дерзким и неожиданным, что она попросту растерялась.
   — Ах, какая крошка-милашка, — наступал рядовой Маттьюз, протянув руку и потрогав ее волосы. Когда же она попыталась увернуться, он лишь радостно осклабился: — Держу пари, что в постели ты прям ровно дикая кошка.
   — А ну, не подходи, — предупредила Лили, выставив перед собой лопату как щит. Колени ее тряслись так, что она не в состоянии была сделать и шагу.
   — Что с тобой, милая Лили? — двусмысленно ухмыльнулся молодой рядовой.
   — Убирайся отсюда, — еле выговорила Лили. — Убирайся с моей земли, и чтоб духу твоего здесь не было!
   — А по-моему, потискаться с тобой стоит того, чтоб потом быть выпоротым, — не спускал с нее глаз Маттьюз. — Джадд только об этом и толкует всем встречным-поперечным. И говорит, что не жалеет ни о чем.
   — Уилбур! На помощь! — Лили наконец смогла набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы крикнуть.
   — Ты что ж, решила, что я побоюсь капрала, малютка леди? — расхохотался Маттьюз, смачно сплюнув и решительно протянув к ней руки. — Черт, могу поспорить на что угодно, что против него будут все парни.
   Лили почувствовала, что краска сбежала с ее лица. Она замахнулась на солдата лопатой в надежде отпугнуть его, но он лишь улыбнулся, завидев над собой блестящую сталь.
   — Держись от меня подальше, — предупредила она.
   Маттьюз неожиданно рванулся и выхватил лопату, тут же отшвырнув прочь, так что она с глухим звоном ударилась в какой-то камень поблизости. Он облапил Лили и старался опрокинуть ее в густую траву, когда из-за угла дома выбежал Уилбур.
   Как только он оторвал Маттьюза от Лили, она вскочила и побежала в дом за винтовкой. Она недостаточно хорошо знала остальных солдат, помогавших ей на стройке, и потому всерьез опасалась, что они могут разделять аппетиты Маттьюза. Оказавшись в каморке, она торопливо схватила винтовку, достала из спрятанной под кроватью коробки патрон и загнала его в затвор. Затем насыпала еще с десяток патронов в карман передника и выскочила обратно.
   Солдаты сгрудились, глазея на драку, и Лили с облегчением обнаружила, что Уилбур вполне в состоянии постоять за себя сам. Тем не менее она взвела курок винтовки, на всякий случай приготовившись дорого продать свою жизнь.
   Наконец Уилбур одержал верх. Маттьюз распростерся на истоптанной земле будущего сада Лили, из разбитых губ и носа у него сочилась кровь. Уилбур, сидя на нем верхом, окинул недобрым взглядом остальных:
   — Кто-нибудь еще хочет попытать счастья? — спросил он.
   Солдаты, перешептываясь между собой, только покачали головами. Лили почувствовала, что руки у нее липкие от пота, когда со вздохом облегчения опустила приклад винтовки на землю и оперлась о ствол.
   — Ну, тогда ступайте работать, — приказал Уилбур, поднимаясь и размазывая кровь из разбитой губы. Пинком он швырнул в лицо рядовому Маттьюзу ком земли. — А что до тебя, приятель, то в тебе здесь больше нужды нет. Убирайся.
   Бросив на Лили полный злобы взгляд, рядовой поднялся на ноги и заковылял к своему коню, который пасся вместе с остальными поблизости от ручья.
   Лили колотило как в лихорадке, когда Уилбур подошел и взял у нее из рук винтовку.
   — Ради всего святого, — воскликнул он, — никогда больше не держите так оружие, Лили. Вы же могли выстрелить прямо себе в лицо!
   — Спасибо, Уилбур, — сказала Лили, нервно облизывая губы.
   — С Этаном Маттьюзом у вас могут быть еще неприятности, он очень упрям, — заметил Уилбур, следя за тем, как тот во весь опор поскакал в сторону форта. — Майор скоро вернется сюда?
   — Со мной ничего не случится, — кивая, пообещала Лили.
   Уилбур отнес винтовку обратно в дом, не позволив Лили самой трогать ее, и, вытащив патрон, поставил обратно в угол.
   — Мне лучше сейчас пойти работать, — неловко произнес он.
   — Садитесь здесь, Уилбур, — приказала Лили, выдвигая стул так, чтобы на него падало побольше света, — я посмотрю, что с вашим лицом.
   Она как раз обмывала царапины и ушибы на лице Уилбура, когда заявился Калеб. Несмотря на то, что лицо его оставалось в тени под широкими кожаными полями шляпы, она сразу заметила, что то, что он увидел, было ему не по нраву.
   — Что произошло? — грозно спросил он.
   — Произошла драка, — отвечала Лили.
   — Я налагаю, что мужчина может сам говорить за себя, — оборвал ее Калеб. — Вы ведь получили отпуск, не поставив в известность меня, капрал?
   — Так точно, сэр, — четко отвечал бедняга Уилбур, вскочив на ноги и отдавая честь, так что Лили чуть не выронила тазик с водой.
   Лили почувствовала огромное желание выплеснуть сию же минуту содержимое тазика Калебу в лицо, но не рискнула этого сделать, вовремя вспомнив, как накануне он едва не устроил ей порку.
   — Калеб, он вступился за меня, — со значением сказала она.
   — Вы свободны, капрал, — рыкнул майор, oinna~ рив Уилбура грозным взглядом.
   Уилбур снова отдал честь и поспешил ретироваться.
   — Уверена, что ты наслаждаешься, когда издеваешься над подчиненными подобным образом, — гневным шепотом упрекнула майора Лили. — Да будет тебе известно, что, не окажись он здесь, меня бы обязательно изнасиловали!
   — Так вот почему рядовой Маттьюз понесся в сторону форта так, словно сам черт за ним гнался, — пробормотал Калеб, прищурившись. Он повернулся было, чтобы уйти, но Лили схватила его изо всей силы за локоть.
   — Ты отправил мои письма? — непринужденно спросила она.
   — Да, — отвечал он дрожавшим от гнева голосом, но все же Лили почувствовала, как из его тела постепенно вытекают напряжение и первая ярость..
   — А что ты привез на ужин? — Лили совершенно не волновало, ответит он на ее вопрос или нет: она хотела дать Калебу шанс овладеть своими, эмоциями до того, как он примчится в форт и в ярости учинит там нечто, о чем впоследствии будет сожалеть.
   Он вздохнул и отправился отвязать от луки седла холщовую сумку. Протянув ее Лили, он стиснул зубы, и покосился в сторону Уилбура с остальными. Они успели изрядно продвинуться в работе. Через несколько дней Лили сможет въехать в новый дом.
   — Джадд Ингрэм уже на пути в форт Юма, — сказал Калеб. Он вздохнул и продолжил: — Наверное, мне следовало бы взять с него пример.
   — И ты был бы совершенно не прав, — невозмутимо отвечала Лили, — и знаешь это. — Неожиданно кто-то забился и закрякал в сумке, которую она держала в руках. — Что это?
   — Утеночек, моя вертихвостка. — К Калебу моментально вернулось его чувство юмора. — После того как ты отрубишь ему голову, ощиплешь и выпотрошишь, его можно приготовить на удивление вкусно.
   Лили почувствовала, как содержимое желудка поднимается к самому горлу. Ей не впервой было ощипывать птицу и даже потрошить ее, но обычно перед этим Руперт сам отрубал цыплятам голову.
   — Он выглядит превосходно, — пропищала она дрожащим голосом.
   Калеб, направлявшийся было отвести жеребца туда, где он обычно пасся, обернулся в ее сторону и усмехнулся.
   — Приготовить тебе что-нибудь еще? — с трудом произнесла Лили. Предложи ей сейчас целых три земельных участка, она не призналась бы, что боится рубить утке голову.
   — Нет, только жаркое, — пожал плечами майор.
   Расправив плечи и наградив его грозным взглядом, по которому он должен был бы понять, что появляться в доме до ужина не следует, Лили повернулась и со стоическим выражением на лице прошагала в свою лачугу.
   Там она попыталась извлечь утку из мешка. Птица тут же закрякала и стала неистово вырываться, и Лили провозилась с ней не меньше пяти минут, пока ухватила как следует и поместила ее головку на колоду. Затем потянулась за топором, взмахнула им и изо всей силы ударила.
   Когда с этой ужасной работой было покончено, Лили вся покрылась потом. Головка утки смотрела на нее широко распахнутыми глазами, оставшись на колоде, кровь из шеи лилась прямо на ноги, а тело билось на полу, словно живое.
   Хотя Лили видела это не впервые, в этот день она потеряла аппетит.
   Наконец-то обезглавленное создание окончательно застыло. Лили распорола птице живот, извлекла внутренности и, сморщив от отвращения носик, на вытянутых руках понесла окровавленную тушку к печи.
   Кто-то, возможно, что и Калеб, позаботился поставить на огонь ведро воды, и она как раз закипела. Лили выволокла его наружу и опустила неподвижную тушку в горячую воду, а затем быстро вытащила ее. Полуприкрыв глаза и сморщив нос, она стала ощипывать перья с несчастной птички.
   От запаха утки она едва не задохнулась, и к тому времени, когда жаркое было готово и красовалось на столе с гарниром из вареного картофеля, сладкой кукурузы и маринованного гороха, подаренного миссис Тиббет, Лили желала лишь одного: выйти на свежий воздух. А Калеб, Уилбур и остальные уписывали ужин за обе щеки, не обращая внимания на то, что она при этом чувствует.
   Не выдержав, она отправилась погулять, и ее отсутствия никто не заметил. Когда Лили нашла наконец в себе силы вернуться в дом, Уилбур с солдатами уже отправились в форт. Она без сил опустилась на служивший крыльцом ящик из-под яблок, опершись подбородком на ладони.
   Калеб заметил ее присутствие и вышел на порог.
   — Конечно, — заговорил он так, словно они уже давно вели непрерывную беседу, — если бы ты жила в Фокс Чейпл, тебе не пришлось бы отрубать головы уткам и ощипывать их. Для того, чтобы заниматься подобными вещами, у тебя было бы множество слуг.
   — Я бы хотела принять горячую ванну, — едва слышно пожаловалась Лили, чувствуя, как от нее до сих пор воняет перьями.
   Из леса наползала ночная тьма, было тихо, и лишь пасшиеся вместе Танцор и жеребец Калеба переступали копытами и пофыркивали.
   — Принеси несколько ведер воды и поставь на огонь, — как ни в чем не бывало посоветовал майор, любуясь первыми звездами, которые в этот вечер казались такими яркими: потянись — и достанешь рукой.
   Лили не сдвинулась с места. Она слишком устала, для того чтобы возиться с ванной, и последние ее силы ушли на то, чтобы сдержаться и не заплакать. Сегодня она успела обрести одну из своих сестер только для того, чтобы узнать, что потеряла ее. А потом ее чуть не изнасиловали. Да, денек выдался что надо.
   Калеб ушел в дом и вернулся с апельсином, который быстро очистил карманным ножом.
   — Вот, — он протянул плод Лили, — тебе нужно съесть хотя бы это.
   Лили приняла апельсин и разломила его на сочившиеся ароматом дольки. Вкус чудесного плода настолько поправил самочувствие Лили, что она даже предложила дольку Калебу.
   — Ты купила ванну, Лили? — спросил он, отказываясь от лакомства.
   — Она там, в этой куче, — Лили махнула рукой в сторону сваленных в груду предметов домашнего обихода. — Там, где печь и все остальное.
   К ее удивлению, Калеб направился к этой устрашающего вида куче и принялся ее ворошить, пока не раскопал ванну. Собственно говоря, это была огромных размеров лохань, которую Лили намеревалась использовать и для мытья, и для стирки.
   Поставив ванну прямо посреди лужайки под сиявшими звездами, Калеб направился в дом за ведрами, потом натаскал в лохань воды из ручья.
   Лили молча следила за ним, гадая, не приспичило ли майору принимать ванну прямо посреди чистого поля, на виду у Всевышнего, да к тому же в холодной воде. Она, к примеру, сроду бы до такого не додумалась.
   Убедившись, что воды в ванне достаточно, Калеб обложил ее сучьями и хворостом и поднес к этой куче спичку. Лили вздрогнула от неожиданности, когда умело подожженные дрова мгновенно разгорелись и вокруг ванны образовался круг из оранжевых языков пламени.
   — Что ты делаешь? — окликнула майора Лили со своего ящика из-под яблок, не в силах долее хранить молчание.
   Она увидела лишь, как Калеб блеснул во тьме белозубой улыбкой. Тут из-за облаков вышла луна и ярко осветила всю картину.
   — Твоя ванна готова, вертихвостка, — крикнул в ответ Калеб, попробовав воду рукой.
   — Я не стану принимать ванну посреди прерии, — возмутилась Лили, вскочив на ноги.
   — Ну, дело твое, — невозмутимо произнес Калеб, вытаскивая полы рубашки из брюк. — Тогда ее приму я. Было бы большой глупостью позволить пропасть без толку такому количеству чудесной горячей воды.
   — Не смей соваться в эту ванну, — вскричала Лили. Как бы она ни любила Калеба, она ни за что не уступит ему возможность первым забраться в кристально-чистую, истекавшую теплом и паром воду. — Она моя!
   — Очень мило. — Калеб улыбнулся и скрестил на груди руки. Так он стоял, не двигаясь, в то время как огонь под ванной угасал. Вскоре холодный ночной воздух остудит всю воду.
   — Ты мог бы хотя бы ненадолго оставить меня в одиночестве?
   — Мог бы, — отвечал он, усаживаясь на торчавший корень росшего поблизости клена и всем своим видом показывая, что вовсе не намерен этого делать.
   Лили с вожделением посмотрела на остывавшую в ванне воду, а потом просто отвернулась от Калеба, решив представить себе, что его здесь нет и в помине. Торопливо, пока не иссякла решимость, она сбросила одежду и забралась в воду. Ощущение от окутавшего ее изможденное тело мягкого тепла было столь восхитительным, что Лили не удержалась от стона наслаждения.
   Ее нимало не смутило, когда к ней вдруг присоединился Калеб, нагой, как первый человек в День Творения. Он весьма бесцеремонно плюхнулся в ванну, отчего немного воды выплеснулось в костер на громко зашипевшие угли.
   — Полагаю, просить тебя убраться из моей ванны будет пустой тратой времени, — заметила Лили.
   — Совершенно верно, — подтвердил Калеб.

ГЛАВА 20

   Калеб вольготно расположился в ванне, явно не стесняясь своей наготы. Его длинная, мускулистая нога пробралась между ее бедер, и Лили почувствовала, как он дотронулся кончиком пальца до самого укромного места. Лили невольно постаралась поглубже опуститься в воду, укрывая от его взора свои обнаженные груди и прячась от холодного ветра.
   — Зачем ты ездил нынче утром в Тайлервилль? — светским тоном спросила Лили, словно это было в порядке вещей — вот так сидеть в горячей ванне посреди чиста поля в компании мужчины, который не был ее мужем. Лили казалось, что, болтая на ординарные темы, она сохранит безопасность.
   Калеб улыбнулся. Он извлек откуда-то кусок мыла и принялся намыливать мочалку, подняв облако пены.
   — Я хотел заказать все необходимое для постройки моего дома, — небрежно отвечал он.
   — Почему ты делаешь это, Калеб? — заерзала на месте Лили.
   — Делаю что? — осведомился он, энергично намыливаясь.
   — Хлопочешь со стройкой и землей, когда на самом деле не намереваешься здесь жить?
   — Я ведь не могу оставить тебя здесь одну, правда? — учтиво напомнил Калеб. Он галантно протянул мочалку Лили. — А поскольку я не стал возобновлять своего контракта с армией и не могу один, без тебя удалиться в Пенсильванию, я должен предпринять некоторые шаги, для того чтобы спокойно дожидаться, пока ты образумишься.
   Лили вздохнула. Бесполезно было доказывать Калебу, что она никогда не оставит свою землю. Впервые за всю жизнь она по праву владеет чем-то своим, да к тому же через свою мать и миссис Прайд надеется разыскать сестер.
   — Повернись-ка, — мягко попросил Калеб, не дождавшись ее ответа, — чтобы я мог помыть тебе спину.
   Предложение звучало слишком заманчиво, и Лили повернулась спиной к нему, встав на колени. Подставленные прохладному ветерку груди затвердели, и она была рада, что Калебу этого не видно.
   — Меня возмущает еще одна вещь, — начала она, тогда как Калеб старательно мыл и массировал ее спину.
   — М-м-м?..
   — Чарли Быстрый Конь, — напомнила Лили, у которой до сих пор не было возможности попенять на это.
   — О… — мрачно отвечал Калеб.
   — Вот тебе и «о…». — Лили оглянулась через Покрытое пеной плечо: — Вы, Калеб Холидей, сыграли плохую пьесу, сделав вид, что мистер Быстрый Конь собирается купить меня за двух лошадей и увезти в свой вигвам. Я была не на шутку испугана.
   — Это не было придумано заранее, если быть точным. — Он как ни в чем не бывало начал смывать у нее со спины пену. — Мы случайно столкнулись с Чарли и его друзьями — просто мы до этого обсуждали, как над тобой можно подшутить. Я никогда не позволил бы кому-то причинить тебе зло.
   Лили хотела было повернуться, чтобы прочесть Калебу нотацию, но он мягко удержал ее за плечи. Его пальцы, скользкие от мыла, прошлись по ее груди. Лили прерывисто вздохнула, и гнев ее улетучился. Его губы припали к ее шее, там, где кончались влажные пряди волос. Лили закрыла глаза, а он набрал в пригоршни воды и полил ее грудь.
   — Могу я заняться с тобой любовью, Лили? — Его губы щекотали ее плечо. — Прямо здесь и сейчас?
   — Да, — прошептала она. — О, да…
   Калеб повернул ее к себе лицом и посадил к себе на колени. Не подумав о стыде, Лили облегченно вздохнула и обняла его голову. Она была готова отдать ему все.
   Вода стала выплескиваться через край ванны, когда Лили начала двигаться в такт ласкам Калеба, желая получить то, чего была лишена последние дни.
   Вскоре Лили пришла в неистовство. Ее руки опустились на плечи Калеба в невольном желании поторопить его, но он все продолжал свои ласки, лишь обещавшие разрядку, но не приносившие ее. Его язык щекотал соски ее грудей, и она вцепилась в края ванны, запрокинув метавшуюся из стороны в сторону голову.
   Огонь желания, горевший у нее в жилах, заставил Лили силой оторвать Калеба от своей груди и припасть к его губам в жгучем поцелуе. Он целовал ее рот так же жадно, как до того ее грудь, но его копье, медленно погрузившееся в нее, оставалось неподвижным.
   Но Лили знала, как можно заставить Калеба потерять контроль над своим телом. Она нащупала ртом мочку его уха и принялась легонько покусывать ее.
   Жаркие клятвы и обещания довершили дело: он больше не в силах был сдерживаться и дразнить ее, а его копье заработало в полную силу. Вскоре к небесам вознеслись вопли облегчения, вырвавшиеся из груди Лили, к которой через несколько секунд присоединился Калеб.
   Когда все было кончено и они смогли опуститься с небес на землю, Лили взяла мочалку и с любовью вымыла воина, ставшего ее господином. Его тело вздрагивало под ее прикосновениями, и Лили понимала, что сегодня им предстоит еще не одно слияние.
   После того как Калеб так же старательно вымыл Лили, ей пришлось набраться некоторой храбрости для следующего шага. Она подхватила разбросанное по траве платье, решительно выскочила из обволакивающего тепла ванны и тут же задрожала под холодным ночным ветром. Не тратя времени на вытирание, она нагишом помчалась в дом и торопливо запихала в печь остатки дров, надеясь поскорее согреться.
   Минутой позже вошел Калеб. На нем были надеты одни брюки: рубашку и башмаки он держал в руках. Кинув башмаки на пол, он протянул к огню озябшие ладони.
   Неожиданно Лили захотелось натянуть на себя его рубашку. Застегнувшись, она обнаружила, что снаружи остались лишь ноги чуть выше колен.
   — Я выплеснул воду из ванны и засунул ее обратно в ту кучу, — сообщил Калеб, улыбаясь ее забавному виду, — так что у капрала Пирза и у его товарищей не возникнет дикой идеи устроить тебе горячую ванну посреди прерии.
   Лили покраснела при воспоминании о том, чем они только что занимались. Она гадала про себя, отчего благопристойные мысли не приходят ей в голову до того, как она совершит очередную глупость, — может быть, тогда от них была бы какая-то польза, кроме угрызений совести.
   — Капрал Пирз — джентльмен, — надменно произнесла она.
   — А я — нет?
   — Ни один джентльмен не станет делать то, что делаешь ты.
   — И ни одна леди не станет выть от счастья; как дикая волчища, когда ею владеет мужчина, — ответил колкостью Калеб.
   Лили полагала, что в этом можно равным образом обвинять их обоих, но решила не затевать ссоры. Она слишком устала.
   — Должен ли я сегодня спать в палатке? — тихо спросил Калеб, приподняв ее лицо за подбородок.
   — Нет, — качнула головой Лили.
   Не тратя даром времени, они забрались в новую постель Лили, и Калеб тут же принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке, красовавшейся на Лили. В течение следующего часа они возносились на крыльях блаженства к самим звездам, и Лили не в состоянии была сдержать полузвериных криков, которые исторгали из нее ласки Калеба.
   Когда она проснулась на следующее утро, Калеба уже не было с нею в кровати, в печи трещали дрова и грелось ведро воды. Лили откинула одеяло и, обнаженная (Калеб не позволил ей снова надеть рубашку), умылась и начала одеваться. В это утро Лили решила облачиться в свое ярко-желтое платье, соперничавшее по яркости с лучами весеннего солнца, пронизывавшими молодую листву, — ведь ей сегодня было что отпраздновать.
 
   Вся последующая неделя была для Лили сказкой. Днем она возделывала свой сад и наблюдала за тем, как близится к завершению постройка дома. А вечером, когда Калеб возвращался из форта, они читали, играли в карты или просто болтали, а потом ложились в кровать и занимались любовью до тех пор, пока изнеможение не охватывало их юные ненасытные тела.
   Лили не строила иллюзий — она понимала, что это ненадолго, что рано или поздно Калеб расстанется с ней. Просто он сейчас изо всех сил старается как можно прочнее привязать ее к себе, используя для этого все средства — от собственного тела до помощи в преодолении трудностей, связанных с постройкой дома. Но даже если, паче чаяния, случится невозможное и Калеб все же решится жениться на Лили, пообещав ей навсегда остаться на этой земле, у нее в душе все равно сохранится кровоточащая рана.
   Лили страстно хотела разыскать своих сестер. С каждым днем это желание крепло, превращаясь в своего рода навязчивую идею, словно какое-то шестое чувство предсказывало Лили, что Каролину и Эмму ждет беда и она должна успеть им помочь.
   В тот день, когда закончилась постройка дома Лили, прибыло все необходимое для дома Калеба. Лили думала, что с его стороны было вообще глупо затевать эту стройку, да к тому же иметь наглость спланировать дом так, что его задняя стена окажется всего в нескольких дюймах от ее дома.
 
   Убедившись, что в ее новом обиталище все в порядке: и печка стоит на месте, и кровать задвинута в угол, и из коробки с опилками вытащены на свет Божий сиявшие новизной фарфоровые тарелки, Лили решила устроить вечеринку и пригласила полковника и миссис Тиббет, Велвит с Хэнком, Уилбура и его команду. Она отважно заказала в магазине невероятных размеров кусок вырезки для ростбифа — правда, когда сержант Киллоран назвал его цену, Лили едва не лишилась чувств. Хэнк играл на скрипке, увеселяя всю компанию, и, пока не село солнце, успел запечатлеть их всех на фото.
   Вечер прошел замечательно, все веселились, смеялись и танцевали под зажигательные звуки скрипки, но, когда сгустились вечерние тени, миссис Тиббет отвела Лили в сторонку и шепотом спросила:
   — Все это очень мило, дорогая, но отчего вы все-таки не поженились с Калебом?
   — Мы не пришли к согласию по некоторым важным пунктам, — затверженно отвечала Лили, опустив глаза на сиявший у нее на пальце бриллиант. Она потратила массу усилий, пытаясь снять кольцо, и впервые в жизни признала свое поражение.
   Лили со вздохом подумала о том, что никогда еще не проводила таких чудесных ночей, как всю последнюю неделю. И не только потому, что могла сколько угодно заниматься любовью с Калебом. Они много беседовали, и Лили даже иногда зачитывала ему главу-другую из любезных ее сердцу грошовых романов. Они играли в незатейливые карточные игры, и Лили обычно выигрывала. И, что самое важное, они веселились от души. Пожалуй, об этих нехитрых радостях общения Лили будет горевать не меньше, чем о руках Калеба, ласкавших ее тело.
   Она знала, что он уедет от нее в самом скором времени, несмотря на то, что привез кучу материалов для постройки дома весьма внушительных размеров.
   — Я не буду больше надоедать вам советами, моя милая, тем паче, что вы все равно им не внемлете. — Рука миссис Тиббет мягко легла Лили на плечо. — Я лишь осмеливаюсь вас попросить, не раздумывая, явиться к нам с полковником, если с вами что-то случится.
   — Обещаю, что так и сделаю. — Лили, повинуясь приливу чувств, с благодарностью обняла старшую подругу.
   Когда все гости, за исключением Велвит и Хэнка, отправились в форт, Лили уселась с приятельницей возле костра, который устроил Калеб посреди лужайки. Чета Роббинсов уже приступила к постройке своего дома, и их дружными усилиями он рос прямо на глазах.
   Убедившись, что Калеб с Хэнком отошли достаточно далеко и целиком заняты своими сигарами и неспешным мужским разговором, Велвит положила руки на живот и призналась Лили: