Незнанский Фридрих Евсеевич. И дай умереть другим

   - И кем же она там работает, постоянной пациенткой? - возмущался Турецкий, топая по грязи к обозначенному костлявым теткиным пальцем приземистому зданию.
   Центр размещался в помещении бывшей бани и носил громкое название "Люди". В предбаннике имелись три двери, из надписей на которых можно было сообразить, на какие же группы, собственно, делится человечество: слева "Мужчина", справа - "Женщина", а посредине - "Д-р мед. проф. Уткин А. П.". Именно из этой двери навстречу Турецкому с Сикорским выкатился светящийся гостеприимством толстяк в больших очках и халате нараспашку, надо полагать, сам Уткин А. П.
   - Добго пожаловать в центг "Люди", - комично прокартавил он дежурную фразу. - Здесь вам пголечат все угологические заболевания, заболевания матки, яичников, пгедстательной железы. Ваш доктог - цветное УЗИ, а я доктог Уткин. Итак, чем могу служить?
   - Ангелина, она же Елена Терновская, здесь? - помахав корочкой, спросил Артур.
   - У нее сеанс.
   - А она что же, лечит...ся? - одним словом оформил двоякий вопрос Сикорский.
   - Вообще-то она ассистигует пги угологии, но сейчас ей самой понадобилась квалифицигованная помощь. Я позову.
   - Нет, нет, спасибо, мы как-нибудь сами, - отмахнулся Турецкий и решительно направился к двери "Женщина".
   "Доктог" Уткин проявил неожиданную прыть, попытавшись заслонить собой проход:
   - Что вы, что вы, туда нельзя, пгегывать пгоцедугы категогически запгещается!
   - Нам можно, - веско ответствовал Артур, предъявляя документ, наделяющий его соответствующей властью.
   Внутри женская половина лечебницы представляла собой натуральную баню с камнями, грубыми полатями, обилием пара и чада. Только по стенам висели набухшие от влаги медвежьи шкуры, что придавало помещению сходство с чумом. Ангелина в самой непринужденной позе лежала на полатях в любимом костюме костюме Евы.
   По дороге в прокуратуру она непрерывно крестилась и бубнила заклинания, весьма далекие от Евангелия, на вопросы не отвечала - только делала страшные глаза. Турецкий не стал торопиться: знал по опыту, с подобными личностями необходимо терпение, нужно дождаться просветления - и быстренько дожимать, пока снова не началось.
   В кабинете уже дожидался ответ на запрос (Сикорский дал его от имени шефа). "...Терновская Елена Константиновна, 1974 г. рождения..." Биографические данные он пропустил. Ага... "...В 1997 г. совместно с гр. Кирпичевым В. М., ранее судимым, фотография прилагается, привлекалась судом г. Клин Московской области в качестве обвиняемой по делу о незаконном присвоении чужой собственности путем мошенничества..." Так... "...Дело прекращено - потерпевший забрал свое заявление".
   - Где Кирпичев?! Когда ты его видела в последний раз?! - резко спросил Турецкий, подсовывая снимок Ангелине под самый нос.
   Она отшатнулась, и сразу же взгляд ее стал более осмысленным.
   - На работе должен быть, в центре... В бане... Он сегодня с двенадцати, но почему-то опоздал.
   - Штайна вместе обрабатывали?
   - Нет, - она замотала головой, - это не Вовик. Он только забрал меня. Оттуда... Я позвонила ему... Из автомата.
   - Где он живет?!
   - Там же, через дорогу.
   - Все понял, Александр Борисович! - Сикорский схватил со стола фотографию и рысью покинул помещение.
   Турецкий силой усадил Ангелину на стул, не хватало, чтобы грохнулась посреди кабинета и что-нибудь сломала, предложил ей сигарету, точнее - сам прикурил и вложил в рот. Она сидела некоторое время, сложив руки на коленях, с сигаретой во рту, глядя на ее тлеющий конец. Затем выплюнула окурок на пол и раздавила каблуком.
   - Извините. Мне бы кипятку. У меня есть особая заварка, - она извлекла из кармана бумажный пакетик.
   Особая заварка оказалась столь же зловонной, сколь чудодейственной. Буквально через пять минут она настолько пришла в себя, что даже смогла сфокусировать взгляд на Турецком. А еще через пять минут ее прорвало:
   - Никогда не занимаюсь сексом с мужчинами только ради денег. Мне важна астральная близость. Гюнт оказался очень продвинутым, и, хотя он исповедовал другую философию, у нас, несомненно, была общность.
   - Давайте поближе к делу.
   - Я не концентрировалась на обыденности, помню, что мы пили - слияние требует большого количества жидкости. Потом я уединилась в ванной, мне нужно было подготовиться. Я медитировала, когда услышала крики, они были такие приглушенные, как будто исходили из глубины моего "я". И я стала слушать голос, он взывал о помощи, я стала перемещаться по комнате и тогда увидела его. Очертания были зыбкими, он склонился над Гюнтом и, протянув руку, произносил заклятие. Почувствовав мое присутствие, он обернулся, и тогда я увидела его лицо - лицо зверя. Он просто пригвоздил меня взглядом к земле, и я почувствовала, как он пытается войти в мое тело, я сопротивлялась, кричала, а он входил и входил, а потом растворился в воздухе.
   Турецкий нервно вскочил, приоткрыл форточку, чтобы проветрить мозги, и сделал несколько кругов по кабинету, настраиваясь на соответствующий лад.
   - То есть его лицо вы видели?
   - Немца?
   - Немца!
   - Я его все еще вижу. Малейшие черточки, каждую складку, каждый зуб.
   - А что было потом?
   - Гюнт был мертв, а он был во мне. Он овладел мной, и я совершила обряд очищения, дальше я перестала осознавать себя и не помню ничего до того момента, как свершился второй, и окончательный, обряд.
   - А первый-то в чем заключался?
   - Знаки, начертанные кровью, и заклинания в определенном порядке.
   - Чьей кровью?
   - Жертвы.
   - То есть Штайна?
   - Моей. Он не может войти в мертвое тело.
   - А были ли на теле после его ухода, скажем часы, вы, конечно, не помните?
   - Нет.
   - А не мог он, произнося заклинание, рыться в бумажнике жертвы?
   - Ему деньги не нужны, у него есть власть над душами.
   - А вам нужны деньги?
   - Нужны. Но я не ворую.
   Турецкий захотел напомнить ей про случай в подмосковном городе Клин и уже открыл было рот, но в последнюю секунду передумал: пока не время. Начнет завираться - тогда.
   - А простите за любопытство, заплатить он вам успел?
   - Немец?
   - Немец!
   - Нет.
   "Важняк" усмехнулся.
   - И еще исключительно из любопытства, у покойного обнаружена трава со смешным названием...
   - Д-да. - Она слегка запнулась. - Я ему подарила оберег. Но его это не спасло...
   Турецкий отчаянно закашлял в кулак, чтобы не расхохотаться.
   - Хорошо. Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?
   - В тот же день. Я шла по бульвару, он шел навстречу, когда мы увидели друг друга, нам захотелось близости.
   - И что было дальше?
   - Он спросил, не занят ли у меня вечер, потом посадил в свою машину.
   - В котором часу это было?
   - Не знаю.
   - И вы поехали прямо в гостиницу?
   - Нет, он сказал, что ему нужно кое-куда заехать.
   - Куда именно?
   - В ГУМ.
   - Вы заходили с ним внутрь?
   - Нет.
   - Вы ждали в машине?
   - Нет. Гюнт дал мне немного денег и попросил купить ему жвачку и себе что захочется.
   - Ну и?
   - Я не успела, он вернулся, и мы поехали.
   - Он что-нибудь купил?
   - Не знаю. Не похоже.
   - Может, он встречался с кем-то? Он ни с кем не разговаривал, когда вышел, не прощался?
   - Нет. Наверно.
   В кабинет заглянул Артур. Турецкий оставил задержанную собираться с мыслями и пулей выскочил в дверь, спеша не столько разузнать об успехах помощника, сколько отдохнуть от общения с Ангелиной.
   - Как дела?
   - Никак, - вздохнул Сикорский, пребывающий в расстроенных чувствах.
   Выяснилось, что Кирпичев исчез. Со вчерашнего вечера никто его не видел. Медицинский центр, в котором работали Терновская и ее дружок, оказался заведением весьма занимательным. Например, женщинам, страдающим бесплодием, доктор Уткин обещал исцеление всего за каких-то пятьдесят долларов. Процедура включала в себя посещение парилки "вдыхание целебных испарений древних лечебных растений со всех уголков мира", а также сеанс (на самом деле секс-услуги) "народного целителя, члена ассоциации белых магов и колдунов России Владимира Касьянова (Кирпичева)". Посетительниц было много, поэтому народному целителю ассистировали два помощника.
   Пока Кирпичев в бегах, у них там вакансия образовалась, ухмыльнулся про себя Турецкий, устроиться, что ли, на полставки... Бр-ррр, мерзость какая!
   С большим трудом он заставил себя возобновить допрос.
   - Осталась всего пара вопросов, гражданка Терновская. Как вы попали в машину после убийства? Она была открыта?
   - Нет. Гюнт забрал ключи с собой. Совершив обряд, я оглянулась и увидела связку рядом с телом.
   Турецкий чуть не поперхнулся.
   - А больше ничего рядом с телом вы не увидели? Бумажник, например?
   - Нет. Вы уже спрашивали.
   - Допустим. Вы сели в машину Штайна...
   - Потом доехала до телефона-автомата и позвонила Владимиру.
   - А почему не воспользовались телефоном Штайна, в машине? Вы что же, так и стояли в телефонной будке в одном полотенце?
   Она только пожала плечами:
   - Да. Наверно. Он еще не подходил долго.
   - Сейчас вас проводят в лабораторию, и вы поможете составить фоторобот, - с огромным облегчением от окончания допроса выдохнул Турецкий. - В целях вашей же безопасности я задерживаю вас на трое суток.
   Фоторобот удался на славу.
   С распечатки на ошарашенных сыщиков смотрел граф Дракула собственной персоной. С клыками, с красными глазами, с развивающимися космами, со всеми делами.
   - Она что, издевается? Это же маска, я лично видел такую в "Детском мире", - возмутился Сикорский.
   - Обыкновенная идиотка. Насмотрелась сериалов про пси-энергию, начиталась лабуды о том же, все это наложилось на недостаток образования и общую скудость ума, а нам с тобой расхлебывать.
   - То есть свастики, как я понял, она намалевала сама, и фашистов с сатанистами можно оставить в покое. Хотелось бы только знать, что из того, что она нам рассказала, правда, а что чистый вымысел?
   - Если абстрагироваться от ее спецтерминов и перевести сказанное на нормальный язык, получится следующее. Пока Терновская была в ванной, в номер вошел неизвестный и убил Штайна, а при ее появлении испугался и убежал. Выглядит вполне правдоподобно. А дальше она либо перепугалась до смерти, либо действительно вошла в транс и, порезав ладонь, размалевала дверь кровью.
   - Обобщаем, Александр Борисыч? Подозреваемый мужчина - высокий, крепкого телосложения, очевидно не старый, иначе со Штайном бы не справился, был в маске. И как прикажете его искать?
   - А что у тебя с пленкой?
   - Я отпечатал все физиономии, включая служащих гостиницы, которые попали в кадр, но боюсь, что предъявлять их свидетельнице для опознания бесполезно - ни у кого из них не было окровавленных клыков. Я проверил: никто на снимках не повторился, то есть человека, который бы за интересующий нас период пришел и ушел из гостиницы, нет. Следовательно, либо он пришел задолго до Штайна, либо оставался в гостинице на момент нашего прихода.
   - Нужно на всякий случай отработать этот стремительный визит Штайна в ГУМ накануне убийства. Какого хрена ему там понадобилось? Запланированная встреча? Незапланированная встреча?
   - Александр Борисович, а вам не кажется, что она просто морочит нам голову? В ГУМе ежеминутно толпятся тысячи людей, приходят и уходят. Служащие на посетителях просто не фокусируются. Выяснить, был ли он там и что делал в означенный промежуток времени, невозможно. Сам промежуток, кстати, тоже определен весьма приблизительно, то есть это тупик.
   Турецкий согласно вздохнул:
   - Допустим, она врет, стерва. Хотелось бы узнать зачем. Просто из вредности или прикрывает Кирпичева? А значит, проверять все равно придется. В конце концов, видок у нее весьма запоминающийся, и если кто-то из ларечников (где-то же она должна была искать жвачку?) ее вспомнит, то, возможно, вспомнит и Штайна.
   ГРЯЗНОВ
   После целого дня метаний по городу, после натужных и безрезультатных вычислений он подвозил Алину домой.
   Последние пять часов ушли на проверку казино, в которых при желании можно было провести всю жизнь, не выходя на воздух. Эту здравую мысль высказал Комиссаров. Кроме того, там с успехом и незаметно можно было разменять "меченые" деньги Патрушева, если таковые у Рыбака еще оставались. В казино он вполне мог сидеть сутками, пользоваться бесплатными напитками и телефоном. Это было удобно.
   "Космос", "Габриэла", "Метрополь", "Голден палас", "Москва", даже плавучий "Александр Блок"... Все оказалось безрезультатно.
   По здравом размышлении Грязнов не стал говорить Алине о том, что Комиссаров с Дятлом обнаружили слежку за их группой - в виде подслушивающих устройств. Тем более что достоверно установить, прослушивается ли телефон Севостьяновой, не удалось. Так зачем барышне нервы трепать лишний раз?
   - Вячеслав Иваныч, - сказала она, - я обдумала все, что мне рассказали. С этим возвратом денег Патрушевой у такого субъекта, как наш Рыбак, есть только два варианта. Патрушев - человек случайный в этой истории, как это ни грустно для его семьи. Так что не стоит брать во внимание его квартиру или жену. Значит, либо Рыбак нашел себе деньги, и патрушевские полторы тысячи ему погоды уже не делали, либо он хотел продемонстрировать, что он честный человек и не станет брать чужих денег.
   Грязнова такая версия не устроила:
   - Не клеится! Эти два варианта меня устраивают только в комплексе. По-моему, демонстрацию своей честности Рыбак стал бы устраивать только в том случае, если бы оказался при деньгах. Но где тогда гарантия, что мы вообще узнаем о его жесте доброй воли? А вдруг бы Патрушева не позвонила в отделение со своей благодарностью любезному участковому? Рыбак же не мог быть в этом уверен.
   - Другими словами, игра на публику не стопроцентна?
   - Вот именно!
   - Так что вас беспокоит, Вячеслав Иваныч? Значит, остается второй вариант. Рыбак просто вернул деньги женщине, свидетелем случайной гибели мужа которой он стал.
   - Алиночка! Вы сами-то верите в такую честность?
   Она смутилась.
   - Вообще-то я ждал от вас других рассуждений. На подобную причинно-следственную я и сам способен. Но у вас же свой метод, диссертация о беглых зеках...
   - Боюсь, вы меня переоцениваете.
   - И все же попробуйте. Зачем он деньги вернул? Действительно как честный человек или врет? Это ведь нам о многом может сказать. Мне кажется, в подобных радикальных обстоятельствах суть человека выкристаллизуется, кроме нее, у него ничего-то и не остается.
   Алина была приятно удивлена.
   - Хорошо, я попытаюсь. Жаль только, что никто из нас не видел Рыбака живьем...
   Тут Грязнов как-то странно на нее посмотрел.
   - ...Если не считать, конечно, что вы, Вячеслав Иваныч, когда-то, лет пятнадцать тому, были его болельщиком. Потому что в таком случае были бы возможны простейшие наблюдения, позволяющие определить степень правдивости. Ложь, если быть внимательным, можно заметить по повторяющимся микродвижениям, как-то: ускользающий в сторону взгляд; касание пальцем века; касание пальцем рта, кончика носа; поглаживание шеи, затылка; затаенное дыхание.
   - Как-то это общо звучит, - немного нервно сказал Грязнов.
   - Что ж вы хотите, теория всегда неконкретна. Естественно, реальный живой человек не будет воспроизводить все эти движения. Его организм неосознанно выберет только некоторые. И уж ими займется всерьез. А владелец упомянутого организма и знать об этом ничего не будет, поверьте мне на слово. Если он не Штирлиц, конечно.
   По своим антропологическим данным и по предполагаемому мной темпераменту, Рыбаку были бы свойственны второй и четвертый пункты.
   - То есть неосознанное касание века и поглаживание шеи? - уточнил Грязнов. - Учту. Ну что ж, спасибо за лекцию.
   - Или поглаживание затылка. Спасибо за внимание, дорогие слушатели, она раскланялась во все стороны и вышла из машины. - Ладно, пока, побегу своих рыб кормить!
   Значит, касание пальцем века, еще раз повторил про себя Грязнов, и поглаживание шеи. Или затылка. Ну и девчонка!..
   ТУРЕЦКИЙ
   С утра Турецкого затребовал к себе Меркулов.
   - Знаешь, кто ты такой, Александр Борисыч? - В голосе Меркулова явственно прозвучали сожалеющие нотки. - Ты герой вчерашнего дня!
   - Это как понимать? - опешил Турецкий. - Меня досрочно на пенсию отправляют? Сего числа вступают в силу новые повышенные моральные нормы, которым я не соответствую?
   - Да ты и старым не вполне соответствуешь. - Меркулов по привычке посмотрел поверх очков, хотел было добавить что-то еще нравоучительное, но сдержался. - А насчет вчерашнего дня вот что: ты, дорогой мой, стал героем новостей на немецком телевидении. Собственно, фамилия "Турецкий", как я понял, в сводках не фигурировала, зато наш покойный Штайн и твоя деятельность удостоились полной мерой. В общем, сам смотри. - Он включил специально по такому случаю приготовленный видеомагнитофон. - Смотри внимательно, я уже третий раз любуюсь. - Меркулов не смог скрыть хитроватой улыбки, хотя значения ее Турецкий пока не уразумел.
   Запись была без перевода, большую часть слов он не понимал, хотя суть происходящего и была ясна.
   Московская корреспондентка, ею оказалась недавняя знакомая - Наташа Гримм, помелькала пару секунд на фоне гостиницы, в которой произошло убийство, сказала, что погибший - дипломат, занимавшийся поддержкой немецких СМИ на территории России, затем эффектная пауза и крупный план места преступления с кровавыми свастиками на двери. Дальше пошло, как и следовало ожидать, все в общую кучу. И оголтелые экстремисты, взявшие моду убивать неугодных журналистов и всех, кто им споспешествует. И коррумпированные российские власти, которые ни хрена не могут, только взятки брать. И ни одного громкого убийства за последние десять лет не раскрыли. И дын-дын-дын. И тра-та-та. И бла-бла-бла. Короче, все здесь полные мудаки, а в правоохранительных органах - мудаки в квадрате. (Открыла Америку!)
   У Турецкого на лбу выступил пот - немецкий всегда давался ему с трудом. Меркулов смотрел на него все с тем же хитрым прищуром и, похоже, ожидал комментариев.
   - Поймаю убийцу, скажут спасибо. Ведь могли бы и японского дипломата кокнуть.
   - Ты по существу давай. Пожалуйста.
   - По существу, я бы этих уродов из гостиницы... Номер опечатан! Какого... они впустили туда корреспондентов?!
   - Вот-вот, - сказал Меркулов удовлетворенно, - уроды. Быстро соображаешь. Я думаю, и документы пропавшие найдутся, и даже деньги. Вполне такое возможно, - с нажимом уточнил Константин Дмитриевич. - Что с проституткой и ее приятелем?
   - Повезет - сегодня возьмем приятеля. Прямо сейчас, если отпустишь. И дай мне это кино про немцев, мой Сикор-Мажор - киноман, пусть смотрит и радуется.
   Отдать кассету Сикорскому он так и не успел. Только плюхнулся в родное кресло - позвонили из немецкого посольства: обнаружен бумажник Штайна. В сточной канаве, примерно в тридцати метрах от того места, где Ангелина бросила машину. Нашла его дворничиха и позвонила в надежде на вознаграждение. Божится, что денег в бумажнике не было, только документы и визитки.
   Турецкий немного поразмышлял: ехать самому или отправить Мажора? И уже почти склонился ко второму решению. И даже вызвал парня к себе. И тут его осенило: ладанка, "трава с Вальпургиевой горы"! Спрашивается: на кой черт Терновской, брать ее с собой на работу? Она что же, всем своим клиентам подобные подарки делает?
   - Вот что, поезжай опять на гомеопатический толчок и по местам трудовой славы нашей Ангелины, - отдал Турецкий совершенно не то распоряжение, которое собирался сделать минуту назад, - узнай: не видел ли ее кто-нибудь вместе со Штайном раньше, до дня убийства.
   - Разве есть новые факты? - живо заинтересовался Сикорский.
   - Новые соображения. Значит, будут и факты, если... постараешься.
   В немецкое посольство он опять не выбрался: траурные мероприятия. Турецкому вежливо предложили перенести визит на завтра. Можно было, конечно, настоять, но он не захотел. Все равно толку от этого посещения не предвидится. Ехать общаться с находчивой дворничихой - и подавно желания не было.
   Дождавшись перерыва (с некоторым трудом), Турецкий решил пропустить сто граммов для ускорения следственного процесса. Непосредственного участия в таковом он уже пару часов не принимал, но это обстоятельство было решено оставить без внимания. Пить в одиночку он терпеть не мог, но сидеть без дела и ждать, пока кто-то в поте лица и в гуще событий... Этого он не мог терпеть еще больше.
   В разгар мероприятия по внутренней связи позвонил Сикорский и с нескрываемым энтузиазмом сообщил:
   - Места возможного появления Кирпичева я установил. Сейчас их проверяют. Только что обнаружилась свидетельница по делу Штайна. Желает говорить только с вами. Я дал ей ваш номер и бегом направляюсь в Генпрокуратуру, если не возражаете. Ага? - Не дожидаясь ответа, он повесил трубку.
   Турецкий, чертыхнувшись, на скорую руку все со стола сгреб в сейф, зажевал лимонной коркой, достал из ящика фоторобот подозреваемого и уставился на него как удав, желая проникнуть в темные глубины загадочной русской души свидетельницы, коей померещился этот черт с рогами.
   Через пять минут, как только Артур вошел в кабинет, немедленно раздался звонок по городскому телефону.
   - Здравствуйте, Александр Борисович! Я Наташа Гримм, корреспондентка, вы меня помните. - Последняя фраза прозвучала не вопросительно, а утвердительно, даже - безапелляционно.
   - Еще бы! - Он хотел повторить на немецком какую-нибудь фразу из ее репортажа, но все слова безнадежно перепутались в голове.
   - Ваш помощник дал мне ваш номер... Мы не могли бы встретиться, у вас должен быть обеденный перерыв? Давайте через двадцать минут в...
   - Вопреки вашим безосновательным утверждениям, фрау Гримм, следствие по делу Штайна ведется без перерывов и выходных. - Немного тяжеловесная вышла фразочка, прикинул Турецкий и просверлил глазами излишне доверчивого Мажора. Тот продолжал стоять как ни в чем не бывало. Турецкий указал ему на дверь. Сикорский удалился, унося с собой флюиды оптимизма и жизнерадостную улыбку.
   - Куда вы там пропали? Вы что, смотрели мой репортаж? А, я забыла, что мы на "ты"... Так ты придешь?
   - Ты говорила, у тебя есть информация по делу. Или я ошибаюсь?
   - Да, соображения, я хотела...
   - Так информация или соображения?! - не выдержал Турецкий.
   - Не ори на даму, нахал, - сказала она резко. В шутку она это или всерьез, он не разобрал.
   - Кстати, ты лично его знала?
   - Нет практически. Я пытаюсь поднять все его дела за последние полгода-год.
   - Нашла что-нибудь стоящее? - спросил он нарочито безразлично, а про себя подумал: может, и вправду стоит с ней встретиться - глядишь, выйдет толк.
   - А, по-вашему, должна была? Следствие в этом направлении не продвинулось, так? А ту проститутку нашли? И вообще, есть хоть какой-нибудь подозреваемый?
   А, чтоб тебя! Он отстранил трубку, зажал микрофон и смачно обложил ее и себя за минутную, да какую там минутную - секундную слабость. Из трубки тем временем продолжали изливаться вопросы. Стараясь быть галантным, Турецкий подождал еще с полминуты. А потом заорал от души:
   - Так! Хватит тараторить! Слушай меня внимательно. Общайся с коллегами, сколько твоей душе угодно. Мой телефон - забудь! И не вздумай путаться у следствия под ногами! Я, когда злюсь, становлюсь страшно коррумпированным. Потом пеняй на себя. Все, ауфвидерзеен!
   Он еще некоторое время подышал тяжело, а потом заявил, обращаясь исключительно к сейфу:
   - Или свобода слова, господа, или эмансипация. Одно из двух! - После чего почувствовал некоторое удовлетворение.
   Кирпичев обнаружился к вечеру.
   Пока его разыскивали по Москве и области, он пребывал всего в пятидесяти метрах от собственного дома - в райотделе милиции. Нашелся-таки недовольный пациент, вернее - недовольный муж пациентки доктора Уткина и народного целителя Касьянова.
   Но радость Турецкого оказалась на редкость быстротечной. Беда была в том, что первая стычка между сторонами, закончившаяся все в том же райотделе, имела место еще вчера поздно вечером. Как следовало из протокола, допрос гражданина Кирпичева оказался закончен как раз в момент убийства господина Штайна. Ну плюс-минус пять минут, все равно без вертолета ему в "Олимпию" не успеть. Но как говорит Грязнов, ментов много, вертолетов тоже много, но гораздо меньше, чем ментов, которых, кстати, много, как и вертолетов, хотя последних-то не в пример меньше, чем ментов, которых, кстати...
   Утром Турецкого в очередной раз вызвал Меркулов и торжественно вручил переданные из МИДа бумаги - обзор вчерашних сообщений немецкой прессы по делу Штайна.
   - Изучай! Я бегло просмотрел... Немцы подняли страшный шум, значительно больший, чем можно было предполагать. Дрянное дело нам досталось. Очень дрянное.
   - Спасибо, хоть перевести удосужились. - Турецкий угрюмо поглядел на кипу печатных листов.
   - Извини, совсем нет времени. Если что понадобится - сразу звони.
   Добравшись до родного кабинета, он с минуту тасовал пачку, оттягивая неприятный момент, и в итоге позвонил Сикорскому:
   - Я изучил... Очень бегло... В общем, составь резюме на страничку-полторы. Чем скорее, тем лучше. Немцы такой хай подняли, гораздо больший, чем можно было предполагать. Так что дрянное дело нам досталось. Очень дрянное. Извини, совсем нет времени. Если что - сразу звони.
   Сикорскому потребовалось не более получаса.
   "...Все, буквально все взахлеб расписывают достоинства невинно убитого гр. Штайна. Представитель фонда помощи эмигрантам воздавал должное его щедрости и обвинял в убийстве проклятых наци и их длинные мерзкие щупальца, опутывающие весь мир. Но им это с рук не сойдет. Ни они сами, ни их сторонники в России не смогут замять подлого убийства - прогрессивная общественность во главе с ним не позволит.