Страница:
- Еще раз и медленнее, - выдохнул я, опускаясь на стул.
- Тебя пасут, дурашка, - улыбнулась Метанка. - Ты уже давно провис на нитке. Все вы тут под колпаком сидите, карапузики.
- Дон Эстебан Техила... - прошептал я. - И комиссарша его. Фекла.
- Фе-е-екла... - Метанка вытаращила глаза и уважительно поджала губки. Теперь понятно, почему из терема перебродившими кактусами разит на полмили... Надо же! Стало быть, сам батька Траян тобой заинтересовался. Гордись, Мстиславушка: на большого дядю работаешь!
- Какие кактусы, сестра? О чем ты бредишь?
- Фекла, она же Агафья. Она же - Текила, продукт ферментации агавы. Вторая по счету муза пещерного нашего батьки Траяна Держателя, очень мощная очаровашка. Неудивительно, что она тебя захомутала. У вас был секс?
- Не помню, - соврал я. - Пьяный был.
- Значит, не было, - кивнула полуденица. - Иначе бы запомнил. Теперь слушай: я все поняла. Ты батрачишь на батьку Траяна. Старому хрычу зачем-то понадобилось влиять через тебя на посадника Катому... Одного не пойму: древний дедушка Траян врет крайне редко. А теперь вдруг - замутил весь этот бред, будто я - посадникова дочка...
- Да почему бред-то, йо-майо?! Что, если это - правда?
- Это не правда, Славик, - сказала Метанка, волосы упали на бледное личико. - Я не вполне живая. У меня как бы... нет сердца.
- Совести у тебя нет, вот чего. А сердце очень даже имеется. - Я успокоительно похлопал девушку по дрожащему плечу. - И не надо здесь рыдать. Я проверял и свидетельствую: оно бьется со страшной силой. Твое сердце стучит за двоих.
- Думаешь, я не хочу верить тебе? - Ее голос зазвучал глуховато из-за ладошек; она закрыла ими лицо. - Если говоришь правду, значит... меня можно... как бы вернуть. В мир лю... людей, понимаешь?
Хоп! Я вздрогнул - так неожиданно полыхнул горько-зеленый взгляд - сквозь струйчатые волосы, сквозь тонкие пальцы.
- Однажды... я подслушала. Говорят, можно обернуть полуденицу назад, в человека.
Опять сгорбилась, почти старушка. Медленным движением накручивает узкую зеленую ленточку на палец.
- Якобы знают про такой способ только эти... калики перехожие, вот. Вот... Впрочем, не важно. - Золоченая головка совсем поникла, кончики волос увязают в плошке с медом. - Меня это не касается. Потому что меня вообще... потому что я - нежить!
Здрасьте: опять эти глупые слезы. Тьфу, прямо аж носом хлюпает! Противно. Я подошел сзади; осторожно погладил по плечу (в детском саду учили жалеть плачущих девочек). Мой жалостный взгляд мягко скользнул по рваным лохмотьям на спине Метаночки и остановился на ярко-розовом пояске, сладостно обвивавшем юную талию. М-да, подумал я.
Потом еще разок подумал и снова сказал: "м-да". Забавная вышивка.
- М-да... А дай-ка мне поясок.
- Что? - Она вздрогнула, голос прозвучал как стон.
- Не дури. Давай сюда поясок - не пожалеешь. Отдам. Она медленно поежилась, высвободила плечо из-под моей ладони. Не глядя, распутала пальцами красивый узел на бедрах. Вялым, слабым движением стянула опоясть с бедер. Я цепко подхватил увиливавший конец пояска с дрожащими кисточками.
- Вот. Только ненадолго... - простонала Метанка. - Опять стареть начну...
- Вышивку сама делала?
- Сама, ясный пень. Кто за меня сделает...
- Понятненько. - Я ухмыльнулся, разглаживая малиновый кушачок в пальцах. Знаешь, Метаночка, был я тут недавно у посадника Катомы в гостях... Совершенно сумасшедший мен. У него мания: как увидит нечто деревянное, сразу норовит ножиком в узоры источить. Вот, гляди: подарил мне сувенирную ложку.
Я бросил на стол недоделанную липовую ложку, вырезанную собственноручно властовским посадником Катомой.
Дорогие читатели! У кого хорошая память, поднимите руки. Помните, Катома уронил эту ложечку на пол, когда порезался? Ну вот. Кто-то теряет, кто-то находит... Вы знаете, у меня уникальные способности: самые разные предметы практически мгновенно прилипают к ладоням. Вот и ложка туда же. В смысле за пазуху.
В принципе г*вно была ложка. Катома не успел ее дорезать - слабый узор только начал струиться по черенку. Однако основные элементы примитивного орнамента уже можно разглядеть абсолютно невооруженным глазом.
- Ну. Теперь ты мне веришь? - улыбнулся я и положил рядом с ложкой малиновый поясок с вышивкой. Честно говоря, и сам поразился совпадению. Крылатые солнышки были совершенно на одно лицо.
К счастью, я успел дернуться и подхватить маленькое тело, падающее со стула. Девочка умерла от разрыва сердца, догадался я.
...Я долго думал, как обставить наше супершоу. Мечталось въехать в посадниковы палаты на белом жеребце в златых доспехах (предварительно истыканных стрелами на незаметных присосках). В принципе, красивая идея: вылить себе на голову ушат клюквенного соку, перевязать бинтами каждую вторую часть тела. Слабое тело Метанки перекинуть через седло и эдак, знаете, цок-цок вверх по ступеням парадного крыльца на глазах у восторженной публики, и чтобы за копытом волочилась, как туалетная бумага за каблуком, длинная седая борода какого-нибудь поверженного чародея. Вот бы клево, точно.
Но потом я передумал. Мой имидж - народного скомороха, а не богатыря. Поэтому все было обставлено иначе, и не хуже.
За три часа до начала шоу Гнедан собрал на дворе студии "Студеная Гора" несколько сотен сильно оборванных уличных пацанят. Каждому вручил по ногате (бешеные деньги! можно купить пинту Полюлеевского!) и по пачке свежераскрашенных лубков на тему "Похищение посадниковой дочери злодейским богатырем Чурилою". Лубки рисовались наемными мастерами под моим личным присмотром - получился крутой замес: гибрид комиксов про Бэтмана и иллюстраций к романам Хичкока. Злодейский Чурила изображался в виде чернокожего существа с длинными волосьями и неизменной бензопилой в когтистых лапках. Похищаемая Метанка рисовалась как классическая блондинка с неуемным бюстом и исчезающей талией. На каждом лубке процесс похищения блондинки трактовался по-разному: ее связывали, тащили за волосы, засовывали грязный кляп в розовый кричащий ротик... Клево. Я был уверен в успехе этого лубка. Кровища плюс эротика именно то, что нужно народной массе.
Получив инструкции, оборванные пацанята были выпущены на боевое задание: визжа и размахивая лубками, наши маленькие агенты, эти неприметные ласточки грядущей информационной весны растворились в суете бульваров. Я достал берестяной блокнот и поставил первую галочку.
В то же время в летнем павильоне слепой Лито, избранный недавно первым президентом Ассоциации Боянов Росии, работал с поп-исполнителями. Окруженные невидимо порхающими музами и вполне зримо порхающими официантками, приглашенные бояны, гусляры и частушечники разучивали новую песню, будущий хит сезона:
Вир, вир колодец! Вир, вир студеный!
Чегой-то в тебе колодец воды нетуги?
А и выпил всю воду богатырь Чурилка,
Ой люли-люли Чурилка-негодяй.
Далее в том же духе, Andante, но с эмоциональным подъемом:
Мядуница-мядуница мядовая, сладкая!
Что не растешь, не цветешь, по всем лугам да не растешь?
А потоптал всю мядуницу негодяй Чурилка,
Ой люли-люли Чурилка-гаденыш.
После перечисления всех мыслимых народных бедствий (включая голод, падеж скота и падение цен на пеньку) песня значимо и знаково заканчивалась эдак, Fortissimo Furioso:
Батюшка Катома, батюшка-боярин,
Что ты плачешь, боярин, что слезы льешь?
- А покрал мою доченьку извращенец Чурилка,
Ой люли-люли гнусный Чурилка-монстр.
Подпаиваемые Полюлеевским пивом (закуплено на деньги того же Катомы), бояны усердно репетировали, запоминая незнакомые слова. Я заглянул в павильон, потоптался на пороге, заслушался... еще одна галочка.
Очень кстати из Жиробрега доставили Язвеня. Помните бывшего куруядовского приспешника, который тщетно пытался выколоть мои глазки шильцем? Напоминаю: потом его поймали греки Лешки Старцева и везли нас обоих, связанных, на телеге - на допрос. Так вот, мы подружились (когда Лешка приказал меня развязать, а Язвеня нет). Сначала Язвень вел себя просто возмутительно: громковато кричал и просил больше не бить лаптем по заднице. А потом поумнел: стал дарить мне разные подарки и делать услуги. Молодчина. Пообещал заложить прежнего босса Куруяда. Я обрадовался и налил ему Опорьевского, мы посидели пару часов, потом поехали к мельничихам, короче... нормально все. Язвень стал своим парнем. Это случилось еще в Жиробреге - я приказал развязать ему руки, а то неудобно пить пиво с мельничихами. К моей радости, паренек без труда выучился называть меня "обожаемый босс" и вскоре превратился в способного, практически незаменимого сотрудника.
Рыбий взгляд бывшего эсэсовца вызывал в простых людях странное уважение, почти трепет (сказывалась, видимо, куруядовская школа гипноза). Учитывая это полезное качество, я поручил Язвеню взять на себя такую важную часть промо-кампании, как культивация слухов. Парнишка с радостью согласился. Переодевшись в платье нищего странника, он взял в руки суковатый посох и пошел в народ. Я даже не стал дожидаться рапорта об успешном завершении этой миссии: сразу нацарапал в блокноте третью галочку. Можете не сомневаться: Язвень обойдет кабаки и завалинки, побеседует с ведущими сплетницами города. Уже к вечеру Властов будет в курсе главной новости: нашлась посадникова дочка! И вы слышали, кто похититель? Вы не поверите. Симпатичненький такой, чернявый - на вид так просто милашка. Да-да, именно он: Чурила! Оказалось: маньяк. Представляете, бензопилой! По рукам и ногам! Ну молодежь пошла...
Даже туповатый Травень, экс-король Неаполя, не остался без дела. Я назначил его главным по наглядной пропаганде. Переполняясь энергией "янь", голубоглазый парниша взялся в трехдневный срок обустроить в ремесленном пригороде небольшой идолостроительный заводик, который работал бы только на нужды "Лубок Энтертейнментс". Планировалось запустить сразу две конвейерные линии - по выпуску: 1) моих бюстов и 2) стрелковых мишеней в виде Чурилы. Кроме того, на могучие плечи Травеня легла ответственность за своевременное изготовление шитых плакатов, знамен и полотенец с агитационным орнаментом. Небольшой цех вышивальщиц (50 старух) был наскоро обустроен прямо в подвале студии. (Поначалу планировалось нанимать девиц и молодок, однако я подумал, что со старухами Травеню будет легче, - и верно, работа шла без запинок и недоразумений.) Вскоре я уже лично примерил первую вышитую рубаху с портретом заплаканного Катомы и надписью "Остановим киднеппинг" на животе. Я похвалил Травеня и пообещал вернуть ему королевский титул, если швейный цех будет выпускать ежедневно не менее сотни таких рубах, а также дюжину шейных платков с девизом "Я Шута-подрядчика". Неплохо бы также наладить выпуск одеколона "Джокерский-1" и "Джокерский-3"...
Наконец, предварительная обработка общественного мнения была завершена - и я послал за доктором: узнать, как самочувствие Метанки.
Как вы поняли, она ничуть не умерла от разрыва сердца. Не дождетесь! Эта девочка имеет волю к жизни, дери ее. Вспомните мое слово: она переживет нас всех, она еще придет поронять слезу на наши могилки (спортивная такая старушка в платиновом парике и мини-юбке из красного каучука). Хе-хе. Ей было лучше, сказал доктор. Уже пришла в сознание, попросила меду и мятных жвачек.
Жвачку надо заработать, мой ангел.
Она в ужасе цеплялась пальчиками, спрашивала, зачем ее наряжают в сарафанчик, зачем несут на руках и затаскивают в паланкин. Она визжала насчет меня, типа я злой, что у нее нет никаких родителей и не может быть - я не слушал. Было некогда, точно-точно. Катома просил дочку к заходу солнца.
И он ее получит. Я вскочил с директорского кресла, рывком допил самогон из хрустального шара и, на бегу поправляя нежно-голубой василек в петлице, кинулся к выходу. Вперед, братва-скоморохи. К оружию, дери меня!
Студия ажиотажно гудела, как горящий улей. Я бежал по застекленному рундуку, сбивая встречных работников - они суетились, на ходу натягивая шутовскую униформу: здесь и там ловкие ряженые козлы расхватывали погремушки, выдергивали из пирамид длинные тростниковые дудки, рослые серо-буро-малиновые медведи взваливали на плечи какие-то тамтамы, лихие петрушки, на ходу нанося на щеки темные румяна, запрыгивали в телеги прямо на мешки и барабаны, расхватывали вожжи... Взвизгнула сигнальная сопелка, караван повозок тронулся шумно и грозно, как колонна военных грузовиков - только впереди моего паланкина я насчитал восемнадцать. Армия команданте Бисера!
Гы. Вокруг посадникова дворца собралось приблизительно пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч граждан, противников Чурилы! Они что-то скандировали. Рев был слышен издалека. Рев стоял такой, что у транспарантов рвались завязки: здесь и там на головы людей опадали тяжелые лозунги "Даешь дочурку!"- загодя развешанные меж дерев. "Не плачь, Ка-тооо-мааа!!!" - ревела площадь. "Ррраступись!!!" - ревели Катомины дружинники, распихивая пеструю толпу - наша колонна все-таки доползла до ворот: телеги двигались тяжело, наполовину заваленные цветами... Кого-то из скоморохов стянули с повозки, утащили обнимать в толпу... "Мсти-слав! Мсти-слав!" - различил я в скандирующем хоре и понял, что уже знаменит.
Первая телега ткнулась в ворота посадникова двора: перепуганные охранники лишь немного раздвинули дубовые створки: хе! Их смело в никуда. Народ свернул даже чешуйчатые верейные столбы. Народ хлынул в гости к Катоме. Наши повозки, кажется, уже несли на руках - во всяком случае, одна перевернулась: через край цветным ворохом вывалились в толпу какие-то бубны, смычки, цветные шары, трещотки...
И тут подал голос рожок-визгунок замгендира Гнедана. Это был условный сигнал к штурму. Разом гнусаво вступили волынки-жалейки козляров: мои скоморохи дружно и цепко посыпались с телег на ступени крыльца. Весело запрыгали, накручивая безумные сальто через перила, ловкие плясуны с петушиными гребнями на ранних лысинах. Рявкнули басы рожков, засвербили кларнетные голоса визгунков - и будто белой пеной плеснуло по двору - кинулись вперед наши девки, задорно повизгивая, на ходу одевая стены мишурой, плакатами-транспарантами...
Вовремя отшатнулись кольчужные привратники: ворота терема тоже обрушились на пол, на ковры в просторных сенях; сразу загремели по упавшим дверям сапожки с бубенчиками, загрохотала под потолком трещоточная пальба! Орава трикстеров вломилась внутрь и бурливо полезла вверх по лестнице, как вдруг... Хоп! Стоп. Абзац.
Наверху лестницы стоял Катома Дубовая Шапка. И был он немного зол. Обнаженный меч в руках... Вяло подвывая, скуксились волынки. Оборвался хрип сиповок, сопелок, визжалок и дуд. Только сонный рокот бубенцов не стихает: стоит густо, до самого потолка...
- Угу! - рявкнул Дубовая Шапка и, поводя широким лезвием, шагнул ступенью ниже (пестрая толпа вздрогнула, чуть попятились петрушки в первом ряду; кто-то уронил посох с трещотками). - Где главный?!
- Спокойно, папаша, - сказал я. Толпа соратников раздвинулась, пропуская меня вперед. - Не волнуйтесь так, папаша, - повторил я, медленно поднимаясь по ступеням, тяжело бухая красивыми сапогами, мерно пощелкивая пальцами в такт шагам. - Здеся главный, здеся. Точно-точно.
Бубенцы. Когда их много, они не звенят, а ноют - ажно башню вертит.
- Саблю-то положите на место, - предложил я, приближаясь.
- Угу... - удовлетворенно сказал посадник, ловчее перехватывая рукоять в правой руке. Левую вытянул и пальцем тыкает: - Я вижу, ты со мной шутковать задумал, почтенный скомрах... Потешников своих привел? Народишко пьяный возмутил? Ворота мне сломал, угу?
- Я... дочку вашу нашел, папаша, - сказал я, старательно улыбаясь. - А это - друзья мои. Помогали девочку найти. Ждут теперь от вас милости...
Лезвие меча опустилось - я улыбнулся шире. И вдруг - ах! не успел даже пискнуть: Катома сделал быстрый шаг вперед, и - эр-рраз! Схватил левой рукой за горло!
Ау-вау! Больно, папаша!
Будет тебе милость... - прохрипел посадник, раздувая усы и накручивая на железный кулак ворот моей рубашки, шитое бисером жерлье дорогого халата, а заодно и кожу на груди... - Поплясать-поглумиться пришел на моем горе... Ах я, дурень, не сообразил сразу! Недаром видение было: помощи жди от благочестивого старца со златой цепью... А я, глупец, злому козляру поверил... Ну, ничего... сейчас исправим.
Я почувствовал: подошвы моих восхитительных сапог вот-вот оторвутся от стонущих ступеней. Катома был неслабый мен, дери его. Мне... мне действительно было больновато, когда он приподнимал мое тело над лестницей.
Ух ты! А че это он делает? А зачем, интересно, он сейчас заносит для удара правую руку с мечом? Меня нельзя рубить, я региональный мерлин!
Не волнуйтесь, ваш любимый герой выжил. Спас сувенир, подаренный доном Эстебаном Техилой. Впиваясь мне в горло, посадник Катома все-таки нащупал бесчувственными пальцами металлическую цепь, болтавшуюся на шее шута-подрядчика.
Цепь вывалилась наружу и засверкала. Йо-майо, раньше она была мутно-серая, а теперь прямо-таки сияет золотом! Круто. Катома вовремя заметил голду: заметно посерел рожей и разжал кулак. Усы задрожали, на миг показалось, что глаза его заблестели от слез. Вот нервный старый балбесище! Вы только гляньте: секунду назад хотел отсечь мне головизну, а теперь вот кланяется в пояс и лепечет извинения...
- Ох, не признал... Не серчай на дурня, о почтенная калика перехожая! простонал посадник, задергался и попытался рухнуть мне в ноженьки. Я удержал его ленивым жестом.
- Нич... кхе! Ничего-ничего, - прохрипел шут-подрядчик, потирая онемевшее горло. - О репарациях и бонусах поговорим позже. А сейчас - начнем нашу презентацию.
Обернувшись к толпе, замершей внизу лестницы, я откашлялся и лучезарно проорал:
- ГОСПОДА! ПРОШУ ВСЕХ В ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ!
- Каждую минуту на Руси рождается полторы девочки. Это очень хорошая цифра, господа. Недорода на девочек в ближайшее столетие в нашей стране не предвидится, и это отрадно. - Я оторвал от бересты радостный взгляд и тут же обвел им собравшихся в зале. - Девочками страна обеспечена. Однако нельзя забывать, что каждая новорожденная девочка практически сразу подвергается угрозе быть киднепнутой. Злобные киднепперы не дремлют, точно-точно. По нашей статистике... - я порылся в записях, - по статистике Независимого Социологического Бюро профессора Язвеня, из каждых 100 девочек как минимум 99,8 рано или поздно подвергаются опасности со стороны разнообразных маньяков - будь то педофилы, вуайеры, фетишисты, эксгибиционисты или же просто учителя физкультуры. В среднем по Руси отечественные маньяки киднепят в среднем по 0,3 девочки ежедневно. Причем в Залесье этот показатель особенно высок - 0,39 девочек в день! Я вытер слезы и откашлялся. - Арсенал подло-коварных методов киднеппинга чудовищно разнообразен, господа! Обратите внимание на сцену. Сейчас наши актеры разыграют несколько зарисовок, иллюстрирующих эти мерзкие приемы. Прошу заметить, дамы и особенно господа: в роли маленькой жертвы (по традиции, мы назовем ее условно "Ирочкой") - восходящая звезда, новый секс-символ Залесья: девица Ластя! Поприветствуем! Роль киднеппера исполняет... прославленный Гнедан Ржавко!
Я попрошу убрать факелы из зала. Спасибо. Итак, первая сценка называется "Девочка Ирочка и лесной хищник". Маньяк притворяется сероватым волком и ложится на лесную тропинку. Вот мы видим, как девочка, вся в бантиках, идет по тропинке и вдруг... ах! она видит зверя. Разумеется, она приближается, чтобы добить волка и содрать с него замечательную шкурку себе на муфточку. Однако... внимание! Хитрый маньяк, как мы видим, начинает громко стонать и всячески вызывать жалость. Девичье сердце не камень, господа. Девочка Ирочка хочет помочь раненому животному. Мы видим, как она ласкает, обнимает и даже целует милого зверька, не догадываясь, что под волчьей шкурой скрывается злобный маньяк. Между жертвой и маньяком завязывается дружба. Волк подло дарит девочке заранее заготовленную карамельку и приглашает в свою нору, где, собственно, и происходит киднеппинг. Это ужасно, ужасно. Лично я не могу смотреть на сцену: трагический катарсис раздирает душу...
Минутку, господа! Не надо так волноваться! Волк не настоящий. Молодой человек в заднем ряду, опустите арбалет. Секьюрити, дери вас! Уберите этого идиота с рогатиной! Спасибо. Давайте вытрем слезы, стиснем зубы и продолжим наше шоу. Господа! При всей коварности рассмотренный способ относится к разряду примитивных приемов киднеппинга. Существуют гораздо более ухищренные и эффективные методы похищения девочек. Наша следующая сценка называется "Девочка Ирочка и заграничный супермен".
Внимание на сцену, господа. Вы слышите тяжелую напряженную музыку. Вот появляется маньяк. Он заблаговременно притворился восточным полубогом с накачанным торсом и нежным голосом. Злодей садится у тропинки и начинает играть на свирельке разные чарующие звуки. И вот! о ужас! заслышав музыку, отовсюду сбегаются девочки Ирочки! Они бросают свою вышивку, прекращают игру в резиночки - они обожают музыку, неудовлетворенное эстетическое чувство зовет их в лесную чащу, дабы насладиться игрой заграничного гастролера! Мы видим, как Ирочки толпой окружают маньяка, начинают ласкать и даже целовать его. Забугорный полубог цинично дарит им заранее заготовленные карамельки, увлекая в еще более густую чащу. Где, разумеется, киднепит всех по очереди.
Не рыдайте, господа. Такова горькая реальность. На Руси, к сожалению, немало подобных гастролеров со свирельками. И, безусловно, наиболее опасный из них - тот, чье мерзкое имя сегодня у всех на устах. Лично я не могу произнести это имя, ибо меня сразу тошнит и даже рвет. Намекну лишь, что начинается оно на букву Че. Да, господа, вы угадали. Совершенно верно; это - Чурила. О! Аггх! Оггх! Вот видите, господа, я говорил правду.
Этот иностранец - форменное чудовище. Он бесчинствует на наших лесных тропинках. Он сводит с ума наших девочек. Одно время нам казалось, что с Чурилой невозможно бороться. Однако недавно объединенным силам добра и света все-таки удалось одержать над Чурилой первую важную победу. Коллектив специалистов фирмы "Лубок Энтертейнментс" трудился несколько недель, выковывая будущий триумф справедливости в горниле тягот и лишений. Простые, скромные работники сделали это. Это их победа. Сегодня мы говорим спасибо всем труженикам дудки и трещотки, простым скоморохам и весельчакам, которые истоптали в кровь свои лапти, рыща по дорогам Залесья в поисках похищенной жертвы, несчастной зеленоглазой красавицы девочки! Успешно притворяясь болванами и идиотами, не вызывая у врагов подозрений, эти люди проникли в тыл противника и успешно выполнили свою миссию. Уважаемые зрители, прошу обратить внимание на милых девушек, которые обходят ряды с большими серебряными блюдами. На эти блюда вы можете положить перстни и другие драгоценности - это будет вашим пожертвованием в фонд борьбы с Чурилой. Давайте же поприветствуем сегодняшних героев - этих паладинов невидимого фронта борьбы с киднеппингом! Дамы и господа... мой первый заместитель... мой друг... талантливый актер... индивид высочайшей нравственной пробы... господин Гнедан! Ура! Похлопаем рыжеволосому гению, этому рыцарю семейных ценностей, беззаветному защитнику наших русских девочек! Спасибо, Гнед... А теперь, господа, я спешу представить вам... джентльмена, который, несмотря на врожденную инвалидность, сумел занять активную социальную позицию и влиться в ряды борцов с Чурилой... мистер Лито! Виват, господа! У этого тонкого, глубокого человека железная воля! Низкий поклон тебе, Лито... Мы также низко кланяемся другому замечательному специалисту, человеку кристальной честности, великому ученому и провидцу... я говорю, разумеется, о докторе Язвене! Поприветствуем. Спасибо и тебе, милый Травень... И тебе спасибо, Ластенька... Низкий поклон вам... слезы душат меня, и я растерян... я теряю нить... я перепутал все записи со сценарием этого шоу... мне остается только выбросить эти ненужные записи - вот, я выбрасываю их! - и сказать то главное, что у меня сегодня на сердце... Господа... соотечественники... несколько часов назад к нам вернулся драгоценный человек, которого мы так ждали вот уже пятнадцать лет... Она сегодня с нами, нам удалось вырвать это нежное существо из лап мерзкого заграничного киднеппера... Весь мир, кажется, замер в эту секунду... И я смотрю на мужественное лицо одного человека в зале... на лицо нашего посадника... У меня нет больше слов... Я умолкаю и прошу пригласить ее на сцену... ДАМЫ И ГОСПОДА... Я ПРЕДСТАВЛЯЮ ВАМ... ДОЧЬ ПОСАДНИКА КАТОМЫ!!!
- Ловко позорище учинилося, обожаемый босс! - восхищенно заметил Язвень, сладко помаргивая белесыми ресницам и доливая в медный кубок репчатого квасу с хреном. - Како мы эву девицу Метанку на помосты вытолкнули, народишко ажно и замер! Даже сам посадник обомлел.
- Бедный Катомушка... вполусмерть обмер! - Лито покачал головой и приблизил блюдо с деликатесным гороховым сыром. - Здоров мужичина, в сражениях бывалый - ан ровно девица со стульчика на пол повалился.
- Дык йолы-пальцы, эффект-то какой! - улыбнулся я. - Видать, это у них с Метанкой фамильное: хлебом не корми- дай в обморок шлепнуться. А Катома потому и рухнул, что сразу понял: вот она, в натуре, дочурка родименькая. Глотыч, мне пивка и соленых груш - только околоченных, гляди у меня!
- Барма Глотыч, мне бы тож олуя Опорьевского придобавить, потемнее! подпрягся Травень, отрываясь от заливной белорыбицы.
- Можно понять посадника, гы-гы! - радостно заикал Гнедан, вытирая с красных губищ крошки яицкого пирога с рыжичками. - Видать, крепко Меташка на мамашку свою похожа. На Ведуницу-покойницу.
- Тебя пасут, дурашка, - улыбнулась Метанка. - Ты уже давно провис на нитке. Все вы тут под колпаком сидите, карапузики.
- Дон Эстебан Техила... - прошептал я. - И комиссарша его. Фекла.
- Фе-е-екла... - Метанка вытаращила глаза и уважительно поджала губки. Теперь понятно, почему из терема перебродившими кактусами разит на полмили... Надо же! Стало быть, сам батька Траян тобой заинтересовался. Гордись, Мстиславушка: на большого дядю работаешь!
- Какие кактусы, сестра? О чем ты бредишь?
- Фекла, она же Агафья. Она же - Текила, продукт ферментации агавы. Вторая по счету муза пещерного нашего батьки Траяна Держателя, очень мощная очаровашка. Неудивительно, что она тебя захомутала. У вас был секс?
- Не помню, - соврал я. - Пьяный был.
- Значит, не было, - кивнула полуденица. - Иначе бы запомнил. Теперь слушай: я все поняла. Ты батрачишь на батьку Траяна. Старому хрычу зачем-то понадобилось влиять через тебя на посадника Катому... Одного не пойму: древний дедушка Траян врет крайне редко. А теперь вдруг - замутил весь этот бред, будто я - посадникова дочка...
- Да почему бред-то, йо-майо?! Что, если это - правда?
- Это не правда, Славик, - сказала Метанка, волосы упали на бледное личико. - Я не вполне живая. У меня как бы... нет сердца.
- Совести у тебя нет, вот чего. А сердце очень даже имеется. - Я успокоительно похлопал девушку по дрожащему плечу. - И не надо здесь рыдать. Я проверял и свидетельствую: оно бьется со страшной силой. Твое сердце стучит за двоих.
- Думаешь, я не хочу верить тебе? - Ее голос зазвучал глуховато из-за ладошек; она закрыла ими лицо. - Если говоришь правду, значит... меня можно... как бы вернуть. В мир лю... людей, понимаешь?
Хоп! Я вздрогнул - так неожиданно полыхнул горько-зеленый взгляд - сквозь струйчатые волосы, сквозь тонкие пальцы.
- Однажды... я подслушала. Говорят, можно обернуть полуденицу назад, в человека.
Опять сгорбилась, почти старушка. Медленным движением накручивает узкую зеленую ленточку на палец.
- Якобы знают про такой способ только эти... калики перехожие, вот. Вот... Впрочем, не важно. - Золоченая головка совсем поникла, кончики волос увязают в плошке с медом. - Меня это не касается. Потому что меня вообще... потому что я - нежить!
Здрасьте: опять эти глупые слезы. Тьфу, прямо аж носом хлюпает! Противно. Я подошел сзади; осторожно погладил по плечу (в детском саду учили жалеть плачущих девочек). Мой жалостный взгляд мягко скользнул по рваным лохмотьям на спине Метаночки и остановился на ярко-розовом пояске, сладостно обвивавшем юную талию. М-да, подумал я.
Потом еще разок подумал и снова сказал: "м-да". Забавная вышивка.
- М-да... А дай-ка мне поясок.
- Что? - Она вздрогнула, голос прозвучал как стон.
- Не дури. Давай сюда поясок - не пожалеешь. Отдам. Она медленно поежилась, высвободила плечо из-под моей ладони. Не глядя, распутала пальцами красивый узел на бедрах. Вялым, слабым движением стянула опоясть с бедер. Я цепко подхватил увиливавший конец пояска с дрожащими кисточками.
- Вот. Только ненадолго... - простонала Метанка. - Опять стареть начну...
- Вышивку сама делала?
- Сама, ясный пень. Кто за меня сделает...
- Понятненько. - Я ухмыльнулся, разглаживая малиновый кушачок в пальцах. Знаешь, Метаночка, был я тут недавно у посадника Катомы в гостях... Совершенно сумасшедший мен. У него мания: как увидит нечто деревянное, сразу норовит ножиком в узоры источить. Вот, гляди: подарил мне сувенирную ложку.
Я бросил на стол недоделанную липовую ложку, вырезанную собственноручно властовским посадником Катомой.
Дорогие читатели! У кого хорошая память, поднимите руки. Помните, Катома уронил эту ложечку на пол, когда порезался? Ну вот. Кто-то теряет, кто-то находит... Вы знаете, у меня уникальные способности: самые разные предметы практически мгновенно прилипают к ладоням. Вот и ложка туда же. В смысле за пазуху.
В принципе г*вно была ложка. Катома не успел ее дорезать - слабый узор только начал струиться по черенку. Однако основные элементы примитивного орнамента уже можно разглядеть абсолютно невооруженным глазом.
- Ну. Теперь ты мне веришь? - улыбнулся я и положил рядом с ложкой малиновый поясок с вышивкой. Честно говоря, и сам поразился совпадению. Крылатые солнышки были совершенно на одно лицо.
К счастью, я успел дернуться и подхватить маленькое тело, падающее со стула. Девочка умерла от разрыва сердца, догадался я.
...Я долго думал, как обставить наше супершоу. Мечталось въехать в посадниковы палаты на белом жеребце в златых доспехах (предварительно истыканных стрелами на незаметных присосках). В принципе, красивая идея: вылить себе на голову ушат клюквенного соку, перевязать бинтами каждую вторую часть тела. Слабое тело Метанки перекинуть через седло и эдак, знаете, цок-цок вверх по ступеням парадного крыльца на глазах у восторженной публики, и чтобы за копытом волочилась, как туалетная бумага за каблуком, длинная седая борода какого-нибудь поверженного чародея. Вот бы клево, точно.
Но потом я передумал. Мой имидж - народного скомороха, а не богатыря. Поэтому все было обставлено иначе, и не хуже.
За три часа до начала шоу Гнедан собрал на дворе студии "Студеная Гора" несколько сотен сильно оборванных уличных пацанят. Каждому вручил по ногате (бешеные деньги! можно купить пинту Полюлеевского!) и по пачке свежераскрашенных лубков на тему "Похищение посадниковой дочери злодейским богатырем Чурилою". Лубки рисовались наемными мастерами под моим личным присмотром - получился крутой замес: гибрид комиксов про Бэтмана и иллюстраций к романам Хичкока. Злодейский Чурила изображался в виде чернокожего существа с длинными волосьями и неизменной бензопилой в когтистых лапках. Похищаемая Метанка рисовалась как классическая блондинка с неуемным бюстом и исчезающей талией. На каждом лубке процесс похищения блондинки трактовался по-разному: ее связывали, тащили за волосы, засовывали грязный кляп в розовый кричащий ротик... Клево. Я был уверен в успехе этого лубка. Кровища плюс эротика именно то, что нужно народной массе.
Получив инструкции, оборванные пацанята были выпущены на боевое задание: визжа и размахивая лубками, наши маленькие агенты, эти неприметные ласточки грядущей информационной весны растворились в суете бульваров. Я достал берестяной блокнот и поставил первую галочку.
В то же время в летнем павильоне слепой Лито, избранный недавно первым президентом Ассоциации Боянов Росии, работал с поп-исполнителями. Окруженные невидимо порхающими музами и вполне зримо порхающими официантками, приглашенные бояны, гусляры и частушечники разучивали новую песню, будущий хит сезона:
Вир, вир колодец! Вир, вир студеный!
Чегой-то в тебе колодец воды нетуги?
А и выпил всю воду богатырь Чурилка,
Ой люли-люли Чурилка-негодяй.
Далее в том же духе, Andante, но с эмоциональным подъемом:
Мядуница-мядуница мядовая, сладкая!
Что не растешь, не цветешь, по всем лугам да не растешь?
А потоптал всю мядуницу негодяй Чурилка,
Ой люли-люли Чурилка-гаденыш.
После перечисления всех мыслимых народных бедствий (включая голод, падеж скота и падение цен на пеньку) песня значимо и знаково заканчивалась эдак, Fortissimo Furioso:
Батюшка Катома, батюшка-боярин,
Что ты плачешь, боярин, что слезы льешь?
- А покрал мою доченьку извращенец Чурилка,
Ой люли-люли гнусный Чурилка-монстр.
Подпаиваемые Полюлеевским пивом (закуплено на деньги того же Катомы), бояны усердно репетировали, запоминая незнакомые слова. Я заглянул в павильон, потоптался на пороге, заслушался... еще одна галочка.
Очень кстати из Жиробрега доставили Язвеня. Помните бывшего куруядовского приспешника, который тщетно пытался выколоть мои глазки шильцем? Напоминаю: потом его поймали греки Лешки Старцева и везли нас обоих, связанных, на телеге - на допрос. Так вот, мы подружились (когда Лешка приказал меня развязать, а Язвеня нет). Сначала Язвень вел себя просто возмутительно: громковато кричал и просил больше не бить лаптем по заднице. А потом поумнел: стал дарить мне разные подарки и делать услуги. Молодчина. Пообещал заложить прежнего босса Куруяда. Я обрадовался и налил ему Опорьевского, мы посидели пару часов, потом поехали к мельничихам, короче... нормально все. Язвень стал своим парнем. Это случилось еще в Жиробреге - я приказал развязать ему руки, а то неудобно пить пиво с мельничихами. К моей радости, паренек без труда выучился называть меня "обожаемый босс" и вскоре превратился в способного, практически незаменимого сотрудника.
Рыбий взгляд бывшего эсэсовца вызывал в простых людях странное уважение, почти трепет (сказывалась, видимо, куруядовская школа гипноза). Учитывая это полезное качество, я поручил Язвеню взять на себя такую важную часть промо-кампании, как культивация слухов. Парнишка с радостью согласился. Переодевшись в платье нищего странника, он взял в руки суковатый посох и пошел в народ. Я даже не стал дожидаться рапорта об успешном завершении этой миссии: сразу нацарапал в блокноте третью галочку. Можете не сомневаться: Язвень обойдет кабаки и завалинки, побеседует с ведущими сплетницами города. Уже к вечеру Властов будет в курсе главной новости: нашлась посадникова дочка! И вы слышали, кто похититель? Вы не поверите. Симпатичненький такой, чернявый - на вид так просто милашка. Да-да, именно он: Чурила! Оказалось: маньяк. Представляете, бензопилой! По рукам и ногам! Ну молодежь пошла...
Даже туповатый Травень, экс-король Неаполя, не остался без дела. Я назначил его главным по наглядной пропаганде. Переполняясь энергией "янь", голубоглазый парниша взялся в трехдневный срок обустроить в ремесленном пригороде небольшой идолостроительный заводик, который работал бы только на нужды "Лубок Энтертейнментс". Планировалось запустить сразу две конвейерные линии - по выпуску: 1) моих бюстов и 2) стрелковых мишеней в виде Чурилы. Кроме того, на могучие плечи Травеня легла ответственность за своевременное изготовление шитых плакатов, знамен и полотенец с агитационным орнаментом. Небольшой цех вышивальщиц (50 старух) был наскоро обустроен прямо в подвале студии. (Поначалу планировалось нанимать девиц и молодок, однако я подумал, что со старухами Травеню будет легче, - и верно, работа шла без запинок и недоразумений.) Вскоре я уже лично примерил первую вышитую рубаху с портретом заплаканного Катомы и надписью "Остановим киднеппинг" на животе. Я похвалил Травеня и пообещал вернуть ему королевский титул, если швейный цех будет выпускать ежедневно не менее сотни таких рубах, а также дюжину шейных платков с девизом "Я Шута-подрядчика". Неплохо бы также наладить выпуск одеколона "Джокерский-1" и "Джокерский-3"...
Наконец, предварительная обработка общественного мнения была завершена - и я послал за доктором: узнать, как самочувствие Метанки.
Как вы поняли, она ничуть не умерла от разрыва сердца. Не дождетесь! Эта девочка имеет волю к жизни, дери ее. Вспомните мое слово: она переживет нас всех, она еще придет поронять слезу на наши могилки (спортивная такая старушка в платиновом парике и мини-юбке из красного каучука). Хе-хе. Ей было лучше, сказал доктор. Уже пришла в сознание, попросила меду и мятных жвачек.
Жвачку надо заработать, мой ангел.
Она в ужасе цеплялась пальчиками, спрашивала, зачем ее наряжают в сарафанчик, зачем несут на руках и затаскивают в паланкин. Она визжала насчет меня, типа я злой, что у нее нет никаких родителей и не может быть - я не слушал. Было некогда, точно-точно. Катома просил дочку к заходу солнца.
И он ее получит. Я вскочил с директорского кресла, рывком допил самогон из хрустального шара и, на бегу поправляя нежно-голубой василек в петлице, кинулся к выходу. Вперед, братва-скоморохи. К оружию, дери меня!
Студия ажиотажно гудела, как горящий улей. Я бежал по застекленному рундуку, сбивая встречных работников - они суетились, на ходу натягивая шутовскую униформу: здесь и там ловкие ряженые козлы расхватывали погремушки, выдергивали из пирамид длинные тростниковые дудки, рослые серо-буро-малиновые медведи взваливали на плечи какие-то тамтамы, лихие петрушки, на ходу нанося на щеки темные румяна, запрыгивали в телеги прямо на мешки и барабаны, расхватывали вожжи... Взвизгнула сигнальная сопелка, караван повозок тронулся шумно и грозно, как колонна военных грузовиков - только впереди моего паланкина я насчитал восемнадцать. Армия команданте Бисера!
Гы. Вокруг посадникова дворца собралось приблизительно пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч граждан, противников Чурилы! Они что-то скандировали. Рев был слышен издалека. Рев стоял такой, что у транспарантов рвались завязки: здесь и там на головы людей опадали тяжелые лозунги "Даешь дочурку!"- загодя развешанные меж дерев. "Не плачь, Ка-тооо-мааа!!!" - ревела площадь. "Ррраступись!!!" - ревели Катомины дружинники, распихивая пеструю толпу - наша колонна все-таки доползла до ворот: телеги двигались тяжело, наполовину заваленные цветами... Кого-то из скоморохов стянули с повозки, утащили обнимать в толпу... "Мсти-слав! Мсти-слав!" - различил я в скандирующем хоре и понял, что уже знаменит.
Первая телега ткнулась в ворота посадникова двора: перепуганные охранники лишь немного раздвинули дубовые створки: хе! Их смело в никуда. Народ свернул даже чешуйчатые верейные столбы. Народ хлынул в гости к Катоме. Наши повозки, кажется, уже несли на руках - во всяком случае, одна перевернулась: через край цветным ворохом вывалились в толпу какие-то бубны, смычки, цветные шары, трещотки...
И тут подал голос рожок-визгунок замгендира Гнедана. Это был условный сигнал к штурму. Разом гнусаво вступили волынки-жалейки козляров: мои скоморохи дружно и цепко посыпались с телег на ступени крыльца. Весело запрыгали, накручивая безумные сальто через перила, ловкие плясуны с петушиными гребнями на ранних лысинах. Рявкнули басы рожков, засвербили кларнетные голоса визгунков - и будто белой пеной плеснуло по двору - кинулись вперед наши девки, задорно повизгивая, на ходу одевая стены мишурой, плакатами-транспарантами...
Вовремя отшатнулись кольчужные привратники: ворота терема тоже обрушились на пол, на ковры в просторных сенях; сразу загремели по упавшим дверям сапожки с бубенчиками, загрохотала под потолком трещоточная пальба! Орава трикстеров вломилась внутрь и бурливо полезла вверх по лестнице, как вдруг... Хоп! Стоп. Абзац.
Наверху лестницы стоял Катома Дубовая Шапка. И был он немного зол. Обнаженный меч в руках... Вяло подвывая, скуксились волынки. Оборвался хрип сиповок, сопелок, визжалок и дуд. Только сонный рокот бубенцов не стихает: стоит густо, до самого потолка...
- Угу! - рявкнул Дубовая Шапка и, поводя широким лезвием, шагнул ступенью ниже (пестрая толпа вздрогнула, чуть попятились петрушки в первом ряду; кто-то уронил посох с трещотками). - Где главный?!
- Спокойно, папаша, - сказал я. Толпа соратников раздвинулась, пропуская меня вперед. - Не волнуйтесь так, папаша, - повторил я, медленно поднимаясь по ступеням, тяжело бухая красивыми сапогами, мерно пощелкивая пальцами в такт шагам. - Здеся главный, здеся. Точно-точно.
Бубенцы. Когда их много, они не звенят, а ноют - ажно башню вертит.
- Саблю-то положите на место, - предложил я, приближаясь.
- Угу... - удовлетворенно сказал посадник, ловчее перехватывая рукоять в правой руке. Левую вытянул и пальцем тыкает: - Я вижу, ты со мной шутковать задумал, почтенный скомрах... Потешников своих привел? Народишко пьяный возмутил? Ворота мне сломал, угу?
- Я... дочку вашу нашел, папаша, - сказал я, старательно улыбаясь. - А это - друзья мои. Помогали девочку найти. Ждут теперь от вас милости...
Лезвие меча опустилось - я улыбнулся шире. И вдруг - ах! не успел даже пискнуть: Катома сделал быстрый шаг вперед, и - эр-рраз! Схватил левой рукой за горло!
Ау-вау! Больно, папаша!
Будет тебе милость... - прохрипел посадник, раздувая усы и накручивая на железный кулак ворот моей рубашки, шитое бисером жерлье дорогого халата, а заодно и кожу на груди... - Поплясать-поглумиться пришел на моем горе... Ах я, дурень, не сообразил сразу! Недаром видение было: помощи жди от благочестивого старца со златой цепью... А я, глупец, злому козляру поверил... Ну, ничего... сейчас исправим.
Я почувствовал: подошвы моих восхитительных сапог вот-вот оторвутся от стонущих ступеней. Катома был неслабый мен, дери его. Мне... мне действительно было больновато, когда он приподнимал мое тело над лестницей.
Ух ты! А че это он делает? А зачем, интересно, он сейчас заносит для удара правую руку с мечом? Меня нельзя рубить, я региональный мерлин!
Не волнуйтесь, ваш любимый герой выжил. Спас сувенир, подаренный доном Эстебаном Техилой. Впиваясь мне в горло, посадник Катома все-таки нащупал бесчувственными пальцами металлическую цепь, болтавшуюся на шее шута-подрядчика.
Цепь вывалилась наружу и засверкала. Йо-майо, раньше она была мутно-серая, а теперь прямо-таки сияет золотом! Круто. Катома вовремя заметил голду: заметно посерел рожей и разжал кулак. Усы задрожали, на миг показалось, что глаза его заблестели от слез. Вот нервный старый балбесище! Вы только гляньте: секунду назад хотел отсечь мне головизну, а теперь вот кланяется в пояс и лепечет извинения...
- Ох, не признал... Не серчай на дурня, о почтенная калика перехожая! простонал посадник, задергался и попытался рухнуть мне в ноженьки. Я удержал его ленивым жестом.
- Нич... кхе! Ничего-ничего, - прохрипел шут-подрядчик, потирая онемевшее горло. - О репарациях и бонусах поговорим позже. А сейчас - начнем нашу презентацию.
Обернувшись к толпе, замершей внизу лестницы, я откашлялся и лучезарно проорал:
- ГОСПОДА! ПРОШУ ВСЕХ В ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ!
- Каждую минуту на Руси рождается полторы девочки. Это очень хорошая цифра, господа. Недорода на девочек в ближайшее столетие в нашей стране не предвидится, и это отрадно. - Я оторвал от бересты радостный взгляд и тут же обвел им собравшихся в зале. - Девочками страна обеспечена. Однако нельзя забывать, что каждая новорожденная девочка практически сразу подвергается угрозе быть киднепнутой. Злобные киднепперы не дремлют, точно-точно. По нашей статистике... - я порылся в записях, - по статистике Независимого Социологического Бюро профессора Язвеня, из каждых 100 девочек как минимум 99,8 рано или поздно подвергаются опасности со стороны разнообразных маньяков - будь то педофилы, вуайеры, фетишисты, эксгибиционисты или же просто учителя физкультуры. В среднем по Руси отечественные маньяки киднепят в среднем по 0,3 девочки ежедневно. Причем в Залесье этот показатель особенно высок - 0,39 девочек в день! Я вытер слезы и откашлялся. - Арсенал подло-коварных методов киднеппинга чудовищно разнообразен, господа! Обратите внимание на сцену. Сейчас наши актеры разыграют несколько зарисовок, иллюстрирующих эти мерзкие приемы. Прошу заметить, дамы и особенно господа: в роли маленькой жертвы (по традиции, мы назовем ее условно "Ирочкой") - восходящая звезда, новый секс-символ Залесья: девица Ластя! Поприветствуем! Роль киднеппера исполняет... прославленный Гнедан Ржавко!
Я попрошу убрать факелы из зала. Спасибо. Итак, первая сценка называется "Девочка Ирочка и лесной хищник". Маньяк притворяется сероватым волком и ложится на лесную тропинку. Вот мы видим, как девочка, вся в бантиках, идет по тропинке и вдруг... ах! она видит зверя. Разумеется, она приближается, чтобы добить волка и содрать с него замечательную шкурку себе на муфточку. Однако... внимание! Хитрый маньяк, как мы видим, начинает громко стонать и всячески вызывать жалость. Девичье сердце не камень, господа. Девочка Ирочка хочет помочь раненому животному. Мы видим, как она ласкает, обнимает и даже целует милого зверька, не догадываясь, что под волчьей шкурой скрывается злобный маньяк. Между жертвой и маньяком завязывается дружба. Волк подло дарит девочке заранее заготовленную карамельку и приглашает в свою нору, где, собственно, и происходит киднеппинг. Это ужасно, ужасно. Лично я не могу смотреть на сцену: трагический катарсис раздирает душу...
Минутку, господа! Не надо так волноваться! Волк не настоящий. Молодой человек в заднем ряду, опустите арбалет. Секьюрити, дери вас! Уберите этого идиота с рогатиной! Спасибо. Давайте вытрем слезы, стиснем зубы и продолжим наше шоу. Господа! При всей коварности рассмотренный способ относится к разряду примитивных приемов киднеппинга. Существуют гораздо более ухищренные и эффективные методы похищения девочек. Наша следующая сценка называется "Девочка Ирочка и заграничный супермен".
Внимание на сцену, господа. Вы слышите тяжелую напряженную музыку. Вот появляется маньяк. Он заблаговременно притворился восточным полубогом с накачанным торсом и нежным голосом. Злодей садится у тропинки и начинает играть на свирельке разные чарующие звуки. И вот! о ужас! заслышав музыку, отовсюду сбегаются девочки Ирочки! Они бросают свою вышивку, прекращают игру в резиночки - они обожают музыку, неудовлетворенное эстетическое чувство зовет их в лесную чащу, дабы насладиться игрой заграничного гастролера! Мы видим, как Ирочки толпой окружают маньяка, начинают ласкать и даже целовать его. Забугорный полубог цинично дарит им заранее заготовленные карамельки, увлекая в еще более густую чащу. Где, разумеется, киднепит всех по очереди.
Не рыдайте, господа. Такова горькая реальность. На Руси, к сожалению, немало подобных гастролеров со свирельками. И, безусловно, наиболее опасный из них - тот, чье мерзкое имя сегодня у всех на устах. Лично я не могу произнести это имя, ибо меня сразу тошнит и даже рвет. Намекну лишь, что начинается оно на букву Че. Да, господа, вы угадали. Совершенно верно; это - Чурила. О! Аггх! Оггх! Вот видите, господа, я говорил правду.
Этот иностранец - форменное чудовище. Он бесчинствует на наших лесных тропинках. Он сводит с ума наших девочек. Одно время нам казалось, что с Чурилой невозможно бороться. Однако недавно объединенным силам добра и света все-таки удалось одержать над Чурилой первую важную победу. Коллектив специалистов фирмы "Лубок Энтертейнментс" трудился несколько недель, выковывая будущий триумф справедливости в горниле тягот и лишений. Простые, скромные работники сделали это. Это их победа. Сегодня мы говорим спасибо всем труженикам дудки и трещотки, простым скоморохам и весельчакам, которые истоптали в кровь свои лапти, рыща по дорогам Залесья в поисках похищенной жертвы, несчастной зеленоглазой красавицы девочки! Успешно притворяясь болванами и идиотами, не вызывая у врагов подозрений, эти люди проникли в тыл противника и успешно выполнили свою миссию. Уважаемые зрители, прошу обратить внимание на милых девушек, которые обходят ряды с большими серебряными блюдами. На эти блюда вы можете положить перстни и другие драгоценности - это будет вашим пожертвованием в фонд борьбы с Чурилой. Давайте же поприветствуем сегодняшних героев - этих паладинов невидимого фронта борьбы с киднеппингом! Дамы и господа... мой первый заместитель... мой друг... талантливый актер... индивид высочайшей нравственной пробы... господин Гнедан! Ура! Похлопаем рыжеволосому гению, этому рыцарю семейных ценностей, беззаветному защитнику наших русских девочек! Спасибо, Гнед... А теперь, господа, я спешу представить вам... джентльмена, который, несмотря на врожденную инвалидность, сумел занять активную социальную позицию и влиться в ряды борцов с Чурилой... мистер Лито! Виват, господа! У этого тонкого, глубокого человека железная воля! Низкий поклон тебе, Лито... Мы также низко кланяемся другому замечательному специалисту, человеку кристальной честности, великому ученому и провидцу... я говорю, разумеется, о докторе Язвене! Поприветствуем. Спасибо и тебе, милый Травень... И тебе спасибо, Ластенька... Низкий поклон вам... слезы душат меня, и я растерян... я теряю нить... я перепутал все записи со сценарием этого шоу... мне остается только выбросить эти ненужные записи - вот, я выбрасываю их! - и сказать то главное, что у меня сегодня на сердце... Господа... соотечественники... несколько часов назад к нам вернулся драгоценный человек, которого мы так ждали вот уже пятнадцать лет... Она сегодня с нами, нам удалось вырвать это нежное существо из лап мерзкого заграничного киднеппера... Весь мир, кажется, замер в эту секунду... И я смотрю на мужественное лицо одного человека в зале... на лицо нашего посадника... У меня нет больше слов... Я умолкаю и прошу пригласить ее на сцену... ДАМЫ И ГОСПОДА... Я ПРЕДСТАВЛЯЮ ВАМ... ДОЧЬ ПОСАДНИКА КАТОМЫ!!!
- Ловко позорище учинилося, обожаемый босс! - восхищенно заметил Язвень, сладко помаргивая белесыми ресницам и доливая в медный кубок репчатого квасу с хреном. - Како мы эву девицу Метанку на помосты вытолкнули, народишко ажно и замер! Даже сам посадник обомлел.
- Бедный Катомушка... вполусмерть обмер! - Лито покачал головой и приблизил блюдо с деликатесным гороховым сыром. - Здоров мужичина, в сражениях бывалый - ан ровно девица со стульчика на пол повалился.
- Дык йолы-пальцы, эффект-то какой! - улыбнулся я. - Видать, это у них с Метанкой фамильное: хлебом не корми- дай в обморок шлепнуться. А Катома потому и рухнул, что сразу понял: вот она, в натуре, дочурка родименькая. Глотыч, мне пивка и соленых груш - только околоченных, гляди у меня!
- Барма Глотыч, мне бы тож олуя Опорьевского придобавить, потемнее! подпрягся Травень, отрываясь от заливной белорыбицы.
- Можно понять посадника, гы-гы! - радостно заикал Гнедан, вытирая с красных губищ крошки яицкого пирога с рыжичками. - Видать, крепко Меташка на мамашку свою похожа. На Ведуницу-покойницу.