О`Рейли Виктор. Забавы Палача

   — Можно было бы, конечно, прибегнуть к помощи теории вероятности, но банк вряд ли бы выдал нам нужную информацию. И тут мне пришла в голову мысль: если Лодж действительно наш человек, то его следует по-прежнему считать частью уравнения. А его характеристики надо сопоставить с характеристиками других подозреваемых и посмотреть, кто же еще похож на него. А теперь вспомните, что хотя Лоджа видело всего несколько человек, нам удалось узнать о нем немало. Мы знаем, как он путешествует, какими кредитными карточками пользуется, состояние его финансов, какие журналы он выписывает. Именно эта информация и заставила нас взглянуть на него пристальнее. У нас не было доказательств, что он является Палачом. У нас был только его профиль, и этот профиль обнадеживал.
   — Итак, мы доработали программу и получили интересный результат. Первое место в списке занял Саймон Бейлак, а все остальные кандидаты безнадежно отстали от него. Вот так, дважды два будет четыре.
   — Я думал, что не Хейни разрабатывал программу для компьютера, — признался Чарли фон Бек.
   — Далее, мы получили несколько фактов, необходимых для…
   — Решения кроссворда? — подсказал Чарли фон Бек. Медведь покачал головой.
   — Для определения степени его виновности. — Он наморщил лоб и продолжил: — Вы знаете, мы обнаружили интересную деталь: компьютер указал на то, что сразу не бросалось в глаза. Позвольте привести кое-какие примеры: во-первых, Бейлак очень много путешествует. О его вернисажах и выставках знают многие, но это не совпадает с записями в его кредитных карточках и с проездными документами.
   — А может, он платит наличными, — заметил Керсдорф. — В этом нет ничего необычного. Может, он не любит кредитные карточки.
   Медведь покачал головой:
   — У него есть все основные кредитные карточки. Он ими пользуется и в Берне, и когда путешествует. Внешне это выглядит нормально, но анализ его расходов вызывает подозрения. Это само по себе не так уж важно, но говорит о том, что он что-то скрывает.
   Далее, обратим внимание на то, как он путешествует. Даже если он расплачивается наличными, его имя должно остаться в памяти компьютера в аэропорту. Но этого не происходит. Он исчезает из Берна и прибывает в место назначения совершенно необъяснимым образом. Так не бывает. Может, он путешествует под псевдонимом, но это означает, что у него есть фальшивый паспорт. В настоящее время порядок оформления билетов строго контролируется и время от времени устраиваются проверки. А Бейлака все равно нет.
   — Это детали, — возразил шеф. — Его можно обвинить в нарушении паспортного режима, но это еще не делает его Палачом.
   — Позвольте мне продолжить. Итак, мы получили кандидата, который при сопоставлении с Лоджем, великолепно соответствует нашему профилю. Далее, анализ его расходов и проездных документов вызывает подозрения. Сопоставление маршрутов его путешествий и тех мест, где совершены преступления, к которым Палач имеет прямое или косвенное отношение, дало любопытный результат. Нет, он не был в том самом месте или даже в той стране, но он оказывался там, откуда можно легко попасть в указанное место любым видом транспорта. У нас есть подтверждение тому, что он был в Ленке, когда произошел инцидент с Руди фон Граффенлаубом и Эрикой. Сначала нам не повезло, у нас было только описание его внешности, но когда мы вернулись с фотографиями, удача нам улыбнулась.
   — Фотографии? — спросил Хенсен. — А он не разглядел тех, кто делал снимки? У него ведь великолепно развито чувство самосохранения.
   — Der Bund, — изрек Медведь. — Хвала Господу за архив газеты. Хоть он и очень обширный, но зато в нем есть все. Там есть досье на всех городских знаменитостей, а Бейлак уже давно живет в городе, у него состоялось несколько выставок, так что материала набралось достаточно. У нас есть многочисленные фотографии его и его картин. Об этом мы еще поговорим.
   Дальше еще интереснее. Поскольку Палач любит заниматься переоборудованием своих зданий” мы решили копнуть в этом направлении. Кое-что он мог сделать вполне открыто, например, бронированную дверь, но остальное могло быть выполнено только высококлассными специалистами в обстановке строжайшей секретности. Скорее всего, он привозил небольшую группу специалистов, следил за ними, пока они занимались делом, а потом, если принять во внимание его привычку убирать за собой, избавлялся от них.
   При помощи Носа нам удалось выявить четыре инцидента, вписывающихся в нашу версию. Во всех случаях бригада первоклассных специалистов погибла в результате несчастного случая. Так, полтора года назад микроавтобус с итальянскими специалистами взорвался и свалился в ущелье в Северной Италии. Карабинеры заподозрили мафию, потому что те любят использовать взрывные устройства, подобные тому, что были в автобусе. Но наше внимание привлек тот факт, что один из пострадавших выжил. Он получил тяжелые ожоги, но тем не менее он бессвязно говорил о шуме речной воды, отсутствии свежего воздуха и запахе скипидара, который его раздражал.
   — Дом Лоджа в Мюри? — спросил шеф. — Он стоит на берегу Аары.
   — Да нет, — ответил Медведь, — между домом и рекой установлена деревянная ограда, и она глушит звук воды, я это проверил.
   — Так ты думаешь, что он говорил о студии Бейлака у Вассерверка? — спросил фон Бек.
   — Там, где нашли Миндера, — добавил шеф.
   — А мы не могли бы побеседовать с этим итальянцем? — спросил он.
   — Увы, нет, — ответил Медведь, — он выздоровел, вернулся домой и там его сразу же прикончили.
   — Как всегда, — вздохнул шеф. — Но я надеюсь, что ты кое-что припас напоследок.
   — Естественно, шеф, — успокоил его Медведь, — потерпите немного.
   — Кстати, пока я не забыл, — сказал Керсдорф, — а ты не узнал, на кого работали эти специалисты? Что сказал выживший? Кто их нанял?
   — Действовали через посредника, а тот рассказал им сказочку об эксцентричном иранском генерале, который сбежал в Швейцарию после того, как к власти пришел Хомейни и генерал опасался, что до него доберутся революционные гвардейцы.
   — Неплохо придумано, — заметил фон Бек, — такие случаи были.
   — А чем именно они занимались? — спросил шеф.
   — Чем-то вроде изощренной системы охранной сигнализации. Это все, что мне известно. Итальянец был специалистом по гидравлике.
   — Не нравится мне все это, — сказал шеф.
   — Продолжим. Теперь поговорим о группе крови. Нам известна группа крови Палача благодаря исследованию спермы, оставленной им в девушке с шахматной доски. Я бы очень удивился, если бы эти данные не совпали с данными о группе крови Бейлака. Естественно, все совпало.
   — Интересно, и как это тебе удалось узнать группу крови, не приблизившись к Бейлаку? — спросил шеф. — Обычно для этого требуется воткнуть в тело иголку.
   Медведь усмехнулся:
   — Я строил разные планы и в конце концов остановился на банке крови. Он — донор.
   — Кто он? — воскликнул шеф.
   — Проклятый донор, — воскликнул Медведь. — Надо сказать, что Саймон Бейлак чувствует свою ответственность перед обществом. Он является членом целого ряда комитетов, очень озабочен сохранением исторического облика Берна и поддерживает различные экологические группы. Он очень любит пешеходные прогулки и является членом Bemer Wanderwege.
   — А что такое Wanderwege? — спросил Фицдуэйн.
   — Ассоциация любителей пешеходных прогулок, — объяснил фон Бек. — Бродят по лесам с рюкзаками на спинах, ориентируются по маленьким желтым флажкам. Очень полезно для здоровья.
   — Не всем, — сказал Медведь. — Вспомните Зигфрида, специалиста по татуировке.
   — Да, и нашли его там, куда нельзя было добраться на машине, — добавил шеф. — Продолжай, Хейни. То, что ты рассказываешь, прелюбопытно.
   — Есть еще кое-какие косвенные улики, но это все можно посмотреть на распечатке. Ничего определенного, но тем не менее можно сделать кое-какие выводы. Теперь я хотел бы вернуться к тем намекам, которые остались у нас от Иво, затем я поговорю об алиби и закончу свидетельством, которое, несомненно, вас убедит. Во-первых, Иво. Он был убит прежде, чем успел кое-что сказать, а то, что он принес, было практически полностью уничтожено во время перестрелки. И все-таки нам удалось обнаружить весьма интригующие детали. Там шла речь о пурпурных комнатах — обратите внимание на множественное число. А в квартире Эрики и в доме Лоджа в Мюри есть пурпурные комнаты с черными свечами, эротическими приспособлениями и прочим, что указывает на то, что там проводились ритуальные игры и занимались черной магией. В обоих помещениях были найдены следы крови и спермы, причем различных групп крови. Этого достаточно, но мы обратили внимание еще на одну строку. “Залах снега — влажный ветер — бурлящая река — там он стоит”.
   — Он всегда излагал свои мысли подобным образом? — спросил Хенсен.
   — На протяжении всего времени, что я его знал, — ответил Медведь, — он любил загадки. Я думаю, это укрепляло его чувство уверенности в себе. И он не сознавал, что выдает некие тайны, когда облекал свои мысли в стихи.
   — Ну и что ты хочешь сказать об этой строке?
   — Все то же, — ответил Медведь. — Я считаю, что это еще одна ссылка на реку и местонахождение студии Бейлака, что подтверждает то, что мы узнали от итальянца.
   — Но это всего лишь твое мнение, а не улика, — возразил фон Бек.
   Медведь пожал плечами:
   — Я не собираюсь спорить. Было бы проще, будь у нас полное собрание сочинений Иво. Но еще интересней то, во что была завернута книга.
   — Я не понимаю, — сказал Керсдорф.
   — Иво решил встретиться с Хьюго, чтобы тот помог ему отыскать убийцу Клауса Миндера. Он принес пакет, в котором он в своей неподражаемой манере изложил все, что ему удалось узнать. А пакет был завернут в кусок ткани. Пока все ясно?
   Керсдорф кивнул. Остальные сотрудники выжидательно смотрели на Медведя.
   — Ткань оказалась холстом, именно такими холстами пользуются художники. На нем были слабые следы краски. Я думаю, что его приготовили для работы, но затем художник решил, что он недостаточно хорошо натягивается, поэтому порвал его и выбросил.
   — А я думал, что художники используют готовые холсты, — сказал шеф.
   — В основном они поступают именно так, — уточнил Медведь, — но готовые холсты стоят дороже. Кроме того, профессиональный художник хочет иметь большую свободу действий. Имея холст нестандартных размеров, можно выдать и нестандартное произведение.
   — Самые распространенные холсты изготавливаются из хлопка, те, что подороже, — из льна. Здесь мы как раз имеем дорогой льняной холст, изготовленный самим художником. Только один художник в Берне работает подобным образом и судебные эксперты уже дали свое заключение, сравнив этот кусок ткани с холстами Бейлака. Они совпали. Нет ни малейшего сомнения, что кусок ткани, использованный Иво в качестве оберточного материала, был изготовлен Бейлаком.
   В комнате наступило молчание. Первым заговорил шеф:
   — Ты меня убедил, Хейни. Но у нас по-прежнему нет свидетельств, которые мы могли бы предъявить в суде. Ты сказал, что холст рваный. Защитник тебе сразу возразит, что Иво мог подобрать его, где угодно. Это не доказательство прямой связи между Иво и Бейлаком, а только намек на такую возможность.
   — Шеф, — ответил Медведь, — невозможно собрать все доказательства до того, как нам удастся подцепить Бейлака. Он слишком осторожен. Моя мечта — это получение разрешения на обыск и проведение допроса дотошным следователем.
   — К сожалению, этим следователем буду не я, — сообщил фон Бек, — непредвиденные обстоятельства.
   Послышался шепоток недоумения, все присутствующие знали, что в деле замешан Паулюс фон Бек, но мало кто знал подробности. Шеф нарушил наступившее молчание:
   — Чарли, ты ни в чем не виноват и то, что произошло, не означает, что ты не можешь принимать участия в расследовании. В любом случае, давай сначала дослушаем Хейни. Не знаю подробностей того, что им удалось обнаружить вместе с Хьюго.
   Медведь глянул на Чарли фон Бека:
   — Ты хочешь присутствовать? — спросил он следователя. — Дело крайне неприятное. Фон Бек кивнул:
   — Я предпочел бы услышать все собственными ушами. Медведь коснулся рукой плеча фон Бека.
   — Не обвиняй себя ни в чем.
   Он продолжил после короткой паузы:
   — Мне бы хотелось сказать, что наше обнаружение участия во всем этом Паулюса фон Бека было результатом кропотливой работы и дотошного расследования. Но это не так. Мы узнали об участии Паулюса, должен добавить, маргинальном участии, совершенно случайно. Если бы Паулюс не открыл рот, мы бы по-прежнему топтались на месте.
   Я обратился к Паулюсу потому, что мне была нужна экспертная оценка рисунка татуировки — буквы “А” в кружке из цветов. Эта татуировка была на телах тех, кто был связан с Палачом. Татуировка заинтересовала меня, так как она была выполнена весьма необычно, и я решил посоветоваться со специалистом. Для начала я нашел образцы работ татуировщика, чтобы уточнить, какое он имеет отношение к самому замыслу рисунка.
   — А я думал, что квартира Зигфрида в Цюрихе была разрушена полностью, — сказал шеф.
   — Это именно так, если говорить на официальном языке, но я не первый день живу на этом свете и знаю, что мало чему можно верить полностью. Всегда останется какой-нибудь след. В данном случае полицейские в Цюрихе, заполняя бланки отчета, имели в виду только ценные вещи. А несколько полуобгоревших эскизов татуировок они просто не приняли во внимание. Я собрал остатки рисунков, сделал фотографии отдельных деталей крупным планом, а затем принес все это вместе с фотографиями работ Бейлака к Паулюсу и попросил его определить, кто из этих двоих является автором рисунка.
   — А где ты взял фотографии картин Бейлака? — спросил шеф.
   — В основном из “Der Bund”, — ответил Медведь. — Я уже говорил, что о нем много писали, но не все было опубликовано, поэтому материала набралось довольно много. Кроме того, там кроме черно-белых были и цветные слайды, снятые по случаю одним фотографом, который явно намеревался продать их журналу. A “Der Bund” не работает с цветными снимками. Но я напрасно беспокоился. Паулюс был близко знаком с Бейлаком и хорошо знал его работы. Его потрясло то, что он узнал, и это побудило его, — он сделал паузу, не желая произносить слово “признание”, — рассказать нам все, что ему известно.
   — Мой Бог, — произнес шеф. — Я тебя правильно понял? Значит ли это, что Паулюс подтвердил: замысел рисунка татуировки принадлежит Бейлаку?
   — Да, — сказал Медведь и взглянул на Хенсена. — Есть вещи, которые не по плечу самым совершенным компьютерам.
   Хенсен ухмыльнулся.
   — Распознавание рисунков. Лет через десять ты уже так не скажешь.
   — Мы нашли ублюдка, — сказал возбужденно шеф… — Хейни, ты — гений.
   — Я не закончил, — Медведь вынул из папки кусочек картона и протянул его шефу. — Визитная карточка Бейлака. Обратите внимание на эмблему. Она есть и в каталогах, и на его почтовой бумаге.
   Шеф посмотрел на эмблему и на сделанные крупным планом снимки. Сходство было поразительным, кружки из цветков были практически идентичными, единственным отличием была буква в центре круга. На татуировке это была буква “А”, а на карточке Бейлака — буква “В”.
   — Убийца, изощренный и хладнокровный, — изрек шеф. — Он водил нас всех за нос.
   — Но это более чем изощренный убийца и подонок. Эмблема воспроизводилась тысячи раз на брошюрах, каталогах, почтовой бумаге и Бог знает, где еще. Она даже была на афишах. Она настолько распространена, что не может служить доказательством. Любой мог бы ее скопировать. Кроме того,
   Паулюс считает, что буквы “А” и “В” были выполнены разными художниками. Бейлак не имеет отношения к букве “А”. Шеф выглядел подавленно.
   — Этот ублюдок ничего не упускает.
   — Подобно Икару, — ответил Медведь, — он стремится приблизиться к Солнцу. Но рано или поздно, сколь бы хитроумным он ни был, полет завершится смертельным исходом. И спасибо Паулюсу, он приблизил этот час.

Глава двадцать вторая

   Фицдуэйн вставил в диктофон кассету с записью первой половины беседы с Паулюсом. Он подключил диктофон к переносному громкоговорителю, звук тут же стал четким и ясным, и слушатели перенеслись в маленький кабинетик Паулюса фон Бека в музее. Фицдуэйн остановил диктофон на том моменте, о котором они предварительно условились с Медведем. В комнате воцарилось молчание.
   — Это первый случай, — пояснил Медведь, — когда нам удалось найти живого свидетеля, который мог бы обвинить Бейлака в чем-то существенном. И речь идет не о предположениях. Мы теперь знаем, что Бейлак был близок с Эрикой фон Граффенлауб и регулярно с ней встречался. Мы знаем, что именно он совратил Руди и Врени. Мы знаем, что он пользуется наркотиками таким же способом, как и Палач. Мы почти у цели.
   — Есть разница между оргиями, даже если в них участвуют несовершеннолетние дети, и убийством людей, — сказал Чарли фон Бек. — Видит Бог, я бы очень хотел, чтобы мы напали на след. Все вроде сходится, но тем не менее абсолютной уверенности нет. Ведь тому, что мы узнали, могут быть вполне правдоподобные объяснения. Ты пока оперируешь неплохо продуманными гипотезами, но окончательный ответ, уверяю тебя, получить не удалось.
   Медведь оглядел присутствующих. Ясно, большинство из них единодушны со следователем. Шеф и тот, казалось, колебался. Медведь был рад, что он не пожалел времени для доскональной аргументации. Ведь после дискуссии надо будет принимать решение о нанесении удара. И они должны избежать повторения инцидента в Мюри. Он должен их убедить в том, что есть один путь достижения успеха.
   — И Хьюго, и я, — продолжал Медведь, — почувствовали, что дело не только в том, что Паулюс — голубой и любит заниматься групповым сексом, даже нарушая общепринятые нормы. Берн — это город, где на многое закрывают глаза, если ты ведешь себя осмотрительно, и даже если история с Руди и Врени не относится к разряду выдуманных, то в любом случае они не были малолетками, что недопустимо. Нет, дело было не в этом. Паулюс был на самом деле напуган, он опасался за свою жизнь. Почему? Что он знал или что подозревал, что могло вызвать у него панику?
   — Большинство из вас знает, что такое допрос. Опытный следователь почерпнет больше информации из поведения подозреваемого, его жестов, телодвижений, чем из произнесенных им слов. И постепенно, по мере допроса, следователь способен почувствовать то, о чем думает подозреваемый, что он ощущает.
   — Любое успешно проведенное расследование — не только результат упорного труда, успеху обязательно сопутствует элемент везения. До сих пор удача улыбалась только Палачу. По случайному ли совпадению или по тщательно разработанному плану, а может, в результате того и другого, он был недосягаем для нас. Иво был убит по его приказу до того, как мы успели с ним поговорить. Зигфрида, художника-татуировщика, постигла та же участь. Врени спасли, но она не может или не хочет ничего рассказывать. Эрика фон Граффенлауб, которая могла бы расколоться на допросе, мертва. Лоджа или вообще не было в доме, или он успел сбежать до нашего появления там. И так далее. Мы имеем дело с искушенным и удачливым человеком. Но удача никому не улыбается постоянно. Едва начав беседу с Паулюсом, Хьюго и я поняли, что мы наконец наткнулись на что-то очень важное. Теперь вы можете определить свое отношение.
   Фицдуэйн нажал на кнопку “play” на диктофоне.
   — Запись отредактирована, — уточнил Медведь.
   — Послушаем, — сказал шеф.
   Послышался слабый писк и затем голос Медведя:
   — Паулюс, вы утверждаете, что вступили в связь с Бейлаком пять лет назад?
   — Да.
   — Вы по-прежнему являетесь любовниками?
   — Нет… не совсем, — нерешительно произнес Паулюс.
   — Я не совсем понимаю, — мягко сказал Медведь.
   — Это непросто объяснить. Наши прежние отношения прекратились. Но время от времени он мне звонит, и я иду к нему.
   — Почему, если все кончено?
   — Я… я должен. Он… он может влиять на меня.
   — В эмоциальном плане?
   — Нет. У него есть фотографии и кое-что еще, и он пригрозил, что может отправить их в полицию.
   — Ваша сексуальная жизнь нас не интересует, — успокоил его Медведь. — А что это за фотографии?
   Наступило молчание, потом послышалось всхлипывание и за ним последовала редакторская пауза. Беседа возобновилась с середины фразы:
   — …неловко, ужасно неловко говорить об этом, — произнес Паулюс сдавленным голосом.
   — Значит, кроме близнецов фон Граффенлаубов, были и другие несовершеннолетние дети? — спросил Медведь.
   — Да.
   — Какого возраста они были?
   — Разного. Обычно им было лет по пятнадцать или немного больше.
   — Но не всегда?
   — Да.
   — Сколько лет было самым младшим? Опять молчание, можно было расслышать ободряющее сопение Медведя. Очень неохотно Паулюс ответил:
   — Двенадцать или что-то вроде того. Я точно не знаю. Послышался треск, это Чарли фон Бек швырнул на пол свою кофейную чашку. Его лицо было белым от ярости. Фицдуэйн выключил диктофон.
   — Идиот, тупой, безответственный, отвратительный идиот, — заорал следователь. — Как он мог?
   — Чарли, успокойся, — сказал шеф. — Меня чуть не хватил удар. Я надеюсь, что чашка была пуста.
   Чарли фон Бек невольно улыбнулся. Шеф подождал, пока фон Бек взял себя в руки и подал знак Фицдуэйну продолжать.
   — А где происходили эти совокупления? — послышался голос Медведя.
   — О, в разных местах…
   — Например? В вашем доме?
   — Нет, в моем доме ни разу. Бейлак любил все делать по-своему. Ему нужна была соответствующая обстановка, и, кроме того, он любил, чтобы под рукой были необходимые вещи, наркотики и прочее.
   — И куда же вы направлялись?
   — Точно не могу сказать. Иногда он заезжал за мной и надевал мне повязку на глаза. Он любил позабавиться. А иногда он требовал, чтобы я изобразил из себя незнакомца, и мы встречались, как в первый раз.
   — Вы бывали на квартире Эрики?
   — Да, но нечасто. Обычно мы направлялись в студию Бейлака у Вассерверк.
   — Вы упомянули, что Бейлак предпочитает определенную обстановку. Вы могли бы ее описать? — спросил Медведь. — Почему это важно для него?
   — Он любит ритуалы, различные ритуалы, — ответил Паулюс, голос его звучал напряженно.
   — Какие ритуалы?
   — Ну… что-то вроде черной мессы: с черными свечами и ложным человеческим жертвоприношением. Это больше походило на пародию черной мессы, но все же было страшновато.
   Послышался голос Фицдуэйна:
   — Вы могли бы описать комнаты, где это происходило?
   — Таких комнат было несколько. И все они выглядели одинаково: пурпурные стены, черные шелковые портьеры и запах ладана. Иногда мы были в масках, иногда в масках были остальные.
   — Расскажите мне о жертвоприношениях, — попросил Медведь. — Вы сказали, что там происходили ложные человеческие жертвоприношения.
   — Было задумано, что жертва должна умереть в момент экстаза. Эрике это особенно нравилось. У нее был нож с широким, тяжелым лезвием, и она им размахивала. Она принесла кошку и убила ее в нужный момент, а я оказался весь в крови…
   Послышался звук, похожий на рыдания, тут же прерванный редакторской паузой. Шеф сделал знак Фицдуэйну остановить диктофон. Он выглядел потрясенным, до него стал доходить смысл только что услышанного.
   — А за животными последовали люди, — отрывисто сказал он. — Меня тошнит. Это все или есть что-нибудь еще?
   — Почти все, — сказал Медведь. — Я могу вкратце изложить то, что там еще записано.
   Шеф потер ладони, глубоко задумавшись. Прошла целая минута, прежде чем он обратился к Медведю.
   — Это дикость. Это невероятно, такие извращения, это ужасно.
   — Мы спросили о ноже, — продолжал Медведь. — Бейлак сказал Паулюсу, что он изготовлен специально для него. Это воспроизведение ножа, которым пользовались при проведении ритуалов жертвоприношений члены культа патанов в Ирландии. Он увидел изображение ножа в какой-то книге и заинтересовался им. Надо сказать, что в его библиотеке много порнографической литературы, книг по черной магии, о других теневых сторонах человеческой натуры. Он пользуется этими книгами в своих забавах. Наиболее изощренные забавы он черпает из книги под названием “The Grimoire”.
   — Grimoire — это что-то вроде сборника инструкций для мага, — пояснил Керсдорф. — Я припоминаю, что мне приходилось сталкиваться с подобным. И тогда в основе занятий черной магией лежали сексуальные игры.
   — А кто еще принимал участие во всем этом, за исключением Бейлака, Эрики и ребятишек? — спросил шеф. — Он узнал кого-нибудь или он был единственным взрослым актером на вторых ролях.
   — Были и другие, — ответил Медведь. — Но всегда в масках. Он говорит, что узнал некоторых по голосам.
   Медведь протянул шефу список, который, просмотрев его, покачал головой. Его не удивило наличие там фамилии посла, но остальные присутствующие были сливками бернского общества.
   — Время от времени появлялись молодые мужчины-проститутки, — добавил Медведь. — Он назвал только несколько имен, без фамилий. Одного из них звали Клаус, описание совпадает, это был Миндер. Другого звали Обезьянкой. Зная, что тот занимался тем же, что и Миндер, Иво подступил к Обезьянке и, думаю, переусердствовал, когда пытался заставил. того говорить. Иво, бедный, глупый Иво. Он пытался найти убийцу Клауса Миндера. Сэр Иво, в самом деле, он слишком много знал, и за это его убили.