Незнанский Фридрих Евсеевич. Бархатный губернатор

   - Губернатор, прокурор, начальники УВД и ФСБ, ты, главный управленец сельского хозяйства... Вся верхушка края! Я к чему? И парился ты с прокурором, и выпивал, а он на тебя телегу настрочил.
   - И по какому поводу?
   - Что ты за завод там строишь?
   - По изготовлению кормов.
   - И кому дорогу перешел?
   - Дорогу можно перейти только одной организации - КАКТу. Краевой акционерной компании товаропроизводителей.
   - С директором КАКТа знаком?
   - Знаком. Тип неприятный.
   - Это ты верно подметил, - усмехнулся Меркулов. - Михаил Григорьевич Юсин. Вор в законе. Кличка Муссолини.
   - Слыхал, - не удивился Супрун. - Но как-то не верилось...
   - Телегу я пока положил под сукно, но со временем она пригодится... Теперь насчет КАКТа. Организация любопытная. И криминальная, очень даже криминальная. Это пока все, что могу тебе сообщить.
   - Закурить можно?
   - Кури.
   - Я к тому, что ты-то не куришь.
   - Закуривай. Хоть мужиком в кабинете запахнет... Историю я твою выслушал, Федор, и очень рад, что все обошлось благополучно. Но ты говорил о себе, а мне хотелось бы услышать твое мнение об убийствах Васильева, Скачко, Приходько.
   - Мнение у нас с тобой, Костя, одинаковое. Все эти убийства политического характера, убирают претендентов на губернаторский пост. Вспомни Ленина... "Кому это выгодно?"
   - Я понимаю, Федор, что самая большая выгода от этого губернатору Колесниченко, но убирает-то их не лично губернатор.
   - Значит, его люди.
   - Это тоже следует доказать.
   - На то ты и зампрокурора страны. Доказывай.
   - Работаем, Федя, работаем! И теперь, между прочим, я не просто так задаю вопрос об этих убийствах. Тебе на месте-то виднее. Что, к примеру, люди говорят?
   - Не знаю, как у вас, в Москве, а у нас, в крае, молчат люди.
   - Слухи-то, вероятно, идут?
   - Слухи к делу не пришьешь.
   - Ты заговорил, как суконный профессионал, - улыбнулся Меркулов. - А все-таки?
   - У людей своих забот полон рот! - Супрун помолчал, сделал несколько затяжек. - Привезли неделю назад в Прохоровку трупы молодых казаков. Из Чечни. Вой стоял по всей станице... Бабы ревели. У мужиков лишь желваки ходили. Привезли пятерых. На следующий день двадцать пять парней в Чечню отправились!
   - Ты это к чему?
   - К тому, что убили кандидатов, ну и Бог с ними! Поговорили, помянули и разошлись. В народе говорят, что разборки, мол, идут. Все во власть прутся, лучше занимались бы своим делом, сидит губернатор, дает жить - и пусть сидит! Вот и по мне поплакали бы жена, дети, родственники, друзья погоревали, а народ...
   Супрун умолк и махнул рукой.
   - Мрачное у тебя настроение, Федя...
   - Пристрелили, скажем, того же Приходько, первого зама ФСБ, а люди о чем, думаешь, загуторили?
   - О чем же?
   - О том, что у него тачка иностранная, дача в три этажа и квартира из пяти комнат. Выходит, воровал?
   - Выходит, так.
   - А ты говоришь...
   - У тебя, Федор, тачка наша, участок в шесть соток, квартира трехкомнатная. На четверых.
   - Я не ворую.
   - Потому-то и выдвинул тебя народ.
   - Полагаешь, коли бы меня убили, восстал бы народец?
   - Тебя не убили, Федор.
   - Скажи, Костя, а что мне дальше-то делать? - перевел разговор Супрун.
   - Поживешь денька три-четыре в Москве, а потом отправишься обратно, к жене и детишкам, - улыбнулся Меркулов.
   - Шутишь?
   - Не шучу, Федя.
   - Да ведь прихлопнут меня там! В момент!
   - Никто тебя не тронет. Более того, охранять будут. У них тоже голова на плечах есть. Они работают почти на грани, но преступить эту грань не посмеют. И потом, ты поедешь не один.
   - Понятно, - подумав, ответил Супрун. - А что ты посоветуешь делать с кандидатством?
   - Коли не боишься, продолжай в том же духе, как и начал.
   - Особого страха нет, но и умирать рановато...
   - Сказал же тебе, охранять будут! Другой вопрос, выиграешь ли ты на выборах. Сила у Колесниченко большая.
   - Буду продолжать, - решил Супрун.
   - С деньгами у тебя как?
   - Пока никак! Но ты не беспокойся. Деньги будут.
   - Откуда?
   - Позвоню - и привезут.
   - И куда позвонишь?
   - Не забывай, Костя, я какой-никакой, а все-таки начальник!
   - И не маленький!
   - У вас в Москве есть наша торговая фирма. Имеет и жилье, и загородный домик. Директор мой старый друг. Так что за меня не волнуйся.
   - Звони, - кивнул на телефон Меркулов.
   Супрун набрал номер.
   - Привет, Юрий Игоревич! Узнал... Да, в командировку. Ты вот что, Юра, распорядись-ка насчет квартирки и подкинь деньжонок. Потратился, друг ты мой милый, потратился! Через часок буду. До встречи... Успокоился? - кладя трубку, спросил он у Меркулова.
   - Теперь я успокоился. А фирма-то как называется? Уж не "Машук" ли?
   - Точно. "Машук". По горе назвали. Ты-то откуда знаешь?
   - Вот и с "Машуком" ты дорогу перешел этому самому КАКТу, - пробурчал Меркулов. - Денежки, и немалые, не к ним в КАКТ идут, а в твои подразделения.
   - Большую, видно, телегу написал прокурор Власенко... - задумчиво проговорил Супрун.
   - Возьми почитай на досуге, у меня копия имеется, кроме подлинника, вытаскивая из стола папку, предложил Меркулов. - И если пожелаешь, я с большим вниманием выслушаю твои соображения.
   Супрун поднялся, протянул руку.
   - Я пошел.
   - Счастливо. Брякни.
   - Обязательно.
   После ухода Супруна Меркулов позвонил Турецкому:
   - Зайди, Саша... Не через полчаса, а прямо сейчас! Так-то лучше... А то ишь ты, через полчаса!
   Через несколько минут в кабинет заместителя генерального прокурора вошел старший следователь по особо важным делам Александр Борисович Турецкий.
   - Помнишь, я рассказывал тебе о Федоре Степановиче Супруне? В отпуске с ним познакомился.
   - Припоминаю. Тоже замочили?
   - То есть как это припоминаешь?! Он же кандидат в губернаторы Ставрополья!
   - Потому и спрашиваю. Замочили?
   - Ты эти свои блатные словечки оставь, - нахмурился Меркулов. - Скоро ты да Грязнов лишь по фене ботать будете! Чем недоволен? От каких таких важных дел я тебя оторвал?
   - Бабы не было! - широко улыбнулся Турецкий. - Ей-богу, не вру!
   - Я тебя о делах спрашиваю! Не о бабах!
   - Тут ты, Костя, дал маху. Для мужика нет важнее дела, чем бабы.
   - Когда ты остепенишься? - вздохнул Меркулов. - Женатый человек, дочка подрастает...
   - Придет время, остепенюсь... А насчет дел отвечу так. Что приказали делать, тем и занимался. КАКТом, кандидатами, в том числе и Супруном.
   - Он только что у меня был. Гляди, что приволок, - подал Меркулов короткоствольник.
   - Табельный, - рассмотрев автомат, определил Турецкий. - Хорошо бы узнать имя-отчество, а также фамилию владельца...
   - Телефон рядом. Звони.
   - Кому?
   - Кто имеет право на автоматы? ФСБ и УВД. Вот и звони Маркуше или Макееву.
   - Погожу, - подумав, ответил Александр.
   - Отчего же? По крайней мере, будет известно, какая организация наехала на Супруна.
   - Владелец этого автоматика исчезнет, если уже не исчез, в случае причастности владельца к ФСБ или УВД, или, в лучшем случае, пошлют меня ставропольские начальнички на три буквы.
   - Ладно тебе, Саша, - укоризненно проговорил Меркулов. - Так уж и пошлют... Ты, брат, птица крупная!
   - Я так, фигурально выразился. Дела никакого на этот счет у меня в производстве нет.
   - Они ведь не знают, есть ли у тебя дело или нет!
   - Они все знают, - усмехнулся Турецкий. - Ладно, Константин. Автоматик этот еще свою роль сыграет. Все же - вещественное доказательство! Ты лучше расскажи, каким образом Супрун живым остался?
   - А он, оказывается, бывший боксер! Я и не знал.
   - Всех разнес, что ли? - усмехнулся Александр.
   - Одного хлопнул, - покачал кулаком Меркулов. - У него кулачок, конечно, не такой, как у меня, раза в два побольше. Взяли его в подъезде, привезли на дачу губернатора...
   - На дачу губернатора, - перебил Турецкий. - Считай, покойник твой друг по отпуску.
   - Не торопись, Саша, - спокойно возразил Меркулов. - Хозяин дачи Супруна хлебом-солью не встречал... Ну вот, привезли, дали выпить, закусить, ну Супрун и ожил. Сиганул в окно, оглушил кулачищем охранника, товарняком добрался до Ростова, а там в поезд и - ко мне в кабинет.
   - Теперь его калачом не заманишь в кандидаты!
   - Ошибаешься. Он мужик упрямый.
   - Это ты его, Костя, настропалил, - догадался Турецкий.
   - Скажем так: посоветовал не бросать.
   - Теперь они его не тронут.
   - Верно говоришь. Не тронут. А почему?
   - Чувствую я, что дело будешь возбуждать по факту похищения этого Супруна!
   - Правильно. И поручаю это дело тебе. Ты уже ведешь проверку по Ставрополю.
   - Отрываешь ты меня, Костя, от других дел. Значит, лететь в южные края... Когда?
   - Деньков через пять. Вылетишь вместе с Супруном.
   - Через пять будет поздновато. Или ты чего-то ждешь?
   - Жду.
   - Неужели генеральный созрел?
   - О генеральном ничего не скажу, а кое-кто повыше - созрел.
   - Секретарь Совета Безопасности.
   - Молодец, - похвалил Меркулов. - Докладывай о кандидатах и КАКТе. Расскажи, что ты накопал в результате доследственной проверки о злоупотреблениях властей в Ставропольском крае.
   - О покойниках, думаю, говорить нечего. Нет человека, нет дела. Так, по-моему, выражаются итальянские мафиози?
   - То итальянские, а у нас, в России, следственные дела остаются. До полного расследования убийства. Но дела эти мне известны, я их проверял, а потому хотелось бы узнать что-либо о живых кандидатах.
   - Они очень скоро могут последовать за своими предшественниками.
   - Не накаркай, Саша, - строго сказал Меркулов.
   - Очень мне интересно, почему они пожалели Супруна?
   - Он и сам не знает.
   - Кандидатов хватает, - перешел к делу Турецкий. - Супрун Федор Степанович, Корнейчук Лавр Георгиевич, кандидат технических наук, из казаков, Сестрин Владимир Вениаминович, бизнесмен, и, как ни странно, наш общий знакомый Миша Юсин!
   - Ничего странного, - усмехнулся Меркулов. - Какие-никакие голосишки он соберет, а не соберет, так купит, и пойдут они в пользу Колесниченко. Первый тур, уверен, не даст окончательного результата, а во второй выйдет нынешний губернатор и кто-то из четверых. Вот голосишки-то и пригодятся.
   - Поднатужится Юсин и выйдет во второй тур, - предположил Турецкий.
   - Тогда уж точно губернатором станет Колесниченко.
   - Не знаю, не знаю. Не поднадоел ли кое-кому господин Колесниченко? Слишком много трупов. Вот и с Супруном засветился. А я за эту ниточку как раз и потяну.
   - Коли потянешь, за Федора Степановича я буду совершенно спокоен. И, помяни мое слово, Колесниченко просить будет Супруна стать его первым замом!
   - Не уверен.
   - Они тебя знают, Саша. И очень хорошо. Если бы кто-то еще занялся, дело другое...
   - Ну спасибо, уважил, - улыбнулся Александр. - Не можешь ли ты объяснить, чего все-таки генеральный-то ждет? Ведь четыре трупа!
   - Ты сводки по раскрытию тяжких уголовных преступлений, а также экономических читаешь?
   - Проглядываю.
   - То-то и оно, что проглядываешь. Ставрополье на первом месте по раскрываемости. И брали тузов немалых! Дела были проведены четко, не подкопаешься. А речугу какую Власенко закатил на совещании, слышал?
   - Не глухой.
   - То-то и оно, свою роль играет, конечно, и то обстоятельство, что учился наш шеф с Власенко на одном курсе, и мнение его о Власенко, как о специалисте, высокое. Потому и не передают.
   - Хмырь он болотный, ваш Власенко! - не сдержался Турецкий.
   - Ты поосторожнее, Саша...
   - Я, как глянул, сразу увидел - хмырь, - стоял на своем Турецкий. - У меня глаз на этих типов до того навострился, что с первого раза вижу!
   - Поедешь, посмотришь повнимательнее... Ладно. Переходим к КАКТу.
   - Первое, что наверняка могу сказать, - предприятие теневое. Держит в кулаке всю экономику края. Никому дыхнуть не дает. Вот только твой Супрун дергается. Он хорошо подсидел этот самый КАКТ, создав в Москве торговую фирму под названием "Машук". Муссолини рвал и метал!
   - Вот тебе первое доказательство непричастности Колесниченко к похищению. Может, похитил-то его Миша Юсин? Вернее, по приказу Юсина похитили Супруна юсинские бандиты.
   - Что-то он его не похищал, пока тот не стал кандидатом...
   - Тоже верно. А чем занимается этот КАКТ?
   - Грабежами.
   - А конкретнее?
   - Начну с состава директоров. Генеральный, как я уже сказал, Муссолини. Помнишь Серегу Прошина по кличке Левитан?
   - Безголосого? Как не помнить... Он проходил у нас с тобой по старому ставропольскому делу.
   - Голосок у него прорезался. Писклявый, правда, но прорезался. Он шурует в Прикумском районе.
   - Значит, КАКТ наложил лапу на все районы края?
   - И в каждом районе свой директор. Все считаются замами Муссолини. Знаком тебе, видимо, и Филимон Старчук по кличке Старик. Под его началом станица Изобильная и окрестности.
   - Старик - вор с головой. Помню, на допросе он про лошадей душевно говорил. Мне даже понравилось.
   - Завел конный завод. Рысаки один к одному!
   - Это же неплохо, Саша, - улыбнулся Меркулов.
   - Оно конечно, было бы неплохо, если бы денежки от продажи рысаков шли в государственную казну, а они идут в банк под названием "Грот", который находится в Ставрополе. А директор этого банка Семен Фридман.
   - Семен Израилевич занимался раньше камушками вместе с господином Потаповым Юрием Андреевичем...
   - Переквалифицировался. И вероятно, не без помощи Потапова. Но до Юрия Андреевича нам не добраться.
   - Поглядим-посмотрим, - снова улыбнулся Меркулов. - Пошли дальше.
   - В директорах ходят два вора в законе - Левитан и Старик, остальные бывшие секретари райкомов, бизнесмены... затесался один отставной генерал... Я вот приготовил списочек, - выкладывая лист бумаги на стол, ответил Турецкий.
   - Быстренько ты это дело провернул, - сказал Меркулов. - Кто помогал-то?
   - Крот - См. роман Ф. Незнанского "Король казино" (М., 1996).>.
   - Как живет-поживает Алексей Петрович?
   - Нормально.
   - И чем ты его соблазнил?
   - Его и соблазнять не надо было. Как услышал про Потапова, так и заволновался.
   - Алексей Петрович заволновался? - не поверил Меркулов.
   - Виду, конечно, не подал. Протянул руку и сказал, что говорить больше не о чем, он будет работать по агентурно-оперативной части.
   - А Грязнов как посмотрел?
   - С Грязновым пока не беседовал.
   - Поясни все-таки, что такое КАКТ?
   - Люди сажают по весне овощи, ухаживают за фруктовыми деревьями, копаются в виноградниках, осенью собирают урожай и по смехотворной цене сдают представителям КАКТа. В КАКТе мощная техника, заводы по переработке даров природы, в том числе и несколько винно-водочных. Фрукты, овощи в свежем виде отправляются почти во все районы России, я уж не говорю о спирте, водке, винах - это само собой. Прибыли имеют миллиардные, потому что отстегивают они государству лишь процентов семь-восемь, остальное - в свои карманы.
   - Чьи?
   - Если бы знать! Да поточнее. Строить догадки можно и даже назвать фамилии, но доказательств, увы, нет.
   - Большую лохматую руку надо иметь в Москве, чтобы творить такие дела...
   - Рука есть. И не одна! И все очень лохматые.
   - Ну что же, Саша, - помолчав, подытожил Меркулов. - Через два часа занесут тебе в кабинет мое постановление о возбуждении дела по похищению Супруна Федора Степановича. И в нем черным по белому будет написано, что расследование поручается "важняку" Турецкому, руководителю следственно-оперативной группы. Теперь шагай и денька через три-четыре жди событий.
   - Скрываешь ты от меня что-то, Костя!
   - Не хочу прослыть трепачом. Все. Иди.
   В жизни литератора Станислава Станиславовича Акимова пробил звездный час. Так, по крайней мере, ему показалось. Он знал, что рано или поздно наступит этот час, ведь не зря ж семь лет прокантовался он на тюремных нарах в мордовском лагере, не зря срывал голос на митингах, не зря корпел над своим романом.
   Станиславу Акимову шел пятьдесят второй год. Он был высок ростом, сухощав, носил волосы до плеч, бороду и усы, вообще имел вид представительный. У него был явно ораторский дар, он умел говорить и с простым народом, и с людьми более высокого ранга, скажем журналистами, актерской богемой, художниками и писателями, среди которых имел немало друзей-приятелей. В свое время Акимов был близок к диссидентам Синявскому и Даниэлю. Он был самолюбив, тщеславен, выступал громче других, говорил и писал много о правах человека, а потому по милости КГБ и загремел на целых семь лет в лагерь. Годы, проведенные на лесоповале и тюремных нарах, не прошли бесследно. Он заметно посерьезнел, на крик уже не срывался, говорил тихо, но значительно. Появились и хорошие учителя, к примеру тот же писатель Даниэль. Именно он посоветовал Станиславу записывать лагерные впечатления. И к концу срока Акимов высидел объемистый роман, который был издан на русском языке во франкфуртском издательстве "Посев". После освобождения из лагеря Станиславу удалось выехать за границу, но через несколько лет он вернулся в Россию, на Западе ему не очень-то везло. Небольшие деньги, полученные за роман, изданный уже на шести языках, были промотаны, а второе его творение издательства отвергли, оно было слабым повторением первого. На родине дела пошли веселее, первые шаги демократии вселяли надежду... И Станислав снова забегал по митингам, снова загремел на площадях его голос, замельтешила перед взорами митингующих его седоватая шевелюра, снова он был на виду. И ведь домитинговался, был избран депутатом в Госдуму, но на перевыборах срезался вчистую. Была у Акимова слабость выпивал человек! Многие, конечно, выпивают - и ничего, живут в довольстве и добре, но Станислав не просто выпивал - запивал, раскручиваясь на полную катушку. В месяц пять дней отдавал пьянству, и всегда с двадцать третьего по двадцать восьмое число. Потом два дня отходил, отлеживался, болел и стонал, клялся и божился, что завяжет, однако не получалось. Лечился он по-разному - начиная от вшивания торпеды и кончая методом Довженко. Ничего не помогало. И тогда Акимов пришел к выводу, что он входит в те пять процентов от ста обитателей планеты, которые не поддаются лечению. После этого он совершенно успокоился. Однако надо было на что-то жить и пить. Забыв про диссидентскую гордость, Станислав вдруг ни с того ни с сего занялся рисованием картин, если, разумеется, его произведения можно было назвать картинами. По пьянке он познакомился с известным художником-модернистом, рассказал ему сон, который увидел в ночь после очередного запоя, и художник посоветовал ему перенести увиденное на полотно. "Там же белые сугробы, Христос в снегу, голый, зеленая пальма, а на ней черт! Кому нужна такая абракадабра?!" - воспротивился Станислав. "Ты напиши, а там посмотрим", - загадочно ответил модернист. И Акимов изобразил свой сон на холсте. До этого он никогда не брал кисть в руки и, посмотрев на законченную картину, аж содрогнулся, хотел было сжечь, но, поразмыслив, отнес-таки художнику. Тот, мельком глянув на картину, коротко сказал: "Ты гений". "И это можно продать?" - помедлив, спросил Станислав. "Можно, если хочешь, куплю я. Тысяча баксов. Плачу сразу". Акимов моментально согласился. Прошло несколько месяцев, и он увидел свою чертовщину в квартире известного адвоката. "Сколько вы заплатили?" - поинтересовался Станислав. "Десять тысяч долларов", - гордо ответил адвокат. Акимов срочно накатал еще несколько картин, но сбыть удалось лишь одну, да и то в два раза дешевле, чем первую. "Почему?" - спросил Акимов художника-модерниста. "Потому что дороже она не стоит". "Сомневаюсь", - возразил Станислав. "Или бери пятьсот, или забирай картину", - заупрямился художник. "Ты же говорил, что я гений". "Да, ты гений одной картины. А все другое - повторение".
   Видно, на роду было написано Станиславу Акимову повторять себя и в литературном деле, и в изобразительном искусстве. Посокрушавшись, он взял предложенное и ушел.
   И все-таки грянул его звездный час. Однажды в коммунальной квартире, где он занимал комнату в районе Остоженки, раздался телефонный звонок.
   - Акимов у аппарата, - старомодно представился Станислав.
   - Здравствуйте, Станислав Станиславович!
   - Здравствуйте...
   - Вас беспокоит господин Потапов.
   - Ты, что ли, Санек?
   - Мое имя и отчество Юрий Андреевич.
   - Минутку, - растерялся Акимов. - Тот самый Юрий Андреевич?
   - Не могу знать, кого вы имеете в виду, но меня зовут Юрием Андреевичем, - ласково ответил собеседник.
   - Я имею в виду человека из президентской команды...
   - Тот самый. Мне хотелось бы побеседовать с вами.
   - Когда?
   - Через час.
   - Где?
   - Меня отлично бы устроило ваше жилище.
   - Хорошо. Записывайте адрес.
   - Адрес мне известен. Через час буду.
   За час, ему отведенный, Станислав, как мог, прибрался в комнате и даже приготовил столик. Потапов прибыл ровно через шестьдесят минут.
   - Прошу, - пригласил за столик Акимов. - Вам налить?
   - Выпью с удовольствием! Тем более что коньяк хороший.
   Станислав наполнил рюмку Потапова коньяком, а себе налил соку.
   - Ваше здоровье! - приподнял рюмку Потапов.
   - Будьте!
   Потапов совершенно не удивился тому, что хозяин пьет только сок, и это несколько озадачило Станислава.
   - Почему вы не спрашиваете, отчего я пью сок? - задал он вопрос.
   - Помилуйте, каждый пьет то, что хочет.
   - Верно, но обычно настаивают выпить, обижаются...
   - Нам хорошо известны ваши привычки. Сегодня лишь десятое, - улыбнулся Потапов.
   - Ясно, - сказал Акимов и вопросительно глянул на собеседника.
   - Времени для беседы у меня немного, поэтому сразу начну с основного, - заговорил Потапов. - Вам, конечно, известно, что в России создаются различного толка партии. Национально-патриотические, либерально-демократические, коммунистические, партия пива и так далее, и так далее. Сейчас самое подходящее время для создания партии руководителей крупных предприятий, фирм, банков, промышленных синдикатов. В нее могут войти мэры, губернаторы и другие ответственные лица, которые занимают большие должности как в окружении Президента, так и в аппарате премьер-министра... Хороший коньяк. Налейте, пожалуйста.
   - В чем будет заключаться моя роль? - спросил сразу Станислав.
   - Вам предлагается возглавить эту будущую партию.
   - Мне?! То есть как?!
   - Очень просто. Встать во главе ее. Не подумайте, что у нас нет других кандидатур. Их достаточно. Но на совещании большинство высказалось за вас.
   - Я, конечно, польщен очень, однако не слишком много для меня?
   - Я ожидал другого ответа, - признался Потапов. - Жаль. Мне казалось, что...
   - Но я же не отказываюсь! - почти закричал Акимов. - Просто не ожидал такого... как бы точнее выразиться... такого доверия.
   - Вы очень представительны, обладаете художническим талантом...
   - Что вы имеете в виду? - насторожился Станислав.
   - Ваши романы, статьи, эссе, речи. Между прочим, хорошо бы собрать речи и статьи воедино, в отдельную книгу, а мы постараемся выпустить ее в свет.
   - Постараюсь собрать. Многое, правда, напечатано за границей. Теперь, пожалуй, и не найдешь.
   - Найдут. И переведут на русский, если кое-какие статьи вышли у вас на других языках. Вы владеете языками?
   - Английским и французским, на бытовом уровне.
   - Языками тех стран, в которых вам пришлось жить, - уточнил Потапов.
   - Английский я знаю слабовато, а вот французский, могу похвастаться, получше. Французы даже хвалили мое произношение.
   Потапов выложил на стол кожаную папку.
   - В этой папке устав, основные цели и задачи партии. Советую прочитать повнимательнее.
   - Подобные документы не читают, а изучают. Хотелось бы задать лишь один вопрос.
   - Задавайте.
   - Как вы считаете, является ли партией "Наш дом Россия"?
   - Не является.
   - Судя по фамилиям людей, входящих в эту организацию, по их должностям, она могла бы стать огромной силой.
   - Могла, но не стала.
   - И вы, разумеется, знаете причину.
   - Причина одна - деньги. "Наш дом Россия" - детище правительственное. А что взять с правительства, если оно не может даже выдать зарплату народу? Ребенок под названием "Наш дом Россия" недоношен, слаб, его плохо кормят, а потому он обречен. Задумка была неплохая, но она не удалась.
   - Да, деньги - это очень важно, - согласился Акимов. - Вы ими располагаете?
   - Располагаем. Финансовая мощь новой партии настолько велика, что вы, Станислав Станиславович, даже не представляете насколько. В принципе партия уже создана. Необходимо лишь официально ее узаконить.
   - Я бы хотел представить, Юрий Андреевич...
   - Здесь вы найдете ответы на некоторые вопросы, - хлопнул ладонью по папке Потапов. - А с глазу на глаз могу сказать следующее. В нашем распоряжении несколько популярных радиостанций, свой телеканал, известный вам как СТК, то есть Свободный телевизионный канал, мы имеем капитал за границей, который намного превышает годовой бюджет всей России. В документах, как я вам уже сказал, вы найдете списки крупнейших региональных синдикатов страны, кровно заинтересованных в создании этой партии. Достаточно?
   - Дело мирового масштаба, - задумчиво проговорил Акимов.
   - Только так, а не иначе! - весело ответил Потапов, оглядел комнату и предложил: - А не переменить ли вам место жительства, Станислав Станиславович?
   - Я родился здесь и вырос, - тоже обводя взглядом комнату, ответил Станислав. - Мне было бы жаль...
   - Поговорите с соседями. Быть может, они согласятся переехать, а за время вашего отсутствия квартира будет приведена в порядок и приватизирована на ваше имя.
   - Какого отсутствия?
   - Съезд намечено провести в Кисловодске. Вы приедете туда на две недели раньше. Побеседовать и познакомиться с вами поближе имеют желание многие.
   - Я переговорю.
   - Вот и чудненько. Спасибо за коньяк. Изучайте документацию, и до скорой встречи!