Незнанский Фридрих Евсеевич. Бархатный губернатор

   - Не вынесла душа поэта! - рассмеялся Александр, подавая записку Глебу.
   - Но как оказалась записка на вашем столе? - спросил Глеб.
   - Ты про Никандра Кожина слыхал?
   - Нет.
   - Был такой медвежатник. Один из последних. Такие замочки, как на этой двери, он ногтем открывал.
   - А Грязнов-то при чем?
   - А Грязнов с этим медвежатником дружбу водил. Ну и подучился.
   - Тоже ногтем открыл? - усмехнулся Глеб.
   - Зачем? У него в кармане на всякий замочек отмычка имеется... Вот в Татарку для чего помчался - это вопросик.
   - Вам чай приготовить или кофе? - спросил Глеб.
   - А если поспим?
   - Вы хотели поработать над материалами следствия, - напомнил Глеб.
   - Давай, - согласился Турецкий. - Вари кофе, а я посмотрю. Думаю, не все тома приволок?
   - Лишь наиболее важные.
   - Сомневаюсь, что ты нашел что-то важное, - пробурчал Турецкий. Важной была первоначальная экспертиза, которую сделал Эдуард Дроздов. Но теперь придется извлекать труп Приходько из гроба на свет Божий.
   - У вас отличная память, Александр Борисович, - сказал Глеб и, отвечая на вопросительный взгляд начальника, добавил: - Не забыли фамилию медэксперта?
   - Почему я должен забывать то, что обязан помнить? Иди.
   Вернулся Глеб минут через десять и увидел, что "важняк" не спеша переворачивает страницу за страницей, а еще через несколько минут хлопнул папкой о стол.
   - Подобьем-ка мы с тобой бабки, как говаривает Константин Дмитриевич Меркулов, - беря чашку кофе, проговорил Турецкий. - Вторые сутки околачиваемся, пора и выводы кое-какие сделать... Давно я приметил, если хотят господа следователи завести дело в тупик, то они целые тома пишут, в которых нет необходимой информации и доказательств. Как и здесь - сплошь ненужная бумага. Разберемся со следствием по делу полковника Приходько. Известны фамилии всех охранников. И где же они? Мне говорят, в Чечне. Воюют. Один Петр Ворончук довоевался...
   - Разве нельзя вызвать пока еще воюющих? Послать, к примеру, отдельное требование по месту их службы?
   - Можно. Но не убежден, что мы их доставим сюда живыми. А с мертвых какой спрос? Убийства профессора Васильева и бизнесмена Скачко были сделаны грамотно. Со взрывом вот дело темное, как ночь. Подобные убийства вообще раскрываются крайне редко, если не помогает господин случай. В деле Скачко не выявлены свидетели. Дальше - возникает вопрос, почему оставлены кое-какие следы при убийстве Приходько? А потому, что он все-таки был полковником ФСБ, сумел обеспечить свою безопасность, подобраться к нему было нелегко. Но подобрались. При помощи киллера.
   - И что, нам тоже не удастся раскрыть эти убийства?
   - Я этого не сказал. Есть шансы, и неплохие. У нас потерпевший, Супрун Федор Степанович, которого привезли не куда-то в подвальное помещение, а в загородный особняк самого губернатора. И если предположить, что по какой-то причине губернатор решил напоследок потолковать с Супруном, то дело может проясниться.
   - Напоследок?
   - Я думаю, что живым Супруна не выпустили бы. Вот почему мне совершенно необходим хотя бы один из этих похитителей.
   - Вы полагаете, что губернатор мог прибыть в особняк?
   - Почему бы и нет? Если не губернатор, то кто-то другой. Тоже, видимо, шишка немалая...
   Зазвонил телефон.
   - Слушаю, - поднял трубку Турецкий. - Какое у вас оружие? Понятно... Бывает, товарищ подполковник. Конечно, конечно, куда там "ауди" до "мерседеса"! Всего доброго. Вот так, Глеб Глебыч, не догнали, - положив трубку, обратился Турецкий к стажеру. - Автомат "Борз" это, по-моему, чеченский аналог "Узи"?
   - Да.
   - Хорошее оружие?
   - Неплохое.
   - Не догнали, - повторил Александр. - А Грязнов даже на нашем "газике" догнал бы. И не только бы догнал, но и привел бы их, голубчиков, ко мне в браслетах.
   - Вернее, пуля догнала бы? - усмехнулся Глеб.
   - Какое имеет значение, - отмахнулся Турецкий. - Главное результат... На чем мы остановились?
   - На губернаторе, приехавшем в свой особняк.
   - Или на ком-то другом. Если мы это узнаем, то уже имеем право действовать.
   - Уехали же сотрудники Грязнова в Татарку...
   - А если Коршун тоже в Чечне?
   - Не думаю. Байбак не отпустит. Я слышал, они друзья.
   - Прикажут, и не пикнет твой Байбак.
   - Смотря кто прикажет.
   - Кто может приказать авторитету? Более крупный авторитет. У них, Глеб Глебыч, дисциплинка неармейская. Что не так - пуля или нож под ребро. И вообще, твой родной край избран криминалом как место, из которого их власть должна распространиться на всю Россию. Перед отъездом я поинтересовался, чем располагают ставропольские ОПГ. Организованные преступные группировки, - пояснил Турецкий, заметив вопрос в глазах стажера. - На их вооружении автоматы Калашникова, "узи", "борзы", снайперские винтовки, большое количество взрывчатки, гранатометы. Думаю, им ничего не стоит приобрести БМП или даже Т-72. Правда, пока дышит армия, оружие это будет молчать, но, если дела в армейских частях пойдут так же, как идут сейчас, с твоим краем будет покончено.
   - Вы забываете про народ, Александр Борисович, - возразил Глеб.
   - У народа есть оружие?
   - Насколько я знаю - имеется.
   - А если народу не только пообещают, но и выплатят заработную плату? Возьмутся они за оружие? Нет, потому что народ отстранен от принятия властных решений. Живет одним днем. Власть сама по себе, народ сам по себе. И потом, люди не будут знать, от кого они получат деньги. Они их получат в кассе.
   Снова затрезвонил телефон.
   - Турецкий.
   - Я вас приветствую, Александр Борисович! - раздался голос Славы Грязнова.
   - Привет, - включая кнопку звука, ответил Турецкий. - По голосу слышу, весе-олый!
   - Гуляем-с!
   - И по какому поводу?
   - Скажу - не поверишь! Считай, свадьбу играем!
   - Чью?
   - Майора Голованова.
   - Да я вроде его не жениться отправлял...
   - Твой приказ выполнен!
   - И где задержанный?
   - В изоляторе временного содержания при Ставропольском управлении внутренних дел.
   - Когда вас ждать?
   - Завтра к обеду будем.
   - Поздравь от меня майора, - сказал Турецкий и положил трубку.
   - Уже взяли? - удивился Глеб.
   - Сам слышал.
   Турецкий позвонил ответственному дежурному по краевому управлению внутренних дел и удостоверился, что Леонид Грищук, он же Коршун, сидит в камере предварительного заключения и ведет себя спокойно.
   Утром Турецкому сообщили о смерти Коршуна.
   ИЗ АКТА
   СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
   ТРУПА ГР-НА ГРИЩУКА Л. С.
   Сего числа мною, судебно-медицинским экспертом морга No 1 гор. Ставрополя Дроздовым Э. Н., на основании постановления старшего следователя Ставропольской горпрокуратуры советника юстиции Симоняна А. Б. было произведено судебно-медицинское исследование трупа гр-на Грищука Л. С.
   При этом установлено.
   Смерть гр-на Грищука Л. С. наступила в результате механической асфиксии, то есть по причине кислородного голодания, развившегося в результате физических воздействий, препятствующих дыханию и сопровождавшихся острым расстройством функций центральной нервной системы и кровообращения.
   Вероятнее всего, смерть наступила от удавления руками, так как пережаты сонные артерии, яремные вены и блуждающий нерв. На это указывают: очаговые кровоизлияния в области давления пальцами, переломы рожков тела подъязычной кости и щитовидного хряща.
   На коже обеих передне-боковых поверхностей шеи видны многочисленные повреждения, что указывает на удавление двумя руками. На лице, шее и руках обнаружены кровоподтеки и ссадины линейной и угловатой формы, а это признаки борьбы и самообороны. Смерть наступила между пятью и шестью часами утра.
   Из протокола осмотра места происшествия видно, что на месте события обнаружен шнур, на котором висел потерпевший. Данный шнур был перекинут через оконную металлическую решетку.
   Вывод. Несмотря на наличие странгуляционной борозды, вероятнее всего, смерть Грищука Л. С. последовала от задушения механического характера, скорее всего, в результате удавления руками.
   Судмедэксперт Э. Н. Дроздов.
   Прочитав акт экспертизы, Турецкий посмотрел на Дроздова, сидевшего напротив.
   - Спасибо, Эдуард Николаевич, - сказал он.
   - Я свободен? - помолчав, спросил Дроздов.
   - Да.
   - До свидания.
   - Вот так, - сказал Турецкий, когда за Дроздовым закрылась дверь. - А ты говоришь...
   - Я ничего не сказал, Александр Борисович!
   - Это уже объективный документ, - похлопал по листу Турецкий. Боится, но дело свое делает. Молодец!
   - Не за себя он боится. Двое детишек, жена молодая...
   - Не тронут его детишек. Скоро им будет не до этого эксперта.
   - Кому конкретно, Александр Борисович?
   - Не спеши. Или, как говорит Меркулов, уперед батьки у пекло не лизь! Ну что, приглашаем всех троих?
   - Каждого из них уже допросил следователь Симонян, ведущий дело. Вот протоколы. Пожалуйста.
   - Вызывай.
   В комнату вошли старший лейтенант и два сержанта.
   - Присаживайтесь, - пригласил Турецкий, кивнув на стулья. - И поговорим.
   - С нами уже поговорили, - усмехнулся старший лейтенант.
   - Знаю. Следователь городской прокуратуры Симонян.
   - Не только.
   - И начальство успело?
   - А то как же! На то оно и начальство. Везде должно успевать.
   - И кто, если не секрет?
   - Наше непосредственное. Подполковник Сизов.
   - И что внушало начальство?
   Старлей посмотрел на сержантов, приметил их сдержанные улыбки и ответил:
   - Вы сами с ним поговорите.
   - Обязательно поговорю. Но я догадываюсь, о чем может говорить начальство, когда ему грозят большие неприятности... Как же вы, мужики, проморгали?
   - Кто мог знать, что он в петлю полезет? Смотрели. Парень вроде спокойный.
   - Он и не лез, - помолчав, сказал Турецкий. - Его задушили.
   - Это что-то новенькое, - подал голос один из сержантов, оглядывая товарищей.
   - Неужели? - не поверил Турецкий. - А я-то думал, вы мне подскажете, кто, как вы говорите, повесил, вернее, задушил Леню Грищука. Подай-ка, Глеб Глебыч, протоколы допроса наших гостей, - обратился он к стажеру. - Кто из вас Канюка Анатолий Трофимович?
   - Я, - ответил сержант, подавший голос.
   - Плохи ваши дела, сержант, - внимательно вглядываясь в милиционера, сказал Турецкий. - У ваших товарищей, судя по их показаниям, есть алиби. Они по приказу подполковника Сизова покинули помещение тюремного блока, ну а ты остался! И произошло убийство как раз в твое дежурство, между пятью и шестью утра. Согласно показаниям следует, что в камеру заключенного никто не заходил. Вывод прост. Сказать или сам догадаешься?
   - Вы видели Грищука? - спросил Канюка.
   - И что?
   - Он же под метр девяносто! А я? Сами видите. Неужели я мог один его придушить?!
   - Разве я сказал, что ты был один?
   - В помещение же никто не заходил, - сказал Канюка.
   - Проверим. - Турецкий обернулся к коллегам Канюка. - Вы тоже хороши! Услышали голос начальства, и по коням! Вам известно, что подполковник Сизов в это время спал сном праведника?
   - Я уже говорил вам, что он нас вызывал, - ответил за всех старший лейтенант. - Я и сейчас уверен, что голос был его!
   - Не я, подполковник Сизов утверждает, что он спал. Впрочем, так оно и могло быть. Может, у вас, в Ставрополе, тоже есть свой Михаил Евдокимов или же Геннадий Хазанов...
   - Ну не такого класса, но умельцы подделывать голоса имеются, - сказал старлей. - Об этом я как-то и не подумал.
   - Одна загвоздка. Умелец должен хорошо знать голос подполковника. Он хотя и большой начальник, но не Горбачев. Среди сотрудников надо искать.
   - Капитан Степаненко! Он любым голосом говорит! Но чтобы Степаненко... Этого просто не может быть.
   - Не знаю, как на том, а на этом свете все возможно, - сказал назидательным тоном Турецкий, оглядел приглашенных и улыбнулся. - Почему-то я верю вам, ребята. Интуиция, видно... Но человека-то нет! Неужели ты, сержант Канюка, ничего не видел и не слышал?
   - Ничего.
   - Пойдем с другого конца, - решил Турецкий. - Сколько человек находилось во временном изоляторе?
   - Семнадцать, - ответил старший лейтенант. - Список с адресами в дежурном журнале.
   - И когда прибыли?
   - Некоторые до Грищука, большинство по-сле, ночью.
   - Не многовато ли для временного изолятора?
   - Бывало и больше.
   - В отделениях мест не хватает?
   - Не в этом дело. Сюда привозят задержанных сотрудники крайуправления.
   - Видимо, ваши задержанные, так сказать, выше классом тех, что доставляют в отделения? - улыбнулся Турецкий.
   - Повыше. Ну и попадают сюда за дела покруче.
   - Впервые слышу о таком новшестве, - удивился Александр. - Во всех городах доставляют преступников в КПЗ ближайших отделений, а у вас - сразу в краевое управление. И кто приказал?
   - Давно так повелось.
   - Ну приехали вы на Казачью улицу. Пусто. Тишина ночная. Вы хотя бы позвонили подполковнику Сизову?
   - А как же!
   - Ответил сразу?
   - Да нет. Пришлось подождать.
   - А что он сказал?
   - Обматерил.
   - Сколько времени ушло у вас на все про все?
   - Минут сорок.
   - И как раз между пятью и шестью?
   - Так точно.
   - Припомнил что-нибудь, сержант? - обратился Турецкий к Канюке.
   - Кажется, я все сказал...
   - Кажется или точно?
   - В туалет ходил.
   - Запоров не бывает у тебя? - серьезно спросил Александр.
   - Да ладно вам... Я по-солдатски, - ухмыльнулся сержант. - Раз-два - и готово!
   - Пост, значит, оставил?
   - Всего на пару минут! И потом наряд приехал. Ребята все свои.
   - И кого же привезли?
   - "Ночную бабочку". Избили, ограбили...
   - Принял "бабочку"?
   - Принял, оформил, поселил и закрыл на ключ.
   - Кстати о ключах. Ключи от камер где были, когда тебе стало невтерпеж?
   - Как и положено, на ремне.
   - На твоем?
   - А то на чьем же? - снова ухмыльнулся Канюка.
   - Камеры изнутри открыть невозможно?
   - Никак невозможно.
   - И они были все закрыты?
   Канюка вопросительно посмотрел на второго сержанта.
   - Закрыты, - ответил второй сержант. - Проверял.
   - Когда?
   - Примерно за час до звонка подполковника.
   - И ключи висели на твоем ремне, сержант Канюка?
   - На моем, - ответил второй сержант.
   - Зимовец Василий Прокофьевич, - проговорил Турецкий, заглянув в бумаги. - И что была за причина проверки?
   - Шумели в двенадцатой.
   - Тоже невтерпеж стало?
   - Так точно. И всем сразу, - усмехнулся Зимовец.
   - Выводил по одному, - пришел на помощь подчиненному старший лейтенант.
   - Что за люди находились в двенадцатой?
   - Блатные.
   - И сколько их было?
   - Трое.
   - Привезли их после Грищука?
   - Точно не помню, но в журнале записано.
   - Что же выходит, братцы, - улыбнулся Турецкий. - Двери изнутри открыть невозможно, ключи на ремнях сержантов, а кто-то зашел в одиночку и задушил Грищука!
   - Может, и вправду, сам повесился? - предположил Канюка.
   - Так... тогда кто-то из вас подарил ему шелковый шнур... Или вы его не обыскивали?
   - Все было произведено по правилам, - заверил старший лейтенант.
   - Следователь Симонян допросил вас в качестве подозреваемых. Подписку о невыезде с вас взяли? - помолчав, спросил Турецкий.
   - Взяли, - за всех ответил старлей.
   - Отдыхайте, - отпустил подозреваемых Турецкий.
   - Не подвела вас интуиция, Александр Борисович? - съехидничал Глеб, глядя на задумавшегося "важняка".
   - По старшему лейтенанту и Канюке не подвела, а вот по сержанту Зимовцу... Не знаю. Что, по-твоему, могло произойти во время его проверки камер и вывода блатных в туалет?
   - Смотря какие блатные...
   - Говори, Глеб Глебыч, говори. Я слушаю.
   - Да нет, чушь подумал, - помолчав, ответил Глеб.
   - Сняли ключ с ремня?
   - Точно, - засмущался Глеб. - Но это чушь.
   - Есть мастера, скальп снимут - не заметишь... Почему его задушили? Не пристрелили, не зарезали, а именно задушили?
   - Таков, видимо, приказ был.
   - Верно, Глеб Глебыч. Бестолковка у тебя варит... И те, кто заказал убийство, своего добились. Половина-то задержанных отпущена на свободу.
   - Вы все-таки считаете, что убийцы из числа задержанных?
   - Чистый верняк.
   - Но кто-то же их выпустил из камеры?
   - Этим вопросом ты и займешься. Понимаю, дело муторное, но оно как раз для такого смышленого криминалиста, как ты. Подозреваемых несколько. Трое дежурных, наряд, приехавший ранним утром, все семнадцать задержанных, фамилии и адреса которых ты узнаешь из журнала...
   - Подполковник Сизов, - напомнил Глеб, видя, что "важняк" задумался.
   - С подполковником разберусь сам. Иди и работай, Глеб Глебыч.
   - Вы считаете, Александр Борисович, что подписка о невыезде для этих трех достаточная мера?
   - А что предлагаешь ты?
   - Хотя бы задержать на сорок восемь часов, положенных по закону. Мы уже потеряли Грищука, можем потерять и других, - сказал Глеб.
   - Ты считаешь подписку мерой недостаточной. Найди бесспорные доказательства для их ареста.
   - Задержания.
   Турецкий посмотрел на стажера и невесело рассмеялся.
   - Ты прав. Задерживай. Я у Маркуши.
   Генерал Маркуша на этот раз был сдержан и серьезен.
   - Я беседовал с Сизовым, - на вопрос Александра о подполковнике ответил начальник краевого УВД. - И сделал выводы.
   - Какие? - принимая официальный тон собеседника, спросил Турецкий.
   - Я знаю подполковника Сизова как честного работника. А со своими сотрудниками разберусь.
   - Уже разбираются люди из моей группы.
   - И ваш стажер? - усмехнулся Маркуша.
   - И мой стажер. Он занимается подготовительной работой. Для меня, разумеется.
   - Я от всей души желаю вам удачи.
   - Спасибо. В дальнейшем, после его аттестации, я оставлю стажера в своей группе, - как бы не заметив сарказма в голосе генерала, ответил Турецкий.
   - Я сказал, что желаю успехов лично вам, Александр Борисович.
   - Мне думалось, что мои успехи станут и вашими, - помолчав, пояснил Турецкий.
   - Но вы же не хотите, чтобы я и мои сотрудники принимали участие в расследовании всех этих дел!
   - А все оттого, что ваши сотрудники препятствуют следствию. Более того, сами совершают преступления.
   - Это уже попахивает обвинением...
   - Понимайте как хотите.
   - Меня тоже очень интересует, Александр Борисович, как вашим парням удалось взять Коршуна?
   - Наши парни умеют работать. Всего доброго, Роман Валентинович.
   - Всего доброго...
   А в Татарке назревали события, которые серьезно встревожили Виктора Байбака. Слух об убийстве Коршуна дошел до бойцов, работающих с Виктором, утром того же дня, но это был всего лишь слух, которому не поверил и сам Байбак. Но посланные в Ставрополь парни вернулись, и слух стал явью. Один из них даже видел труп. Первой мыслью Виктора было позвонить Кресту, он начал было набирать телефонный номер, но передумал и положил трубку. Долго сидел, раздумывая, что делать, потом подошел к окну. Был солнечный, ясный день. На зеленой лужайке, распушив хвост, стоял павлин, привезенный недавно Байбаком из Южной Америки, куда он летал людей посмотреть и себя показать. В комнате работал телевизор. Шла передача о каком-то северном провинциальном городке, в котором закрылась единственная фабрика кормилица всего города. И теперь в городок пришел голод, сравнимый, по словам диктора, лишь с голодом в тридцатые годы в Поволжье. Пятилетний ребенок шел по улице и просил у прохожих на хлеб. Врач принимал дистрофичных подростков. И гробы, гробы и гробы, которые сколачивали мужики в каком-то сарае, который, опять же по словам диктора, был единственным местом, где можно хоть как-то заработать.
   - Павлин, - пробормотал Байбак.
   В дверь постучали, и вошел парень, старший охраны.
   - Я ухожу от тебя, Владимир, - сказал он.
   - Уходи, - тихо ответил Байбак.
   - Со мной двое.
   Байбак вытащил бумажник, отсчитал несколько сотен в долларах, положил на стол.
   - Хочу предупредить тебя. В поселке базарят, - кладя деньги в карман, сказал парень.
   - Деньги на троих, - не обратив внимания на предупреждение, ответил Байбак.
   - Почему не спросишь о причине?
   - Она мне известна.
   - И все-таки скажу. Ребята говорят, если ты сдал Коршуна, лучшего друга, то в любой момент можешь сдать каждого из них.
   - Тебе было бы легче, если бы я и Коршун взлетели на воздух?
   - Ты забыл третьего, мента. Коршун уже взлетел. А вот ты и мент живы.
   Байбак мог, конечно, сказать о звонке Кресту, но делать этого не стал.
   - Ты сказал, я выслушал. И больше не задерживаю, - сухо проговорил он.
   Охранник оглядел своего хозяина, усмехнулся и вышел.
   Байбак знал, куда и к кому могут уйти его боевики. Всего за каких-то два года на окраине Татарки выросли небольшие аккуратные домики, в которых проживали бойцы Валерия Маклакова по кличке Мак. Они совершенно не претендовали на владения Байбака, да и не могли претендовать, зная об отношении Креста к авторитету Татарки. У них было свое, хорошо налаженное дело - переправка наркотиков и торговля оружием. Мак считался в подчинении Байбака, но на самом деле работал самостоятельно. И когда Байбак решил прижать его, потребовав определенную сумму на общак, то был немало удивлен звонку Креста, который по-отечески посоветовал ему оставить Мака в покое. И Байбак понял, что Мак платит, и, видимо, неплохо, самому Кресту. Несколько недель назад между Маком и "шестерками" Креста вышло какое-то недоразумение, потому что Байбак получил приказ проучить Мака. Сила была на стороне Владимира, и он уже назначил час и место разборки, но вдруг получил указание оставить все как есть. Позже Байбак сильно пожалел, что не поспешил с разборкой.
   После того как в Штатах Япончику влепили наконец-то десять лет, по всей России между боевиками различных бандформирований, особенно между славянскими и кавказскими группировками, пошли настоящие боевые действия с применением автоматов, гранатометов, взрывчатых веществ, не говоря уже о пистолетах. И если десятками гибли крестные отцы и авторитеты воровского мира, то рядовые боевики погибали сотнями.
   России еще предстоит подсчитать число жертв как из лагеря бандформирований, так и из лагеря мирных граждан, павших от рук бандитов. И думается, когда подсчитают, Россия содрогнется: ведь молодые парни, взявшие в руки оружие, родились не бандитами, не ворами, такими их сделала сегодняшняя жизнь, а также сегодняшняя власть, то есть правящая финансово-аппаратная олигархия и могущественное чиновничество, полностью коррумпированное, жадное до денег, продающее все и вся, давно потерявшее понятия о служении стране и народу, о чести, достоинстве и любви к Родине.
   После сходки, которая прошла в Кисловодске, страсти несколько улеглись, но появилась другая головная боль, и очень серьезная. Так называемые отморозки - молодые люди, объединившиеся в боевые группы, не имеющие представления о законах воровского мира, а просто захотевшие быстро и во что бы то ни стало разбогатеть, объявили настоящую войну авторитетам. Палили они из автоматов без всяких там "стрелок", без предупреждений, без лишних слов, покушаясь тем самым на уже поделенные сферы влияния. Крупные преступные авторитеты обращались даже в ФСБ, умоляя защитить их от юных отморозков! Вот и Мак сделал ставку на них. Этому была своя причина. После уничтожения в Воронеже огромного количества наркоты, туда отвозил свой товар и Мак, ему пришлось искать другие адреса, и он их нашел. Правда, пришлось поступиться имиджем защитника славянских интересов в крае, потому что великий господин случай свел его с одним из самых известных чеченских авторитетов - Султаном, который подключил к группе Мака своих земляков. Султан первым подал мысль о том, что пора бы Маку не жить на отшибе поселка, а быть полновластным хозяином Татарки. Мак напомнил о близких отношениях Байбака с Крестом, на что Султан ответил известным французским изречением: "Мементо мори".
   Поначалу Мак не придал значения словам Султана, но позднее, особенно после встреч с Коршуном, которого он упорно перетягивал на свою сторону, мысль о власти в Татарке все больше и больше овладевала им. С Коршуном Мак имел встречи не зря. Как ни говори, а если бы не Байбак, авторитетом поселка был бы он, Коршун. На его честолюбии и играл Мак. И постепенно Коршун начал сдаваться, а когда Байбак отправил его служить в Ставропольское краевое управление внутренних дел, кстати, исходя из самых чистых побуждений, он затаил на Байбака обиду. Большое значение имело и то, что Коршун получал деньги и от своего лучшего друга, и от Мака, платившего ему много больше, чем Байбак. Словом, смерть Коршуна, на которую, как ни крути, послал его Байбак, развязывала руки Маку, и он решил действовать.
   Но не спал и Байбак. После ухода старшего по охране он приказал собрать своих боевиков, и вскоре к его особняку начали подъезжать иномарки.
   Не успели боевики разместиться в просторной гостиной особняка, как раздался телефонный звонок. Трубку поднял Байбак.
   - Подбери Быка с приятелями, - послышался голос Мака. - Возле рынка.
   Байбак не успел ничего ответить, потому что на противоположном конце провода трубку бросили.
   - Звонил Мак, - сказал он притихшей братве. - Сказал, чтобы подобрал Быка...
   Кто-то спросил:
   - Значит, война?
   - Увидим трупы, тогда и решим, - ответил Байбак. - По машинам.
   "БМВ", в котором ехали Бык и двое его товарищей, был изрешечен пулями. Возле машины стояли милиционеры и два врача "скорой помощи".
   - Кто-нибудь из троих жив? - обратился Байбак к одному из врачей.
   - Нет, - коротко ответил доктор.
   Байбак вновь пригласил к себе гостей, но теперь лишь руководителей групп.
   - Меня обвиняют в трусости, в сдаче Коршуна, но действовал я не по своей воле, - сказал он. - И чтобы не быть голословным, вы сейчас услышите мнение по поводу гибели наших товарищей. Я звоню Кресту. - Байбак набрал телефонный номер, нажал кнопку подрежима включения звука. - Байбак. Мне хозяина. Дело срочное.