Страница:
ельности.
И вот ответ на вопрос, каким образом такой крупный, быть может, самый значительный до сего времени реалист социал-революционной политики вел такую нереальную политику в отношении социалистического движения вне России: это была прежде всего ошибка в переоценке революционной силы мирового пролетариата, который, благодаря тогдашней слабой осведомленности о мировых событиях, казался ему действительно подготовленным; впрочем, это тогда не он один предполагал вследствие русской пролетарской революции и лихорадочно ускоренного войной возмущения пролетариата во всех других странах. В этом смысле знаменательны его первые слова, после его возвращения из Швейцарии, на родине: "Недалек тот час, когда народы откликнутся на зов нашего товарища Карла Либкнехта и направят свое оружие против эксплоататоров, против капиталистов... В Германии уже все находится в брожении. Не сегодня - завтра, каждый день может наступить катастрофа всего европейского капитализма". Затем была ужасная внутренняя и внешняя опасность русской революции, которая должна была вызывать все новое и новое гигантское напряжение получить пролетарскую революционную помощь извне, пролетарскую выручку осажденной крепости. Это были тяжелые ошибки Ленина, от которых страдает и по сей день социалистическое движение; но именно здесь-то Ленин и был тем человеком, который мог бы их преодолеть, если бы ему не помешала длительная болезнь и преждевременная смерть. Ибо что создало его громадную историческую деятельность? - именно то, что он не был человеком формулы, он не был рабом своей тактики, но обладал поистине беспримерной неустрашимостью и беспощадностью к себе и к своим приверженцам, если дело касалось изменения тактики. Это он доказал в тяжелые дни поворота революции в вопросе заключения мира с германским империализмом, в отказе от социализации недвижимых имуществ и, под конец, в переходе к НЭП'у - он любил все это называть добродетелью отступления. "Лишь по этому большевики, - так говорил он однажды радикалам, - имели успех, что они беспощадно изгнали всех революционеров пустой фразы, которые не понимали, что может стать необходимым начать отступление, и что нужно уметь начать это отступление". В другом месте он верно дал свою собственную характеристику, как политика большого масштаба, говоря: "Умен не тот, кто не делает ошибок; таких людей нет и не может быть. Умен тот, кто делает не особенно крупные ошибки и может их быстро и легко исправить". Смерть не дала Ленину времени, которое вообще было слишком коротким, преодолеть эти ошибки, - ведь пяти лет для практического осуществления этой задачи слишком мало, ибо чем были, тем более, эти пять лет, как не дикими судорогами и борьбой за существование вырабатывающейся новой исторической роли пролетариата. Здесь большая задача выпала в виде наследства наследникам Ленина. Да будет она им под силу!
4.
В противовес к методам Ленина, можно было бы, конечно, гораздо менее резким путем достигнуть единодушия между социалистическим центром и большевизмом. - Это имело бы для об'единения вновь всего пролетариата совершенно неисчислимые последствия, если бы вполне понятное отрицание путчизма с их стороны не проистекало из совершенно немарксистского, чтобы не сказать "лойяльного", образа мыслей многих марксистов и при том проводилось ими в жизнь и укрепляло сознание исключительно в пределах легального демократического развития социализма. Это, во всяком случае, не в духе пролетарского классового сознания в понимании Маркса и Энгельса, - и теоретическая заслуга Ленина, несомненно, в том, что он снова с решительностью обратил на это внимание. Он словно снова открыл учение Маркса о классовой борьбе и напомнил о смысле марксистского понимания государства как об организации господства классов, - понимания, превратившегося в пустую фразу; он восполнил это понимание живыми и непосредственными историческими задачами, в которых доказывал, что это определение применимо не только к буржуазному, но и к пролетарскому государству. Понятия: демократия и диктатура получили совершенно новое освещение только благодаря толкованию, что завоевание политической власти пролетариатом в каждом случае - проводится ли оно демократическим путем, или путем захвата - неминуемо должно вести к диктатуре, ибо только благодаря ей может быть осуществлена классовая воля пролетариата в отношении буржуазии.
Выяснилось, что демократия, пока существует классовое государство, является и будет являться противоречивой формой, ибо самое демократическое государственное устройство предполагает, что или буржуазные, или пролетарские партии имеют большинство, равновесие их постоянно бывает лишь временным, ибо в непримиримости их экономических тенденций лежит повод к уничтожению этого равновесия при первом удобном случае. Поэтому и демократия означает собою, что большинство господствует над меньшинством, и, когда его положение становится критическим, оно прибегает к диктатуре, к чрезвычайному положению, к военному суду и пр. В демократическом буржуазном государстве и сейчас (и прежде) господствует буржуазная диктатура, точно так же, как в пролетарском государстве будет господствовать диктатура пролетарская. Демократия и диктатура, таким образом, в классовом государстве не являются противоположными понятиями, и речь может итти только о том, чтобы найти предпосылки к диктатуре пролетариата. Будет ли она при том проведена в "демократической" или другой форме, является вопросом несущественным и от воли нашей независящим. При таком освещении исчезает ряд проблем, которые до сих пор раз'единяют пролетариат.
"Демократия" более - не принципиальный вопрос, парламентаризм - не место ловли для политической работы, - конечно, при всем этом для западно- и центрально-европейского рабочего класса эти понятия не теряют совершенно исключительного практического значения. Не кто иной, как Ленин, подчеркнул это с особенной резкостью. Он называл долгом "разрушить буржуазно-демократические и парламентские предрассудки" масс, но не для того, чтобы отстраняться от парламента, а, напротив, работать в этом осознании. Ленин никогда не играл в демагогию, говоря рабочим: "Вся власть Советам" или "Необходимо в одну ночь заменить парламентскую систему советской". Надо только прочесть, как он в своей книге "Детская болезнь "левизны" в коммунизме" осуждает эту тактику германских и австрийских "коммунистов", но отрицание этой демагогии не может отвергать духа политической критики демократии и происходящей благодаря ей легализованности движения, для которого еще Энгельс нашел жестокие слова. Борьба с путчизмом у одних не должна выродиться в трусость собственного политического мышления, - что приведет к могиле всякое понимание марксистского государственного устройства и пролетарской классовой борьбы. Кто продумает эти оба понятия со всеми условиями классового принципа, - этим мы обязаны точке зрения Маркса, - тот найдет основание, почему Ленина, который впервые осуществил эти особенности понимания, назовут за раскрепощение политической мысли от массы предрассудков и мнимых задач не в меньшей степени духовным освободителем, чем социалистом. Если кто-нибудь пугается тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у него, тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у него, равно как и демократические, ибо они были классовыми движениями, и что если необходимо быть террору, то красный террор все-таки оставляет больше надежды, чем белый, безотносительно от того, что он никогда не бывает столь кровав, как белый.
5.
Значение Ленина для России и ее освобождения - ныне исторический и незыблемый факт, не подвергающийся спорам партий и классовых воззрений. Если историческим смыслом каждой революции является дать свободу и простор, уничтожая и отбрасывая пережитые и тормозящие законоположения и формы жизни для дальнейшего развития общества, - то не было более радикальной революции, чем русская, не было более беспощадного уничтожения старого мира, чем через большевизм. Это целиком дело Ленина, который взял в руки могучую инициативу в октябре 1917 года, в тот момент, когда даже его друзья еще колебались; его стихийная смелость, в соединении с упорной и неотступной силой и поразительным дипломатическим искусством, преодолела все опасности революции. Это грандиозное дело имеет значение не только для России: это - часть дела освобождения всего мира. Никогда не забудется современниками и останется в сердцах пролетариев то громадное впечатление, как в октябре 1917 года, когда еще культурный мир находился в кровавых оковах войны, когда всякая надежда на прекращение бедствия была утрачена - особенно после того, как даже героический поступок Фридриха Адлера остался без последствий, - как из Петербурга в это время раздался зажигательный клич: "Ко всем", что русский пролетариат признал войну законченной и пригласил народы к мирным переговорам. И как этот исторический акт являлся действительным духовным освобождением из величайшей безнадежности и отчаяния, так разрушение старой России означало физическое освобождение совершенно неожиданным способом всего мира, с которого, наконец, был сброшен гнет царизма, равно и империализма русской буржуазии, который еще при Милюкове и Керенском мог запятнать русскую революцию новым наступлением в угасающей мировой войне. Конечно, не по вине Ленина не была осуществлена власть пролетариата, - и союз советских республик - не пролетарское государство в том смысле, что пролетариат является лишь одним господствующим классом. Власть здесь только господствует, давая подавляющему большинству населения - кр
м - известные уступки, дает концессии и допускает теперь даже, в силу новой экономической политики, в известном смысле, и буржуазию. Если противники русского большевизма, который надо резко отграничить от вне-русского, хотят в этом видеть его банкротство и даже над этим насмехаются, то они вовсе не имеют понятия о различии в строении государства, рожденного из революции и стремящегося к тому, чтобы только сохранить, по возможности, свое первоначальное направление, от государства, в котором вовсе не может быть такого устремления, так как такое государство насквозь контр-революционно. Пролетариат всего мира, поэтому, никогда не переставал с верным революционным чутьем смотреть на российские советские республики, как на драгоценнейшее и славнейшее достояния пролетарского движения на пути к социализму, как на великий форпост в борьбе против буржуазного капиталистического мира. Цепи, разорванные в России Лениным, были цепями, приготовленными и для нас, и надежды и гор ячее сочувствие мирового пролетариата в том, чтобы дело его было сохранено и мощно развивалось. Поэтому печаль, навеянная его смертью, была велика в пролетариате и соединялась со страхом, ибо одновременно к этому присоединялась боязнь за будущность русск ой революции. В этом смысле в чувстве каждого пролетария слились воедино - Ленин и дело пролетарской революции.
6.
И человек, носивший в себе такое громадное историческое значение, это должно войти в надгробную речь, - оставался простым, скромным, почти по-мужицки живущим пролетарием, жил ли он в бедной лачуге или в царском дворце в Кремле. Он и здесь оставался символом революции: могуче распрямляясь в разрушительной и созидательной своей силе, царственно пренебрегая всей мелочностью и узостью жизни, без претензий к роскоши и оставаясь постоянно скромным в своей жизни. Под этим впечатлением Горький сказал о нем: "Его частная жизнь такова, что в религиозное время из него сотворили бы святого". Человек, который мог бы сделаться русским царем, если бы им руководили личное властолюбие и жажда славы, а не идея социальной революции, умер в комнате прислуги в загородном дворце, из многих комнат которого он хотел жить только в этой. Это не было эффектной игрой, это не была демагогия, наверняка, уже чуждая смертельно больному человеку, - это был инстинкт человека, который иначе не мог поступать, ибо существу большой пролетарской идеологии, которую он исповедывал, для которой он жил, мог соответствовать только пролетарский образ жизни. Таким был Ленин, - великое единство мысли, поступков и чувств. Дух целого класса, дух пролетариата проносил и образовывал это единство, чтобы благодаря ему сделаться богаче и полным духовной силы. Поэтому Ленин останется жив не только в памяти пролетариата, но и тем более пребудет живым, чем больше пролетариат поймет и выполнит свою историческую задачу, которую Ленин оставил на примере своей жизни.
В. Кряжин.
ЛИТЕРАТУРА О ЛЕНИНЕ.
I.
Всего каких-нибудь три месяца отделяют нас от трагических дней 21 27 января, а литература о В. И. Ленине приобретает все более и более внушительный характер. В этом стремительном, безостановочном накоплении "Ленинской литературы" находят свое выражение самые разнообразные импульсы и потребности: страстное желание широких масс узнать что-нибудь о жизни и деятельности своего "Ильича", глубокая печаль об утрате великого вождя, испытываемая его оставшимися соратниками, наконец, огромный, можно сказать, всеобщий энтузиазм, вызываемый мощной фигурой мирового революционера. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что в скором времени изучение В. И. Ленина, по своему масштабу, сравняется, если не превысит "шекспирологию", располагающую десятками журналов, огромными библиотеками и специальными кафедрами почти во всех университетах Старого и Нового Света.
Охват всей деятельности В. И. Ленина представляет, понятно, колоссальнейшие трудности. "Написать сколько-нибудь подробную его биографию, - правильно замечает Г. Зиновьев, - значит изложить историю двух русских революций, II Интернационала и борьбы его левого крыла против правого; это значит, далее, рассказать о возникновении III Интернационала, о создании нашего Советского государства, об его великих боях за существование и т. д., и т. д.".
Такая задача сейчас, конечно, не по плечу одному исследователю или даже целой группе их, в особенности при тех явно недостаточных материалах, которыми мы пока располагаем. Лишь планомерная, коллективная работа нескольких поколений исследователей сможет раскрыть с достаточной полнотой гигантскую личность и не менее гигантскую деятельность В. И. Ленина.
Вся вышедшая до сих пор литература (я оставляю в стороне газетную и, в значительной степени, журнальную) задается, впрочем, гораздо более скромными целями. Она пытается приблизить к массам фигуру ушедшего вождя, дать хотя бы предварительную оценку оставленного им богатого теоретического и практического наследия, - одним словом, дать суммарную характеристику Ленина и ленинизма.
Посмертную "Ленинскую литературу", для удобства рассмотрения, можно разбить на три большие категории: в первую входят сборники, биографии, очерки популяризаторского характера; во вторую - чисто теоретические произведения, разрабатывающие проблемы теории и практики ленинизма, и, наконец, в третью - статьи и материалы биографического характера. Нечего, конечно, и говорить, что это деление носит весьма приблизительный характер. Много очерков и статей можно рассматривать в любом из намеченных разрезов. При отнесении их в ту или иную категорию приходится поэтому отправляться от их преобладающего содержания.
II.
Как и следовало ожидать, наиболее обширной в настоящее время является первая, "популяризаторская", категория. Чисто стихийная потребность дать немедленный отклик на смерть В. И. Ленина вызвала к жизни несколько сборников, составленных из газетных материалов, опубликованных в связи с памятными событиями: покушением на В. И. Ленина, 50-летием со дня его рождения и 25-летием существования Р. К. П.
Пожалуй, наиболее полным является сборник статей о Ленине, вышедший в Харькове, в издательстве "Молодой Рабочий"*1. Сборник этот в огромной части состоит из газетных очерков, к которым прибавлено 3 - 4 журнальных статьи и кой-какие извлечения из книг (глава из книги П. Лепешинского "На повороте", статья Емельянова "Таинственный шалаш" и др.). Из помещенных в журнале очерков хочется напомнить блестящую характеристику Л. Троцкого: "Ленин как национальный тип", где он фигуру последнего приводит в связь с русской пролетарско-крестьянской стихией: "Свобода от рутины и шаблона, от фальши и условности, решимость в мысли, отвага в действии, - отвага, никогда не переходящая в безрассудство, - характеризуют русский пролетариат и вместе с ним Ленина". Но в то же время "у этого самого бесспорного из вождей пролетариата - не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека". Недаром самая "интуиция действия", столь присущая Ленину, по мнению Л. Троцкого, "это - мужицкая сметка, только с высоким потенциалом, развернувшаяся до гениальности, вооруженная последним словом научной мысли". В изящном, необычайно любовно написанном, "Рисунке пером" Н. Осинский дает внешнюю характеристику В. И. Ленина, его наружности, манеры его речи, его ораторского жеста и т. п.
Из историко-биографических материалов наиболее волнующее впечатление производит "Разговор Ленина с Кронштадтом по прямому проводу", когда войска Керенского наступали на Ленинград, и В. И. Ленин с вулканической энергией организовывал оборону красной столицы. _______________
*1 "Ленин". Составили В. Крайний и М. Беспалов, под ред. Д. Лебедя. Изд. 2-е. 1924 г. Стр. 255.
К сборнику приложена очень недурная библиография произведений В. И. Ленина и список главнейшей биографической литературы о нем. В предисловии к сборнику указывается, что он "может быть только первой страницей в той книге, которую еще в наши дни "должно написать". Несомненно что эту скромную роль сборник выполняет.
Второй сборник "Памяти Ленина" выпущен в Москве Высшим Военно-Редакционным Советом*1. По своему содержанию он почти целиком совпадает с харьковским сборником. Здесь прибавлено лишь 3 - 4 небольших статьи (Г. Зиновьева - "Ленин", чрезвычайно интересные воспоминания В. Бонч-Буревича - "Покушение на В. И. Ленина в Москве" и др.), но зато кое-что в сравнении с харьковским сборником опущено (отмеченный разговор по прямому проводу и др.).
Отличием московского сборника является его прямо-таки великолепная внешность. Напечатанный в виде альбома на прекрасной бумаге, сборник заключает десятки интереснейших фотографий: портретов В. И. Ленина и его семьи, групповых портретов (членов Ц. К. разных созывов, редакций большевистских газет), многочисленных снимков с разных документов, имеющих историческое значение, автографов В. И. Ленина и т. п. Весь литературный материал обрамлен титульными листами, многочисленными заставками и концовками, принадлежащими таким художникам, как Ю. Анненков, Моор и др. Благодаря своей художественной внешности, сборник ВВРС, действительно, является достойным литературным венком на могилу В. И. Ленина.
Третий сборник памяти В. И. Ленина "Великий строитель"*2 имеет более узкий характер. Он состоит из статей, печатавшихся исключительно в "Экономической Жизни" и посвященных оценке В. И. Ленина, как "вождя, руководителя и вдохновителя хозяйственного строительства первых и единственных в мире рабоче-крестьянских республик". Учитывая то огромное внимание, которое уделял В. И. Ленин экономическому строительству СССР, - сборник, несомненно, представляет интерес, в особенности при изучении ленинизма в ВУЗ'ах. В особенности ценен 4-й раздел сборника: "Основные задачи экономической политики в период революции в формулировке В. И. Ленина", составленный из многочисленных тезисов и цитат из соответствующих сочинений и речей.
Наименее долговечным является последний сборник "В дни скорби", изданный "Московским Рабочим"*3. Он состоит из многочисленных заметок, статей и стихов, появившихся в столичной и провинциальной прессе во время траурной недели (21/I - 27/I). Главным достоинством этой книги является то, что она живо отражает те непосредственные чувства, ту психологическую реакцию, которую вызвало во всей России известие о смерти любимого _______________
*1 "Памяти Ленина". Сборник. Составлен М. Сербоцким, под ред. В. Полонского Изд. ВВРС. М. 1924 г. Стр. 150.
*2 "Великий строитель". Памяти В. И. Ленина. Изд. "Экономическая Жизнь". М. 1924. Стр. 125.
*3 "В дни скорби" (21/I - 27/I - 1924). Изд. "Московский Рабочий". Стр. 248. вождя*1. Из популярных очерков, посвященных В. И. Ленину отдельными авторами, необходимо отметить прежде всего серию брошюр, выпущенных Г. Зиновьевым: "В. И. Ленин", "Влад. Ильич Ленин", "На смерть Ленина"*2. В большинстве случаев мы имеем здесь воспроизведение речей, произнесенных Г. Зиновьевым, дополненных его статьями, опубликованными после смерти В. И. Ленина. Написанные одним из самых близких учеников и соратников В. И. Ленина, все перечисленные брошюры дают живые, ярко и популярно написанные очерки жизни и деятельности В. И. Ленина, начиная с периода 90 годов и до 1924 г. Особенно полезной является небольшая статья "В. И. Ленин и наша партия", дающая прекрасную историко-хронологическую канву для изучения ленинизма в марксистских и комсомольских кружках.
Наиболее обширную биографию В. И. Ленина дает Ем. Ярославский*3. Его книга - "Жизнь и работа В. И. Ленина" - рассчитана на самые широкие круги рабочих и крестьян, которым она хочет "просто, бесхитростно раскрыть образ того, к кому тянутся в порыве любви, скорби и благодарности миллионы трудящихся всех наций"... Шаг за шагом Ем. Ярославский прослеживает детство и отрочество В. И. Ленина, его студенческие годы, работу в Ленинграде, ссылку, эмиграцию и т. д. С чисто биографической точки зрения наиболее интересны первые главы книги (до 1905 г.), где автор располагает обильными материалами, исходящими от близких к В. И. Ленину лиц. Далее биографический элемент стирается и заслоняется эволюцией идей, изображением революционной и государственной деятельности В. И. Ленина, путем обильных цитат из его сочинений.
Вторая часть книги дает сжатые, суммарные очерки ленинизма, т.-е. "марксизма в действии" ("Ленин - организатор диктатуры пролетариата", "Ленин - вождь угнетенных национальностей" и др.), а также характеристики его деятельности в различных областях политической жизни ("Ленин и Комсомол", "Ленин и раскрепощение женщины" и др.). Чрезвычайно интересным в этом отделе является очерк "Ленин, крестьянство и Р. К. П.", где приведен ряд крестьянских писем, бесхитростных мужицких рассказов о своем "Ильиче". В одном из этих рассказов необычайно метко схвачено значение для В. И. Ленина непосредственного общения с крестьянством: "Он не меня, конечно, слушал, как персону необыкновенную, а через меня он слушал все крестьянство и через меня он учел всю сложную обстановку на низах". _______________
*1 Чисто преходящее значение имеет сборник "Ленин - вождь трудящихся" (изд. "Прибой". Ростов-на-Дону - Москва. 1924. Стр. 53), состоящий также из старых статей и газетных материалов, но гораздо-более неполно и случайно представленных, нежели в вышеуказанных сборниках.
*2 Г. Зиновьев. "В. И. Ленин". Изд. "Красная Новь" и Госиздат. 1924 г. Стр. 40. Его же. "Влад. Ильич Ленин". Госиздат. Его же. "На смерть Ленина". Изд. "Красная Новь". Стр. 62. Госиздат. Стр. 38. Все брошюры снабжены прекрасно исполненными фототипиями.
*3 Ем. Ярославский. "Жизнь и работа В. И. Ленина. 23 апреля 1870 г. 21 января 1924 г.". Госиздат. Стр. 296.
Вообще, читая эти рассказы, мы незаметно переходим из сферы истории в область легенды, создаваемой народными массами России о своем великом вожде.
Третья часть книги посвящена болезни и смерти В. И. Ленина; помимо материалов, помещенных и в других посмертных ленинских изданиях, здесь приведено большое количество рабочих резолюций, а также отзывов заграничных социалистов и политических деятелей, ярко демонстрирующих, насколько импонировала гигантская фигура В. И. Ленина даже врагам. Недостатком этой части книги, так же, впрочем, как и большинства разобранных сборников, является то, что они почти не воспроизводят писем рабочих и крестьян, написанных по поводу смерти В. И. Ленина. А между тем, именно эти, действительно, бесхитростные, документы могут ознакомить с интимными переживаниями рабоче-крестьянских масс, взбудораженных великой утратой. Из фототипий, приложенных к книге, особенно интересен семейный портрет Ульяновых, относящийся к первым гимназическим годам В. И.
И вот ответ на вопрос, каким образом такой крупный, быть может, самый значительный до сего времени реалист социал-революционной политики вел такую нереальную политику в отношении социалистического движения вне России: это была прежде всего ошибка в переоценке революционной силы мирового пролетариата, который, благодаря тогдашней слабой осведомленности о мировых событиях, казался ему действительно подготовленным; впрочем, это тогда не он один предполагал вследствие русской пролетарской революции и лихорадочно ускоренного войной возмущения пролетариата во всех других странах. В этом смысле знаменательны его первые слова, после его возвращения из Швейцарии, на родине: "Недалек тот час, когда народы откликнутся на зов нашего товарища Карла Либкнехта и направят свое оружие против эксплоататоров, против капиталистов... В Германии уже все находится в брожении. Не сегодня - завтра, каждый день может наступить катастрофа всего европейского капитализма". Затем была ужасная внутренняя и внешняя опасность русской революции, которая должна была вызывать все новое и новое гигантское напряжение получить пролетарскую революционную помощь извне, пролетарскую выручку осажденной крепости. Это были тяжелые ошибки Ленина, от которых страдает и по сей день социалистическое движение; но именно здесь-то Ленин и был тем человеком, который мог бы их преодолеть, если бы ему не помешала длительная болезнь и преждевременная смерть. Ибо что создало его громадную историческую деятельность? - именно то, что он не был человеком формулы, он не был рабом своей тактики, но обладал поистине беспримерной неустрашимостью и беспощадностью к себе и к своим приверженцам, если дело касалось изменения тактики. Это он доказал в тяжелые дни поворота революции в вопросе заключения мира с германским империализмом, в отказе от социализации недвижимых имуществ и, под конец, в переходе к НЭП'у - он любил все это называть добродетелью отступления. "Лишь по этому большевики, - так говорил он однажды радикалам, - имели успех, что они беспощадно изгнали всех революционеров пустой фразы, которые не понимали, что может стать необходимым начать отступление, и что нужно уметь начать это отступление". В другом месте он верно дал свою собственную характеристику, как политика большого масштаба, говоря: "Умен не тот, кто не делает ошибок; таких людей нет и не может быть. Умен тот, кто делает не особенно крупные ошибки и может их быстро и легко исправить". Смерть не дала Ленину времени, которое вообще было слишком коротким, преодолеть эти ошибки, - ведь пяти лет для практического осуществления этой задачи слишком мало, ибо чем были, тем более, эти пять лет, как не дикими судорогами и борьбой за существование вырабатывающейся новой исторической роли пролетариата. Здесь большая задача выпала в виде наследства наследникам Ленина. Да будет она им под силу!
4.
В противовес к методам Ленина, можно было бы, конечно, гораздо менее резким путем достигнуть единодушия между социалистическим центром и большевизмом. - Это имело бы для об'единения вновь всего пролетариата совершенно неисчислимые последствия, если бы вполне понятное отрицание путчизма с их стороны не проистекало из совершенно немарксистского, чтобы не сказать "лойяльного", образа мыслей многих марксистов и при том проводилось ими в жизнь и укрепляло сознание исключительно в пределах легального демократического развития социализма. Это, во всяком случае, не в духе пролетарского классового сознания в понимании Маркса и Энгельса, - и теоретическая заслуга Ленина, несомненно, в том, что он снова с решительностью обратил на это внимание. Он словно снова открыл учение Маркса о классовой борьбе и напомнил о смысле марксистского понимания государства как об организации господства классов, - понимания, превратившегося в пустую фразу; он восполнил это понимание живыми и непосредственными историческими задачами, в которых доказывал, что это определение применимо не только к буржуазному, но и к пролетарскому государству. Понятия: демократия и диктатура получили совершенно новое освещение только благодаря толкованию, что завоевание политической власти пролетариатом в каждом случае - проводится ли оно демократическим путем, или путем захвата - неминуемо должно вести к диктатуре, ибо только благодаря ей может быть осуществлена классовая воля пролетариата в отношении буржуазии.
Выяснилось, что демократия, пока существует классовое государство, является и будет являться противоречивой формой, ибо самое демократическое государственное устройство предполагает, что или буржуазные, или пролетарские партии имеют большинство, равновесие их постоянно бывает лишь временным, ибо в непримиримости их экономических тенденций лежит повод к уничтожению этого равновесия при первом удобном случае. Поэтому и демократия означает собою, что большинство господствует над меньшинством, и, когда его положение становится критическим, оно прибегает к диктатуре, к чрезвычайному положению, к военному суду и пр. В демократическом буржуазном государстве и сейчас (и прежде) господствует буржуазная диктатура, точно так же, как в пролетарском государстве будет господствовать диктатура пролетарская. Демократия и диктатура, таким образом, в классовом государстве не являются противоположными понятиями, и речь может итти только о том, чтобы найти предпосылки к диктатуре пролетариата. Будет ли она при том проведена в "демократической" или другой форме, является вопросом несущественным и от воли нашей независящим. При таком освещении исчезает ряд проблем, которые до сих пор раз'единяют пролетариат.
"Демократия" более - не принципиальный вопрос, парламентаризм - не место ловли для политической работы, - конечно, при всем этом для западно- и центрально-европейского рабочего класса эти понятия не теряют совершенно исключительного практического значения. Не кто иной, как Ленин, подчеркнул это с особенной резкостью. Он называл долгом "разрушить буржуазно-демократические и парламентские предрассудки" масс, но не для того, чтобы отстраняться от парламента, а, напротив, работать в этом осознании. Ленин никогда не играл в демагогию, говоря рабочим: "Вся власть Советам" или "Необходимо в одну ночь заменить парламентскую систему советской". Надо только прочесть, как он в своей книге "Детская болезнь "левизны" в коммунизме" осуждает эту тактику германских и австрийских "коммунистов", но отрицание этой демагогии не может отвергать духа политической критики демократии и происходящей благодаря ей легализованности движения, для которого еще Энгельс нашел жестокие слова. Борьба с путчизмом у одних не должна выродиться в трусость собственного политического мышления, - что приведет к могиле всякое понимание марксистского государственного устройства и пролетарской классовой борьбы. Кто продумает эти оба понятия со всеми условиями классового принципа, - этим мы обязаны точке зрения Маркса, - тот найдет основание, почему Ленина, который впервые осуществил эти особенности понимания, назовут за раскрепощение политической мысли от массы предрассудков и мнимых задач не в меньшей степени духовным освободителем, чем социалистом. Если кто-нибудь пугается тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у него, тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у него, равно как и демократические, ибо они были классовыми движениями, и что если необходимо быть террору, то красный террор все-таки оставляет больше надежды, чем белый, безотносительно от того, что он никогда не бывает столь кровав, как белый.
5.
Значение Ленина для России и ее освобождения - ныне исторический и незыблемый факт, не подвергающийся спорам партий и классовых воззрений. Если историческим смыслом каждой революции является дать свободу и простор, уничтожая и отбрасывая пережитые и тормозящие законоположения и формы жизни для дальнейшего развития общества, - то не было более радикальной революции, чем русская, не было более беспощадного уничтожения старого мира, чем через большевизм. Это целиком дело Ленина, который взял в руки могучую инициативу в октябре 1917 года, в тот момент, когда даже его друзья еще колебались; его стихийная смелость, в соединении с упорной и неотступной силой и поразительным дипломатическим искусством, преодолела все опасности революции. Это грандиозное дело имеет значение не только для России: это - часть дела освобождения всего мира. Никогда не забудется современниками и останется в сердцах пролетариев то громадное впечатление, как в октябре 1917 года, когда еще культурный мир находился в кровавых оковах войны, когда всякая надежда на прекращение бедствия была утрачена - особенно после того, как даже героический поступок Фридриха Адлера остался без последствий, - как из Петербурга в это время раздался зажигательный клич: "Ко всем", что русский пролетариат признал войну законченной и пригласил народы к мирным переговорам. И как этот исторический акт являлся действительным духовным освобождением из величайшей безнадежности и отчаяния, так разрушение старой России означало физическое освобождение совершенно неожиданным способом всего мира, с которого, наконец, был сброшен гнет царизма, равно и империализма русской буржуазии, который еще при Милюкове и Керенском мог запятнать русскую революцию новым наступлением в угасающей мировой войне. Конечно, не по вине Ленина не была осуществлена власть пролетариата, - и союз советских республик - не пролетарское государство в том смысле, что пролетариат является лишь одним господствующим классом. Власть здесь только господствует, давая подавляющему большинству населения - кр
м - известные уступки, дает концессии и допускает теперь даже, в силу новой экономической политики, в известном смысле, и буржуазию. Если противники русского большевизма, который надо резко отграничить от вне-русского, хотят в этом видеть его банкротство и даже над этим насмехаются, то они вовсе не имеют понятия о различии в строении государства, рожденного из революции и стремящегося к тому, чтобы только сохранить, по возможности, свое первоначальное направление, от государства, в котором вовсе не может быть такого устремления, так как такое государство насквозь контр-революционно. Пролетариат всего мира, поэтому, никогда не переставал с верным революционным чутьем смотреть на российские советские республики, как на драгоценнейшее и славнейшее достояния пролетарского движения на пути к социализму, как на великий форпост в борьбе против буржуазного капиталистического мира. Цепи, разорванные в России Лениным, были цепями, приготовленными и для нас, и надежды и гор ячее сочувствие мирового пролетариата в том, чтобы дело его было сохранено и мощно развивалось. Поэтому печаль, навеянная его смертью, была велика в пролетариате и соединялась со страхом, ибо одновременно к этому присоединялась боязнь за будущность русск ой революции. В этом смысле в чувстве каждого пролетария слились воедино - Ленин и дело пролетарской революции.
6.
И человек, носивший в себе такое громадное историческое значение, это должно войти в надгробную речь, - оставался простым, скромным, почти по-мужицки живущим пролетарием, жил ли он в бедной лачуге или в царском дворце в Кремле. Он и здесь оставался символом революции: могуче распрямляясь в разрушительной и созидательной своей силе, царственно пренебрегая всей мелочностью и узостью жизни, без претензий к роскоши и оставаясь постоянно скромным в своей жизни. Под этим впечатлением Горький сказал о нем: "Его частная жизнь такова, что в религиозное время из него сотворили бы святого". Человек, который мог бы сделаться русским царем, если бы им руководили личное властолюбие и жажда славы, а не идея социальной революции, умер в комнате прислуги в загородном дворце, из многих комнат которого он хотел жить только в этой. Это не было эффектной игрой, это не была демагогия, наверняка, уже чуждая смертельно больному человеку, - это был инстинкт человека, который иначе не мог поступать, ибо существу большой пролетарской идеологии, которую он исповедывал, для которой он жил, мог соответствовать только пролетарский образ жизни. Таким был Ленин, - великое единство мысли, поступков и чувств. Дух целого класса, дух пролетариата проносил и образовывал это единство, чтобы благодаря ему сделаться богаче и полным духовной силы. Поэтому Ленин останется жив не только в памяти пролетариата, но и тем более пребудет живым, чем больше пролетариат поймет и выполнит свою историческую задачу, которую Ленин оставил на примере своей жизни.
В. Кряжин.
ЛИТЕРАТУРА О ЛЕНИНЕ.
I.
Всего каких-нибудь три месяца отделяют нас от трагических дней 21 27 января, а литература о В. И. Ленине приобретает все более и более внушительный характер. В этом стремительном, безостановочном накоплении "Ленинской литературы" находят свое выражение самые разнообразные импульсы и потребности: страстное желание широких масс узнать что-нибудь о жизни и деятельности своего "Ильича", глубокая печаль об утрате великого вождя, испытываемая его оставшимися соратниками, наконец, огромный, можно сказать, всеобщий энтузиазм, вызываемый мощной фигурой мирового революционера. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что в скором времени изучение В. И. Ленина, по своему масштабу, сравняется, если не превысит "шекспирологию", располагающую десятками журналов, огромными библиотеками и специальными кафедрами почти во всех университетах Старого и Нового Света.
Охват всей деятельности В. И. Ленина представляет, понятно, колоссальнейшие трудности. "Написать сколько-нибудь подробную его биографию, - правильно замечает Г. Зиновьев, - значит изложить историю двух русских революций, II Интернационала и борьбы его левого крыла против правого; это значит, далее, рассказать о возникновении III Интернационала, о создании нашего Советского государства, об его великих боях за существование и т. д., и т. д.".
Такая задача сейчас, конечно, не по плечу одному исследователю или даже целой группе их, в особенности при тех явно недостаточных материалах, которыми мы пока располагаем. Лишь планомерная, коллективная работа нескольких поколений исследователей сможет раскрыть с достаточной полнотой гигантскую личность и не менее гигантскую деятельность В. И. Ленина.
Вся вышедшая до сих пор литература (я оставляю в стороне газетную и, в значительной степени, журнальную) задается, впрочем, гораздо более скромными целями. Она пытается приблизить к массам фигуру ушедшего вождя, дать хотя бы предварительную оценку оставленного им богатого теоретического и практического наследия, - одним словом, дать суммарную характеристику Ленина и ленинизма.
Посмертную "Ленинскую литературу", для удобства рассмотрения, можно разбить на три большие категории: в первую входят сборники, биографии, очерки популяризаторского характера; во вторую - чисто теоретические произведения, разрабатывающие проблемы теории и практики ленинизма, и, наконец, в третью - статьи и материалы биографического характера. Нечего, конечно, и говорить, что это деление носит весьма приблизительный характер. Много очерков и статей можно рассматривать в любом из намеченных разрезов. При отнесении их в ту или иную категорию приходится поэтому отправляться от их преобладающего содержания.
II.
Как и следовало ожидать, наиболее обширной в настоящее время является первая, "популяризаторская", категория. Чисто стихийная потребность дать немедленный отклик на смерть В. И. Ленина вызвала к жизни несколько сборников, составленных из газетных материалов, опубликованных в связи с памятными событиями: покушением на В. И. Ленина, 50-летием со дня его рождения и 25-летием существования Р. К. П.
Пожалуй, наиболее полным является сборник статей о Ленине, вышедший в Харькове, в издательстве "Молодой Рабочий"*1. Сборник этот в огромной части состоит из газетных очерков, к которым прибавлено 3 - 4 журнальных статьи и кой-какие извлечения из книг (глава из книги П. Лепешинского "На повороте", статья Емельянова "Таинственный шалаш" и др.). Из помещенных в журнале очерков хочется напомнить блестящую характеристику Л. Троцкого: "Ленин как национальный тип", где он фигуру последнего приводит в связь с русской пролетарско-крестьянской стихией: "Свобода от рутины и шаблона, от фальши и условности, решимость в мысли, отвага в действии, - отвага, никогда не переходящая в безрассудство, - характеризуют русский пролетариат и вместе с ним Ленина". Но в то же время "у этого самого бесспорного из вождей пролетариата - не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека". Недаром самая "интуиция действия", столь присущая Ленину, по мнению Л. Троцкого, "это - мужицкая сметка, только с высоким потенциалом, развернувшаяся до гениальности, вооруженная последним словом научной мысли". В изящном, необычайно любовно написанном, "Рисунке пером" Н. Осинский дает внешнюю характеристику В. И. Ленина, его наружности, манеры его речи, его ораторского жеста и т. п.
Из историко-биографических материалов наиболее волнующее впечатление производит "Разговор Ленина с Кронштадтом по прямому проводу", когда войска Керенского наступали на Ленинград, и В. И. Ленин с вулканической энергией организовывал оборону красной столицы. _______________
*1 "Ленин". Составили В. Крайний и М. Беспалов, под ред. Д. Лебедя. Изд. 2-е. 1924 г. Стр. 255.
К сборнику приложена очень недурная библиография произведений В. И. Ленина и список главнейшей биографической литературы о нем. В предисловии к сборнику указывается, что он "может быть только первой страницей в той книге, которую еще в наши дни "должно написать". Несомненно что эту скромную роль сборник выполняет.
Второй сборник "Памяти Ленина" выпущен в Москве Высшим Военно-Редакционным Советом*1. По своему содержанию он почти целиком совпадает с харьковским сборником. Здесь прибавлено лишь 3 - 4 небольших статьи (Г. Зиновьева - "Ленин", чрезвычайно интересные воспоминания В. Бонч-Буревича - "Покушение на В. И. Ленина в Москве" и др.), но зато кое-что в сравнении с харьковским сборником опущено (отмеченный разговор по прямому проводу и др.).
Отличием московского сборника является его прямо-таки великолепная внешность. Напечатанный в виде альбома на прекрасной бумаге, сборник заключает десятки интереснейших фотографий: портретов В. И. Ленина и его семьи, групповых портретов (членов Ц. К. разных созывов, редакций большевистских газет), многочисленных снимков с разных документов, имеющих историческое значение, автографов В. И. Ленина и т. п. Весь литературный материал обрамлен титульными листами, многочисленными заставками и концовками, принадлежащими таким художникам, как Ю. Анненков, Моор и др. Благодаря своей художественной внешности, сборник ВВРС, действительно, является достойным литературным венком на могилу В. И. Ленина.
Третий сборник памяти В. И. Ленина "Великий строитель"*2 имеет более узкий характер. Он состоит из статей, печатавшихся исключительно в "Экономической Жизни" и посвященных оценке В. И. Ленина, как "вождя, руководителя и вдохновителя хозяйственного строительства первых и единственных в мире рабоче-крестьянских республик". Учитывая то огромное внимание, которое уделял В. И. Ленин экономическому строительству СССР, - сборник, несомненно, представляет интерес, в особенности при изучении ленинизма в ВУЗ'ах. В особенности ценен 4-й раздел сборника: "Основные задачи экономической политики в период революции в формулировке В. И. Ленина", составленный из многочисленных тезисов и цитат из соответствующих сочинений и речей.
Наименее долговечным является последний сборник "В дни скорби", изданный "Московским Рабочим"*3. Он состоит из многочисленных заметок, статей и стихов, появившихся в столичной и провинциальной прессе во время траурной недели (21/I - 27/I). Главным достоинством этой книги является то, что она живо отражает те непосредственные чувства, ту психологическую реакцию, которую вызвало во всей России известие о смерти любимого _______________
*1 "Памяти Ленина". Сборник. Составлен М. Сербоцким, под ред. В. Полонского Изд. ВВРС. М. 1924 г. Стр. 150.
*2 "Великий строитель". Памяти В. И. Ленина. Изд. "Экономическая Жизнь". М. 1924. Стр. 125.
*3 "В дни скорби" (21/I - 27/I - 1924). Изд. "Московский Рабочий". Стр. 248. вождя*1. Из популярных очерков, посвященных В. И. Ленину отдельными авторами, необходимо отметить прежде всего серию брошюр, выпущенных Г. Зиновьевым: "В. И. Ленин", "Влад. Ильич Ленин", "На смерть Ленина"*2. В большинстве случаев мы имеем здесь воспроизведение речей, произнесенных Г. Зиновьевым, дополненных его статьями, опубликованными после смерти В. И. Ленина. Написанные одним из самых близких учеников и соратников В. И. Ленина, все перечисленные брошюры дают живые, ярко и популярно написанные очерки жизни и деятельности В. И. Ленина, начиная с периода 90 годов и до 1924 г. Особенно полезной является небольшая статья "В. И. Ленин и наша партия", дающая прекрасную историко-хронологическую канву для изучения ленинизма в марксистских и комсомольских кружках.
Наиболее обширную биографию В. И. Ленина дает Ем. Ярославский*3. Его книга - "Жизнь и работа В. И. Ленина" - рассчитана на самые широкие круги рабочих и крестьян, которым она хочет "просто, бесхитростно раскрыть образ того, к кому тянутся в порыве любви, скорби и благодарности миллионы трудящихся всех наций"... Шаг за шагом Ем. Ярославский прослеживает детство и отрочество В. И. Ленина, его студенческие годы, работу в Ленинграде, ссылку, эмиграцию и т. д. С чисто биографической точки зрения наиболее интересны первые главы книги (до 1905 г.), где автор располагает обильными материалами, исходящими от близких к В. И. Ленину лиц. Далее биографический элемент стирается и заслоняется эволюцией идей, изображением революционной и государственной деятельности В. И. Ленина, путем обильных цитат из его сочинений.
Вторая часть книги дает сжатые, суммарные очерки ленинизма, т.-е. "марксизма в действии" ("Ленин - организатор диктатуры пролетариата", "Ленин - вождь угнетенных национальностей" и др.), а также характеристики его деятельности в различных областях политической жизни ("Ленин и Комсомол", "Ленин и раскрепощение женщины" и др.). Чрезвычайно интересным в этом отделе является очерк "Ленин, крестьянство и Р. К. П.", где приведен ряд крестьянских писем, бесхитростных мужицких рассказов о своем "Ильиче". В одном из этих рассказов необычайно метко схвачено значение для В. И. Ленина непосредственного общения с крестьянством: "Он не меня, конечно, слушал, как персону необыкновенную, а через меня он слушал все крестьянство и через меня он учел всю сложную обстановку на низах". _______________
*1 Чисто преходящее значение имеет сборник "Ленин - вождь трудящихся" (изд. "Прибой". Ростов-на-Дону - Москва. 1924. Стр. 53), состоящий также из старых статей и газетных материалов, но гораздо-более неполно и случайно представленных, нежели в вышеуказанных сборниках.
*2 Г. Зиновьев. "В. И. Ленин". Изд. "Красная Новь" и Госиздат. 1924 г. Стр. 40. Его же. "Влад. Ильич Ленин". Госиздат. Его же. "На смерть Ленина". Изд. "Красная Новь". Стр. 62. Госиздат. Стр. 38. Все брошюры снабжены прекрасно исполненными фототипиями.
*3 Ем. Ярославский. "Жизнь и работа В. И. Ленина. 23 апреля 1870 г. 21 января 1924 г.". Госиздат. Стр. 296.
Вообще, читая эти рассказы, мы незаметно переходим из сферы истории в область легенды, создаваемой народными массами России о своем великом вожде.
Третья часть книги посвящена болезни и смерти В. И. Ленина; помимо материалов, помещенных и в других посмертных ленинских изданиях, здесь приведено большое количество рабочих резолюций, а также отзывов заграничных социалистов и политических деятелей, ярко демонстрирующих, насколько импонировала гигантская фигура В. И. Ленина даже врагам. Недостатком этой части книги, так же, впрочем, как и большинства разобранных сборников, является то, что они почти не воспроизводят писем рабочих и крестьян, написанных по поводу смерти В. И. Ленина. А между тем, именно эти, действительно, бесхитростные, документы могут ознакомить с интимными переживаниями рабоче-крестьянских масс, взбудораженных великой утратой. Из фототипий, приложенных к книге, особенно интересен семейный портрет Ульяновых, относящийся к первым гимназическим годам В. И.