Миронов Арсений. Древнерусская Игра - Украшения строптивых

   Парни закопошились, застучали деревянные щиты ратников... Десятник Неро подбежал, почти испуганно зашептал на ухо:
   - Князь... высокий князь! Дозорные сообщают, что... Гнетич идет с опущенными стягами!
   - Угу, - пробормотал я, потуже затягивая перевязь меча. - Не расслышал, повтори.
   - Гнетич идет с опущенными стягами! Это не атака, высокий князь. Кажется, они... сдаются.
   Я рассмеялся. Добрый дядя-слесарь все-таки успел меня выручить.
   - Открыть северные ворота. Впустить дружину Гнетича и крепко обнять каждого по очереди.
   Я люблю тебя. Бисер! Моя армия увеличилась на пятьдесят дружинников! В крепости стало тесно: коренастые парни на светлых жеребцах попарно, бесконечным потоком втягивались внутрь, низко опуская копья. Весело, с любопытством поглядывают на моих запыленных катафрактов; с нескрываемым уважением косятся на страшные камнеметы, металлически мерцающие в крепнущей темноте.
   - Добро пожаловать, добрый боярин! - расхохотался я, вышагивая навстречу смущенному гиганту в серебристой броне.
   - Поклон тебе, вещий князюшка. - Гнетич сорвал с кудрей шлем, поклонился. - По твоей правде вышло. Получил от Катомы новую бересту... Посадник велит под твое начало поступить. Вместе с дружиной.
   Ха-ха. Вот это по-бисеровски: широко, с крутым размахом. Я принял из рук Гнетича берестяной сверток - Неро приблизил факел, и теперь хорошо видны ровные строчки:
   ПОСАДНИКА КАТОМЫ ВОЕВОДЕ ГНЕТИЧУ ТВЕРДЫЙ УКАЗ.
   Натиск твой на князя Лисея отменяю и запрещаю. Немедля поступай ко Лисею Вещему под начало вместе со дружиною твоей и Глыбозерски гриди такожде.
   Зломыслительны наветы на князя Лисея ныне уж мною разоблачены, клеветники наказаны. Властию же данной мне от престольскаго нашего Великого Князя Ярополка отныне и навек насаждаю князя Лисея Вышградского прозвищем вещего и всех наследников его в законной власти над землями не толико Вышградскими и Опорьевскими, но и Глыбозерскими. Князя же глыбозерского Старомира велю ко мне прислать да поведает отчего вотчину свою от поганых оборонить не посмел. А князя Лисея Вещего жалую сотнею гривен сребряных и нарекаю великим воеводою супротив поганой армии мерзкого Кумбала еже себя ханом нарекает и земли наши корить задумал.
   Подпись: Катома.
   Ну вот, все становится на свои законные места. Теперь у меня - самое крупное удельное княжество в Залесье! Дружина в сто человек - как у самого Веледара Зорянского! Титул верховного воеводы по борьбе с нашествием Кумбал-хана! Отлично. Теперь развернусь...
   - Вещий княже, погляди! - вежливо хохотнул воевода Гнетич, протягивая ворох каких-то дощечек. - Се прислали нам из Властова. Это про тебя, господине...
   Я нехотя покосился: на тонких липовых дощечках пестро намалевано... Ах, да это лубки! Примитивные плакаты и комиксы древних славян. Любопытно... В Москве XX века такие картиночки продают с аукционов за десятки тысяч долларов... Приглядевшись, я хмыкнул: необычный сюжет! Лубок изображал статного господина с длинными усами и рыцарской бородкой, стоящего на речном берегу и беседующего с женским водяных духом (дух представал в обличье благообразной старушки в платочке и с рыбьим хвостом). Внизу красовалась размашистая подпись...
   ВЕЩИЙ ЛИСЕЙ БЕСЕДУЕТ С ВЛАГОЙ-МАТУШКОЙ.
   Я вздрогнул. Выхватил у Гнетича другие дощечки: все одно к одному!
   ВЕЩИЙ ЛИСЕЙ ГЕРОИЧЕСКИ ОБОРОНЯЕТ ЖИРОБРЕГ.
   ВЕЩИЙ ЛИСЕЙ ЗАЩИЩАЕТ КУПЦА ОТ РАЗБОЙНИКОВ.
   ВЕЩИЙ ЛИСЕЙ И КРЕСТЬЯНСКИЕ ДЕТИ...
   Особенно понравился лубок, изображавший мускулистого титана, улыбчиво засовывающего за пазуху небольшой город с мельницами и башенками. Подпись гласила:
   ВЕЩИЙ ЛИСЕЙ БЕРЕТ ГЛЫБОЗЕРО ПОД СВОЮ ОПЕКУ.
   - Забавные изображения, - заметил глухой голос за спиной. Я обернулся: бронзовая маска царя Леванида улыбалась мне прохладно и сдержанно.
   - Ваше величество... простите меня, - быстро прошептал я, коснувшись подбородком металлического царского плеча. - Я был не прав и зол. Очень хорошо, что вы запретили бить камнями наших союзников...
   - Ах, молодые... не почитаете стариковского слова! - ворчливо заметил Леванид, но тут же расхохотался: - Наше войско крепнет с каждым часом! Теперь можем смело сразиться с Кумбалом в честном бою!
   Возможно... Я наморщил лоб, наскоро сопоставляя расклад сил... Вот что получалось:
   Чурила
   Лисей Вещий
   Рыцари-угадаи-50+5
   Катафракты греческие -30
   Дивы -50+50
   Гриди (жиробрегский гарнизон) -20
   Песиголовцы -50
   Гриди (глыбозерские ветераны) -20
   Гриди(властовские п/у Гнетича) -30
   Итого тяжелой
   кавалерии: 250
   100
   ...М-да, невесело. По-прежнему чудовищный численный перевес на стороне неприятеля. Я не принимаю в расчет, разумеется, такие мелочи, как 7 алыберских арбалетчиков и 50 сиволапых ушкуйников, которых я сегодня утром впервые посадил в боевые седла...
   - Высокий князь, а что, если... отступить? - вполголоса предложил осторожный Неро. Что ж... десятник почти прав. Гнетич перешел на нашу сторону, и теперь ничто не мешает попросту сбежать из крепости - прочь от разрыв-стрел, за рощу, в овраги!
   К сожалению, отныне сие невозможно. На меня смотрит все Залесье. Я назначен верховным воеводой. Вещий Лисей должен дать Кумбалу решительный бой. И спасти Властов и другие города Залесья, над коими нависла угроза ядерной зимы поганого нашествия...
   - Нет, больше мы не станем отступать, - твердо сказал я. Громко повторил, чтобы услышало войско: - Пора бить поганых, господа.
   - Ура! Бить поганых! Поищем князю славы! - грянули горячие голоса гридей, и липко заплясали оранжевые блики факелов на лезвиях обнажившихся славянских мечей. У моей армии по-прежнему высокий боевой дух... Неоправданно высокий, я бы сказал,
   Как же перехитрить Кумбала? Я взобрался на стену, жадно прильнул к бойнице: там они, твари, в полумраке. Чуть видны в зареве догорающих хижин Медовы. Выстроились и стоят неподвижно. Ждут самой кромешной темноты для атаки. Значит, есть еще в запасе полчаса - на раздумья. Я зажмурился, судорожно перебирая в памяти все, что знаю о тактике ведения средневековых сражений. Ясно одно: нам нужно... атаковать. Звучит неожиданно, но-в обороне моя кавалерия совсем слаба. И катафрактам, и славянским дружинникам необходим разбег для "коронного" удара - мощного штыкового натиска "в копье". Иначе наши парни угаснут в оборонительном оцепенении, под дождем волшебных стрел.
   Мне нужен ближний бой с унгуннами, вот что! Восточные гады вообще не вооружены мечами, а копьями владеют гораздо слабее, чем мои мальчики. В ближнем бою унгунны не смогут стрелять из лука! Таким образом, эффективность скрамасаксов будет сведена к минимуму.
   Одно плохо. Пока дружинники доскачут до вражьих боевых порядков, каждый поганый унгунн сможет сделать до десяти выстрелов из разрывчатого лука... Моих ребят выкосят уже на подходе. До унгуннов доскачут одни лошади без всадников. Ведь каждое попадание магнетической разрыв-стрелы обязательно пронизывает доспех насквозь... то есть сразу выводит дружинника из строя.
   Разрывчатые стрелы - вот что рушит все мои планы! Я выхватил из седельной сумки наш скромный трофей: две бледно-желтые стрелы с крошечными травинками, вставленными в разрез на боевом конце. Никакого металлического острия - лишь треклятая травинка... Волшебная занозистая осока, прорастающая из ушибленной земли в том месте, где упал метеорит. Жадно вгрызается в железо. Притягивается к железу. Наводится на железо...
   Я осторожно потрогал травинку пальцем. Ничего не произошло. Никаких болезненных ощущений. Внешне магическая стрела выглядела как детская игрушка: тупая деревянная трость с разрезом на конце...
   Тупая железоядная тварь. Совершенно тупая.
   - Десятник Неро! - Я рывком обернулся. - Где наши конные ушкуйники? Где эти бородатые бандиты с топорами? Срочно соберите всех перед южными воротами. Снять с них кольчуги и шлемы. Снять все железное! БЫСТРО!
   Ободранные и безоружные, они предстали передо мной через несколько минут. Пятьдесят крепких славянских мужичков, сплощь покрытые шрамами и синяками. Мечом пользоваться не умеют, в сомкнутом строю сражаться не обучены. Никаких талантов, кроме ловкости и смекалки. Именно то, что мне нужно.
   - Кольчуги сняли? - осведомился я у Неро.
   - И шлемы. А также поручи, оплечные бармы и поясные бляхи, у кого были. С иных пришлось силой срывать...
   - Мужики! - крикнул я. - В бой пойдете налегке! Без доспехов!
   Ну разумеется. Заныли, заворчали, захныкали: "Погубить нас удумал князюшко... на ворога безоружными пускает..."
   - Молчать, лапотники! - бодро рявкнул я. Поднял над головой бледно-желтую стрелу. - Всем видно? Се есть разрыв-стрела поганая. Слыхали?
   Мужики слыхали. Уважительно покачивают кудрявыми и плешивыми головами. Как же, знаем... на железо притягивается, наскрозь тройную кольчугу нижет...
   - Теперь глядите! - Я быстро схватил трофейный скрамасакс, натянул тетиву и - выстрелил в ближайшего ушкуйника с расстояния не более пяти шагов. Слава Богу, не промахнулся:
   тупая деревянная стрела попала прямо в широкую грудь, вздымавшуюся под сермяжной рубахой... Мужик ойкнул, схватился за ушибленное место! Стрела отскочила под ноги.
   - Больно тебе, детинушка? - пытливо осведомился я.
   - Напужался я, княже, - выдохнул детинушка., отирая навернувшиеся слезы.
   - Все видели?! - прокричал я задорно. - Был без кольчуги - отделался испугом! А надел бы доспехи - считай в пузе прорехи!
   Толпа довольно загудела. Немудрящая княжеская шутка имела успех. Приятно, когда начальство гуторит.
   - Разрыв-стрела на железо летит! Для безбронного ратника она безопасна! продолжал я. - Бояться вам нечего, мужики! У поганых все стрелы непростые, а разрывчатые! Ступайте в драку без кольчужек! А иначе - гибель.
   Все равно ропщут. Необходимость брони - это стереотип средневекового мышления. Попросту не могут представить себе битву без доспеха и железного оружия. Ну как им ОБЪЯСНИШЬ, что скрамасакс - все равно что... скажем, гранатомет! А в эпоху гранатометов уже никто не станет воевать в металлической броне! Нет смысла.
   - Как же мы рубиться будем, княже? - недовольно протянул ушибленный ратник. - Без топориков-то?
   Опять эти ненавистные топорики...
   - И не надо, мужики, не рубитесь! - выкрикивал я, прохаживаясь вдоль строя обезоруженных громил. - Задачу даю другую! Садись на резва коня! Бери плеточку, да копьецо, да... мрежи-сети рыболовецкие! Вон те, что у берега развешаны. Скачи до ворогов поганых - и давай вокруг них ужом увиваться!
   Лапотное воинство возбужденно загудело.
   - У поганых кони тяжкобронны, неповоротливы! - кричал я. - А вы-то налегке! В руки не даваться! На копье не прыгать! Пущай неприятели стрелы мечут, пока тулы не опустошат! Стрелочки от вас отскакивают, а ваше дело резвитеся-забавляйтеся! Хотите - копья в них кидайте, а хотите - сеточки набрасывайте...
   Я вдруг осекся... В голову пришла звучная мысль: кажется, я только что создал казачью сотню. Первую в российской истории...
   - Скакать-то весело будет, княже, - прогнусавил недоверчивый голос из шеренги ратников. - А ежели зажмут? Куды деваться без доспеха?
   - Прижать вас могут только к воде, - строго заметил я. - Коли случится такое - не страшно. Коня кидайте, а сами в воду. Плавать, я чай, все научены! И - прямиком на дальний берег: отдыхать до утра. Небось погань-то в железодощатой броне не поплывет в погоню, ха-ха!
   - Ха-ха! Хо-хо-хо! - радостно подхватила бородатая шеренга. Кажется, им особенно понравилась идея про отдых на дальнем берегу.
   Ничего, лапотнички мои милые. Ваша задача - смешать ряды унгуннов и заставить тварей истратить попусту боекомплект разрывчатых стрел. Когда вражьи колчаны облегчатся, мы пустим за вами следом вторую волну всадников. И будьте уверены: эти джентльмены будут как нельзя качественно защищены доспехами. А в руках у них будут очень длинные копья, очень тяжелые мечи...
   Кажется, я даже доволен собой. Всего за десять минут успел придумать кое-что забавное: в конце десятого века взял и упразднил броню для легкой кавалерии. Голая тактика против разрыв-стрел; хитрость против магии... Посмотрим, кто победит.
   - Все готово, - доложил десятник Неро через некоторое время. - Смертники уже в седлах и просятся в бой.
   - Отлично, - сказал я, не отрывая жадного взгляда от амбразуры. Посылайте их в атаку. Только... не надо называть их смертниками. Есть научный термин: казаки. Постарайтесь запомнить, десятник.
   Может быть, даже хорошо, что темно. И что я не могу видеть ужасы, творящиеся там, на южном конце полуострова, - только визги, да грохот, да злобное рычание монстров... А зачем нервничать зря? Теперь уж ничего не исправишь - вся надежда на ловкость казачков. Кстати, не все так плохо. Изредка сквозь лязг доносится рыкающий боевой клич стожаричей, а то вдруг полоснет по воздуху залихватский русский свист! Значит - еще живы, еще бьются...
   - Поразительные новости, высокий князь! - задыхаясь, доложил десятник Неро. - Дозорный с башни клянется, будто видел унгунна с разрыв-стрелой в боку! И еще! Еще одну вражескую лошадь без седока, с волшебной стрелой, торчащей в нагрудной броне! Неужели враги стреляют друг в друга? Это... это какие-то чудеса...
   - Отнюдь не чудеса, десятник Неро, а простая военная хитрость! торжествующе заметил я. Ура! Мой коварный план, кажется, действует. Унгунны стреляют по вертким казакам - и попадают друг в друга! Казаки проносятся между вражьими каре и попадают под перекрестный огонь - но волшебные стрелы не причиняют им вреда! Волшебные стрелы летят дальше, притягиваясь к тяжким доспехам унгуннов из соседнего бунчука...
   Теперь даже мой близорукий взгляд мог различить вдали, в гремящей и стонущей темноте эти значимые детали: огромные бронированные туши унгуннов, обвешанные рваными рыболовными сетями, истыканные разрыв-стрелами. Все! Казаки выполнили боевую задачу: поганые бунчуки рассыпались, войско Кумбал-хана больше не держит строй. Все чаще я вижу не жуткие маскированные морды коней и чудовищ, а - спины, крупы и стальные затылки. Враг смешался; злокачественная суета царит в стане Кумбала. А это значит...
   - Пора пускать катафрактов и гридей, - спокойно сказал я Дормиодонту Неро. Тот взмахнул обнаженным мечом, хрипловато рявкнул долгожданный приказ - и началась вторая (надеюсь, последняя) фаза битвы: зазвенели славянские рожки, взревели греческие трубы - последний раз просияли в полусвете факелов белые стяжки заолешан, алые крещатые хоругви катафрактов. А потом ненужные факелы полетели на землю, и стальные дюжины, загодя выстроенные позади крепости, мягко обогнули развалины... Грохоча копытами по камням, пошли вперед, медленно разгоняясь для страшной атаки в копья.
   Красиво и грамотно парни ушли в ревущие кровавые потьмы. Слева (то есть напротив бунчука гигантских дивов) я сосредоточил основные силы - 20 катафрактов и 20 жиробрежцев. В центре, супротив гвардейцев-угадаев, выставил 30 молодых великанов Гнетича. На правом фланге разместил пышнобородых глыбозерских ветеранов (20 человек) - им предстоит сразиться с песиголовцами.
   Даже после хулиганского рейда казаков численный перевес остается за унгуннами. Однако теперь у врага, надеюсь, не осталось разрыв-стрел! Отныне все решает ближний бой...
   Нет ничего беспомощнее, чем полководец, который послал свою армию в атаку и теперь ждет, чем закончится этот кровавый бред. От меня уже ничего не зависит. Я уже ничего не понимаю. Какие-то тени лютующими химерами мелькают вдали, в отсветах тлеющих пожарищ, и только щелкающие сполохи бело-голубых искр - то здесь! то там! - колючей молнией освещают клочок бранного поля, мгновенно выхватывая из мрака чей-то шипастый локоть, перекошенную небритую рожу... Вмиг видно, как - ура! -оседает бронированная лошадь! Колко мигнули острия копий, блеснули желтые глазки-и снова все погасло. А я смотрю и думаю: значит, еще не конец. Еще бьются.
   Вот такая война.
   Два с половиной часа князь Лисей просидел на гребне стены, вглядываясь в жуткую светомузыку частых искр на дальнем конце полуострова. Скоро рассвет... если нас не раздавят до утра - это победа. Взойдет солнце, и оживут солнечные прицелы алыберских катапульт... "Хорошо бьются, - вздохнул царь Леванид, тяжело поднимаясь на мой наблюдательный пост по шаткой лесенке с чуть обугленными перекладинами. - Ты почему, дорогой, опять не пьешь этого старого вина? Последний бурдюк остался!"
   Я радостно схватил кожаный мешок, припал горькими губами к горлышку.
   - Пей, дорогой, а лучше ложись спать, - улыбнулся в темноте голос его величества. - Как старый полководец тебе советую: вздремни. Если поганые придут - я тебя разбужу. Обещаю!
   "Не спи, покудова не скатишься со стула... Ждем друга, нужен глаз да глаз", - прозвенело в голове. Опять грибоедовщина! Я в ужасе замотал головой и вдруг...
   - Смотрите! - Я вздрогнул и выбросил вперед руку. - Что там?
   - Не разберу... - пробормотал царь, напряженно вглядываясь туда, где хрипело и лязгало. - Лошади... всадники... какая-то кавалерия движется сюда! Видимо, битва закончилась!
   И верно, прежний яростный шум приутих - теперь сквозь отдаленные стоны раненых слышен только слаженный грохот копыт. Неужели возвращаются мои дружинники - все в крови, с трофеями и пленниками?! Я вскочил на ноги - сорвал с головы шлем и во весь рост выпрямился на белокаменном крепостном забрале. Сейчас они приблизятся... я хочу первым увидеть лица моих победителей!
   Я ошибся. Я никогда не увижу лица моих победителей - из темноты выдвигались унгунны. Их осталось почти мало - всего пятьдесят израненных, изможденных тварей на спотыкающихся жеребцах. Но - они выжили в этом аду. Я вздохнул: на нас двигался последний и, видимо, гвардейский бунчук витязей-угадаев. Исколотые стрелами собственных неловких соратников, сплошь обвешанные ржавыми обрывками рыболовных сетей, они горделиво держали злые головы в изрубленных черно-золотых шлемах. Мало у кого сохранились щиты - зато каждый поднимал в руке изогнутый клинок - темный от крови и выщербленный. Ах, ну конечно. В отличие от прочих военных каст Вельей Челюсти угадай прекрасно владеют сорочинской саблей...
   Это судьба, джентльмены. Поганые победили: их оказалось слишком много. Даже мои хитроумные уловки не в силах остановить атакующий сварожий Восток: последняя когорта чудовищ приближалась медленно - но все-таки быстрее, чем поднимается солнце. Мы не успеем пустить в дело солнечные катапульты алыберов. Минут через десять недобитый бунчук Кумбал-хана окружит развалины крепости, где осталось всего двадцать два защитника: резервный десяток катафрактов, семеро арбалетчиков, десятник Дормиодонт Неро, воевода Гнетич, алыберский царь Саул и ваш покорный слуга. Нас раздавят быстро, читатель не успеет соскучиться.
   - Слава Богу, - сухо расхохотался царь Леванид. - Настало время собственноручно поработать клинками.
   Я смолчал. Его величеству не обязательно знать, что князь Лисей Вещий толком не обучен владеть средневековым мечом. Едва ли пригодятся отрывочные уроки фехтования на рапирах, преподанные мне папиным приятелем, веселым шотландцем Беннетом в интернате Нортоу-Эббихилл...
   - На озере... там что-то белеет, - пробормотал зоркий алыберский властитель, вглядываясь в южный край вялосветлеющего неба.
   - Туман, - безразлично вздохнул я. Мои близорукие глаза отказывались различать вдали что-либо - кроме черной, мутно мерцающей подвижной полосы, подползавшей поперек полуострова (уцелевшим унгуннам незачем тесниться в каре, теперь они могут атаковать широким фронтом, как обычно).
   - Это не туман. - Царь Леванид покачал головой, - Это паруса. И немало парусов. Десять... Двенадцать... даже больше.
   Я отвернулся. Бедный старик, видимо, сходит с ума от предчувствия скорой и ужасной кончины. Перед смертью узрел полчища белокрылых ангелов на горизонте? Или фрегаты марсианских эльфов? Может быть, заблудившийся флот Стеньки Разина?
   - Тринадцать, четырнадцать... - продолжал считать венценосный старик. Без малого двадцать небольших кораблей... Они приближаются.
   - Вы думаете, этот неведомый флот спешит к нам на помощь? - хмыкнул я.
   - Разве мы ждем помощи? - обернулся царь Леванид.
   - Нет, - честно ответил я. - Помощи ждать не от кого.
   - В таком случае это подкрепление от Чурилы. Свежие бунчуки на подмогу Кумбал-хану, - сказал алыбер.
   Я пожал плечами. Боюсь, Кумбал-хан не нуждается в подкреплении. Впрочем... его израненный бунчук, кажется, снизил скорость... Точно: черные витязи остановились. Они разворачиваются! Господи, они... они уходят назад!
   В нашем лагере восторженно зашумели. Вражеская цепь смешалась и поползла вспять. Ах, боже мой! Теперь я тоже вижу паруса! Все озеро в крошечных темных корабликах! Два десятка белых полотнищ у южного берега: неведомый флот держит курс на дальний конец полуострова, он заходит в тыл унгуннам!
   - Что там? Что вы видите? - Я нетерпеливо схватил Леванида за бронзовый локоть.
   - Какие-то люди прыгают с лодий на берег! - восхищенно прошептал алыберский царь. - Они вооружены! Они скачут прямо в воду и выбегают на песок, размахивая копьями... Нет, это не свежие силы от Чурилы! Это славяне! Я вижу широкие белые пояса, я вижу топоры!
   - Паруса! Что изображено на парусах?! - простонал я.
   - Странное изображение... - растерянно молвил царь. - Никак не пойму... Нечто вроде креста святого Андрея или александрийского гаммадиона, только изогнуто на славянский лад...
   - Изогнуто? Вроде креста? - пробормотал я, поспешно перебирая в памяти все похожие магические символы славянства. Перуновы клещи? Китьи клыки старика Световита? Звездные снопы Стожара?
   Пробный луч рассвета розовым ветром ударил с востока: даль мгновенно прояснилась, и я увидел...
   На широких холстинных полотнищах, на нежно заалевших парусах неведомых лодий красовалась свастика. Не греческий гаммадион, не санскритский "солнечный костер" Будды и даже не венедский вырь-коловыверт. Свастика была бесхитростная и корявая - таких немало в полумрачных московских подъездах. Главное отличие подобных свастик - в их чарующей "неправильности": крючья загнуты не в ту сторону.
   - Тяжелый день, - вздохнул я саркастически. К нам приплыли фашисты. Наверное, я сплю? Может быть... скоро появятся ладьи под флагами ООН? Горынычи с опознавательными знаками НАТО на фюзеляжах?
   В один день два иноземных вторжения - все-таки многовато, подумал я. Отхлебывая из бурдюка, я с неподдельным интересом следил за тем, как "фашисты" десантируются из лодий и агрессивно выбегают на берег. Этих парней совсем немало: несколько сот! Считайте сами: по тридцать славян-свастиконосцев на каждом двухмачтовом ушкуе...
   Ну вот, началось: десантники с ходу атакуют несчастных унгуннов... Унгунны мечутся, рычат и рубят "фашистов" в кровавую капусту. Однако... согласитесь: даже если вы - могучий витязь-угадай, вам нелегко удержаться в седле, когда четыре ловких мужика одновременно пытаются отрубить вашему жеребцу ноги.
   - Проклятие! Не дадут нам сегодня покрутить клинком собственноручно, - с досадой заметил царь Леванид. Потом хитро глянул сквозь прорези бронзовой личины, выдержал паузу и добавил: - Кажется, придется делиться боевой славой с неведомым флотоводцем...
   - Это пожалуйста, - улыбнулся я. - Чего-чего, а боевой славы у нас теперь навалом.
   Светлеет быстро. Вот уж видно, как остывает и дымится поле: движутся мутные глыбы коней с пустыми седлами, из низкого розоватого тумана торчат обломки копий - а вон жутковато чернеет колено согнутой мертвой ноги. Рядом в землю вонзена сорочинская сабля, на золотистой рукояти сидит сытая темная птица. Издалека, от неведомых лодий со свастиками на парусах, движется редкая цепь усталых человечьих фигурок - шагают через трупы, добивая раненых унгуннов, собирая трофеи. Да, это славяне - какой-то разношерстый сброд: крепкие парни в белых рубахах, сутулые метисы-полумохлюты с деревянными щитами на спинах, и рядом - самые настоящие ратники в кольчугах. Интересно, кто руководит этими босоногими десантниками?
   Вдруг... откуда-то сбоку... из-под земли - всадник в тумане! Вороной трехлетний аргамак, и в седле уцелевший унгунн! Да какой! Черные ветвистые рога на шлеме, златые заклепки на щите, кровавый шарф вьется по ветру! На спине какой-то чудовищный горб... или мешок: странный пузырь, ворох раздувшихся серых тряпок за плечами... Нагая сабля в руке! Хэй, арбалетчики! Тревога! Бейте, стреляйте в него!
   Это ж сам Кумбал-хан, будь я проклят!
   Поздно, он уходит. Пролетел совсем рядом с крепостью - злобно рыкнул через плечо - вот он, гад! Рукой подать! Но арбалетчики не готовы стрелять - бешено накручивают рычаги крестострелов... Катафракты спохватились, кинулись к лошадям - нет, не догнать. Железный жеребец, выкладываясь из последних сил, с ревом и лязгом рванулся прочь, к лесу...
   Точно: Кумбал. Ах, обидно...
   Впрочем... не уйдет. Я понял это, когда увидел - быструю черную точку, мелькнувшую высоко в небе. Знакомый летающий объект - железный ворон камнем вывалился из-за облака! С ревом упал к самой земле! Распахнул стальные лезвия крыл - на бреющем, в полуметре от земли скользнул вослед Кумбал-хану... У этой птицы чудовищная скорость, я знаю. Кумбалу не повезло. Когтистая железная бритва вошла в пыльный шлейф позади вражьего жеребца... ах! я зажмурился. Широко расперив лезвистые крыла, стальной ворон с визгом пронесся под бронированной лошадью Кумбала, под самым брюхом, мгновенно и с лету срезая жеребцу ноги... Ударило искрами - искалеченная лошадиная туша по инерции пролетела метров десять и рухнула в ковыль. Всадник вывалился из седла, мелькнул в воздухе черно-красным клубком переломанных конечностей... Ах, боже мой, пробормотал я: упал! Убился! Вот жалкий же ездок... взглянуть, как треснулся он: грудью или вбок?