– Ты! – сказал он, указывая на ту самку, что стояла ближе всех к нему и источала наиболее соблазнительный запах. Остальные три самки подались назад, в самый угол шатра, а та, которую он выбрал, повернулась спиной к молодому кзаххну и наклонилась вперед. Он шагнул к ней и погрузил три пальца в предлагаемую ему теплую мягкую влажную плоть, а затем вытер их о свою шерсть. И без дальнейших церемоний оседлал самку, навалившись на нее всей тяжестью так, что она была вынуждена опуститься на колени и опереться руками в пол. Могучими толчками он вгонял свой член в податливую плоть, и самка с каждым толчком опускалась все ниже, пока не уперлась лбом в пол.
Когда все было закончено, другие самки приблизились, чтобы обласкать свою сестру. Хрр-Брахл Йпрт снова оделся и вышел из шатра. Теперь его сексуальный интерес проснется только через три недели.
Один из вождей, Йохл-Гхар Вирриджк, ожидал его. Они встали друг перед другом, и их взгляды встретились. Йохл-Гхар Вирриджк показал на небо.
– День приближается. Воздушные октавы напрягаются.
Кзаххн вскинул голову, несмотря на Фреир, который, как паук к своей жертве, подбирался к Беталиксу. Скоро, скоро Фреир спрячется в животе своего врага. И тогда армия выполнит свое предназначение. Она ударит и уничтожит всех потомков Фреира, которые живут там, где был убит дед Хрр-Брахл Йпрта. Армия сожжет этот проклятый город и уничтожит память о нем. Эти мысли протекали в мозгу кзаххна, как капли воды стекают с сосулек и, падая на землю, пропитывают ее.
– Две расы сойдутся, – прорычал он.
Немного позже человек-раб протрубил в рог стунжебага, и маленькие фигуры его отца и прадеда предстали перед ним. Юный кзаххн заметил, что, несмотря на все предосторожности, фигуры заметно пострадали за годы путешествия. Окруженный воинами, собравшимися на берегу горной реки, Хрр-Брахл Йпрт впал в транс. Воины застыли в неподвижности, как бы превратившись в лед в воздушном море.
Его великий прадед, размером не больше снежного кролика, стоял перед ним на четвереньках – так ходили все фагоры в те далекие времена, когда Беталикс еще не был захвачен в сети паука-Фреира.
– Держи рога высоко, – сказал снежный кролик. – Помни старую вражду, обагри зелень травы красной кровью сынов Фреира, которые хотят всю землю сделать зеленой и уничтожить благородную белизну снега.
Затем появилась фигура его отца, который поклонился сыну и создал в его мозгу различные видения – своего рода руководство к действию.
Снова мир предстал перед его внутренним взором – три пульсирующие части. Желтые нити октав развевались как желтые ленты, обвивая и обожаемый Беталикс, и подобный пауку Фреир. По желтым нитям передвигалось что-то темное, похожее на лишайник.
Хрр-Брахл Йпрт поблагодарил отца за видение, хотя все это было ему давно известно. Он видел все это уже много раз. Все воины видели это. Но эти видения должны постоянно повторяться – ведь это краеугольный камень их великого похода. Но вот в мозгу кзаххна что-то ярко вспыхнуло, видение исчезло. Весь череп как будто наполнился медленно ворочающимися змеями, умирающими змеями.
И вдруг кзаххну стало предельно ясно, что то, что сейчас необходимо одному фагору – это необходимо всему Хрл-Ичор Йхару, всему миру. И то, что необходимо миру – крайне необходимо одному фагору. Но вот поплыли другие видения: воздушные октавы стали ярче, и сыны Фреира падали на землю, умирая от болезней, от холода, от голода. Это время уже было. Но оно скоро придет снова. Прошлое и будущее едины в настоящем. Скоро, скоро Фреир спрячется в Беталиксе, и это будет время фагоров, время гибели сынов Фреира, время смерти тех, кто убил великого кзаххна Хрр-Трихк Храста.
Помни об этом. Будь отважен, будь беспощаден, не отступай ни на шаг от программы, которая задана тебе многими поколениями предшественников.
Видения далекого прошлого, славного, победоносного. По покрытым блестящим льдом равнинам двигались сонмы его предков.
Помни о нас. Будь готов к будущему. Держи рога высоко.
Юный кзаххн медленно вышел из транса. Его белая птица уселась на левое плечо. Она ласково провела своим изогнутым клювом по его волосам и по плечу и стала выбирать насекомых из шерсти. Снова прозвучал рог. Его траурные звуки разнеслись над черной, холодной как лед водой реки.
Этот меланхолический звук можно было услышать на далеком расстоянии, где находилась группа из восьми фагоров, отделившихся от главных сил. Среди них было шесть гиллот и два сталлуна. С ними был один старый кайдав, уже не годившийся для езды и поэтому нагруженный оружием и припасами. Несколькими днями раньше они захватили шесть мади – мужчин и женщин, – которые вместе со своими животными направлялись к отрогам Чалца. Животных тут же приготовили и съели.
Несчастных мади связали и потащили за собою. Однако из-за этого им пришлось двигаться медленнее, и они отстали от главных сил. При этом они взяли неправильный курс, а разразившаяся буря и разлив реки отрезали их.
После захода Беталикса фагоры остановились на отдых среди раджабаралов. Пленников привязали к одному из деревьев, и они сразу же уснули, свернувшись в один тесный клубок. Фагоры тоже улеглись, их птицы уселись им на грудь, положив головы на теплые шеи своих хозяев. Фагоры немедленно погрузились в сон, сон без видений и без движения, как будто они приготовились отправиться в иной мир.
Крики птиц и вопли мади разбудили их. Мади рвались к тем, кто взял их в неволю, но не в ярости, а в надежде получить от них защиту. Они обращались к своим врагам, умоляя их защитить от еще более страшной угрозы.
Один из раджабаралов расщепился. Воздух со свистом выходил из трещин.
И в клубах пара из расщепившегося ствола появилось извивающееся тело.
– Червь Вутры! Червь Вутры! – кричали мади, а фагоры вскочили на ноги. Один из фагоров кинулся к кайдаву и схватил копье.
Огромный раджабарал тридцати футов толщиной треснул с отвратительным звуком, сверху посыпались обломки сучьев, и из него появился червь Вутры. Он него распространялся зловонный запах – смесь запаха гниющей рыбы и разлагающегося сыра.
Жуткое существо подняло свою напоминающую змеиную голову, сверкающую на солнце. Оно дернулось, ствол раджабарала снова затрещал, осыпаясь и обнажая новые кольца тела червя. Чудовище выбиралось на поверхность, сбрасывая при этом линяющую кожу. Прорывая себе дорогу под землей, оно воспользовалось раджабаралом как прибежищем. Потепление стало причиной метаморфозы червя. Сейчас он переходил к другой стадии своего жизненного цикла.
Фагоры уже были вооружены. Их предводитель отдал приказ, и два воина швырнули свои копья в Червя Вутры.
Но червь извивался, и копья только скользнули по его шкуре, не причинив вреда. Он увидел внизу людей и нанес удар головой. И только тут фагоры оценили истинные размеры чудовища. Четыре огромных глаза, расположенные надо ртом, вокруг которого шевелились щупальца, смотрели на них. Эти щупальца извивались, ища жертву. Огромная пасть была усеяна острыми, загнутыми назад зубами.
Голова некоторое время шевелилась вверху, на высоте верхушек деревьев, а затем внезапно оказалась внизу, на уровне фагоров. Полетели копья, птицы взмыли вверх.
Странная пасть, у которой не было челюстей, схватила одного их фагоров, но тот был слишком тяжел, чтобы поднять его в воздух. Фагор завопил, когда чудовище поволокло его по земле.
– Бейте его! – крикнула гиллота-предводитель, бросаясь вперед, высоко держа нож.
Но в темной слизи мозга чудовища созрело понимание опасности, и оно решило удовлетвориться тем, что уже находится в пасти, и перекусило фагора, а затем голова снова взмыла вверх. С щупальцев капала желтая кровь. То, что осталось от фагора, упало на землю и застыло в неподвижности.
Видимо, это был момент метаморфозы червя, ибо кольца его продолжали появляться из расщепленного ствола и, извиваясь, охватывали соседние деревья. Фагоры были охвачены смертельным ужасом. Червь разделился на два. Окровавленная голова раскачивалась над деревьями вдалеке от фагоров. Мембраны лопнули с оглушительным треском, и как будто маска спала с головы: вместо одной головы появились две. Сначала одна лежала на другой, но затем новая, только что появившаяся голова поднялась. Вокруг страшной пасти зазмеились щупальца. Слизь, появившаяся после того, как лопнула мембрана, мгновенно высохла, и теперь старая голова оказалась мертвенно-зеленого цвета, а вторая грязно-голубого.
Обе головы поднялись и стали удаляться друг от друга с глухим ревом, как бы ненавидя друг друга.
По всему телу стали рваться мембраны, обнажая два тела – зеленоватое и тускло-голубое. Оба тела были длинные, тонкие и с крыльями. Еще одна конвульсия, подобная предсмертной судороге – и вот уже два тела отделились друг от друга и устремились в разные стороны, расправляя крылья. Они поднялись над деревьями, и белые птицы носились с хриплыми криками вокруг них.
Они уже летели, и свет Фреира отражался от их чешуи и блестящих крыльев. Одно чудовище – зеленое – было самцом, другое – тускло-голубого цвета с менее блестящими чешуйками – самкой.
Теперь крылья их били по воздуху более уверенно, поднимая их тела высоко в небо. Раскрытые рты втягивали воздух и со свистом выпускали его через задние отверстия. Чудовища сделали круг над поляной, глядя на изумленных фагоров, а затем полетели в противоположные стороны – самец полетел на далекий север, самка – на не менее далекий юг. Оба повиновались своим таинственным воздушным октавам, на которые они были настроены, оба даже своеобразно красивы в своем полете. Их длинные гибкие тела буквально ввинчивались в атмосферу. Змеи набирали высоту и вскоре исчезли из виду, растворясь в голубизне.
Они оба уже забыли свое прежнее существование, когда многие столетия находились во тьме земли, загнанные туда холодом.
Фагоры пришли в себя и вернулись к действительности. Они осмотрели поляну. Кайдав мирно жевал траву. Мади исчезли. Протогностики не упустили шанса и сбежали в лес.
Группа сбежавших мади состояла из трех мужчин и их женщин. Старшую пару звали Каткаарнит, так как по обычаю после того как пара соединялась, и он, и она носили одно имя. А если нужно было обратиться к кому-либо из них, то называли Каткаарнит-он и Каткаарнит-она.
Все шестеро были тощие и маленькие. И темнокожие. Мади по внешнему виду мало отличались от людей. Особая форма костей черепа придавала им задумчивый вид. На руках у них было по восемь пальцев – четыре вытянуты вперед, четыре – назад, что обуславливало чрезвычайно цепкий захват. На ногах у них было тоже по восемь пальцев.
Они передвигались по лесу ровным размеренным шагом, позволяющим им бежать без отдыха много часов, если потребуется. Впереди бежали Каткаарнит, за ними следующая пара, а затем самые молодые. Дикие животные, преимущественно лани, убегали с их пути.
Они бежали на запад. Восемь недель плена, память об этих жутких неделях придавала им силы. Однако долгий бег утомил их. Вскоре они перешли на размеренный шаг, тяжело дыша ртом и носом, иногда спотыкаясь о корни деревьев.
Наконец молодая пара не выдержала и со стоном рухнула на землю. Они лежали и стонали, держась за животы. Их четыре более старших товарища видели, что уже совсем немного осталось до перевала, после которого начнется спуск и бежать будет легче. И они пошли дальше, согнувшись вперед почти до земли. Легкие их усиленно работали.
И на перевале они остановились, вдыхая чистый воздух и глядя назад, туда, где лежали их выбившиеся из сил соплеменники.
Здесь неподалеку протекала река, шум которой наполнял воздух. Вдали виднелась раджабараловая роща, откуда они бежали и где остались ненавистные фагоры. За рощей виднелся лес, покрывающий склоны гор, образующих эту обширную долину, откуда они только что пришли. Деревья в лесу были в основном темно-зеленого цвета, но между ними были видны и другие, с ярко-зеленой листвой. Эти деревья мади называли каспиарн. Их горькие плоды можно было есть во времена сильного голода.
Однако пейзаж не заканчивался лесом. За лесом вздымались каменистые утесы. Прорезавшие их глубокие ущелья служили опасными проходами для людей и животных. Эти утесы были частью горного массива, который тянулся от горизонта к горизонту. Горные ущелья заросли густой растительностью, кое-где в них сверкала вода рек, пробивающих себе дорогу через горы в долины.
Зоркие глаза мади осматривали окрестности и то тут, то там между деревьями, в небе видели белые пятна. Птицы. Птицы фагоров. А там где эти птицы – там фагоры. С расстояния во многие мили можно было проследить путь армии Хрр-Брахл Йпрта по этим белым пятнам. Мади не видели ни одного фагора, но можно было не сомневаться, что в густых зарослях скрывается громадное их количество. Может быть, десятки тысяч.
Мади отдыхали и смотрели. Но вот один из них, затем другой, стали почесываться все сильнее и сильнее. И чем больше они чесались, тем сильнее становился зуд. Вскоре они уже катались по земле, будучи не в силах выдержать сильное жжение по всему телу. Тела их покрылись потом и кровью из расцарапанного тела. Мади свернулись в клубочки и чесали, чесали себя руками и ногами.
Они царапали себя изо всех сил, но мучения их не кончались. И они не могли связать воедино причину и следствие. Они не могли понять, что бедствие, постигнувшее их, было вызвано паразитами, которые обычно кишели в шкуре фагоров, а теперь набросились на них.
Обычно эти паразиты безвредны. Правда, они вызывают у людей лихорадку и чесотку, которая может длиться не более нескольких дней. Но изменился тепловой баланс системы, и самки паразитов принесли свою дань Великому Фреиру: они отложили в людей миллионы яиц.
И в ближайшем будущем эти малозаметные паразиты, играющие ничтожную роль в жизни планеты, будут основными распространителями вируса, вызывающего костную лихорадку у людей, и весь мир изменится благодаря им.
Наиболее активен этот вирус весной, в период затмений Фреира. Каждую весну люди заболевают костной лихорадкой, и выживает в лучшем случае половина заболевших.
Пока мади катались по земле, они не обращали внимания на то, что происходит вокруг.
Вокруг них были густые заросли кустов, и из них не скрываясь вышли легко одетые люди в высоких сапогах, с веревками в руках.
Они набросились на мади.
Та пара, что оставалась внизу, заметила все происходящее и убежала. Они побежали обратно к фагорам. А их все еще чешущиеся друзья были захвачены. Их короткий миг свободы закончился. На этот раз они стали собственностью людей, сами не зная, что приняли участие в незначительном эпизоде другого великого циклического события – вторжения сиборнальцев.
Итак, они присоединились к колонизаторской армии воина-жреца Фестибариатида. Маленькие спутники Каткаарнит не думали об этом. Согнувшись под тяжестью груза, наваленного им на спины, они пошли вперед, подгоняемые новыми хозяевами. Они, спотыкаясь, шли на юг, все еще яростно расчесывая кожу.
Пока они шли к выходу из долины, на небо выплыл Фреир. Рядом с людьми побежали вторые тени, понемногу укорачиваясь, по мере того как светило приближалось к своему зениту.
Воздух дрожал от испарений. Температура поднималась. Невидимые паразиты разносились по планете, незаметно распространяя страшные недуги.
Глава 12
Лорд острова
Элин Тал был большим добродушным человеком, верным, преданным, привязанным, и у него абсолютно отсутствовало воображение. Он был смелый, удачливый охотник, великолепно ездил на хоксни. У него даже были некоторые начатки интеллигентности, хотя он с недоверием относился к академии и не умел читать. Он был предан Аозу Руну и честно служил ему, не проявляя никаких амбиций.
Однако понять Аоза Руна он был неспособен. Он спешился и терпеливо ждал в отдалении, когда сможет понадобиться лорду Эмбруддока. Все, что он видел, это была спина Аоза Руна, который стоял молча, опустив голову. Лорд все еще был в своей старой медвежьей шкуре, но на плечи он накинул желтую шкуру хоксни, видимо таким странным способом он хотел высказать почтение своей уходящей колдунье. Его собака, Курд, сидела возле ног Серого.
Итак, Элин Тал терпеливо ждал, ковыряя пальцем во рту и ничего больше не делая. Мозг его ничем не был занят.
Несколько раз выругавшись, Аоз Рун ударил шпорами Серого и поехал вперед. Он сдвинул брови, оглянулся через плечо, но обратил внимания на своего преданного помощника не больше, чем на собаку.
Аоз Рун резко осадил хоксни на вершине холма. Он остановился так резко, что животное встало на дыбы.
– Сука! – крикнул Аоз Рун свирепо. Его голос эхом вернулся к нему.
Словно бы ему понравилось слышать собственные проклятия, он присоединился к эху, выкрикнул еще несколько раз, не заботясь о том, что хоксни в это время потихоньку уносит его все дальше от Олдорандо. Его желтый пес и преданный помощник следовали за ним.
Затем он энергично дернул поводья и понесся вперед. Утро было в самом разгаре. Но тень уже упала на планету. Аоз Рун взглянул вверх и увидел, что тусклый диск Беталикса уже откусил кусок Фреира. Надвигалась Слепота. Курд завыл и побежал, почти прижимаясь к хоксни.
Ночная сова взлетела неподалеку с поваленного дерева и заскользила почти над землей. У нее была пятнистая окраска и размах крыльев больше, чем у человека размах рук. Она пронеслась прямо перед хоксни и взмыла в болезненно пожелтевшее небо.
Серый мчался вперед полным галопом, и Аоз Рун не останавливал его, не замедлял его бег. Он просто сопротивлялся хоксни, старающемуся сбросить его с себя. Затмение подействовало и на Серого тоже.
Обеспокоенный небесными явлениями, Элин Тал торопился за Аозом Руном, стараясь подчинить себе Вялого, его жеребца. Они скакали, стараясь не отстать от Аоза Руна и Серого.
Когда Аоз Рун наконец усмирил Серого, его настроение улучшилось. Он беззлобно рассмеялся, похлопал Серого по холке и заговорил с ним мягко, как не говорил ни с одним человеком.
Медленно, уверенно Беталикс пожирал Фреир. Укус фагора. Старые легенды вспомнились Аозу Руну – оба светила не друзья, а враги, обреченные сражаться друг с другом целую вечность.
Он отпустил поводья, предоставив животному самому выбирать свой путь. А почему нет? Он может вернуться в Олдорандо и править как прежде. Но разве будет этот город прежним, когда она ушла… ушла, сука… Дол – это глупое несчастное создание, которое не видит ничего дальше своего носа. Дома его ждет только опасность и разочарование.
Натянув поводья, Аоз Рун направил Серого в самые заросли кустов и поехал через них, не обращая внимания на то, что ветви хлещут его по лицу, а колючки впиваются в одежду. Весь мир пришел в полный разброд, и он был не в состоянии понять причины этого. На кустах висели высохшие водоросли, но сознание его было так далеко отсюда, что он игнорировал эти свидетельства недавнего наводнения.
Нижний ободок Беталикса был окрашен серебром, когда светило продолжало втягивать в себя своего врага и компаньона. Затем и сам Беталикс укрылся за облаком, которое ветер принес с запада. Начался сильный дождь. Аоз Рун наклонил голову и продолжал ехать вперед. Шум дождя усиливался. Вутра демонстрировал свою ненависть.
Аоз Рун направил хоксни из кустов на открытое пространство, заросшее густой травой. Элин Тал медленно поехал за ним. Дождь уже хлестал изо всех сил. Глядя из-под намокших бровей, лорд Эмбруддока заметил, что вдали виднеется убежище, сложенное из каменных плит. А за ним в долине протекала река, извиваясь между камнями. Дождь был таким сильным, что сквозь водяные струи очертания убежища были видны неотчетливо, однако можно было разглядеть возле входа чьи-то фигуры.
Фигуры были неподвижны. Они смотрели. Должно быть, они заметили Аоза Руна намного раньше, чем он их. Пес припал к земле и зарычал.
Не оглядываясь, Аоз Рун подозвал Элина Тала к себе.
– Чертовы фагоры, – с оттенком веселости сказал Элин Тал.
– Они ненавидят воду, – сказал Аоз Рун. – Может, из-за дождя они не вылезут наружу. Поехали.
И он медленно поехал вперед, приказав собаке держаться рядом.
Он не оглядывался и ничем не показывал, что боится. Низина, скорее всего, непроходима. Лучше подняться на холм. По верху холма, если, конечно, фагоры пропустят их, они могут скакать с большой скоростью. Он был не вооружен, если не считать кинжала за поясом.
Два человека двигались вперед плечом к плечу, и собака бежала сзади. Чтобы подняться на холм, им нужно было изменить курс и приблизиться к фагорам. Из-за сильного дождя было трудно разглядеть что-либо, но Аозу Руну показалось, что возле хижины стояло пять или шесть монстров. Чуть сзади лениво жевали жвачку два кайдава, которых держали за поводья рабы – скорее всего, люди. Эти несчастные апатично смотрели на Аоза Руна и Элина Тала.
На крыше, нахохлившись, сидели две белые птицы. Еще две на земле дрались из-за кучи навоза кайдава. Пятая птица сидела в отдалении на камне и рвала когтями какое-то мелкое животное, которое ей удалось поймать.
Фагоры не двигались.
Противники были на расстоянии броска камня, и хоксни медленным шагом уже начали взбираться на склон холма, когда Курд с яростным лаем бросился к фагорам.
Поведение собаки пробудило фагоров к действию. Они бросились вперед. Видимо, фагоры нуждались в каком-то внешнем толчке, чтобы перейти к активным действиям. Их нервная система не возбуждалась, пока раздражение не превышало некой пороговой величины. Увидев, что фагоры кинулись в атаку, Аоз Рун и Элин Тал пришпорили хоксни.
Это была опасная скачка. Деревья были молодые, их рост не превышал роста человека, а крона имела форму зонтика. Мимо них нужно было скакать, низко склонив голову. На земле тут и там валялись громадные камни, и хоксни легко могли поломать здесь ноги. Нужно было внимательно следить за дорогой, чтобы хоксни были в относительной безопасности.
Позади слышались звуки погони. Мимо мелькнуло копье и воткнулось в землю рядом с беглецами. Но других копий не последовало. Однако позади слышался топот кайдавов и крики фагоров. На ровном месте кайдав мог догнать хоксни, но здесь, среди низкорослых деревьев, высокие животные были в невыгодном положении. И все же Аоз Рун и Элин Тал не могли далеко оторваться от преследователей. Они вскоре вспотели не менее своих хоксни.
Они доскакали до ручья, стекающего с холма. Аоз Рун выбрал момент, чтобы оглянуться. Два белых монстра мчались за ними, вытянув одну руку вперед, чтобы защищать лица от хлещущих веток. В свободной руке у них были копья. Пешие фагоры были далеко, и ими можно было пренебречь, они не представляли угрозы.
– Фаги не отстают, – сказал Аоз Рун. – Ну, Серый, давай!
Они снова помчались вперед.
Дождь сначала стих, затем хлынул с новой силой. Деревья окатывали всадников водой, когда те проезжали мимо. Почва стала тверже, но зато увеличилось количество камней.
Два всадника-фагора уже были на расстоянии броска копья.
Натянув поводья, Аоз Рун привстал в стременах. Теперь он мог видеть поверх кроны зонтиковых деревьев. Он крикнул Элину Талу, что нужно сворачивать влево. Фагоры скрылись из виду за громадными камнями.
Всадники теперь скакали по какому-то подобию тропы. Деревья стали реже. Твердая почва постепенно перешла в жидкую грязь.
У людей вспыхнули проблески надежды, и они еще сильнее подгоняли своих хоксни. Но тут из рощи снова выскочили преследователи, и Аоз Рун выругался, взмахнув кулаком. Собака мчалась рядом с ними.
Затем дорога пошла вниз. Впереди, в долине, росли раджабаралы. Весь ландшафт, окрашенный сеткой дождя, имел довольно унылый вид. Посреди долины текла бурная река, вышедшая из берегов. Еще дальше виднелась темная линия деревьев. Сетка дождя не давала возможности увидеть, что же находится дальше. Низкие тучи быстро неслись по небу, не позволяя появиться светилам.
Аоз Рун провел рукой по лицу, вытирая пот и дождь. Он увидел, где можно найти спасение. Посреди реки находился остров, покрытый камнями. На нем росли деревья с черными листьями. Если бы он и Элин Тал смогли перебраться туда – а до острова было совсем недалеко, – они были бы спасены.
Аоз Рун хрипло крикнул Элину Талу.
И тут же он заметил, что скачет один. Он оглянулся и замер от ужаса.
Слева от него скакал Вялый, но без седока. Животное бесцельно неслось к реке.
А позади, там, где кончались деревья с зонтичной кроной, лежал на земле Элин Тал. Два фагора уже стояли над ним. Один из них спешился. Элин Тал пнул его ногой, но фагор одним рывком поднял его на ноги. Кровавое пятно виднелось на плече Элина Тала. Видимо, рана от копья. Борьба была недолгой. Ослабевший от потери крови Элин Тал снова упал на землю и фагор наклонил голову, намереваясь нанести смертельный удар рогами.
Другой фагор не стал ждать этого удара и бросился догонять Аоза Руна с копьем наперевес.
Аоз Рун сразу же пустил Серого в галоп. Лорд Эмбруддока ничем не мог помочь своему заместителю. Он наклонился в седле и подгонял Серого, но животное уже выбивалось из сил.
Фагор догонял его. На открытом пространстве кайдав имел преимущество в скорости над хоксни. Аоз Рун мчался к берегу реки, и его желтый плащ развевался на ветру. Так близко! Так близко спасение! Бурлящая вода, белые камни, зеленая трава, черные листья деревьев – все это было совсем близко! Но он знал, что уже поздно. Его спина взмокла от пота. Он ждал удара копьем между лопаток.
Быстрый взгляд назад. Монстр уже совсем близко. Уже отчетливо видны напрягшиеся жилы на шее кайдава. Фагор, чертово чудовище, уже готовился убить! Глаза его горели.