Незнанский Фридрих Евсеевич. И дай умереть другим

   Однако создает свою долю остроты!..
   Да, прямо скажем, после вынужденного ухода с поля Георгия Манцова "Буревестник" просто рассыпался... Ах как жаль, что Жоре не хватило координации движений..."
   На восемьдесят восьмой минуте хозяйская атака завершилась выходом, несвоевременным выходом из ворот голкипера "Буревестника". Это и решило игру.
   Но за несколько секунд до того Турецкий повернулся к полю спиной, поскольку решил для себя, что забитых голов он уже сегодня не дождется, а потому лучше воспользоваться уникальным случаем присутствия в ложе прессы и пойти глянуть, как же, собственно, работает в своей комментаторской кабинке легендарный Степан Мефодьевич Переверзев.
   Переверзев раскачивался в такт своим словам из стороны в сторону и даже постанывал. Он смахивал на шамана. Глядя на это действо, совершаемое на полном серьезе, Турецкий даже проникся некоторым уважением: все-таки трудится человек. Совершенно серьезно, по крайней мере, так считает, не халтурит.
   Внизу завопили:
   - Ши-бан! Ши-бан!
   Тут Турецкий сообразил, что, пока он шел в комментаторскую кабину, что-то случилось.
   "Давайте еще раз посмотрим, как это произошло, - взывал Переверзев. Набежавший на прострельную передачу Алемар поторопился замкнуть комбинацию, которая должна была закончиться неминуемым взятием пустых ворот "Буревестника". А так мяч после сильнейшего удара попал в штангу и отскочил метров, наверное, на двадцать. Его подхватил Шибанов, как ураган, не побоюсь этого высокого слова, пронесся до линии штрафной "Баварии" и там был сбит самым нечестным, жестоким и, я бы сказал даже, предательским образом... Судья конечно же пенальти не дает. Он уверяет, что нарушение было вне пределов штрафной площади. Ну как же, даст он пенальти против "Баварии", на ее поле и на последней минуте матча! Вот если бы "Буревестник" был хотя бы "Барселоной"... Итак, сейчас будет пробит штрафной, который заработал Шибанов.
   Однако Шибанов не думает о том, что можно забить гол, он живет только эпизодом. Запал этот, естественно, вышел, и потому штрафной уже бьет не он.
   Хотя нет, не поэтому, - тут же с воодушевлением перебил себя Переверзев. - А потому что штрафной всегда бьет Бруталис. До ворот "Баварии" метров семнадцать".
   Турецкий бегом вернулся на свое пустующее место, где одиноко, в окружении пишущей братии, нервничал Реддвей. Он уже напрочь забыл, что футбол - это не футбол, а соккер.
   Мяч был установлен прямо против ворот. Перед ним стоял довольно растерянный Бруталис. Вратарь "Баварии" Шпенглер тщательно устанавливал "стенку", сдвигая ее на миллиметры то вправо, то влево, и наконец остался доволен. Дальше все было как во сне.
   Дождь продолжался.
   Судья дал свисток.
   Бруталис разбежался и стукнул.
   Довольно сильно, но бесхитростно.
   Не внешней стороной стопы, а "щечкой".
   Не подкручивая мяч, а плоско.
   Не выше "стенки" и не в обвод, а рядом с ней.
   И вратарь "Баварии", конечно, среагировал на этот удар.
   Совершенно резонно он не рискнул ловить мокрый мяч, летящий со страшной скоростью, и просто отбил его. И мяч угодил в колено набегавшему Бруталису и рикошетом немедленно отскочил в сетку ворот мимо вратаря.
   0:1.
   "Гол!!! - заорал Переверзев так, что наверняка от экранов телевизоров отшатнулись миллионы его соотечественников. - Константин Бруталис смертельно ранил Ариго Капелло и его команду, уже игравшую исключительно на удержание счета! Не стоит забывать о координации ваших движений, господа!"
   В ложе прессы в воздух победно взлетела папка с фирменной надписью "Генеральная прокуратура Российской Федерации". Турецкий обнял Реддвея, а тот широким ответным жестом стукнул его по плечу.
   "Итак, "Буревестник" выигрывает у "Баварии" за счет штрафного, забитого Бруталисом, и выходит в финал Кубка УЕФА! Грандиозная победа! И хотя Константину не всегда хватает сами знаете чего, но не будем в этот радостный миг скрупулезно анализировать... анализировать... не будем, словом, анализировать! С праздником вас, дорогие любители футбола вообще и болельщики "Буревестника" - в частности! Но мы еще не прощаемся с вами. В заключение репортажа сюрприз. Дело в том, что автомобильный концерн "Ауди" учредил приз для лучшего игрока по итогам обоих полуфинальных матчей. И им стал догадайтесь кто - правильно!
   Константин Бруталис получает от концерна "Ауди" автомобиль "Ауди А6 Лимузин" как лучший игрок и как футболист, забивший самый красивый (поскольку и единственный!) мяч в этой встрече.
   Кстати, учитывая, что все три мяча в обоих матчах забил именно Бруталис, можно сказать, что он вообще играл сам с собой..."
   На беговую дорожку въехала темно-синяя, почти фиолетовая, большая, чрезвычайно изящная машина. В ней чувствовалась сдержанная мощь и неуловимая легкость.
   У Турецкого даже дыхание перехватило. Да и весь стадион затаился.
   Игроки и тренеры "Буревестника" вытаращили глаза. Из раздевалки даже появился Георгий Манцов с перевязанной головой.
   - Нравится? - спросил Турецкий у Реддвея.
   - Я патриот американской промышленности. И немного ретроград, я правильно сказал? По мне, так нет ничего лучше "Мустанга" шестьдесят девятого года. А весь этот немецкий комфорт мужчине ни к чему.
   Из машины вышел представитель концерна "Ауди". В руке у него появился микрофон. Представитель концерна поманил к себе немного растерянного Бруталиса и по нарастающей заговорил на весь стадион:
   "Ауди А6" - автомобиль характерный и индивидуальный. Он для тех, кто подходит ко всему с нетрадиционным мышлением! Изогнутая линия крыши создает пространство в салоне!! Надувные подушки безопасности впереди и сбоку!!! Удачный синтез эмоций и функциональности!!!! Только в сочетании всех деталей мечты становятся новинками!!!!!"
   Бруталис пробормотал в ответ что-то невнятно-благодарное.
   Между тем машина в разных ракурсах появлялась на табло.
   - Какой у вас автомобиль? - покровительственно спросил представитель концерна совершенно нормальным голосом и открыл для футболиста дверцу.
   - "БМВ", - скромно ответил Бруталис, усаживаясь за руль и собираясь сделать на новенькой машине круг почета, - девяносто второго года выпуска.
   - Ну что ж. Забудьте теперь про него. Кто желает заглянуть в будущее, должен расстаться с настоящим.
   - Это рекламный слоган новой модели "Ауди", - успел шепнуть Реддвей.
   Красиво, подумал Турецкий, кто желает заглянуть в будущее, должен расстаться с...
   И в этот момент раздался взрыв.
   Пламя было настолько ослепительным, что практически белым.
   Представителя концерна "Ауди" взрыв отшвырнул на скамейку запасных, с которой только что ушли последние игроки "Баварии".
   Он приподнялся на колени и с открытым ртом смотрел на подаренную им самим же только что машину.
   Вернее, на то, что от нее осталось.
   Дверь со стороны водителя была сорвана и лежала на кромке поля.
   Еще минуту назад счастливый и довольный, Константин Бруталис превратился в ком обгоревшего мяса.
   Наверное, не меньше минуты шокированный стадион безмолвствовал, а потом началась паника.
   Люди хлынули с трибун, сметая все на своем пути и давя многочисленных полицейских, пытавшихся если не перекрыть выходы, то хотя бы упорядочить исход. Нарядные синие мундиры оказались похоронены под напором охваченных ужасом болельщиков.
   Обе команды, в полном составе вышедшие по окончании матча попозировать перед фото- и телекамерами, забытые, топтались на поле, а многочисленные корреспонденты не переставая клацали вспышками вокруг развороченной взрывом машины.
   - Это его ты хотел допросить? - справился наконец Реддвей у онемевшего от изумления Турецкого. Впрочем, в таком состоянии сейчас пребывали тысячи людей, пытающихся поскорей вырваться со стадиона.
   - Угу.
   В ложе прессы друзья остались в гордом одиночестве, все ее обитатели роем унеслись к месту событий. Взрыв произошел почти под их трибуной.
   - Ну пойдем посмотрим.
   Уже знакомый Турецкому заместитель начальника полиции Мюнхена Шредер, очевидно пришедший поболеть за любимую "Баварию", принял командование на себя и с пеной у рта давал распоряжения, смысл которых сводился в основном к тому, чтобы оттеснить любопытных и интересующихся как можно дальше от обломков машины. И он был прав, поскольку нашлось некоторое количество желающих унести с места событий сувенир на память типа осколка металла или окровавленной тряпочки с каплями оплавившегося стекла.
   - Нужно проверить автобус, - прокричал Турецкий из-за спин, сомкнувшихся в кольцо вокруг автомобиля полицейских.
   Как это ни парадоксально, зам начальника полиции услышал совет и даже повернулся и отыскал взглядом Турецкого, но ничего предпринимать не стал подоспели саперы и засуетились вокруг, очевидно проверяя, не осталось ли еще бомб. Шредер от греха подальше выбрался за оцепление и, отмахиваясь от репортеров, желавших от него немедленного отчета, подхватил Турецкого под локоть и потащил за собой:
   - Что вы здесь делаете?
   - Прилетел допросить Бруталиса, - торопливо пояснил следователь Российской Генпрокуратуры. - Нужно немедленно проверить автобус и раздевалку.
   - Террористы?! - взвился немец и стремглав бросился распоряжаться.
   Футболистов немедленно эвакуировали, а вернее, выгнали обратно на поле и тщательно обследовали каждый уголок в раздевалке и душах, но ничего не обнаружили. Зато под автобусом "Буревестника", а конкретно - под местом, на котором обычно сидел Бруталис (четвертый ряд, слева у окна), висела самая настоящая бомба, возможно точная копия той, что взорвала "Ауди".
   Саперы со всеми предосторожностями извлекли ее из-под автобуса и, погрузив в спецавтомобиль - неповоротливую колымагу с высокими армированными бортами, которые способны направить взрывную волну вверх и тем самым снизить до минимума разрушительные последствия, - умчались, воя сиренами, очевидно, куда-то за город.
   Хотя несколько сот человек с тяжкими травмами, полученными в давке, и отправились в больницы Мюнхена, непосредственно от взрыва никто, кроме Бруталиса, не пострадал. А значит, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Бруталис кому-то очень мешал. Турецкий, конечно, не склонен был винить себя в гибели футболиста, но возможности, что именно его прилет ускорил печальный финал, не отрицал.
   Шредер не стал возражать против участия русского сыщика в расследовании. В конце концов, убит-то русский, и у немецкой полиции как-то сама собой сложилась версия о том, что и убийца тоже русский. Одно только возмущало их: почему обязательно было эти русские разборки проводить на территории Германии?!
   Как и следовало ожидать, причиной аварии явилось взрывное устройство, по мощности равное пятидесяти граммам тротила, с дистанционным управлением, прикрепленное к днищу непосредственно под водительским сиденьем. Эксперты обнаружили части металлического корпуса бомбы и даже, по каким-то непостижимым обычному уму соображениям, смогли реконструировать механизм взрывателя. А скорее всего, просто приняли за основу вторую бомбу - под автобусом, которую саперы не уничтожили, как предполагалось, а аккуратно разрядили и изучили. Но из результатов всех этих изысканий никоим образом не следовало, кто нажал на кнопку.
   Единственное, что можно было сказать с уверенностью: человек с пультом был на стадионе, иначе как бы он узнал, что Бруталис уже внутри. Если, конечно, это не конкуренты "Ауди" таким образом пытались выжить данный автомобильный концерн с мировых рынков. Но в свете второй бомбы такая фантастическая версия даже не высказывалась.
   Номер Бруталиса в отеле обыскали самым тщательным образом, однако никаких писем, записок, компрометирующих кого-либо документов, оружия, наркотиков, контрабандных товаров, крупных сумм денег и чего-то еще, что могло бы пролить хоть какой-то свет на причины убийства, немецкие полицейские не нашли. Немцы же опросили всех футболистов "Буревестника", а заодно и "Баварии", в которой хоть и недолго, но ведь все-таки поиграл Бруталис.
   Шредер рвал и метал, понимая, что убийцу ему поймать вряд ли удастся, а это наносит непоправимый урон престижу криминальной полиции в целом и его репутации - в частности. Он на сто двадцать процентов был уверен, что нажал на кнопку кто-то из трехсот сорока двух граждан России, присутствовавших на матче. Но ни против кого конкретно весомых улик у него не было. Не задерживать же их всех в Мюнхене до окончания расследования? Шредер даже не смог пробить санкцию на поголовный обыск русских и просто тонул в многостраничных протоколах их опросов.
   Турецкому, как знатоку (по праву рождения) русской души и русских нравов, он готов был предоставить любую информацию, используя его то как соломинку, то как громоотвод.
   Перелопатив невероятное количество документов, Турецкий нашел только два заслуживающих внимания факта. Факт первый: вскоре после смерти Катаняна Бруталис заявил своим коллегам (тогда еще баварцам), что скоро обязательно будет играть за сборную России. Факт второй: в сумке Бруталиса "завалялся"... электрошок.
   Пусть эксперты в Москве и уверяли Турецкого, что подобный инструмент самообороны не может стать причиной смерти здорового человека, но одно то, что такой прибор оказался в сумке у молодого и здорового Бруталиса, вызывало подозрения. Зачем ему такая машинка? В ближнем поединке он вполне мог за себя постоять, а для дальнего боя лучше иметь пистолет.
   Но тщательная проверка происхождения прибора дала совсем не тот результат, на который рассчитывал Турецкий: электрошок был приобретен Бруталисом уже в Германии (отыскался даже магазин, продавец, чек и два свидетеля) и ни в коем случае не мог быть орудием убийства. Зато в кармане куртки футболиста обнаружился маленький кусочек пластмассы. Совсем маленький, чтобы хозяин куртки его не заметил, но в то же время достаточный, чтобы доказать, что Бруталис был в подъезде у Катаняна и присутствовал в кабине лифта во время разбивания кнопок. На найденном осколке даже просматривалась часть вдавленной цифры "3" или "8".
   Осколок был немедленно отправлен в Москву, и Турецкий с нетерпением ждал результатов экспертизы. Конечно, остальные осколки наверняка давно на свалке, но по крайней мере по оставшимся кнопкам идентичность материала определить можно.
   - Пит, мне нужно точно знать, можно ли этой жужжалкой убить здорового мужика. - Турецкий вертел в пальцах электрошок Бруталиса, высекая синеватую электрическую дугу.
   - Убить и пальцем можно, - философски, однако не без знания дела заметил Реддвей.
   - Но я пробовал, не получается.
   - Тренировался на э-э-э... кошках, я правильно сказал?
   - И на кошках тоже.
   - А с чего ты взял, что эта, как ты говоришь, жю-ужжалка имеет хоть какое-то отношение к убийству?
   - Представь себе раннее утро, пустой московский подъезд. Не слишком чистый. Лифт то ли исправен, то ли нет. Представил?
   - Пытаюсь, - честно признался Реддвей.
   - И вот человек якобы входит в неисправный лифт и, дотронувшись до провода под током, умирает. Как это можно сфабриковать? Человека можно убить на улице, в подъезде или непосредственно в его собственной квартире. Но есть одно условие: убить нужно током. Обрыва на линии электропередачи не было, трамвайные, троллейбусные и прочие провода на земле не валялись, можно, конечно, протянуть удлинитель из подвала соседнего дома и забросить в лужу, скажем, тостер или магнитофон. Но это, во-первых, невероятно сложно в исполнении, а во-вторых, труп потом надо было бы переодеть, что довольно трудно, если ты помнишь.
   - Забыли про улицу, - согласился Реддвей.
   - Теперь подъезд. Все те же сложности, только удлинитель нужно тащить еще дальше.
   - Давай про квартиру.
   - В квартире я вижу несколько возможностей. Поскольку Катанян знал Бруталиса, он мог его впустить в дом...
   - Катанян - это убитый?
   - Угу, да. Так вот, Бруталис входит и первым делом этой пукалкой отключает Катаняна, и пока тот без сознания...
   - Стоп-стоп! А что в это время делал твой Рыбак?
   - Во-первых, Рыбак не мой, а муровский! - возмутился Турецкий. - А во-вторых, какой Рыбак, при чем здесь Рыбак?
   - Который главный подозреваемый. Или Бруталис с ним - сообщники?
   - Ты меня не путай, мы сегодня не пили, - замахал руками Турецкий. Рыбак - это был подозреваемый по убийству Штайна, а Бруталис - это совсем другое дело. Это уже убийство Катаняна, главного тренера нашей сборной по футболу.
   - Ну, ты мог бы и объяснить по-русски, - обиделся американец Реддвей. - Прилетел, сказал: нужно срочно допросить Бруталиса. Ладно, ждем, когда закончится матч. Бруталис гибнет, ты меня, как это, э-э-э... строишь, я ищу его связи со Штайном, а ты даже не удосужился уведомить, что это совсем другое дело.
   - Прости, Пит. Издержки следственного процесса. Так на чем я остановился?
   - Пока Катанян без сознания...
   - Да, пока Катанян без сознания, Бруталис или погружает его в ванну и устраивает уже прозвучавший вариант с тостером, магнитофоном, телевизором (список продолжить в домашней работе), или отвинчивает крышку того же телевизора и сует руку Катаняна в высоковольтный блок. Сам же он при этом должен был как минимум надеть толстые резиновые перчатки, встать на резиновый коврик, ну и так далее.
   - Ну вот видишь, все у тебя и разложилось, - обрадовался за товарища Реддвей.
   - Ни черта у меня не разложилось, - вздохнул Турецкий. - Время, понимаешь! На все эти расклады нужна уйма времени! В шесть утра Катанян должен был как штык отправиться на пробежку.
   - Это - гуд, - кивнул толстяк Реддвей. - Здоровый образ жизни.
   - Ладно, он уже на том свете, - напомнил Турецкий. - Значит, предположим, что был тренер уже одет-обут и собирался выходить, когда пришел Бруталис. Бруталис его тут же отключает и, по самому короткому сценарию, проверяет, нет ли кого в квартире, потом отвинчивает крышку телевизора, одевается в изолирующий костюм, подтаскивает Катаняна к телевизору, убивает, завинчивает крышку, выбегает на лестничную площадку, вызывает лифт, разбивает кнопки на панели и верхнюю лампочку, блокирует дверь, чтобы лифт не угнали, возвращается в квартиру, переносит труп в лифт, в квартире проверяется, закрывает дверь, уходит - и в шесть двадцать тело уже находит сосед, который, по его словам, последние минут десять гулял неподалеку от подъезда... Уф! - Турецкий даже вспотел. - То есть на все про все у убийцы было десять минут.
   - Профессионал бы успел, - заметил Реддвей.
   - Но Бруталис не был профессионалом. Он был профессиональным футболистом. И то весьма своеобразным. Он наверняка сто раз проверял, не услышал ли кто, как он крушит кабину.
   - А не мог он убить Катаняна еще ночью?
   - Нет, когда труп обнаружили, он был еще теплым, причем настолько, что сосед решил, что Катанян просто потерял сознание.
   - И поэтому ты решил, что никакого высоковольтного блока, провода, плавающего электроприбора не было, а была только эта жю-ужжалка?
   - Если бы в ней можно было как-то накопить заряд, - подытожил Турецкий.
   В кабинет, умело покачивая округлыми бедрами, вошла секретарша Реддвея:
   - Срочный факс для мистера Тьюрецки. Зачитать?
   - Давай, - позволил Реддвей.
   - "Возвращайся. Срочно. То есть не откладывая. В смысле - немедленно. Новые обстоятельства. Грязнов". Это все. - Она положила бумагу на колени Турецкому, чтобы он смог убедиться, что прочитано было без ошибок.
   - Слушай, Александр, а зачем - в ней?
   - В ком? - не понял Турецкий, разглядывая факс. Слава, конечно, толком объяснить, что за "новые обстоятельства", не удосужился.
   - Зачем накапливать заряд непосредственно в разряднике? Можно ведь наверняка приспособить небольшой конденсатор. Смотри: выбрасываем аккумулятор и проводками подсоединяем.
   - И что получится?
   - Скажем, емкость пять миллифарад, напряжение порядка киловольта. Слона можно убить такой дозой.
   - А размеры этого устройства? - Турецкий посмотрел на приятеля с таким подозрением, словно тот тоже проходил по делу об убийстве Катаняна.
   - Думаю, с пивную банку или чуть больше. В карман влезет, а провода можно сделать достаточно длинными.
   ГРЯЗНОВ
   Зина, прихватив с собой за компанию Галку и Яромира, удобства ради взяла такси, за рулем которого сидел... Комиссаров. Естественно, она ничего не подозревала и спокойно ехала к Антону. Правда, помня его строгий наказ о конспирации, время от времени поглядывала назад. Пока наконец не сказала:
   - А что это за белая "Нива" все время за нами едет? Меня это раздражает. Нельзя ли как-нибудь...
   - Сделаем, - пообещал Комиссаров и действительно оторвался от Грязнова со товарищи, нырнув в какой-то переулочек.
   Так, держась на некотором расстоянии, Грязнов приехал вслед за ними в Матвеевское и, припарковавшись возле железнодорожной платформы, наблюдал, что же будет делать Зина.
   Через несколько минут при взгляде на респектабельное двухэтажное строение с зеленой крышей на лице его отразилось крайнее удивление.
   - Знаете, в чей дом она нас привела?
   Алина и Дятел отрицательно покачали головами.
   - К Решетову. Неужели он его прячет?! Ну и ну... - Решетов и Рыбак со времен выборов находились "в хроническом состоянии идеологического антагонизма", как объяснил Турецкий. Так что за Решетовым даже не стали устанавливать наблюдения. Выходит, напрасно?
   "Группа обхвата" как бы невзначай приблизилась к объекту. Комиссаров обнаружил наконец свое истинное лицо перед пассажирами и задержал всю честную компанию. Зина безутешно рыдала, справедливо предполагая, что подставила Рыбака.
   - Молчи, дура, - ласково говорил Комиссаров. - Сделаешь все, как надо, цел будет твой мужик.
   Галка справедливо предположила, что всякое в жизни случается, а Яромир только удивлялся.
   - Он там? - спросил Грязнов.
   Она только кивнула.
   Сам хозяин, похоже, тоже находился дома. Его "вольво" (точно такая же, кстати, модель, как и у покойного Реваза Резо) стояла возле ворот.
   ТУРЕЦКИЙ
   В самолете Турецкому не спалось, хотя за последние двое суток он спал в общей сложности часов шесть, не больше. Но родной конторе его частые поездки, очевидно, уже надоели, и командировочные урезали до минимума пришлось лететь туристическим классом вместе с целой оравой каких-то малолетних туристов, которые всю дорогу орали песни. Без аккомпанемента. И фальшиво, как показалось Турецкому, долгие годы прожившему бок о бок с музработником и поднаторевшему в этом вопросе, даже при полном отсутствии слуха и голоса. Тем не менее его сосед слева чудовищно храпел - ему эти вопли не мешали. А сосед справа лихорадочно шелестел газетами, приговаривая вполголоса: "Ну на следующей странице, на следующей странице уже точно!"
   Сосредоточиться в этой обстановке тоже было невозможно. Грязнов так и не объяснил, зачем понадобилось срочное присутствие Турецкого в Москве. Из того возраста, когда его незаменимость тешила самолюбие, "важняк" уже давно вырос и от своей вынужденной вездесущности смертельно устал. Определенно пора переквалифицироваться в профессора: пусть молодые скачут, а ветераны вроде него учат их, как это делается.
   - Вы не могли бы мне помочь? Ради бога! - молитвенно сложив брови домиком, обратился к Турецкому сосед с газетами. - Понимаете, я только что узнал! Что вот в одной из этих газет! Напечатаны! Результаты розыгрыша грин-карт! И якобы! Кто-то видел там меня, вернее мою фамилию!!! Я проверяю уже, наверное, в пятый раз, но, видимо, от волнения не могу найти...
   Турецкий со вздохом переложил себе на колени часть мятых газетных листов и стал просматривать заголовки. Списка счастливчиков, которым открылась дорога в благословенную Америку, он так и не нашел, зато в одной из статей в "Коммерсанте" наткнулся на знакомое название "Союз ветеранов спорта" и, покопавшись в памяти, понял, что речь идет о том самом фонде, через который была оформлена страховка Марины Рыбак.
   - Нашли? Правда нашли? - навис над Турецким сосед, видя, что тот задержался на конкретной странице.
   - Увы.
   Сосед со вздохом отвалился и снова дрожащими руками принялся за свою часть.
   Турецкий вначале бегло просмотрел статью, потом прочел более внимательно. Корреспондент Ванюшкин с прискорбием констатировал, что не перевелись еще "эмэмэмы" на земле русской и фонд, призванный оказывать поддержку ветеранам спорта, оказался очередной пирамидой, а потому треснул, точнее, рухнул, вернее, лопнул, короче, его создатели "соскочили" с бабками честных обывателей.
   Но если фактически не было страховки, то не было и причины для убийства. Только вот знал ли Рыбак, что фонд окажется пирамидой?
   Турецкий встал с кресла, рассыпав бесценные газеты, и, не обращая особого внимания на обидевшегося соседа, отправился на поиски телефона.
   - Сан Борисыч, вы где? - Артур оказался на рабочем месте и даже был рад слышать шефа.
   - На небесах, - честно ответил Турецкий. - Я - "Ту-154", прием. Мне нужна вся информация по "Союзу ветеранов спорта". Кто стоял у истоков, почему страховка Марины Рыбак прошла именно через этот фонд, короче - все, что сможешь, и срочно. Пока прилечу, чтобы нарыл. И встречай меня в Шереметьеве.
   Самолет приземлился вовремя, и Турецкий, у которого весь багаж помещался в единственной скромной сумке, одним из первых покончил со всеми формальностями, пройдя через "зеленый" коридор. Артур уже ждал с папкой наготове.
   - Поехали домой, на Дмитровку, по дороге все расскажешь. Осточертели мне эти аэропорты.
   - Давайте лучше в кафешку зайдем, - возразил Артур. - Я тут захватил отчет Грязнова-младшего. Думаю, после него вам снова придется с местными спецами беседовать. Зачем возвращаться?