Нестеренко Евгений. Тень ведьмы

   Я приду! А путь укажут мне лучи ста маяков, соединившись вместе. Сто дорог сольются для меня в одну, и сто желаний превратятся в одно - тобою обладать. С тобою быть.
   Ты верь мне, я приду. Венчать нас будет лунный свет и нежный ветер. Украсит ложе белым мягкий снег, метель споет нам песню. Станет домом лес.
   Мы будем жить одной душой, одною на двоих, ее вполне нам хватит. И сердце может нам стучать сильнее вдвое, если есть оно еще. И если жив в нем дух остался.
   Так мы много лет пройдем одной дорогой вместе. Путь, конечно, извилист, тяжел и неровен. Но все же для двоих он легче, много легче. Веселей. Ровнее и светлей. Надежней.
   И настанет день, когда сыграет нам серебряную свадьбу дождь. Сыграет золотую свадьбу осень, листьев цветом желтым. А хрустальную - тот лед, что озеро зимой покроет. И когда придет тот миг, что сердце остановит властным жестом, то будет алхимическая свадьба наша. Она - последняя, ее сыграет Некто в черном, с холодным взором и с холодными устами, улыбку вечности которые хранят.
   Он улыбнется нам, и повенчает в последний раз - в могилу положив. Одна душа была, одно же сердце было, так пускай теперь одна могила будет на двоих. Так ляжем вместе мы в тот день, в могилу вместе ляжем, в день свадьбы алхимической мы нашей...
   С трудом оторвав взгляд от книги, Мария заметила, что за окном уже совсем темно. Возможно она уже пропустила ужин, может быть ее даже ищут. Надо было возвращаться.
   Мария с сожалением отложила книгу и покинула библиотеку.
   Ужин уже подходил к концу.
   - Где ты ходишь? - Марта подвинула стул, освобождая место для Марии.
   - Ты знаешь, нашла такую интересную книжку...
   Марта вздохнула, закатила глаза.
   - Опять книжки! Тебе, кроме них, заняться нечем, что ли?
   - Ну почему же нечем? - язвительно отпарировала Мария. - Можно, например, с дружинниками поболтать - они ведь такие занимательные!
   - Ха! Да, представь себе, занимательные. Но тебе ж ничего не докажешь! Я-то тебя знаю. Как вобьешь себе в голову какую-нибудь дурь, так ни за что тебя не переубедишь.
   - Уж какая есть.
   Мария придвинула тарелку.
   - Слушай, о чем мы здесь с тобой говорим? Ты лучше послушай, что я тебе расскажу...
   - Не про книжки? - хитро спросила Марта.
   - Почти что нет. Я сегодня в библиотеке видела алхимика!
   - Кого-кого?
   - Ну, может он и не алхимик, но назвался так сам. Представляешь, захожу я в библиотеку, никого там вроде нет, как вдруг слышу какой-то шорох...
   - А это алхимик книги грызет! - сострила Марта.
   - Не хочешь слушать - не надо! - рассердилась Мария.
   - Ладно-ладно, я пошутила. Рассказывай.
   - Так вот, подхожу я туда и вижу: стоит возле книжной полки мужчина в черном балахоне, и книжку в руках держит. Увидел меня, и сразу накинулся: ты, говорит, кто такая и что здесь делаешь? Ну, я ему рассказала. А вы, спрашиваю, кто такой будете? Он мне говорит: алхимик я.
   - Так а что он тут, в замке, делает?
   - Вот-вот, я про то же самое его и спросила! А он мне что-то в таком роде отвечает, что не только алхимик он, но и лекарь, мол. Только странный он какой-то для лекаря.
   - Почему странный?
   - Да потому что не на лекаря, а на бандита какого-то он больше похож: глаза злые, наглые, через все лицо шрам тянется. И как он в библиотеку проник, тоже непонятно.
   - Может он раньше тебя пришел?
   - Говорю тебе: когда я туда пришла, никого там не было!
   - Точно?
   - Точнее не бывает.
   - Слушай! - вскрикнула Марта. - Я знаю, что это за алхимик такой. Это шпион!
   Мария рассмеялась.
   - Какой еще шпион?
   - Самый обыкновенный. Ты что ж, не знаешь, что у всех вельмож есть шпионы на службе. Они выведывают всякие тайны, устраивают заговоры и прочие проделки творят. Как ты таких вещей не знаешь? А еще книжки читаешь!
   - Марта, ну зачем графине шпион? Тем более здесь, в замке.
   - Мало ли зачем! Пригодится. Хочешь скажу, как он в библиотеку попал?
   - Ну, скажи.
   - Через потайной ход! Такие ходы всегда в замках есть. Они ведут либо в подземелье, либо выходят за стены замка, чтоб сбежать при необходимости можно было. Уж это точно!
   - Откуда такие знания? Уж не дружинники ли тебе рассказали?
   - Смейся-смейся! Вот как найду потайной ход, тогда и поговорим.
   - Ты уже и искать его собралась?
   - Посмотрим...
   Закончив ужин, все стали расходиться по комнатам. Мария собиралась уже ложиться спать, но увидев, что Марта куда-то собирается уходить, передумала.
   - Ты куда это?
   - Пойду ход потайной искать, - таинственным полушепотом сообщила Марта. Идем со мной!
   Мария удивилась.
   - Ты что, и вправду надумала такой чушью заниматься?
   - Никакой не чушью. Идем, сама увидишь.
   - А почему ночью? Нельзя, что ли, с утра?
   Марта махнула на нее рукой.
   - Ничего ты не понимаешь! Кто же днем-то ищет? Искать надо ночью, когда все спят. Так ты идешь?
   Мария поняла, что переубедить Марту ей не удастся. Спать, в общем-то, особо не хотелось, и Мария решила пойти на уступку.
   - Ладно, так уж и быть, - согласилась она. - Идем, поищем твои тайные ходы. Только свечу захвати.
   - А как же без свечи! Конечно захвачу.
   Марта была довольна - идти одной ей очень не хотелось.
   - Ну, пошли, - сказала она, предварительно выглянув в коридор и убедившись, что никого там нет. - Только тихо!
   Они медленно, на цыпочках преодолели коридор и очутились перед закрытой дверью библиотеки.
   - Заперто, что ли? - спросила Марта шепотом. - Да нет.
   Мария осторожно надавила на ручку. Дверь скрипнула, с легким шорохом отворилась. И замок снова погрузился в ночную тишину. Девушки вошли, затворили за собой дверь. Свеча бросала свет на каменный пол, на ровные ряды книг на полках. Здесь было уютно, только слишком тихо. Такая тишина заставляет чувствовать себя как-то неловко, возникает определенное напряжение. Откуда-то из глубины сознания всплывает тревога, и, царапаясь, ползет к сердцу.
   - Вот здесь я его встретила, - указала Мария.
   - Ага... Держи свечку.
   Марта принялась внимательно изучать стену, ощупывая каждый камешек и проверяя каждую подозрительную щель.
   Мария с интересом наблюдала за ней.
   - Ну как? Сколько уже потайных ходов нашла?
   - Погоди, не так скоро... Тут где-то должна быть скрытая кнопка.
   Марта попробовала было поочередно надавливать на каждый камень в стене, но скоро поняла, что таким образом искать кнопку ей придется слишком долго.
   - Дай-ка мне, наверное, свечку! - попросила она Марию. - Мне пришла на ум хорошая идея.
   Взяв свечу, Марта стала медленно водить ею вдоль стены.
   Марии стало смешно.
   - Что это ты делаешь?
   - Увидишь.
   Неподвижное пламя свечи вдруг беспокойно затрепыхалось. Марта замерла.
   - Вот оно!
   - Что?
   - Видишь, отсюда дует. Сквозняк. Значит, стена не сплошная. Там есть какой-то проход, причем он связан с улицей. Теперь надо только найти рычаг, которым открывается дверь.
   - Где ты видишь тут дверь?
   - Да вот же она, смотри: видишь щели?
   - Как будто... Да, вижу. Ишь ты, неужели и правда потайной ход?
   - А что ж еще? Это-то понятно, весь вопрос в том, где эта проклятая кнопка. Ты что-нибудь подозрительное видишь?
   Мария покачала головой.
   - Что тут можно увидеть? Ты свечу слишком близко к стене поднесла.
   Марта приподнялась и отошла от стены, подняв свечку над головой. Девушки принялись обшаривать стену внимательными взглядами.
   - Вот он! - уверенно сказала Мария. - Вон тот камень. Видишь, он как бы вдавлен чуть-чуть.
   Марта торопливо надавила на камень.
   С каменным скрипом часть стены отделилась, открыв проход, из которого дунуло холодом и сыростью.
   - Ух ты! Нашли!
   - В самом деле, тайный ход... Ну, Марта!
   - Теперь будешь меня слушать?
   - Буду. Только что делать станем теперь?
   - Как что?! - удивилась Марта. - Пойдем, посмотрим, куда он ведет, - она схватила Марию за руку.
   - Погоди!
   Мария замерла в нерешительности.
   - Мало ли куда он ведет, - сказала она беспокойно. - А вдруг там подземелья какие-нибудь? - Ну и что? Там же никого нет. Идем.
   Осторожно ступая, они вошли в загадочный туннель.
   Здесь было прохладно. Каменные стены покрывала плесень, кое-где росли бледные грибы. Пахло сыростью. Из темноты доносился иногда крысиный писк. Пламя свечи нервно дрожало.
   - Жутковато здесь.
   Мария не отрицала. Теперь она уже сожалела о своем опрометчивом решении отправиться на поиски подземелий.
   Неожиданно туннель раздвоился.
   - Ой, их теперь два! Куда пойдем?
   - Давай направо - оттуда сильнее дует. Может во двор выйдем...
   Девушки пошли правым туннелем. Здесь и вправду сквозняк был сильнее. И через некоторое время он погасил свечу.
   - Ну вот! - дрожащим голосом сказала Мария. - Теперь что делать будем?
   - Спокойно! Выход должен быть совсем рядом.
   Действительно, скоро стало чуть-чуть светлее. А затем девушки увидели звезды.
   - Где это мы?
   Марта оглянулась. Позади них была замковая стена. Они очутились позади глухой стороны ограждения замка. Отсюда не было ни дороги, ни тропинки, все кругом поросло колючими кустами терна. Отверстие входа было замаскировано висячим плющом.
   - Мы с обратной стороны замка. Здорово!
   - Ну ладно, идем обратно, - попросила Мария. - Что здесь делать?
   - Хорошо, идем.
   Они вернулись в туннель. Идти приходилось медленнее, чем до этого, потому что было слишком темно. И все равно, что-то слишком уж затянулся их путь.
   - Где эта развилка? - недоумевала Марта. - Уже должны были дойти.
   Но развилки не было. Зато впереди они увидели свет.
   - Мы, наверное, не туда свернули...
   - Конечно не туда! Откуда бы взялся свет! Идем назад, - шепнула Мария.
   - Да ладно, раз уж зашли, давай посмотрим, что здесь.
   - Марта, не надо! А если тут кто-нибудь есть?
   - Кто тут может быть? - скривилась Марта. - Вечно ты всего боишься.
   Они подошли к источнику света. Это был факел, укрепленный в железной скобе в стене. А рядом была низенькая деревянная дверь.
   - Интересно, что там? - Марта потянула за массивное кольцо.
   Дверь легко отворилась.
   Девушки вздрогнули - на пороге стоял человек с черной свечой в руке.
   - Ну вот, - сказал он неприятным голосом, - я же говорил, что мы еще встретимся...
   ГЛАВА 21
   - Куда тебя несет!
   Мстислав резко дернул вожжами.
   - У-у-у, холера! Я тебе!
   Он недовольно покосился на кобылу. Нет, не нравилась ему новая лошадь. Тут, понимаешь, привык, что животина сама и дорогу знает, и все привычки хозяйские, так нет - приучай ко всему заново. А нет уже ни времени, ни желания. Не хотел, ох как не хотел Мстислав расставаться с предыдущей своей лошадкой, гнедой семилеткой Зорькой, да пришлось. Угораздило какого-то обалдуя косу в траве бросить, ну, а лошадь об нее и обрезалась, когда на лугу паслась.
   Уж как Мстислав ни уговаривал коновала, как ни сулил ему могорыч, ничего не вышло. "Что ж я могу сделать? - ответил коновал, вытирая запачканные руки о фартук. - У ней, вишь, ахиллова жила перерезана... Не, ничего не попишешь, надо дорезать".
   Пришлось брать эту дуру-трехлетку. И нрава она была злого - все норовит укусить да лягнуть. Оно, конечно, по молодости, да только от того не легче. Было б еще полбеды, если бы Мстиславу не приходилось так много и часто ездить. Но ездить надо было часто - то зерно на мельницу возить, то за дровами, то в город. Окромя прочего, регулярно возил он оброк в замок и в монастырь. Как и теперь.
   Новая лошадь, понятное дело, дороги в монастырь не знала. И не то что в монастырь... Она, похоже, вообще к повозке не была приучена. Стоило только Мстиславу задремать, как она тут же съехала с дороги на обочину и потянула куда-то в степь.
   - Чертям бы на тебе ездить! - выругался Мстислав, расставаясь с мечтой хоть немного подремать в дороге.
   Чтобы скоротать дорогу, он стал глядеть по сторонам.
   Вокруг раскинулась степь. Вся она была усеяна разнообразными буграми и кочками, поросшими тонкой, с узкими острыми листьями травой. Кой-где попадались колючки, встречались небольшие болотца, больше напоминающие крупные лужи. В таких болотцах, поросших камышом, было истинное раздолье уткам - здесь было вдоволь ряски, и, в то же время, была и вода. Многие односельчане Мстислава, имеющие уток, пригоняли их сюда пастись. Мстислав уток не держал. Он не любил их за противное кряканье и большую прожорливость. Да и мясо утиное он особо не жаловал - слишком уж оно было жирное.
   Вдалеке синели горы. Там находился замок хозяйки, графини Ла Карди. Мстислав вспомнил, что как раз на днях надо везти в замок оброк, и, представив себе долгую поездку на новой норовистой кобыле, поморщился.
   Кобыла зло тряхнула ушами и потянула к обочине.
   - Куда тебя дьявол тянет!.. - начал было Мстислав, но затем увидел, в чем дело. - Тпру!
   Лошадь остановилась.
   Мстислав слез с телеги и принялся собирать в охапку неосторожно оброненный кем-то свежескошенный овес. Собрав, уложил сзади, возле бочонка с медом.
   Кобыла недовольно фыркнула и помотала головой.
   - Ничего-ничего! - успокоительно сказал Мстислав и тряхнул вожжами. Потом сожрешь, никуда он не денется.
   Мстислав подумал, что надо будет скормить овес лошади по приезду в монастырь, но затем другая мысль пришла ему в голову. Он вытянул из-под себя пустой мешок и накрыл им овес, заботливо подвернув края. Они и так лошадь накормить должны, а этот овес я лучше домой свезу, решил он.
   Мстислав не был скупердяем, но если была возможность на чем-то сэкономить, то никогда ее не упускал. В селе он слыл хозяином небогатым, но рачительным. А так как за особым достатком он никогда не гнался, то жизнью был в общем-то доволен. Просторная, недавно отстроенная изба, большой двор, четыре сарая, огород, сад. Была и лошадь, и корова, и свиньи, а уж про птицу и говорить нечего. Была даже небольшая пасека. Чего еще, спрашивается, надо?
   Послышался колокольный звон.
   К вечерне звонят, подумал Мстислав, прислушиваясь. Была у него одна слабость - любил он послушать такой вот звон, с переливами, когда одновременно несколько колоколов звучат. Музыку, как не странно, не жаловал, а вот монашеское пение и колокольный бой любил. Всегда на праздники просыпался пораньше и шел к церкви - послушать. Святая музыка так и щипала душу.
   Вспоминалось, наверное, детство. Ночь, бушует буря. Ливень, молнии сверкают. Страшно. Заберется он с сестрами и братьями на печку, забьются они подальше, укроются отцовским кожухом. Только глаза поблескивают. А на дворе гроза. Дед говорит, что это все ведьмы шалят, их, мол, рук дело. Тогда в церкви начинают бить в колокола, призывая ангелов разогнать бесовские козни. И так чудно становится: сквозь гулкие громовые раскаты пробивается хрустальный неземной звон, словно бы споря с небом, с тучами.
   А еще больше Мстиславу нравился орган. В сельской церкви его не было, конечно, но вот в городе Мстислав однажды послушал-таки, как звучит этот священный инструмент. Ни с чем не сравнить. Словно бы и не инструмент это, а живое существо. И даже не одно, а несколько: одно пищит так тоненько, словно собака скулит, другое наоборот - мычит как бугай, третье медведем рычит, четвертое еще как-нибудь... В целом получается удивительный хор. И строго, и торжественно, и радостно, и жалостно одновременно хор такой звучит.
   В монастыре орган был, только играть на нем никто не умел. Кроме брата ключника. Да вот беда: ключник почти всегда был не в настроении. До того, как попасть в монастырь, толстый ключник любил "приложиться к чарке", а тут с выпивкой были проблемы - монастырь-то женский, значит, ни винных, ни пивных погребов в наличии не имелось. Нет, погреба, конечно, были, только хранились в них не пузатые винные бочки, а кадки с квашеной капустой, да с рыбой соленой, да с яблоками мочеными. Сплошная закуска, одним словом. Мстислав это знал, поэтому частенько захватывал с собой то сидра бутыль, то водки пузырь, к большой радости ключника.
   Как обычно, ключник встретил его у ворот монастыря.
   - Добро пожаловать! Мы уж вас заждались... Думали, что и не будет вас сегодня.
   - Здравствуйте, здравствуйте, отец Эдилий, - усмехнулся Мстислав. - Как же я могу не приехать! Кобылка у меня новая, норовистая, вот и задержался в дороге.
   Мстислав спрыгнул с телеги, взял лошадь под уздцы, повел во двор. Отец Эдилий, сияя, катился рядом.
   - Что, матушка настоятельница здорова ли?
   - Слава Богу, в добром здравии. Недавно вас вспоминала. "Когда уж, говорит - к нам Мстислав пожалует?"
   - Что в монастыре нового? Есть ли перемены какие?
   - Все у нас по-старому, все как обыкновенно. Тишь да скука.
   Они остановились у хозяйственной пристройки и принялись разгружать воз. Помочь было некому - не заставлять же монахинь тягать поклажу. Мстислав с отцом Эдилием стали переносить оброк в сарай. Скоропортящиеся продукты приходилось сносить в подвал.
   - Осторожно, осторожно... - говорил отец Эдилий, нащупывая ногой ступени. - Здесь можно и шею свернуть.
   Когда они вышли из подвала, то увидели четырех молодых монахинь, с любопытством разглядывающих воз.
   - Ну, чего встали?! - прикрикнул на них отец Эдилий. - Ну-ка живо бегите, да скажите матушке, что Мстислав приехал, оброк привез.
   Монашки ушли.
   - Что вы с ними так сурово, отче? - заулыбался Мстислав.
   - Ничего-ничего! Пускай привыкают. Ох уж мне эта молодежь! Одно беспокойство от них... - пожаловался ключник. - От работы отлынивают, старших слушать не желают. Молитве должного внимания не уделяют. Нету нынче той благочинности, что раньше.
   - И не говорите, отец Эдилий! Другие, другие времена настали. Но вот и матушка Рахиль идет. Доброго здоровья вам, матушка!
   К ним подошла настоятельница монастыря. Это была пожилая женщина, высокая, с суровыми чертами лица, но теплым взглядом.
   - Здравствуй, Михаил! Рада тебя видеть. Все ли в селе благополучно?
   - Все хорошо. Вашими молитвами живем.
   - Ну и слава богу. Как жена, ребятишки?
   - Живы-здоровы. Велели поклон передавать. Спасибо вам за ту мазь - жене очень помогла.
   - Если понадобится еще, скажи только... Эдилий, вы уже разгружать закончили?
   Отец Эдилий заискивающе улыбнулся.
   - Да, матушка, не извольте беспокоиться. - Ну хорошо. Задай лошади корму, да позаботься о госте, а я пойду к себе.
   - Все будет сделано в лучшем виде! - заверил ключник.
   Настоятельница ушла.
   Отец Эдилий поставил перед лошадью Мстислава ведро овса. Поглядел на Мстислава, лукаво подмигнул.
   - Ну что, перекусить бы не мешало?..
   - Это мы с нашим удовольствием...
   И Мстислав, хитро улыбнувшись в ответ, взял с воза зарытую в соломе бутыль.
   Ян кинул нищему медную монету.
   - Благодарствую! - нищий ловко подставил кружку и монета, звякнув, упала на дно.
   Ян прислонился к церковной ограде, скрестил руки и принял равнодушный вид.
   Но провести нищего было непросто - слишком наблюдательными были такие люди, слишком многое они замечали и многое знали. Люди, профессия которых читать характеры.
   - Ждете кого-нибудь? - негромко спросил нищий.
   - С чего ты взял?
   Нищий улыбнулся.
   - Ладно, допустим ищу, - прищурился Ян. - Ты можешь мне помочь?
   - Может быть и могу.
   - Хорошо. Живет в этом квартале женщина. Зовут Тийаной. Знаешь такую?
   Нищий на секунду задумался, затем вскинул глазами.
   - Тийана Мортимер?
   - Возможно.
   - Как не знать - знаем. Молодая женщина, вдова. Темные волосы, росту невысокого. Женщина непростая - характеру, видать, жесткого. Но щедрая.
   Ян внимательно слушал, кивал.
   - В церковь ходит?
   - В аккурат все праздники и по воскресеньям. Но не более.
   - Угу. Что еще про нее сказать можешь?
   Нищий понизил голос.
   - Поговаривают, что ведьма она.
   - "Поговаривают"! А сам-то ты что думаешь?
   - Не знаю. Сам я ничего за ней не видел такого, врать не стану.
   - Ну а кто видел? Кто говорит?
   - Да все. Знаете, как оно бывает: сегодня кто-то один ляпнет, а назавтра уж весь город болтает.
   Нищий поскреб рукой лохматую шевелюру.
   - Так ты говоришь, по воскресеньям в церкви она бывает?
   - Непременно.
   - Значит должна скоро придти. Что ж, подождем.
   - А отчего бы и не подождать? - согласился нищий.
   Он достал из-за пазухи большой ломоть хлеба, положил рядом, на расстеленную заранее тряпку. Затем извлек откуда-то небольшую бутыль, заполненную светло-желтой жидкостью. Вытащил бумажную пробку, отхлебнул, довольно крякнул.
   Ян глядел на него с насмешкой.
   Нищий это заметил.
   - Желаете угоститься? - протянул бутыль.
   - Нет, спасибо.
   - Дело ваше.
   Нищий запрокинул голову, присосался к бутылке. В это время к его хлебу осторожно подкралась бродячая собака и попыталась этот хлеб стянуть.
   - Но-но! - нищий забрал хлеб. - Ты куда это?
   Ян подумал, что сейчас нищий схватит лежащий рядом с ним костыль и огреет животное, но ошибся. Нищий просто взял хлеб в руку. А собака поджала хвост и села, выжидательно смотря на него. В глазах ее была немая просьба.
   - Ладно уж...
   Нищий отломил хлеба и бросил собаке. Та жадно схватила и проглотила, почти не жуя. Нищий кинул ей еще.
   - Однако, щедро ты разбрасываешься, - заметил Ян. - Самому-то хоть хватит?
   - Э-э-э, как сказано в Послании: "Будет день, будет и пища". Человек себе всегда пожрать найдет, а вот животина - нет. Вы, сударь, небось, думаете, что я по доброте душевной собак раскармливаю?
   Ян кивнул.
   - Ну так ошибаетесь вы, - спокойно заявил нищий. - Вот если подойдет ко мне сейчас вон тот жирный, - нищий указал на проходящего мимо церкви толстого господина явно благородного происхождения, - и попросит кусок хлеба, так я ему и горелой корки не подам. Знаете почему? Он этого не оценит. А вот тот, кто на своей шкуре испытал, что значит: просить, что значит: нуждаться, что значит: быть никому не нужным... Тот меня поймет. Тот оценит. И я его пойму. Как эту дворнягу.
   - Ты думаешь, эта собака что-то поймет?
   - Может и не поймет. А может и поймет. Что мы о них знаем? Да, их не пускают в церковь, считая нечистыми животными. Считают, что у них нет души. А я знаю людей, у которых душа была, да они ее продали. Так лучше бы не пускали их.
   - Опасные ты тут речи разводишь перед храмом Божиим, - сказал Ян строго.
   Впрочем, он говорил несерьезно, и нищий это заметил.
   - Что вы, как можно! Мы против церкви никогда не выступим. И даже не из-за боязни властей или опасаясь гнева божьего. Просто церковь нас кормит. А как сказано в Послании: "Грех кусать руку, тебя кормящую".
   - Верно. Послушай, не это ли та самая Тийана идет? - Ян кивком указал на подходящую к церкви женщину в темном платке.
   - Она.
   Женщина подошла, бросила нищему какую-то мелочь и, не глядя на Яна, прошла в церковь. Лица ее Ян рассмотреть не смог - то ли умышленно, то ли ненароком она прикрыла его платком.
   - Ты уверен, что это она? - спросил Ян нищего.
   - А как же! Если я кого запомнил, так и с закрытыми глазами различу. Тем более если Святой Орден спрашивает...
   - С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к Святому Ордену? удивился Ян.
   Нищий только улыбнулся.
   Ян неторопливо следовал за Тийаной. После церкви она отправилась на Старый рынок, где долго ходила между рядами, приглядываясь и прицениваясь непонятно к какому товару. Ян купил возле входа небольшую корзинку слив и влился в толпу.
   Народу вообще-то было немного. Хоть был и выходной день, но, одна часть людей сейчас слушала воскресную мессу, вторая предпочитала выходные проводить дома, а кроме того, Старый рынок ведь был не единственным в городе. Старым он именовался потому, что все здесь было старое: старыми были прилавки и палатки, немолодыми, как правило, были торговцы, но самое главное - старыми были цены. Правда, товары тоже были... не самого лучшего качества. На Старый рынок ходили в основном бережливые экономки, беднота из рабочих кварталов и просто жлобы, обожающие поторговаться и поморочить другим голову.
   Тийана вряд ли относилась к какой-либо из упомянутых категорий. Скорее всего, она зашла на Старый рынок просто по той причине, что ей было по пути. Она, не торгуясь, купила большого живого гуся и направилась к выходу. Торговка, у которой она купила птицу, посмотрела ей вслед с опаской (как показалось Яну) и еще раз пересчитала деньги, пробуя наиболее подозрительные монеты на зуб.
   Ян выплюнул косточку, закинул в рот очередную сливу, и последовал за госпожой Мортимер.
   Оказалось, что живет она действительно неподалеку.
   Ян посмотрел, как женщина зашла в дом, захлопнула дверь. Неторопливо доел сливы. Повертев в руках корзинку, закинул ее в протянувшуюся рядом помойную яму.
   Он еще некоторое наблюдал за окнами дома, но хозяйка так и не показалась. Тогда Ян внимательно посмотрел по сторонам, кивнул и пошел по улице прямо.
   Если бы кто-нибудь вздумал проследить, куда он идет, то не обязательно понадобилось бы даже тратить время на слежку. Потому что по его маршруту было ясно видно, что идет он в направлении аббатства Святой Марии, именуемому в некоторых кругах не иначе как Резиденцией.
   - Ну как?
   - Проследил, отец Люцер.
   - Так-так. Молодец.
   Отец Люцер посмотрел в окно.
   - Можно спросить, отец Люцер?
   Отец Люцер посмотрел на Яна недовольно.
   - Поменее надо спрашивать, поболее слушать...
   Ян развел руками.
   - Так вы ведь ничего не говорите. Молчите только, да в окно смотрите.
   Теперь руками развел отец Люцер.
   - Нет, ты и Иоанна переплюнешь... Спрашивай уже, все равно ведь не отстанешь!
   Ян улыбнулся.
   - Скажите, отец Люцер, а кто на эту Тийану свидетельствует?
   - Есть добрые люди, есть. Какая тебе разница, кто они? Главное - что нет оснований им не верить.