Миронов Арсений. Древнерусская Игра - Украшения строптивых

   Я тоже поморщился. Странный подарок. В Москве двадцать первого века, бесспорно, такая шуба стоила бы не меньше, чем спортивный кабриолет. Однако здесь, в десятом веке, соболей покамест бегает не меньше, чем тушканчиков в пустынях Внутренней Монголии. Слишком дешевая дань. Подозрительно...
   Впрочем, Данька Каширин имел в виду другое.
   - Посмотри, какой у него взгляд, - пробормотал Каширин, делая шаг вперед. Протяжно завизжала сталь - бдительный Неро перехватил испуганный взгляд Даньки, инстинктивно потащил меч из ножен... - Смотри, какой взгляд! - крикнул Каширин, внезапно багровея.
   Я не успел заметить взгляда. Когда я вновь обернулся к дарителю, он уже успел опустить на лицо медную личину с прорезями для глаз. Левая длань дружинника тяжело качнулась, встряхивая ворох собольего меха: подол шубы распахнулся, приобнажая что-то блестящее, металлическое...
   Дыхание перехватило от жара, охватившего грудь. Цепь прижгла кожу сквозь толстую кольчугу - я некрасиво дернулся, кубок скользнул из пальцев и упал на колени, заливая горячим медом. Между тем даритель успел сделать еще один шаг... Он уронил шубу! Ворох собольего меха мягко, бесшумно повалился на землю. А в руке у незнакомого дружинника уже радостно просияла тугая, золотистая дуга разрывчатого лука.
   Секунда - и скрамасакс уже заряжен. Обычно одной стрелы вполне хватает. Даритель мягко поднял лицо в злобной маске, красиво упал на одно колено, вздернул руку с оружием: золотые лучьи рога колюче вспыхнули на солнце... Следующая секунда показалась очень длинной. За эту секунду террорист успел прихватить железными пальцами десницы толстую, удивительно толстую цветную тетиву - и подтащить ее к уху, заодно с грязно-желтым опереньем волшебной стрелы. Ближайший телохранитель (катафракт Спиридон), сдерживавший молодых купчишек в толпе, успел обернуться и вытаращить глаза. Десятник Неро успел полностью извлечь из ножен длинный изукрашенный клинок. Царь Леванид успел пробормотать первые два слова краткой молитвы.
   "Подарочек от княжича Посвиста!" - рыкнул даритель и спустил тетиву. Толпа медлительно ахнула. Желтая сухая молния ударила над головами телохранителей и рванулась к высокому крыльцу. Туда, где под красивым резным навесом в окружении остекленевших соратников замер на своем трехногом стульчике молодой князь Лисей Грецкий.
   Я не понял, что произошло. Не успел даже перекреститься - не то что помолиться. Если бы стрела, начиненная тройным зарядом разрыв-травы, все-таки достигла цели, моя душа отправилась бы на посмертные мытарства нераскаянной. По счастью, этого не произошло. Данька Каширин успел бросить перчатку.
   Понимаю: звучит неубедительно. Однако, говоря по совести, меня не слишком беспокоит то, насколько добрый читатель уверится в правдивости этих слов. Лично для меня важно, что Данька Каширин все-таки успел бросить эту благословенную, чудесную железную перчатку. И - каким-то волшебным образом попал по летящей стреле.
   Возможно, не обошлось без магии. Возможно, Каширин и вправду начал превращаться в ловкого богатыря. Впоследствии окружающие весьма утомили бедного Даньку расспросами: отчего да каким образом ухитрился он перебить перчатой рукавицей летящую стрелу. Данька не знал, что отвечать. Так получилось, говорил он без улыбки.
   Сбитая с первичной траектории, разрыв-стрела ударила в круглый, раскрашенный грифонами, окованный железом щит меченосца Сергиоса Смелого. Сергиос стоял на верхней ступеньке крыльца и держал тяжкий щит на левой руке. Вражья стрела пронизала металл, просквозила дубовую доску, жадно впилась в руку пониже локтя. Руку меченосца прикрывала тонкая кольчуга, поверх которой застегивались поручи. Стрела пробила руку насквозь. Окровавленное, деревянное (!), раздвоенное жало с острой сине-зеленой травинкой, вставленной в тесный разрез на конце, вылезло наружу, из руки Сергиоса, на пару вершков.
   Впоследствии, разглядывая неаккуратные сквозные отверстия в щите и доспехах (диаметром около сантиметра, с рваными растрескавшимися краями), я с незнакомым прежде трепетом осознал: даже толстая, трехрядная созидальская кольчуга, предусмотрительно надетая под расшитую рубаху, не защитила бы Лисея Грецкого от разрыв-стрелы.
   ...Крякнул раненый Сергиос; телохранители сбили меня со стульчика, потащили внутрь терема; на дворе завертелась злая суета - наши дружинники кинулись в толпу, пытаясь выдернуть террориста из рук разгневанных подданных, кинувшихся проявлять лояльность. Его вытащили уже мертвого: шлем разбит ударом боевой палицы катафракта Спиридона, а в конечностях восемь арбалетных стрел как выяснилось, царь Леванид все-таки разместил своих стрелков на крыше терема.
   - Негодяй растерзан толпою, - пробормотал задыхающийся Неро. - Его опознали: бывший Рогволодов дружинник от здешнего гарнизона. Опасность миновала, высокий князь...
   - Нет, десятник Неро. Опасность не миновала. - Я покачал головой, чувствуя, как взволнованно пылает цепь златая на груди. - У него могут быть сообщники. Там, в толпе...
   - Маг! В толпе должен быть маг! - прохрипел, подбегая, Данила Каширин рожа красная, руки дрожат. - Стрела-то магическая! Дружинник работает в паре с волшебником.
   - Ищите волшебника, - сказал я десятнику Неро. С грохотом захлопнулись ворота княжеского двора. "Никого не выпускать!" - заорал злобный Неро и вылетел на крыльцо; завидев посеревшее лицо греческого десятника, толпа притихла и отвалила от ступеней - как морское дно после отлива, обнажилась мостовая, усеянная свежим мусором. Неро махнул рукой - звонко щелкая подковами по камням, из-за боковой стены выдвинулся резервный десяток катафрактов. Страшные, блистающие всадники медленно вплыли в людское море, утопая в нем по колено - начали осторожно оттеснять от стены. А вверху - быстро, цепко запрыгали по крыше алыберские арбалетчики - поглядывая из-под рукавиц, поводя вправо-влево жадными заряженными крестострелами.
   - Вынести хоругви, - четко скомандовал Неро. - Затравим зверька.
   Вражий волшебник попал в западню и теперь нервничает. Я ощущал его присутствие, я понимал: злобный волхв судорожно мечется в толпе, шарахаясь от крестовых хоругвей, от страшных всадников с ангелами на щитах... Чародея хорошо бы взять живым. Впрочем, это будет нелегко.
   Я не ошибся.
   Влажный, жирный хлопок в воздухе над площадью - толпа завизжала, припадая к земле: густое, пухлое желто-зеленое облако пыли расцвело посреди двора. Какая вонь! Я напряженно улыбнулся: начались магические фокусы. Значит, в толпе действительно скрывается серьезный враг. Пыльное облако быстро расползается - это вонючий газ, сейчас начнется паника... Смотрите: передние ряды с выпученными глазами уже напирают на катафрактов... Господи! Они повалили одного всадника - вместе с лошадью! Они ломают деревья вдоль тропинки!
   - Ой, гляньте-гляньте! Человечек на забрале! - визгнуло над ухом. Рыжая девка в кольчуге (Данькина подружка?) возбужденно запрыгала, указывая тонкой ручкой. Я быстро глянул на боковую стену - туда уже полетело с полдюжины скорых алыберских стрел... девчонка права. Мутно-серая фигурка скачет по деревянному навесу северной крепостной стены, к которой вплотную примыкает княжеский двор. Кто-то маленький, ловкий - карабкается, сизым клубком прыгает по покатым некрашеным доскам, как обезьяна. Мешковина пузырем, плесень в бороде... Горбун! Да это ж - дядька Плескун собственной персоной!
   - С той стороны стена высока, к тому же ров! - быстро и радостно доложил десятник Неро. - Никуда не уйдет злодей. Прыгать ему нельзя - высоко.
   Будто услышав слова десятника, Плескун в последний раз обернулся: кажется, погрозил темным кулачком. Потом... накинул на седые патлы грязный капюшон, примерился, и - прыгнул вниз. Наружу, то есть - в крепостной ров.
   - Мертвец, - кивнул Неро. - Не меньше пятнадцати локтей высоты. Ров неглубокий, по горло. Господин, прикажи послать людей за телом?
   - Посылай-ка лучше арбалетчиков на стену, - поморщился я. - Для контроля.
   Арбалетчики прибежали на гребень северной стены через две-три минуты. Они успели увидеть серое прыгучее пятнышко: горбатую спину Плескуна, стремглав убегавшего по некосям в направлении ближайшего леса. К сожалению, с этой стороны крепости не было пригорода, не было околичной заставы. В пяти минутах ходьбы от крепостного рва начинались дремучие охотничьи угодья.
   - Никак не возьму в толк, как старая свинья спрыгнула с городской стены и ухитрилась остаться в живых? - недоумевал растерянный Неро.
   - Меня больше занимает другой вопрос, - сощурился Данила. - Как и когда он забрался на эту стену?
   - Взлезти возможно только по лестивице, какова внутри башни устроена, поспешно доложил перепуганный посадник Босята (толстяк был в шоке: скандал! настоящее покушение учинилось в подотчетном городе!). - Вход в башню запертым был с раннего утра! Самоочно проверку учинял!
   - Колдовские наваждения. - Дормиодонт Неро с омерзением сплюнул. - Видать, старая свинья умеет проходить сквозь двери и летать по воздухам!
   - Князь! Господин! - Молоденький розовощекий катафракт подбежал, придерживая болтавшийся у бедра меч. - Высокий князь Лисей! Большая удача! Мне приказали осмотреть место под северной стеной, по обоим берегам рва... Я нашел... там видна кровь! Прямо на траве и на песке! Видимо, злодей все-таки ранен!
   Парнишка прямо сиял. Очевидно, это его первый успех по службе.
   - Дружище... ты молодчина, - сказал я. - Теперь подумай и скажи: ты ничего не напутал?
   Катафрактик вытянулся во фрунт, тряхнул обильными черными кудрями и громогласно повторил донесение.
   - Этого не может быть, - сказал Данила. - Ни одна стрела не задела волшебника. Я видел.
   - Берег забрызган свежей человеческой кровью! Я свидетельствую! Я не сумасшедший! - Кажется, молодой дружинник готов был расплакаться.
   - Может быть, чародей поранился, приземляясь в прыжке? - Десятник Неро пришел на помощь подчиненному.
   - Как тебя зовут, дружище? - Я приблизился и взял бронированного юношу за могучее предплечье.
   - Мегалос Кириллос, - гаркнул розовощекий.
   - Послушай, Кирюша... - Я строго склонил голову. - А где твой шлем?
   Молодец потупился.
   - Шлем украден неизвестными! Позапрошлой ночью! - рапортующе гаркнул Неро, подскакивая. - Катафракт Мегалос понес наказание за беспечность!
   - У меня к тебе дело, Кирюша. - Я поправил золоченую бляху, сцеплявшую модный сиреневый плащ на груди воина. - Ты любишь охоту?
   - Обожаю, высокий князь!
   - Тогда слушай мой приказ. Сними этот замечательный доспех, надень что-нибудь темное, неприметное. Прихвати приятеля из твоего десятка, найми славянского проводника посмышленее и раздобудь свору гончих псов... тех, что умеют держать кровавый след. Ты меня понимаешь, Кирилл?
   - Ясно понимаю, высокий князь! - Карие глаза дружинника загорелись. Прикажете начать охоту?
   - Начинайте. - Я протянул ему серебряную гривну. - Да не раздувайте так ноздри, катафракт Мегалос. Если справитесь, сделаю вас чашником. Только не думайте, что охота превратится в забаву. Будьте осторожны: я посылаю вас выследить логово крупного зверя. Не вздумайте травить его. Пройти по следу, пронюхать берлогу - и послать мне срочное сообщение с почтовым голубем. А сам - в кусты, ясно? Твое дело - гончее, а борзых я пущу позже.
   - На мой взгляд, сегодняшнее покушение можно трактовать однозначно: княжич Рогволод-Посвист намерен отбить у меня Жиробрег, - сказал я, когда руководящий совет снова собрался в горнице. - Давайте вспомним: прежде чем спустить тетиву, террорист закричал, что это "подарок от княжича Посвиста". Далее: все мы видели горбатого Плескуна. Как известно, он тесно связан с бандой Рогволода...
   - Верно, - кивнул царь Леванид. - Горбун помогал воровскому княжичу грабить мой караван. Поджигал лодьи фальшивым пламенем.
   - Фальшивым пламенем? - Данила отвлекся от тарелки со щами. - Любопытно. Незнакомая магия. Видимо, у Плескуна имеется волшебный инструмент вроде бузинного посоха или жезла наваждений.
   - Еще деталь: за пазухой растерзанного дружинника-террориста найдена береста. Посадник Босята, прочитайте.
   Босята запыхтел, вскочил со стула, вытер блестящую лысину, развернул бересту дрожащими пальцами и зачел:
   Ввечеру во град вошедша двадесет конны тяжкобронны греки да дюжина слоувенски гриди. За ночь подыдоша два страховиты порока метательны да десет стрельцы Алыберсти. Стара жиробрежска дружина бысть во граде двадесет душ ныние под стязи Лисея Грека.
   - Это же разведданные о нашем гарнизоне! - улыбнулся Данила.
   - Точно так, господа. - Я поднял указательный палец. - Княжич Рогволод готовит нападение на Жиробрег. Нам нужно опередить его. Выяснить местонахождение банды и - накрыть партизан катапультами.
   Царь Леванид поморщился, но смолчал.
   - Не знаю, - буркнул Данила, вяло мотая ложкою во щах. - Подозрительно...
   - Что именно?
   - На провокацию похоже, вот что. Дружинник-киллер знал, что идет на смерть, - зачем взял с собой бересту? Специально, чтобы мы нашли и прочитали?
   - Изви-ините... - раздался слабый голос у меня за спиной. - Мо-ожно сказать?
   Эти слова произнес мальчик, прислуживавший у стола - он собирал грязные чашки. Я пригляделся - мальчик был знакомый. Его звали Мяу. Тощий финский паренек, которого я встретил в самом начале Игры у разоренного Мокошьего чтища.
   - Мяу... ты умеешь говорить по-славянски?
   - Немного, - сказал Мяу, моргая бесцветными глазками.
   - Говори, милое дитя, - любезно разрешил царь Леванид.
   - Тыулла мякине пая. Кумвале каллая сторррпа. Паавалу куруя...
   - Ясно, - перебил я. - Десятник Неро, пригласите со двора переводчика-мохлюта.
   Привели всклокоченного мохлютского невольника, заросшего рыжевато-серой бородой по самые брови. В бороде мигали такие же голубоватые глазки, как у Мяу. С неприязнью поглядывая на юного соплеменника, толмач перевел:
   - Мальчик хоча говорить. Мальчик служи стары хозяина, слышал беседа. Беседа два волхва. Один волхва зови Куруя. Друг волхва зови Плеска. Куруя говори: я хожу ломать божница. Плеска говори: зачем. Куруя говори: князя грека манить из деревня Санда прочь. Плеска говори: зачем. Куруя говори: грека из Санда уходи, Чурила в Санда заходи.
   - Замечательно, - вздохнул я. - Раньше не мог сказать... Я и сам осознал недавно, что разорение святилища было задумано единственно для выманивания из Санды моего гарнизона.
   - Плеска говори: ай хорошо, - продолжал меж тем переводчик. - Тогда Куруя говори Плеска: ты ходи Жиробря. Плеска говори: зачем. Куруя говори: войска встречай. Войска ворота отворяй. Так мальчик говори.
   - Это бессмыслица, - вздохнул алыберский царь Леванид и скрестил на груди длинные коричневые руки в золоченых рукавах.
   - А по-моему, все понятно: Куруяд послал Плескуна открыть ворота Жиробрега для чужого вторжения, - заметил Каширин. Отбросив ложку, поднялся от стола и отошел к угловой лавке, на которой лежал разобранный разрывчатый лук склонился, разглядывая.
   - Интересно, какая армия имеется в виду, - пробормотал он спустя некоторое время.
   - Полагаю: не армия, а бандитское войско княжича Рогволода. - Я нахмурился. - Плескун хотел открыть ворота крепости разбойникам...
   - Красивый агрегат, - хмыкнул Данила, осторожно касаясь златых рогов скрамасакса. - Наверное, трудоемкая конструкция?
   - Рога красного золота, стянуты жилами сохатого слона, то бишь мамонта, ответил я, припоминая былинные описания скрамасакса, - тетива в виде косицы из шелковых нитей семи цветов... короче говоря, композитный суперлук с накладными булатными полосами.
   - Один скрамасакс стоит больше, чем отряд из сорока наемных самострелыциков, - вздохнул царь Леванид.
   - Вот и я думаю... откуда у нищего княжича Рогволода такие бабки? произнес Данила, глядя в окно. - Может быть... Плескун и дружинник-киллер все-таки работают на другого заказчика? Гораздо более обеспеченного?
   - Чурила? ~ вздрогнул царь Леванид.
   - Навряд ли. - Я покачал головой. - Чурила вчера ночью был в моей деревне Санде, а сейчас движется к Властову через Дымное Урочище и Непроходим-лес. Зачем ему Жиробрег? Жиробрег в стороне от маршрута на Властов. Впрочем... скоро все выяснится. Подождем новостей от Кирюши с его гончими.
   Я откинулся на узорчатую, одетую рытым бархатом спинку скамьи. На мой взгляд, Плескун все-таки подослан княжичем Рогволодом. Раньше бандит Посвист не мог напасть на Жиробрег, потому что город принадлежал Мстиславу Бисерову. Именно в пользу Бисера обманутый Рогволод отказался от престола, клятвенно обязуясь не искать реванша. Однако сегодня утром все изменилось. Бисер побыл князем Опорьевским и Жиробрегским только одну ночь. Рано поутру Бисер передал бремя власти мне, Лисею Вышградскому. А уж мне-то княжич Рогволод никаких клятв верности не давал - следовательно, можно ожидать нападения.
   - Кстати, где Мстислав? Хотелось послушать его мнение...
   - Бисеров просил передать, что придет через полтора часика, - улыбнулся Данила. - Он побежал по срочному делу. Кажется... делать педикюр мельничихам.
   Под летним дождем девочка играла с медведями. Дождь был мимолетный светлый и шумящий, как теплый душ. Медведи были черны, всклокочены и слегка поддаты. Белоголовая девочка, очередная Данькина подружка, каталась верхом, визжала и заставляла зверей бороться в охристой, нежной грязи под липами княжьего сада.
   Я наблюдал за детскими забавами с висячего крыльца (то есть с балкона) ажурный навес не вполне защищал от дождевых капель, и я был рад этому. Капли редкие и крупные, как звоны хрусталя, проносились сверху вниз, пылая в случайных просевах солнца (должна быть радуга, но я не видел). Мне нравился такой дождь, он заставлял цветущую траву отдавать небу свой потаенный, самый искренний запах. Я глядел на вывоженных в грязи медведей, на тонкую черточку дежурного катафракта, застывшего на угловой башне под грибным дождем. Вместо шлема катафракт надел широкополую греческую шляпу и теперь тоже походил на стройный, железный гриб под коричневой шляпкой. Капли падали мимо, мигая на солнце беглым золотом, Я задумался.
   Где-то недалеко, всего в сотне верст, на высокой кирпищатой печи в старом, добротном крестьянском доме лежит немощный паралитик Чоботок, который еще не знает, что он - будущий святорусский богатырь Илья Муромец. Такой же вот ласковый, волнующий дождь стучит в крышу избы, и великовозрастный сидень смотрит в мутное мокрое оконце, с трудом повернув бледное бородатое лицо. Его нужно найти, нужно дать ему напиться звенящей муромской воды из гулкого жестяного ведра.
   Как полезно знать старые легенды! На поиски будущего богатыря мы могли бы потратить несколько лет... К счастью, я помню былинные координаты тридцатилетнего сидня: "у того ли у города у Мурома, в честном селе Карачарове"... Поэтому мы найдем его быстро. Илья никуда не денется, он прикован к карачаровской печи.
   Я слышал, что подданные уже начали величать меня "Лисеем Мудрым". То, что воспринимается ими как мудрость, есть не более чем знание старых легенд плюс немного исторического предвидения. Нет большой мудрости в том, чтобы догадаться: предводителя бандитского племени свистунов-голядей, разбойничающих на прямоезжем тракте Морам - Престол, зовут... разумеется, Соловей. Далее. Нет большого хитроумия в том, чтобы приказать кузнецам плющить кольчужные кольца и наносить на них крестообразные насечки - для вящей жесткости. Такие насечки изобретут в Германии в середине XIII века, и я лишь немного мошенничаю в игре с историей, подбрасывая такую идею славянским кузнецам из века десятого. Да мало ли эдаких хитростей: кольчужные чулки-ноговицы (их придумают только через двести лет в Чернигове); специальные острия-клевцы на секирах, предназначенные для дробления особо толстой брони; круглые щитки-зерцала, прикрепляемые копейщикам прямо на кольчужную грудь (азиатские лучники обычно целятся в корпус)... Все это мы возьмем на вооружение прямо сейчас. Не дожидаясь, пока подобные изобретения сделают соседние воинственные племена.
   Главный враг придет с Востока, нужно готовить ему встречу. Я знаю восхитительный рецепт: конница. Бодрящее, остро приправленное угощение для забугорных визитеров. Именно то, что нужно для победы над кочевыми ордами: собственная тяжеловооруженная кавалерия. Посадить всех ушкуйников на конь. Отобрать эти идиотские варяжские топоры, вооружить всех копьями и луками. Плюс конская броня. Всех славянских мальчиков с восьми лет - на курсы верховой езды. Пусть учатся стрелять из лука, не останавливая коня. И чудненько будет, славно.
   Лошади... где взять хороших боевых коней? Это действительно проблема. Если не ошибаюсь. Карл Великий (по-местному Краль-Харлеманище) еще в 850 году запретил своим купцам продавать латынских (ледянских) лошадей славянам. Что ж... придется недешево покупать у восточных соседей-недругов их торских жеребцов, сорочинских да тороканских. Ничего, я найду деньги. Нужно лишь крепко, очень крепко подружиться с купцами, ходящими вверх-вниз по Влаге и Керженцу. Купечество - мой главный социальный союзник. Поэтому я так обрадовался, когда первая гостевая братчина (купчина Путезнав со товарищи) все-таки согласилась платить по три гривны с кормы за охрану их тяжело груженных лодий. Этот сервис, предлагаемый коммерсантам, не только направит в мою казну свежий поток серебра - всякий раз, спасая купеческий караван от разбойников, я приобретаю дополнительное очко положительной репутации в народе! А сие, господа, поважнее звонких гривен.
   Впрочем, это все мелочи, скучные хозяйственные хлопоты. Главное - Илья Муромец, первый богатырь новой, христианской Руси. Нужно пробудить его к жизни, и - пошло-поехало: звучно грянет новая историческая эпоха. Эра богатырей. Засидевшийся 33-летний мужичок Ильюшка соскочит с печи. Первым делом наведается на делянку к пашущим родителям-крестьянам: повыдергивает с корнем деревья в вековом лесу, освобождая место для пашни. Потом отправится на Святую Гору к престарелому афонскому богатырю Святогору: наберется у него духовного опыта, а заодно и силушки богатырской. Поменявшись со Святогором трехпудовыми нательными крестами, скакнет обратно на Русь - пора, понимаешь, расчистить прямоезжую дорожку для беспроблемного проезда добрых людей из богатырского, изолированного Залесья в изнеженный столичный Престол, страдающий от недостатка свежей богатырской крови. Ну вот. И поедут по этой дороженьке крепкие парни - из провинции в столицу: устраиваться на ратную службу к Великому Князю. Хлынут ко Престолу синеглазые мужички-залешане: Алешка Попович из Ростка-города; суровый безымянный Суздалец из Созидали; будущий столичный боярин, а поначалу просто зорянский паренек Добрыня Никитич. И другие господа с палицами - всего тридцать три джентльмена. Короче говоря, Родине можно будет временно расслабиться и перековать половину мечей на орала - лет на триста, до Батыева нашествия...
   Чтобы разбудить Илью, нужно четыре старца, четыре перехожих калики. Плюс четыре священных предмета - 1) меч великого базилевса Константина, 2) азбука Солунских братьев, 3) скипетр и 4) держава свергнутых царьградских владык.
   Почти все было готово к началу операции по излечению Ильи Муромца. Старцев-калик уже насчитывалось трое - дедушка Посух, царь Леванид и ваш покорный слуга (на поиски четвертого калики был срочно, сразу после педикюра, направлен Бисер на волшебном летающем сапоге). Священные предметы, казалось, тоже все собраны - и вот: странная новость! Данила Каширин, наш добрый друг из XX века, внезапно проявил характер. Я бы сказал, не с лучшей стороны. Данька объявил, что не намерен предоставлять в общее пользование скипетр и державу, легендарные Стати автократоров Базилики. "Стати нужны мне самому", - глухо сказал Каширин.
   Все зрители в шоке, как сказал бы Бисер. Никто не ожидал, что у Данилы могут быть свои планы. Свои виды на царские Стати.
   Данила... Странный джентльмен. Он вяло попытался объясниться. Сказал, что у него успел завестись некий настоящий друг, богатырь по имени Потык. Друг попал в неприятное положение: он очарован сильным восточным волшебством. Спасти Потыка могут только царьградские Стати, наделенные чудесной способностью выжигать и нейтрализовывать любое чародейство, даже самое сильное и злобное.
   Я не знал, что ответить Даниле. Ведь это он раздобыл Стати. Теоретически, Каширин имел полное право распорядиться ими по своему усмотрению. Честно говоря, если бы вместо Даньки оказался другой человек... я просто повелел бы связать его, отобрать Стати и засадить в каменный погреб на пару месяцев. Увы. В случае с Данилой такой вариант неприменим. Данила был мой друг.
   Был... почему я сказал "был"?
   Я вздрогнул: дождь уже кончился. Человек шел внизу, под деревьями, осторожно обходя лужи. Это был Каширин. Все-таки необычная одежда: какие-то грязные, желтовато-бурые шкуры поверх жуткой, занозистой и черной кольчуги... На руках - измятые металлические брони, стальные опястья в коротких тупых шипах. И странно смотрятся, контрастируя с прочими деталями имиджа, великолепные серебристые перчатки из тончайшей кольчужки. Я подарил ему эти перчатки. Одна из драгоценных рукавичек, вовремя брошенная Данилой, спасла мою жизнь.
   Длинные пряди светлых волос сваливаются на Данькино лицо, закрывая прохладные внимательные глаза, затаенные в густых ресницах. Интересная порода: желтые волосы и - черные ресницы, черные брови, темный налет небритости на жестких щеках. Он подошел под балкон, задрал голову:
   - Слушай Алеша. Тут смешная вещь выяснилась... Помнишь, кровь нашли под северной стеной, на берегу рва?