Страница:
Достав пачку сигарет, Шепард вытряс пару, поймал одну губами и протянул пачку Соммерсу. Питер чиркнул зажигалкой, прикрыл огонек, поднося его к сигарете стрелка.
— Выпить хочешь? — спросил он.
— Можно. А где взять?
— Есть такие люди, которые сначала думают о будущем, а после уже смотрят, кому в рыло дать, — сказал Соммерс, доставая фляжку.
Сделав глоток, он почувствовал прилив сил и передал флягу Шепарду. Тот приложился, зашипев от боли в разбитых губах.
Настроение понемногу улучшилось. Чтобы скоротать дорогу, Соммерс стал вспоминать начало войны. Шепард, всегда с благодарностью слушавший летные байки, даже рот раскрыл, боясь пропустить хоть слово.
— Сейчас что, сейчас делай, что хочешь, — говорил Соммерс, — а вот раньше, бывало, пока не уткнешься носом в цель — не дай тебе бог бомбы сбросить. Во избежании потерь среди гражданского населения. Помню, в сентябре тридцать девятого пошли на Брюнсбюттель — разведка донесла, что там то ли линкоры, то ли крейсера немецкие. А стояли они в гавани. Погода черт те что. Двое наших прорвались, так им даже бомбы сбросить не дали. Просто в куски разнесли, а остальные даже и не приблизились. Днем летали, представляешь? Почти без прикрытия. Только на обратном пути «харрикейны» встречали. Тех, кто остался, естественно. Но самое поганое дело было под Рождество. Слышал, небось? Две дюжины — двадцать четыре «Велингтона» из трех эскадронов: девятого, тридцать седьмого и нашего, сто сорок девятого, пошли на Шиллинг Роуд и Вильгельмсхафен. Хотели подойти с двух сторон, но нас встретили стодесятые еще над Гельголандом. Две машины сгорели сразу, остальные, вроде, прорвались. Но оказалось, Bf-110 просто отвалили, чтобы не попасть под свои зенитки. Там был ад! Мы шли почти над водой, в нас не стреляли только что из рогаток. Я уже радистом летал, сижу в турели, в носу, так кажется, будто все пули в меня, все снаряды. Я кричу: Сэм, отворачивай, а он как закаменел. Линн — тот вообще полоумный. Прилип к прицелу и ничего вокруг не видит. А кругом «Велингтоны в море рушатся… Одни, второй, вот еще один взорвался. Сбросили мы бомбы, это нас и спасло: самолет подскочил, Сэм дал крен вправо, потом влево. Все, вроде, зенитки позади, а тут опять „мессершмидты“. Справа, с моря и сверху. Сэм прижал машину к земле — траву бреем. Слышу, Келли из хвостовой турели длинными лупит, аж пулеметы заходятся, а мне и стрелять некуда — трава да кусты перед глазами мелькают. Вышли мы прямиком к Голландской границе. Немцы отвалили, огляделись мы — слева еще кто-то ползет, из правого двигателя дым, кусок киля как бритвой срезало. Ну, кое-как развернулись мы, крюк заложили на пределе дальности, так все равно достали нас — пара „свободных охотников“. Но тут уж мы в облака нырнули, а вышли аж над Портсмутом. Едва горючего до базы хватило. Тринадцать машин потеряли, тринадцать экипажей, черт возьми!
— С ума сойти, — восторженно воскликнул Шепард. Забежав с другой стороны, споткнулся, и заглянул Соммерсу в лицо, — слушай, а на Рур ты летал?
— Было дело. Тоже не сахар. Поначалу было легко: ночью летали, бомбили по площадям. Там же сплошные заводы, промахнуться сложно. А потом немцы организовали систему прожекторных полей. Считай от Мюстера к западу сплошная полоса света. Там даже не сотни, наверное, а тысячи прожекторов стояли. Правда, оставили не прикрытые сектора. Для нас специально. А там стодесятые поджидали. У них на ночных истребителях есть теплопеленгаторы и на короткой дистанции ты как на ладони. Помнишь ТТХ Bf-110? Две двадцатимиллиметровые пушки и четыре пулемета впереди. У него такой курсовой залп, что если попадет — все! Самолет в щепки разлетается. Сам видел. Наши из береговой обороны летчика со сбитого «свободного охотника» подобрали. Как раз со стодесятого «мессершмидта». Так он рассказывал, что когда дает залп, впечатление, будто машина, как на тормозах встает. Так, что если увидишь гада двухкилевого на хвосте нашего «железного герцога», бей, пока стволы не заклинит, или патроны не кончатся. И не вздумай промазать.
— Да мне бы только увидеть, — мечтательно сказал Шепард.
Луна постепенно догоняла их, заходила сбоку, стараясь заглянуть в лицо. По сторонам потянулась вересковая пустошь. Звездное небо медленно поворачивалось вокруг Полярной звезды. Шепард вздохнул полной грудью.
— А знаешь, я люблю ночные полеты. Особенно, если погода как сегодня. Видимость — миллион на миллион, море где-то там, под ногами, далеко, даже если шторм, все равно спокойным кажется. А над головой звезды. Такие огромные, что просто хочется хватать их и набивать карманы.
Соммерс усмехнулся.
— А зачем тебе звезды в карманах?
— Эмили отвезу. Обрадуется, наверное, а? — Шепард снова заглянул Соммерсу в лицо: не будет ли смеяться?
— А моей крошке звезды без надобности, — сказал тот, — ей ребенка подавай. Пристала, как репей.
— Ну, а ты?
— А что я. Если женщина что-то решила, лучше не спорить. Да и пора уже — десять лет женаты. Так, что к зиме ожидается пополнение экипажа.
— Ну что ж, поздравляю.
— Спасибо. Ты только пока не трепись. Линда сглазить боится, даже теще не сказала.
— А как назвать…
— Погоди, — Соммерс придержал его за плечо, — машина навстречу, видишь?
— Ага. Прячемся?
Соммерс подумал, потом кивнул и потащил Шепарда с дороги. Они едва успели плюхнуться в вереск, как старенький паккард протарахтел мимо.
— Видал? — спросил Соммерс, — машина командира дивизиона. Не иначе из Ретфорда позвонили, поехал разбираться. Не видел, многих наших взяли?
— Двух-трех.
— Гауптвахта парням обеспечена.
Машина, проехав чуть дальше, притормозила и, развернувшись, подкатила почти к тому месту, где они лежали. Развернувшись так, чтобы освещать пустошь, «паккард» остановился. Из кабины вышел водитель, обошел машину и уселся на капот между фарами. Вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение высветилось склоненное лицо.
— Ты его не узнал? — спросил Соммерс.
— Нет. Неужели он нас заметил?
— Черт. Кто же это?
Человек, спокойно покуривая, сидел на капоте, болтая ногой. На фоне неба, в отраженном свете фар, можно было различить только военную фуражку. Наконец, докурив, человек поднялся, отбросил щелчком сигарету и сделал шаг вперед.
— Пит, тебе не надоело в грязи валяться? Или после кабака ноги не держат?
— Хорнер, — пробормотал Соммерс, поднимаясь.
— А кто это с тобой был? Ба-а, знакомые лица! Лучший стрелок Королевских ВВС капрал Шепард! Ну-ка, идите сюда, друзья мои.
— Мы, собственно, пройтись решили, — пробормотал Соммерс, приближаясь к машине.
— Ну да, — поддержал Шепард, — вроде, как, подышать. Ночь такая…
Они подошли к машине, Соммерс отвернулся, от слепящего света.
— Битва при Гастингсе? — продолжал издеваться лейтенант, разглядывая свой экипаж, — Ну и как? Норманны разбиты, Англия будет свободной? Какой у тебя синяк красивый. Я тебя по нему заметил — светит, как вторая луна.
— Не мы начали, Сэм. Это флот, вот не сойти мне с этого места! А то, что беседку у мамаши Молли разнесли, так это…
— Какая беседка, дьявол меня забери! — рявкнул Хорнер, — через час вылет, уже бомбы подвешивают. Я, как полоумный бегаю по аэродрому: где родной экипаж? Нету! Майор орет: под трибунал пойдете, а сам за сердце хватается. Тут звонок из Рэтвуда: ваши в участке, приезжайте. Беру у майора машину, еду, а они прогуливаются!
— Но, сэр…, — начал, было Шепард.
— Молчать, капрал! В машину, быстро. Молитесь, чтобы начальника штаба не встретить.
Соммерс влез на переднее сиденье, открыл окно, чтобы не дышать в сторону лейтенанта. Шепард устроился позади. «Паккард» сорвался с места и помчался по шоссе.
— Куда летим? — спросил Соммерс.
— Ты уже…, — лейтенант оборвал фразу и принюхался, — ты что, самогон пил, сукин сын?
— Ты же знаешь, я только лучше стреляю, когда…
— Ты тоже? — Хорнер обернулся к Шепарду.
— Самую малость, — виновато сказал тот.
— Ну, все. Ты, сержант, считай себя капралом, а ты, капрал — рядовым. Вот вы мне где! — Хорнер провел ладонью по шее, — вернемся из полета — сразу рапорт подам и лично прослежу, — лейтенант горестно помотал головой, — ладно, этот сопляк, но ты, Питер!
Ночная дорога резво бежала под колеса, насекомые стукались о лобовое стекло, расплываясь серыми каплями. Соммерс вздохнул, полез за сигаретами, протянул пачку Хорнеру. Тот скривился, как от зубной боли, но все же взял сигарету.
— Так куда летим, лейтенант? — повторил вопрос Соммерс, — неужели «Бисмарк» обнаружили и флот, по доброте душевной, отдает его нам?
— Насчет «Бисмарка» не знаю, — сухо ответил лейтенант. — Куда летим, спрашиваешь? Мы с тобой там уже были, — Хорнер глубоко затянулся. Огонек сигареты осветил его худое лицо с прищуренными глазами, — не знаю, как тебе, а мне тот полет по ночам снится. Мы летим бомбить Вильгельмсхафен.
Соммерс сплюнул в окно крошку табака, попавшую на язык и, откинувшись на сиденье, невесело хмыкнул.
— Это хорошо, что ты рапорт после полета писать собрался. Пусть уж Линда будет получать пенсию, как вдова сержанта.
Голова трещала от огромного количества кофе, горло саднило от бесчисленных сигарет. К тому же, у Видмана закончились французские, к которым он привык, и пришлось просить сигареты у адъютанта адмирала. Зомман, конечно, хороший парень, но как можно курить эту дрянь! Видман с отвращением загасил сигарету в пепельнице, потер пальцами глаза и посмотрел в окно. Ночь еще продолжалась, но по едва уловимым признакам можно было ощутить скорый рассвет. Он подошел к окну и распахнул его. В комнату проник холодный влажный воздух, напоенный запахом хвои и мокрой земли. Видман перегнулся через подоконник и посмотрел вверх, на небо. Сквозь просветы виднелись звезды. Конечно, они не такие, как в море, когда лодка идет под дизелями, за кормой тает светящийся кильватерный след, а над головой сияют бесчисленные созвездия. Собственно и воздух здешний с морским не сравнить. Там — первозданная свежесть соленой воды, из которой, если не врут, все мы вышли, а здесь… Нет, земля не для таких, как он. Дай бог умереть в море: погибнуть под глубинными бомбами, как Гюнтер Прин, или быть смытым с палубы корабля волной — все равно. Чистая, аккуратная смерть. Не будут жрать черви, не будешь гнить, распространяя смрад под заплесневелой крышкой гроба. Рыбы и крабы быстро снимут мясо с костей, а потом и костей не останется и все вернется на круги своя. Все-таки неправильно сказано: из земли ты вышел, в землю отыдеши. Надо бы так: из воды мы вышли…
Что за мысли похоронные? Видман вернулся к столу, сверил еще раз карты, которые ему выдал Зомман, с проложенным на кальке курсом. Цивилизация Туле [14] погрузилась в мировой океан тысячелетия назад, но карты, с указанием высот поверхности континента очень даже пригодились. Где адмирал взял карты неважно — мало ли чего нет в секретных архивах рейха. Главное, что они пригодились и, хотелось надеяться, точны. Вот здесь была гряда с высотой около двух тысяч. Судя по карте, здесь были рудники. Сейчас это подводный шельф и если пойти вдоль гряды, никакой эхолокатор не отличит сигнал лодки от сигнала металлической руды. Это, если конечно, русские сторожевики патрулируют свои воды. Надейся на лучшее, но готовься к худшему: пусть патрулируют на здоровье. Повышают боеготовность. Можно подняться повыше, к земле Франца-Иосифа, а потом спуститься к югу, но есть опасность оказаться подо льдом, а этого не хотелось бы. К тому же, это удлинит маршрут. Вот здесь мы заправимся, примем десант, Видман поставил на карте крестик. Это, пожалуй, самое опасное. Подходить к «корове» будем по очереди. Принял топливо, людей, отошел, нырнул и жди остальных. Англичане сюда не долетят, если только разведчик с авианосца. Надо будет запросить прогноз погоды на маршруте.
Видман выпрямился, потер поясницу. Спать хотелось неимоверно. Он подошел к двери, выглянул в соседнюю комнату. Зомман спал за своим столом, уронив голову на руки.
— Роберт, — позвал Видман. Они с адъютантом перешли на имена, как и подобает подводникам, делающим одно дело, сразу, после ухода адмирала.
— А, что? — встрепенулся тот.
— Вы не приготовите еще кофе?
— Да, конечно, — Зомман потянулся, — пожалейте свое сердце, Отто. Это пятый кофейник.
— После победы пожалею, — усмехнулся Видман, — и соедините меня с лодкой.
— Один момент.
Подойдя к столу, Видман присел, ожидая звонка. Тренькнул черный аппарат, он снял трубку.
— Отто?
— Да, я, — ответил Видман, узнав голос Ридмайера, — как идет разгрузка?
— Еще две торпеды выгрузить, а две парогазовых оставляем.
— Хорошо.
— Отто, лодка становится яхтой для прогулок «шишек» из Берлина. Мы что, транспорты на абордаж брать будем?
— Придержи язык. Из Киля должны подойти еще две лодки. Командиры Розе и Дан. Помнишь Гюнтера Дана?
— Конечно.
— Хорошо. Встретишь их, если я не успею. Пусть выгружают торпеды и держат команды на борту. Снаряды к орудиям подвезли?
— Да, только что.
— Выгрузите торпеды — приступайте к погрузке. До рассвета хорошо бы закончить.
— Думаешь, англичане…
— Не знаю, — раздраженно сказал Видман, — странное чувство у меня. Словно кто-то наблюдает за нами.
— Ты просто не выспался.
— Ладно, я буду часа через полтора. Все, отбой.
Видман положил трубку. В дверь постучали. Он свернул карту вдвое и только тогда пригласил входить. Зомман внес на подносе кофейник.
— Спасибо, Роберт. Я, примерно минут через сорок закончу. Можете вызвать к этому времени машину?
— Конечно.
— Буду весьма благодарен.
— Лучше привезите из французских сигарет, — улыбнулся Зомман.
— Привезу, — кивнул Видман, — только не в этот раз.
Он еще раз, сверяясь с картами, просчитал маршрут. Все правильно. Сложив кальку с линией курса, он убрал ее в папку. Зоммана в приемной не было. Видман одел плащ, фуражку и вышел на улицу. Капитан-лейтенант курил возле дома.
— Машина пришла. Пойдемте, я вас провожу.
Они медленно пошли по посыпанной песком дорожке. Небо посерело, туман окутал сосны, скрыл стоящие среди них однотипные домики.
— Знали бы вы, как мне надоело торчать на берегу, — сказал Зомман, отбрасывая сигарету. — Может, походатайствуете перед адмиралом, чтобы отпустил меня на корабли.
— А вы ходили на лодках?
— Два похода старпомом.
— С кем?
— С Вильгельмом Цаном. В последний поход мы вышли в атаку на «Нельсон», выпустили три торпеды, и ни одна не взорвалась! Помните тот скандал?
— Еще бы, — кивнул Видман, — тогда на линкоре были и первый морской лорд, и главнокомандующий Британским флотом, и, по-моему, сам Черчилль.
— Точно. Так и было.
— Да-а. Не повезло вам тогда, Роберт. Ничего не могу обещать, но после возвращения постараюсь поговорить с адмиралом.
— Ловлю вас на слове.
Они подошли к поджидающему Видмана «Хорху». Из машины выскочил шустрый капрал, открыл заднюю дверцу и замер, взяв под козырек.
— Ну что ж, желаю удачи, господин корветен-капитан, — сказал Зомман.
— Благодарю, — Видман пожал протянутую руку, — не унывайте, Роберт. Я уверен — ваша лодка еще ждет вас.
Глава 17
— Выпить хочешь? — спросил он.
— Можно. А где взять?
— Есть такие люди, которые сначала думают о будущем, а после уже смотрят, кому в рыло дать, — сказал Соммерс, доставая фляжку.
Сделав глоток, он почувствовал прилив сил и передал флягу Шепарду. Тот приложился, зашипев от боли в разбитых губах.
Настроение понемногу улучшилось. Чтобы скоротать дорогу, Соммерс стал вспоминать начало войны. Шепард, всегда с благодарностью слушавший летные байки, даже рот раскрыл, боясь пропустить хоть слово.
— Сейчас что, сейчас делай, что хочешь, — говорил Соммерс, — а вот раньше, бывало, пока не уткнешься носом в цель — не дай тебе бог бомбы сбросить. Во избежании потерь среди гражданского населения. Помню, в сентябре тридцать девятого пошли на Брюнсбюттель — разведка донесла, что там то ли линкоры, то ли крейсера немецкие. А стояли они в гавани. Погода черт те что. Двое наших прорвались, так им даже бомбы сбросить не дали. Просто в куски разнесли, а остальные даже и не приблизились. Днем летали, представляешь? Почти без прикрытия. Только на обратном пути «харрикейны» встречали. Тех, кто остался, естественно. Но самое поганое дело было под Рождество. Слышал, небось? Две дюжины — двадцать четыре «Велингтона» из трех эскадронов: девятого, тридцать седьмого и нашего, сто сорок девятого, пошли на Шиллинг Роуд и Вильгельмсхафен. Хотели подойти с двух сторон, но нас встретили стодесятые еще над Гельголандом. Две машины сгорели сразу, остальные, вроде, прорвались. Но оказалось, Bf-110 просто отвалили, чтобы не попасть под свои зенитки. Там был ад! Мы шли почти над водой, в нас не стреляли только что из рогаток. Я уже радистом летал, сижу в турели, в носу, так кажется, будто все пули в меня, все снаряды. Я кричу: Сэм, отворачивай, а он как закаменел. Линн — тот вообще полоумный. Прилип к прицелу и ничего вокруг не видит. А кругом «Велингтоны в море рушатся… Одни, второй, вот еще один взорвался. Сбросили мы бомбы, это нас и спасло: самолет подскочил, Сэм дал крен вправо, потом влево. Все, вроде, зенитки позади, а тут опять „мессершмидты“. Справа, с моря и сверху. Сэм прижал машину к земле — траву бреем. Слышу, Келли из хвостовой турели длинными лупит, аж пулеметы заходятся, а мне и стрелять некуда — трава да кусты перед глазами мелькают. Вышли мы прямиком к Голландской границе. Немцы отвалили, огляделись мы — слева еще кто-то ползет, из правого двигателя дым, кусок киля как бритвой срезало. Ну, кое-как развернулись мы, крюк заложили на пределе дальности, так все равно достали нас — пара „свободных охотников“. Но тут уж мы в облака нырнули, а вышли аж над Портсмутом. Едва горючего до базы хватило. Тринадцать машин потеряли, тринадцать экипажей, черт возьми!
— С ума сойти, — восторженно воскликнул Шепард. Забежав с другой стороны, споткнулся, и заглянул Соммерсу в лицо, — слушай, а на Рур ты летал?
— Было дело. Тоже не сахар. Поначалу было легко: ночью летали, бомбили по площадям. Там же сплошные заводы, промахнуться сложно. А потом немцы организовали систему прожекторных полей. Считай от Мюстера к западу сплошная полоса света. Там даже не сотни, наверное, а тысячи прожекторов стояли. Правда, оставили не прикрытые сектора. Для нас специально. А там стодесятые поджидали. У них на ночных истребителях есть теплопеленгаторы и на короткой дистанции ты как на ладони. Помнишь ТТХ Bf-110? Две двадцатимиллиметровые пушки и четыре пулемета впереди. У него такой курсовой залп, что если попадет — все! Самолет в щепки разлетается. Сам видел. Наши из береговой обороны летчика со сбитого «свободного охотника» подобрали. Как раз со стодесятого «мессершмидта». Так он рассказывал, что когда дает залп, впечатление, будто машина, как на тормозах встает. Так, что если увидишь гада двухкилевого на хвосте нашего «железного герцога», бей, пока стволы не заклинит, или патроны не кончатся. И не вздумай промазать.
— Да мне бы только увидеть, — мечтательно сказал Шепард.
Луна постепенно догоняла их, заходила сбоку, стараясь заглянуть в лицо. По сторонам потянулась вересковая пустошь. Звездное небо медленно поворачивалось вокруг Полярной звезды. Шепард вздохнул полной грудью.
— А знаешь, я люблю ночные полеты. Особенно, если погода как сегодня. Видимость — миллион на миллион, море где-то там, под ногами, далеко, даже если шторм, все равно спокойным кажется. А над головой звезды. Такие огромные, что просто хочется хватать их и набивать карманы.
Соммерс усмехнулся.
— А зачем тебе звезды в карманах?
— Эмили отвезу. Обрадуется, наверное, а? — Шепард снова заглянул Соммерсу в лицо: не будет ли смеяться?
— А моей крошке звезды без надобности, — сказал тот, — ей ребенка подавай. Пристала, как репей.
— Ну, а ты?
— А что я. Если женщина что-то решила, лучше не спорить. Да и пора уже — десять лет женаты. Так, что к зиме ожидается пополнение экипажа.
— Ну что ж, поздравляю.
— Спасибо. Ты только пока не трепись. Линда сглазить боится, даже теще не сказала.
— А как назвать…
— Погоди, — Соммерс придержал его за плечо, — машина навстречу, видишь?
— Ага. Прячемся?
Соммерс подумал, потом кивнул и потащил Шепарда с дороги. Они едва успели плюхнуться в вереск, как старенький паккард протарахтел мимо.
— Видал? — спросил Соммерс, — машина командира дивизиона. Не иначе из Ретфорда позвонили, поехал разбираться. Не видел, многих наших взяли?
— Двух-трех.
— Гауптвахта парням обеспечена.
Машина, проехав чуть дальше, притормозила и, развернувшись, подкатила почти к тому месту, где они лежали. Развернувшись так, чтобы освещать пустошь, «паккард» остановился. Из кабины вышел водитель, обошел машину и уселся на капот между фарами. Вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение высветилось склоненное лицо.
— Ты его не узнал? — спросил Соммерс.
— Нет. Неужели он нас заметил?
— Черт. Кто же это?
Человек, спокойно покуривая, сидел на капоте, болтая ногой. На фоне неба, в отраженном свете фар, можно было различить только военную фуражку. Наконец, докурив, человек поднялся, отбросил щелчком сигарету и сделал шаг вперед.
— Пит, тебе не надоело в грязи валяться? Или после кабака ноги не держат?
— Хорнер, — пробормотал Соммерс, поднимаясь.
— А кто это с тобой был? Ба-а, знакомые лица! Лучший стрелок Королевских ВВС капрал Шепард! Ну-ка, идите сюда, друзья мои.
— Мы, собственно, пройтись решили, — пробормотал Соммерс, приближаясь к машине.
— Ну да, — поддержал Шепард, — вроде, как, подышать. Ночь такая…
Они подошли к машине, Соммерс отвернулся, от слепящего света.
— Битва при Гастингсе? — продолжал издеваться лейтенант, разглядывая свой экипаж, — Ну и как? Норманны разбиты, Англия будет свободной? Какой у тебя синяк красивый. Я тебя по нему заметил — светит, как вторая луна.
— Не мы начали, Сэм. Это флот, вот не сойти мне с этого места! А то, что беседку у мамаши Молли разнесли, так это…
— Какая беседка, дьявол меня забери! — рявкнул Хорнер, — через час вылет, уже бомбы подвешивают. Я, как полоумный бегаю по аэродрому: где родной экипаж? Нету! Майор орет: под трибунал пойдете, а сам за сердце хватается. Тут звонок из Рэтвуда: ваши в участке, приезжайте. Беру у майора машину, еду, а они прогуливаются!
— Но, сэр…, — начал, было Шепард.
— Молчать, капрал! В машину, быстро. Молитесь, чтобы начальника штаба не встретить.
Соммерс влез на переднее сиденье, открыл окно, чтобы не дышать в сторону лейтенанта. Шепард устроился позади. «Паккард» сорвался с места и помчался по шоссе.
— Куда летим? — спросил Соммерс.
— Ты уже…, — лейтенант оборвал фразу и принюхался, — ты что, самогон пил, сукин сын?
— Ты же знаешь, я только лучше стреляю, когда…
— Ты тоже? — Хорнер обернулся к Шепарду.
— Самую малость, — виновато сказал тот.
— Ну, все. Ты, сержант, считай себя капралом, а ты, капрал — рядовым. Вот вы мне где! — Хорнер провел ладонью по шее, — вернемся из полета — сразу рапорт подам и лично прослежу, — лейтенант горестно помотал головой, — ладно, этот сопляк, но ты, Питер!
Ночная дорога резво бежала под колеса, насекомые стукались о лобовое стекло, расплываясь серыми каплями. Соммерс вздохнул, полез за сигаретами, протянул пачку Хорнеру. Тот скривился, как от зубной боли, но все же взял сигарету.
— Так куда летим, лейтенант? — повторил вопрос Соммерс, — неужели «Бисмарк» обнаружили и флот, по доброте душевной, отдает его нам?
— Насчет «Бисмарка» не знаю, — сухо ответил лейтенант. — Куда летим, спрашиваешь? Мы с тобой там уже были, — Хорнер глубоко затянулся. Огонек сигареты осветил его худое лицо с прищуренными глазами, — не знаю, как тебе, а мне тот полет по ночам снится. Мы летим бомбить Вильгельмсхафен.
Соммерс сплюнул в окно крошку табака, попавшую на язык и, откинувшись на сиденье, невесело хмыкнул.
— Это хорошо, что ты рапорт после полета писать собрался. Пусть уж Линда будет получать пенсию, как вдова сержанта.
* * *
ВильгельмсхафенГолова трещала от огромного количества кофе, горло саднило от бесчисленных сигарет. К тому же, у Видмана закончились французские, к которым он привык, и пришлось просить сигареты у адъютанта адмирала. Зомман, конечно, хороший парень, но как можно курить эту дрянь! Видман с отвращением загасил сигарету в пепельнице, потер пальцами глаза и посмотрел в окно. Ночь еще продолжалась, но по едва уловимым признакам можно было ощутить скорый рассвет. Он подошел к окну и распахнул его. В комнату проник холодный влажный воздух, напоенный запахом хвои и мокрой земли. Видман перегнулся через подоконник и посмотрел вверх, на небо. Сквозь просветы виднелись звезды. Конечно, они не такие, как в море, когда лодка идет под дизелями, за кормой тает светящийся кильватерный след, а над головой сияют бесчисленные созвездия. Собственно и воздух здешний с морским не сравнить. Там — первозданная свежесть соленой воды, из которой, если не врут, все мы вышли, а здесь… Нет, земля не для таких, как он. Дай бог умереть в море: погибнуть под глубинными бомбами, как Гюнтер Прин, или быть смытым с палубы корабля волной — все равно. Чистая, аккуратная смерть. Не будут жрать черви, не будешь гнить, распространяя смрад под заплесневелой крышкой гроба. Рыбы и крабы быстро снимут мясо с костей, а потом и костей не останется и все вернется на круги своя. Все-таки неправильно сказано: из земли ты вышел, в землю отыдеши. Надо бы так: из воды мы вышли…
Что за мысли похоронные? Видман вернулся к столу, сверил еще раз карты, которые ему выдал Зомман, с проложенным на кальке курсом. Цивилизация Туле [14] погрузилась в мировой океан тысячелетия назад, но карты, с указанием высот поверхности континента очень даже пригодились. Где адмирал взял карты неважно — мало ли чего нет в секретных архивах рейха. Главное, что они пригодились и, хотелось надеяться, точны. Вот здесь была гряда с высотой около двух тысяч. Судя по карте, здесь были рудники. Сейчас это подводный шельф и если пойти вдоль гряды, никакой эхолокатор не отличит сигнал лодки от сигнала металлической руды. Это, если конечно, русские сторожевики патрулируют свои воды. Надейся на лучшее, но готовься к худшему: пусть патрулируют на здоровье. Повышают боеготовность. Можно подняться повыше, к земле Франца-Иосифа, а потом спуститься к югу, но есть опасность оказаться подо льдом, а этого не хотелось бы. К тому же, это удлинит маршрут. Вот здесь мы заправимся, примем десант, Видман поставил на карте крестик. Это, пожалуй, самое опасное. Подходить к «корове» будем по очереди. Принял топливо, людей, отошел, нырнул и жди остальных. Англичане сюда не долетят, если только разведчик с авианосца. Надо будет запросить прогноз погоды на маршруте.
Видман выпрямился, потер поясницу. Спать хотелось неимоверно. Он подошел к двери, выглянул в соседнюю комнату. Зомман спал за своим столом, уронив голову на руки.
— Роберт, — позвал Видман. Они с адъютантом перешли на имена, как и подобает подводникам, делающим одно дело, сразу, после ухода адмирала.
— А, что? — встрепенулся тот.
— Вы не приготовите еще кофе?
— Да, конечно, — Зомман потянулся, — пожалейте свое сердце, Отто. Это пятый кофейник.
— После победы пожалею, — усмехнулся Видман, — и соедините меня с лодкой.
— Один момент.
Подойдя к столу, Видман присел, ожидая звонка. Тренькнул черный аппарат, он снял трубку.
— Отто?
— Да, я, — ответил Видман, узнав голос Ридмайера, — как идет разгрузка?
— Еще две торпеды выгрузить, а две парогазовых оставляем.
— Хорошо.
— Отто, лодка становится яхтой для прогулок «шишек» из Берлина. Мы что, транспорты на абордаж брать будем?
— Придержи язык. Из Киля должны подойти еще две лодки. Командиры Розе и Дан. Помнишь Гюнтера Дана?
— Конечно.
— Хорошо. Встретишь их, если я не успею. Пусть выгружают торпеды и держат команды на борту. Снаряды к орудиям подвезли?
— Да, только что.
— Выгрузите торпеды — приступайте к погрузке. До рассвета хорошо бы закончить.
— Думаешь, англичане…
— Не знаю, — раздраженно сказал Видман, — странное чувство у меня. Словно кто-то наблюдает за нами.
— Ты просто не выспался.
— Ладно, я буду часа через полтора. Все, отбой.
Видман положил трубку. В дверь постучали. Он свернул карту вдвое и только тогда пригласил входить. Зомман внес на подносе кофейник.
— Спасибо, Роберт. Я, примерно минут через сорок закончу. Можете вызвать к этому времени машину?
— Конечно.
— Буду весьма благодарен.
— Лучше привезите из французских сигарет, — улыбнулся Зомман.
— Привезу, — кивнул Видман, — только не в этот раз.
Он еще раз, сверяясь с картами, просчитал маршрут. Все правильно. Сложив кальку с линией курса, он убрал ее в папку. Зоммана в приемной не было. Видман одел плащ, фуражку и вышел на улицу. Капитан-лейтенант курил возле дома.
— Машина пришла. Пойдемте, я вас провожу.
Они медленно пошли по посыпанной песком дорожке. Небо посерело, туман окутал сосны, скрыл стоящие среди них однотипные домики.
— Знали бы вы, как мне надоело торчать на берегу, — сказал Зомман, отбрасывая сигарету. — Может, походатайствуете перед адмиралом, чтобы отпустил меня на корабли.
— А вы ходили на лодках?
— Два похода старпомом.
— С кем?
— С Вильгельмом Цаном. В последний поход мы вышли в атаку на «Нельсон», выпустили три торпеды, и ни одна не взорвалась! Помните тот скандал?
— Еще бы, — кивнул Видман, — тогда на линкоре были и первый морской лорд, и главнокомандующий Британским флотом, и, по-моему, сам Черчилль.
— Точно. Так и было.
— Да-а. Не повезло вам тогда, Роберт. Ничего не могу обещать, но после возвращения постараюсь поговорить с адмиралом.
— Ловлю вас на слове.
Они подошли к поджидающему Видмана «Хорху». Из машины выскочил шустрый капрал, открыл заднюю дверцу и замер, взяв под козырек.
— Ну что ж, желаю удачи, господин корветен-капитан, — сказал Зомман.
— Благодарю, — Видман пожал протянутую руку, — не унывайте, Роберт. Я уверен — ваша лодка еще ждет вас.
Глава 17
Милденхолл, авиабаза КВВС Британии
Питер Соммерс поднял стволы пулеметов вверх до упора и нажал гашетку. Короткая отдача «браунингов» привычно сотрясла тело. Пятая пуля была трассирующей — зеленая искра пропала в сером небе. Он обернулся назад, поднял голову и показал Хорнеру большой палец.
— Порядок!
Тот кивнул, увеличил газ. Самолет, удерживаемый тормозами, завибрировал от сдерживаемой мощи двигателей.
Соммерс прижал ларингофон.
— Томас, как у тебя?
— В норме, — отозвался Шеппард.
— Ну, стало быть, дело за малым, — пробормотал Соммерс, — слетать и вернуться.
Штурман, Харви Линн, тронул его за плечо и кивнул на лейтенанта. Хорнер поманил Соммерса поближе.
— Где твоя фляга?
— Лейтенант, — Соммерс сделал большие глаза, — какая фляга, нам вот-вот взлетать.
— Не морочь мне голову, — лейтенант требовательно тянул к нему руку.
Выругавшись про себя, Соммерс расстегнул куртку, достал флягу и подал ее командиру. Такое уже бывало: Хорнер выливал пойло в окно и, возвращая пустую посудину, подмигивал — мол, вдова Молли еще сделает.
— Внимание, экипажи, — раздался в ларингофонах знакомый голос коммандера Пирса, — задание — отбомбиться по рейду и базе подлодок в Вильгельмсхафене…
— Йеху-у!!! — завопил Шеппард.
— Заткнись, болван, — рявкнул Соммерс.
— …радиомолчание. Бомбить со средних высот. Повторяю — со средних. Хорнер, тебя касается в особенности, — продолжал Пирс, — все, парни, с богом!
Хорнер медленно отвинтил крышку фляги, Соммерс обреченно смотрел на него. Лейтенант облизал губы, приложился к фляге и сделал добрый глоток. Его передернуло.
— Ух, хороша, — сказал он. — Питер, в следующий раз я еду в Рэтвуд с вами. На, держи, — он передал флягу Соммерсу. — Ну, господа, все помолились? Тогда — вперед!
Он отпустил тормоза и «железный герцог» [15] рванулся по полосе, буравя предрассветный сумрак конусами света.
Рассвет они встретили на высоте пять тысяч футов.
А истребители Bf-110C-1, наведенные локаторами «Вюрцбург», встретили их над островом Гельголанд, за пятьдесят миль до цели.
Видман прибыл на пирс одновременно с началом воздушной тревоги. «Хорх», скрипнув тормозами, остановился возле грузовика с восьмидесятимиллиметровыми снарядами для орудия и двадцатимиллиметровыми для зенитного автомата. Матросы в промасленных робах бегом таскали снарядные ящики по шатким сходням, чуть в стороне стояли двое офицеров. Подойдя ближе Видман узнал Ридмайера и Гюнтера Дана. Как всегда немного щеголеватый, Дан курил сигарету в янтарном мундштуке, лениво поглядывая в небо.
— Привет, Гюнтер, — Видман пожал ему руку, — давно прибыл?
— Часа полтора.
— Торпеды?
— Разгружаем, как и приказано. Тебе интересно мое мнение по этому поводу?
— Нет. Где лодка Розе?
— Вон подходит, — кивнул Дан, обернувшись к бухте.
Лодка капитан-лейтенанта Розе была в трех кабельтовых от места стоянки.
— Какого черта он ковыряется? — вскипел Видман, — Эрих, почему до сих пор не погрузили снаряды?
— Машина только что подошла, — пожал плечами старпом.
— Так иди, подгони людей.
— Слушаюсь, — Ридмайер козырнул и быстрым шагом направился к грузовику.
— Плохое настроение? — спросил Дан, аккуратно вытаскивая окурок из мундштука и заправляя в него новую сигарету.
— Не спал ночь, только и всего.
Сирены надрывались, заставляя матросов, загружающих снаряды, то и дело поглядывать вверх.
— Как думаешь, сюда летят?
— Ну, если на Шилингхейме не отбомбятся, то значит к нам, — равнодушно заметил Дан.
— Тебе что-нибудь известно о задании?
— Нет, сказали, что ты введешь в курс.
— Дождемся Розе. Давай, поторопи своих парней, Гюнтер. Выход сегодня в ночь.
— Ну, значит успеем без спешки, — Дан зевнул, прикрыв рот рукой, — целый день впереди.
Видман досадливо огляделся.
— У меня от этого воя внутри все переворачивается. Расскажи, что в Киле?
— На Балтике работы нет, ходим в Северное море. Иногда кому-то везет выйти в атаку на какой-нибудь заблудившийся транспорт, — Дан прищурился, поднес ладонь козырьком к глазам, — а вот и гости.
Небо на западе, над Шилингхеймом вспухло разрывами зенитных снарядов, с опозданием донеслась стрельба зенитных орудий.
— Гюнтер, уводи людей в бомбоубежище, — Видман показал рукой на низкий бетонный вход в подземелье, — потом продолжишь разгрузку.
— Слушаюсь, — Дан небрежно козырнул и не спеша направился к своей лодке.
Команда во главе с Ридмайером бегом бросилась в укрытие, грузовик отогнали под бетонный капонир. На лодке осталась только дежурная вахта и расчет зенитного автомата. С него уже сдернули брезент, наводчик плюхнулся в кресло, привычно опробовал педаль боя, крутанул установку влево-вправо. Заряжающий вставил первую обойму длинных желтых патронов. Видман поднялся на козырек рубки. Краем глаза он заметил, как лодка капитан-лейтенанта Розе на малом ходу двигается к пирсу. Ей еще оставалось пройти около кабельтова. Чертыхнувшись, Видман поднес к глазам бинокль. Отрегулировав резкость, он попытался разглядеть английские бомбардировщики. Сначала он ничего не увидел среди черных и серых разрывов снарядов, затем в поле зрения попали все увеличивающиеся точки.
— Раз, два, три…, — считал он вражеские машины, — …тринадцать, четырнадцать.
Самолеты шли тремя группами: одна заходила с моря, другая со стороны Экквардена, а третья взяла западнее и приближалась от Ардорфа. Видман оторвался от бинокля и осмотрел бухту. Палубы двух эсминцев, стоящих на бочках, были пусты, чуть шевелились стволы зенитных орудий, сопровождая приближавшиеся цели. На лодке Дана расчет зенитного автомата замер возле орудия, сам Гюнтер, в распахнутом плаще, стоял на пирсе и продолжал курить, глядя на приближающиеся бомбардировщики.
Казалось, стену зенитного огня не преодолеет не то, что самолет — птица не проскользнет, однако «велингтоны», рассыпав строй, чтобы затруднить зенитчикам прицеливание, устремились в атаку.
Рявкнули орудия, укрытые в капонирах по берегам бухты, захлебнулись лаем скорострельные автоматы. В работу по целям включились орудия эсминцев, звонко застучал автомат за спиной Видмана, рассыпались по палубе первые гильзы.
На его глазах один самолет вдруг словно остановился в полете, встал на дыбы, на его месте вспух оранжевый шар вспышки, посыпались в море обломки фюзеляжа, плоскости. Еще один задымил, отвалил в сторону, сбрасывая бомбы, куда попало, но остальные рвались вперед. Взрывы на западной стороне бухты тряхнули воздух, ударила в уши звуковая волна. Небо закрыли сплошные разрывы, не было ни клочка чистого пространства и все же, каким-то чудом, несколько английских машин легли на боевой курс — Видман определил это, по тому, как ровно летели «велингтоны», прекратив противозенитный маневр.
— Самоубийцы, — пробормотал он.
Вот от фюзеляжей отделились капли бомб. В крыло одному из атакующих самолетов попало сразу два снаряда — плоскость отлетела, будто крыло бабочки, тяжелая машина, вращаясь, понеслась к заляпанной масляными пятнами воде. Видман завороженно смотрел, как, кувыркаясь в полете, бомбы вырастают в размерах и казалось, что их тупые носы нацелены прямо на его корабль и лично на него, фрегатен-капитана кригсмарине Отто Видмана. Сцепив зубы, он продолжал стоять, глядя на приближавшуюся смерть.
Бомбы легли с недолетом, подняв фонтаны воды и ила со дна бухты. Две из них рванули возле подлодки капитан-лейтенанта Розе. Лодка выскочила из воды, закачалась, но, выпрямившись, продолжала движение. Ревя моторами, самолеты проносились над головой, носовые пулеметные турели поливали причалы свинцовым дождем. Гюнтер Дан стоял, засунув руки в карманы распахнутого плаща и, держа в зубах мундштук с очередной сигаретой, с вызовом смотрел на бегущую к нему по воде дорожку пуль от спаренных пулеметов. Всплески погасли возле самого причала, Видман судорожно вздохнул.
— Фаталист чертов.
Последний «велингтон» получил прямо в брюхо обойму двадцатимиллиметровых пуль. Видно было, как отлетают куски обшивки. Самолет резко клюнул носом и с воем врезался в портовые постройки.
— Молодцы, парни, — воскликнул Видман.
Зенитный расчет, довольно улыбаясь, сгребал за борт стрелянные гильзы. Внезапно лицо наводчика застыло.
— Господин фрегатен-капитан, — он протянул руку, указывая на что-то за спиной Видмана.
Тот оглянулся. Шальной «велингтон» мчался над самой водой, заходя на стоящие на бочках эсминцы.
Сделав «горку», самолет на мгновение будто завис в воздухе. Словно в замедленной съемке раскрылись бомболюки, вывалившиеся из них бомбы понеслись вниз. «Велингтон» лег на крыло, устремляясь к стоявшим у причала лодкам.
— Огонь, огонь, — заорал Видман.
Наводчик упал в кресло, бешено вращая маховики наводки, заряжающий тыкал обоймой и никак не мог попасть в магазин. Внезапно один из эсминцев словно присел, всплески падающих бомб окружили его, взрыв на носу корабля подбросил вверх орудийную башню, повалил черный дым.
Атакующий самолет летел так низко, что казалось, собирается таранить лодку. Наконец заработал зенитный автомат, в ответ ударили спаренные «браунинги» в носовой турели. Пули застучали по палубе, позади Видмана раздались крики, а он никак не мог оторвать взгляд от несущегося на него самолета. «Велингтон» взмыл в небо над самой рубкой, вихрь, поднятый винтами, сорвал с Видмана фуражку, отбросил на ограждение. Ему даже показалось, что он различил белые от ярости глаза стрелка-радиста…
Питер Соммерс поднял стволы пулеметов вверх до упора и нажал гашетку. Короткая отдача «браунингов» привычно сотрясла тело. Пятая пуля была трассирующей — зеленая искра пропала в сером небе. Он обернулся назад, поднял голову и показал Хорнеру большой палец.
— Порядок!
Тот кивнул, увеличил газ. Самолет, удерживаемый тормозами, завибрировал от сдерживаемой мощи двигателей.
Соммерс прижал ларингофон.
— Томас, как у тебя?
— В норме, — отозвался Шеппард.
— Ну, стало быть, дело за малым, — пробормотал Соммерс, — слетать и вернуться.
Штурман, Харви Линн, тронул его за плечо и кивнул на лейтенанта. Хорнер поманил Соммерса поближе.
— Где твоя фляга?
— Лейтенант, — Соммерс сделал большие глаза, — какая фляга, нам вот-вот взлетать.
— Не морочь мне голову, — лейтенант требовательно тянул к нему руку.
Выругавшись про себя, Соммерс расстегнул куртку, достал флягу и подал ее командиру. Такое уже бывало: Хорнер выливал пойло в окно и, возвращая пустую посудину, подмигивал — мол, вдова Молли еще сделает.
— Внимание, экипажи, — раздался в ларингофонах знакомый голос коммандера Пирса, — задание — отбомбиться по рейду и базе подлодок в Вильгельмсхафене…
— Йеху-у!!! — завопил Шеппард.
— Заткнись, болван, — рявкнул Соммерс.
— …радиомолчание. Бомбить со средних высот. Повторяю — со средних. Хорнер, тебя касается в особенности, — продолжал Пирс, — все, парни, с богом!
Хорнер медленно отвинтил крышку фляги, Соммерс обреченно смотрел на него. Лейтенант облизал губы, приложился к фляге и сделал добрый глоток. Его передернуло.
— Ух, хороша, — сказал он. — Питер, в следующий раз я еду в Рэтвуд с вами. На, держи, — он передал флягу Соммерсу. — Ну, господа, все помолились? Тогда — вперед!
Он отпустил тормоза и «железный герцог» [15] рванулся по полосе, буравя предрассветный сумрак конусами света.
Рассвет они встретили на высоте пять тысяч футов.
А истребители Bf-110C-1, наведенные локаторами «Вюрцбург», встретили их над островом Гельголанд, за пятьдесят миль до цели.
* * *
ВильгельмсхафенВидман прибыл на пирс одновременно с началом воздушной тревоги. «Хорх», скрипнув тормозами, остановился возле грузовика с восьмидесятимиллиметровыми снарядами для орудия и двадцатимиллиметровыми для зенитного автомата. Матросы в промасленных робах бегом таскали снарядные ящики по шатким сходням, чуть в стороне стояли двое офицеров. Подойдя ближе Видман узнал Ридмайера и Гюнтера Дана. Как всегда немного щеголеватый, Дан курил сигарету в янтарном мундштуке, лениво поглядывая в небо.
— Привет, Гюнтер, — Видман пожал ему руку, — давно прибыл?
— Часа полтора.
— Торпеды?
— Разгружаем, как и приказано. Тебе интересно мое мнение по этому поводу?
— Нет. Где лодка Розе?
— Вон подходит, — кивнул Дан, обернувшись к бухте.
Лодка капитан-лейтенанта Розе была в трех кабельтовых от места стоянки.
— Какого черта он ковыряется? — вскипел Видман, — Эрих, почему до сих пор не погрузили снаряды?
— Машина только что подошла, — пожал плечами старпом.
— Так иди, подгони людей.
— Слушаюсь, — Ридмайер козырнул и быстрым шагом направился к грузовику.
— Плохое настроение? — спросил Дан, аккуратно вытаскивая окурок из мундштука и заправляя в него новую сигарету.
— Не спал ночь, только и всего.
Сирены надрывались, заставляя матросов, загружающих снаряды, то и дело поглядывать вверх.
— Как думаешь, сюда летят?
— Ну, если на Шилингхейме не отбомбятся, то значит к нам, — равнодушно заметил Дан.
— Тебе что-нибудь известно о задании?
— Нет, сказали, что ты введешь в курс.
— Дождемся Розе. Давай, поторопи своих парней, Гюнтер. Выход сегодня в ночь.
— Ну, значит успеем без спешки, — Дан зевнул, прикрыв рот рукой, — целый день впереди.
Видман досадливо огляделся.
— У меня от этого воя внутри все переворачивается. Расскажи, что в Киле?
— На Балтике работы нет, ходим в Северное море. Иногда кому-то везет выйти в атаку на какой-нибудь заблудившийся транспорт, — Дан прищурился, поднес ладонь козырьком к глазам, — а вот и гости.
Небо на западе, над Шилингхеймом вспухло разрывами зенитных снарядов, с опозданием донеслась стрельба зенитных орудий.
— Гюнтер, уводи людей в бомбоубежище, — Видман показал рукой на низкий бетонный вход в подземелье, — потом продолжишь разгрузку.
— Слушаюсь, — Дан небрежно козырнул и не спеша направился к своей лодке.
Команда во главе с Ридмайером бегом бросилась в укрытие, грузовик отогнали под бетонный капонир. На лодке осталась только дежурная вахта и расчет зенитного автомата. С него уже сдернули брезент, наводчик плюхнулся в кресло, привычно опробовал педаль боя, крутанул установку влево-вправо. Заряжающий вставил первую обойму длинных желтых патронов. Видман поднялся на козырек рубки. Краем глаза он заметил, как лодка капитан-лейтенанта Розе на малом ходу двигается к пирсу. Ей еще оставалось пройти около кабельтова. Чертыхнувшись, Видман поднес к глазам бинокль. Отрегулировав резкость, он попытался разглядеть английские бомбардировщики. Сначала он ничего не увидел среди черных и серых разрывов снарядов, затем в поле зрения попали все увеличивающиеся точки.
— Раз, два, три…, — считал он вражеские машины, — …тринадцать, четырнадцать.
Самолеты шли тремя группами: одна заходила с моря, другая со стороны Экквардена, а третья взяла западнее и приближалась от Ардорфа. Видман оторвался от бинокля и осмотрел бухту. Палубы двух эсминцев, стоящих на бочках, были пусты, чуть шевелились стволы зенитных орудий, сопровождая приближавшиеся цели. На лодке Дана расчет зенитного автомата замер возле орудия, сам Гюнтер, в распахнутом плаще, стоял на пирсе и продолжал курить, глядя на приближающиеся бомбардировщики.
Казалось, стену зенитного огня не преодолеет не то, что самолет — птица не проскользнет, однако «велингтоны», рассыпав строй, чтобы затруднить зенитчикам прицеливание, устремились в атаку.
Рявкнули орудия, укрытые в капонирах по берегам бухты, захлебнулись лаем скорострельные автоматы. В работу по целям включились орудия эсминцев, звонко застучал автомат за спиной Видмана, рассыпались по палубе первые гильзы.
На его глазах один самолет вдруг словно остановился в полете, встал на дыбы, на его месте вспух оранжевый шар вспышки, посыпались в море обломки фюзеляжа, плоскости. Еще один задымил, отвалил в сторону, сбрасывая бомбы, куда попало, но остальные рвались вперед. Взрывы на западной стороне бухты тряхнули воздух, ударила в уши звуковая волна. Небо закрыли сплошные разрывы, не было ни клочка чистого пространства и все же, каким-то чудом, несколько английских машин легли на боевой курс — Видман определил это, по тому, как ровно летели «велингтоны», прекратив противозенитный маневр.
— Самоубийцы, — пробормотал он.
Вот от фюзеляжей отделились капли бомб. В крыло одному из атакующих самолетов попало сразу два снаряда — плоскость отлетела, будто крыло бабочки, тяжелая машина, вращаясь, понеслась к заляпанной масляными пятнами воде. Видман завороженно смотрел, как, кувыркаясь в полете, бомбы вырастают в размерах и казалось, что их тупые носы нацелены прямо на его корабль и лично на него, фрегатен-капитана кригсмарине Отто Видмана. Сцепив зубы, он продолжал стоять, глядя на приближавшуюся смерть.
Бомбы легли с недолетом, подняв фонтаны воды и ила со дна бухты. Две из них рванули возле подлодки капитан-лейтенанта Розе. Лодка выскочила из воды, закачалась, но, выпрямившись, продолжала движение. Ревя моторами, самолеты проносились над головой, носовые пулеметные турели поливали причалы свинцовым дождем. Гюнтер Дан стоял, засунув руки в карманы распахнутого плаща и, держа в зубах мундштук с очередной сигаретой, с вызовом смотрел на бегущую к нему по воде дорожку пуль от спаренных пулеметов. Всплески погасли возле самого причала, Видман судорожно вздохнул.
— Фаталист чертов.
Последний «велингтон» получил прямо в брюхо обойму двадцатимиллиметровых пуль. Видно было, как отлетают куски обшивки. Самолет резко клюнул носом и с воем врезался в портовые постройки.
— Молодцы, парни, — воскликнул Видман.
Зенитный расчет, довольно улыбаясь, сгребал за борт стрелянные гильзы. Внезапно лицо наводчика застыло.
— Господин фрегатен-капитан, — он протянул руку, указывая на что-то за спиной Видмана.
Тот оглянулся. Шальной «велингтон» мчался над самой водой, заходя на стоящие на бочках эсминцы.
Сделав «горку», самолет на мгновение будто завис в воздухе. Словно в замедленной съемке раскрылись бомболюки, вывалившиеся из них бомбы понеслись вниз. «Велингтон» лег на крыло, устремляясь к стоявшим у причала лодкам.
— Огонь, огонь, — заорал Видман.
Наводчик упал в кресло, бешено вращая маховики наводки, заряжающий тыкал обоймой и никак не мог попасть в магазин. Внезапно один из эсминцев словно присел, всплески падающих бомб окружили его, взрыв на носу корабля подбросил вверх орудийную башню, повалил черный дым.
Атакующий самолет летел так низко, что казалось, собирается таранить лодку. Наконец заработал зенитный автомат, в ответ ударили спаренные «браунинги» в носовой турели. Пули застучали по палубе, позади Видмана раздались крики, а он никак не мог оторвать взгляд от несущегося на него самолета. «Велингтон» взмыл в небо над самой рубкой, вихрь, поднятый винтами, сорвал с Видмана фуражку, отбросил на ограждение. Ему даже показалось, что он различил белые от ярости глаза стрелка-радиста…