Осеева Валентина. Васек Трубачев и его товарищи (книга 2)

   - А отчего же пожар был? - спросил кто-то из ребят.
   - Известно отчего: пастухи сожгли. Народ тогда несознательный был. Разложили костер да заснули - вот тебе и пожар!.. - Дедушка Мироныч поглядел на высокие, стройные сосны у дороги. - Вот, Леонид Тимофеевич, эти сосны мачтовые. Вишь, они, как стрела, ровные! - Он подошел к дереву, постучал по стволу топорищем. - Хороши сосны!.. А вот до войны я отдыхал в одном санатории на Черном море, так там я видел сосновую рощу. Особые деревья! Иглы длинные, хоть косы плети, а шишки с кулак у той сосны...
   Кто-то из ребят вспомнил, что видел в Артеке пробковые деревья. Мироныч снова стал что-то рассказывать.
   Елена Александровна подошла к Ваську:
   - Расскажи мне о своих делах, Трубачев. Как у вас там с учебой?
   Васек опешил.
   - Мы занимаемся с матерью Пети Русакова. Мы будем учиться в шестом классе! - удивленно ответил он.
   - Чтобы учиться в шестом, надо пройти всю программу пятого класса, серьезно сказала Елена Александровна. - Леонид Тимофеевич просил меня проверить ваши знания. Предупреди, пожалуйста, Екатерину Алексеевну, что завтра я приду к ней на урок.
   - Хорошо, - ответил Васек, чувствуя тревогу и растерянность.
   Ребята сразу заметили по его лицу, что случилось что-то важное.
   - О чем она с тобой говорила? - спросил Одинцов.
   - Потом скажу, - отмахнулся Васек. Ему не хотелось в этот день портить настроение ребятам. - Потом, потом!.. - пообещал он подошедшим товарищам.
   Алеша Кудрявцев тоже несколько раз оглянулся.
   - Трубачев с печником разговаривал, а сам все смотрел в нашу сторону - наверно, жаловался на тебя, - успел шепнуть ему Тишин.
   - Пусть жалуется! Ему же будет хуже, - озлился Алеша.
   Делянка была в шести километрах от города. Когда вошли в лес, Леонид Тимофеевич предложил всем отдохнуть и позавтракать. Ребята вытащили из вещевых мешков хлеб и, закусывая на ходу, разбрелись кто куда.
   Лес был густой, разросшийся, тенистый. Сквозь зелень осин и берез виднелись коричневые стволы сосен.
   Елена Александровна, крикнув ребятам, чтобы далеко не уходили, побежала с девочками к орешнику.
   - Идите сюда! - кричала она, ловко нагибая ветки. - Посмотрите, как орехов много! По пять штук в одной кучке. На голос ее прибежали ребята. Ветки гнулись, трещали. Орехи были еще зеленые, внутри них, словно в вате, лежали маленькие ядрышки. Ребята попробовали орехи и побежали искать ягоды.
   Леонид Тимофеевич с двумя Миронычами пошел к леснику. Пока он ходил, мальчики вырезали себе палки, лазили на деревья, гонялись за белками. Витя Матрос притащил Елене Александровне птичье гнездо, в нем лежала скорлупа от хорошеньких голубых яичек.
   - А где птички? - спросила стриженая черненькая девочка из пятого класса.
   - Птички уже летают, - засмеялась Елена Александровна и серьезно добавила: - Но трогать гнезда все равно никогда не надо.
   Мазин залез в орешник, вырезал дудку и пронзительно свистел, собирая около себя целую очередь желающих свистнуть. ,
   - Ну, ну, работнички! Угомонитесь-ка! - раздался веселый голос Леонида Тимофеевича.
   Он привел лесника.
   Лесник показал делянку и ушел. Оба Мироныча сбросили пиджаки и начали осматривать деревья. Некоторые из них они пометили мелом.
   - Вот эти, ровные, пойдут на столбы, - говорили они ребятам, - а кривые только на дрова можно использовать.
   Леонид Тимофеевич и Толя Соколов облюбовали себе одно дерево и, присев на корточки, начали пилить. Поблескивая на солнце отточенными зубцами, в лесу зажужжали пилы. У Мазина от охоты попилить загорелись глаза. Он подбежал к дедушке Миронычу:
   - Дедушка, давайте я с вами попилю! Я на этом деле собаку съел!
   - Собаку съел? - усмехнулся плотник и кивнул головой на младшего Мироныча: - Вот сейчас мы с Федором Миронычем это дерево повалим, потом он будет его очищать, а мы с тобой попилим.
   Когда дерево повалили, дедушка Мироныч шагнул к старой сосне.
   - Становись, коль собаку съел, - поплевывая на ладони и опускаясь на одно колено, пригласил он Мазина.
   Мазин тоже поплевал на ладони, опустился на колено и, не рассчитав силы, рывком подал от себя пилу. Пила вильнула, издала жалобный звук и острыми зубцами проехала по стволу.
   Плотник с ухмылкой посмотрел на Мазина:
   - Кошку ты съел, а не собаку! Не толкай пилу, а тащи к себе. Тоже мастер!
   Вокруг все засмеялись.
   - А вы разойдитесь, ребятки, - сказал Мироныч. - Упадет дерево на вас - беда будет! Вот как повалим, тогда ветки обрубать станете.
   Подпиленные стволы кренились набок и падали с шумом, цепляясь ветками за соседние деревья.
   - Отойди! Отойди! Падает! - кричали ребята.
   Васек вместе со своей бригадой пятиклассников обрубал сучья и ветки.
   - Вот они где, столбы-то! - жарко блестя черными глазами, восхищался Витька Матрос и, размахивая топором, первый мчался к упавшему дереву. Почище обрубайте, ребята! Ведь это нам столбы для забора! - кричал он пятиклассникам.
   Тишин поворачивал в его сторону голову и насмешливо глядел исподлобья. Заметив этот взгляд, Витька встряхивал головой и еще с большим жаром командовал:
   - Поднимай! Поднимай! Тащи к Федору Миронычу!
   Федор Мироныч, пристроившись около большого пня, аккуратно обтесывал каждое бревно и с помощью ребят откладывал в сторону сыроватые желтые гладкие столбы. Он чувствовал себя в лесу хозяином и, вдыхая смолистый запах срезанных сосен, вдруг становился разговорчивым:
   - Вот, например, береза: красивое дерево и полезное. А некоторые озорники этого не сознают: обдерут с нее кору вокруг ствола, словно кожу с живого существа снимут! И наплевать им! А дерево гибнет...
   Алеша Кудрявцев помогал Миронычу. Складывая готовые столбы, он хмурил темные брови и озабоченно спрашивал:
   - А что, Федор Мироныч, которые из них для забора хороши? Если один больше, другой меньше - это ничего? Можно зарыть поглубже или отпилить, а?
   - Можно и зарыть, можно и отпилить, это все в наших руках, благодушно отвечал Мироныч. - Только и зарыть не просто. Конец нужно обсмолить либо обжечь, не то он будет в земле гнить, а это никому не интересно тоже. Забор ставят не на один год и не на два...
   Алеша внимательно слушал и сильными, ловкими руками откатывал в сторону наиболее гладкие и прямые стволы. Тишин помогал ему и украдкой метил эти столбы красным карандашом. Неподалеку от них Елена Александровна вместе с девочками складывала в кучу обрубленные ветки и сучья.
   - Это на топку печей пойдет. Ничего не надо бросать, - по-хозяйски распоряжалась она.
   Работали бойко до обеда. В обед жена лесника принесла чугун горячей картошки и соленых огурцов.
   Оба Мироныча уселись на бревна, вытащили из мешков хлеб и соль. Леонид Тимофеевич, прикрыв носовым платком голову, присел вместе с ними. Ребята тоже расположились вокруг с горячими картофелинами в руках.
   Разговор шел о стройке.
   - Своими-то руками все быстрей делается. Вот мы сейчас заготовки сделаем на месте, сколько успеем, а потом еще разок-другой приедем сюда с Миронычем и закончим. А тогда готовенькое и перевезем. Досок, конечно, мы тут не напилим - с этим уж придется лесопилке поклониться, а все прочее пожалуйста... Тут и сосна, тут и береза, и кое-где дуб есть... С делянкой нас не обидели, - рассуждал дедушка Мироныч.
   Младший Мироныч при своем словоохотливом товарище, как всегда, помалкивал, перебивая его лишь изредка короткими фразами:
   - Что есть, об том и говорить нечего, а чего нет, то доставать нужно.
   - А чего тебе не хватает? - подмигивая веселым глазом, спрашивал дед.
   - Известно чего - машины. Машины для перевозки. А то дождь пойдет и дорогу нарушит, - бросив взгляд на директора, объяснил Мироныч-младший.
   - Машину я достану на днях, - кивал головой директор.
   - Машину, товарищ директор, надобно, - это верно. Машину для перевозки требуйте. Докладывайте начальству, что деревья повалены, лежат в лесу... А время не ждет, пора школу к занятиям готовить, - поучал Леонида Тимофеевича старший Мироныч.
   Перекусив, снова принялись за работу. К вечеру на вырубленной просеке зажелтели чистые, свежие столбы, выросли горы сваленных в кучу веток. Длинные, прямые сосны, годные для распилки, были приготовлены к перевозке. У ребят ныли плечи и руки, но они старались не показать и виду, что устали.
   - Много мы сделали, Леонид Тимофеевич? Сколько из одной сосны выйдет досок? Хватит на починку полов?.. - одолевали они вопросами директора.
   - У кого есть веревка? Берите все по охапке нарубленных сучьев! скомандовала Елена Александровна.
   - Да не стоит, пожалуй. Они устали, пусть пробегутся, - остановил ее Леонид Тимофеевич.
   - Да зачем же с пустыми руками идти! Ведь нас много, сразу сколько дров принесем! - возражала Елена Александровна, связывая для себя охапку дров.
   - Конечно! Конечно! Мы не устали! Мы все понемножку возьмем!
   Нагрузившись, двинулись в обратный путь. Васек шел со своей бригадой и весело говорил:
   - Вот теперь мы опять примемся за свой участок. Столбы уже есть. Как только их привезут, так и возьмемся за работу!
   - Нам нужно догнать и перегнать Кудрявцева! Мы - трубачевцы! - с гордостью говорил Витя Матрос и, поглядывая в сторону Алеши, шептал: - А то они хитрые...
   - Не шепчи! - строго остановил его Васек. - Что знаешь, говори громко, только старухи шепчутся. Витя не смутился.
   - А они все время шепчутся, - сказал он. - Сейчас пойду узнаю о чем.
   И, отделившись от Трубачева, незаметно пошел за Кудрявцевым.
   - Шесть человек нам надо, понятно? Остальные пусть после обеда выходят, - говорил вполголоса Алеша. Тишин понятливо кивал головой.
   - Завтра в семь часов утра будьте на месте! - расслышал еще Витя.
   Потом приятели заговорили шепотом. К ним присоединился Петрусин.
   Витя бросился к Трубачеву.
   - Они что-то затевают! - сказал он, тараща черные глаза. Трубачев засмеялся, любовно обхватил его стриженую голову и потрепал жесткие, торчащие волосы:
   - Вот горячий парень! Следопыт!
   - Весь в меня! - подмигнул Мазин. Витя зарделся от удовольствия и, щелкнув пальцами, сказал:
   - Я их выведу на чистую воду, Трубачев! Все завтра разведаю. - И тут же решил про себя: "Сам в семь часов приду на стройку".
   А Васек вовсе не думал о кознях Кудрявцева. Он шел среди своих товарищей и передавал им разговор с Еленой Александровной.
   - Завтра она к нам на урок придет. Сказала, что Леонид Тимофеевич поручил ей проверить наши знания. Завтра держись крепче, ребята!
   - Эх, жизнь! - вспомнил свою любимую поговорку Мазин и, почесав затылок, сказал: - Я так и знал, что от этого печника можно всего ожидать.
   Глава 50. АЛЕША КУДРЯВЦЕВ
   Тишин провожал Алешу до самого дома. Попрощавшись с приятелем, Кудрявцев прошел через двор к маленькому флигелю. Около дощатого гаража, крытого толем, возился с машиной шофер Егор Иванович. Алеша для чего-то обошел кругом машину, потрогал запасное колесо и задний буфер, заглянул внутрь, измерил на глазок ширину дверцы и спросил:
   - Папа дома?
   Шофер повернул к нему добродушное лицо с черными точками около носа и кивнул головой на флигель:
   - Генерал у себя.
   Алеша прошел в дом и через минуту вернулся с двумя щетками, снял куртку и начал старательно чистить.
   - Где ж это ты столько пыли набрал? - спросил шофер, глядя, как вокруг Алешиной куртки разлетается облако пыли.
   - На работе, - ответил Алеша и принялся смахивать пыль с башмаков.
   Почистившись и пригладив волосы, он вошел в большую переднюю и, потянув носом воздух, заглянул в кухню.
   Матери дома не было. У плиты возилась старушка - родственница Анна Петровна.
   - Где же ты пропадал столько времени? Уже давно отобедали и убрали все, - сказала она.
   - Я в кухне поем, не беспокойтесь, - вежливо ответил Алеша, доставая из шкафа тарелку и придвигая табуретку к кухонному столу.
   Анна Петровна поставила перед ним обед.
   - Папа спрашивал... - тихо шепнула она.
   - Я же сказал маме, что пойду на делянку. Мы всей школой ходили в лес валить деревья.
   Анна Петровна сразу разволновалась:
   - То-то я вижу, что ты за один день на себя не похож стал. Осунулся, и нос на лице, как пуговка, торчит.
   Алеша скорчил смешливую гримасу, надул щеки и весело сказал:
   - А вот сейчас съем обед и потолстею!
   Наскоро проглотив все, что дала ему Анна Петровна, он встал, чмокнул старушку в щеку и направился к отцу. Подойдя к кабинету, одернул курточку, поправил галстук и постучал. Из-за двери послышался тихий голос:
   - Прошу.
   Алеша остановился на пороге:
   - Это я, папа. Можно к тебе?
   - А, Алексей!
   Генерал повернул к сыну голову. Седые волосы, бронзовый цвет лица и ярко-голубые глаза делали лицо генерала красивым и, несмотря на седину, молодым. При ходьбе он опирался на палку, но высокие, прямые плечи и осанка почти скрадывали его хромоту. Между отцом и сыном было какое-то неуловимое сходство.
   Генерал широким жестом указал сыну на диван:
   - Извини, пожалуйста! Я сейчас закончу свои дела. Садись!
   Алеша присел на кончик дивана. Генерал проверял какие-то счета, подписывал бумаги и неторопливо складывал их в портфель. Потом, убрав портфель со стола в ящик, он повернулся к сыну:
   - Ну, как твои дела? Я беспокоился, что тебя долго нет. Что вы там делали на делянке? Директор тоже с вами ходил?
   - Все ходили: и директор, и еще одна комсомолка-печник... - начал Алеша.
   - А, это молоденькая учительница! Елена Александровна, кажется?
   - Учительница? - удивился Алеша. - Да она просто печник! И откуда ты знаешь, что ее зовут Елена Александровна?
   - А я познакомился с вашим директором, - улыбнулся отец и как бы вскользь добавил: - Елена Александровна будет у вас руководителем класса.
   Алеша вскочил:
   - Папа, ты ошибаешься, она же просто печник! Я сам видел, как она клала печи! - Он даже засмеялся: - Ты все перепутал, папа!
   - Это ты, я вижу, в чем-то запутался. Тебя смущает, что учительница клала печи. Но одна профессия никогда не мешает другой. Наоборот, каждая профессия обогащает человека новыми знаниями.
   - Но с какой стати она будет у нас руководителем класса? пробормотал Алеша.
   Генерал повернулся к сыну и внимательно поглядел ему в глаза.
   - Мне кажется, что ты как-то неуважительно говоришь о Елене Александровне! - резко сказал он. - Если бы даже она была только печником, это не дает тебе права говорить о ней в таком пренебрежительном тоне.
   Алеша молчал. Перед его глазами встало обиженное и гневное лицо Елены Александровны. "Вы - какой-то печник!" - крикнул он ей тогда...
   - Между прочим, - сказал отец, - директор очень хвалил вас. Говорил, что вы все там много работаете. Молодцы! Школу свою восстанавливаете. Приглашал меня заехать, посмотреть. - Генерал осторожно переложил больную ногу и продолжал: - Я очень рад, что ты попал в такой крепкий коллектив... Кстати, там есть пионерский отряд, который в первые дни войны застрял на Украине. Эти пионеры, кажется, вели себя там очень стойко и мужественно, помогали взрослым в борьбе против оккупантов. Позволь, позволь... Директор даже называл мне фамилию пионера, который был командиром в этом отряде... - Генерал потер лоб. - Ах да, вспомнил: Трубачев! Есть у тебя такой товарищ? Он, кажется, из твоего же класса?
   - Трубачев у нас есть, но он не в моем классе. Он второгодник, и я с ним не дружу! - резко ответил Алеша вставая и, боясь дальнейших расспросов, поспешно переменил разговор: - Папа, я хотел просить у тебя завтра утром машину. Если, конечно, ты никуда не поедешь.
   Генерал задумчиво глядел на сына.
   - Я обязательно заеду к вам в школу, - медленно сказал он, как бы отвечая на свои мысли. Потом, заметив, что сын стоит, быстро переспросил: - Машину? А зачем тебе понадобилась машина?
   - Мы с ребятами хотим кое-что перевезти. Ты же сам говорил, что я хорошо умею управлять, - заторопился Алеша.
   - Управлять машиной ты умеешь, но, для того чтобы ездить по улицам, надо иметь права. И вообще, Алексей... - Генерал снова указал на диван: - Да ты сядь! Мы еще не кончили нашего разговора.
   Алеша сел.
   - Мне кажется, Алексей, что ты любишь, говоря на вашем языке, хвалиться перед ребятами... И своей, вернее - отцовской, машиной и, может быть, тем, что ты - сын генерала...
   Алеша сильно покраснел:
   - Папа...
   - Подожди. Ты не отрицай сразу. Если мне это только кажется, я охотно возьму свои слова обратно. Во-первых, я вижу, что ты неуважительно относишься к Елене Александровне только потому, что она печник. Во-вторых, все ребята в школе уже знают, что ты - сын генерала. А теперь ты для чего-то просишь машину... Кстати, ты уже брал ее однажды без моего разрешения.
   Алеша обиженно молчал.
   - Мне кажется твое поведение нескромным, Алексей. Подумай об этом. Если это не так, то я буду очень рад. И если машина нужна для дела, то я попрошу Егора Ивановича уделить тебе время завтра до обеда.
   - Машина нужна мне для дела, - не глядя на отца, сказал Алеша.
   - Хорошо. Попроси ко мне шофера.
   Алеша торопливо вскочил и вышел. Отец постучал пальцами по столу и задумчиво посмотрел в окно.
   - Там сын просит что-то такое перевезти для школы, - сказал он вошедшему шоферу. - Вы уж, пожалуйста, помогите ему.
   - Есть, товарищ генерал! - недоумевая, ответил Егор Иванович.
   "Что можно перевозить на легковой машине? - подумал он про себя. Книги, что ли, какие-нибудь?"
   Вечером Алеше долго не спалось. Чтобы не беспокоить мать и Анну Петровну, он вышел в кухню, присел на подоконник и глубоко задумался. Разговор с отцом вызвал в нем протест и обиду. Но что-то в этом разговоре вынуждало его подумать наедине с самим собой обо всем, что происходило в его жизни в последнее время,
   Конечно, относительно пренебрежительного отношения к Елене Александровне отец был прав. И, хотя Алеша был уверен, что отец ошибся, считая Елену Александровну учительницей, он все-таки чувствовал свою вину.
   "Наверно, директор ему про кого-нибудь другого сказал..."
   Самым неприятным для Алеши было то, что отец упрекнул его в хвастовстве. Кто мог пожаловаться отцу? Директор? А директору кто? Трубачев? Или Елена Александровна?
   Алеша вдруг вспомнил Трубачева и вскипел от злости. Конечно, это он! Тишин давно предупреждал, что Трубачев при каждом удобном случае называет его, Алешу, хвастуном. Правда, Тишину не во всем можно верить, он и Петрусин никогда не будут его настоящими товарищами: они привыкли действовать исподтишка, а Алеша любит прямых и смелых людей.
   Перед мальчиком, помимо воли, встало лицо Трубачева с откинутым назад чубом и открытым, смелым взглядом. Сколько раз Алеша украдкой глядел на Трубачева и, забывая об их вражде, чувствовал к нему непобедимую симпатию! Еще тогда, в первую встречу у лесопильного завода, он почувствовал эту симпатию к незнакомому пионеру и даже сразу решил, что пойдет учиться в ту школу, где будет Трубачев. И чем сильнее было это необъяснимое чувство, тем глубже становилась обида. Алеша вспомнил, как в школе Трубачев прошел мимо, заложив руки в карманы, и, снисходительно улыбаясь, сказал:
   "Мы здесь хозяева, а Кудрявцев - наш гость!"
   Алеша вскочил и сердито зашагал по кухне. В тишине шаги его гулко разнеслись по дому. Генерал прислушался, отворил дверь в коридор и заглянул в кухню. Потом вернулся к себе и не тушил свет, пока не затихли шаги сына.
   Глава 51. РАЗВЕДКА
   Витя Матрос плохо спал эту ночь: сговор Кудрявцева с Тишиным не давал ему покоя. Слова "шесть человек", брошенные вскользь Кудрявцевым, не выходили из головы мальчика.
   "Зачем ему нужны были шесть человек? И почему только шесть, а не вся бригада?"
   Это казалось Вите подозрительным, а ранний час, назначенный для свидания, окончательно убеждал его в том, что тут дело нечисто.
   Витя любил все необычное и даже дома самые простые вещи облекал таинственностью. Если мать просила его выбросить в мусорный ящик битую посуду, то Витя выходил в палисадник вечером, рыл в кустах яму и, складывая туда черепки, представлял себя морским пиратом, зарывающим на пустынном острове драгоценный клад. Иногда его выдумки кончались плохо. В прошлую весну Витя едва не утонул, прыгая по льдинам на Москве-реке.
   Сейчас Вите предстояло настоящее дело -разоблачить вероломный заговор Тишина и Кудрявцева.
   Без четверти шесть, когда в доме еще все слали, Витя Матрос вышел на улицу. Бескозырка, сильно сдвинутая набок, лихо торчала у него на голове, обнаруживая кончик красного приплюснутого уха. Полосатая тельняшка брата, перешитая заботливыми руками матери, ловко обтягивала мальчишескую грудь, а пояс с надраенной до блеска пряжкой снял на животе золотым якорем.
   Пройдя несколько улиц, мальчик приблизился к школе и осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Дом с закрытыми дверями и окнами казался безлюдным, ко второму этажу была приставлена лестница, на одной из ступенек болталось привязанное ведро с краской, которое, очевидно, забыли убрать на ночь. Вдоль участка чернели ямы, выкопанные для столбов, возле них белели сложенные штабелями штакеты. Нигде не было ни одного человека.
   Витя пригнулся к земле и побежал на участок Кудрявцева.
   Он обошел все ямки, приподнял брезент, под которым прятали на ночь лопаты и ящики с инструментами. Взгляд его остановился на старой, рассохшейся бочке, перевернутой вверх дном. На этой бочке обычно лежали гвозди и молоток, а во время работы складывалась в кучу лишняя одежда. Витя потрогал ржавые обручи, раздвинул пошире щели между досками. Потом оглянулся, прислушался и полез под бочку.
   "Разведка так разведка!" - сказал он себе, устраиваясь в своем тесном помещении и подбирая повыше острые коленки.
   Вокруг стояла тишина. Витя прищурил один глаз и, выбрав щель пошире, вместе с бочкой повернулся к улице. По мостовой и тротуару торопливо шагали люди. Изредка с грохотом проезжал грузовик. Время шло... У Вити затекли ноги. Приподняв бочку, он высовывал ноги наружу и, пошевелив ими в траве, втягивал обратно.
   Наконец на улице послышались знакомые голоса.
   Витя насторожил уши и прильнул к щели. Во двор вошли несколько ребят. О чем-то советуясь, они остановились неподалеку от бочки, В то же время дверь дома хлопнула, и оттуда послышался голос Грозного:
   - Что это вы, работнички, раненько поднялись нынче?
   - Дело есть, - негромко ответил один из ребят.
   Витя узнал голос Тишина и напряг внимание. Во двор вошли еще ребята.
   - Сколько всех? - спросил Тишин.
   Петрусин пересчитал:
   - С нами пять. Кудрявцев будет шестой. Витя от удовольствия щелкнул языком.
   - А что будем делать? - спросил один из ребят, облокачиваясь на бочку.
   - Сейчас узнаешь, - таинственно ответил Тишин. На улице зашумела машина и, круто осадив у двора, остановилась. Из нее выскочил Алеша:
   - Все здесь?.. Ну, поехали!
   У Вити заныло сердце. Теперь уж было ясно, что в этот ранний утренний час задумано какое-то злодейское дело. "Куда они едут? Вернутся ли сюда?"
   И, словно отвечая на его мысли, Алеша громко сказал:
   - К началу работы мы должны вернуться.
   Ребята полезли в машину. Витя Матрос видел в щель озабоченное рябое лицо шофера, выглядывавшего из кабинки, и слышал голос Кудрявцева:
   - Да ничего, поместимся как-нибудь. Три человека после шлагбаума слезут. Не беспокойтесь, Егор Иванович!
   Едва машина тронулась, как Витя, опрокинув бочку, стрелой вылетел на улицу.
   - Влево взяла... - пробормотал он, стоя на мостовой. - Сказали вернутся. Ладно, подожду.
   Витя походил по улице, разминая ноги, потом снова залез в бочку. Он сидел долго, прижавшись лбом к щели и сладко зевая. Двор понемногу оживлялся. Прошли на работу два Мироныча, глубокомысленно о чем-то беседуя. Торопливо пробежали старшие школьники. Поздоровавшись с ними на ходу, ушел по делам директор Леонид Тимофеевич. Хлопотливо прибирая что-то с дорожки, заспешила к дому Федосья Григорьевна.
   Двор наполнился школьниками. В доме началась работа - застучали молотки, загремели ведра.
   В бочке становилось душно. Витя свесил голову в колени и заснул.
   Глава 52. ТАИНСТВЕННАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
   Алеша сел рядом с шофером, остальные как попало набились в машину. Егор Иванович недовольно покачал головой и на каждом углу, косо поглядывая на ребят, хмуро спрашивал:
   - Сворачивать или прямо?
   - Нам за город нужно, Егор Иванович! По шоссе!
   Алеша делал знаки ребятам, чтобы молчали и ни о чем не спрашивали.
   - Не знаю, куда вам нужно, а только если бы генерал видел, что вас тут набилось как сельдей в бочке, он бы никак не разрешил такое катанье, - ворчал шофер.
   - Так ребята слезут! Как только мы выедем за город, так и слезут! уверял его Алеша.
   - Допустим, слезут, а потом обратно влезут - куда им на шоссе деваться! - соображал вслух шофер.
   Таинственность поездки увлекла ребят - они сидели тихо, изредка перешептываясь между собой. Молчание за спиной и вовсе удручало шофера.
   - Хоть бы песни пели! Не в крематорий едете, а за город. Где это ты таких молчальников набрал? - спрашивал он Алешу.