Плеханов Андрей Вячеславович. Лесные твари (Бессмертный - 3)

   - Всякое быть могет. - Кошачья голова Кикиморы, конечно, не могла улыбаться, но Степану показалось, что рот его разъехался в чеширской ухмылке от уха до уха. - Но ты, братишка Дема, и не мечтай туда попасть! Потому как тебе еще жить да жить. Ты еще охренеешь от своей земной жизни. Потому как умирать тебе еще долго не полагается. И вот, когда завоешь ты от тоски, и скучно тебе станет до невозможности, заглядывай на огонек в это болото. К Кикиморе в гости. Клуб "Маньхеттен" я тебе не обещаю, но пара приключений найдется.
   - Увидим... - Демид выплюнул свою травинку, присел, оперевшись на руку, и повернулся к Лесным. - А ты, дриада Хаас Лекаэ - пригласишь меня? На березе повисеть вместе?
   - Демка... Милый... - Лека опустилась рядом с Демидом, обвила его шею руками. - Я опять разрываюсь... Я знаю, что родина моя и дом мой - здесь. Но, ты знаешь, если ты не будешь приходить ко мне сюда, я снова сбегу к тебе в город. И буду мучиться там, и снова портить тебе настроение, и выкидывать твои деньги на ветер, и приходить домой поздно, и ревновать тебя, и висеть на телефоне, а может быть, снова запишусь на прием к психотерапевту...
   - Хватит. - Демид приложил палец к губам девушки. - Я уже понял. Ты, как всегда, хочешь ухватить лучшие кусочки и там и сям... А ты, Степан, что? Делать что собираешься? В монастырь идти?
   - А я женюсь! - неожиданно буркнул Степа и покраснел. - Хватит рукоблудием заниматься. Прав ты был. Грех это...
   Кажется, даже Лесные на поляне захохотали.
   Глава 35
   - Ну, как там брат наш Кикимора? - спросил подполковник Антонов, вальяжно раскинувшись в кресле. Бутылка кагора стояла у его ног и время от времени он наклонялся, хватал ее за горло крепкими пальцами, чтобы сделать очередной глоток.
   - Нормально. Формалином все еще пованивает. Выветрится... В болото к себе ушел. В гости приглашал.
   - В гости... - Антонов покачал головой. - Да, пожалуй, самим к нему переться придется. Клюкву собирать. Теперь ведь его в гости не пригласишь... Под фокстерьера не замаскируешь. Слушай, а он может сделать так, чтоб комары не кусали?
   - Может быть. - Дема аккуратно, оттопырив мизинец, вылил в горло стопочку водки и занюхал соленым огурцом. - Он вообще-то таким кудесником оказался, наш Кикимора! Если б не он, я бы сейчас... черви бы меня ели. Слушай, одного я понять не могу. Почему он сразу тогда не ожил в новом теле, если мы все правильно с тобой сделали?
   - Промах наш с тобой. Внимательнее надо было хронику читать, которую он нам показывал. Я вот потом перечитал эту бумажку, которая после него осталась, и по лбу себя хлопнул. Мать твою! Федька-то Шагаров, умерший, если ты помнишь, на третий день из гроба восстал, когда только хоронить его понесли! Три дня надо Кикиморе, чтобы новое тело освоить и живым снова стать! Я, как допетрил, так и ломанул в морг, аккурат третий день шел! Прибегаю - а там и дверь с петель сорвана, а на месте, где медведь наш заперт был, вообще - будто граната разорвалась. Погнул Кикимора наш железо, как картон, и побежал в лес. Тебя вызволять.
   - А с этой что? С Волчицей? С Фоминых?
   - Отдал я ее. В МВД. Как и просил ты. Лично особистам в мягкие лапки. Без меня ее крутят. Может, это и к лучшему. Не могу я ее видеть спокойно. Рука к пистолету тянется.
   - Свои, стало быть, ее допрашивают?
   - Ей они уже не свои. Она своих так подставила... Начальника-то ихнего сняли. Можешь быть уверен, что новый начальник либеральничать с ней не станет. Ему работу показать теперь надо. Что не зря на своем месте сидит. Так ей впаяют, что мало не покажется...
   - Что она там говорит-то? Король Крыс попутал? Червь во всем виноват?
   - Ничего подобного. - Антонов довольно усмехнулся. - В деле никакой мистики не фигурирует. Без всяких, кстати, внушений с моей стороны. Она и сама удивительно сообразительна в этом плане. Понимает, что если лепить начнет про конец человеков и пришествие Новых, то это - явный закос на психушку. А на дурку ей соскочить не дадут. Не положено. Слишком многим она яйца отдавила. А поэтому ведет себя наша Волчица тихо, как мышка. Все подписывает, что ей следователь придумывает. Раскаяние изображает. Так что нарисуют ей как миленькой соответствующие статьи, а их у нее несколько, и отправят в зону для бывших ментов. Тут и сказке конец.
   - Конец, говоришь? - Демид задумчиво покачал головой. - Концов тут еще много торчит незаземленных. Она одна идет по этому делу? А остальные где? Там должно быть еще пяток людей, как минимум. Умных людей. Матерых.
   - Есть еще парочка. Те самые, что на вокзале пробовали тебя достать. Один - стрелок. Ворошиловский. Так себе, лопушок молодой. Спортсмен-разрядник. А вот другой, тот, которого ты в нокаут отправил, он, конечно, личность интересная. Весьма интересная...
   - Кто он?
   - Косач Сергей Иванович. Специалист он - очень серьезный. Это я тебе гарантирую. Есть такая структура, никому не известная. В народе она называется техническая разведка. И дорогой наш Косач там семь лет работал. Пока не вышел в тираж.
   - Почему? Выгнали его?
   - Таких людей не выгоняют. Слишком много они знают. Переводят на другую работу, но контролируют так, что они пикнуть не могут. А бывает, что и... - Антонов провел рукой по горлу. - Но это редко. Много надо плохого сделать, чтобы так с тобой поступили.
   - Ничего не понимаю... - Дема недоуменно развел руками. - При чем тут техразведка? Там, наверное, проводочки всякие, аппаратура... А он - боец высшего класса. Убийца.
   - Ладно. Буду с тобой откровенным. Техразведка - это и есть специалисты высшего класса. По всем вопросам. В том числе и по отправлению людей на тот свет.
   - Так что, значит, мне эта самая техразведка на хвост села? - Демид встревожился. - Мало мне своих неприятелей? Этим-то я зачем понадобился?
   - Ни черта подобного. - Антонов откинулся в кресле, потянулся. - Косач давно уже к этой структуре никакого отношения не имеет. Более того. Я уже говорил тебе, что он в тираж вышел. Проштрафился он сильно. Своих подставил. Думали тогда, что случайно. Вроде по всем обстоятельствам выходило, что непреднамеренно. Ошибки у всех бывают. А пока решали, что с ним делать, герой наш испарился. Исчез.
   - Куда?
   - Неизвестно. Сам понимаешь, хоть и сложно убежать от таких же профессионалов, как он, но сделать это можно. Косач сумел. Переполох тогда был большой. Искали его тщательно. Но - без результата. Прошло годков несколько, и о нем подзабыли. Явной утечки информации не ощущалось, а это значило, что либо друг наш спит в земле сырой, либо действительно в тугую завязку пошел и булыжником прикинулся. Потому как информацией он владел весьма значительной. Это бы быстро выплыло, если бы он кому-то не тому петь начал...
   - А он...
   - А он, видишь, кому служить надумал? Червю. Волчице. Видать, решил сделать правильную ставку. Крупную. Конец, мол, человекам. Здесь уже даже не деньги. И не просто власть. Здесь нечто большее...
   - Так это он мою генетическую линию запустил? Кархов пытался вырастить?
   - Вряд ли. - Антонов покачал головой. - Не его это уровень. Не его специализация. Вот если бы здание взорвать...
   - Меня вот что интересует. - Дема озадаченно нахмурил брови. - Если так, то кто мою линию запустил? Это должен быть очень крутой специалист. И скорее всего, мне даже знакомый. Уж очень это область узкая - направленная мутация. Может быть, мы с ним каждый день сталкиваемся, а он только посмеивается? Очень бы мне хотелось с ним познакомиться...
   - Наверное, есть такой. - Антонов разглядывал бутылку, словно пытался найти в ней истину, которая, как известно, находится in vino. - Да только мы его не знаем. И эти, которых мы повязали, конечно, не скажут ничего. Стрелок - он сопляк еще, сам не знает ничего. А Косач - не тот человек, из которого что-то можно выбить. Крепкий мужичок. Камень.
   - А детектор лжи попробовать?..
   - Дема... - Антонов укоризненно покачал головой. - Что ты дурачка-то строишь? Ты сам знаешь прекрасно, что это такое - полиграф. Для дилетантов штучка. Для тех, кто в первый раз на допрос попал, и сидит, и дрожит, и думает, как его сейчас раскрутят. Проверить, как лоб у тебя вспотеет, когда мыслишки твои сокровенные вслух произнесет. И что с того? Косач и так ничего не отрицает. Да, убивал, мол. С целью наживы, мол. А имя того типа, который линию твою запустил, из головы Косача полиграфом никак не выловишь. Потому что полиграф мысли не читает. Так что сам вычисляй своего соперника...
   - Увидим... - пробормотал Дема. - Высунется он еще. Не может не высунуться. Где-нибудь в следующей серии...
   - А ты-то как? Эксперименты свои продолжаешь? Линию думаешь восстанавливать?
   - Дерьмо все это, - сказал Демид. - Вся эта моя линия. Никому она не нужна. Кому сейчас нужно это мясо? Мяса в магазинах - завались! Колхозники бывшие сдают его по бросовой цене - лишь бы взяли. И из-за границы везут сотнями тонн - не важно, какого качества, какими препаратами напичканное, чем зараженное, - главное, дешевое. Я могу сделать мясо более чистое и дешевое. Теоретически. Только для этого нужно вбухать столько денег... Кто мне их даст? Только идиот какой-нибудь. А мне не везет. Я никак не могу найти идиота еще большего, чем я сам.
   - Не жалко труда своего многолетнего?
   - Не жалко. - Дема улыбнулся как-то по-детски, мечтательно и беззащитно. - Я ведь знаешь когда все это дело начинал разрабатывать? В первые годы перестройки. Горбач всем свободу обещал. Вот они - Гласность, Демократизация. Кооперативы первые появились. А в магазинах - шаром покати! Полный голяк! Это мясо у меня бы с руками оторвали! Я тогда даже ночью не спал. Мечтал. Знаешь, о чем я мечтал? Сказать смешно... Думал, запущу свой завод, а потом - еще один... Целую сеть заводов. Передовая технология. Всех едой завалю. Весь народ накормлю. А деньги заработанные, огромную кучу денег, потрачу... Конечно, на благую цель потрачу. Новый город построю. Небольшой такой городок - как конфетку. Чистый, изумительно красивый, богатый. И поселю там только своих настоящих друзей - всех тех, кого люблю, и с кем жизнь наша веселая обходится как с полным дерьмом. Только хороших людей. Сам каждого буду отбирать. Думал я - может быть, не только дурной пример заразителен, но и хороший? Посмотрят на нас люди и захотят жить так же. И я им помогу - тем, кто хочет жить так же - в мире, любви и счастье...
   - Забор, - произнес Антонов. - Вот что тебе понадобилось бы. Забор железобетонный, метров двадцать высотой. Колючка по периметру. И вышки с автоматчиками через двадцать метров, чтобы охранять твой Город Счастья. Мощная полиция. А лучше - армия. Маленькая, но хорошо вооруженная. С тяжелой артиллерией. Только это все равно не помогло бы. Потому что враг он сидит в каждом из людей. Особенно если речь идет о Счастливой Жизни и Больших Деньгах. Повезло тебе, Дема. Повезло, что ты не построил свой город. Это даже утопией не назовешь. Потому что утопия - она как бы без денег. Это - антиутопия какая-то получилась бы. Нормированное счастье по спецпропускам за бетонным забором.
   - Да... - Дема поскреб в затылке. - Да, да, да. А ты говоришь - не жаль тебе? Чего жалеть-то? Линию мясную я еще доделал по инерции, только к чему ее теперь применить-то? К городу этому? Не будет его никогда, конечно. И не я первый придумал это. Вижу я теперь, чем все это кончается. Квартиры свои продали и все имущество. Построили свой Город Солнца. А теперь с голоду пухнут. Богов себе сами придумывают. На мессию своего молятся! А он... Сам ты знаешь, каких слов он достоин...
   - Дема! Успокойся! - Антонов привстал даже, протянул бутылку Демиду. Глотни. Настоящий кагорчик-то. Из старых запасов церковных. Ты, Дема, зря переживаешь. Знаю, душа у тебя болит за человеков. Да только не сделаешь ты их счастливее, хоть из кожи вон вылези. Таковы законы социума. Один человек может быть счастлив. Если убедит себя в этом. И уже одно то, что он счастлив, будет раздражать и сделает несчастливым другого. Общество в целом не может быть счастливым. Слишком много там индивидуумов, готовых глотки друг другу перегрызть за теплое местечко под солнцем.
   - Ладно... - Дема махнул рукой. - Ты знаешь прекрасно: я к этой жизни замечательно приспособлен. Так уж я устроен: в любых условиях я устроюсь неплохо - и деньги найдутся, и работа. И в любых условиях не будет покоя в моей душе как бы богат я ни был. Одно только я понимаю - в духовные лидеры нечего мне лезть. Не приспособлен я для этого. Да и не выходит ничего хорошего из этого. Вот ты Бондарева, к примеру, вспомни. Отца Ираклия...
   - Ты ж не помнил его! - встрепенулся Антонов. - Ты ж говорил, что забыл все начисто!
   - Вспомнил. - Дема невесело усмехнулся. - Все я вспомнил. На поляне я все вспомнил. Когда попал в пламя Круга. Все, что со мной было раньше, вспомнил. И даже то, что не со мною было, а с теми, кто был до меня, Коробова Демида Петровича, и то кое о чем вспомнил.
   - Елки зеленые! - Антонов аж привскочил с места. - Что ж ты раньше-то не сказал? Расскажешь сейчас! Ведь это ж столько всего прояснит...
   - Ничего я не расскажу. - Демид устало закрыл глаза. - Ничего. Меня все это не обрадовало - то, что я узнал. А тебя и вовсе с ума сведет. Так что живи себе спокойно. На твой век тебе и без того приключений хватает.
   - То есть что? Это, так сказать, информация для служебного пользования?
   - Да. Информация для одного-единственного выродка. Последнего из ему подобных. Который не может умереть своей смертью.
   - Понятно... - Антонов посмотрел на Демида несколько испуганно - так смотрят на соседа, которого каждый день встречаешь на лестничной клетке, и даже спрашиваешь о здоровье, и который оказался вдруг шпионом Танзании или Свазиленда. - Каково это - быть бессмертным?
   - Пока никак, - сообщил Демид. - Не ощутил я пока своей бессмертности. Знаешь, трудно ощутить это, когда тебе - всего тридцать. Проживем еще лет двести - увидим. Если, конечно, дадут мне прожить.
   - Дем, вот что я думаю, - зашептал вдруг Антонов. - Ты - человек, сам понимаешь, уникальный. Нужный, можно сказать, всему человечеству. Подстраховать тебя нужно. Ну, чтоб не было никаких идиотских случайностей. Вроде как в этот раз, когда тебя в тюрьму ни за что посадили. Тебя, если хочешь знать, охранять нужно как зеницу ока. Я тут переговорил с одним человеком. Большим человеком. Большим, хотя и неприметным. Из нашей структуры. Ну, конечно, подробностей я ему не сообщал. Так, в общем... И знаешь, это вполне возможно!..
   - Что?!
   - Включим тебя. В проект. Есть у нас кой-какие проекты. Высшей группы секретности. Сам понимаешь, не у одних американцев зеленых человечков вскрывают. Вот... - Антонов даже запыхался от непонятного волнения. Видать, не одну неделю эту идею вынашивал. - У тебя все свое будет, Дема. Условия для работы... Аппаратура, информационная сеть. Люди свои для охраны проверенные ребятки, не подведут. Коттеджик тебе неплохой дадим, атомной бомбой его не пробьешь, не в этом только городе, понятно, тут ты уже примелькался...
   - Федорыч! - Демид резко встал с места, уронив табуретку. - Что ты за херню порешь?!!
   - Нет, ты пойми! - Антонов тоже вскочил на ноги, глаза его горячечно блестели. - Никто у тебя над душой стоять не будет. Просто нельзя же так... Любой пэпээсник тебя сейчас за шиворот взять может. О бандитах я уж не говорю. Случайная пуля... Дурацкий случай, и все полетит к чертям! А так один твой звоночек, и полное прикрытие! Ты даже не заметишь ничего. Ты будешь жить, как раньше. Почти...
   - Почему же ты у меня разрешения спрашиваешь? - медленно произнес Демид, раскаляясь изнутри, как мартеновская печь. - Какого хрена ты у меня разрешения спрашиваешь, если ВЫ всегда делали то, что считали нужным, безо всякого разрешения?! Если я их даже не замечу, что ж меня-то спрашиваешь?!
   - Заметишь. - Антонов виновато улыбнулся. - Другой бы никто не заметил. Но ты - заметишь. Можешь не понять, что это - свои. Покалечить можешь своих...
   - Для меня они - не свои! Понял?!! - Демид сделал шаг вперед, схватил Антонова за грудки, поднял здоровенного Антонова одною рукой в воздух, как пушинку. - Ты для меня - свой, Антонов. А больше никто! И если я замечу у себя хвост, пусть даже самый лучший, мягкий, пушистый, я его обрублю. Начисто!!! Я всегда обрубаю хвосты, Антонов! Пожалей людей!
   Он отпустил Антонова, и тот шлепнулся обратно в кресло.
   - Почему ты такой, Демид? - пробормотал подполковник Антонов. - Почему ты о пользе общества не думаешь? Нельзя же так...
   - Можно. - Демид в ярости шарахнул кулаком по столу. - Можно! Я должен быть свободен! Я не знаю, почему я поступаю так или иначе. Может быть, я игрушка в чьих-то руках. Но я хочу иметь выбор. И не верю я, что вы мне этот выбор дадите! Не нужен мне ваш контроль, пусть даже и самый дружественный! Не хочу я жить в Городе Счастья за колючей проволокой! Тем более, если город этот - для одного человека!..
   Он широкими шагами направился в прихожую, и дверь захлопнулась за ним.
   Антонов сидел один, молчал и ошарашенно смотрел на стол, добротный дубовый стол, у которого после Деминого удара подломились сразу две ножки.
   Раздался звонок в дверь.
   Антонов нашарил ногами тапочки, медленно встал и пошел открывать.
   Там стоял Демид.
   - Да, вот еще что, Валер, - сказал он, словно ничего не произошло. - У тебя кагор еще в заначке есть?
   - Да...
   - Дай бутылочку.
   - Ага... - Антонов, словно зомби, поплелся к холодильнику. Достал последнюю бутылку. Принес Демиду.
   - Хорошее винцо, - сообщил Демид, запихивая бутылку в хозяйственную сумку. - Валер, ты этому... Ну, большому своему человеку ничего лишнего не сказал?
   - Нет...
   - Ну и слава Богу. - Демид протянул руку ошалевшему Антонову. - Пока.
   И зашлепал вниз по лестнице.
   - Дем!.. - выкрикнул Антонов почему-то осипшим голосом. - Ты куда?
   - Прогуляюсь.
   Демид встал на лестничной площадке, обернулся. Стоял на фоне мусоропровода, со старой сумкой, из которой торчало бутылочное горлышко.
   Антонов понял вдруг, что не скоро увидит его снова. Если увидит когда-нибудь вообще.
   - Увидишь, - сказал Демид. И улыбнулся.
   Антонов устало поплелся назад. Долго шарил по буфету, пока не нашел старую, запыленную бутылку водки.
   Кагор его сегодня уже не брал.
   * * *
   Демид тыкал пальцем в кнопки телефона. Набирал длинный международный номер.
   - Алло, - произнес он в трубку. - I am Korobov from Russia. Could I talk to Doctor Van? [Алло. Это Коробов из России. Могу я поговорить с доктором Ваном? (англ.)]
   - Hello. That's him. - Голос в трубке, такой родной и знакомый, был приглушен шорохами помех, тысячами километров расстояния, тысячами лет древней истории. - Nice to hear you, Demid. I'm glad you are O.K. Good for you! [Привет, это я. Приятно слышать тебя, Демид. Я рад за тебя. Ты молодец! (англ.)]
   - Я знаю, - сказал Демид. - Спасибо тебе, Ван. Спасибо за подсказку. За елки, которые говорят.
   - Did it help you? [Это помогло? (англ.)]
   - Да. Да. Без этого было бы хуже.
   - Дьемид! - Собеседник Демида заговорил по-русски с сильным китайским акцентом. - Ты видель Бьехо? Знаюшего? Гофорил с ним?
   - Да.
   - Как он? Какой он? - Ван заволновался там, на другом конце провода.
   - На тебя похож. Древний и коричневый.
   - Демид, что ты хотешь делать? Теперь?
   - Тебя хочу навестить.
   - Да?! - Сегодня, похоже, пришел черед Вана удивляться. - Is that possible? I mean, you're under police supervision after your getaway from prison... [Это возможно? Я думаю, что ты - под надзором полиции после своего бегства из тюрьмы... (анг.)]
   - Я вырвусь: - Дема усмехнулся. - Удирать пора, пока мне не сел на шею кое-кто посерьезнее полиции. Слушай, Ван, как насчет небольшой экспедиции? В какую-нибудь испаноязычную страну? С этнографическими целями?
   - Почьему нет? Я думаю, это хорошо возмошно.
   - Есть небольшая проблема. С деньгами у меня сейчас туговато...
   - Туго... ффато?
   - Денег нету у меня, - пояснил Дема доступнее.
   - О! Это не есть a problem! I'll cope!1 Я пришлю тьебе вызов!
   - Не надо. - Демид качнул головой. - Не надо, Ван. Не надо тебе светиться в этой истории. Я все сделаю сам.
   - Ты сможешь?
   - Смогу, - сказал Дема. - Жди в гости.
   И положил трубку.
   * * *
   Вот так, уважаемый читатель, и кончилась эта история. Кончилась, чтобы дать жизнь другой. Новой. Потому что жизнь бессмертных - длинная. Намного длиннее, чем у остальных людей.
   Апрель 1997 г. - февраль 1998 г.