Страница:
У Кадара выступили слезы на глазах от злобы и бессилия, он попытался нашарить свежую обойму для своего автомата. Ничего. Он вспомнил, что его костюм порвался при приземлении, и, наверное, запасные обоймы выскочили из кармана. Он огляделся по сторонам и увидел обойму, лежащую на краю крыши. Он захромал к ней, и в этот момент ему в спину вонзилась стрела. Стреле не удалось пробить его бронежилет из кевлара, но от удара он не удержался на ногах и упал на колени.
При падении его поврежденное колено и сломанная нога причинили ему такую боль, что он оцепенел от ужаса. Пот заливал ему лицо, и только благодаря исключительной силе воли ему удалось не потерять сознание. Он боролся с собой, чтобы не утратить контроль над своими действиями. Он никогда бы не поверил, что возможно переносить такую адскую боль и сохранять при этом самообладание. Его вопли отдавались эхом в озаряемой вспышками пламени темноте, а по щекам катились слезы. Он полз за обоймой.
Фицдуэйн, из простреленной щеки которого хлестана кровь, не сразу пришел в себя после выстрела Палача. Забыв о своем дробовике, он обеими руками ухватился за тяжелую веревку, о которую поскользнулся.
Кадар почувствовал приближение Фицдуэйна в тот момент, когда перезаряжал свой автомат. Он щелкнул затвором, вставил обойму, взвел курок и повернулся, чтобы выстрелить в ирландца.
Фицдуэйн резко взмахнул веревкой и шлепнул ею Кадара, ободрав тем самым ему лицо и развернув зажатый у того в руке автомат в сторону. Затем он отбросил веревку и ухватил Кадара за руку. Ошалевший от ран и едва переносимой боли, Кадар пытался сопротивляться, но не мог ничего сделать;
Фицдуэйн вставил палец между курком и ударником, плотно удерживая затвор. Фицдуэйн медленно отвел орудие от того места, куда оно было нацелено, но ему пришлось убрать палец, потому что Палач начал изо всех сил трясти автомат. Кадар сделал несколько отчаянных выстрелов, но они отозвались лишь эхом в ночи.
Фицдуэйн дождался момента, когда автомат Палача опустел, и после этого изо всей силы ударил его головой, снеся своему противнику нос. Пока Палач корчился и визжал от боли, Фицдуэйн ослабил тиски на руке противника и достал свой кинжал. Он вставил его в живот Палача, там, где заканчивался бронежилет, и несколько раз повернул лезвие. В воздухе разнесся душераздирающий вопль. Подошел Медведь и всадил в упор стрелу в изувеченное, бесформенное лицо Кадара. В момент удара голова Кадара завалилась набок, поэтому стрела прошла через обе щеки, разнесла нёбо и выбила зубы. Все его туловище начало биться в конвульсиях, но он продолжал сопротивляться. На губах пенились кровь и слизь, из дыр на щеках били фонтанчики, а он сам издавал нечленораздельные, дикие вопли. Медведю стало не по себе, и он занялся своим луком.
Фицдуэйн вытащил кинжал, направил его к сердцу Кадара и всадил его в тело и там же оставил. Сразу же вслед за этим он схватил веревку, обвязал ее вокруг шеи Палача и сбросил конвульсирующее тело с башни. Веревка со свистом полетела вниз и туго затянулась вокруг шеи Палача.
Фицдуэйн лег на крышу и перегнулся через край. На конце веревки болталась фигура, освещаемая отблесками пламени из главного зала. Тело повисло на высоте нескольких футов над землей.
Фицдуэйн поднялся и направился к винтовой лестнице. Медведь последовал за ним.
Когда они вышли во двор, Фицдуэйн повернулся и посмотрел на повешенную фигуру. Рейнджер осветил фонарем изувеченную и окровавленную голову. Из ран от лука сочились кровь и внутренности. Лицо было обезображено до неузнаваемости. Тем не менее у них не осталось никаких сомнений в том, что это на самом деле был Палач. Тело продолжало подергиваться в конвульсиях.
Фицдуэйн бросил взгляд на своего друга, а затем вновь посмотрел на Палача. Он уже немного успокоился, и от вида Палача ему стало не по себе.
— Надо его прикончить, — сказал Медведь. На мгновение ирландец заколебался, но тут же вспомнил о Руди, о Врени, о Беате фон Граффенлаубе, Паулюсе фон Беке — о всей той пролитой крови, боли, ужасе, что были на совести этого человека — человека, который сумел однажды и ему понравиться.
Он вспомнил, как пришел в Дракер, чтобы сообщить о повешенном юноше, и как он, стоя в шерстяных носках на полу, беседовал со слегка потрепанной, но по-прежнему привлекательной брюнеткой в стильных “старушечьих” очках. А сейчас ее тело, прошитое во время кровавой бойни очередью из “узи”, лежит на полу в Дракере. Он подумал об Иво, о Марроу, о Томми Кине, о Дике Ноубле и о своей любимой женщине, у которой прострелено бедро. Он почувствовал, что устал, и понял, что Медведь прав и с этим надо покончить.
Тело опять дернулось, и веревка начала медленно раскачиваться.
Фицдуэйн прицелился из своего автомата и выпустил в Кадара четыре пули XR-18. Они разнесли торс напрочь, вырвав сердце из тела, но оставив при этом нетронутыми голову и руки.
— Мертв? — спросил он Медведя.
— Я считаю, что это вполне вероятно, — ответил Медведь. К нему возвратилась его швейцарская осмотрительность. Туловище Кадара представляло теперь собой бесформенное месиво.
— Да, — кивнул Медведь. — Можно с полной определенностью утверждать, что он мертв.
— Очень по-швейцарски, — усмехнулся Фицдуэйн.
— Значит, все кончено, — сказал Медведь. Он смотрел на Фицдуэйна с сочувствием и благоговейным трепетом. Чтобы убивать, надо обладать талантом, и, несмотря на то, что Фицдуэйн по натуре был отзывчивым и добрым человеком, он умел и ненавидеть. Он был порядочным человеком и старался всегда им оставаться, но против своей воли оказался втянутым в кровавую бойню и стал ее участником. Какие шрамы оставит эта резня на его душе? Медведь вздохнул. Он устал. И он знал, что тоже не скоро избавится от мыслей об этом кошмаре.
Он угрюмо покачал головой, затем взял себя в руки и еще раз посмотрел на останки Палача. Пошел он к черту, он заслужил свою смерть. Что сделано, то сделано.
Фицдуэйн оглянулся на догоравшие руины главного зала и на двор замка. Стрельба прекратилась, не слышалось больше разрывов гранат, криков раненых. Рейнджеры были заняты осмотром укреплений на зубцах. Килмара в своей “Оптике” по-прежнему кружил в небе.
Фицдуэйн потянулся к своему радиопередатчику:
— Ты все еще там? — спросил он.
— Похоже, что так, — ответил Килмара. — Здесь так красиво, что дух захватывает, но, к сожалению, негде помочиться.
— Палач мертв, — сказал Фицдуэйн.
— Как в прошлый раз? — спросил Килмара. — Или вы предприняли более действенные меры?
— Я его застрелил, — сказал Фицдуэйн, — и пырнул ножом, а Медведь прострелил ему голову, и мы его повесили, и он еще здесь — точнее, здесь то, что от него осталось.
— Сколько раз ты в него выстрелил? — спросил Килмара, сам не зная почему. Наверное, это было ответной реакцией на стресс. Он внезапно почувствовал невероятную усталость.
— Точно не помню, — ответил Фицдуэйн. — Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть самому?
— Значит, толстая дама наконец допела? — сказал Килмара.
— Похоже, что так, — ответил Фицдуэйн.
Килмара держался молодцом, хотя и немного прихрамывал. Около часа назад он отправил “Оптику” на дозаправку, а сам спрыгнул с парашютом. Прыжок был безупречным, но он приземлился на старинную пушку во дворе замка и вывихнул ногу.
Непосредственная опасность, казалось, миновала, но о полной безопасности можно было бы говорить только после того, как закончится тщательное прочесывание острова при дневном свете, поэтому измотанные защитники замка и не менее уставшие рейнджеры вновь заняли позиции по всему периметру замка, оставив его окрестности мертвым и тем, кому взбредет в голову рыскать вокруг в такой час.
Части регулярной армии прибыли наземным транспортом на большой остров и начали переправляться по канатам, а инженерное соединение приступило к наведению временного моста. Их прикрывали минометы и легкая артиллерия, готовые открыть огонь в случае необходимости. Около пяти часов утра, когда уже занимался рассвет, на остров прибыло первое подразделение регулярной армии.
Килмары не было довольно долго. Наконец он появился. Вид у него был недовольный. Он уселся на мешок с песком и подлил виски в чашку кофе, поданную ему бойцом.
— У меня новости хорошие и новости плохие, — сообщил он. — С каких начать?
— Выбирай сам, — ответил Фицдуэйн.
Он сидел на полу, спиной прислонившись к стене. Медик рейнджеров наложил повязку на его рану на щеке. Похоже было, что остаток жизни ему придется проходить со шрамом. Итен свернулась клубком у него на руках, она была в полузабытьи. Он бессознательно поглаживал ее, как бы старясь убедить себя в том, что она на самом деле жива.
— Я чертовски устал. Я еще никогда так не уставал. Я очень рад, что не родился во времена крестовых походов. Только представьте себе, что подобная осада может длиться месяцами, температура в конце концов становится, как в печке, а ты должен носить на себе металлический панцирь весом в пол-автомобиля, а сверху еще и кафтан с намалеванным на нем крестом, чтобы противник знал, куда ему целиться. У мужиков в те времена, должно быть, были железные яйца.
— Они рано умирали, — сказал Медведь.
— Начни с хороших новостей, — сказала Итен. Рана ее была перебинтована, и голова слегка кружилась от боли, но настроение у нее было приподнятое; она была рада, что не очень пострадала в бою. Медик рейнджеров заверил, что ранение легкое и она быстро поправится.
— Мы захватили пленного — парня по фамилии Сартави, одного из командиров подразделений Палача, — сказал Кил-мара, — и он оказался очень разговорчивым. Это хорошо, с его помощью нам будет легче объяснить наличие такой горы трупов. Но главное то, что мы все обязаны Хьюго. Если бы не он, дело бы кончилось очень и очень плохо. Палач не собирался оставлять никого в живых. В дополнение к основному он разработал еще один план, и Сартави знал о нем. Он бы разменял всех студентов. Этакая милая шуточка в духе Палача.
— А неприятные новости? — спросил Медведь.
— У нас будет гость, — ответил Килмара. — Он через час прилетит на вертолете, причем он сам сидит за штурвалом. За ним следует вертолет с прессой. Мы окажемся на первых страницах.
— Этот ублюдок держит нос по ветру, — сказал Фицдуэйн. — А ты не пытался его отговорить?
— Еще спрашиваешь, — обиделся Килмара. — Я сказал и ему, и его пресс-секретарю, что сейчас неподходящий момент для рекламы и, кроме того, здесь пока небезопасно.
— Но он тебе не поверил? — спросил Фицдуэйн.
— Нет, — ответил Килмара. — Не поверил.
— А может, нам его пристрелить? — спросил Фицдуэйн. — Я хорошо натренировался на подобных проделках в последнее время.
— В прямом эфире, — сказала Итен, — и перед лицом всей журналистской братии? Я должна наложить макияж.
— Я вам помогу, — вступил в разговор Медведь, — только скажите мне, о ком идет речь?
— Это наш “тишек”, — сказал Фицдуэйн, — Джозеф Патрик Делейни, премьер-министр нашей замечательной страны. Он сделал нам много пакостей в Конго и с тех пор пакостит, как может, в этой стране. Он летит сюда для того, чтобы расцеловать детишек, прицепить медали раненым и объявить, что главный герой — это он сам. Он продажный тип и первоклассное дерьмо, и, конечно, мы его не очень любим.
— Понятно, — сказал Медведь, — а я думал, что рейнджеры отвечают за его безопасность.
— У нас в стране такая неразбериха, что трудно в чем-либо разобраться, — сказал Килмара. — Я, пожалуй, напьюсь как следует.
Боец обгорел не в танке, а у стен замка. Он готовился набросить кошку на стену и угодил в “коктейль Молотова”. В те несколько секунд, пока его товарищи сбивали пламя, он превратился в живой факел. Когда он пришел в себя, спасшие его "товарищи уже успели погибнуть. Он обнаружил их тела, когда полз к танку, чтобы укрыться под его обломками.
Он был почти у танка, — казалось, что он полз туда несколько часов, — когда шальная автоматная очередь прошлась по его ногам, выбросила в воздух фонтан из костей и лишила его надежд на какое-либо будущее. Конечно, он мог бы сдаться, но на что он мог рассчитывать, став калекой, — ведь у него не было ни родного дома, ни родной страны.
Жизнь в лагере для беженцев — если его не пристрелят или не посадят в тюрьму — не привлекала его. Кроме того, он будет безденежным. А ведь большинство из них согласились на эту затею, чтобы подзаработать и начать новую жизнь. И поначалу казалось, что цель их близка.
Ну что ж, значит, такова воля Аллаха. Единственное, что ему теперь осталось, — это умереть достойно и присоединиться к своим товарищам, которые ожидают его в райских садах.
Он лишился своего АК-47, когда взорвалась бензиновая бомба, и очень сожалел об этом, так как настоящий солдат должен всегда быть при оружии; но когда он наконец дополз до своего стального убежища, то обнаружил там кое-что более смертоносное: ракетную установку РПГ-7. Она была заряжена, и, хотя запасных ракет не было, он был уверен, что обойдется и одной. Он сомневался, что ему представилась бы возможность выпустить вторую ракету. Он поступит так, как ему велит Аллах. У каждого человека своя судьба, и даже из очевидной катастрофы можно извлечь что-либо полезное.
Вертолет вошел в зону прицела. РПГ-7 представлял собой простое, прямоцельное орудие без изощренной управляющей системы, поэтому стрелять нужно было точно.
Вертолет готовился приземлиться перед замком. Через мощный оптический прицел он видел, что внутри находится всего один человек, но он, несомненно, был важной персоной, так как солдаты занимали позиции и офицер отдавал команды.
Все взоры были устремлены на вертолет. Никто не заметил, как из обломков танка высунулся наконечник РПГ-7. Когда вертолет находился на расстоянии семидесяти метров, умирающий воин выстрелил в него.
Премьер Ирландии как раз размышлял о Килмаре и о том, что человек, которого он когда-то предал, теперь укрепит его политическую репутацию отблесками своей славы, и вдруг увидел, что в его направлении летит ракета весом почти в два килограмма. У него мелькнула мысль, что его одержавшие победу войска решили устроить салют в его честь.
Боеголовка прошила купол насквозь, проделав в нем две аккуратные, круглые дырки, как будто для вентиляции. Взрыва не последовало. Фицдуэйн, Килмара, Медведь, Итен и остальные уцелевшие защитники замка ошеломленно наблюдали, как ракета вошла в кабину и тут же вылетела из нее, не причинив ей ни малейшего вреда.
Послышались автоматные очереди, уничтожившие ракетчика.
Килмара отвел от глаз окуляры своего мощного бинокля. Ему удалось увидеть выражение лица премьер-министра в момент встречи ракеты с вертолетом.
— Нет, нам их не победить, — медленно сказал он, наблюдая, как тот совершает поспешную посадку. — Слишком много они пьют водки.
Глаза его оживились:
— Ничего, теперь он поймет, что меня надо слушать. Не хотел бы я начать день подобным образом.
— Как ты это сделал? — спросил Фицдуэйна Медведь.
— Даже не пошевелив губами, — добавил до Гювэн.
— Я здесь ни при чем, — сказал Фицдуэйн, — хотя искушение было очень сильным.
— Первоклассный кадр, — сказал Итен. — Этому ублюдку опять повезло.
— Повезло или нет, — сказал довольный Килмара — но этому ублюдку придется переодеть штаны. Ничего, наступит и его час.
Подоспел вертолет с журналистами на борту. Было ясно, что они разрываются между желанием приблизиться к пробитому вертолету, но в то же время опасаются подобной участи. Из открытых окон и дверей торчали линзы камер.
Пилот, явно не имеющий боевого опыта, несколько раз собирался посадить машину и каждый раз в последний момент менял свое решение. Следя за этими манипуляциями, Фицдуэйн так и ждал, что журналисты начнут по одному вываливаться из вертолета.
— Который час? — спросил Медведь.
— Половина седьмого, — ответил Фицдуэйн. — В это время все ирландцы и ирландки еще спят крепким сном.
— А мы в это время садимся завтракать, — сказал Медведь.
— Это по-швейцарски, — усмехнулся Фицдуэйн.
От автора
“Забавы Палача” — это плод воображения автора, но толчком к написанию книги послужило событие, происшедшее на самом деле, очень напоминающее то, что описывается в самом начале книги.
Я поймал тело повешенного и испытал те же чувства, что и Фицдуэйн. Сэмюэл Джонсон заметил: “Имейте в виду, сэр, если человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно концентрирует его ум”. К этому я могу добавить, что такое же воздействие оказывает обнаружение тела повешенного.
Написание этой книги было бы невозможно, если бы мне не помогали многие и многие люди. Обычно не принято приобщать детальный перечень к художественному произведению, но у каждого правила есть исключения, и в данном случае я считаю, что было бы некрасиво — не говоря уже о том, что просто не по-дружески, — не указать тех, кто оказывал мне помощь и содействие. Мне помогали сотни людей и многие организации — я, конечно, не смогу упомянуть всех, — но я постарался привести хотя бы часть имен. Естественно, что я не стал называть имена сотрудников подразделений по борьбе с терроризмом, которые предпочли остаться в тени.
Звания, должности и занимаемые посты приведены на момент создания книги.
Вот перечень организаций и отдельных лиц, которым я хотел бы выразить свою признательность:
ИРЛАНДИЯ:
Ирландская армия: капитан Питер Байрнс; командир Де Аш; командир Мартин Иган; командир Дес Трэверс; капитан Говард Берни; сержант Джон Рошфор из Пехотного училища.
Ирландская полиция “Гардай Сиохана”: сержант Винсент Бергин; суперинтендант Мэтг Инглиш. Лаборатория судебной медицины “Гардай Сиохана”: доктор Джим Донован; доктор Тим Кридон; Мэри О`Коннор.
Посольство США: полковник Хаас, военный атташе;
Джон Деннис, атташе по вопросам культуры; Марго Коллинз.
РТЕ, служба Национального телевидения Ирландии:
Джо Малхолланд, редактор программы “Сегодня вечером”;
Оливия О`Лери; Полин О`Брайен; Дейрдра Янг; Том МакКо-рен.
“Айриш тайме”: Найл Фэллон.
Особо я бы хотел отметить Лиз О`Райли; клан Клисс-манн; в частности Бадж, Хельмута, Кон, Сандру, Фрэнка, Дитера и Мэри.
Тони Ганнинг и сотрудников “AIB Клонмел”.
Кейт Гиллеспи; Сибилл Кнобель; Джо и Кристиан Хэк-барт; Алан Дули.
ШВЕЙЦАРИЯ
Швейцарская армия: оберет (полковник) Стукки; гауптан (капитан) Урс Гербер; майор Стахли; Эгьен Рэйхель; капралы Томас Аберсолд и Дж. Ханни.
Криминальная полиция г. Берна: адъюнкт Амхерд, шеф криминальной полиции; детектив сержант Хайнц Босс.
Федеральная полиция Швейцарии: доктор Петер Губер; комиссар Джордан.
“Дёр Бунд”: Кристин Коблер, Ульрик Сибер.
Анна Мария Буесс; Ева и Вало фон Бюрен; Жаклин Вишар; Люди Форнера; Врени и Готц; Урсула Майер; Ганс Руди Гюнтер; Ханна Трауер; Альфред Васпи; Ксавье Коллер;
Беата и Хло Ходлеры; Кармен Шупбах; Марио и Бригитт Вольп; Сюзанна Бондаллаз-Райзер; Никлас и Анка фон Штайгер; Оскар Люди; Даниэл Экман; Дж. Дж. Гауэр из “Швейцерхоф”; Петер Аренго-ДжонсиДжон Виккс из “Фай-неншиэл тайме”; В. Мами; Н. Вогель; Винсент Картер;
Марио-Мишель Аффентрангер; Рольф Спринт; профессор Леупи; доктор Гвидо Смезер; Дитер Джорди, нотариус; следователь Истер; доктор Янос Молнар; профессор Ульрих Имхоф; доктор Страссер Йенни; мистер Студен из Бюргер-мейнде; доктор Жорж Торман; доктор Кристоф де Стайгер;
— Марсель Гранджан; доктор Фрей; Исидор Дж. Матис из отеля “Бельвю”; Гами Флориан изАарбергерхофа.
ГЕРМАНИЯ
Федеральное управление уголовного розыска и Висбаден: Гитга Венсен.
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Леонард Холихан из института “Арк” и Крис Чадвик — “Оптика”;
Хью Таунсенд — “Аилэндер”;
Пит Флинн — дирижабли.
Джеофф Сэнгстер — королевская артиллерия.
Кен Сэлисбери — ПВО.
Питер Барнс; Колин Вайт; Джон Друри; Честер Веджвуд;
Анни Лэпер; Пилар Пелез.
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
Армия — доктор Вильям Ф. Этвотер и Армандо Фамарини из Артиллерийско-технического музея на испытательном полигоне в Абердине.
Бонни Карлсон, Майкл Каплан и сотрудников “Стерлинг ЛордЛитеристик”; Викки Крит.
Алан Вильяме; Питер Шнайдер и другие сотрудники “Гров Вейденфелд”.
Ал Руссо и Джо Брэдли из компьютерного центра в Бруклине. Особенно признателен Крису и Джейн Кардус; Элиоту Эрвитту; Дэнису Мартину; Джону Причарду; Джеймсу Т. Мили; Джимми Зиду; Калебуи Барбаре Дэвис; Пэту Мартину; Доннсте де Во; Эллен и Жерару Койл; Джиму и Джин Эд-гелл; Номениде Лазаро; Рону Левандускому; Джеку Клари; Арту Дамсчену.
Коллегам-писателям: СэмуЛлевеллину; Майку де Ларрабети и Стюарту Вудсу.
Это длинный список, но ведь книга тоже длинная, — и у Хьюго Фицдуэйна еще в запасе много историй.
Если я кого-то упустил, прошу моих друзей с Континента простить меня.
Спасибо вам всем.
При падении его поврежденное колено и сломанная нога причинили ему такую боль, что он оцепенел от ужаса. Пот заливал ему лицо, и только благодаря исключительной силе воли ему удалось не потерять сознание. Он боролся с собой, чтобы не утратить контроль над своими действиями. Он никогда бы не поверил, что возможно переносить такую адскую боль и сохранять при этом самообладание. Его вопли отдавались эхом в озаряемой вспышками пламени темноте, а по щекам катились слезы. Он полз за обоймой.
Фицдуэйн, из простреленной щеки которого хлестана кровь, не сразу пришел в себя после выстрела Палача. Забыв о своем дробовике, он обеими руками ухватился за тяжелую веревку, о которую поскользнулся.
Кадар почувствовал приближение Фицдуэйна в тот момент, когда перезаряжал свой автомат. Он щелкнул затвором, вставил обойму, взвел курок и повернулся, чтобы выстрелить в ирландца.
Фицдуэйн резко взмахнул веревкой и шлепнул ею Кадара, ободрав тем самым ему лицо и развернув зажатый у того в руке автомат в сторону. Затем он отбросил веревку и ухватил Кадара за руку. Ошалевший от ран и едва переносимой боли, Кадар пытался сопротивляться, но не мог ничего сделать;
Фицдуэйн вставил палец между курком и ударником, плотно удерживая затвор. Фицдуэйн медленно отвел орудие от того места, куда оно было нацелено, но ему пришлось убрать палец, потому что Палач начал изо всех сил трясти автомат. Кадар сделал несколько отчаянных выстрелов, но они отозвались лишь эхом в ночи.
Фицдуэйн дождался момента, когда автомат Палача опустел, и после этого изо всей силы ударил его головой, снеся своему противнику нос. Пока Палач корчился и визжал от боли, Фицдуэйн ослабил тиски на руке противника и достал свой кинжал. Он вставил его в живот Палача, там, где заканчивался бронежилет, и несколько раз повернул лезвие. В воздухе разнесся душераздирающий вопль. Подошел Медведь и всадил в упор стрелу в изувеченное, бесформенное лицо Кадара. В момент удара голова Кадара завалилась набок, поэтому стрела прошла через обе щеки, разнесла нёбо и выбила зубы. Все его туловище начало биться в конвульсиях, но он продолжал сопротивляться. На губах пенились кровь и слизь, из дыр на щеках били фонтанчики, а он сам издавал нечленораздельные, дикие вопли. Медведю стало не по себе, и он занялся своим луком.
Фицдуэйн вытащил кинжал, направил его к сердцу Кадара и всадил его в тело и там же оставил. Сразу же вслед за этим он схватил веревку, обвязал ее вокруг шеи Палача и сбросил конвульсирующее тело с башни. Веревка со свистом полетела вниз и туго затянулась вокруг шеи Палача.
Фицдуэйн лег на крышу и перегнулся через край. На конце веревки болталась фигура, освещаемая отблесками пламени из главного зала. Тело повисло на высоте нескольких футов над землей.
Фицдуэйн поднялся и направился к винтовой лестнице. Медведь последовал за ним.
Когда они вышли во двор, Фицдуэйн повернулся и посмотрел на повешенную фигуру. Рейнджер осветил фонарем изувеченную и окровавленную голову. Из ран от лука сочились кровь и внутренности. Лицо было обезображено до неузнаваемости. Тем не менее у них не осталось никаких сомнений в том, что это на самом деле был Палач. Тело продолжало подергиваться в конвульсиях.
Фицдуэйн бросил взгляд на своего друга, а затем вновь посмотрел на Палача. Он уже немного успокоился, и от вида Палача ему стало не по себе.
— Надо его прикончить, — сказал Медведь. На мгновение ирландец заколебался, но тут же вспомнил о Руди, о Врени, о Беате фон Граффенлаубе, Паулюсе фон Беке — о всей той пролитой крови, боли, ужасе, что были на совести этого человека — человека, который сумел однажды и ему понравиться.
Он вспомнил, как пришел в Дракер, чтобы сообщить о повешенном юноше, и как он, стоя в шерстяных носках на полу, беседовал со слегка потрепанной, но по-прежнему привлекательной брюнеткой в стильных “старушечьих” очках. А сейчас ее тело, прошитое во время кровавой бойни очередью из “узи”, лежит на полу в Дракере. Он подумал об Иво, о Марроу, о Томми Кине, о Дике Ноубле и о своей любимой женщине, у которой прострелено бедро. Он почувствовал, что устал, и понял, что Медведь прав и с этим надо покончить.
Тело опять дернулось, и веревка начала медленно раскачиваться.
Фицдуэйн прицелился из своего автомата и выпустил в Кадара четыре пули XR-18. Они разнесли торс напрочь, вырвав сердце из тела, но оставив при этом нетронутыми голову и руки.
— Мертв? — спросил он Медведя.
— Я считаю, что это вполне вероятно, — ответил Медведь. К нему возвратилась его швейцарская осмотрительность. Туловище Кадара представляло теперь собой бесформенное месиво.
— Да, — кивнул Медведь. — Можно с полной определенностью утверждать, что он мертв.
— Очень по-швейцарски, — усмехнулся Фицдуэйн.
— Значит, все кончено, — сказал Медведь. Он смотрел на Фицдуэйна с сочувствием и благоговейным трепетом. Чтобы убивать, надо обладать талантом, и, несмотря на то, что Фицдуэйн по натуре был отзывчивым и добрым человеком, он умел и ненавидеть. Он был порядочным человеком и старался всегда им оставаться, но против своей воли оказался втянутым в кровавую бойню и стал ее участником. Какие шрамы оставит эта резня на его душе? Медведь вздохнул. Он устал. И он знал, что тоже не скоро избавится от мыслей об этом кошмаре.
Он угрюмо покачал головой, затем взял себя в руки и еще раз посмотрел на останки Палача. Пошел он к черту, он заслужил свою смерть. Что сделано, то сделано.
Фицдуэйн оглянулся на догоравшие руины главного зала и на двор замка. Стрельба прекратилась, не слышалось больше разрывов гранат, криков раненых. Рейнджеры были заняты осмотром укреплений на зубцах. Килмара в своей “Оптике” по-прежнему кружил в небе.
Фицдуэйн потянулся к своему радиопередатчику:
— Ты все еще там? — спросил он.
— Похоже, что так, — ответил Килмара. — Здесь так красиво, что дух захватывает, но, к сожалению, негде помочиться.
— Палач мертв, — сказал Фицдуэйн.
— Как в прошлый раз? — спросил Килмара. — Или вы предприняли более действенные меры?
— Я его застрелил, — сказал Фицдуэйн, — и пырнул ножом, а Медведь прострелил ему голову, и мы его повесили, и он еще здесь — точнее, здесь то, что от него осталось.
— Сколько раз ты в него выстрелил? — спросил Килмара, сам не зная почему. Наверное, это было ответной реакцией на стресс. Он внезапно почувствовал невероятную усталость.
— Точно не помню, — ответил Фицдуэйн. — Почему бы тебе не спуститься и не посмотреть самому?
— Значит, толстая дама наконец допела? — сказал Килмара.
— Похоже, что так, — ответил Фицдуэйн.
ДАНКЛИВ — ЗАМОК ФИЦДУЭЙНА. 03.00
Фицдуэйн и Килмара закончили осмотр территории замка. После этого Килмару отозвали, чтобы передать ему радиосообщение из штаба рейнджеров в Дублине.Килмара держался молодцом, хотя и немного прихрамывал. Около часа назад он отправил “Оптику” на дозаправку, а сам спрыгнул с парашютом. Прыжок был безупречным, но он приземлился на старинную пушку во дворе замка и вывихнул ногу.
Непосредственная опасность, казалось, миновала, но о полной безопасности можно было бы говорить только после того, как закончится тщательное прочесывание острова при дневном свете, поэтому измотанные защитники замка и не менее уставшие рейнджеры вновь заняли позиции по всему периметру замка, оставив его окрестности мертвым и тем, кому взбредет в голову рыскать вокруг в такой час.
Части регулярной армии прибыли наземным транспортом на большой остров и начали переправляться по канатам, а инженерное соединение приступило к наведению временного моста. Их прикрывали минометы и легкая артиллерия, готовые открыть огонь в случае необходимости. Около пяти часов утра, когда уже занимался рассвет, на остров прибыло первое подразделение регулярной армии.
Килмары не было довольно долго. Наконец он появился. Вид у него был недовольный. Он уселся на мешок с песком и подлил виски в чашку кофе, поданную ему бойцом.
— У меня новости хорошие и новости плохие, — сообщил он. — С каких начать?
— Выбирай сам, — ответил Фицдуэйн.
Он сидел на полу, спиной прислонившись к стене. Медик рейнджеров наложил повязку на его рану на щеке. Похоже было, что остаток жизни ему придется проходить со шрамом. Итен свернулась клубком у него на руках, она была в полузабытьи. Он бессознательно поглаживал ее, как бы старясь убедить себя в том, что она на самом деле жива.
— Я чертовски устал. Я еще никогда так не уставал. Я очень рад, что не родился во времена крестовых походов. Только представьте себе, что подобная осада может длиться месяцами, температура в конце концов становится, как в печке, а ты должен носить на себе металлический панцирь весом в пол-автомобиля, а сверху еще и кафтан с намалеванным на нем крестом, чтобы противник знал, куда ему целиться. У мужиков в те времена, должно быть, были железные яйца.
— Они рано умирали, — сказал Медведь.
— Начни с хороших новостей, — сказала Итен. Рана ее была перебинтована, и голова слегка кружилась от боли, но настроение у нее было приподнятое; она была рада, что не очень пострадала в бою. Медик рейнджеров заверил, что ранение легкое и она быстро поправится.
— Мы захватили пленного — парня по фамилии Сартави, одного из командиров подразделений Палача, — сказал Кил-мара, — и он оказался очень разговорчивым. Это хорошо, с его помощью нам будет легче объяснить наличие такой горы трупов. Но главное то, что мы все обязаны Хьюго. Если бы не он, дело бы кончилось очень и очень плохо. Палач не собирался оставлять никого в живых. В дополнение к основному он разработал еще один план, и Сартави знал о нем. Он бы разменял всех студентов. Этакая милая шуточка в духе Палача.
— А неприятные новости? — спросил Медведь.
— У нас будет гость, — ответил Килмара. — Он через час прилетит на вертолете, причем он сам сидит за штурвалом. За ним следует вертолет с прессой. Мы окажемся на первых страницах.
— Этот ублюдок держит нос по ветру, — сказал Фицдуэйн. — А ты не пытался его отговорить?
— Еще спрашиваешь, — обиделся Килмара. — Я сказал и ему, и его пресс-секретарю, что сейчас неподходящий момент для рекламы и, кроме того, здесь пока небезопасно.
— Но он тебе не поверил? — спросил Фицдуэйн.
— Нет, — ответил Килмара. — Не поверил.
— А может, нам его пристрелить? — спросил Фицдуэйн. — Я хорошо натренировался на подобных проделках в последнее время.
— В прямом эфире, — сказала Итен, — и перед лицом всей журналистской братии? Я должна наложить макияж.
— Я вам помогу, — вступил в разговор Медведь, — только скажите мне, о ком идет речь?
— Это наш “тишек”, — сказал Фицдуэйн, — Джозеф Патрик Делейни, премьер-министр нашей замечательной страны. Он сделал нам много пакостей в Конго и с тех пор пакостит, как может, в этой стране. Он летит сюда для того, чтобы расцеловать детишек, прицепить медали раненым и объявить, что главный герой — это он сам. Он продажный тип и первоклассное дерьмо, и, конечно, мы его не очень любим.
— Понятно, — сказал Медведь, — а я думал, что рейнджеры отвечают за его безопасность.
— У нас в стране такая неразбериха, что трудно в чем-либо разобраться, — сказал Килмара. — Я, пожалуй, напьюсь как следует.
ЗАМОК ФИЦДУЭЙНА. 06.23
Вскоре после рассвета пошел дождь, и он немного облегчил муки раненого, укрывшегося под обломками самодельного танка. Холодный дождь немногоостудил его обгоревшее тело и помог ему избежать ведущих поиск солдат.Боец обгорел не в танке, а у стен замка. Он готовился набросить кошку на стену и угодил в “коктейль Молотова”. В те несколько секунд, пока его товарищи сбивали пламя, он превратился в живой факел. Когда он пришел в себя, спасшие его "товарищи уже успели погибнуть. Он обнаружил их тела, когда полз к танку, чтобы укрыться под его обломками.
Он был почти у танка, — казалось, что он полз туда несколько часов, — когда шальная автоматная очередь прошлась по его ногам, выбросила в воздух фонтан из костей и лишила его надежд на какое-либо будущее. Конечно, он мог бы сдаться, но на что он мог рассчитывать, став калекой, — ведь у него не было ни родного дома, ни родной страны.
Жизнь в лагере для беженцев — если его не пристрелят или не посадят в тюрьму — не привлекала его. Кроме того, он будет безденежным. А ведь большинство из них согласились на эту затею, чтобы подзаработать и начать новую жизнь. И поначалу казалось, что цель их близка.
Ну что ж, значит, такова воля Аллаха. Единственное, что ему теперь осталось, — это умереть достойно и присоединиться к своим товарищам, которые ожидают его в райских садах.
Он лишился своего АК-47, когда взорвалась бензиновая бомба, и очень сожалел об этом, так как настоящий солдат должен всегда быть при оружии; но когда он наконец дополз до своего стального убежища, то обнаружил там кое-что более смертоносное: ракетную установку РПГ-7. Она была заряжена, и, хотя запасных ракет не было, он был уверен, что обойдется и одной. Он сомневался, что ему представилась бы возможность выпустить вторую ракету. Он поступит так, как ему велит Аллах. У каждого человека своя судьба, и даже из очевидной катастрофы можно извлечь что-либо полезное.
Вертолет вошел в зону прицела. РПГ-7 представлял собой простое, прямоцельное орудие без изощренной управляющей системы, поэтому стрелять нужно было точно.
Вертолет готовился приземлиться перед замком. Через мощный оптический прицел он видел, что внутри находится всего один человек, но он, несомненно, был важной персоной, так как солдаты занимали позиции и офицер отдавал команды.
Все взоры были устремлены на вертолет. Никто не заметил, как из обломков танка высунулся наконечник РПГ-7. Когда вертолет находился на расстоянии семидесяти метров, умирающий воин выстрелил в него.
Премьер Ирландии как раз размышлял о Килмаре и о том, что человек, которого он когда-то предал, теперь укрепит его политическую репутацию отблесками своей славы, и вдруг увидел, что в его направлении летит ракета весом почти в два килограмма. У него мелькнула мысль, что его одержавшие победу войска решили устроить салют в его честь.
Боеголовка прошила купол насквозь, проделав в нем две аккуратные, круглые дырки, как будто для вентиляции. Взрыва не последовало. Фицдуэйн, Килмара, Медведь, Итен и остальные уцелевшие защитники замка ошеломленно наблюдали, как ракета вошла в кабину и тут же вылетела из нее, не причинив ей ни малейшего вреда.
Послышались автоматные очереди, уничтожившие ракетчика.
Килмара отвел от глаз окуляры своего мощного бинокля. Ему удалось увидеть выражение лица премьер-министра в момент встречи ракеты с вертолетом.
— Нет, нам их не победить, — медленно сказал он, наблюдая, как тот совершает поспешную посадку. — Слишком много они пьют водки.
Глаза его оживились:
— Ничего, теперь он поймет, что меня надо слушать. Не хотел бы я начать день подобным образом.
— Как ты это сделал? — спросил Фицдуэйна Медведь.
— Даже не пошевелив губами, — добавил до Гювэн.
— Я здесь ни при чем, — сказал Фицдуэйн, — хотя искушение было очень сильным.
— Первоклассный кадр, — сказал Итен. — Этому ублюдку опять повезло.
— Повезло или нет, — сказал довольный Килмара — но этому ублюдку придется переодеть штаны. Ничего, наступит и его час.
Подоспел вертолет с журналистами на борту. Было ясно, что они разрываются между желанием приблизиться к пробитому вертолету, но в то же время опасаются подобной участи. Из открытых окон и дверей торчали линзы камер.
Пилот, явно не имеющий боевого опыта, несколько раз собирался посадить машину и каждый раз в последний момент менял свое решение. Следя за этими манипуляциями, Фицдуэйн так и ждал, что журналисты начнут по одному вываливаться из вертолета.
— Который час? — спросил Медведь.
— Половина седьмого, — ответил Фицдуэйн. — В это время все ирландцы и ирландки еще спят крепким сном.
— А мы в это время садимся завтракать, — сказал Медведь.
— Это по-швейцарски, — усмехнулся Фицдуэйн.
От автора
“Если бы каждый занимался своим делом, — сказала Герцогиня хриплым голосом, — шарик вертелся бы гораздо быстрее, чем он это делает в настоящее время”.
Льюис Кэрролл “Алиса в стране чудес”
“В Швейцарии не смог бы появиться свой Льюис Кэрролл”.
Врени Рутшман. Март 1981. Цюрих
“Забавы Палача” — это плод воображения автора, но толчком к написанию книги послужило событие, происшедшее на самом деле, очень напоминающее то, что описывается в самом начале книги.
Я поймал тело повешенного и испытал те же чувства, что и Фицдуэйн. Сэмюэл Джонсон заметил: “Имейте в виду, сэр, если человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно концентрирует его ум”. К этому я могу добавить, что такое же воздействие оказывает обнаружение тела повешенного.
Написание этой книги было бы невозможно, если бы мне не помогали многие и многие люди. Обычно не принято приобщать детальный перечень к художественному произведению, но у каждого правила есть исключения, и в данном случае я считаю, что было бы некрасиво — не говоря уже о том, что просто не по-дружески, — не указать тех, кто оказывал мне помощь и содействие. Мне помогали сотни людей и многие организации — я, конечно, не смогу упомянуть всех, — но я постарался привести хотя бы часть имен. Естественно, что я не стал называть имена сотрудников подразделений по борьбе с терроризмом, которые предпочли остаться в тени.
Звания, должности и занимаемые посты приведены на момент создания книги.
Вот перечень организаций и отдельных лиц, которым я хотел бы выразить свою признательность:
ИРЛАНДИЯ:
Ирландская армия: капитан Питер Байрнс; командир Де Аш; командир Мартин Иган; командир Дес Трэверс; капитан Говард Берни; сержант Джон Рошфор из Пехотного училища.
Ирландская полиция “Гардай Сиохана”: сержант Винсент Бергин; суперинтендант Мэтг Инглиш. Лаборатория судебной медицины “Гардай Сиохана”: доктор Джим Донован; доктор Тим Кридон; Мэри О`Коннор.
Посольство США: полковник Хаас, военный атташе;
Джон Деннис, атташе по вопросам культуры; Марго Коллинз.
РТЕ, служба Национального телевидения Ирландии:
Джо Малхолланд, редактор программы “Сегодня вечером”;
Оливия О`Лери; Полин О`Брайен; Дейрдра Янг; Том МакКо-рен.
“Айриш тайме”: Найл Фэллон.
Особо я бы хотел отметить Лиз О`Райли; клан Клисс-манн; в частности Бадж, Хельмута, Кон, Сандру, Фрэнка, Дитера и Мэри.
Тони Ганнинг и сотрудников “AIB Клонмел”.
Кейт Гиллеспи; Сибилл Кнобель; Джо и Кристиан Хэк-барт; Алан Дули.
ШВЕЙЦАРИЯ
Швейцарская армия: оберет (полковник) Стукки; гауптан (капитан) Урс Гербер; майор Стахли; Эгьен Рэйхель; капралы Томас Аберсолд и Дж. Ханни.
Криминальная полиция г. Берна: адъюнкт Амхерд, шеф криминальной полиции; детектив сержант Хайнц Босс.
Федеральная полиция Швейцарии: доктор Петер Губер; комиссар Джордан.
“Дёр Бунд”: Кристин Коблер, Ульрик Сибер.
Анна Мария Буесс; Ева и Вало фон Бюрен; Жаклин Вишар; Люди Форнера; Врени и Готц; Урсула Майер; Ганс Руди Гюнтер; Ханна Трауер; Альфред Васпи; Ксавье Коллер;
Беата и Хло Ходлеры; Кармен Шупбах; Марио и Бригитт Вольп; Сюзанна Бондаллаз-Райзер; Никлас и Анка фон Штайгер; Оскар Люди; Даниэл Экман; Дж. Дж. Гауэр из “Швейцерхоф”; Петер Аренго-ДжонсиДжон Виккс из “Фай-неншиэл тайме”; В. Мами; Н. Вогель; Винсент Картер;
Марио-Мишель Аффентрангер; Рольф Спринт; профессор Леупи; доктор Гвидо Смезер; Дитер Джорди, нотариус; следователь Истер; доктор Янос Молнар; профессор Ульрих Имхоф; доктор Страссер Йенни; мистер Студен из Бюргер-мейнде; доктор Жорж Торман; доктор Кристоф де Стайгер;
— Марсель Гранджан; доктор Фрей; Исидор Дж. Матис из отеля “Бельвю”; Гами Флориан изАарбергерхофа.
ГЕРМАНИЯ
Федеральное управление уголовного розыска и Висбаден: Гитга Венсен.
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Леонард Холихан из института “Арк” и Крис Чадвик — “Оптика”;
Хью Таунсенд — “Аилэндер”;
Пит Флинн — дирижабли.
Джеофф Сэнгстер — королевская артиллерия.
Кен Сэлисбери — ПВО.
Питер Барнс; Колин Вайт; Джон Друри; Честер Веджвуд;
Анни Лэпер; Пилар Пелез.
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
Армия — доктор Вильям Ф. Этвотер и Армандо Фамарини из Артиллерийско-технического музея на испытательном полигоне в Абердине.
Бонни Карлсон, Майкл Каплан и сотрудников “Стерлинг ЛордЛитеристик”; Викки Крит.
Алан Вильяме; Питер Шнайдер и другие сотрудники “Гров Вейденфелд”.
Ал Руссо и Джо Брэдли из компьютерного центра в Бруклине. Особенно признателен Крису и Джейн Кардус; Элиоту Эрвитту; Дэнису Мартину; Джону Причарду; Джеймсу Т. Мили; Джимми Зиду; Калебуи Барбаре Дэвис; Пэту Мартину; Доннсте де Во; Эллен и Жерару Койл; Джиму и Джин Эд-гелл; Номениде Лазаро; Рону Левандускому; Джеку Клари; Арту Дамсчену.
Коллегам-писателям: СэмуЛлевеллину; Майку де Ларрабети и Стюарту Вудсу.
Это длинный список, но ведь книга тоже длинная, — и у Хьюго Фицдуэйна еще в запасе много историй.
Если я кого-то упустил, прошу моих друзей с Континента простить меня.
Спасибо вам всем.