Лорды Западного Вельдта теперь отвечали за порядок в тех кварталах города, которые находились за рекой Ворал. У них были и помощники. Рабы с юга, искусные в строительстве, возводили башни – жилые помещения. Они имитировали систему старых башен и были высотой в три этажа.
Оценив результаты дневной работы и перекинувшись шутками с надсмотрщиками, Лейнтал Эй и Датка направились к своей башне, протискиваясь сквозь толпу пилигримов. Невдалеке стояли шатры, готовые принять этих временных постояльцев. Каждый из этих шатров имел свой номер, который можно было прочесть на круге, закрепленном на шатре.
Внезапно толпа пилигримов рванулась вперед. Лейнтал Эй отошел в сторону, чтобы уступить им дорогу, но споткнулся и оперся спиной об один из шатров. Прикрывавшая вход ткань не задержала его, и он ввалился в шатер и оказался в какой-то яме. Лейнтал Эй выхватил меч. Три бледных молодых человека в ужасе смотрели на него, когда он внезапно появился перед ними.
Яма была глубиной до пояса и размером с маленькую комнату.
У людей, которые стояли перед ним, на лбу был третий глаз, правда, нарисованный.
В яму заглянул Датка, ухмыляясь при виде замешательства своего приятеля.
– Что вы здесь делаете? – спросил Лейнтал Эй эту троицу.
Оправившись от неожиданности, они выпрямились. Один из них сказал:
– Здесь будет святилище в честь великого Акхи Нааба, и, значит, здесь святая земля. Мы требуем, чтобы ты немедленно удалился отсюда.
– Эта земля принадлежит мне. Покажите мне свою лицензию на аренду этой земли.
Пока молодые люди удивленно переглядывались, вокруг собралась толпа пилигримов. Они заглядывали в яму и перешептывались. Все они были в черно-белых одеждах.
– У нас нет лицензии. Мы не собираемся ничего продавать.
– Откуда вы?
Огромный человек с обмотанной черной тканью головой встал на краю ямы. Возле него стояли две старухи, держащие в руках какой-то предмет. Человек напыщенно произнес:
– Мы последователи великого Акхи Нааба, и мы идем на юг, распространяя его учение. Мы хотим здесь воздвигнуть часовню и требуем, чтобы ты, недостойный, удалился отсюда.
– Это моя земля, каждая пядь ее. Почему вы копаете землю, делаете яму, если хотите воздвигнуть часовню? Вы не умеете различать землю и воздух?
Один из землекопов сказал:
– Акха – бог земли и ее глубин. Мы живем в его жилах. Мы будем распространять его учение по всему миру. Мы – Берущие из Панновала.
– Здесь вы ничего копать не будете без моего разрешения. Прочь отсюда!
Все возмущенно закричали, но Датка выхватил меч. Он резко ударил и поддел острием меча ткань, которой был закрыт предмет, находящийся в руках у женщин.
Ткань упала на землю, и взорам открылась уродливая скрюченная фигура, в которой не было ничего человеческого. Слепые лягушачьи глаза выделялись на сморщенном лице. Фигурка была высечена из черного камня.
– Ну и красотка! – рассмеялся Датка. – Такую уродину действительно нужно прятать под землю.
Пилигримы рассвирепели. Акху оскорбили. Его коснулся свет солнца, хотя это было строго запрещено. Несколько человек бросились на Датку, и Лейнтал Эй выскочил из ямы и стал раздавать удары мечом плашмя. На шум прибежали помощники Лейнтала Эй. Прошло немного времени, и пилигримов хорошенько проучили, преподав им основы хорошего поведения.
Лейнтал Эй и Датка продолжили свой путь в комнату Ойры, которая находилась в башне Ври. Ойра переселилась туда потому, что большая площадь возле ее башни стала слишком шумной, там было поставлено много палаток и торговых ларьков. Вместе с Ойрой переехали Дол и ее малолетний сын Растил Рун Ден, а также ее старуха мать Рол Сакиль.
Возле входа в башню Шей Тал, как ее все еще называли, Лейнтал Эй распорядился поставить часовых – четырех дюжих рабов-борлиенцев. Они отсалютовали, когда два лорда прошли в двери башни.
– Как Ойра? – спросил на ходу Лейнтал Эй.
– Выздоравливает.
Он нашел свою возлюбленную в постели. Рядом с нею находились Ври, Дол и Рол Сакиль. Лейнтал Эй подошел к Ойре, и девушка обняла его.
– О, Лейнтал Эй, это было так жутко. Я так боялась. – Она глядела прямо ему в глаза. Лейнтал Эй тоже смотрел на нее и видел в ее лице страшную усталость. Глубокие тени залегли у нее под глазами. Все, кто уходил в мир призраков, чтобы повидаться с ними, старел сразу же на несколько лет.
– Я думала, что мне уже не вернуться к тебе, моя любовь, – сказала Ойра. – Мир призраков становится все ужаснее и ужаснее.
Годы согнули Рол Сакиль почти пополам. Длинные седые волосы спадали на сморщенное лицо, и поэтому можно было видеть только ее нос. Она сидела над колыбелью внука, качая ее.
– Только старики не возвращаются оттуда, – заметила она.
Ойра села в постели и крепче обхватила Лейнтала Эй. Он чувствовал, как дрожит все ее тело.
– Это было так жутко… Мир без солнца. Мир призраков подобен нашему, только вместо солнца у них первородный камень, к которому они все стремятся. Этот камень черный, и там вместо света чернота. Там нет воздуха – там один камень… Все понемногу всасывается в черную дыру первородного камня. Они такие злобные… они ненавидят все живое.
– Да, это так, – сказала Дол. – Они ненавидят нас и пожрали бы все живое, если бы могли.
Они ругаются…
Глаза их полны дьявольской злобы…
Их челюсти…
– Но твой отец? – прервал ее Лейнтал Эй, возвращая ее к цели путешествия в Нижний мир.
– Я встретила там свою мать… – Ойра замолчала, будучи не в силах продолжать. Хотя она прижималась к Лейнталу Эй, она все еще не могла поверить в реальность этого мира, все еще была там, внизу, дрожа от ужаса. Она все еще физически ощущала ту ненависть, которая обрушилась на нее там, внизу.
– Она сказала, что я обесчестила ее имя, заставила сгорать от стыда, что я убила ее, я ответственна за ее смерть. Она сказала, что возненавидела меня с того момента, как я шевельнулась в ее утробе… Она наговорила мне еще много такого, что…
Она снова задрожала, всхлипывая.
Ври подошла к Лейнталу Эй и подхватила девушку.
– Все это ложь, Ойра. Это только игра воображения. – Однако всхлипывающая девушка оттолкнула свою подругу.
Все в то или иное время совершили путешествие к призракам. И теперь все смотрели на девушку с сочувствием. Каждый вспоминал, что когда-то испытывал сам.
– Но твой отец, – наконец сказал Лейнтал Эй. – Ты встретилась с ним?
Она выпрямилась, отстранилась, глядя на него в упор своими воспаленными, покрасневшими от слез глазами. Лицо ее блестело от влаги.
– Его там не было, благодарение Вутре. Его не было там. Еще не пришло время, чтобы он смог погрузиться в Нижний мир.
Все с изумлением переглянулись, услышав это. И чтобы никто не подумал, что Аоз Рун ушел с Шей Тал, Ойра быстро продолжала:
– Да, он, конечно же, не стал одним из этих злобных призраков. Он жил слишком полной жизнью, чтобы после своего ухода превратиться в это исчадие зла. Несомненно, он жив и сейчас. Но где он находится все эти долгие недели?
Дол тоже расплакалась, взяла своего сына от матери и стала приговаривать над ним:
– Жив ли он еще? Где он? Он был таким хорошим отцом и мужем… Ты уверена, что его там внизу нет?
– Я же сказала, что нет. Лейнтал Эй, Датка, он все еще где-то здесь, в этом мире. Только Вутра знает, где он сейчас.
Рол Сакиль снова начала всхлипывать, раскачиваясь с ребенком на руках.
– Мы все будем там рано или поздно. Дол, следующей туда пойдет твоя мать, бедная старая мать. Обещай, что ты придешь навестить меня. А я обещаю, что ничем тебя не буду укорять. Я не буду ругать тебя за то, что ты связала жизнь с этим ужасным человеком, который стал проклятием для всех нас.
Пока Дол успокаивала мать, Лейнтал Эй пытался успокоить Ойру, но та неожиданно оттолкнула его, вскочила с постели, вытирая слезы и тяжело дыша.
– Не касайся меня. От меня все еще пахнет Нижним миром. Мне нужно вымыться.
Все это время Датка стоял возле двери. Лицо его было каменным и не выражало ничего. Теперь он шагнул вперед.
– Успокойтесь, замолчите и попытайтесь подумать. Мы в опасности и теперь должны обратить эти сведения в нашу пользу. Если Аоз Рун жив, мы должны составить план действий до тех пор, пока он не вернется, если он вернется. Может, фагоры захватили его. Предупреждаю вас, что Фаралин Ферд и Тант Эйн замышляют заговор, чтобы захватить власть в Олдорандо. Во-первых, они вошли в союз с этим слизняком Райнилом Лайаном. – Глаза его скользнули по лицу Ври, затем он отвел взгляд. – Райнил Лайан уже заставил кузнецов печатать монеты. Когда эти трое будут владеть всеми деньгами и платить своим людям, они будут всемогущи. Они, конечно же, убьют Аоза Руна, когда он вернется.
– Откуда тебе это известно? – спросила Ври. – Ведь Фаралин Ферд и Тант Эйн долго были его друзьями.
Датка рассмеялся:
– Лед тверд, пока не начнет таять.
Он стоял, переводя взгляд с одного лица на другое, пока не остановился на лице Лейнтала Эй.
– Теперь нам нужно сделать вот что. Мы никому не скажем, что Аоз Рун еще жив. Никому. Пусть они лучше пребывают в неуверенности. Если они узнают, что Аоз Рун еще жив, они постараются опередить его, будут действовать немедленно. Они сразу же узурпируют власть.
– Я не думаю… – начал Лейнтал Эй, но Датка оборвал его жестом.
– Кто будет лучшим правителем, если Аоз Рун погиб? Ты, Лейнтал Эй. И ты, Ойра. Сын Лойланнун и дочь Аоза Руна. Этот ребенок Дол – серьезный контраргумент, который совет может выставить. Лейнтал Эй и Ойра, вы должны немедленно объединиться. Хватит болтать. Мы вызовем десять жрецов из Борлиена для церемонии. И вы объявите, что старый лорд умер и вы будете править вместо него. Вас примут люди.
– А Фаралин Ферд и Тант Эйн?
– Мы будем присматривать за ними, – угрюмо сказал Датка. – И за Райнилом Лайаном. У них нет такой поддержки, как у вас.
Все переглянулись. Затем заговорил Лейнтал Эй.
– Я не хочу брать власть, пока жив Аоз Рун. Я согласен, что надо хитрить, но не хочу участвовать в твоем плане.
Датка упер руки в бедра и усмехнулся:
– Ясно. Значит, тебе все равно, что помощники хотят стать во главе Олдорандо? Они ведь сразу убьют тебя. И меня.
– Я не верю этому.
– Верь, не верь, а они убьют тебя. И Ойру. И Дол. И ее ребенка. Может, и Ври. Осознай реальность жизни. Они жестокие люди, и будут действовать без промедления. Они будут действовать, пока ты будешь сидеть и ждать неизвестно чего.
– Лучше было бы, если бы вернулся мой отец, – сказала Ойра. – Времена смутные, и нам нужен сильный правитель.
Датка усмехнулся ее замечанию и только посмотрел, как на это отреагировал Лейнтал Эй.
Тяжелая тишина легла в комнате. Наконец ее нарушил Лейнтал Эй:
– Что бы ни предпринимали помощники, я не буду бороться за власть. Борьба приведет к разделению народа.
– Разделение? – спросил Датка. – Оно уже произошло. Вокруг хаос из-за этих чужеземцев. Ты идиот, если веришь этой болтовне Аоза Руна относительно единства.
Во все время спора Ври стояла возле стены, облокотившись о нее. Теперь и она вышла вперед.
– Вы совершаете ошибку, думая только о земных делах.
Указав на ребенка, она сказала:
– Когда родился Растил Рун, его отец исчез. Это было не так давно. Время двойного заката позади. И время последнего затмения тоже позади. Я должна предупредить вас, что близится новое затмение. Мы с Ойрой сделали расчеты…
Мать Дол испустила вой.
– Раньше с нами никогда такого не было. Что сделали мы, чтобы заслужить такое наказание? Ведь скоро все мы погибнем.
– Я не могу объяснить причину, почему все это происходит. Я знаю только, как это происходит, – сказала Ври, с участием посмотрев на старуху. – И если мы не ошиблись, предстоящее затмение будет самым длинным – Фреир скроется на пять с половиной часов, почти на весь день. Представьте, какая возникнет паника.
Рол и Дол завыли, но Датка прикрикнул на них.
– Тихо. Почему ты так считаешь, Ври?
Она взглянула на него оценивающе и затем ответила в выражениях, которых он, как Ври знала, не воспримет:
– Потому, что во Вселенной все происходит вовсе не случайно. Это строгий механизм. И потому любой может увидеть и понять его работу.
Такого революционного заявления в Олдорандо не слышали уже целые столетия. Но Датка воспринял это по-своему.
– Если ты так уверена, мы можем защититься жертвами.
Не желая спорить, Ври повернулась к остальным и сказала:
– Затмения не будут продолжаться вечно. Они длятся двадцать лет, и через одиннадцать лет становятся с каждым годом короче. А после двадцатого затмения прекращаются.
Хотя слова ее должны были вселить уверенность, они возымели обратное действие.
– Двадцать лет! Кто из нас будет еще жив?
– Откуда ты знаешь о будущем, Ври? Даже Шей Тал не знала этого, – тяжело сказал Лейнтал Эй.
Она хотела прикоснуться к нему, но это выглядело бы нелепо.
– Все дело в наблюдении, собирании фактов и их взаимосвязи, чтобы возникла цельная картина. Главное – понять, что видишь. Фреир и Беталикс далеки от нас, хотя кажутся совсем близкими. И они далеки друг от друга. Каждый из них ходит по краю большого блюда. Блюда наклонены друг относительно друга. Когда наш мир, Беталикс и Фреир оказываются на одной линии – мы видим затмение. Понятно?
Датка зашагал по комнате. Он сказал:
– Послушай, Ври, я запрещаю тебе говорить такие вещи на людях. Народ убьет тебя. Вот к чему ведет твоя академия. Я не хочу больше слушать тебя.
Он угрюмо взглянул на нее. Ври была поражена его внезапной вспышкой. Датка, не сказав ни слова, вышел из комнаты, оставив после себя тишину. Гнетущую, угрюмую.
Прошло совсем немного времени, и с улицы послышался шум. Лейнтал Эй сразу бросился вниз, чтобы узнать, что случилось. Он решил, что это затеял его друг, но Датки не было видно. На земле валялся человек – по одежде чужеземец, – и просил помощи. Вокруг него собралась толпа, но никто не пытался помочь бедняге.
– Это чума, – сказал стоявший рядом с Лейнталом Эй. – Каждый, кто поможет ему, заболеет сам.
Вскоре появились два раба и унесли больного.
Таково было первое проявление костной лихорадки в Олдорандо.
Когда Лейнтал Эй вернулся в комнату Ойры, она уже мылась за занавеской. Дол протянула ребенка своей матери и сказала Лейнталу Эй:
– Послушай. Ты должен действовать. Собери людей и объясни все. Поговори с ними. Не слушай Датку.
– Да, ты должен сделать это, – крикнула Ойра. – Напомни всем, как Аоз Рун сплотил Олдорандо и каким верным помощником ты был. Не делай то, что предлагает Датка. Убеди всех, что Аоз Рун жив и скоро вернется.
– Правильно, – сказала Дол. – Напомни всем, как они боялись отца и как он построил мост. Они будут слушать тебя.
– Вы хотите все наши тревоги вынести на люди, – сказал Лейнтал Эй. – Но вы не правы. Аоза Руна нет слишком долго. Половина людей даже не знает его имени. Они чужеземцы, торговцы. Выйди на улицу и спроси первого встречного, кто такой Аоз Рун. Вряд ли кто ответит тебе. Вот почему вопрос о власти открыт. – Он твердо стоял перед ними.
Дол замахнулась на него.
– И ты осмеливаешься говорить это! Это ложь. Когда он вернется, он будет править как прежде. И пинками выгонит и Фаралина Ферда, и Танта Эйна. И эту змею Райнила Лайана тоже не забудет.
– Может, да, а может, и нет. Но дело в том, что Аоза Руна нет. Вспомни Шей Тал. Она ушла, и кто говорит о ней сейчас? Может, ты помнишь ее, Ври, но больше никто.
Ври покачала головой. Она спокойно сказала:
– Если ты хочешь правду, то я помню и Шей Тал, и Аоза Руна. Я думаю, они делали нашу жизнь богаче, светлее. Я во многом обязана Шей Тал. Ведь я была всего лишь дочерью рабыни. И я последовала за Шей Тал как рабыня.
– Это правда, – проговорила старая Рол Сакиль, укачивая младенца. – Она была для тебя плохим примером. Сама она осталась старой девой, и ты идешь по ее пути. Тебе уже пятнадцать лет. Средний возраст. И еще ни один мужчина не познал тебя. Опомнись, пока не поздно.
– Мать права, – сказала Дол. – Ты видела, как Датка ушел отсюда. Он очень рассердился на тебя. Он очень любит тебя. Будь более покорной, как подобает женщине. Обними его, и он даст тебе все, что ты хочешь. Я думаю, что он жаждет тебя.
– Обхвати его ногами, а не руками, – засмеялась Рол Сакиль, – вот мой совет. Сейчас в Олдорандо очень много привлекательных женщин, не то, что раньше. А что продается на базаре?! Не удивительно, что все они хотят денег. Я знаю, что они с удовольствием продадут себя мужчине, лишь бы…
– Ну хватит! – вспыхнула Ври. – Я сама разберусь в своей жизни без ваших дурацких советов. Я уважаю Датку, но не могу сказать, что без ума от него. Переменим тему.
Лейнтал Эй ласково взял Ври за руку, а из-за занавески вышла Ойра. Волосы ее были заколоты пучком на голове. Она накинула на себя шкуру хоксни, которая теперь уже казалась старой и вышедшей из моды. Затем сбросила ее и надела длинное платье из зеленой шерсти.
– Мы уговариваем Ври поскорее взять себе мужчину, – сказал Лейнтал Эй.
– Наконец-то Датка сможет стать настоящим мужчиной.
Лейнтал Эй поморщился при этих словах. Повернувшись к Ври, он сказал:
– Объясни мне подробнее об этих затмениях. Я ничего не понял. Разве действительно Вселенная – машина?
Ври нахмурилась.
– Ты все это слышал не раз, но не слушал. Ты должен понять, что мир гораздо более сложен, чем ты думаешь. Я попытаюсь объяснить.
Представь себе, что октавы распространяются как вверх, так и под землю. Представь, что наш мир, который фагоры называют Хрл-Ичор, движется, следуя своей октаве. Эта октава ведет его вокруг Беталикса, и он облетает его снова и снова, каждый год – четыреста восемьдесят дней. Беталикс не движется. Это наш мир движется.
– Но куда же Беталикс исчезает каждый вечер?
– Беталикс неподвижен. Двигаемся мы.
Лейнтал Эй рассмеялся.
– А праздник Двойного Заката? Что же тогда движется?
– Мы. Беталикс и Фреир неподвижны. Если ты этого не понимаешь, дальше говорить бессмысленно.
– Мы все видим, как движутся наши светила, Ври. Каждый день мы это видим. Ну хорошо, пусть ты права. Что дальше?
Ври поколебалась, затем сказала:
– На самом деле Беталикс и Фреир тоже двигаются…
– Ну вот, сначала ты уверяла, что они неподвижны, теперь говоришь обратное. Хватит, Ври. Я поверю в твои затмения не раньше, чем они произойдут на самом деле.
Ври вскинула руки над головой в отчаянии:
– О, идиоты! Пусть падет Эмбруддок! Какая разница?! Вы не можете понять самых простых вещей.
И она вышла из комнаты, еще более разъяренная, чем Датка.
– Но есть много других простых вещей, которых она сама понять не может, – проговорила старуха, укачивая внука.
В старой комнате Ври ощущались изменения, происшедшие в Олдорандо. Старые вещи, которые Ври унаследовала от Шей Тал и, следовательно, от Лойланнун, исчезли. Она продала их на базаре. Возле окна висела звездная карта, которую Ври нарисовала сама. На карте были изображены пути двух солнц.
На одной из стен висела огромная карта, подаренная ей новым поклонником. Это была древняя карта, нарисованная цветными красками на холсте. Карта изображала весь мир, и Ври не переставала восхищаться ею. На карте были изображены материки, омываемые океанами. Мир покоился на первородном камне, который когда-то извергнул из себя этот мир. На карте можно было видеть Сиборнал, под ним Кампаннлат и Геспагорат. Кое-где виднелись острова. В центре мира был изображен единственный город – Оттаасаал.
Ври подумала, с какого расстояния нужно смотреть на мир, чтобы увидеть его таким. Она понимала, что и Беталикс и Фреир такие же круглые, как и этот мир, но они не имеют поддержки со стороны первородного камня. Они отделены от него. Почему же ее мир нуждается в такой опоре?
В стенной нише стояла маленькая статуэтка, которую принес ей Датка. Ври рассеянно взяла ее в руки и положила на ладонь. Статуэтка была вырезана из камня и изображала мужчину и женщину в акте совокупления. Их поза была довольно необычной. Статуэтка была очень древней, и она представляла собой не просто физический акт, а полное слияние двух людей.
– Это единство, – пробормотала Ври, держа статуэтку перед глазами.
Ври отчаянно хотела того, что изображала статуэтка. Но она также знала из опыта Шей Тал, что путь познания – это путь одиночества.
Интересно, статуэтка изображает реальных людей, которые жили в далеком прошлом? Сейчас это невозможно узнать.
В прошлом лежали ответы на многие вопросы, встающие перед будущим. Ври безнадежно посмотрела на астрономические часы, которые она пыталась сделать из дерева и которые сейчас лежали на ее столе. У нее ничего не получается не потому, что дерево неподходящий материал. Просто она еще не постигла принцип, царящий в мире, связывающий воедино три небесных тела.
И вдруг она почувствовала, что ухватила главное. Единство во Вселенной обусловлено тем, что все небесные тела созданы из одного материала, как эти любовники из камня. И таинственная сила, такая же мощная, как сексуальная страсть, связывает их воедино, диктует им движение по небу.
Она села за стол и начала перемещать по-новому стержни и кольца часов.
Она так увлеклась, что не слышала стука в дверь и опомнилась только тогда, когда в комнату проскользнул Райнил Лайан. Он бросил взгляд вокруг, чтобы убедиться, что в комнате больше никого нет.
Он увидел лицо Ври на фоне бледно-голубого прямоугольника окна. В руке она держала деревянный шар. Увидев Райнила, Ври удивилась. Райнил Лайан прекрасно знал людей и сразу заметил, что она ненадолго потеряла свою обычную уверенность в себе. Она нервно улыбнулась и натянула шкуру хоксни на округлости своей груди. Райнил Лайан плотно притворил дверь за собой.
В последние дни он приобрел большой авторитет, даже величие. Его борода была подвязана лентой, как делали чужеземцы, и он был одет в шелковые брюки. С недавних пор он стал оказывать внимание Ври и даже подарил ей древнюю карту мира. Он внимательно и подолгу выслушивал ее теории. Все это льстило ей. И хотя она не доверяла Райнилу Лайану, ей нравилось, что он проявляет интерес ко всем ее делам.
– Ты слишком много работаешь, Ври, – сказал он, поднимая палец. – Прогулки по воздуху вернут румянец на твое лицо.
– Ты знаешь, что с тех пор, как Амин Лим ушла с Шей Тал, у меня много работы в академии. И мне еще нужно делать свою работу.
Академия процветала как никогда раньше. У нее теперь было свое здание и несколько служащих. В академию для проведения занятий приглашались многие, кто посещал Олдорандо. И многие идеи, родившиеся в академии, были претворены в жизнь. Сам Райнил Лайан внимательно следил за деятельностью академии.
Его глаз не пропускал ничего. И сейчас, заметив каменную скульптуру на столе, он внимательно посмотрел на нее. Ври вспыхнула и отвернулась.
– Она очень старая.
– И все еще пользуется вниманием.
Она хихикнула.
– Тема популярная.
Он сел к столу, устроившись так, чтобы ноги их соприкоснулись.
Ври прикусила губу и опустила глаза. У нее нередко возникали эротические фантазии относительно этого человека, хотя она его не любила – и сейчас они все нахлынули на нее.
Но Райнил Лайан, как это было присуще ему, изменил тактику. Он откашлялся после минутного молчания, убрал ногу и заговорил серьезно.
– Ври, среди тех пилигримов, которые прибыли из Панновала, есть один не так ослепленный религией, как остальные. Он делает очень точные часы из металла. Дерево не подходит для твоей цели. Позволь мне привести этого человека, и ты расскажешь ему, что тебе нужно сделать.
– Мне нужны не просто часы, Райнил Лайан, – сказала она, глядя на него и думая, могли бы они оказаться в таком же положении, как те двое на скульптуре.
– Я понимаю. Но ты все расскажешь этому мастеру. Я заплачу ему за работу. Скоро я займу высокий пост и буду обладать большой властью.
Она поднялась. Так внушительнее будет ее ответ.
– Я слышала, что ты собираешься править Олдорандо.
Его глаза сузились. Он смотрел на нее, наполовину сердясь, наполовину улыбаясь.
– Кто сказал тебе это?
– Ты же знаешь, как разносятся новости.
– Вероятно, опять Фаралин Ферд проболтался.
– Ты невысокого мнения о нем и о Танте Эйне.
Он пренебрежительно махнул рукой. Затем взял ее за руки.
– Я думаю только о тебе. У меня будет власть, и я, в отличие от этих идиотов и от Аоза Руна, буду укреплять ее с помощью знаний. Будь моей женщиной – и у тебя будет все, что ты пожелаешь. Ты будешь хорошо жить. Мы будем развивать науку. Мы откроем пирамиду, которую мой предшественник, Датнил Скар, никогда бы не решился открыть.
Она спрятала лицо в ладони, удивляясь тому, что ее хрупкое тело, тонкие руки могли привлечь внимание мужчины, возбудить в нем желание.
Вырвавшись от него, Ври отошла в сторону. Руки, как две легкие птицы, пытались закрыть лицо, спрятать возбуждение, которое владело ею.
– Не искушай меня, не играй со мною.
– Тебя не нужно искушать, моя любовь.
Он открыл свой кошелек и вынул оттуда несколько монет. Он положил их на ладонь и протянул ей – человек, пытающийся пищей приручить дикое животное. Ври осторожно приблизилась, чтобы рассмотреть монеты.
– Это новые монеты, Ври, возьми их. Они преобразуют Олдорандо.
Три монеты представляли собой неровные круги. Печать была грубой и нечеткой. На маленькой бронзовой монете было написано: «пол-руна». На большой медной – «один рун» и на маленькой золотой – «пять рунов». В центре каждой монеты было выбито: