Незнанский Фридрих Евсеевич. И дай умереть другим

   - Катанян возвращался с пробежки или только на нее собирался? продолжал Турецкий.
   - Только собирался: кроссовки чистые, хотя на улице шел дождь, и тренировочный костюм свежий, совершенно не пропотевший, - отвечал Ржевский. Отвечал уверенно, явно проколов за собой не чувствовал.
   - И он всегда пользовался лифтом перед пробежкой?
   - Неизвестно. Никто из жильцов в такую рань не выходит, так что установить этого не удалось.
   - А родственники, что они говорят?
   - Родственников в Москве у Катаняна нет. Жена умерла, сын офицер-пограничник на Дальнем Востоке служит. Внук, правда, в Москве учится, но живет в общежитии и с дедом встречался редко.
   Однако этот Ржевский определенно неглуп и работу действительно проделал качественно. Только выводы, возможно, сделал неверные, но, с другой стороны, его-то Яриловец не стращал.
   - Вы узнали, сколько вольт было на этих оголенных проводах?
   - Как мне объяснили специалисты, стандартное напряжение на контактах панели - пять - двенадцать вольт, то есть не смертельно. Но вполне мог случиться пробой и на двести двадцать. А в сочетании с лужей на полу...
   - Кстати, происхождение лужи выяснили?
   - Обычное происхождение: дождь два дня подряд лил.
   - Что, все обувью натаскали и с зонтов накапало? - Это место показалось Турецкому самым подозрительным еще при первом знакомстве с делом, откуда в приличном доме большая лужа в кабине лифта?
   Ржевский понял вопрос правильно:
   - Химический анализ воды не проводился, но, судя по отсутствию запаха, никто... э-э, малую нужду в кабине не справлял.
   - А почему света в кабине не было?
   - Лампочку разбили вместе с плафоном, очевидно, те же пацаны, что и кнопки раскурочили. Вы думаете, что это убийство? - Наконец Ржевский продемонстрировал, что понимает, куда клонит "важняк", и от волнения снова перешел на "вы" со следователем по особо важным делам.
   "Важняк" честно ответил:
   - Пока не знаю.
   - Исключительно потому что Катанян был видной фигурой, да? Неужели с большим человеком не может произойти несчастный случай?
   - Может, но давай посмотрим на это с другой стороны, невзирая на личность пострадавшего. - Турецкий начал загибать пальцы. - Первое: есть просто человек, который вышел на пробежку и, вместо того чтобы размять ноги, пройдясь по ступенькам, вызывает лифт. Есть лифт, который за пять с небольшим часов до происшествия был целым и невредимым, и вдруг в нем разбивается лампочка и оголяются провода. Есть вандалы, которые после часа ночи посещают этот лифт, только чтобы совершить акт вандализма, они не пьют, не курят, не занимаются любовью, а если и проделывают что-то из вышеперечисленного, то тщательно за собой убирают. Там же было чисто, не так ли?
   - Только обломки кнопок и осколки от плафона.
   - Кроме того, есть стандартное напряжение пять - двенадцать вольт, которое внезапно вырастает до двухсот двадцати. Есть лужа неизвестного происхождения... Кстати, ты интересовался у этого полуночника: была лужа, когда он ехал в лифте?
   - Не интересовался, - хмуро буркнул Ржевский. Он мрачнел буквально на глазах.
   - И наконец, снова возвращаемся к конкретному человеку, теперь уже к Катаняну, о котором довольно часто говорят по телевизору. Хорошо известно, что в своей работе и по чисто человеческим качествам он большой аккуратист и даже просто педант. И вот есть аккуратист и педант, который влезает в темную кабину, где хлюпает под ногами, и еще видя благодаря свету на площадке, что кнопки разломаны и провода торчат наружу, сознательно "сует пальцы в розетку".
   - Трагическая случайность, в жизни и не такое бывает.
   - Согласен, но не многовато ли несоответствий? Мы тут насчитали шесть, но, возможно, это еще далеко не все. А значит, стоит все еще раз перепроверить.
   - По-вашему получается, что его насильно заставили встать в воду и дотронуться до провода? - усмехнулся Ржевский. - Под дулом пистолета? А иначе были бы следы борьбы, гематомы, ссадины. Он еще крепкий был мужик, мог за себя постоять.
   - Не знаю. По-моему, и под пистолетом нормальный крепкий мужик не стал бы покорно лезть под напряжение. Должна быть борьба. Если убийце необходимо было имитировать несчастный случай, значит, он не стал бы стрелять без крайней необходимости. И значит, у Катаняна имелся шанс. Пока у меня нет хорошей рабочей версии, но очень может быть, что умер он хоть и от тока, но не в лифте, а если и в лифте, то не провода кнопочные были тому причиной. Короче, подведем итоги таким образом, что дело закрывать еще рано. - И Турецкий, цитируя вице-премьера Яриловца, поднял указательный палец правой руки.
   Ржевский немедленно уставился на него:
   - И что мне в свете этого делать?
   - А ничего, - грустно вздохнул Турецкий. - Спасибо за содержательную беседу, доследовать будет Генпрокуратура.
   Черт, нашел-таки очередное приключение на свою голову. Ведь и правда, могла произойти трагическая случайность, как изволил выразиться Ржевский, роковое стечение обстоятельств. Но в деле достаточное количество дыр и нор, сквозь которые мог просочиться и убийца. Короче, доследовать дело можно и есть основание потребовать у вице-премьера его тайную информацию. Дай бог, чтобы своим длинным указательным пальцем Яриловец смог указать на настоящего преступника, а уж как того пристегнуть и изобличить, мы придумаем.
   Турецкий позвонил вице-премьеру:
   - Это действительно могло быть убийство.
   - Ага! - торжествующе изрек государственный чиновник, и Турецкий буквально увидел, как он пронзил воздух пальцем. - Встретимся у Меркулова через час.
   Конспиратор хренов. Судя по таинственности, которой обставлен его интерес в этом деле, ничего и никого конкретного он нам не даст. Турецкий поспорил сам с собой и выиграл. Яриловец продолжал мутить воду, и только.
   - Это убийство, несомненно, не на бытовой почве! Очень прошу вас обратить на это внимание. Катанян был честный человек, за что и поплатился. Честные люди в наше время большая редкость. Для него таких понятий, как связи, протекции, компромиссы в угоду большим чинам и во вред делу, пресловутое "мнение специалистов"... э-э-э, не существовало для него ничего такого. Порядочный и профессиональный в высшей мере человек, профессионально-жесткий. Никому не давал послаблений, невзирая на лица и громкие имена.
   - Простите! - вклинился Турецкий, когда Яриловец сделал стилистическую паузу в своей размеренной тираде и в очередной раз проткнул пальцем воздух. - Как я вас понял, Катанян, будучи человеком честным, а главное бескомпромиссным, не мог не нажить себе массу врагов.
   Яриловец скривился, как главный редактор центральной газеты времен застоя при слове "сенсация". У нас сенсаций нет! И быть не может. По определению...
   - Недоброжелателей. Недоброжелателей масса. Зачастую весьма высокопоставленных. Не хочу вас пугать... Если человек активно созидает, всегда образуется свора завистников, обиженных и прочих... Но с другой стороны: кто из них будет его убивать? Они ведь не какие-нибудь сицилийские доны. Физическое устранение - не их метод. Они будут плести интриги. Создавать "мнение", цепляться к любой мелочи и раздувать, делать из мухи слона, организовывать остро-критические публикации.
   - Но кому-то же этого показалось мало! - снова не выдержал Турецкий. Кому-то он мешал сильнее, чем остальным! Или кто-то не мог ждать, пока Катаняна сожрут в установленном порядке.
   - Вот именно! - перебил теперь уже Яриловец Турецкого. - Поэтому я и прошу вас приложить все силы... И сообщил всю известную мне информацию.
   - То есть вы уверены, Игорь Анатольевич, - спросил молчавший доселе Меркулов, безучастно наблюдая, как багровеет Турецкий, - что убийство Катаняна связано с его деятельностью на посту тренера сборной. И убийца находится в этом окружении?
   - Совершенно верно.
   - Спасибо, Игорь Анатольевич, вы нам очень, очень помогли. - Меркулов проводил высокопоставленного гостя до дверей.
   - Извини за грубость, но это просто ... ! - не удержавшись, прокомментировал Турецкий. - Как он нам помог, как он нам помог ... такой.
   - Не ..., а ... - хладнокровно возразил Меркулов.
   РЫБАК
   Он практически не спал уже несколько суток и не только потому, что не было возможности. Он никак не мог добраться до самого главного во всей истории человека, и это было хуже всего. Рыбак постепенно лишался своего главного преимущества - неожиданности и внезапности предполагаемого удара.
   Он знал, что в 17.00 в Футбольной федерации будет торжественное заседание по случаю юбилея нескольких футбольных ветеранов, знаменитостей прошлого, почти всеми забытых в настоящем, дряхлых старичков, вытащенных на свете божий в то время, когда сегодняшними успехами гордиться нет никакой возможности. А завтра, кстати, и заседание президиума, на котором будет решаться вопрос о тренере сборной.
   Ну что ж, можно было попытаться увидеть там того, кого при других обстоятельствах трудно найти. И достать.
   В течение получаса, закрываясь от нарастающего весеннего солнца длинным козырьком бейсболки, он наблюдал, как к зданию федерации подъезжали известные люди, футбольные и государственные чиновники, спортивные журналисты, да и просто завсегдатаи тусовок такого рода. Многие из которых были ему хорошо знакомы.
   Вот сам Александр Сергеевич Решетов вышел на крыльцо выкурить сигарету. Как всегда, непотопляемый и несокрушимый. Как всегда, выражение лица у него было устало-туповатым. И, как всегда, вокруг него топтались лизоблюды-прихлебатели. Референт-телохранитель, здоровый хлопец наиболее активных оттеснял. И бросал короткие, но внимательные, зоркие взгляды по сторонам.
   Вот подъехали сановники. Сперва вице-премьер, затем советник Президента по спорту.
   А вот еще один член Совета Федерации.
   Поскольку Решетов демократично курил на крыльце, все они тоже не стали сразу заходить вовнутрь, а сгрудились рядом и стали что-то обсуждать с наигранной веселостью. Картинка была та еще!
   Наконец, почувствовав уже удивленные взгляды случайных прохожих и проезжающих автомобилистов, узнававших в них известных светских персонажей, большие люди вошли в здание.
   Рыбак глубоко выдохнул и решил идти ва-банк.
   Он пересек улицу, но не успел приблизиться к крыльцу федерации, потому что его заслонили два автомобиля, одновременно подъехавшие с разных сторон. Из них вышли Степан Мефодьевич Переверзев и Петя Волков, также синхронно сделали несколько шагов и столкнулись у двери, через которую, конечно, не могли пройти разом.
   Рыбак вернулся на свой наблюдательный пункт и с улыбкой наблюдал, как два хорошо знакомых ему спортивных комментатора, шутливо препираясь, демонстративно уступают друг другу дорогу. Ну и конечно же в конце концов им обоим это надоело, и каждый попытался теперь пройти вперед. И они опять оба застряли. Это было очень похоже на то, как они иногда в паре вели футбольные репортажи. Но вдруг Рыбак опустил голову, и улыбка сползла с его лица, вместе с солнцем, от которого заслонил козырек бейсболки.
   Подъехала еще одна машина, темно-красная "вольво", из которой вышел Реваз Резо собственной персоной и, не обращая ни малейшего внимания на бодающихся журналистов, просто отодвинув их, вошел в здание федерации.
   И тут Рыбак понял, что чуть было не сморозил глупость. Чуть было не подставился. Чуть было не испортил всю игру. Которая, несмотря ни на что, до сих пор проходила гладко. Ему нужен был совсем другой человек.
   Стараясь не обнаружить себя, он попятился, свернул в переулок и затерялся в людской массе. Так и не заметив, что все это время за ним следила пара внимательных глаз, обладатель которых немедленно двинулся следом.
   ТУРЕЦКИЙ
   Поскольку - редкий случай - не надо было никуда мчаться, срочно осматривать место преступления, опрашивать свидетелей и по горячим следам принимать экстренные меры, Турецкий решил в виде исключения вести расследование данного дела по всем правилам. По крайней мере начать, а там видно будет. То есть рано или поздно все равно все пойдет кувырком, как обычно, но причиной тому будут объективные обстоятельства, а не личная его безалаберность.
   Правила требовали составить план следственных мероприятий. Марать бумагу ужасно не хотелось, но и с ходу нарушать данное себе обещание тоже. Он пошел на компромисс: можно набросать общую стратегическую линию, тогда вытекающие из нее очевидные, тривиальные шаги расписывать не имеет смысла: бесполезный перевод чернил. Посокрушавшись, что нет рядом Грязнова, что нельзя все обсудить в творческой, непринужденной обстановке и приходится заниматься канцелярщиной, Турецкий принялся-таки за работу. Плод его усилий выглядел следующим образом:
   "Исходные данные.
   1. Не очевидно, является ли смерть Катаняна результатом несчастного случая или наступила насильственным путем. (Немедленно затребовать проведения повторной патологоанатомической экспертизы.)
   Далее предполагаем, что имело место убийство.
   2. Оно тщательно спланировано и исполнено безупречно. Но с точки зрения профессионального киллера, выбранный способ весьма ненадежен, проще и вернее застрелить жертву, а не проделывать все эти штуки-дрюки с лифтом. Выводы:
   а) либо действовал непрофессионал, опасавшийся, что на него могут пасть подозрения,
   б) либо убийство заказное, заказчик был уверен, что делу дадут ход, и ведет какую-то сложную игру.
   3. В круг подозреваемых попадают крупные чиновники и известные футболисты. Тысяча и один высокопоставленный засранец будет стараться всеми правдами и неправдами дело прекратить. От Яриловца же помощи ждать бесполезно. Что делать?
   3.1. Вести расследование в обычном порядке.
   Плюсы: когда начнется, меня не в чем будет обвинить.
   Минусы: начнется практически сразу. Сделать ни хрена не дадут. Все равно найдут, к чему придраться.
   3.2. Работать тихо. Для прикрытия запустить дезу. Например, накануне гибели Катаняна его квартира была ограблена. Пропала значительная сумма (некая футбольная реликвия? Золотой кубок ФИФА, хе-хе?!). Ограбление косвенно послужило и причиной смерти: человек перенервничал, отсюда и роковой несчастный случай - не обратил внимания, дотронулся до оголенных проводов, и с сердцем не все было в порядке, иначе поражение током не повлекло бы за собой летального исхода.
   Плюсы: сопротивление расследованию будет не столь ожесточенным, как в первом случае.
   Минусы: никто не проявит заинтересованности - человек погиб, а я с квартирной кражей. Станут посылать на фиг - и будут правы.
   3.3. Сразу поднять шум, чтобы спровоцировать убийцу и заставить его проявить себя.
   Плюсы: Яриловец засуетится и выложит все, что знает (это еще большой вопрос).
   Минусы: тут же начнется по полной схеме.
   Общие выводы:
   1. Дезу запустить надо. Катаняну якобы угрожали по телефону. Сразу умерщвляем двух зайцев: дезориентируем убийцу, кто бы он ни был, и получаем бесспорный повод продолжать дело без оглядки на погоду в верхах. Угрозы слышал сосед Катаняна Засядько, тот самый.
   2. Далее - по обстановке".
   Сборная как раз находилась на сборах в Новогорске - обычный тренировочный день.
   Турецкий переступил порог святая святых российского футбола и не ощутил никакого трепета, ни грамма. Ущипнуть себя, что ли, подумал он, или развернуться и войти снова, с другой ноги... Один его школьный товарищ, заядлый болельщик - классический футбольный фанат советской формации, уехал в Штаты в начале девяностых, несколько лет не виделись, встретились в Москве летом девяносто четвертого, в самый разгар чемпионата мира. Приехал на месяц родных навестить, пояснил приятель.
   - Как же так?! - изумился Турецкий. - Такой случай - и не хочешь им воспользоваться?
   - Ну был я на одном матче, - ответил тот безо всякого энтузиазма, - а по телику здесь смотреть лучше: американцы ни хрена футбол не показывают, только на испанском канале...
   Тогда он его не понял и даже, помнится, обиделся.
   Тренировку проводил Максим Олейник, второй тренер - фактический врио Катаняна. Турецкий напрягся, чтобы вспомнить его фамилию. Олейник - его ровесник, футболистом особо знаменитым не был, на скамейке запасных регулярно сидел по правую руку от Катаняна, очевидно, и положение в тренерском штабе занимал соответствующее. Турецкий представился.
   - Я не поддерживал близких, внеслужебных отношений с Борисом Николаевичем, - быстро, но как-то рассеянно сказал Олейник, выслушав Турецкого.
   Находившийся к ним ближе остальных правый полузащитник сборной и "Буревестника" Олег Шибанов, с которым Турецкий уже встречался несколько дней назад, прекратил разминаться и назойливо пялился в их сторону. Олейник в свою очередь недоуменно посмотрел на него. Шибанов нехотя обернулся и затрусил на противоположный конец поля.
   - Давайте отойдем, - Олейник постарался увести Турецкого как можно дальше. Скрывшись из поля зрения игроков, он нервно закурил. - Катанян никого к себе близко не подпускал, - скороговоркой выпалил он, за три затяжки высосав сигарету целиком, - никого из тренеров. Со многими футболистами он поддерживал гораздо более тесные отношения, гораздо более тесные. И ревностно оберегал их от вмешательства других тренеров. Это целиком его сборная. Вот... Что еще? Выглядел как обычно. Абсолютно. Ни про какие угрозы я не слыхал.
   - Вы представляете, хотя бы примерно, кто мог ему угрожать?
   - Нет. Нужно подумать, поговорить с людьми... Но я не стану этим заниматься! - неожиданно взорвался Олейник. - Простите. Вы же видите, какая обстановка!
   - Конечно, конечно, - закивал Турецкий с извиняющимся видом. - Это вы меня простите. Вы сказали: Борис Николаевич поддерживал тесные отношения с игроками. К кому из них вы бы мне посоветовали обратиться? Кто из них что-то знает? - закончил он с нажимом, предвосхищая негативный ответ.
   - Илья Иванов - вратарь, это раз. Козленок (он подчеркнуто сделал ударение на последнем "о") - два, Шибанов, конечно... И Жора Манцов. И я настаиваю...
   - Я даю вам гарантию, что своими действиями или бездействием не нанесу вреда сборной. - Видя, что Олейник не удовлетворен, Турецкий добавил как можно убедительней: - Чтоб я сдох. Провалиться мне на этом месте.
   Олейник удивленно поморгал, но ничего на это не возразил. Очевидно, такой конец следователя Генпрокуратуры его устраивал.
   Никаких данных про футболистов Турецкий загодя собрать не успел и в ожидании перерыва в тренировке усиленно рылся в памяти. Четверо названных игроков - ветераны сборной, Олегу Шибанову, кажется, двадцать девять, остальным - за тридцать. Катанян знал их давно, тренерский же состав за это время неоднократно менялся. Вероятно, Олейник говорит чистую правду: с этой четверкой покойный поддерживал наиболее тесные отношения. Что еще про них известно? Иванов играет в Израиле, в "Хапоэле". Георгий Манцов вечно травмирован и постоянно в стадии перехода из одного клуба в другой. Опорный полузащитник, ветеран из ветеранов сборной - тридцать три года. Собственно, все, больше ничего на ум не приходит.
   Дождавшись перерыва, Турецкий первым делом решил разобраться с Шибановым, пока тот не начал мутить воду. Когда все отправились в раздевалку, он задержал его и с ходу взял в оборот: изложил версию о том, что Катаняну якобы угрожали перед смертью, что есть веские основания подозревать убийство и ему, Турецкому, точно известно, что Шибанов много общался с погибшим тренером, и наверняка многое знает, и на этот раз ему не удастся отвертеться от прямых ответов и спрятаться за спинами товарищей, как в случае с Рыбаком, а если он, не дай бог, попытается что-либо скрыть, то это будет расценено как сокрытие улик со всеми вытекающими. Турецкий перевел дух и отметил про себя, что достиг желаемого эффекта. Олег Шибанов стоял бледный и выглядел определенно испуганно, если не сказать затравленно.
   - Я не знаю про угрозы, Борис Николаевич никогда ничего такого... Ну была с переносом встреч... история. Он сказал... обмолвился, что убьет их обоих, если они не прикончат его раньше... - Шибанов запнулся, подбирая слова, лицо его выдавало напряженнейшую работу мысли. Турецкий, разумеется, не питал иллюзий по поводу того, что знаменитые футболисты все сплошь интеллектуалы, но видеть это вблизи было неприятно.
   - Кого - их? О ком шла речь? Когда и кому Катанян об этом сказал? - Он тщетно предпринял попытку растормошить собеседника.
   - Никому. Ну это... Я рядом случайно... был... стоял... проходил... Борис Николаевич потребовал, чтобы я ни в коем случае... Короче, с Антоном, с Рыбаком, у него и раньше были проблемы, - Шибанов наконец заговорил связно, - а теперь с Ревазом: тренировочные циклы в "Буревестнике и в сборной не совпадают. Нужно в разное время выходить на пик формы. У Катаняна своя методика, он от нее никогда не отступает. В "Буревестнике" совсем другая. Потом перенесли этот матч. "Буревестник" - "Спартак". Из-за еврокубков. Как раз во время подготовки к переходной встрече с немцами. Решетов выступил на каком-то совещании федерации и сказал, что сборная играет... Ну, в общем, хреново мы играем, а Катанян срывает проведение центральных матчей чемпионата и все такое...
   - Понятно. Но сколько уже этой истории?
   - Около месяца.
   - А в последние дни происходило с Катаняном что-либо необычное, странное, может, он кого-то или чего-то боялся?
   - Боялся?
   - Ну не знаю, может, ходили слухи о его смещении, он с кем-то крупно повздорил?
   - Да нет. Я не слыхал... Ничего.
   - У него были враги?
   - Враги?
   Более ничего вразумительного Шибанов рассказать не смог. Тем не менее Турецкий остался весьма доволен беседой. Во-первых, правый полузащитник "Буревестника" и сборной не учинил смуту. А мог. Во-вторых, обозначился не любовный, отнюдь, треугольник - Катанян - Реваз Резо - Решетов. Хотя тут как бы все ясно: у каждого свой интерес. Пробьются наши в финальную часть чемпионата Европы - все будут жать друг другу ручки. А если сольют (тьфу, тьфу, тьфу, не сглазить), тогда станут поливать друг друга дерьмом. Кто на оппонентов больше дерьма выльет - тот и граф Монте-Кристо...
   Илья Иванов ничего интересного не сообщил. Да, с Катаняном они друзья, несмотря на разницу в возрасте. Но виделись редко: он легионер, поэтому сплошь и рядом тренируется по отдельной программе. К тому же у вратаря тренировки преимущественно индивидуальные. Когда Турецкий на всякий случай осторожно спросил, что за скандал был с переносом матча "Буревестник" "Спартак", Иванов скептически заметил:
   - Сколько себя помню и футболом интересуюсь - постоянно все кричат: календарь! плохо составлен календарь! Если бы хоть раз кто-то прописал четко и ясно, что календарь составляется по следующим правилам: первое, второе, десятое. А то каждый тянет в свою сторону. Нужно компьютер использовать, в голове тысячу всяких "если" не удержишь и все варианты не просчитаешь. Но не хотят! Компьютер же по правилам работает, мухлевать не даст. Насчет срыва графика тренировок - я не тренер, судить не берусь. Но чтобы четверо игроков сборной из-за нашего всеобщего бардака застряли в аэропорту и не попали на важнейший матч! Это уже ЧП! Такого никогда не было.
   Турецкий помнил прекрасно. Проигрыш немцам со счетом 2:0 в первом переходном матче и скандал с отсутствием в Германии ключевых игроков муссировали по ящику целую неделю. Вот если бы... Характер игры был бы принципиально иным... На его собственный просвещенный взгляд, сказалось только отсутствие основного вратаря сборной Ильи Иванова: он откровенных плюх по крайней мере никогда не допускает. Остальные замены были вполне равноценны. Хуже играли, потому и продули, вот и весь секрет. Нападающие, между прочим, все присутствовали, но делали вид, что они тут ни при чем, голы забивать - это не к ним.
   Центральный защитник Виталий Козленок (Турецкий, предупрежденный тренером, сделал правильное ударение - на последний слог, в отличие от большинства комментаторов) в жизни выглядел еще страшнее, чем на футбольном поле. Рожа - зеков в зоне стращать. Шибанов с полным словесным запором по сравнению с ним - Цицерон местного значения. Фактов никаких.
   Последним в четверке особо приближенных к погибшему главному тренеру был Манцов. Он основательно задумался над услышанным, ходил, машинально пинал камушки (видимо, профессиональная привычка), глядел то в небо, то под ноги. Турецкий не торопил. Наконец Манцов созрел:
   - Простите, как вас по отчеству?
   - Борисович.
   - Вы хотите, чтобы я звал вас "Борисович"?!
   - Да мне в общем-то все равно, - сказал святую правду Турецкий. - Но если хотите - Александр Борисович.
   - Я вам советую, Александр Борисович, следующее. Здесь вы не найдете ничего. Вряд ли. Кто из игроков, тренеров, вспомогательного персонала мог убить Бориса Николаевича? В голове не укладывается. Затем: Катанян был человек... как бы сказать... темпераментный, но организованный, вы меня понимаете?
   - Ну-у, - покачал согласно головой Турецкий, демонстрируя полнейшее внимание к словам Манцова.
   - У него в кабинете ежедневник, огромный такой талмуд, откуда-то привез, кажется из Израиля. Все, что нужно сделать, с кем встретиться, кому позвонить и так далее, он скрупулезно туда заносил. Проверьте. И наконец, Борис Николаевич в последний год часто общался с Кирсановым. Особенно когда тот выдвигался в президенты Футбольной федерации. Кирсанов ему семь верст до небес обещал, я точно знаю. Даже когда с выборами пролетел. Ничего так и не выгорело, но разговоров много. Насколько мне известно, Борис Николаевич должен был с ним встретиться вечером накануне...
   - А о чем именно они собирались договариваться, вы случайно не в курсе?