Незнанский Фридрих Евсеевич. И дай умереть другим

   Посмеялись.
   - Ну а теперь, если вы удовлетворены, Александр Борисович, то, с вашего позволения, я отправлюсь за диктофоном и вы мне повторите эту вашу чудесную...
   - Не надо за диктофоном, - вздохнул Турецкий и расстегнул пиджак.
   - Почему? - огорчился Арабов. - Не воспроизведете? Не сможете? Или не хотите? Или это плагиат?
   Турецкий в который раз поразился бодрости этого пожилого человека, достал из внутреннего кармана собственный диктофон и протянул Арабову кассету, на которую фиксировался разговор.
   Свершилось чудо. Измайловские боевики как нормальные законопослушные граждане все поголовно явились на беседу в прокуратуру. Турецкий с Артуром поделились: "важняку" - двое судимых, стажеру - четверо "чистеньких".
   Всем задавали одни и те же вопросы: где были и что делали в день убийства Штайна с 10.30 до 11.00 (когда был звонок из автомата) и непосредственно в момент совершения убийства.
   Единственным, кто не смог дать вразумительного ответа на первый вопрос, был Лосев. Он, по его словам, пить начал еще накануне и, кроме нескольких наиболее ярких тостов, не помнит в тот день вообще ничего. Хотя, по утверждению остальных братков, в "Олимпию" он приехал на собственной машине. А на невинный вопрос о посещении туалета ответил, что в "Олимпии" его не посещает, поскольку там скользко.
   Зато Дырокол (Камында) в сортир бегал каждые десять минут, и не потому, что съел что-то не то. Когда-то Дырокол был подающим надежды дзюдоистом, но однажды ему отбили мочевой пузырь, и на этом его спортивная карьера закончилась, ибо ни одного поединка он довести до конца не мог, не сбегав раза три отлить. Распространяется ли это на периоды жестокого опьянения, никто не вспомнил.
   Выводы: несмотря на то что Лось и Дырокол - явные антагонисты в вопросе посещения отхожих мест, они являются наиболее вероятными подозреваемыми. Хотя из их сортирных похождений никаких далеко идущих выводов сделать, увы, нельзя.
   Позвонили с проходной.
   - Тут какая-то Гриб требует пропустить ее к вам.
   - Может, Гримм?
   - А... точно, Гримм.
   - Да гоните ее, ко всем чертям, - крикнул в трубку Турецкий. И тут же передумал: - А, нет-нет, погодите! Пусть поднимается.
   Надо же выяснить ее связь с DT3, если таковая имеется, а то совсем закрутился с этими измайловцами.
   - Привет, Саша. - Фрау Гримм была полна дружелюбия, как будто и не было бурной сцены дома у Турецкого. - А у тебя мило и кофе хорошо пахнет, угостишь?
   - Может, тебя еще и конфетами покормить? - сразу же окрысился Турецкий.
   - А что, есть конфеты?
   - Я предупреждал. Не приближаться ко мне менее чем на триста метров.
   - А мне захотелось посмотреть на твой страшный... пистолет.
   - Ты все сказала? Выметайся. - В конце концов, про DT3 можно выяснить и по официальным каналам.
   - Саша, какой ты грубый. Тебе все что-то от меня нужно, да? Я слышала, как ты требовал гнать меня в шею, ты так орал в трубку, что невозможно было этого не услышать, стоя рядом с дежурным. У него, бедняги, кажется, барабанные перепонки лопнули. Но потом ты передумал, с чего бы это?
   - Решил послать тебя лично и подальше, - еще больше разозлился Турецкий и на нее, и на себя.
   - А зря, я хочу оказать услугу, практически безвозмездно, то есть даром.
   - Какую? - не очень-то обрадовался Турецкий, даром услуги оказывают друзьям и единомышленникам, они же скорее наоборот - антагонисты.
   - Я тебе воришку нашла.
   Турецкий молчал.
   - Который с мертвого Штайна часы снял и деньги экспроприировал. Вот слушай. - Наташа поставила на стол диктофон. Запись была не очень качественной, но вникать в суть зафиксированного на пленке разговора это не мешало.
   Говорили Наташа Гримм и какой-то мужчина, начало разговора отсутствовало.
   "Г р и м м. Пятьдесят долларов.
   М у ж ч и н а. Пятьдесят долларов?
   Г р и м м (с нажимом). Пятьдесят долларов.
   Молчание.
   Г р и м м. Сто долларов.
   М у ж ч и н а. Но я правда ничего не знаю, я даже к нему не подходил.
   Г р и м м. Подумайте, всего несколько слов - и сто долларов ваши. Никто никогда ничего не узнает. Мы одни, свидетелей нет.
   М у ж ч и н а. Не знаю я.
   Г р и м м. Я ни на что абсолютно не претендую, все останется вам, если вы еще не потратили.
   Неразборчивое мычание.
   Г р и м м. Хорошо, сто пятьдесят "зеленых", и ни цента больше.
   М у ж ч и н а. Вы меня точно не записываете?
   Г р и м м. Можете меня обыскать.
   М у ж ч и н а. Полторы сотни "гринов"?
   Г р и м м. Да.
   М у ж ч и н а. Ладно. Девятьсот десять долларов, четыреста марок и сотенная рублями.
   Г р и м м. И больше ничего?
   М у ж ч и н а. Нет.
   Г р и м м. Точно?
   М у ж ч и н а. Да точно, точно. Точно говорю, деньги-то давай, чего в руке зажала?"
   Щ-щелк.
   - Коридорный? - спросил Турецкий, выключая диктофон. Догадаться было несложно, они с Артуром и так его вычислили. Просто методом исключения. А применять подобные данному методы следователям Генпрокуратуры, к сожалению, не дозволено. Хотя стоило ему морду разбить и прямо по горячим следам все выяснить.
   - Он, - подтвердила Наташа. - Дарю.
   - Только на свои сто пятьдесят баксов не рассчитывай, придется приобщить к делу.
   - Ладно, оформлю как гонорар за интервью.
   - А начало разговора где?
   - Там для тебя ничего интересного.
   - Что ж, прими искреннюю благодарность за содействие в раскрытии серьезного преступления от лица Генпрокуратуры России и от меня лично. Турецкий привстал и поклонился. Наташа жеманно изобразила книксен.
   - В качестве благодарности я прошу самую малость: хоть два слова о расследовании. Даю честное слово без твоего согласия не выдавать в эфир ни строчки.
   - Откуда такой жаркий интерес и живое участие? - насмешливо поинтересовался Турецкий. - Ты не на страховку штайновскую случайно претендуешь, или, может, он тебе наследство оставил?
   - С чего бы это?
   - Ну он же с тобой спал - и как честный человек...
   - Что ты несешь, Саша? - возмутилась Гримм.
   - Да ладно, брось отпираться, мне Эрика, дочь его, знаешь, наверное? выдала длиннющий список его всяческих любовей и тебя помянуть не забыла. Ходить - так ходить по большому, решил Турецкий. Откажется Гримм, невелика беда, Эрика-то имени журналистки не назвала, но характеристике - молодая, въедливая и стервозная - Наташа вполне соответствует. Признается - тем лучше, можно ее навсегда отвадить. - Ну так как?
   Интуиция в очередной раз оказалась на высоте. Наташа призналась:
   - Сволочь он был, а не честный человек.
   - Но наследство-то хоть оставил? - спросил довольный собой Турецкий.
   - Саша, а почему бы нам не встретиться на нейтральной территории. Посидим, попьем кофейку, можно даже без конфет, поговорим, а то здесь обстановка какая-то нервная. - Наташа соблазнительно и многообещающе улыбнулась.
   - А в аптеку зайдем предварительно?
   - Зачем?
   - Купить чего-нибудь вместо конфет?
   Наташа наконец сообразила и удовлетворенно фыркнула:
   - Ты пошляк, Турецкий.
   - Может, и пошляк, но честный человек, - вдохновенно соврал Турецкий, - у меня жена и дочь, так что кофеек отменяется. Меня уже тошнит от кофе.
   В принципе, конечно, можно было бы и попробовать, но, памятуя рассказ Эрики о природном сволочизме фрау Гримм, Турецкий решил не рисковать, и так Ирка по любому поводу обвиняет черт знает в чем.
   - Значит, про расследование не расскажешь? - Наташа собралась уходить, так ничего и не добившись.
   - Извини, тайна следствия. Но как только я соберусь дать эксклюзивное интервью, ты будешь первой в списке репортеров. Да, слушай, совсем забыл, остановил он Наташу уже у двери, - ты никогда в DT3 не работала?
   - Нет.
   - Точно? Я могу проверить...
   - Проверяй на здоровье. Да при чем тут DT3?
   - Действительно, ни при чем.
   Одним выстрелом - двух зайцев. - DT3 не подтвердилось. Значит, только один заурядный заяц. Итак, Гримм - бывшая любовница Штайна, деньги спер дежурный по этажу. И что нам это дает? А ничего.
   Коридорного задержали в тот же день. Под давлением неопровержимых улик, а именно магнитофонной записи, он тут же раскололся и после двух часов напряженной умственной работы выдал подлинный шедевр эпистолярного жанра, совершенно не признававший запятых:
   "ЗАЯВЛЕНИЕ
   В этот день я находился на дежурстве. Примерно в 22.00 я спустился в кухню ресторана чтобы выпить кофе. Когда я его выпил возвращаясь на свой пост мимо меня пробежала раздетая наголо женщина которую некоторое время назад я проводил вместе с ее мужчиной в номер No 505. Женщина сильно кричала и быстро пробежала мимо а я пошел посмотреть что случилось в номере (это моя обязанность - следить за порядком в номерах). Увидев мертвое тело я подпал под сильное его впечатление, и незаметно для себя взял у трупа деньги и часы. Потом прибежали жильцы соседних номеров и восстанавливая порядок я совершенно забыл о том что взял. Когда женщина называвшая себя Натальей предложила мне двести долларов за то что я расскажу ей, что было в бумажнике убитого жильца я вспомнил, что взял его вещи и сразу в этом раскаялся а у нее взял только сто пятьдесят. Следующим утром я хотел идти в милицию но мой арест помешал мне выполнить задуманное. Я глубоко раскаиваюсь и готов всячески содействовать следственным органам и другим важным органам.
   Тигипко М. С.".
   Деньги, правда, Тигипко М. С. уже частично потратил, так и не вспомнив, очевидно, об их происхождении, а вот часы загнать еще не успел.
   А Наташа очень хотела выяснить, что лежало в бумажнике у Штайна. Настолько сильно, что не пожалела полторы сотни баксов. И только когда оказалось, что ничего, кроме денег, там не было, элементарно сдала незадачливого коридорного. Но чего она боялась или на что надеялась, для Турецкого пока так и осталось загадкой. Конечно, там просто мог оказаться их коллективный фотопортрет, а ей сильно не хотелось огласки амурных отношений.
   Часть четвертая. ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ
   "Ах, Борис Андреевич Аркадьев, гонимый в сталинские времена за неиспользование глупых футбольных указаний, никогда не состоявший в партии, любивший Есенина и Блока и недолюбливавший Маяковского! Помню, как он рассказывал неизвестную страничку из жизни питерского футбольного гения тех времен - Пеки Дементьева. Аркадьев тренировал тогда сборную, и они отправлялись играть в Турцию. Пека приезжал из Питера на поезде. Его встречал Аркадьев. Откуда-то появились пионеры с горнами - приветствовать великого игрока. Они оттеснили Аркадьева и стали пробираться к Дементьеву. Борис Андреевич нарисовал такую картину: на верхней полке лежал кумир футбола, не очень любивший совдепию и не хотевший этой помпезности от пионерской организации. Он отвернулся от дверей купе и начал тихо выговаривать, отмахивая в такт рукой: "На х...й, на х...й, на х...й..."
   Александр Ткаченко, "Футболь!".
   ГРЯЗНОВ
   Очередной ночной звонок замминистра снова застал Грязнова у Алины. Собственно, последние несколько дней вынужденного отпуска он отсюда и не выезжал.
   - Вячеслав Иваныч, такое дело. Министр дает отбой. Он отзывает своих головорезов. Так что продолжай спокойно, тихо и мирно ловить Рыбака, раз уж он такой неуловимый Джо. Так, как считаешь нужным. Только информируй меня о своих мероприятиях, лады?
   - Слушаюсь.
   - И еще скажи мне, только честно, эта история с выстрелом в ухо действительно случайность? Так сказать, издержка операции?
   - Конечно, а что, разве есть сомнения?
   - Только не у меня. Я, знаешь ли, вообще не возражаю, чтобы этих головорезов изредка царапали. Чтобы они чувствовали, что это больно. Тем более в ухо. Как этого, Гогена...
   - Ван Гога.
   - Что? А, ну да. Может, у него теперь проснется художественный взгляд на жизнь, - неожиданно предположил замминистра.
   Удивленный Грязнов не нашелся что ответить. Но потом все-таки спросил:
   - А могу я узнать, чем вызвана такая перемена настроения?
   - Только я тебе этого не говорил. Хочешь верь, хочешь нет, но, кажется, министр решил пару шахматных задач и еще кого-то обыграл.
   ТУРЕЦКИЙ
   В этот день он честно собирался отправиться с дочкой в зоопарк, на Красную Пресню, потом там же - в Киноцентр, потом... Но что загадывать, если день еще толком и не начался, а уже в восемь утра он был на Большой Дмитровке, в кабинете заместителя генерального прокурора. А дочка в свете этих печальных событий так и вовсе осталась дома.
   - Бездельничаешь? - Меркулов оторвал взгляд от бумаг и насмешливо воззрился на Турецкого.
   Вызов на ковер был срочным, но не неожиданным. Турецкий хорошо понимал, что рано или поздно придется доложить начальству об алиби Рыбака, но сознательно тянул резину - в надежде представить новую кандидатуру подозреваемого. И все-таки не успел. Теперь придется разводить руками, и Косте, хоть он и свой мужик и все прекрасно понимает, это наверняка не понравится.
   - Тружусь в поте лица, - осторожно ответил "важняк".
   Меркулов захлопнул папку, которую только что просматривал:
   - Вот держи. Здесь тебе еще один труп.
   Турецкий взял папку и, не раскрывая, положил на стол. Судя по дате на корешке, дело открыто два дня назад. Хоть и небольшой срок, однако сто процентов уже напортачили, наследили, все нити оборвали, все улики перетасовали, всех свидетелей измочалили без толку, а преступников распугали. Умеет Костя свинью подсунуть - хуже нет браться за уже кем-то начатое дело. Интересно, что это за труп такой бесценный? Не из Мавзолея же, в конце концов. Как пить дать опять какого-нибудь иностранца замочили или, того хуже, особу, приближенную к высшим эшелонам власти, а то и непосредственно в этих эшелонах по жизни передвигавшуюся. Опротивел этот "политес" - того не допрашивай, того не вызывай, езжай к ним на поклон лично, а пошлют к едрене фене - пеняй сам на себя, имеют право. И дело, может, плевое, а обязательно следователь по особо важным делам должен заниматься, никак не ниже, разве можно какой-нибудь всероссийского значения труп доверить простому следователю?!
   - А чей труп, Костя?
   - Да ты открой дело-то, - усмехается Меркулов. - Как раз в струю труп. Ты Рыбаком и его средой обитания плотно занимался?
   - Ну, в общем, приближенно к этому состоянию... - осторожно ответил Турецкий. - Где-то в этой мутной среде новая кандидатура и прячется.
   - Телевизор смотришь, футболом интересуешься?
   - Не тяни, Костя.
   - Ты же сам дело смотреть не хочешь, косишься на папку, как будто откроешь, а оттуда на тебя каракурт выпрыгнет. Никакого каракурта там нет. Зато Катанян там есть. Слышал такую фамилию?
   - Вот же черт. Главный тренер сборной России?
   - Точно. И в папке дело про его тело.
   - Убит?! - Турецкий до неприличия разинул рот. - Умер своей смертью?
   - Уммер-шмуммер, лишь бы был здоров...
   Подробнее ответить Костя не успел, отвлек один из многочисленных телефонов. На этот раз розовый из отдельно стоящей группы - прямая связь с Домом правительства, мэрией, администрацией Президента и прочими глубоко эшелонированными организациями.
   Турецкий вопросительно посмотрел: за дверью подождать? Но Костя махнул рукой: оставайся. И, выслушав бульканье из трубки, заговорил сам:
   - Уже в курсе и занимается... Конечно... Разберемся в кратчайшие сроки... Самый лучший... Непременно доложим... Хорошо, ждем.
   Костя положил трубку:
   - Самый лучший - это ты, догадался?
   - Комплексами неполноценности никогда не страдал, - безрадостно ответил Турецкий. - Только я еще со Штайном не закончил, а ты мне новое дело подсовываешь. Нехорошо, друг.
   - Ты мне зубы не заговаривай. И не жалоби. В прошлый раз ты говорил, что дело можно закрывать, как только Рыбака арестуем, а сейчас вдруг обнаружил, что у тебя непочатый край работ. Прямо неубранное поле. Хоть студентов на трудовой семестр вызывай.
   - Правильно, и тогда я говорил правду и сейчас не вру, просто за это время многое изменилось. Так вышло, что у Рыбака обнаружилось алиби...
   Меркулов насторожился.
   - Да-да. И я теперь занят поисками настоящего убийцы, который пытался подставить нам Рыбака.
   - Ладно, сейчас приедет Яриловец и...
   - Кто приедет? - Турецкий подумал, что просто ослышался.
   - Я-ри-ло-вец.
   - Тот самый, что ли? Гора пошла к Магомету?
   - Тот самый. Вице-премьер России, который желает лично сказать тебе пару слов по делу Катаняна, поэтому Штайна на некоторое время, как бы это помягче... пролонгируем. Смерть Катаняна пока квалифицируется как несчастный случай, но кое-кто сомневается, и потому желательно, чтобы ты, не поднимая особого шума, все проверил. И если это действительно несчастный случай, вернешься к своему Штайну буквально через день-два, а пока пусть твой стажер попрактикуется.
   - А если не несчастный случай?
   Костина секретарша впустила в кабинет запыхавшегося вице-премьера. Лет сорока, светловолосый Яриловец имел большие оттопыренные уши, благодаря которым выглядел по-мальчишески несерьезно, даже несмотря на безупречный костюм и очень суровое лицо. Учитывая, что он никак не мог отдышаться, то и вовсе первые минуты походил на какого-то курьера. Ну в лучшем случае - на фельдъегеря.
   Меркулов представил ему Турецкого, и Яриловец тут же взял "важняка" в оборот:
   - Подробности гибели Катаняна вы уже знаете, знаете и вердикт милиции на этот счет. Причиной смерти назван несчастный случай, и дело фактически закрыто. У меня нет оснований подозревать их в предвзятости, но, возможно, у них не было той информации, которая доступна мне. Нет, я никого конкретно не подозреваю и не настаиваю на том, что это обязательно было убийство, но это могло быть убийство! - Яриловец важно поднял указательный палец и посмотрел на него.
   Турецкий с Меркуловым тоже посмотрели. Палец как палец. Вполне нормальный перст.
   - Могло быть, - вдумчиво повторил вице-премьер. - И потому я прошу вас еще раз скрупулезно все проанализировать.
   - Я могу познакомиться с этой доступной вам информацией? - спросил Турецкий.
   - Только в том случае, если в этом будет реальная необходимость.
   В том, в этом, вот же ж блин.
   - Интересно. А кто будет определять меру необходимости? - начал заводиться Турецкий. Так всегда, у них там подковерные игры: как бы кому ненароком на любимую мозоль не наступить, а следствие тычется, как слепой котенок, из угла в угол. Сейчас у них конфронтация, и они компромат друг на друга собирают, а потом помирятся - и всю работу тому же коту под хвост.
   - Вам, - как бы читая мысли "важняка", поспешил успокоить Яриловец, как только выяснится, что возможность убийства не исключена, я тут же представлю все имеющиеся у меня сведения.
   Вице-премьер убежал, так и не успев отдышаться. Зачем он вообще появлялся, так и осталось для Турецкого загадкой. Может, палец свой показать? Эти начальники, ей-богу, думают, что все завертится быстрее и качественней после их высочайшего личного благословения. Ничего нового-то не сказал, только туману напустил, после такого предисловия в любом насморке почудятся происки мирового империализма.
   С тяжелым чувством и гудящей непонятно от чего головой Турецкий читал документы, подсунутые Меркуловым.
   "...В 6.45 в кабине лифта дома No 21 по Краснопресненской набережной обнаружен труп мужчины 50-55 лет с электрическим ожогом кисти правой руки без признаков насильственной смерти.
   Осмотр лифта показал, что кнопочная панель была неисправна, часть кнопок разрушена. Кроме того, имеется выход на поверхность оголенных проводов, находящихся под напряжением.
   Пол в кабине был залит водой, что, возможно, способствовало прохождению электрического заряда через тело...
   Посмертное положение тела было изменено обнаружившим труп Засядько Е. Е., который, по его словам, пытался оказать первую помощь, подозревая, что пострадавший еще жив...
   Пострадавший, по свидетельству жителей дома No 21 по Краснопресненской набережной, Катанян Борис Николаевич, проживавший в том же доме в кв. 47".
   Пока все ясно как день: ни пули в затылке, ни тяжких телесных повреждений, ничего, что указывало бы на убийство. В лифтах нынче такое творится, что несколькими сломанными кнопками никого не удивишь. Хотя дом, наверное, достаточно приличный, не станет же главный тренер сборной жить в малогабаритной хрущобе. Могли бы жители и обратить внимание коммунальных служб на неисправности. Но может, и обращали, а может, местные вандалы только накануне учинили этот беспредел. Никаких сведений об истории порчи лифта в документах следствия не содержалось.
   "Труп в 6.20 утра, при попытке воспользоваться лифтом, обнаружил Засядько Е. Е. - пенсионер, проживающий в том же подъезде. По свидетельству Засядько, Катанян каждое утро примерно в шесть утра совершал сорокаминутную пробежку. Сам Засядько обычно с 6.00 до 6.20 выгуливал собаку, но имел привычку вниз сходить по лестнице и только обратно в квартиру поднимался на лифте..."
   Что же это, даже пенсионер с собачкой ходит вниз по лестнице, а спортсмен-бодрячок Катанян разъезжает в лифте? Или он уже возвращался и устал? Но тогда по времени немного не складывается: он должен был бегать с шести до шести сорока, а в шесть двадцать его хладный или теплый труп... Кстати, что у нас говорит экспертиза?
   "...Время смерти 5.45-6.15...
   Причина смерти - остановка сердечной деятельности, вызванная воздействием электрического тока высокого напряжения..."
   Значит, его еще теплый труп в шесть двадцать обнаруживает кинолог-любитель Засядько. Но Катанян мог по каким-то причинам выбежать раньше, а значит, мог раньше и вернуться.
   Турецкий пролистал оставшиеся документы, никаких свидетельств о том, до или после пробежки все произошло, не было.
   Если бы не установка Яриловца на всеобщую подозрительность, Турецкий, пожалуй, согласился бы с мнением следователя Краснопресненской же прокуратуры города Москвы Ржевского Т. Т., фамилия которого стояла под представлением прокурору района о закрытии дела за отсутствием состава преступления, и квалифицировал бы происшествие как несчастный случай. Разве что проверил бы напряжение на этих самых оголенных проводах. Не наличие искры, а именно наличие напряжения, опасного для жизни. Еще, пожалуй, уточнил бы привычки Катаняна, всегда ли он пользовался лифтом... Да еще много бы сделал "важняк" Турецкий А. Б. на месте следователя Ржевского Т. Т., но только, пожалуй, при условии наличия веских оснований сомневаться в несчастном случае.
   А возможно, Т. Т. все и проверил, может, это у него только фамилия такая, а на самом деле он прекрасный следователь. Не исключено, что он даже выяснил происхождение воды на полу и опросил других собаководов и физкультурников, а на бумаге не отразил всю эту бурную деятельность, поскольку бюрократом по натуре не является.
   Короче, нужно с этим Т. Т. поговорить, интересно, как его - Тимофей, Теофил, Тарас?
   Вызвать по телефону районного следователя в Генпрокуратуру России дело несложное, и уже минут через пятьдесят пять - пятьдесят шесть Ржевский Т. Т. стоял, вернее, сидел в кабинете Турецкого и нехорошо поглядывал на знакомую папку.
   Был он достаточно молод, достаточно смазлив и достаточно щеголеват, чтобы полностью соответствовать носимой фамилии, а звали его Теодором, что фамилии совершенно не соответствует, но, видимо, его папаша, которого тоже так звали, был другого мнения.
   Итак, Теодор Теодорович Ржевский, насмотревшись наконец на закрытое им дело, осторожно поинтересовался:
   - Решили возобновить?
   - А что, есть основания? - вопросом на вопрос ответил Турецкий.
   - Я их не усмотрел. - Ржевский сразу пошел на обострение, чинопочитанием тут и не пахло, и разговор по душам, как коллега с коллегой, на который рассчитывал Турецкий, явно не клеился.
   - Возобновлять дело нет смысла, поскольку оно еще не закрыто. Турецкий жестом пригласил гостя садиться и подвинул пепельницу, видя, как тот потянулся за сигаретой, но застыл на полдороге. - Я просто хочу услышать обо всем, что по каким-либо причинам осталось за рамками документов, которые собраны в этой папке, и узнать ваше мнение на сей счет.
   - Что именно вы хотите узнать?
   - Значит, так, Теодор Теодорович...
   - Давайте на "ты" и просто Тэд, - быстро предложил Ржевский.
   - Значит, так, Тэд, расскажи мне все как было, с самого начала.
   - Сначала было слово, - сострил Тэд, живо освоившись. - А если серьезно, был пенсионер Засядько семидесяти восьми лет, который возвращался с прогулки в обществе противной престарелой собачки неизвестной породы. Первой труп обнаружила, естественно, собачка и подняла страшный лай, перебудив весь подъезд, а потом и сам пенсионер увидел тело. Поскольку в лифте было темно, а пенсионер страдает слабым зрением, он решил, что человек в кабине просто пьян и спит. Движимый заботой о его здоровье, Засядько попробовал разбудить спящего, для чего выволок его на площадку. Потом, не ощутив запаха спиртного, а заодно разглядев в лежащем своего соседа, он изменил свое мнение и теперь думал, что у того сердечный приступ, и бросился вызывать "скорую". Позвонив и вернувшись, он наконец догадался пощупать пульс. А что там щупать, если нет пульса. Бригада "скорой" сообщила в милицию. Вот, собственно, и все, что было сначала.
   - А выломанные кнопки в лифте - это у них в доме обычное явление?
   - Периодически это случается с каждым лифтом, но в этом накануне все было в порядке, по крайней мере, один жилец, возвращавшийся предыдущим вечером около половины первого, ехал в исправном лифте.
   - И тебя это не смутило? - поинтересовался Турецкий, внимательно наблюдая за мимикой Теодора Теодоровича.
   - Много ли времени нужно, чтобы разворотить три кнопки? Подростки подурачились.
   - И признались?
   - Нет, кто же в таком признается.