Прашкевич Геннадий Мартович. Противогазы для Саддама

   Лишь разум мой способен вдаль... До горизонта протянуть... Надежды рвущуюся нить... И попытаться изменить... Хоть что-нибудь...
   - Ты вздремни, - предложил Сергей. - Дорога предстоит долгая.
   - Не хочется...
   По смутной улыбке Валентина, смазанной слепо мигающим светофором (проезжали ночной Клин), Сергей понял, что Валентину действительно не хочется спать.
   Да и не могло быть иначе.
   Ведь ещё пару недель назад капитан госбезопасности Валентин Якушев привычно занимался своим обычным рутинным делом и худо ли, хорошо, но государство как-то оплачивало его обычную рутинную работу, - и вдруг все перевернулось!
   Тут действительно не уснешь.
   - Слушай, а ты-то сам как пришел в бизнес? Не страшно было бросать государственную кормушку?
   Сергей пожал плечами:
   - В двух словах не объяснишь. Самое неприятное, что тогда запомнилось, это ощущение неизвестности и полной какой-то неприкрытости, будто голым выскочил на улицу. Впрочем, - засмеялся Сергей, - у меня все происходило более или менее естественно. Я ведь предпринимательской деятельностью занимался почти всю жизнь. Отец умер рано. Семья большая, я старший. А всего у меня - голова да руки, вот все, чем владел. Ну и подрабатывал постоянно то лопатой, то метлой, то малярной кистью, то плотницким топором. В институте и после института вместо отпуска уезжал со студенческими строительными отрядами. Там многому научился: и сметы составлять, и с нивелиром работать, и людьми руководить. А главное, деньги зарабатывать. Правда, - усмехнулся Сергей, - в советские времена большие деньги заработать было не сложно, гораздо сложнее было их получить, а затем ещё не загреметь под следствие за эти тобою же заработанные деньги.
   - Не понял.
   - А нормальному человеку такое трудно понять, - засмеялся Сергей. Особенно сейчас. Прожитое забывается быстрей, чем мы думаем. Ну, вот представь себе такую ситуацию. Весь стройотряд работает в две смены. Самое узкое место - приемка и подача бетона подъемным краном. На кране, понятно, сидит профессионал, результаты его труда никак не зависят от наших. Одного такого крановщика до сих пор помню. Иван Федорович, товарищ Петрищев. Мы так его и звали - Иван Федорович, товарищ Петрищев. Я, бывало, к нему и так, и этак. И ругался на него, и по-хорошему просил. Руки перед ним ломал: ну, давай, мол, Иван Федорович, давай, мол, товарищ Петрищев, посиди на кране лишний часок, мы тебе за это из своего кармана будем отстегивать! А Иван Федорович, товарищ Петрищев ни в какую. И понять его, в общем, можно. Лето в разгаре, а в Сибири оно короткое, а у Ивана Федоровича, товарища Петрищева - огород, семья. У него, наконец, твердый оклад! Ему выгодно на работу придти попозже, а уйти пораньше. Мучился я с ним я неделю, пока понял, что не доходят и никогда не дойдут до него слова. Дал студентам неформальную команду воздействовать на крановщика как-то иначе, а студенты - народ горячий, поняли команду по-своему. Они Ивана Федоровича, товарища Петрищева и не сильно-то и побили, и с крана вовсе не собирались сбрасывать, как он потом кипятился, да ведь все равно начались разборки. К счастью, пронесло. Заменили этого крановщика, сел на верхотуре человек с редкой фамилией - Депутат. Тоже Иван, только Депутат. Этот оказался более сговорчивым, но все равно как удержать человека после смены, если он сидит на окладе, а дома у него, опять же, огород и семья? Думал я думал и додумался до собственную рацухи: решили принимать бетон без подъемного крана. И потребовались нам для этого всего-то сущие пустяки - шесть дорожных плит да грунт для подсыпки. Договорился втихомолку с шоферней. Они народ понятливый, стали нам подвозить грунт вне всякой очереди. Сразу так круто пошли дела, что мы своего крановщика стали отпускать со смены часа на два раньше. Иди, мол, депутатствуй с семьей своей и домашними животными! Но, конечно, всем этим занимались втихаря, чтобы начальство не узнало.
   - Почему?
   - Как почему? Узнают, срежут заработок.
   - А прораб?
   - Вот с прорабом мы подружились. Прораб оказался толковый мужик. За полтора месяца, не поверишь, положили мои студенты пять тысяч тонн бетона. Инструктор из ЦК комсомола, курировавший стройотряды, как услышал про такой объём, так прослезился.
   Сергей обогнал плетущийся по дороге грузовик:
   - Пришел я в плановый отдел закрывать зарплату, а начальник говорит: "Ты это что? Откуда это? Я не могу так много ! Да за такую вашу выработку, мать вашу, упекут меня, куда не надо!" Я к начальнику СМУ. Объясняю, что так, мол, и так... Неделю мозговали, как все оформить... По официальным меркам выходило, что подобный объем работ за указанное время выполнить могли только сто пятьдесят человек, не меньше. Ну, догадались, указали задним числом, что якобы долбились всей бригадой несколько месяцев... Такие вот дела... А зимой, понятно... Зимой - работа обыкновенного научного сотрудника. Да и там дергают: то на стройку, то на сдачу жилого дома, то на какой-нибудь свинокомплекс. Ну, само собой, на разборку картошки, святое дело. Я как-то провел учет рабочего времени, получилось, что за год чистой наукой я занимался четыре месяца. Запомнилась фраза второго секретаря обкома партии, услышал её однажды на стройке. "Нам виднее, - сказал тот умный секретарь, - чем наши ученые должны заниматься!" Вот и вырастили себе могильщиков.
   - Ученые?
   - Да нет, партократы! Это я о них! - выругался Сергей. - Если, не дай Бог, что-то случится и они вновь вернутся, на последние деньги куплю винтовку. Это правильно, что митинги красных показывают по всем каналам, взглянул он на Валентина. - Люди должны видеть, откуда у мертвецов желчь сочится... Вот есть у нас в области такой депутат Госдумы - Суламоров Степан Андрианович. Этот совсем уже зацикленный, с нарезки слетел. Все, кричит, полетело в тартарары, страну распродали, разворовали! Других слов у него нет. Такое впечатление, что вышел спозаранку человек на засеянное пшеницей поле, кругом тучные зеленые побеги, а ему видятся только сорняки. Один знакомый банкир сказал мне как-то: "Вот погоди, Серега, увидишь, что не пройдет и десятка лет, как мир снова вздрогнет." - "Почему?" спрашиваю. А он: "Представь себе, что в железную бочку бросили десяток крыс. Не надо сильно объяснять, что которая всех сожрет, она-то и окажется самым страшным крысоловом". Я так думаю, Валя, - сказал Сергей, - что такой крысолов уже бьется в железной бочке. У нас ведь в стране десятилетиями выращивали особую породу людей. Привыкли ко всему готовому, отсюда столько Суламоровых.
   Сергей задумался.
   - Вот смотри, - сказал он. - Возьмем проблему раздела собственности. В любой стране она является самой сложной, самой неблагодарной. А у нас к тому же, какой опыт? Важно было начать. Ни на кого сейчас так сильно не катят бочку, как на Чубайса, а российские бизнесмены всегда будут его помнить. Ведь, по большому счету, у нас давно назрела необходимость в появлении среднего класса и крупного капитала. С первым очень не просто нет традиций среднего бизнеса, за семьдесят с лишним лет все извели под корень, а вот что касается крупного капитала... Тут, правда, есть некоторые сложности... Сам понимаешь, что крупный капитал трудно заработать законно. По крайней мере, я таких примеров не знаю, - покосился Сергей на напрягшегося Валентина. - А вот приватизацию средних предприятий я бы провел самым простым способом. Вот, скажем, ты директор, ну и дели сам всю принадлежащую предприятию собственность. Если сможешь полностью обеспечить производственные процессы да стабильные заработки для персонала, тогда хоть один все забирай. Но вот если не можешь... Тогда не цепляйся ручонками, делись с народом...
   - Да кто ж будет делиться?
   - Найдутся такие, жизнь заставит, - убежденно заявил Сергей. - Уже сегодня случается, что приходит в частную фирму толковый человек и его сразу берут в состав учредителей - без всяких разговоров и денег. Понимают, что главное - умная голова. Сегодня поделился частью прибыли, отдал часть доходов, зато завтра у тебя - новый подход, новые идеи, а значит, все новые и новые прибыли. Коллективный разум - вообще великая вещь. Причем, нужен такой разум прежде всего рабочим людям. Люди у нас привыкли к более или менее стабильным условиям. Помнишь, нам каждый день вдалбливали, что это именно мы все являемся истинными хозяевами страны? А на самом деле настоящих хозяев никогда у нас не было, всеми благами пользовались считанные функционеры. А большинство людей просто привыкло ходить на работу. Ну, какая у них мечта? Ну, обеспечить себя, ну, обеспечить детей, и при этом ни за что не отвечать. Так спокойнее. И всем глубоко плевать, что рабочий человек своей фабрике не хозяин... Впрочем, ты ведь не хуже меня знаешь, что активная часть населения в любой стране составляет абсолютное меньшинство. Ну, там пять, ну, семь процентов. Зато именно эти пять-семь процентов любят рисковать, зачастую даже собственным имуществом. Понятно, что именно они чаще всего и прогорают, но жизнь есть жизнь... Зато только у них есть шанс приобрести настоящий капитал, только они обеспечивают стабильность общества, о которой у нас все так тоскуют. Ты, может, не знаешь, но на место брокеров сейчас на нормальной бирже принимают только молодежь, людей не старше двадцати пяти лет, как раз по той причине, что на работе они вкалывают по-настоящему и постоянно подвергаются огромным стрессам... Ну, а процесс обретения крупного капитала вообще осложнён всяческими трудностями... Во-первых, должны появиться настоящие собственники, такие, что умеют вовремя проводить реальные кадровые перестановки, вовремя определять стратегию и тактику развития производства. Во-вторых, должен появиться класс управленцев, способных на очень точные, выверенные, нетрадиционные и, как это ни парадоксально, зачастую даже на рискованные решения. И, в-третьих, людей надо накормить, людей надо устроить. Самая понятная проблема. Ведь любому человеку нужны, как минимум, более или менее приличное жилье, приличная машина, хорошее питание и нормальные условия для отдыха. Все это легко перевести на язык цифр. В зависимости от региона, получается в год в среднем от ста тысяч долларов на периферии до пятисот в центре. Ведь пока человек не насытится, у него вольно или невольно будет срабатывать хватательный рефлекс. Этим, к сожалению, болеют все. Нормальная работа начинается только после удовлетворения первых минимальных потребностей человека. Заметь, кстати, что указанную болезнь подхватывают прежде всего банкиры. Это не удивительно, ведь у них живые деньги под руками... После банкиров управленцы крупных фирм и производств... Наконец, политики - их доходы впрямую зависят от результатов различных решений на уровне городов, областей, регионов... Я тут как-то листал старый учебник. Одно время, оказывается, много писали у нас о так называемом имущественном цензе при занятии любой общественно значимой должности. Если вдуматься, это верно. Я за введение такого ценза. Я бы ввел такой ценз в России. Уверен, что это сразу решило бы проблему карманных депутатов, для которых, как правило, организуют специальное финансирование выборных компаний... Сам понимаешь, что такие депутаты всегда будут принимать решения прежде всего в пользу своих благодетелей... Впрочем, чего это я? - засмеялся Сергей. - Ты, кажется, задавал конкретный вопрос?
   - А ты на него уже ответил, - кивнул Валентин. - В твой истории не хватает только одной детали...
   - Это какой?
   - Крепкого пинка под зад.
   - Пинка? - удивился Сергей.
   Но до него тут же дошло:
   - А что? Ты прав. Такой пинок был. Я ведь с кафедры ушел не совсем по собственному желанию. Скорее, по прозрачному намеку своего профессора. Никак он не мог понять, почему я, как все другие его сотрудники, не прошу повышения заработной платы. А мне зачем это было? - рассмеялся Сергей. - Я к тому времени создал кооператив, в котором получал раза в три больше, чем мой профессор, и на работу приезжал в классной тачке. Ну, перешел на другой факультет, чтобы не мучить хорошего человека неразрешимыми вопросами, а потом, когда разница в заработке в институте и в кооперативе стала превышать разумное, бросил и институт.
   - Но там ты был ученым!
   - Скорее, считался.
   - Пусть даже считался. Разве не тянет тебя назад?
   - Раньше тянуло...
   Вокруг тебя шумят дела... Бегут твои года...
   Валентин рассмеялся.
   - Ты чего? - удивился Сергей.
   - Судя по указателю, скоро будем проезжать Эммаус. Когда-то здесь жил один мой знакомый перец. Его из Конторы уволили сразу после путча, что-то он там не так сделал, не так, как надо отреагировал. Я с ним познакомился ещё в школе... Не думаю, что увольнение его расстроило, сам хотел уйти на вольные хлеба, только до перестройки такая инициатива не сильно поощрялась. Она, правда, не поощрялась и при Горбачеве... Для начала устроился этот перец охранять склад с взрывчаткой. Не в Москве, конечно, и не под Эммаусом. Склад находился в тундре. Вахтовая команда летала туда самолетом. Удобно. Отпашешь в тундре полмесяца, потом столько же отдыхаешь. Моего перца это очень устраивало. В дни отдыха он успевал прокручивать в Москве десятки других своих дел, а потом, так сказать, улетал на побывку в тундру.
   - Комары, небось, мучили?
   - Не думаю. По крайней мере, не жаловался. Жалобы были другого рода, чаще всего на нехватку спиртного. Того количества, которое каждый прихватывал с собой, а на вахте работало три человека, надолго не хватало. Потом сиди и слушай кукование пожилой кукушки. Так вот однажды в июле, когда даже в тундре тепло, перец из Эммауса извлек из рюкзака литровую бутыль спирта: "Ну, гуляем, братва! Я последний раз с вами." "Увольняешься?" - "Напрочь!" Вахтовики народ добрый, обрадовались, а самый умный похлопал себя по колену: "Как так? Спирт и под тушенку?" - "Можно под макароны", - скромно заметил третий. - "Нет, - отрезал умный. - К спирту только свежатинка!" - "О чем это ты?" - "А сейчас увидите!" - умный отметил ногтем уровень спирта в бутылке (на то он и умный) и бросился на склад. Перец из Эммауса переглянулся со скромным напарником: что можно найти в складе, кроме тола, тротила и динамита? - но умный уже выскочил обратно с добычей. "Вот! - торжествующе орал он. - Я его три вахты прикармливал! Ишь, глазастый фраер! Пора возвращать долги!" В правой руке умный держал за ноги крупного филина. Тот крутил огромными глазами, ничего не видел, злился и дергался. "Я три вахты его прикармливал! - торжествующе вопил умный. - Ну, как? Годится?" Перец из Эммауса и его напарник переглянулись и дружно кивнули. "Только резать филина придется вам, - заявил умный. - Он для меня как друг. У меня на него рука не поднимется."
   Валентин засмеялся:
   - Ну, так и оказалось, что рука на филина ни у кого не поднялась. А свежатинки очень хочется. И спирт выдыхается. Тогда бросился умный снова на склад и вынес детонатор и кусок бикфордова шнура. "Этого добра у нас навалом, пусть у нас филин побудет как бы взрывником. Молодым, неопытным..." - И нехорошо намекнул: - "Опасная профессия!" Потом намотал на ногу филина бикфордов шнур, надежно прикрепил детонатор и подбросил птицу в вечернее небо. "Летите, голуби! Летите!" Все задрали головы, чтобы посмотреть, как долбанет в воздухе филина-взрывника, а он оказался вовсе не дурак - моргнул молча и юркнул в раскрытую дверь склада.
   Сергей заинтересованно взглянул на Валентина:
   - Ну?
   - А что ну? Дальше все просто, - засмеялся Валентин. - Филин привык к своему складу. Он действительно давно считал его своим. Известно, мой дом моя крепость. Вот филин и считал склад своей крепостью. И против врагов, и против друзей. Устроился на ящиках с динамитом, встряхнулся. Он давно облюбовал именно эти ящики и считал их своим исконным гнездовьем. Если уж погибать, решил, так в исконном гнездовье.
   - Ну?
   - А что ну? Правильно решил филин. Что это за жизнь, когда на тебя смотрят только как на дичь? Своим поступком он зазнавшихся двуногих сразу поставил на подобающее им место. Кстати, тот самый умный, что приволок филина, в этой ситуации оказался самым глупым. "Полундра!" - завопил он и с чудовищной скоростью ударился в тундру, хотя прекрасно понимал, что не успеет добежать даже до края будущей воронки. Второй, который скромный, просто упал возле костерка лицом в нежные мхи и наивно по-русски затаился авось пронесет? Только перец из Эммауса не растерялся, сказалась профессиональная выучка. Ворвался на склад, сорвал с ноги филина детонатор и выбросил вон. При этом успел ещё дать филину по глазу.
   - Ну, - покачал головой Сергей, - они там совсем оборзели.
   - А ты чего хочешь? - негромко заметил Валентин, наблюдая за бьющимися о лобовик ночными мотыльками. - Чтобы страна рушилась, а все продолжали бы ходить в театр на "Чайку" и читать "Маленького принца"?.. Да нет, прошло это время. Всем давно обрыдла "Чайка", всем захотелось в бордели и в ночные бары. Всем захотелось увидеть все то, что семьдесят с лишним лет скрывали от них большие рули. Тут оборзеешь... - Валентин взглянул на спидометр: - Сбрось скорость, накроют гаишники...
   - Какие в это время гаишники?
   И как раз открылся за поворотом пост ГАИ.
   Более того, на невысоком бетонном крылечке стоял гаишник.
   Может, просто вышел перекурить, может, бессонница замучила. А может, такой был принципиальный человек, что и ночью по-хозяйски следил за вверенным ему участком. В любом случае, был он в форме и при жезле, и сразу дал команду остановиться.
   - Принес черт! - Сергей машинально тормознул, потом сплюнул и выжал газ: - Ну его к черту! Что-то не торопится. Не буду я его ждать.
   - А если он сообщит по рации на следующий пункт?
   - В три-то часа ночи? Его там обматерят.
   Лето... Все хулиганы при кастетах... У них, наверное, вендетта... А, впрочем, это ерунда...
   Они торопились
   Скорость наполняла Сергея странным чувством - он будто растворялся в ночи. Он будто сам становился частью этой ночи, тьмой, фонарями, мотыльками в ночи, сотнями выносимых на лобовое стекло.
   Лето... Все хулиганы при кастетах...
   Прислушиваясь к музыке, Сергей думал о дорогах, по которым ему ещё не приходилось ездить.
   Дорога, по которой неслась сквозь ночь белая "тринадцатая", была одной из таких. Никогда раньше Сергей не бывал ни в Новгороде, ни в Старой Руссе. Ему вдруг захотелось увидеть все города, лежащие на пути к их конечной цели. Когда Валентин заметил, что от встреч в Новгороде и в Старой Руссе возможно будет зависеть будущая поездка в Таллинн, Сергей даже огорчился. Он без жалости вспоминал о не случившемся отпуске, куда всерьез, конечно, и не собирался, но не побывать в Таллинне...
   - Ты уже ездил здесь?
   - Не раз, - зевнул Валентин.
   - Ты не очень разевай рот. Это штука заразная. Лучше усни, а меня не провоцируй.
   Валентин засмеялся:
   - В Старой Руссе служит один хороший мужик. Когда-то мы с ним вместе работали. Очень неплохо работали, отличный был напарник. А сейчас торчит на оборонном заводе. Майор, начальник особого отдела. Детали тут не важны, Валентин испытующе покосился на Сергея, потом перевел взгляд на спидометр, где стрелка снова ушла за сотню. - Но если тебе интересно, завод вовсе не простой, авиационный это завод...
   - А нам зачем такое?
   - А нам такое и не надо, нам нужен старый приятель, - сдерживая зевоту, объяснил Валентин. - Нам даже не сам приятель нужен, а его близкие приятели из Конторы в Старой Руссе. Они, надеюсь, все ещё контролируют ситуацию в приграничной зоне и знают каналы сбыта товаров из России в Эстонию и обратно. По крайней мере, они должны знать деловых людей, работающих над проблемой этих каналов. По долгу службы должны знать. Если повезет, выцепим из оперативок нужные новости. Люди всегда оставляют следы, а такие люди, как наши эстонские друзья, в принципе не могут не оставлять следов. Я имею в виду господ Тоома и Коблакова. Так что, надеюсь на хорошие результаты. Вот когда выцепим что-то на этих эстонских перцев, тогда и двинем в Эстонию. Правда, придется ещё заглянуть в Питер...
   - А это зачем?
   - Чтобы выдвинуться к участку границы с Эстонией. Так что, ездить нам ещё немало, - усмехнулся Валентин. - Потому и предупреждаю: не дразни гаишников. Ты не такой крутой, чтобы их дразнить. Не стоит рисоваться перед гаишниками. Они делом занимаются, а ты одного под Эммаусом уже обидел.
   - Какая ж это обида?
   - Даже суетиться надо умеючи, - сухо ответил Валентин. - Я в свое время часто выезжал с ребятами на охоту. Однажды оставили у меня на ночь ящик с порохом. А это четвертый этаж, никуда не спрыгнешь. И вот ночью, как по заказу, пожар на третьем этаже, прямо подо мной. Я сунулся в коридор, а там уже непроходимо, сплошной дым. Что спасать, как спасаться? Соседи, понятно, кто мог, вытаскивали ценности, по крайней мере, то, что они сами считали ценностями, один только я, как идиот, крутился вокруг ящика с порохом. Про все забыл, даже про документы забыл, возился с тем ящиком, как с ребенком, обматывал его мокрыми полотенцами. Ну, сам подумай, как потащишь ящик с порохом сквозь огонь? И с балкона его не сбросишь, вдруг рванет? Так что, пришлось ждать.
   - Чего ждать?
   - А пока погасят пожар.
   - А если бы не погасили?
   Валентин странно усмехнулся.
   Похоже, такие пожары случались у тебя не раз, отметил про себя Сергей.
   Вновь охватило его чувство бесконечной дороги, странное, но приятное ощущение необычного. Это необычное пряталось за кустами, убегающими в свете фар, за темными окнами поселковых изб, мимо которых они проскакивали, практически не сбрасывая скорость, в странных силуэтах сосен, изуродованных ветрами. После обыденной, давно надоевшей возни с платежками, с перевозками, с товаром мысли Сергея будто очистились. Не зная дороги до Старой Руссы, он отчетливо видел её перед собой. Не глядя на карту, он явственно видел поселки и городки, разбросанные вдоль всей дороги, извилисто ведущей к Старой Руссе. Эти поселки и городки вдруг возникали перед ним - то как указатель с фосфоресцирующими буквами, то как некая шапка над лесом, неяркое отсвет в ночи...
   Будово.
   Выдропужск.
   Неужто тут впрямь пускали выдр? - удивился Сергей. Куда, зачем пускали? Что за странное занятие?
   Домославль.
   Холохоленка.
   В Холохоленке мужики, небось, варят самогон, почему-то решил Сергей. Название такое, что сразу и не выговоришь.
   Вышний Волочек.
   Коломна.
   Хотилово.
   Городок Бологое они обогнули по дуге, но скорость пришлось сбросить.
   Зато на долгом перегоне от Выползово до Едрово ниже сто двадцати Сергей вообще почти не держал. "Поостерегись, - ещё раз напомнил Валентин. - Скоро Валдай. На такой скорости ты или собьешь к черту гаишника или вообще проскочишь мимо поворота на Любницу."
   Ночь.
   Сосны.
   Валуны на обочинах.
   А может, просто бугры, поросшие сухой травой.
   Какая страна! - чуть не произнес Сергей вслух. Рвут её со всех сторон, гложут, разворовывают, раздирают на клочья, а она бесконечна, она стоит. От Магадана до Бреста стоит. От Холохоленки до Макаровки. Только что вот делать в такой стране, где почти ничего нельзя, хотя все можно?
   Он искоса глянул на Валентина.
   - Слушай, а как ты собираешься представить меня своим ребятам в Старой Руссе? Тебе же придется им объяснять, кто я такой.
   Валентин задумался.
   - Тут желательно держаться поближе к истине. Для начала представлю тебя как консультанта по специальным вопросам... Или лучше как водителя со стажем. Ну, скажем, как водилу из Службы безопасности Президента... К таким обычно с расспросами не пристают... Трудней объяснить, что мы с тобой ищем. Вот почему желательно лишнего не врать. В конце концов, речь идет о защите национальных интересов. Так ведь? - спросил он. - А защита национальных интересов является главной задачей Конторы. А решать такую задачу можно, в принципе, и с помощью негосударственных структур. В конце концов, эти структуры тоже наши... В конце концов потеря государственного имущества есть прямой подрыв национальной безопасности, - кажется, Валентин убеждал самого себя. - Так что, люди в погонах по всякому должны нам помочь. Для них в этом есть прямая выгода. Улучшается материальная база страны, соответственно улучшается и материальная база Конторы. Разве не так?.. Но, конечно, - вздохнул он, - подводить к этой мысли ребят надо аккуратно.
   Вокруг тебя шумят дела... Бегут твои года... Зачем явился ты на свет... Ты помнил не всегда...
   Они замолчали.
   Сказывалась усталость.
   Как ни странно, Валентин за ночь так и не сомкнул глаз.
   Волнуется, решил про себя Сергей.
   И покачал головой.
   Если что-то и выдает волнение капитана Якушева, то только это вот нежелание уснуть. Как профессионал он уже включился в ситуацию. Как профессионал он уже убедил себя в том, что выполняет нужное задание. От этого и попахивающие казенщиной слова о защите национальных интересов. Но это ничего, просто ему сейчас нужна уверенность. И если такие слова ему помогают, то ради Бога...
   Цели поставлены, задачи определены.
   За работу, товарищи!
   - Хочешь поработать с одним интересным тестом?
   Валентин вопросительно взглянул на Сергея.
   - Вот представь себе дом. Хороший дом. Кирпичный, деревянный, да хоть из хрусталя, главное такой, чтобы тебе в нем хотелось жить.
   - Да я готов жить в любом приличном доме.
   - Ну, вот и расскажи мне о таком. Только помни, что это именно твой дом, что он построен специально для тебя, подогнан под все твои капризы, в конце концов может тобою самим и построен! Понимаешь? Тебе каждый угол в этом дому знаком. Вот и опиши его подробно.