Страница:
— Так вот ты где скрываешься, — запальчиво произнес Руперт.
В памяти Лили пронеслась картина ее поспешного бегства из маленького домика, который они снимали с Рупертом: она бежала налегке, все ее пожитки уместились в одном саквояже.
Руперт мог хотя бы поздороваться с нею для начала, но Лили понимала, что он имеет право злиться. Ей в глаза бросился его утомленный вид и поношенный учительский сюртук, весь в пыли после долгой дороги. Его темные вьющиеся волосы, обычно такие пышные, сейчас свалялись и свисали неровными прядями.
Приехавшая в одном дилижансе с Рупертом дама с любопытством взглянула на Лили, устроилась за одним из столиков и произнесла мелодичным голоском, напомнившим Лили звуки музыкальной шкатулки:
— Я бы хотела выпить чашечку кофе, если это вас не затруднит.
— Я должна работать, — бросила Лили Руперту, торопливо удаляясь в сторону кухни.
— Ты могла хотя бы написать мне и сообщить, что жива, — гневно прошептал ей Руперт, схватив ее за руку и силой повернув к себе лицом.
Лили задрала нос, но не стала делать попыток вырваться. Хотя Руперт и был всего лишь школьным учителем, сил у него хватало.
— И тогда ты бы немедленно примчался сюда и утащил меня обратно домой.
— Именно так, — уже громче ответил он.
— Лили! — раздался с кухни громовой бас Чарли.
— Садись же, Руперт, — шепнула Лили, — пока меня не вышвырнули с работы!
Ошеломленный Руперт повиновался. Плохо соображая, что делает, он направился к ближайшему столику и уселся за него, уставившись в окно.
— Там их всего двое, — сказала Лили, вбегая на кухню.
— Какого черта, мне все равно, двое их или двадцать, — пробурчал Чарли, вынимая из брючного кармана мелочь и протягивая ее Лили. — У нас обязательно должен быть готовый пирог. Сбегай-ка к миссис Халлиган да глянь — может, у нее что найдется.
Со вздохом Лили опустила монетки в карман передника и выскользнула на улицу через заднюю дверь, заботливо прикрыв ее за собою, чтобы на кухню не налетели назойливые мухи.
Руперт рано или поздно узнал бы, куда она скрылась, вздыхая, подумала Лили, приподнимая юбки, чтобы не испачкать их. И что прикажете ей теперь делать? Она не может просто взять да и сбежать от него во второй раз: слишком многое ей придется бросить — ну, хотя бы ее драгоценную долину.
И Калеба.
И не важно, увидит Лили его когда-нибудь или нет.
Вдова Халлиган, которая пекли пироги на продажу, чтобы иметь небольшую добавку к маленькой пенсии, смогла предложить Лили два сладких картофельных пирога, и девушка купила их оба. Она как раз перебиралась через дорогу, держа на каждой ладони по увесистому пирогу, когда из-за угла отеля навстречу ей выскочил Руперт.
— Подумал, что я опять удрала? — ехидно улыбнулась Лили.
— Когда дело касается тебя, я вообще никогда не знаю, что думать, — отвечал он, преградив ей путь на кухню и грозно скрестив на груди руки. — Давай-ка собирай свои манатки, Лили, так как ты сейчас же вернешься со мною в Спокан.
— Ну уж нет, ни за что, — возразила Лили. Она уже устала балансировать этими пирогами, тогда как боевой пыл Руперта явно возрастал с каждой минутой. — У меня здесь есть работа, и у меня есть собственная земля. Больше того, в субботу я поеду в форт Деверо танцевать на балу в офицерском собрании.
Глаза Руперта округлились, а Лили хорошо знала, что это значит: он вот-вот выйдет из себя. Невольно она отступила на шаг назад.
— Твоя собственная земля? — разъяренно переспросил он. — Это что еще за чертовщина?
— Я подала заявку на земельный участок, — прошептала Лили, косясь в сторону кухонного окна. Если из-за вмешательства Руперта в ее дела она потеряет свою землю, она ему этого никогда не простит. — Теперь ты соизволишь уступить мне дорогу?
Но как только она попыталась обойти брата, он снова загородил ей дорогу. По упрямо выпяченному подбородку брата Лили поняла, что никакие слова ее на него не подействуют.
Лили не оставалось ничего иного, как залепить пирогом, который она держала в правой руке, в физиономию Руперта.
Пока он, ошеломленный, разлеплял глаза и счищал с лица комки сладкого картофеля, Лили гордо прошествовала мимо него на кухню и водрузила на полку второй пирог.
— И это все, что у нее было? — сердито спросил Чарли.
Лили набрала в грудь побольше воздуха, на мгновение задержала дыхание и как можно спокойнее сказала:
— На самом деле их было два. Второй теперь носит на себе мой брат.
В это самое мгновение в дверь ворвался Руперт, являя собою живое доказательство искренности сделанных Лили признаний.
Чарли взорвался хриплым хохотом, но потом пригрозил Лили похожим на сардельку пальцем:
— Брат или не брат, юная леди, я не позволю относиться с неуважением к своим клиентам. Не забывай, что на твое место я всегда найду десяток таких же, как ты, пигалиц.
— Извини, Руперт, — пробурчала Лили спустя несколько секунд, прикусив губку; она мрачно подумала о семенах, мотыгах и лопатах, которые ей будет необходимо прикупить на свое жалованье.
— Я вижу, ты добрый малый, — серьезно-доверительным тоном обратился к Чарли Руперт, с помощью носового платка пытаясь стереть сладкий картофель, присохший к его лицу, — и хочу тебя предупредить: эта женщина в бегах.
— Это что же, она нарушила закон, что ли? — всполошенно спросил Чарли.
Руперт послал сестре короткий торжествующий взгляд, и Лили содрогнулась. Что бы сейчас ни наплел здесь брат, Чарли обязательно ему поверит. Так уж заведено у мужчин.
— Нет, она не совсем преступница.
Лили, затаив дыхание, слушала, что же будет дальше.
— Это что значит: «не совсем»? — настаивал Чарли.
Руперт сокрушенно пожал плечами, как делают мужчины, полагая, что в их жизни случилась страшная трагедия.
— По правде сказать, эта женщина — моя жена. И месяц назад она бросила меня с двумя больными малышами на руках.
— Это ложь! — в отчаянии вскричала Лили, зная, как на подобное известие среагирует Чарли. — Руперт — мой брат!
— Как тебе не стыдно, — упрекнул ее Чарли, снова грозя ей пальцем. — Рассиживается в церкви, ровно порядочная, разъезжает по лужайкам да ручейкам с майором — бессовестная!
— Что за майор? — спросил Руперт, бросив на Лили пронзительный взгляд.
Она же в ответ схватила оставшийся пирог и запустила ему в лицо. А затем развернулась на месте и была такова, пока Чарли не успел ей сообщить, что раньше таких, как она, сжигали на кострах.
Она была уже на полпути к дому миссис Макаллистер, когда ее вновь догнал Руперт.
— Будь на моем месте другой мужчина, — заметил он, — он бы растянул тебя да отстегал хорошенько!
Тогда Лили, чей гнев явно не умерился даже после расправы над вторым пирогом со сладким картофелем, остановилась посреди улицы и что есть мочи закричала:
— Помогите! Кто-нибудь, на помощь!
Старый шериф Лиллоу, хромая, выскочил из салуна «Голубой цыпленок». Он строго посмотрел сквозь толстые стекла очков на облепленную сладким картофелем физиономию Руперта и спросил:
— Что? Что такое?
Лили, хотя и здорово разозлилась, вовсе не хотела, чтобы Руперта арестовали за хулиганство. Как-никак, он был ее единственным настоящим другом. Он научил Лили читать и писать, он защищал ее от нападок его же собственных родителей, и он поддерживал ее, когда они умерли. И что бы он ни делал, он хотел ей только добра.
— Все в порядке, шериф, — спокойно сказала она, стараясь не встречаться глазами с Рупертом.
— А кто здесь кричал о помощи? — удивленно спросил слуга закона.
Лили прикусила губу.
— Мы ничего такого не слышали, — вмешался Руперт. Галантно подхватив Лили под руку, он повлек ее прочь.
Оглянувшись, Лили увидела, как шериф, недоуменно скребя в затылке, шагает обратно в салун. Тогда она встала как вкопанная.
— Мне уже девятнадцать лет, Руперт Соммерс, — заявила Лили, — и меня нельзя за шиворот притащить домой, как нашкодившую школьницу. Я желаю жить своей собственной жизнью, и ты не имеешь права в нее вмешиваться.
Руперт мрачно воззрился на сестру, но на сей раз, похоже, ее убеждения на него подействовали.
— Как же ты собралась возвращаться, назад, если у тебя, по твоим словам, теперь есть здесь своя земля!
— Да, я подала заявку по всей форме на участок земли, и я собираюсь обосноваться на нем, — отвечала Лили, бесстрашно глядя в горевшие гневом глаза брата.
— Незамужняя женщина не может одна освоить землю.
— Ты ошибаешься, Руперт! — возразила Лили. — Очень даже может, и я это докажу.
— Ради всего…
— Если ты вернешь меня домой, я снова убегу.
Руперт вздохнул и запустил пятерню в волосы. Его шевелюра представляла собою странную смесь начинки из пирога и грязи, и ею уже начали интересоваться местные мухи.
— Чтоб тебе пусто было, Лили Чалмерс!
Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в измазанную щеку.
— Ты и так уже лишил меня места, — со вздохом заметила Лили, — и я теперь не знаю, смогу ли опять найти работу.
— Тебе просто надо вернуться домой вместе со мною, — настаивал Руперт.
— Пойдем же, — Лили со вздохом взяла брага под руку. — Я отведу тебя к миссис Макаллистер и постараюсь устроить тебе ванну.
— Нет уж, спасибо, лучше я приму ванну в отеле, — отказался Руперт. — К тому же я ведь именно там оставил свой багаж.
— Ну что ж, еще лучше. Пока ты будешь мыться, я постараюсь уговорить Чарли принять меня на службу обратно.
Руперт лишь в немом отчаянии закатил глаза, и они направились к отелю.
Зал столовой оказался переполненным рабочими с лесопилки, все они были голодны и желали получить кофе с пирогом, а Чарли лез из кожи вон, пытаясь наполнить хоть чем-нибудь их желудки, и в сто первый раз объясняя, что пирога у него сегодня нет.
— Я займусь этим, — сказала Лили, подойдя к нему и забрав тяжелый голубой кофейник. — А ты отправляйся на кухню и займись пирогом.
Чарли наградил ее мрачным взглядом, но ничего не сказал. Руперт взял саквояж и направился к себе в номер. Когда через некоторое время брат снова появился в зале, он уже успел принять свой обычный опрятный, хотя и слегка потрепанный вид.
— Ты позволишь мне остаться в Тайлервилле, правда? — спросила его Лили, перемывая в конце дня гору посуды.
— Я не должен этого делать, — сказал Руперт, против обыкновения помогая сестре протирать чистые тарелки.
— Но ведь сделаешь?
— Просто я не вижу другого выхода. По крайней мере, теперь я хоть буду знать, где ты живешь. Я ужасно беспокоился за тебя, Лили.
— Я знаю, — смущенно произнесла она, опустив глаза. — И я прошу меня простить.
— И этот твой майор и прогулки по окрестностям…
— О, все было абсолютно пристойно, Руперт. Я отправилась с позволения миссис Макаллистер.
— И что, есть возможность выйти за него замуж? — пристально глядя на нее, спросил Руперт.
Лили так не хотелось бы разочаровывать брата. Ведь он гораздо меньше переживал бы за нее, если бы знал, что Лили собирается вступить в брак с таким человеком, как Калеб Холидей.
— Никакой, — честно отвечала она. — Он солдат. И к тому же он не хочет стать фермером.
— Если для тебя это так важно, то я мог бы разыскать для тебя целый полк фермеров в окрестностях Спокана.
— Но я не желаю идти за фермера, и ты это прекрасно знаешь, — мягко напомнила Лили брату. — Я хочу быть фермером.
— Я оставлю тебя здесь получать уроки жизни при одном условии, Лили Чалмерс. Ты дашь мне обещание, что, когда твое предприятие кончится крахом, ты вернешься домой, в Спокан.
— Очень хорошо, Руперт, я обещаю тебе это. — Лили с улыбкой погладила его по щеке мыльной ладошкой. — Если я не смогу стать фермером, я вернусь домой.
Брат кивнул, хотя на самом деле его это мало успокоило. Покончив с уборкой, они заперли столовую, и Руперт пошел проводить Лили до дома миссис Макаллистер.
Почтенная леди поджидала их, стоя на крыльце. В одной руке у нее была керосиновая лампа, а в другой ковровый саквояж с пожитками Лили.
— Ага, — грозно воскликнула она, увидев свою постоялицу, — явилась наконец! А я-то думала, какая ты милая да невинная…
Лили от неожиданности открыла рот.
— Видите ли, вы не совсем поняли… — смущенно начал было Руперт.
— Вот уж не ожидала, что именно вы приметесь ее выгораживать! — рявкнула миссис Макаллистер, шествуя вниз по ступенькам и водружая на перила вещи Лили. — Несчастный, покинутый супруг! Да еще к тому же эти невинные малютки, которые без конца плачут о бросившей их маме…
— Да нет у меня никакого мужа! — вскричала Лили, подхватывая свой саквояж.
— Произошло ужасное недоразумение, — начал было Руперт.
— Да уж произошло, — не унималась миссис Макаллистер. — Вы только подождите, что будет, когда до ушей майора Холидея дойдет весть, что он ухаживал за потаскушкой!
Лили в отчаянии топнула ногой.
— Вот, полюбуйся, что ты натворил, Руперт Соммерс, — едва не плача, воскликнула она. — Ты же все порушил!
— Мадам, — как можно убедительнее произнес Руперт, — эта молодая особа вовсе не моя жена, она моя сестра. Естественно, нет никаких брошенных детей.
— Так у нее нет мужа? — опешила миссис Макаллистер.
Руперт отрицательно покачал головой.
— Ну и ну, — только и нашлась в ответ хозяйка, невольно отступая.
— Полагаю, моя комната остается за мной? — спросила Лили, шествуя мимо нее с гордо задранным носом.
— Да, конечно. До поры до времени, — со вздохом отвечала миссис Макаллистер. — И все-таки я бы хотела понять, откуда пошла эта сплетня.
— Мой брат будет счастлив иметь возможность все вам объяснить, — заявила Лили, наградив Руперта таким взглядом, который сразил бы наповал даже медведя. На сем она промаршировала в дом, поднялась по лестнице и заперлась у себя в комнате.
Когда утром следующего дня она спустилась в кухню, то застала там Руперта, сидевшего за чашкой кофе.
— Что ты здесь делаешь? — не очень-то приветливо поинтересовалась она.
— Я пришел попрощаться.
— То есть ты уезжаешь? — Лили не смогла сдержать радости. — Просто уезжаешь — и все?
— Я ведь должен явиться на занятия в школу, если ты не забыла. А ты не забудь про обещание: явишься домой немедленно, как только тебе станет плохо.
Лили покоробила такая уверенность брата в том, что ее предприятие обречено на провал, но она предпочла не спорить. Главное — что он позволяет ей остаться и воплотить в жизнь свою мечту.
— Я обещаю, — тихо произнесла она. — И я буду писать тебе как можно чаще.
— Это было бы прекрасно, — сказал Руперт, пожав ей руку.
— Но как тебе удалось меня отыскать? — задала Лили мучивший ее всю ночь вопрос.
— Почтмейстер сказал мне, что ты здесь.
Лили кивнула. Ну конечно. Часть из ее писем, адресованных шерифам на территории Вашингтона, должны были пройти через почтовое отделение в Спокане.
— Я так рада, что ты понял меня, — призналась она.
— Я просто желаю тебе счастья, — с улыбкой промолвил брат. — Счастья и благополучия.
Лили подумала о предстоящих ей одиноких зимних ночах на своей ферме, когда одни волки будут завывать в округе, и невольно вздрогнула.
— Что с тобой? — встревожился Руперт.
— Ничего, — мягко улыбнулась Лили.
Руперт уехал с утренним дилижансом в Спокан, и Лили почувствовала себя ужасно одинокой. Лишь мысль о предстоящем офицерском бале не позволила ей впасть в отчаяние. О, этот бал обещал стать приключением, которое она запомнит на всю оставшуюся жизнь.
Чарли, еще не простивший Лили недавнюю выходку, весь день ворчал на нее и придирался к каждому пустяку.
Когда она еле живая от усталости добралась до своей комнаты, то обнаружила лежавшую на кровати посылку. Обратный адрес был очень простой: «Тиббет. Форт Деверо, территория Вашингтон».
Сгорая от любопытства, Лили тут же сорвала обертку и развернула пакет.
В нем оказалась коробка, а в ней прелестное платье лавандового оттенка. Пышные рукава, лиф и подол платья были отделаны тончайшею тесьмой.
Лили подбежала к стоявшему на бюро мутному зеркалу и приложила платье к себе. Этот бледно-аметистовый цвет удивительно ей шел — по крайней мере, так казалось в сумраке комнаты.
Девушка мигом скинула свое обычное ситцевое платье и, едва дыша, надела вечерний туалет. Ей придется лишь слегка ушить платье в талии да укоротить подол, а в остальном присланный наряд идеально подходил к ее фигуре.
Лили закружилась но комнате, представляя себе, что танцует в объятиях майора Холидея, что без конца смотрит в его чудесные, завораживающие, неотразимые глаза…
Тут Лили застыла на месте. Как же она могла забыть о том, что намерения Калеба никак не назовешь достойными. Для него Лили лишь игрушка, очередной способ развлечься. Совершенно так же, как когда-то для Исидоры.
Грустно вздохнув, девушка сняла с себя платье и села на край кровати. Как бы то ни было, но образ Калеба преследовал ее и во сне, и наяву. К примеру, не далее как нынче после обеда, помогая Чарли извлекать пироги из духовки, она думала о том, что испытает женщина, оказавшаяся в одной постели с майором Холидеем.
От одного воспоминания об этом Лили раскраснелась. Пристыженная, она сбежала вниз, чтобы воспользоваться корзинкой со швейными принадлежностями миссис Макаллистер, и трудилась над одолженным ей лавандовым платьем до тех пор, пока от усталости у нее не начали слипаться глаза. Тогда она забралась в постель и заснула, и ей приснилось, что она работает у себя на ферме.
Лили двигалась во сне вдоль грядки с капустой, и мотыжила и мотыжила, пока не наткнулась на пугало. А когда девушка подняла на него глаза, то обнаружила, что это Калеб стоит над ней, одетый как пугало, и улыбается. Он заключил ее в объятия и поцеловал, и она не в силах была не отвечать ему.
И тут Лили проснулась, тяжело дыша и чувствуя пламя, разбуженное в ней этими объятиями. Ее жгло, жгло до боли, и она ничего не понимала, кроме того, что только Калеб в состоянии облегчить ей эту боль.
Лили уселась в кровати, обхватив руками колени и упершись в них подбородком. Ее комната была залита лунным светом, и платье, аккуратно повешенное возле двери, выглядело просто обворожительно. Если бы оно сейчас само по себе соскочило с плечиков и пустилось вальсировать, Лили ничуть бы не удивилась.
Вздохнув, девушка выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Ее взору представились соседние дома, замершие в ожидании близкого рассвета, и небеса, усеянные звездами, которые, казалось, состязались в яркости одна с другой.
Тогда Лили достала коробку с шоколадом, которую спрятала в ящике своего бюро, и сняла с нее крышку. Положив в рот кусочек, она вернулась к себе в кровать.
Сладкая ароматная масса окутала ее язык, и Лили почувствовала некоторое облегчение. Ей до сих пор было невдомек, отчего Калеб так волновался, когда она впервые при нем попробовала его шоколад. Может быть, он подарил ей его вовсе не для того, чтобы она его съела?
Пожав плечами, Лили взяла из коробки еще один кусочек и принялась не спеша его сосать. Под конец она оставила его прямо посредине языка, чтобы восхитительный вкус подольше сохранился. Мужчины такие странные, непонятные создания. Стоит вспомнить хотя бы то, что они дарят даме шоколад, а потом пыхтят и ерзают на стуле, глядя, как она его ест.
Когда она снова увидит в субботу Калеба, она непременно потребует у него разъяснений. Мечтательно улыбаясь, Лили наконец нашла в себе силы отложить коробку в сторону и забылась сладким сном.
ГЛАВА 4
В памяти Лили пронеслась картина ее поспешного бегства из маленького домика, который они снимали с Рупертом: она бежала налегке, все ее пожитки уместились в одном саквояже.
Руперт мог хотя бы поздороваться с нею для начала, но Лили понимала, что он имеет право злиться. Ей в глаза бросился его утомленный вид и поношенный учительский сюртук, весь в пыли после долгой дороги. Его темные вьющиеся волосы, обычно такие пышные, сейчас свалялись и свисали неровными прядями.
Приехавшая в одном дилижансе с Рупертом дама с любопытством взглянула на Лили, устроилась за одним из столиков и произнесла мелодичным голоском, напомнившим Лили звуки музыкальной шкатулки:
— Я бы хотела выпить чашечку кофе, если это вас не затруднит.
— Я должна работать, — бросила Лили Руперту, торопливо удаляясь в сторону кухни.
— Ты могла хотя бы написать мне и сообщить, что жива, — гневно прошептал ей Руперт, схватив ее за руку и силой повернув к себе лицом.
Лили задрала нос, но не стала делать попыток вырваться. Хотя Руперт и был всего лишь школьным учителем, сил у него хватало.
— И тогда ты бы немедленно примчался сюда и утащил меня обратно домой.
— Именно так, — уже громче ответил он.
— Лили! — раздался с кухни громовой бас Чарли.
— Садись же, Руперт, — шепнула Лили, — пока меня не вышвырнули с работы!
Ошеломленный Руперт повиновался. Плохо соображая, что делает, он направился к ближайшему столику и уселся за него, уставившись в окно.
— Там их всего двое, — сказала Лили, вбегая на кухню.
— Какого черта, мне все равно, двое их или двадцать, — пробурчал Чарли, вынимая из брючного кармана мелочь и протягивая ее Лили. — У нас обязательно должен быть готовый пирог. Сбегай-ка к миссис Халлиган да глянь — может, у нее что найдется.
Со вздохом Лили опустила монетки в карман передника и выскользнула на улицу через заднюю дверь, заботливо прикрыв ее за собою, чтобы на кухню не налетели назойливые мухи.
Руперт рано или поздно узнал бы, куда она скрылась, вздыхая, подумала Лили, приподнимая юбки, чтобы не испачкать их. И что прикажете ей теперь делать? Она не может просто взять да и сбежать от него во второй раз: слишком многое ей придется бросить — ну, хотя бы ее драгоценную долину.
И Калеба.
И не важно, увидит Лили его когда-нибудь или нет.
Вдова Халлиган, которая пекли пироги на продажу, чтобы иметь небольшую добавку к маленькой пенсии, смогла предложить Лили два сладких картофельных пирога, и девушка купила их оба. Она как раз перебиралась через дорогу, держа на каждой ладони по увесистому пирогу, когда из-за угла отеля навстречу ей выскочил Руперт.
— Подумал, что я опять удрала? — ехидно улыбнулась Лили.
— Когда дело касается тебя, я вообще никогда не знаю, что думать, — отвечал он, преградив ей путь на кухню и грозно скрестив на груди руки. — Давай-ка собирай свои манатки, Лили, так как ты сейчас же вернешься со мною в Спокан.
— Ну уж нет, ни за что, — возразила Лили. Она уже устала балансировать этими пирогами, тогда как боевой пыл Руперта явно возрастал с каждой минутой. — У меня здесь есть работа, и у меня есть собственная земля. Больше того, в субботу я поеду в форт Деверо танцевать на балу в офицерском собрании.
Глаза Руперта округлились, а Лили хорошо знала, что это значит: он вот-вот выйдет из себя. Невольно она отступила на шаг назад.
— Твоя собственная земля? — разъяренно переспросил он. — Это что еще за чертовщина?
— Я подала заявку на земельный участок, — прошептала Лили, косясь в сторону кухонного окна. Если из-за вмешательства Руперта в ее дела она потеряет свою землю, она ему этого никогда не простит. — Теперь ты соизволишь уступить мне дорогу?
Но как только она попыталась обойти брата, он снова загородил ей дорогу. По упрямо выпяченному подбородку брата Лили поняла, что никакие слова ее на него не подействуют.
Лили не оставалось ничего иного, как залепить пирогом, который она держала в правой руке, в физиономию Руперта.
Пока он, ошеломленный, разлеплял глаза и счищал с лица комки сладкого картофеля, Лили гордо прошествовала мимо него на кухню и водрузила на полку второй пирог.
— И это все, что у нее было? — сердито спросил Чарли.
Лили набрала в грудь побольше воздуха, на мгновение задержала дыхание и как можно спокойнее сказала:
— На самом деле их было два. Второй теперь носит на себе мой брат.
В это самое мгновение в дверь ворвался Руперт, являя собою живое доказательство искренности сделанных Лили признаний.
Чарли взорвался хриплым хохотом, но потом пригрозил Лили похожим на сардельку пальцем:
— Брат или не брат, юная леди, я не позволю относиться с неуважением к своим клиентам. Не забывай, что на твое место я всегда найду десяток таких же, как ты, пигалиц.
— Извини, Руперт, — пробурчала Лили спустя несколько секунд, прикусив губку; она мрачно подумала о семенах, мотыгах и лопатах, которые ей будет необходимо прикупить на свое жалованье.
— Я вижу, ты добрый малый, — серьезно-доверительным тоном обратился к Чарли Руперт, с помощью носового платка пытаясь стереть сладкий картофель, присохший к его лицу, — и хочу тебя предупредить: эта женщина в бегах.
— Это что же, она нарушила закон, что ли? — всполошенно спросил Чарли.
Руперт послал сестре короткий торжествующий взгляд, и Лили содрогнулась. Что бы сейчас ни наплел здесь брат, Чарли обязательно ему поверит. Так уж заведено у мужчин.
— Нет, она не совсем преступница.
Лили, затаив дыхание, слушала, что же будет дальше.
— Это что значит: «не совсем»? — настаивал Чарли.
Руперт сокрушенно пожал плечами, как делают мужчины, полагая, что в их жизни случилась страшная трагедия.
— По правде сказать, эта женщина — моя жена. И месяц назад она бросила меня с двумя больными малышами на руках.
— Это ложь! — в отчаянии вскричала Лили, зная, как на подобное известие среагирует Чарли. — Руперт — мой брат!
— Как тебе не стыдно, — упрекнул ее Чарли, снова грозя ей пальцем. — Рассиживается в церкви, ровно порядочная, разъезжает по лужайкам да ручейкам с майором — бессовестная!
— Что за майор? — спросил Руперт, бросив на Лили пронзительный взгляд.
Она же в ответ схватила оставшийся пирог и запустила ему в лицо. А затем развернулась на месте и была такова, пока Чарли не успел ей сообщить, что раньше таких, как она, сжигали на кострах.
Она была уже на полпути к дому миссис Макаллистер, когда ее вновь догнал Руперт.
— Будь на моем месте другой мужчина, — заметил он, — он бы растянул тебя да отстегал хорошенько!
Тогда Лили, чей гнев явно не умерился даже после расправы над вторым пирогом со сладким картофелем, остановилась посреди улицы и что есть мочи закричала:
— Помогите! Кто-нибудь, на помощь!
Старый шериф Лиллоу, хромая, выскочил из салуна «Голубой цыпленок». Он строго посмотрел сквозь толстые стекла очков на облепленную сладким картофелем физиономию Руперта и спросил:
— Что? Что такое?
Лили, хотя и здорово разозлилась, вовсе не хотела, чтобы Руперта арестовали за хулиганство. Как-никак, он был ее единственным настоящим другом. Он научил Лили читать и писать, он защищал ее от нападок его же собственных родителей, и он поддерживал ее, когда они умерли. И что бы он ни делал, он хотел ей только добра.
— Все в порядке, шериф, — спокойно сказала она, стараясь не встречаться глазами с Рупертом.
— А кто здесь кричал о помощи? — удивленно спросил слуга закона.
Лили прикусила губу.
— Мы ничего такого не слышали, — вмешался Руперт. Галантно подхватив Лили под руку, он повлек ее прочь.
Оглянувшись, Лили увидела, как шериф, недоуменно скребя в затылке, шагает обратно в салун. Тогда она встала как вкопанная.
— Мне уже девятнадцать лет, Руперт Соммерс, — заявила Лили, — и меня нельзя за шиворот притащить домой, как нашкодившую школьницу. Я желаю жить своей собственной жизнью, и ты не имеешь права в нее вмешиваться.
Руперт мрачно воззрился на сестру, но на сей раз, похоже, ее убеждения на него подействовали.
— Как же ты собралась возвращаться, назад, если у тебя, по твоим словам, теперь есть здесь своя земля!
— Да, я подала заявку по всей форме на участок земли, и я собираюсь обосноваться на нем, — отвечала Лили, бесстрашно глядя в горевшие гневом глаза брата.
— Незамужняя женщина не может одна освоить землю.
— Ты ошибаешься, Руперт! — возразила Лили. — Очень даже может, и я это докажу.
— Ради всего…
— Если ты вернешь меня домой, я снова убегу.
Руперт вздохнул и запустил пятерню в волосы. Его шевелюра представляла собою странную смесь начинки из пирога и грязи, и ею уже начали интересоваться местные мухи.
— Чтоб тебе пусто было, Лили Чалмерс!
Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в измазанную щеку.
— Ты и так уже лишил меня места, — со вздохом заметила Лили, — и я теперь не знаю, смогу ли опять найти работу.
— Тебе просто надо вернуться домой вместе со мною, — настаивал Руперт.
— Пойдем же, — Лили со вздохом взяла брага под руку. — Я отведу тебя к миссис Макаллистер и постараюсь устроить тебе ванну.
— Нет уж, спасибо, лучше я приму ванну в отеле, — отказался Руперт. — К тому же я ведь именно там оставил свой багаж.
— Ну что ж, еще лучше. Пока ты будешь мыться, я постараюсь уговорить Чарли принять меня на службу обратно.
Руперт лишь в немом отчаянии закатил глаза, и они направились к отелю.
Зал столовой оказался переполненным рабочими с лесопилки, все они были голодны и желали получить кофе с пирогом, а Чарли лез из кожи вон, пытаясь наполнить хоть чем-нибудь их желудки, и в сто первый раз объясняя, что пирога у него сегодня нет.
— Я займусь этим, — сказала Лили, подойдя к нему и забрав тяжелый голубой кофейник. — А ты отправляйся на кухню и займись пирогом.
Чарли наградил ее мрачным взглядом, но ничего не сказал. Руперт взял саквояж и направился к себе в номер. Когда через некоторое время брат снова появился в зале, он уже успел принять свой обычный опрятный, хотя и слегка потрепанный вид.
— Ты позволишь мне остаться в Тайлервилле, правда? — спросила его Лили, перемывая в конце дня гору посуды.
— Я не должен этого делать, — сказал Руперт, против обыкновения помогая сестре протирать чистые тарелки.
— Но ведь сделаешь?
— Просто я не вижу другого выхода. По крайней мере, теперь я хоть буду знать, где ты живешь. Я ужасно беспокоился за тебя, Лили.
— Я знаю, — смущенно произнесла она, опустив глаза. — И я прошу меня простить.
— И этот твой майор и прогулки по окрестностям…
— О, все было абсолютно пристойно, Руперт. Я отправилась с позволения миссис Макаллистер.
— И что, есть возможность выйти за него замуж? — пристально глядя на нее, спросил Руперт.
Лили так не хотелось бы разочаровывать брата. Ведь он гораздо меньше переживал бы за нее, если бы знал, что Лили собирается вступить в брак с таким человеком, как Калеб Холидей.
— Никакой, — честно отвечала она. — Он солдат. И к тому же он не хочет стать фермером.
— Если для тебя это так важно, то я мог бы разыскать для тебя целый полк фермеров в окрестностях Спокана.
— Но я не желаю идти за фермера, и ты это прекрасно знаешь, — мягко напомнила Лили брату. — Я хочу быть фермером.
— Я оставлю тебя здесь получать уроки жизни при одном условии, Лили Чалмерс. Ты дашь мне обещание, что, когда твое предприятие кончится крахом, ты вернешься домой, в Спокан.
— Очень хорошо, Руперт, я обещаю тебе это. — Лили с улыбкой погладила его по щеке мыльной ладошкой. — Если я не смогу стать фермером, я вернусь домой.
Брат кивнул, хотя на самом деле его это мало успокоило. Покончив с уборкой, они заперли столовую, и Руперт пошел проводить Лили до дома миссис Макаллистер.
Почтенная леди поджидала их, стоя на крыльце. В одной руке у нее была керосиновая лампа, а в другой ковровый саквояж с пожитками Лили.
— Ага, — грозно воскликнула она, увидев свою постоялицу, — явилась наконец! А я-то думала, какая ты милая да невинная…
Лили от неожиданности открыла рот.
— Видите ли, вы не совсем поняли… — смущенно начал было Руперт.
— Вот уж не ожидала, что именно вы приметесь ее выгораживать! — рявкнула миссис Макаллистер, шествуя вниз по ступенькам и водружая на перила вещи Лили. — Несчастный, покинутый супруг! Да еще к тому же эти невинные малютки, которые без конца плачут о бросившей их маме…
— Да нет у меня никакого мужа! — вскричала Лили, подхватывая свой саквояж.
— Произошло ужасное недоразумение, — начал было Руперт.
— Да уж произошло, — не унималась миссис Макаллистер. — Вы только подождите, что будет, когда до ушей майора Холидея дойдет весть, что он ухаживал за потаскушкой!
Лили в отчаянии топнула ногой.
— Вот, полюбуйся, что ты натворил, Руперт Соммерс, — едва не плача, воскликнула она. — Ты же все порушил!
— Мадам, — как можно убедительнее произнес Руперт, — эта молодая особа вовсе не моя жена, она моя сестра. Естественно, нет никаких брошенных детей.
— Так у нее нет мужа? — опешила миссис Макаллистер.
Руперт отрицательно покачал головой.
— Ну и ну, — только и нашлась в ответ хозяйка, невольно отступая.
— Полагаю, моя комната остается за мной? — спросила Лили, шествуя мимо нее с гордо задранным носом.
— Да, конечно. До поры до времени, — со вздохом отвечала миссис Макаллистер. — И все-таки я бы хотела понять, откуда пошла эта сплетня.
— Мой брат будет счастлив иметь возможность все вам объяснить, — заявила Лили, наградив Руперта таким взглядом, который сразил бы наповал даже медведя. На сем она промаршировала в дом, поднялась по лестнице и заперлась у себя в комнате.
Когда утром следующего дня она спустилась в кухню, то застала там Руперта, сидевшего за чашкой кофе.
— Что ты здесь делаешь? — не очень-то приветливо поинтересовалась она.
— Я пришел попрощаться.
— То есть ты уезжаешь? — Лили не смогла сдержать радости. — Просто уезжаешь — и все?
— Я ведь должен явиться на занятия в школу, если ты не забыла. А ты не забудь про обещание: явишься домой немедленно, как только тебе станет плохо.
Лили покоробила такая уверенность брата в том, что ее предприятие обречено на провал, но она предпочла не спорить. Главное — что он позволяет ей остаться и воплотить в жизнь свою мечту.
— Я обещаю, — тихо произнесла она. — И я буду писать тебе как можно чаще.
— Это было бы прекрасно, — сказал Руперт, пожав ей руку.
— Но как тебе удалось меня отыскать? — задала Лили мучивший ее всю ночь вопрос.
— Почтмейстер сказал мне, что ты здесь.
Лили кивнула. Ну конечно. Часть из ее писем, адресованных шерифам на территории Вашингтона, должны были пройти через почтовое отделение в Спокане.
— Я так рада, что ты понял меня, — призналась она.
— Я просто желаю тебе счастья, — с улыбкой промолвил брат. — Счастья и благополучия.
Лили подумала о предстоящих ей одиноких зимних ночах на своей ферме, когда одни волки будут завывать в округе, и невольно вздрогнула.
— Что с тобой? — встревожился Руперт.
— Ничего, — мягко улыбнулась Лили.
Руперт уехал с утренним дилижансом в Спокан, и Лили почувствовала себя ужасно одинокой. Лишь мысль о предстоящем офицерском бале не позволила ей впасть в отчаяние. О, этот бал обещал стать приключением, которое она запомнит на всю оставшуюся жизнь.
Чарли, еще не простивший Лили недавнюю выходку, весь день ворчал на нее и придирался к каждому пустяку.
Когда она еле живая от усталости добралась до своей комнаты, то обнаружила лежавшую на кровати посылку. Обратный адрес был очень простой: «Тиббет. Форт Деверо, территория Вашингтон».
Сгорая от любопытства, Лили тут же сорвала обертку и развернула пакет.
В нем оказалась коробка, а в ней прелестное платье лавандового оттенка. Пышные рукава, лиф и подол платья были отделаны тончайшею тесьмой.
Лили подбежала к стоявшему на бюро мутному зеркалу и приложила платье к себе. Этот бледно-аметистовый цвет удивительно ей шел — по крайней мере, так казалось в сумраке комнаты.
Девушка мигом скинула свое обычное ситцевое платье и, едва дыша, надела вечерний туалет. Ей придется лишь слегка ушить платье в талии да укоротить подол, а в остальном присланный наряд идеально подходил к ее фигуре.
Лили закружилась но комнате, представляя себе, что танцует в объятиях майора Холидея, что без конца смотрит в его чудесные, завораживающие, неотразимые глаза…
Тут Лили застыла на месте. Как же она могла забыть о том, что намерения Калеба никак не назовешь достойными. Для него Лили лишь игрушка, очередной способ развлечься. Совершенно так же, как когда-то для Исидоры.
Грустно вздохнув, девушка сняла с себя платье и села на край кровати. Как бы то ни было, но образ Калеба преследовал ее и во сне, и наяву. К примеру, не далее как нынче после обеда, помогая Чарли извлекать пироги из духовки, она думала о том, что испытает женщина, оказавшаяся в одной постели с майором Холидеем.
От одного воспоминания об этом Лили раскраснелась. Пристыженная, она сбежала вниз, чтобы воспользоваться корзинкой со швейными принадлежностями миссис Макаллистер, и трудилась над одолженным ей лавандовым платьем до тех пор, пока от усталости у нее не начали слипаться глаза. Тогда она забралась в постель и заснула, и ей приснилось, что она работает у себя на ферме.
Лили двигалась во сне вдоль грядки с капустой, и мотыжила и мотыжила, пока не наткнулась на пугало. А когда девушка подняла на него глаза, то обнаружила, что это Калеб стоит над ней, одетый как пугало, и улыбается. Он заключил ее в объятия и поцеловал, и она не в силах была не отвечать ему.
И тут Лили проснулась, тяжело дыша и чувствуя пламя, разбуженное в ней этими объятиями. Ее жгло, жгло до боли, и она ничего не понимала, кроме того, что только Калеб в состоянии облегчить ей эту боль.
Лили уселась в кровати, обхватив руками колени и упершись в них подбородком. Ее комната была залита лунным светом, и платье, аккуратно повешенное возле двери, выглядело просто обворожительно. Если бы оно сейчас само по себе соскочило с плечиков и пустилось вальсировать, Лили ничуть бы не удивилась.
Вздохнув, девушка выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Ее взору представились соседние дома, замершие в ожидании близкого рассвета, и небеса, усеянные звездами, которые, казалось, состязались в яркости одна с другой.
Тогда Лили достала коробку с шоколадом, которую спрятала в ящике своего бюро, и сняла с нее крышку. Положив в рот кусочек, она вернулась к себе в кровать.
Сладкая ароматная масса окутала ее язык, и Лили почувствовала некоторое облегчение. Ей до сих пор было невдомек, отчего Калеб так волновался, когда она впервые при нем попробовала его шоколад. Может быть, он подарил ей его вовсе не для того, чтобы она его съела?
Пожав плечами, Лили взяла из коробки еще один кусочек и принялась не спеша его сосать. Под конец она оставила его прямо посредине языка, чтобы восхитительный вкус подольше сохранился. Мужчины такие странные, непонятные создания. Стоит вспомнить хотя бы то, что они дарят даме шоколад, а потом пыхтят и ерзают на стуле, глядя, как она его ест.
Когда она снова увидит в субботу Калеба, она непременно потребует у него разъяснений. Мечтательно улыбаясь, Лили наконец нашла в себе силы отложить коробку в сторону и забылась сладким сном.
ГЛАВА 4
Карета поднималась вверх по крутому травянистому склону, стройные молоденькие сосенки качали кронами на фоне необъятного голубого неба. Вдоль дороги расстилался ковер из белоснежных маргариток. А между глубокими темными колеями кивали головками желтые и багряные мальвы.
Лили, всю дорогу выглядывавшая из кареты, в очередной раз выпрямилась и постаралась принять как можно более уверенную, позу. Ведь всего через несколько минут ей предстояла встреча с Калебом.
И тут, как назло, у нее развязались ленты на новенькой желтой шляпке.
— Мы почти приехали, — обратилась она к сидевшему напротив нее солдату, стараясь незаметно завязать бант.
— А я уж прямо соскучился по этому месту, — протянул он, как-то особенно лихо сдвинув свою шляпу на затылок.
Впереди раздались звуки сигнальной трубы, и Лили, в очередной раз высунувшись из повозки, увидела людей в голубых мундирах, маршировавших вдоль парапета. При приближении кареты массивные ворота форта гостеприимно распахнулись.
— Вы едете сюда, чтобы работать прачкой, мэм? — спросил солдат, прикоснувшись к оборкам на желтом, как одуванчик, платье Лили. За всю дорогу он не сказал ни слова, а тут вдруг сделался на диво словоохотлив.
— Меня пригласили на офицерский бал, — гордо повела головкой Лили.
Услышав это, к ним вплотную придвинулся с передней скамьи тощий болезненный капрал. Он был очень непривлекателен: нескладная фигура, кривые зубы, а дух от него шел такой, что Лили моментально пожалела о своей словоохотливости.
— И чья же вы, стало быть, леди? — спросил капрал. — Таких, как вы, красоток обычно приглашает лейтенант Костнер. Или же кэп Филлипс.
Лили натянула перчатки, на которые ей пришлось потратить часть своих неприкосновенных сбережений, и пожала плечами:
— Меня пригласил в гости майор Калеб Холидей, если это имя вам что-нибудь говорит.
Разговорчивый малый тут же выпрямился, словно аршин проглотил, и нахлобучил по самые уши свою шляпу.
— Я искренне сожалею, если был недостаточно почтителен с вами, мэм, — торопливо пробормотал он. — Поверьте, я вовсе этого не хотел.
Но тут карета въехала в ворота форта, и Лили тут же забыла о солдате, которого удалось так легко поставить на место. Она смогла наконец завязать ленты у своей шляпки и расправила оборки на юбках.
Выглянув из окна, Лили увидела, что форт Деверо был крошечным автономным городком: здесь были магазин и почтовое отделение, а по тенистым тротуарам прогуливались прилично одетые молодые леди, катя коляски с младенцами.
Повозка остановилась напротив небольшого бревенчатого здания, по обеим сторонам входа в него были флаги. Возничий тут же помог Лили спуститься. Это был симпатичный темноволосый мужчина с пушистыми усами и смеющимися карими глазами. Подав Лили руку, он почтительно сдернул с головы свою потрепанную пыльную шляпу.
— Всегда к вашим услугам, мисс, — вежливо сказал он.
Лили улыбнулась и позволила ему помочь ей покинуть экипаж.
Девушку встречала Гертруда Тиббет в сопровождении очень привлекательной молодой леди, показавшейся Лили знакомой. Калеба, однако, не было и в помине. Лили постаралась скрыть свое разочарование.
— Хелло, Лили, — тепло приветствовала ее миссис Тиббет, — позвольте представить вас моей племяннице, Сандре Холидей.
— Хелло, — отвечала Лили, вдруг почувствовав себя так неловко, что ей захотелось немедленно вернуться в Тайлервилль. Конечно, совпадение фамилий Сандры и Калеба могло оказаться просто случайностью, но интуиция подсказывала ей иное.
— Вы, как я понимаю, ожидали увидеть здесь Калеба, — мелодичным голосом к приехавшей обратилась Сандра, и Лили тотчас вспомнила ее. Эта была та дама, которая приехала в Тайлервилль в одном дилижансе с Рупертом примерно неделю назад. — Боюсь, что его целиком поглотила армия. Нам приходится рассчитывать лишь на остатки его внимания.
— Сандра, — мягко упрекнула ее миссис Тиббет.
Тогда молодая леди указала затянутым в элегантную перчатку пальчиком в сторону парадного плаца, находившегося по другую сторону дороги.
— Вот он где, — сказала Сандра. — Выглядит довольно лихо, вы не находите?
Ноги Лили еще не отошли от долгого неподвижного сидения на неудобной скамье, но она мгновенно позабыла об этом, когда увидела, как красиво движутся на плацу стройные ряды кавалеристов, напоминая бесконечное перемещение кусочков голубого стекла в трубке калейдоскопа. А Калеб всем этим командовал: он был верхом на знакомом уже Лили вороном жеребце, который нервно пританцовывал под хозяином, когда тот выкрикивал команды.
На какой-то момент позабыв о миссис Тиббет и Сандре, Лили подошла к самому краю парадного плаца. Она сняла шляпку и подставила прохладному ветерку голову.
Навстречу Лили двигалась в идеальном порядке колонна кавалеристов, но, как только девушка обнажила голову, весь строй смешался. Один из солдат в переднем ряду, казалось, позабыл, что он должен делать.
Дико гикая и пришпоривая лошадь, молодой кавалерист галопом понесся прямо на Лили. Его голубое кепи слетело в пыль и тут же было затоптано копытами лошадей его товарищей, поскакавших за ним вслед.
Лили подалась назад, ей хотелось бежать, но ноги словно приросли к земле. Не в силах двинуться с места, она лишь завороженно смотрела, как несется на нее всадник с желтыми штрипками на кавалерийских бриджах.
Но тут раздалась новая команда Калеба, и полдесятка всадников осадили своих лошадей и вернулись в строй. Они моментально выровняли ряд и напряженно застыли, глядя прямо перед собой, в то время как подавший команду офицер подъехал к Лили.
Рукой в перчатке он слегка коснулся края своей полевой шляпы и сказал весьма резким тоном:
— Господь свидетель, Лили, я рад вас видеть, — хотя выражение его глаз вряд ли соответствовало словам, — но вам здесь не место. Вы дезориентируете солдат.
Лили, всю дорогу выглядывавшая из кареты, в очередной раз выпрямилась и постаралась принять как можно более уверенную, позу. Ведь всего через несколько минут ей предстояла встреча с Калебом.
И тут, как назло, у нее развязались ленты на новенькой желтой шляпке.
— Мы почти приехали, — обратилась она к сидевшему напротив нее солдату, стараясь незаметно завязать бант.
— А я уж прямо соскучился по этому месту, — протянул он, как-то особенно лихо сдвинув свою шляпу на затылок.
Впереди раздались звуки сигнальной трубы, и Лили, в очередной раз высунувшись из повозки, увидела людей в голубых мундирах, маршировавших вдоль парапета. При приближении кареты массивные ворота форта гостеприимно распахнулись.
— Вы едете сюда, чтобы работать прачкой, мэм? — спросил солдат, прикоснувшись к оборкам на желтом, как одуванчик, платье Лили. За всю дорогу он не сказал ни слова, а тут вдруг сделался на диво словоохотлив.
— Меня пригласили на офицерский бал, — гордо повела головкой Лили.
Услышав это, к ним вплотную придвинулся с передней скамьи тощий болезненный капрал. Он был очень непривлекателен: нескладная фигура, кривые зубы, а дух от него шел такой, что Лили моментально пожалела о своей словоохотливости.
— И чья же вы, стало быть, леди? — спросил капрал. — Таких, как вы, красоток обычно приглашает лейтенант Костнер. Или же кэп Филлипс.
Лили натянула перчатки, на которые ей пришлось потратить часть своих неприкосновенных сбережений, и пожала плечами:
— Меня пригласил в гости майор Калеб Холидей, если это имя вам что-нибудь говорит.
Разговорчивый малый тут же выпрямился, словно аршин проглотил, и нахлобучил по самые уши свою шляпу.
— Я искренне сожалею, если был недостаточно почтителен с вами, мэм, — торопливо пробормотал он. — Поверьте, я вовсе этого не хотел.
Но тут карета въехала в ворота форта, и Лили тут же забыла о солдате, которого удалось так легко поставить на место. Она смогла наконец завязать ленты у своей шляпки и расправила оборки на юбках.
Выглянув из окна, Лили увидела, что форт Деверо был крошечным автономным городком: здесь были магазин и почтовое отделение, а по тенистым тротуарам прогуливались прилично одетые молодые леди, катя коляски с младенцами.
Повозка остановилась напротив небольшого бревенчатого здания, по обеим сторонам входа в него были флаги. Возничий тут же помог Лили спуститься. Это был симпатичный темноволосый мужчина с пушистыми усами и смеющимися карими глазами. Подав Лили руку, он почтительно сдернул с головы свою потрепанную пыльную шляпу.
— Всегда к вашим услугам, мисс, — вежливо сказал он.
Лили улыбнулась и позволила ему помочь ей покинуть экипаж.
Девушку встречала Гертруда Тиббет в сопровождении очень привлекательной молодой леди, показавшейся Лили знакомой. Калеба, однако, не было и в помине. Лили постаралась скрыть свое разочарование.
— Хелло, Лили, — тепло приветствовала ее миссис Тиббет, — позвольте представить вас моей племяннице, Сандре Холидей.
— Хелло, — отвечала Лили, вдруг почувствовав себя так неловко, что ей захотелось немедленно вернуться в Тайлервилль. Конечно, совпадение фамилий Сандры и Калеба могло оказаться просто случайностью, но интуиция подсказывала ей иное.
— Вы, как я понимаю, ожидали увидеть здесь Калеба, — мелодичным голосом к приехавшей обратилась Сандра, и Лили тотчас вспомнила ее. Эта была та дама, которая приехала в Тайлервилль в одном дилижансе с Рупертом примерно неделю назад. — Боюсь, что его целиком поглотила армия. Нам приходится рассчитывать лишь на остатки его внимания.
— Сандра, — мягко упрекнула ее миссис Тиббет.
Тогда молодая леди указала затянутым в элегантную перчатку пальчиком в сторону парадного плаца, находившегося по другую сторону дороги.
— Вот он где, — сказала Сандра. — Выглядит довольно лихо, вы не находите?
Ноги Лили еще не отошли от долгого неподвижного сидения на неудобной скамье, но она мгновенно позабыла об этом, когда увидела, как красиво движутся на плацу стройные ряды кавалеристов, напоминая бесконечное перемещение кусочков голубого стекла в трубке калейдоскопа. А Калеб всем этим командовал: он был верхом на знакомом уже Лили вороном жеребце, который нервно пританцовывал под хозяином, когда тот выкрикивал команды.
На какой-то момент позабыв о миссис Тиббет и Сандре, Лили подошла к самому краю парадного плаца. Она сняла шляпку и подставила прохладному ветерку голову.
Навстречу Лили двигалась в идеальном порядке колонна кавалеристов, но, как только девушка обнажила голову, весь строй смешался. Один из солдат в переднем ряду, казалось, позабыл, что он должен делать.
Дико гикая и пришпоривая лошадь, молодой кавалерист галопом понесся прямо на Лили. Его голубое кепи слетело в пыль и тут же было затоптано копытами лошадей его товарищей, поскакавших за ним вслед.
Лили подалась назад, ей хотелось бежать, но ноги словно приросли к земле. Не в силах двинуться с места, она лишь завороженно смотрела, как несется на нее всадник с желтыми штрипками на кавалерийских бриджах.
Но тут раздалась новая команда Калеба, и полдесятка всадников осадили своих лошадей и вернулись в строй. Они моментально выровняли ряд и напряженно застыли, глядя прямо перед собой, в то время как подавший команду офицер подъехал к Лили.
Рукой в перчатке он слегка коснулся края своей полевой шляпы и сказал весьма резким тоном:
— Господь свидетель, Лили, я рад вас видеть, — хотя выражение его глаз вряд ли соответствовало словам, — но вам здесь не место. Вы дезориентируете солдат.