Страница:
Эсминец горел, сильно накренившись на нос, сирены воздушной тревоги смолкали одна за другой, расплывался в небе дым от взрывов, в бухте плавали обломки сбитого самолета. Расчет лежал возле зенитного автомата: заряжающий смотрел в небо, все еще прижимая к себе обойму с патронами, пулеметная очередь прошила ему грудь от горла до пряжки ремня. Наводчик уткнулся лицом в прицел, под ним, на палубе разлилась лужа крови.
— Отто, ты цел? — крикнул с причала Дан.
— Цел, — пробормотал фрегатен-капитан и, склонившись в люк, крикнул, — вахтенный, позвони, вызови медицинскую помощь на восьмой пирс. Еще не вышли в море, а уже потери, — словно жалуясь самому себе, сказал Видман.
В отсеках было пусто, сквозняк шевелил края карты, разложенной на штурманском столике. Видман и Дан сидели в центральном посту. Вахтенного выгнали наверх, присматривать за ремонтниками, чинившими зенитный автомат. Корпус лодки подрагивал от ударов металла о металл, сверху в рубку проникал запах сварки — рабочие заваривали пробоины от огня английского самолета. Послышались голоса, Дан поднял голову с зажатым в зубах пустым мундштуком. В центральный пост спустился Вернер Розе — молодой, румяный, бодрый и щеголеватый.
— Добрый день, господа, — сказал он, снимая фуражку и располагаясь возле столика, — как вам налет англичан? Надеюсь, я не заставил себя ждать?
— Не надейтесь, капитан-лейтенант, понапрасну, — неприятным голосом сказал Видман, — что с лодкой?
— А-а, — ерунда, — отмахнулся Розе, — десяток пробоин, перебит привод рулей погружения. Всей работы на три часа. Сварщики уже прибыли, сейчас…
— Одновременно с ремонтными работами начинайте разгрузку торпед.
Лицо капитан-лейтенанта вытянулось.
— Что, все торпеды?
— Нет, — чуть помедлив, ответил Видман, — оставьте две штуки. Лучше парогазовые. Так же перевести на берег по восемнадцать человек экипажа.
— Что? — одновременно спросили Дан и Розе.
— Приказ адмирала, господа. Прошу к карте, — Видман подождал, пока офицеры склонились над столиком, разглядывая карту и проложенный маршрут. — Нам предстоит группой из трех лодок под моим командованием выдвинуться вот в этот район, — он обвел кружком точку, возле побережья Норвегии, — принять с танкера топливо, десант из шестидесяти… помолчите, Розе. Десант из шестидесяти человек, скрытно подойти к архипелагу Новая Земля и высадить десант, по возможности поддержав его орудийным огнем. После выполнения десантом поставленных задач, принять его на борт и вернуться сюда, на базу. Это все. Вопросы?
— Предложение, — Дан поднял вверх палец.
— Слушаю?
— До точки рандеву идем с полными экипажами, там переводим их на танкер.
— Согласен. Еще что-нибудь.
— Связь? — коротко спросил Розе.
— Радиомолчание на всем протяжении маршрута, связь световыми сигналами, в крайнем случае по УКВ. Карту скопируете, при погружениях я рекомендую курс и скорость. При потере контакта выходить в точку рандеву самостоятельно. Еще что-то?
— Давно мечтал походить на своей старушке во льдах, — сказал, поднимаясь, Дан.
— Считай, что мечта осуществилась, — Видман сложил карту, протянул ему, — скопируешь — передашь капитан-лейтенанту, — он кивнул на Розе. — Свободны, господа.
150 миль юго-восточнее Грейт-Ярмута
Соммерс потрогал куртку в том месте, где во внутреннем кармане покоилась заветная фляга. Скоро, теперь уже скоро. Он оглянулся на командира. Хорнер скосил на него глаза, подмигнул.
— Хорошо сработали, Пит. Жаль, на лодки подарков не осталось. Харви, видел, как в эсминец попали?
— Я видел, я видел, — крикнул Шеппард, — я даже успел по нему из пулеметов врезать.
— Ну, теперь-то он точно утонет, — усмехнулся Хорнер.
Харви Линн, сидевший чуть сзади и сбоку от Соммерса, кивнул.
— Да, похоже, мы не промахнулись.
Соммерс посмотрел вниз, где под ногами, в трех с половиной тысячах футов, плескались волны Северного моря. Погода была ясная, лишь далеко на западе вставала темная гряда облаков, похожая на горные вершины.
— Сколько наших сбили, не видел, Питер?
— Три машины на подходе истребители и, похоже, четыре, над бухтой, лейтенант.
— Я видел, как один из тридцать восьмого эскадрона горел, — подал голос Шеппард
— Черт побери, — воскликнул Хорнер, — и еще на обратном пути сколько подловят!
— Три таких вылета, — меланхолично сказал Линн, — и КВВС останется без бомбардировщиков.
Помолчали, вспоминая прошедший бой.
— Сколько нам до дома, штурман?
— Минут сорок до побережья, лейтенант. Ветер встречный.
Солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, грело сквозь плексиглас, заставляя Соммерса щуриться. Даже странно, что в такой мясорубке, «велингтон» не получил ни единой царапины. Может, дело было в том, что лейтенант начал противозенитный маневр чуть раньше остальных, немного отстал от группы, и немецкие зенитчики успели расслабиться? А может, так получилось оттого, что Хорнер наплевал на приказ коммандера и прижался к воде — основная группа бомбардировщиков шла на средних высотах и «велингтон» успел незаметно проскочить ниже разрывов снарядов к самой базе. «Чего теперь гадать, живы — и слава богу», — решил Соммерс.
— Лейтенант, справа самолет противника, заходит от солнца, — резанул уши крик стрелка. — Нет, два самолета. Это «стодесятые», лейтенант.
Соммерс развернул турель, вглядываясь в безоблачное небо. Пара «мессершмидтов» падала на «велингтон» используя любимую тактику всех истребителей — атака со стороны солнца.
— Черт, откуда они здесь? — выругался Соммерс, — Сэм, я их не достаю.
— «Свободные охотники». Пусть Шепард поработает, — ответил Хорнер. — Томас, вывожу их на тебя.
— Давно пора, командир, — откликнулся Шепард.
«Велингтон» завалился влево, заскользил вниз, к серым волнам, разворачиваясь, чтобы подставить атакующие машины под пулеметы, прикрывающие заднюю полусферу. По плоскостям будто дробью прошлись — истребители открыли огонь с дальней дистанции. Соммерс крутил головой, стараясь разглядеть, что происходит сзади.
— Чего молчишь, Том?
— Далековато они, — отозвался Шепард, — не достать из «браунингов».
Снова частый стук по фюзеляжу. Хорнер бросил самолет в сторону, выходя из-под огня. Заработали пулеметы Шепарда.
— Есть, есть один, — закричал он, — снижается, Питер, добавь…
Крик стрелка оборвался на полуслове. Соммерс развернул пулеметы вниз, до упора, увидел, как из-под «велингтона» вынырнул дымящийся Bf-110, и всадил в него длинную очередь. Он отчетливо увидел, как пули прошивают «мессершмидт» от кабины пилота до турели стрелка. «Охотник» завалился на крыло и, кувыркаясь, полетел навстречу волнам.
Внезапно плексиглас кабины разлетелся осколками, что-то рвануло пулеметы из рук, позади раздался сдавленный крик. На руки плеснуло чем-то красным и серым. Соммерс оглянулся. Серая тень пронеслась над «велингтоном», на мгновение закрыв солнце. Линн свесился с кресла, удерживаемый в нем лишь ремнями. Вместо лица у него была каша из крови и осколков костей. Соммерс осторожно отодвинул штурмана, взглянул на лейтенанта. Из-под шлемофона Хорнера сбегала струйка крови, он медленно перевел глаза на Соммерса и попытался улыбнуться.
— Я в порядке, Питер. Линн?
— Убит.
— Шеппард?
Соммерс прижал к шее ларингофоны.
— Томас, Том! Стрелок? — он взглянул на лейтенанта, — не отзывается.
— Как твои пулеметы? — спросил Хорнер.
Соммерс нажал гашетку. «Браунинги» отозвались короткой очередью. Он попробовал прокрутить турель.
— Турель не вращается. Развернешься, чтобы я его достал?
— Нет проблем. Он все равно не даст нам уйти.
«Стодесятый» решил добить бомбардировщик — развернувшись, он заходил почти в лоб израненной машине. Соммерс снова позвал стрелка.
— Томас!
В ларингофонах царило молчание.
— Эх, парень, — пробормотал Питер, — а как же карманы, полные звезд с неба для Эмили?
По лицу Хорнера бежала кровь, он попытался смахнуть ее рукавом.
— Питер, я почти ничего не вижу. Направляй меня.
— Понял, Сэм. Чуть вправо, вот так. Штурвал на себя. Хорошо. Очень хорошо!
Хорнер потянул штурвал, выводя «железного герцога» в лоб «мессершмидту».
Ветер сквозь разбитый блистер бил в лицо, слезы кипели на глазах, мешая видеть. Соммерс моргнул.
— Отлично, Сэм! — крикнул он, нажимая гашетку.
«Мессершмидт» стремительно увеличивался в размерах. Крылья и нос истребителя окутались вспышками выстрелов, двадцатимиллиметровые скорострельные пушки рвали в куски рвущийся навстречу бомбардировщик.
Резко рванув машину вверх, пилот «мессершмидта» понял, что опоздал. В последний миг своей жизни он увидел, как «велингтон» задрал нос, словно стремясь сойтись с врагом в рукопашной…
Самолеты столкнулись, разбрасывая в яростной огненной вспышке плоскости, куски обшивки, двигателей, человеческие тела.
Сергей Панкрашин, сопровождавший бомбардировщик от Вильгельмсхафена, проводил обломки до самой воды, напрасно надеясь, что кто-то выбросится с парашютом.
Глава 18
— Отто, ты цел? — крикнул с причала Дан.
— Цел, — пробормотал фрегатен-капитан и, склонившись в люк, крикнул, — вахтенный, позвони, вызови медицинскую помощь на восьмой пирс. Еще не вышли в море, а уже потери, — словно жалуясь самому себе, сказал Видман.
В отсеках было пусто, сквозняк шевелил края карты, разложенной на штурманском столике. Видман и Дан сидели в центральном посту. Вахтенного выгнали наверх, присматривать за ремонтниками, чинившими зенитный автомат. Корпус лодки подрагивал от ударов металла о металл, сверху в рубку проникал запах сварки — рабочие заваривали пробоины от огня английского самолета. Послышались голоса, Дан поднял голову с зажатым в зубах пустым мундштуком. В центральный пост спустился Вернер Розе — молодой, румяный, бодрый и щеголеватый.
— Добрый день, господа, — сказал он, снимая фуражку и располагаясь возле столика, — как вам налет англичан? Надеюсь, я не заставил себя ждать?
— Не надейтесь, капитан-лейтенант, понапрасну, — неприятным голосом сказал Видман, — что с лодкой?
— А-а, — ерунда, — отмахнулся Розе, — десяток пробоин, перебит привод рулей погружения. Всей работы на три часа. Сварщики уже прибыли, сейчас…
— Одновременно с ремонтными работами начинайте разгрузку торпед.
Лицо капитан-лейтенанта вытянулось.
— Что, все торпеды?
— Нет, — чуть помедлив, ответил Видман, — оставьте две штуки. Лучше парогазовые. Так же перевести на берег по восемнадцать человек экипажа.
— Что? — одновременно спросили Дан и Розе.
— Приказ адмирала, господа. Прошу к карте, — Видман подождал, пока офицеры склонились над столиком, разглядывая карту и проложенный маршрут. — Нам предстоит группой из трех лодок под моим командованием выдвинуться вот в этот район, — он обвел кружком точку, возле побережья Норвегии, — принять с танкера топливо, десант из шестидесяти… помолчите, Розе. Десант из шестидесяти человек, скрытно подойти к архипелагу Новая Земля и высадить десант, по возможности поддержав его орудийным огнем. После выполнения десантом поставленных задач, принять его на борт и вернуться сюда, на базу. Это все. Вопросы?
— Предложение, — Дан поднял вверх палец.
— Слушаю?
— До точки рандеву идем с полными экипажами, там переводим их на танкер.
— Согласен. Еще что-нибудь.
— Связь? — коротко спросил Розе.
— Радиомолчание на всем протяжении маршрута, связь световыми сигналами, в крайнем случае по УКВ. Карту скопируете, при погружениях я рекомендую курс и скорость. При потере контакта выходить в точку рандеву самостоятельно. Еще что-то?
— Давно мечтал походить на своей старушке во льдах, — сказал, поднимаясь, Дан.
— Считай, что мечта осуществилась, — Видман сложил карту, протянул ему, — скопируешь — передашь капитан-лейтенанту, — он кивнул на Розе. — Свободны, господа.
* * *
Северное море,150 миль юго-восточнее Грейт-Ярмута
Соммерс потрогал куртку в том месте, где во внутреннем кармане покоилась заветная фляга. Скоро, теперь уже скоро. Он оглянулся на командира. Хорнер скосил на него глаза, подмигнул.
— Хорошо сработали, Пит. Жаль, на лодки подарков не осталось. Харви, видел, как в эсминец попали?
— Я видел, я видел, — крикнул Шеппард, — я даже успел по нему из пулеметов врезать.
— Ну, теперь-то он точно утонет, — усмехнулся Хорнер.
Харви Линн, сидевший чуть сзади и сбоку от Соммерса, кивнул.
— Да, похоже, мы не промахнулись.
Соммерс посмотрел вниз, где под ногами, в трех с половиной тысячах футов, плескались волны Северного моря. Погода была ясная, лишь далеко на западе вставала темная гряда облаков, похожая на горные вершины.
— Сколько наших сбили, не видел, Питер?
— Три машины на подходе истребители и, похоже, четыре, над бухтой, лейтенант.
— Я видел, как один из тридцать восьмого эскадрона горел, — подал голос Шеппард
— Черт побери, — воскликнул Хорнер, — и еще на обратном пути сколько подловят!
— Три таких вылета, — меланхолично сказал Линн, — и КВВС останется без бомбардировщиков.
Помолчали, вспоминая прошедший бой.
— Сколько нам до дома, штурман?
— Минут сорок до побережья, лейтенант. Ветер встречный.
Солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, грело сквозь плексиглас, заставляя Соммерса щуриться. Даже странно, что в такой мясорубке, «велингтон» не получил ни единой царапины. Может, дело было в том, что лейтенант начал противозенитный маневр чуть раньше остальных, немного отстал от группы, и немецкие зенитчики успели расслабиться? А может, так получилось оттого, что Хорнер наплевал на приказ коммандера и прижался к воде — основная группа бомбардировщиков шла на средних высотах и «велингтон» успел незаметно проскочить ниже разрывов снарядов к самой базе. «Чего теперь гадать, живы — и слава богу», — решил Соммерс.
— Лейтенант, справа самолет противника, заходит от солнца, — резанул уши крик стрелка. — Нет, два самолета. Это «стодесятые», лейтенант.
Соммерс развернул турель, вглядываясь в безоблачное небо. Пара «мессершмидтов» падала на «велингтон» используя любимую тактику всех истребителей — атака со стороны солнца.
— Черт, откуда они здесь? — выругался Соммерс, — Сэм, я их не достаю.
— «Свободные охотники». Пусть Шепард поработает, — ответил Хорнер. — Томас, вывожу их на тебя.
— Давно пора, командир, — откликнулся Шепард.
«Велингтон» завалился влево, заскользил вниз, к серым волнам, разворачиваясь, чтобы подставить атакующие машины под пулеметы, прикрывающие заднюю полусферу. По плоскостям будто дробью прошлись — истребители открыли огонь с дальней дистанции. Соммерс крутил головой, стараясь разглядеть, что происходит сзади.
— Чего молчишь, Том?
— Далековато они, — отозвался Шепард, — не достать из «браунингов».
Снова частый стук по фюзеляжу. Хорнер бросил самолет в сторону, выходя из-под огня. Заработали пулеметы Шепарда.
— Есть, есть один, — закричал он, — снижается, Питер, добавь…
Крик стрелка оборвался на полуслове. Соммерс развернул пулеметы вниз, до упора, увидел, как из-под «велингтона» вынырнул дымящийся Bf-110, и всадил в него длинную очередь. Он отчетливо увидел, как пули прошивают «мессершмидт» от кабины пилота до турели стрелка. «Охотник» завалился на крыло и, кувыркаясь, полетел навстречу волнам.
Внезапно плексиглас кабины разлетелся осколками, что-то рвануло пулеметы из рук, позади раздался сдавленный крик. На руки плеснуло чем-то красным и серым. Соммерс оглянулся. Серая тень пронеслась над «велингтоном», на мгновение закрыв солнце. Линн свесился с кресла, удерживаемый в нем лишь ремнями. Вместо лица у него была каша из крови и осколков костей. Соммерс осторожно отодвинул штурмана, взглянул на лейтенанта. Из-под шлемофона Хорнера сбегала струйка крови, он медленно перевел глаза на Соммерса и попытался улыбнуться.
— Я в порядке, Питер. Линн?
— Убит.
— Шеппард?
Соммерс прижал к шее ларингофоны.
— Томас, Том! Стрелок? — он взглянул на лейтенанта, — не отзывается.
— Как твои пулеметы? — спросил Хорнер.
Соммерс нажал гашетку. «Браунинги» отозвались короткой очередью. Он попробовал прокрутить турель.
— Турель не вращается. Развернешься, чтобы я его достал?
— Нет проблем. Он все равно не даст нам уйти.
«Стодесятый» решил добить бомбардировщик — развернувшись, он заходил почти в лоб израненной машине. Соммерс снова позвал стрелка.
— Томас!
В ларингофонах царило молчание.
— Эх, парень, — пробормотал Питер, — а как же карманы, полные звезд с неба для Эмили?
По лицу Хорнера бежала кровь, он попытался смахнуть ее рукавом.
— Питер, я почти ничего не вижу. Направляй меня.
— Понял, Сэм. Чуть вправо, вот так. Штурвал на себя. Хорошо. Очень хорошо!
Хорнер потянул штурвал, выводя «железного герцога» в лоб «мессершмидту».
Ветер сквозь разбитый блистер бил в лицо, слезы кипели на глазах, мешая видеть. Соммерс моргнул.
— Отлично, Сэм! — крикнул он, нажимая гашетку.
«Мессершмидт» стремительно увеличивался в размерах. Крылья и нос истребителя окутались вспышками выстрелов, двадцатимиллиметровые скорострельные пушки рвали в куски рвущийся навстречу бомбардировщик.
Резко рванув машину вверх, пилот «мессершмидта» понял, что опоздал. В последний миг своей жизни он увидел, как «велингтон» задрал нос, словно стремясь сойтись с врагом в рукопашной…
Самолеты столкнулись, разбрасывая в яростной огненной вспышке плоскости, куски обшивки, двигателей, человеческие тела.
Сергей Панкрашин, сопровождавший бомбардировщик от Вильгельмсхафена, проводил обломки до самой воды, напрасно надеясь, что кто-то выбросится с парашютом.
Глава 18
Вильгельмсхафен — Нордкап
Северное море лодки прошли относительно спокойно — всего лишь три раза пришлось играть «срочное погружение», чтобы спрятаться от английских самолетов. Лодки проваливались в глубину, экипаж чутко прислушивался — не раздадутся ли взрывы на поверхности означающие, что лодку засекли, но все обходилось спокойно. Через некоторое время Видман по гидрофону передавал на другие лодки разрешение на всплытие и сам поднимался на мостик. Свежий воздух пьянил голову после вони лодочных отсеков. Только спускаясь в центральный пост с мостика лодки, можно оценить преимущества работы сигнальщика, или вахтенного, находящихся наверху. Запахи солярки, потных тел, хлора, подгнивающей пищи создавали в лодке такой аромат, что непривычного человека начинало тошнить. На поверхности шел дождь, Видман застегнул прорезиненный плащ под горло. Лодка ныряла в волнах тяжело, будто раненный дельфин. Волны разбивались о форштевень, катились по палубе и ударяли в рубку, окатывая всех находящихся в ней солеными брызгами.
— Видно что-нибудь? — спросил Видман у вахтенного.
— Справа за кормой, пятнадцать градусов, U-47. С нее только что передали, что у них все в порядке. Лодку капитан-лейтенанта Розе ни видно.
— Хорошо, — кивнул Видман, — внимательнее за небом.
— Есть.
Видман поднес к глазам бинокль, направив его на лодку Дана. U-47 то почти совсем скрывалась в волнах, и над водой торчала только рубка, то выныривала на несколько мгновений, обнажая крышки торпедных аппаратов. Замигал прожектор. Видман прочитал сообщение и усмехнулся — Дан жаловался, что утопил зажигалку и теперь, чтобы прикурить, приходится спускаться в центральный пост и просить огонька у старпома.
— Сигнальщик, передайте на сорок седьмую: немедленно прекратить демаскировать корабль.
Сигнальщик застучал шторками прожектора.
Кто-то торопливо поднимался из центрального поста, Видман посторонился. Из люка показалось довольное лицо Ридмайера.
— Только что передали по радио: в Датском проливе «Принц Ойген» и «Бисмарк» вступили в бой с английской эскадрой. Англичане потеряли линкор «Худ» — «Бисмарк» потопил его первым залпом, «Принс оф Уэльс» получил повреждения и оставил поле боя.
— И чему ты радуешься? — Видман скептически поджал губы.
— Если «Бисмарк» и «Ойген» прорвутся в Атлантику, они просто разметут все английские конвои, а нам будет куда как проще — англичане бросят на них все силы.
— «Хоум Флит» не допустит прорыва, попомни мои слова, Эрих. Дай бог, чтобы наши «утюги» успели вернуться если не в Готенхафен, то хотя бы в Брест.
— У тебя просто плохое настроение, — махнул рукой Ридмайер, — давай, сменю?
Видман спустился в центральный пост, окунувшись в удушливую влажную атмосферу лодки. Свободные от вахты дремали в койках, кто-то читал при свете тусклых ламп. Он давно перестал слышать постоянный шум, издаваемый бесчисленными механизмами корабля — по сути, подводная лодка представляла собой плавающий мини-завод со своей электростанцией, кое-каким оборудованием для ремонта, но, все же главной задачей ее было уничтожение боевых и вспомогательных кораблей противника. Может, именно поэтому Видману так не нравился этот поход.
Норвежское море встретило лодки ясной погодой. Лодки шли в кильватере на перископной глубине, когда акустик попросил Видмана подойти к нему.
— Что-то странное происходит с одной из лодок, господин корветен-капитан.
— Что именно?
— Лодка быстро погружается.
— На какой они сейчас глубине?
— Около ста метров и продолжают погружение.
— Попробуй вызвать по гидрофону, — приказал Видман.
— Один момент! Продувают цистерны, аварийное всплытие.
Видман вернулся в центральный пост, приказал поднять перископ. Через несколько минут он увидел, как лодка Гюнтера Дана выскочила из воды почти на полкорпуса и закачалась с борта на борт. Видман выругался — до берегов Норвегии было немногим больше десяти миль, а погода — лучше не придумаешь для самолетов-разведчиков.
— Всплываем, — скомандовал он.
По узкому трапу он поднялся к рубочному люку. Снизу его поджимали сигнальщик и вахтенный. Лодка всплыла, Видман отдраил люк и выскочил наверх. U-47 малым ходом приблизилась, и застопорила метрах в тридцати. Дан стоял на мостике без фуражки, сжимая в зубах свой вечный мундштук.
— В чем дело? — рявкнул в мегафон Видман.
— Рулевой спятил, — прикурив, флегматично ответил Дан, — переложил рули на погружение. Еле оттащили. Кричал, что хочет покоя и только там, на дне может его найти. Связали, вкололи успокоительное.
— Он что, новенький у тебя?
— Пятый поход, хороший моряк был. — Дан посмотрел за корму, — Смотри, похоже Розе разрешил команде принимать морские ванны.
Видман оглянулся и не поверил глазам — с лодки капитан-лейтенанта Розе кто-то прыгнул в море с козырька рубки и теперь размашисто плыл прочь от корабля. Вслед ему что-то кричали, кто-то, похоже, собирался прыгнуть следом, но его оттащили от борта.
— Задний ход, — скомандовал Видман.
U-61, подрабатывая дизелями, разворачивалась в сторону плывущего от нее человека. Тот оглянулся, словно проверяя, нет ли погони, и ушел под воду. Видман, затаив дыхание, обшаривал море в бинокль, ожидая, где вынырнет голова беглеца. На поверхности так никто и не появился.
Лодки поравнялись.
— Кто это был? — спросил в мегафон Видман.
— Сигнальщик, — невнятно ответил Розе, прижимая ко рту платок, — сначала просил, чтобы его выпустили через торпедный аппарат. Тишины хотел, покоя. Потом, вроде, успокоился, а когда всплыли, раскидал всех в центральном посту и прыгнул в море.
— Коллективное помешательство? — спросил появившийся на мостике Ридмайер.
— На двух разных кораблях? С одними и теми же симптомами? — Видман помолчал, еще раз оглядел море, — после разберемся. Сколько до точки рандеву?
— Около двухсот миль.
Видман поднял мегафон.
— Внимание, следуем прежним курсом на перископной глубине. Все вниз, срочное погружение.
Ночью всплывали заряжать аккумуляторы, к исходу вторых суток после инцидента вышли на траверз Нордкапа, и акустик доложил, что слышит шум винтов.
— Слева пятнадцать, похоже, транспорт. Идет малым ходом.
Видман приник к перископу. Видимость была не десяти кабельтовых — над морем низко висели тяжелые тучи, дул норд-ост, силой около пяти баллов. Танкер под шведским флагом двигался на пересечку курса.
— Всплываем. Передать на лодки Дана и Розе: пусть держатся на перископной глубине. Если это наш визави — я заправляюсь первым, затем Розе, последним — Дан.
На танкере, увидев всплывающую подлодку, застопорили ход. Замигал синеватый сигнальный прожектор.
— Наши, — кивнул Видман, опуская бинокль, — Эрих, подводи лодку поближе, будем принимать горючее.
Он спустился в центральный пост, прошел по отсекам. Матросы, предупрежденные в день выхода в море о переходе на другое судно, собирали вещи. Остающиеся провожали их тоскливыми взглядами — теперь предстояло вести вахты почти без подмены. Радист в наушниках что-то ловил в эфире.
Капитан танкера оказался отличным моряком — развернув корабль, он прикрыл лодку бортом от ветра и волн. С танкера уже спускали две шлюпки. Ридмайер руководил приемом топлива. Отправив шлюпки почти с половиной экипажа на танкер, Видман взял мегафон.
— Двадцать человек и командир десанта. Остальные — на другие лодки.
Солдаты в серо-зеленой форме сноровисто спускались в шлюпки по талям, и Видман одобрительно кивнул — ловкие ребята.
Шлюпки ткнулись в борт, первым на палубу перепрыгнул высокий офицер с ранцем за спиной и автоматом через плечо.
— Командир десанта, майор Нойберг, — на мгновение приложив руку к кепи с эмблемой в виде белого цветка, представился он.
— Корветен-капитан Видман. Сколько всего человек?
— Пятьдесят два.
— Так, с вами двадцать, на U-61 пятнадцать человек, на U-47 — семнадцать. Направляйте людей вниз, их разместят. А это еще кто? — Видман с недоумением смотрел, как из шлюпки неуклюже выбираются двое мужчин. Один коротышка в толстых очках и бородатый молодой человек.
Форма висела на них мешками и они были явно не из состава элитных спецчастей.
— О-о, — протянул Нойберг, — это очень важные ученые господа. Мне сказали, что я могу положить весь десант, включая и себя лично, но они должны остаться в живых. Сотрудники какого-то секретного института. Кстати, еще двое пойдут на других лодках.
Видман скептически смотрел, как «важные господа», поддерживаемые под руки, ковыляют по палубе.
— Ладно, мое дело — доставить вас на место.
— И поддержать огнем, — добавил майор, — до непосредственной высадки на берег десант весьма уязвим.
— Что смогу, сделаю, — сухо сказал Видман.
Лодка приняла десант и, уступив место U-61, погрузилась. Нойберг с интересом оглядывал тесное помещение центрального поста.
— Тесновато у вас, Видман. Скажите, здесь всегда такой запах.
— О-о, господин майор, сейчас еще свежо, как в сосновом бору после дождя!
— Н-да, — поежился майор. — Вы не могли бы показать мне вши карты?
— Пожалуйста, — Видман расстелил на штурманском столике карту с маршрутом.
Нойберг достал из ранца планшет, вынул из него несколько снимков.
— Это фотографии побережья, сделанные нашими самолетами. Давайте сверим курс, исходя из конечного маршрута.
Видман склонился над фотографиями. На снимках были отчетливо видны здания в нескольких десятков метров от берега.
— Вот наша цель, — Нойберг ткнул пальцем в карту, — засекреченный лагерь русских. Готовят то ли новое оружие, то ли проводят какие-то научные опыты. Больше меня знают эти господа, — он кивнул в сторону жилых отсеков, куда проводили толстяка и бородатого парня. — Ваша задача подойти как можно ближе к берегу и поддержать высадку огнем, если понадобится.
— Глубины известны?
— Нет.
— Плохо. Не хватало сесть на камни у русских берегов.
— На войне без риска не бывает, господин корветен-капитан.
— Но войны с русскими еще нет.
— Поверьте, это дело недалекого будущего.
— Даже так?
К Видману подошел радист, протянул листок бумаги.
— Передали по УКВ с U-61.
Видман пробежал глазами по листку, передал его майору.
— Вы что-нибудь понимаете?
— На лодке обнаружена психоэнергетическая аномалия, проверьте ваш корабль. Вассерман, — прочитал вслух Нойберг.
— Кто это — Вассерман? И что такое «психоэнергетическая аномалия»?
— Я знаю не больше вашего. Вассерман — один из ученых. Что ж, пойду, позову пассажиров.
Толстяк явился, что-то дожевывая, молодой человек, наоборот, был почти зеленого света. Обстановка подводной лодки его явно угнетала. В руках он держал плоскую коробку с кольцевой антенной.
— Господин капитан, на борту не было необъяснимых явлений? — обратился к Видману толстяк.
— Пока нет. Хотя, постойте. Сутки назад один из экипажа U-61 бросился в море. На другой лодке сошел с ума рулевой. Симптомы были схожие — им внезапно потребовалась тишина и покой, который они полагали найти на дне моря.
— Угу, — пробормотал толстяк, — очень хорошо! Герхард, приступим, — кивнул он молодому коллеге.
За полчаса, под недоуменными взглядами команды, они обшарили лодку с носа до кормы. Бородатый парень шел впереди, держа свой прибор на вытянутых руках, а толстяк руководил им, указывая, какие места стоит проверить более тщательно.
— Все в порядке, господин капитан, — сказал толстяк, закончив обход, — с вашим кораблем все в порядке.
— Благодарю вас, — иронически склонил голову Видман, — стало быть, мы можем продолжать движение?
— Конечно, — толстяк будто и не заметил издевки, — прошу вас.
Видман проводил его глазами и вернулся к картам.
— Когда будем на месте? — спросил Нойберг.
— Ночи здесь короткие, а скоро их и вовсе не будет, — задумчиво ответил Видман, — значит, большую часть придется идти в подводном положении. Полагаю, около пяти суток, майор. Вас это устраивает?
— А что от меня зависит, — пожал плечами Нойберг, — пять, так пять.
Дальний бомбардировщик-разведчик Fw-200 CONDOR стартовал с аэродрома Хебугтен на севере Норвегии в четыре часа утра. Через два часа, поднявшись к северу, он повернул на Восток, нарушив границу Советского Союза в районе семьдесят четвертой параллели. Еще через три часа полета на высоте четыре тысячи метров, он пересек архипелаг Новая Земля с запада на восток в районе Крестовой Губы. Развернувшись над заливом Медвежий, самолет снизился до пятисот метров и, пройдя вдоль восточного побережья архипелага до залива Литке, лег на обратный курс. В пятидесяти километрах от поселка Малые Кармакулы с самолета был выброшен десант в составе пяти человек.
Fw-200 был засечен постами воздушного наблюдения полуострова Рыбачий, но поскольку нарушения воздушных границ СССР немецкими самолетами стали в последнее время повсеместными, перехват разведчика осуществлен не был и цель его полета осталась неизвестной.
Парашютисты приземлились компактной группой. Определившись на местности, десант разделился: трое направились к поселку Малые Кармакулы, двое — в сторону спецлагеря. Обе группы имели радиопередатчики. В задачу первой группы входило обнаружение радиостанции на территории поселка и корректировка артиллерийского огня с подводной лодки. Вторая группа имела цель, заняв господствующую над территорией лагеря высоту, координировать действия высадившегося с подводных лодок десанта.
Барченко оглядел собравшихся поверх очков, ожидая, пока они рассядутся по местам. Собрались все, даже Бельский, последнее время игнорирующий общество и стремившийся к уединению, сидел, выпрямившись, и курил трубку короткими быстрыми затяжками. Лада и Назаров стояли возле двери, чуть касаясь плечами, и Барченко сразу понял, что они не видят его и, скорее всего, не услышат, что он будет говорить, поскольку всецело заняты друг другом и наслаждаются возникшей между ними близостью, если не телесной, то духовной, уж точно. Кривокрасов сидел рядом с Марией, что-то в полголоса ей рассказывая, а она внимала ему с легкой усмешкой уверенной в себе женщины. Встретив взгляд профессора, она вопросительно изогнула бровь: мол, сейчас-то вы чем недовольны? Шамшулов стоял в одиночестве возле окна, всем видом показывая, что хоть вы и считаете, что мое присутствие необязательно, у меня на этот счет собственное мнение.
— Товарищи, — призывая всех к вниманию, Барченко негромко хлопнул в ладоши, — у меня для вас весьма невеселые новости…
— К нам едет ревизор, — пробормотал Кривокрасов довольно громко, вызвав улыбку на лице Санджиевой.
— Михаил Терентьевич, прошу вас, не время для шуток. Итак, все вы знаете, что мы здесь работаем, или, вернее, готовим почву для эксперимента, имеющего непосредственное отношение к обороноспособности страны. Подготовка находится в завершающей стадии и, надеюсь, в скором времени, мы сможем реализовать наши планы. Однако, возникло э-э…, возникли обстоятельства, способные прервать эксперимент и ставящие под угрозу не только его проведение, но и существования лагеря, как научного центра, и представляющие опасность …
— Василич, в натуре, я ни хрена не понимаю. Ты можешь нормально сказать, че за дела? — подал голос Межевой, с комфортом развалившийся на койке.
Барченко досадливо крякнул, обежал всех взглядом. Недоумение было не только в глазах Межевого. Серафима Григорьевна Панова, близоруко прищурившись, шевелила губами, словно пробуя на вкус полузнакомые слова, произнесенные профессором, Собачников склонил голову к плечу, как делал всякий раз, когда между ним и Барченко возникало непонимание, Илья Данилов застыл с каменным лицом, но, судя по всему, тоже не понимал, о чем речь.
Северное море лодки прошли относительно спокойно — всего лишь три раза пришлось играть «срочное погружение», чтобы спрятаться от английских самолетов. Лодки проваливались в глубину, экипаж чутко прислушивался — не раздадутся ли взрывы на поверхности означающие, что лодку засекли, но все обходилось спокойно. Через некоторое время Видман по гидрофону передавал на другие лодки разрешение на всплытие и сам поднимался на мостик. Свежий воздух пьянил голову после вони лодочных отсеков. Только спускаясь в центральный пост с мостика лодки, можно оценить преимущества работы сигнальщика, или вахтенного, находящихся наверху. Запахи солярки, потных тел, хлора, подгнивающей пищи создавали в лодке такой аромат, что непривычного человека начинало тошнить. На поверхности шел дождь, Видман застегнул прорезиненный плащ под горло. Лодка ныряла в волнах тяжело, будто раненный дельфин. Волны разбивались о форштевень, катились по палубе и ударяли в рубку, окатывая всех находящихся в ней солеными брызгами.
— Видно что-нибудь? — спросил Видман у вахтенного.
— Справа за кормой, пятнадцать градусов, U-47. С нее только что передали, что у них все в порядке. Лодку капитан-лейтенанта Розе ни видно.
— Хорошо, — кивнул Видман, — внимательнее за небом.
— Есть.
Видман поднес к глазам бинокль, направив его на лодку Дана. U-47 то почти совсем скрывалась в волнах, и над водой торчала только рубка, то выныривала на несколько мгновений, обнажая крышки торпедных аппаратов. Замигал прожектор. Видман прочитал сообщение и усмехнулся — Дан жаловался, что утопил зажигалку и теперь, чтобы прикурить, приходится спускаться в центральный пост и просить огонька у старпома.
— Сигнальщик, передайте на сорок седьмую: немедленно прекратить демаскировать корабль.
Сигнальщик застучал шторками прожектора.
Кто-то торопливо поднимался из центрального поста, Видман посторонился. Из люка показалось довольное лицо Ридмайера.
— Только что передали по радио: в Датском проливе «Принц Ойген» и «Бисмарк» вступили в бой с английской эскадрой. Англичане потеряли линкор «Худ» — «Бисмарк» потопил его первым залпом, «Принс оф Уэльс» получил повреждения и оставил поле боя.
— И чему ты радуешься? — Видман скептически поджал губы.
— Если «Бисмарк» и «Ойген» прорвутся в Атлантику, они просто разметут все английские конвои, а нам будет куда как проще — англичане бросят на них все силы.
— «Хоум Флит» не допустит прорыва, попомни мои слова, Эрих. Дай бог, чтобы наши «утюги» успели вернуться если не в Готенхафен, то хотя бы в Брест.
— У тебя просто плохое настроение, — махнул рукой Ридмайер, — давай, сменю?
Видман спустился в центральный пост, окунувшись в удушливую влажную атмосферу лодки. Свободные от вахты дремали в койках, кто-то читал при свете тусклых ламп. Он давно перестал слышать постоянный шум, издаваемый бесчисленными механизмами корабля — по сути, подводная лодка представляла собой плавающий мини-завод со своей электростанцией, кое-каким оборудованием для ремонта, но, все же главной задачей ее было уничтожение боевых и вспомогательных кораблей противника. Может, именно поэтому Видману так не нравился этот поход.
Норвежское море встретило лодки ясной погодой. Лодки шли в кильватере на перископной глубине, когда акустик попросил Видмана подойти к нему.
— Что-то странное происходит с одной из лодок, господин корветен-капитан.
— Что именно?
— Лодка быстро погружается.
— На какой они сейчас глубине?
— Около ста метров и продолжают погружение.
— Попробуй вызвать по гидрофону, — приказал Видман.
— Один момент! Продувают цистерны, аварийное всплытие.
Видман вернулся в центральный пост, приказал поднять перископ. Через несколько минут он увидел, как лодка Гюнтера Дана выскочила из воды почти на полкорпуса и закачалась с борта на борт. Видман выругался — до берегов Норвегии было немногим больше десяти миль, а погода — лучше не придумаешь для самолетов-разведчиков.
— Всплываем, — скомандовал он.
По узкому трапу он поднялся к рубочному люку. Снизу его поджимали сигнальщик и вахтенный. Лодка всплыла, Видман отдраил люк и выскочил наверх. U-47 малым ходом приблизилась, и застопорила метрах в тридцати. Дан стоял на мостике без фуражки, сжимая в зубах свой вечный мундштук.
— В чем дело? — рявкнул в мегафон Видман.
— Рулевой спятил, — прикурив, флегматично ответил Дан, — переложил рули на погружение. Еле оттащили. Кричал, что хочет покоя и только там, на дне может его найти. Связали, вкололи успокоительное.
— Он что, новенький у тебя?
— Пятый поход, хороший моряк был. — Дан посмотрел за корму, — Смотри, похоже Розе разрешил команде принимать морские ванны.
Видман оглянулся и не поверил глазам — с лодки капитан-лейтенанта Розе кто-то прыгнул в море с козырька рубки и теперь размашисто плыл прочь от корабля. Вслед ему что-то кричали, кто-то, похоже, собирался прыгнуть следом, но его оттащили от борта.
— Задний ход, — скомандовал Видман.
U-61, подрабатывая дизелями, разворачивалась в сторону плывущего от нее человека. Тот оглянулся, словно проверяя, нет ли погони, и ушел под воду. Видман, затаив дыхание, обшаривал море в бинокль, ожидая, где вынырнет голова беглеца. На поверхности так никто и не появился.
Лодки поравнялись.
— Кто это был? — спросил в мегафон Видман.
— Сигнальщик, — невнятно ответил Розе, прижимая ко рту платок, — сначала просил, чтобы его выпустили через торпедный аппарат. Тишины хотел, покоя. Потом, вроде, успокоился, а когда всплыли, раскидал всех в центральном посту и прыгнул в море.
— Коллективное помешательство? — спросил появившийся на мостике Ридмайер.
— На двух разных кораблях? С одними и теми же симптомами? — Видман помолчал, еще раз оглядел море, — после разберемся. Сколько до точки рандеву?
— Около двухсот миль.
Видман поднял мегафон.
— Внимание, следуем прежним курсом на перископной глубине. Все вниз, срочное погружение.
Ночью всплывали заряжать аккумуляторы, к исходу вторых суток после инцидента вышли на траверз Нордкапа, и акустик доложил, что слышит шум винтов.
— Слева пятнадцать, похоже, транспорт. Идет малым ходом.
Видман приник к перископу. Видимость была не десяти кабельтовых — над морем низко висели тяжелые тучи, дул норд-ост, силой около пяти баллов. Танкер под шведским флагом двигался на пересечку курса.
— Всплываем. Передать на лодки Дана и Розе: пусть держатся на перископной глубине. Если это наш визави — я заправляюсь первым, затем Розе, последним — Дан.
На танкере, увидев всплывающую подлодку, застопорили ход. Замигал синеватый сигнальный прожектор.
— Наши, — кивнул Видман, опуская бинокль, — Эрих, подводи лодку поближе, будем принимать горючее.
Он спустился в центральный пост, прошел по отсекам. Матросы, предупрежденные в день выхода в море о переходе на другое судно, собирали вещи. Остающиеся провожали их тоскливыми взглядами — теперь предстояло вести вахты почти без подмены. Радист в наушниках что-то ловил в эфире.
Капитан танкера оказался отличным моряком — развернув корабль, он прикрыл лодку бортом от ветра и волн. С танкера уже спускали две шлюпки. Ридмайер руководил приемом топлива. Отправив шлюпки почти с половиной экипажа на танкер, Видман взял мегафон.
— Двадцать человек и командир десанта. Остальные — на другие лодки.
Солдаты в серо-зеленой форме сноровисто спускались в шлюпки по талям, и Видман одобрительно кивнул — ловкие ребята.
Шлюпки ткнулись в борт, первым на палубу перепрыгнул высокий офицер с ранцем за спиной и автоматом через плечо.
— Командир десанта, майор Нойберг, — на мгновение приложив руку к кепи с эмблемой в виде белого цветка, представился он.
— Корветен-капитан Видман. Сколько всего человек?
— Пятьдесят два.
— Так, с вами двадцать, на U-61 пятнадцать человек, на U-47 — семнадцать. Направляйте людей вниз, их разместят. А это еще кто? — Видман с недоумением смотрел, как из шлюпки неуклюже выбираются двое мужчин. Один коротышка в толстых очках и бородатый молодой человек.
Форма висела на них мешками и они были явно не из состава элитных спецчастей.
— О-о, — протянул Нойберг, — это очень важные ученые господа. Мне сказали, что я могу положить весь десант, включая и себя лично, но они должны остаться в живых. Сотрудники какого-то секретного института. Кстати, еще двое пойдут на других лодках.
Видман скептически смотрел, как «важные господа», поддерживаемые под руки, ковыляют по палубе.
— Ладно, мое дело — доставить вас на место.
— И поддержать огнем, — добавил майор, — до непосредственной высадки на берег десант весьма уязвим.
— Что смогу, сделаю, — сухо сказал Видман.
Лодка приняла десант и, уступив место U-61, погрузилась. Нойберг с интересом оглядывал тесное помещение центрального поста.
— Тесновато у вас, Видман. Скажите, здесь всегда такой запах.
— О-о, господин майор, сейчас еще свежо, как в сосновом бору после дождя!
— Н-да, — поежился майор. — Вы не могли бы показать мне вши карты?
— Пожалуйста, — Видман расстелил на штурманском столике карту с маршрутом.
Нойберг достал из ранца планшет, вынул из него несколько снимков.
— Это фотографии побережья, сделанные нашими самолетами. Давайте сверим курс, исходя из конечного маршрута.
Видман склонился над фотографиями. На снимках были отчетливо видны здания в нескольких десятков метров от берега.
— Вот наша цель, — Нойберг ткнул пальцем в карту, — засекреченный лагерь русских. Готовят то ли новое оружие, то ли проводят какие-то научные опыты. Больше меня знают эти господа, — он кивнул в сторону жилых отсеков, куда проводили толстяка и бородатого парня. — Ваша задача подойти как можно ближе к берегу и поддержать высадку огнем, если понадобится.
— Глубины известны?
— Нет.
— Плохо. Не хватало сесть на камни у русских берегов.
— На войне без риска не бывает, господин корветен-капитан.
— Но войны с русскими еще нет.
— Поверьте, это дело недалекого будущего.
— Даже так?
К Видману подошел радист, протянул листок бумаги.
— Передали по УКВ с U-61.
Видман пробежал глазами по листку, передал его майору.
— Вы что-нибудь понимаете?
— На лодке обнаружена психоэнергетическая аномалия, проверьте ваш корабль. Вассерман, — прочитал вслух Нойберг.
— Кто это — Вассерман? И что такое «психоэнергетическая аномалия»?
— Я знаю не больше вашего. Вассерман — один из ученых. Что ж, пойду, позову пассажиров.
Толстяк явился, что-то дожевывая, молодой человек, наоборот, был почти зеленого света. Обстановка подводной лодки его явно угнетала. В руках он держал плоскую коробку с кольцевой антенной.
— Господин капитан, на борту не было необъяснимых явлений? — обратился к Видману толстяк.
— Пока нет. Хотя, постойте. Сутки назад один из экипажа U-61 бросился в море. На другой лодке сошел с ума рулевой. Симптомы были схожие — им внезапно потребовалась тишина и покой, который они полагали найти на дне моря.
— Угу, — пробормотал толстяк, — очень хорошо! Герхард, приступим, — кивнул он молодому коллеге.
За полчаса, под недоуменными взглядами команды, они обшарили лодку с носа до кормы. Бородатый парень шел впереди, держа свой прибор на вытянутых руках, а толстяк руководил им, указывая, какие места стоит проверить более тщательно.
— Все в порядке, господин капитан, — сказал толстяк, закончив обход, — с вашим кораблем все в порядке.
— Благодарю вас, — иронически склонил голову Видман, — стало быть, мы можем продолжать движение?
— Конечно, — толстяк будто и не заметил издевки, — прошу вас.
Видман проводил его глазами и вернулся к картам.
— Когда будем на месте? — спросил Нойберг.
— Ночи здесь короткие, а скоро их и вовсе не будет, — задумчиво ответил Видман, — значит, большую часть придется идти в подводном положении. Полагаю, около пяти суток, майор. Вас это устраивает?
— А что от меня зависит, — пожал плечами Нойберг, — пять, так пять.
Дальний бомбардировщик-разведчик Fw-200 CONDOR стартовал с аэродрома Хебугтен на севере Норвегии в четыре часа утра. Через два часа, поднявшись к северу, он повернул на Восток, нарушив границу Советского Союза в районе семьдесят четвертой параллели. Еще через три часа полета на высоте четыре тысячи метров, он пересек архипелаг Новая Земля с запада на восток в районе Крестовой Губы. Развернувшись над заливом Медвежий, самолет снизился до пятисот метров и, пройдя вдоль восточного побережья архипелага до залива Литке, лег на обратный курс. В пятидесяти километрах от поселка Малые Кармакулы с самолета был выброшен десант в составе пяти человек.
Fw-200 был засечен постами воздушного наблюдения полуострова Рыбачий, но поскольку нарушения воздушных границ СССР немецкими самолетами стали в последнее время повсеместными, перехват разведчика осуществлен не был и цель его полета осталась неизвестной.
Парашютисты приземлились компактной группой. Определившись на местности, десант разделился: трое направились к поселку Малые Кармакулы, двое — в сторону спецлагеря. Обе группы имели радиопередатчики. В задачу первой группы входило обнаружение радиостанции на территории поселка и корректировка артиллерийского огня с подводной лодки. Вторая группа имела цель, заняв господствующую над территорией лагеря высоту, координировать действия высадившегося с подводных лодок десанта.
* * *
Новая Земля, спецлагерь «Бестиарий»Барченко оглядел собравшихся поверх очков, ожидая, пока они рассядутся по местам. Собрались все, даже Бельский, последнее время игнорирующий общество и стремившийся к уединению, сидел, выпрямившись, и курил трубку короткими быстрыми затяжками. Лада и Назаров стояли возле двери, чуть касаясь плечами, и Барченко сразу понял, что они не видят его и, скорее всего, не услышат, что он будет говорить, поскольку всецело заняты друг другом и наслаждаются возникшей между ними близостью, если не телесной, то духовной, уж точно. Кривокрасов сидел рядом с Марией, что-то в полголоса ей рассказывая, а она внимала ему с легкой усмешкой уверенной в себе женщины. Встретив взгляд профессора, она вопросительно изогнула бровь: мол, сейчас-то вы чем недовольны? Шамшулов стоял в одиночестве возле окна, всем видом показывая, что хоть вы и считаете, что мое присутствие необязательно, у меня на этот счет собственное мнение.
— Товарищи, — призывая всех к вниманию, Барченко негромко хлопнул в ладоши, — у меня для вас весьма невеселые новости…
— К нам едет ревизор, — пробормотал Кривокрасов довольно громко, вызвав улыбку на лице Санджиевой.
— Михаил Терентьевич, прошу вас, не время для шуток. Итак, все вы знаете, что мы здесь работаем, или, вернее, готовим почву для эксперимента, имеющего непосредственное отношение к обороноспособности страны. Подготовка находится в завершающей стадии и, надеюсь, в скором времени, мы сможем реализовать наши планы. Однако, возникло э-э…, возникли обстоятельства, способные прервать эксперимент и ставящие под угрозу не только его проведение, но и существования лагеря, как научного центра, и представляющие опасность …
— Василич, в натуре, я ни хрена не понимаю. Ты можешь нормально сказать, че за дела? — подал голос Межевой, с комфортом развалившийся на койке.
Барченко досадливо крякнул, обежал всех взглядом. Недоумение было не только в глазах Межевого. Серафима Григорьевна Панова, близоруко прищурившись, шевелила губами, словно пробуя на вкус полузнакомые слова, произнесенные профессором, Собачников склонил голову к плечу, как делал всякий раз, когда между ним и Барченко возникало непонимание, Илья Данилов застыл с каменным лицом, но, судя по всему, тоже не понимал, о чем речь.