Нестеренко Евгений. Тень ведьмы

   Из всего этого я делаю вывод, что причиной заболевания было не солнечное тепло, а солнечный свет. Именно свет.
   Заинтересовавшись этим случаем, я произвел анализ архивов и обнаружил еще несколько примеров подобного заболевания. Все эти люди попадали в поле зрения Святого Ордена по причине обвинения в колдовстве и ведьмачестве.
   Теперь я окончательно уверен, что солнечные лучи могут убивать. Пример тому - это странное заболевание. Я назвал его "Страх Солнца". Причину склонности к нему я пока не знаю, но склонен полагать, что она кроется именно во времени рождения человека. Возможно, кожа новорожденного должна быть облучена солнечным светом, иначе она привыкает к темноте и более не может переносить яркий свет.
   Изучая архивы Святого Ордена, я неожиданно наткнулся еще на несколько весьма любопытных случаев. Эти случаи так поразили меня, что я не мог удержаться и решил собрать как можно большее количество сведений по данной тематике.
   К сожалению, медицинские источники практически ничего мне не дали. Тогда я навел осторожные справки и выяснил, что существует целый пласт литературы, тщательно укрываемой от обычного читателя. Это так называемые "демонические" книги, написанные известными чернокнижниками и колдунами. Разумеется, вся эта литература категорически запрещена Святым Орденом и достать ее чрезвычайно трудно, ибо все копии, присутствовавшие когда-то в библиотеках, были уничтожены либо спрятаны. Немалого труда стоило мне раздобыть одну из таких книг. Она имеет название "Падший Ангел", автор - Джан Вэй. В книге описано изгнание из рая ангела-отступника и превращение его в Князя Тьмы. Но помимо прочего, я вычитал там удивительную фразу:
   "...Ночью владеет Князь Тьмы, и светило его - луна. Все твари ночные ему подвластны, ибо лунным светом питаемы. Лучи же солнечные для них губительны и невыносимы. Но не только твари Князю Тьмы подвластны. Рожденные ночью, в свете полной луны люди несут на себе печать Сатаны. Они его избранники, им одним открыт путь в темные миры, только они могут постичь все тайны колдовские..."
   Если отбросить мистическую часть, то мои предположения полностью подтверждаются - ведь Джан Вэй, сожженный за колдовство, был все-таки крупным ученым и врачом. Очевидно, он тоже проводил исследования в этом направлении и пришел к таким же выводам, хоть и примешал сюда религиозные корни.
   Однако хочу вернуться к другим заболеваниям.
   "Одержимость".
   Одержимость. Так священники именуют нервные припадки, сопровождающиеся судорогами, бессознательной речью и внезапным слюновыделением. Случаи одержимости чаще встречаются у женщин и детей, большей частью проживающих в селах и что довольно странно, так это географическая ограниченность заболевания. Более половины всех зарегистрированных случаев одержимости наблюдались в южных и юго-восточных районах Королевства, причем основные, массовые вспышки происходили в период засух.
   Замечена такая особенность: после изоляции больного все симптомы болезни довольно быстро исчезали. Это говорит о том, что нервное происхождение заболевания исключено. Остается предположить отравление неизвестным токсином.
   Сходные симптомы мне приходилось наблюдать у пациентов после принятия семян дурмана или красавки. Но здесь подобные варианты заранее исключаются, потому как существует еще одна разновидность одержимости (или иное, сходное по течению заболевание) - одержимость врожденная. Такая форма может проистекать либо из-за постоянного поступления в организм токсина, либо если этот токсин вырабатывается в самом организме. Возможно, что это вещество присутствует в организме каждого человека, но по некоторым причинам может вырабатываться в большем количестве и вызывать припадки.
   Исследовать проблему более детально затруднительно из-за довольно редкого и непредсказуемого по времени клинического проявления болезни.
   Это заболевание не столь наглядно связано с предыдущим, как, например, следующее за ним, но я убежден, что какая-то связь все же существует.
   "Темный Дух".
   Данное заболевание несет в себе черты двух предыдущих, но оно выражено более явно и заканчивается почти всегда смертью - либо естественной, либо насильственной, ибо считается одним из самых явных доказательств присутствия в человеке нечистой силы.
   На первой стадии болезнь проявляется угнетением и стремлением укрыться от солнечного света. В остальном поведение и внешний вид человека не меняются.
   Через некоторое время у больного появляются припадки, как при одержимости, но припадки эти, хоть и менее продолжительные, но, как правило, более сильные. При попытке приблизиться к больному в момент припадка он проявляет необычайную агрессивность и может нанести тяжелую травму. Если в первой стадии заболевший еще имеет шанс остаться в живых, то после наступления второй он его теряет. (Святые отцы утверждают, что теперь в него вселился темный дух и человек более не управляет своим телом. Им правит злой демон и этот демон может навести порчу на других. Интересно то, что действительно нередки случаи, когда контактировавший с больным человек заболевал и сам).
   В третьей стадии больной перестает принимать пищу и особенно сторонится воды. (Священники говорят, что это нечистый дух избегает света и воды). Припадки продолжаются и рано или поздно оканчиваются параличом и смертью.
   Я считаю, что причина болезни - в заражении организма неким ядом, который постепенно овладевает всеми органами и приводит к смерти. Не исключено, что яд проступает и через кожу вместе с потом и может при контакте со здоровым человеком поразить и его.
   Меня в первую очередь интересует причина предрасположенности человека к данному яду. Причем я уверен, что такая предрасположенность есть, потому как заболевает далеко не каждый.
   Я назвал заболевание "Темный Дух", однако правильнее было бы именовать его "Солнечным Ядом". У меня есть гипотеза, что болезнь эта вызывается солнечным ядом. Я, конечно, не утверждаю, что в солнечных лучах находится яд, но мне кажется, что этот яд образуется в организме человека, имеющего недостаточную устойчивость к солнечному свету. Ведь необязательно эта неустойчивость должна выливаться в "Страх Солнца". Вполне возможно, что человек не был при рождении вовсе лишен солнечного света, его могло быть просто недостаточно. "Страх Солнца - это бурное проявление, когда организм сразу реагирует на появление яда. А вот в случае несколько большей устойчивости яд успевает накопиться в большем количестве, что гораздо опаснее.
   "Лунный Зов".
   Это заболевание протекает легче, чем предыдущие и проявляется периодически, но в строго определенное время - в полнолуние.
   Человек, подверженный этой болезни, неожиданно просыпается посреди ночи и начинает перемещаться, не раскрывая глаз. Иногда он может произносить при этом несвязные речи.
   Есть еще одна особенность - больной стремится подняться как можно выше над уровнем земли, например, он может забраться на крышу здания или залезть на дерево. Единственная опасность, которой подвергается больной - это упасть с высоты и расшибиться, либо не заметить какой-либо преграды (например, ямы) и получить травму.
   Проснувшись утром, он ничего не может вспомнить из того, что с ним происходило ночью.
   Причина заболевания, наверное, заключается в бессознательном стремлении лунатика (то есть человека, рожденного в полнолуние) попасть под лунные лучи. Так, например, ночные насекомые стремятся слететься на свет.
   Заключение.
   Несмотря на то, что остаются необъясненными некоторые иные явления, (вампиризм, например) я все же со всей уверенностью берусь утверждать, что суждения монахов относительно упомянутых выше заболеваний являются ошибочными, а меры, которые они применяют к заподозренным в поражении этими заболеваниями, просто-таки бесчеловечны.
   Все эти теории, все их идеи - не более чем мистификация, попытка "огнем и мечом" избавиться от того, чего они не понимают. Это Тень Ведьмы. Во всех их страхах, во всех их пороках сквозит Тень Ведьмы - стремление найти жертву, которая ответила бы за их собственные грехи.
   Любую болезнь следует лечить, да и то только с согласия самого больного. Единственное исключение составляют случаи, когда больной может нести угрозу обществу, но из всех перечисленных здесь случаев принудительное лечение (подчеркиваю: лечение, а не уничтожение) допустимо только при "Темном Духе".
   В заключение хочу выразить надежду, что когда-нибудь Святой Орден все же прислушается к гласу рассудка и перестанет пренебрегать правом человека на жизнь.
   Я также надеюсь, что проведенные мной исследования окажутся важным звеном в истории медицины и что потомки не раз ими воспользуются, не забывая почтить имени их скромного автора - Альцеста Левия.
   - Однако!.. - протянул Лука.
   - Да, интересным фруктом наш лекарь оказался, - хмыкнул Иоанн. Неспроста, ой неспроста он вопросики-то задавал, неспроста выпытывал.
   Петр закрыл папку.
   - Наш лекарь - шпион Врачебной Коллегии, - жестко сказал он. - И за каждый удар в спину Капитула ему платят золотом. Они готовы пойти на любую подлость, на любую провокацию, лишь бы ограничить влияние Святого Ордена.
   - Вот оно что... - сказал Иоанн. - То есть все это он состряпал под заказ...
   Петр дернул плечом.
   - Все может быть. Не исключена, конечно, возможность, что этот Альцест и сам в свои бредни верит, но нам от того не легче. Мы не можем допустить, чтобы эти записки попали по назначению.
   - Ну, я не думаю, что они представляют какую-то серьезную угрозу, произнес Иоанн, - ведь доказательств у него практически нет.
   - Ты, Иоанн, не знаешь, что такое ловкая идея в руках искусного врага... предостерег Лука.
   - Подумаешь, ловкая идея - на Джан Вэя ссылаться! - фыркнул Иоанн. Да только за одну эту ссылку его самого костер ждет, не говоря уже о том, что он ставит под сомнение дела Капитула.
   - Ты, наверное, плохо слушал, - сказал Петр. - В том-то и дело, что он на Вэя как раз и не ссылается, а наоборот - отрицает причастность дьявола к проявлениям бесовской одержимости... Он утверждает, что причины всех этих явлений якобы вполне обыденны и невинны, а мы, клерики, уничтожаем людей по собственной злобной воле.
   - "Тень Ведьмы"... Надо ж было придумать такое! - сказал Лука.
   - Я ручаюсь, у него в запасе еще много придумок есть! - прищурился злобно Петр. - Да только вряд ли они ему теперь помогут.
   - Идем к отцу Люцеру? - спросил Лука.
   - Я сам ему все расскажу, - решил Петр. - Мы с ним уже беседовали про господина лекаря, пора, я чувствую, эту беседу завершить...
   - Все как вы говорили, отец Люцер. Только теперь у нас есть нечто вполне конкретное.
   - Что ж, это хорошо, - кивнул отец Люцер.
   - Теперь мы точно знаем, что он шпион. Может, разобраться с ним без лишнего шума?
   - Нет, Петр, нет. Так не годится. Убрать-то его несложно, и даже тайно убрать несложно. Но они ведь там догадаются. Как это так: был лекарь, и вдруг сгинул! Доказать они, конечно, ничего не смогут, но будут уверены, что это наших рук дело.
   - Ну и пусть!
   - Видишь ли... Здесь, как и в любом крупном деле, существуют свои правила игры. Убрать без причины их человека - значит нарушить эти правила. Тогда и у них развязываются руки, а я не хочу, чтобы точно так же потом исчезали мои люди. Надо все сделать официально, тем самым мы и правил не нарушим, и очерним противника всенародно. Ведь какой случай удачный: лекарь-чернокнижник! Мы этому Альцесту устроим хороший Процесс и никто и пикнуть не посмеет...
   - Хорошо, отец Люцер, как скажете. Какие будут по этому поводу указания?
   - Для начала, - сказал отец Люцер, - арестуйте лекаря и упрячьте в темницу. Чем быстрее, тем лучше. Где он сейчас?
   - Уехал еще с утра за город - травы целебные собирать. Обещался вернуться поздно вечером.
   - Тогда не теряй времени, иди предупреди, чтоб у ворот его встретили...
   - Уже предупредил, отец Люцер. Лука и Иоанн тоже в курсе, я им поручил ждать лекаря в его комнате, чтобы сразу, у ворот, не спугнуть.
   - Разумно, - похвалил отец Люцер. - А что там с делом о вампирах, есть ли какие-то сдвиги?
   - Практически никаких, отец Люцер, - с сожалением проговорил Петр. - Надо бы мне в Овраг съездить...
   Отец Люцер с одобрением посмотрел на Петра.
   - Хорошо, как только закончим с лекарем, поезжай, только ненадолго.
   С улицы донесся стук подков о каменную мостовую.
   Петр забеспокоился.
   - Все, иди, - торопливо сказал отец Люцер.
   Петр кинулся к двери.
   - И как только задержите, сразу ко мне! - крикнул ему вдогонку отец Люцер. - Слышишь?..
   Альцест покосился на физиономию монаха, сморщившуюся в умильной улыбке.
   Вот жизнь у них, подумал он, сплошное притворство. Актеры только на сцене играют, а этим все время приходится...
   Он поглядел, как монах закрывает ворота и зашагал к привычно серевшему зданию аббатства. В руках он нес большой пучок зверобоя, на плече висела полотняная сумка с другими растениями, собранными за городом. Когда он проходил мимо окна своей комнаты, ему показалось, что там мелькнул свет. Откуда бы?
   Альцест ступил в плохо освещенный коридор. Нашарил в кармане ключ, отпер дверь. В комнате, конечно, было темно. Альцест положил охапку зверобоя на стол и хотел зажечь свечу.
   - Что-то ищете, господин лекарь? - раздался вкрадчивый голос.
   Альцест вздрогнул.
   - Кто здесь? - спросил он, медленно выговаривая слова.
   Неожиданно комната озарилась светом.
   Из-за книжного шкафа вышли три человеческие фигуры.
   - Добрый вечер, господин лекарь! - сказал Лука.
   В руках у него был фонарь.
   Петр подошел к двери, плотно прикрыл ее и задвинул засов.
   - Вечер добрый, - внешне спокойно ответил Альцест и снял с плеча сумку.
   - Стоп-стоп! - вдруг сказал Иоанн, принимая у него сумку.
   Альцест почувствовал, как на сердце опускается тяжесть. Нехорошее предчувствие заскребло ему душу. Он хотел что-то спросить, но понял, что это бесполезно и лишь тяжело выдохнул.
   - Да, господин, лекарь, - сказал Петр без улыбки, - ознакомились мы с вашими сочинениями...
   Альцест все понял. Теперь он стоял и не скрывая презрения смотрел на монахов. - Надо вам сказать, очень занимательно написано, - продолжал Петр, особенно мне понравилось упоминание о "Падшем Ангеле". Эта книга как нельзя более подходит к теперешней ситуации. "И было у него все: и крылья ангельские, и лик светлый, и любовь Господня. Но обуяла его и завладела душой гордыня непомерная..." Помните, господин лекарь?
   Альцест пристально смотрел на Петра.
   - Мне жаль вас, - сказал он. - Настанет день, когда вы проклянете себя за свершенные злодеяния, но будет поздно. Не поможет вам тогда ни ваша вера, ни ваш фанатизм. Поверьте мне такой день настанет...
   - Ну-ну, господин лекарь, - грубо сказал Иоанн, доставая веревку. - Для вас такой день уже наступил. Давайте руки, и без шуток!
   Альцест протянул руки и Иоанн туго связал их. Петр молча открыл дверь.
   - Иди, - тихо сказал он Альцесту.
   Лука с фонарем в руках вышел первым, за ним Альцест и Иоанн. Они двинулись по коридору к лестнице, ведущей в подвал. Петр не пошел за ними, он должен был идти к отцу Люцеру.
   Возле самой лестницы Альцест остановился, посмотрел вниз и побледнел. Увидев, что Петр еще не ушел, он с трудом проглотил подступивший к горлу комок и хрипло крикнул, глядя на Петра:
   - Такой день настанет!
   ГЛАВА 11
   Время здесь тянулось медленно, словно нехотя, но все же не стояло на месте. Минуло лето и пришла сухая затяжная осень, желтая и грустная пора года. Для Марии именно осень была символом умирающей природы, несмотря на пышно разлитое по земле золото и теплый багрянец, покрывающий пятнами деревья. Правда здесь, в горах, осень была какой-то невыразительной, прозрачной. Все так же возвышались Тарпакские горы, все так же зеленели в парке ровно подстриженные вечнозеленые кусты, только с немногочисленных деревьев постепенно сходила листва.
   Затем надвинулась зима. Она начала с холодных мелких дождей, сдобренных горохом града, затем к дождю добавились хлопья мокрого снега, а потом неожиданно ударил мороз. Земля остыла и окаменела, лужи остекленели. И снег, теперь уже пушистый и густой, принялся укрывать мертвую природу своим белым саваном.
   Замок насупился. Ему не нравилась назойливая вьюга, пытающаяся то проникнуть сквозь щели окон, то ворваться в распахивающуюся дверь, то заглянуть в трубу камина. Ему не нравились жестокие морозы, от которых начинал звенеть и трескаться камень. Только к ветру он относился благосклонно - тот заботливо сдувал с башен белый снежный налет.
   Озеро, которое так любила Марта, спряталось подо льдом. Исчезли и заросли, и кувшинки, затаившись глубоко на дне, там, где мороз был бессилен.
   Появились длинные однообразные вечера. Их особенно хорошо было коротать за книгой. Марии нравилась зима. Чрезвычайно приятно сидеть вот так перед раскрытой книгой и слушать, как за окном злобно гудит вьюга. Покачивается маленький огонек свечи, шелестят пожелтевшие страницы, и только снег осторожно постукивает в стекло. В камине гудит огонь. Все как в старой доброй сказке.
   И вот наступила весна. Сначала начал таять снег. С удивлением и негодованием талая вода спускалась с гор в долину, шумя и размывая землю на своем пути. В воздухе запахло сыростью. А когда немного подсохла грязь, природа стала оживать. Необыкновенная, ни с чем не сравнимая свежесть заполнила весенний воздух. Беспечно защебетали птицы.
   Обучение подходило к концу. Почти год прошел с того момента, как в замок прибыли кареты с девушками. За это время они успели получить широкое и всестороннее образование, успели привыкнуть к новой жизни и новым манерам. Все находились в состоянии предвкушения чего-то важного и значительного, потому что приходил час вершения судеб - им предстояло выдержать последний экзамен и стать фрейлинами. Затем их ждала уже иная жизнь - в перенаселенных городах, в пышных замках, а может быть даже и при королевском дворе.
   Графиня лично обещала всем, что те, кто успешно закончит обучение, получат от нее наилучшие рекомендации и всяческую поддержку.
   Марта волновалась больше других. Ей уже давно не терпелось покинуть замок.
   - Прежде всего приеду домой, в село, - говорила она Марии. - Пройдусь вот этак по улице, чтоб все видели... Нет, а еще лучше - попрошу кучера, чтоб подвез в карете под самое крыльцо. Представляешь - графская карета! Они все лопнут от зависти! - и Марта мечтательно закатывала глаза.
   Мария тоже соскучилась по дому - за все это время она ни разу не виделась с родными. Из замка девушек не отпускали, а родственникам приехать сюда было бы просто немыслимо. Теперь, когда появилась возможность выбраться домой, желание осуществить эту возможность разгорелось с еще большей силой. Северное крыло замка неожиданно превратилось в гудящий улей. Девушки нервничали, шумели, готовясь к предстоящим экзаменам и возвращению в родные места.
   Мария по поводу экзаменов не особенно беспокоилась. Она знала, что все должны сдать их успешно, потому как всех неуспевающих отчислили еще заранее, на первом этапе обучения. Она просто ждала, когда сможет попасть домой.
   - Наконец-то ваши хлопоты закончились! - поздравил графиню герцог. Обучение фрейлин завершено, и вы можете отдохнуть.
   - От чего мне отдыхать? - подивилась графиня. - Я вроде бы их воспитанием и обучением не занималась...
   - Ну как же, - настаивал герцог, - все-таки такая ответственность! Куда вы их теперь направите?
   Графиня посмотрела на герцога.
   - Разумеется, домой. Ведь они почти год не виделись с родными.
   - А затем?
   - Пока они будут отдыхать, я разошлю запросы по знакомым феодалам и ко двору. Как только наберется нужное число заявок, я пошлю за новоиспеченными фрейлинами.
   - От меня можете принять заказ прямо сейчас, - улыбнулся герцог. - Недавно получил от родственницы письмо, в котором она просила меня похлопотать насчет двух девушек-фрейлин лично для нее.
   Графиня поморщилась.
   - Хорошо, я подумаю, - ответила она. - Неужели вы до сих пор сердитесь на меня за тот инцидент с маркизом? - спросил герцог.
   После того случая, когда маркиз Инсуэльский попытался увезти девушку, графиня больше месяца не общалась с герцогом. "Для меня не так важна эта фрейлина, - говорила графиня, - для меня важен тот факт, что вы, во-первых, привезли сюда этого маркиза, а во-вторых, не вмешались, когда он начал вести себя как свинья. Это предательство, да-да именно предательство. Самая большая подлость, на которую способен человек. Я не люблю предателей. Человек, предавший меня даже в малом, точно так же поступит и в более тяжелом положении. Поэтому свое окружение я подбираю из людей исключительно мне преданных, вы обратили на это внимание?"
   - Нет, Владимир, - ответила графиня, - я более не сержусь. Но и прежнего доверия у меня к вам нет. Впрочем, это не помешает нам сохранить дружеские отношения. В принципе.
   Герцог с досадой топнул ногой.
   - Ну скажите, что я должен сделать, чтобы искупить свою вину? Что мне такого сделать?!
   Графиня пристально посмотрела герцогу в глаза.
   - Вы должны пройти Испытание, - сказала она.
   - Какое испытание? Говорите! - выдохнул герцог.
   Графиня загадочно улыбнулась.
   - Не так скоро. Я скажу вам, когда придет время. Так вы даете свое согласие?
   - Даю! Только скажите хоть, в чем оно заключается, это ваше испытание.
   - Видите ли, Владимир, - насмешливо сказала графиня, - как раз одним из этапов Испытания является условие, что вы не будете до последнего момента всего знать...
   Экзамены, как и ожидала Мария, прошли успешно. Ни Ярослав, ни балетмейстер, ни госпожа Глория, ни даже пузатый Оак не задавали каверзных вопросов и были настроены благожелательно и снисходительно. Господин Оак даже шутил.
   "Ну ясно, - говорила Марии Марта, - если они нас завалят, то это будет означать, что они же сами и виноваты - учили, выходит, плохо. Госпожа графиня их за это по головке не погладит..."
   А потом был праздничный ужин. Столы накрыли необычайно пышно. Сыпались поздравления, звучали тосты. И даже графиня ненадолго посетила их, поздравив и пожелав успехов в дальнейшей жизни.
   - Вам повезло, как никому другому, - сказала графиня, держа в руке изысканнейший фужер из чистого горного хрусталя, наполненный рубиновым вином. - Вы избранные. Вам суждено узреть улыбку Судьбы.
   И графиня опустошила фужер.
   Марии не сиделось за столом. Она тихонько выскользнула из-за стола и прошла по длинному коридору в библиотеку.
   Старый библиотекарь сидел там, по-видимому, уже давно. Перед ним стояла пустая тарелка и небольшой графин с вином. Увидев Марию, он добродушно, но как-то печально улыбнулся.
   Марию вдруг охватила такая жалость к этому одиноко сидящему старику, что она с трудом сдержала слезы.
   - А что ж вы тут один сидите? - спросила она его дрогнувшим голосом. - Там все веселятся...
   Ярослав махнул рукой.
   - Веселиться - удел молодых, да, молодых. У меня же от такого шума только голова болеть начинает. Или ты думаешь, что я голодным останусь? Так я уже поел, мне вот приносили, - он указал на стол. - А я вдобавок, - он подмигнул, - достал из своих секретных запасов бутылочку старого вина. "Кровь Дракона", он отпил небольшой глоток и прищурился. - Это бесценная жидкость всего лишь вдвое моложе меня...
   Ярослав посмотрел на Марию и спохватился.
   - Что-то я заболтался, вместо того, чтобы тебя поздравить, - сказал он ласково. - У тебя ведь сегодня праздник!
   - Праздник, а отчего-то невесело, - пожаловалась Мария.
   - Это ничего, это правильно. Ведь праздники были придуманы людьми для того, чтобы скрасить печаль, позолотить эту пилюлю. Каждый праздник - словно веха на жизненном пути, он говорит и о том, что немало уже пройдено, и в то же время о том, что путь близится к завершению...
   Ярослав отпил вина.
   - Да, Мария, сегодня тобой пройдена очередная веха. Теперь ты стоишь на распутье. Перед тобой множество дорог, и от того, какую ты выберешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Судьба.
   - Разве судьба может зависеть от человека? - спросила Мария. По-моему, она предначертана каждому заранее.
   Ярослав покачал головой.
   - Нет, Мария, нет. У человека много судеб. Каждая из дорог, лежащих на твоем пути, это отдельная судьба. И по какой дороге ты пойдешь, такую судьбу себе и выберешь. Они не все прямые и могут часто пересекаться, и все же это разные дороги. Другое дело, что разные судьбы могут вести к одной цели...
   - Так ведь у меня сейчас только один путь - использовать предоставленную возможность и стать фрейлиной, попасть в недоступный ранее мир. Нет, я, конечно, могу вернуться в родные края, но тогда все усилия пропадут даром. Да и что меня ждет дома?
   - На самом деле у тебя все-таки много путей, - сказал Ярослав. - Просто один из них наиболее светел и широк, наиболее заманчив. А глухие непротоптанные тропы остаются в тени. Но они есть. И не стоит ими слишком пренебрегать. Запомни, Мария: не всегда, далеко не всегда светлый путь является лучшим. Но какой бы ты путь не избрала, вряд ли я больше тебя увижу. Мне будет недоставать тебя.
   Старик с горечью замолчал и снял очки.
   - Не огорчайтесь, - сказала Мария ласково, - после нас будут и другие ученицы.
   - Так ведь и до тебя были другие ученицы, только никому старый библиотекарь не был нужен... Ну да ладно, - вздохнул Ярослав, - все правильно. Я слишком многого хочу от этой жизни. Таковы все старики: им кажется, что они прожили долгую, исполненную значения и пользы жизнь и теперь заслужили почет, уважение и безмерное внимание со стороны молодых. Только они забывают, что прожили-то они свою, а не чью-то жизнь, а значит никому, кроме них самих, она и не нужна...