Пратчетт Терри. Бац!

   - Значит так все и было? - спросил Ваймс - и это не могло быть отпущенным ненароком грязным замечанием о своем коллеге и о представителях его расы? Дополнительным идиотизмом в копилку всей дряни, что заполнила улицы города?
   - О, ничего подобного, сэр - ответил Шнобби - всего лишь одно их этих… недоразумений.
   - Тут чуть не произошел несчастный случай, так? - повторил Ваймс.
   - Дассэр!
   - Но мы не хотим больше никаких несчастных случаев, так Шнобби?
   - Нетссэр!
   - Никто из нас не хочет никаких несчастных случаев, я полагаю - сказал Ваймс, оглядывая комнату. С несколько мрачным удовлетворением он заметил, что некторые констебли вспотели от усилий, стараясь не шевелиться. - А они очень легко случаются, если ваши головы не поглощены работой полностью. Это всем понятно?
   В ответ послышалось бормотание.
   - Я не слышу!
   На этот раз хор на тему «Есть, сэр!» был исполнен более внятно.
   - Отлично - отрезал Ваймс - а теперь все валите отсюда и поддерживайте порядок в городе, потому, что я дьявольски уверен, это должно делаться не здесь! - Он со значением поглядел на констеблей Разбищита и Слюду и поспешил назад в главный офис, где почти врезался в Ангуа.
   - Простите, сэр. Меня привлек шум… - начала она.
   - Не беспокойся, я уже разобрался, - ответил Ваймс - но мы были на грани.
   - Некоторые дварфы уже находятся на самом пределе, сэр. Я по запаху чувствую - сказала Ангуа.
   - Ты и еще Фред Колон… - произнес Ваймс.
   - Я не думаю, что все дело только в Мясорубке. Это что то… чисто дварфийское.
   - Ну этого мне из них не выбить. И как раз тогда, когда все идет из рук вон плохо, я должен интервьюировать этого чертового вампира.
   Слишком поздно Ваймс заметил предостережение в глазах Ангуа.
   - Эм… Я думаю, что вы имеете в виду меня.- сказал тихий голос позади него.
 
   Сержант Колон и Шнобби Шноббс, оторванные от продолжительного кофейного перерыва, лениво брели по Бродвею, проветривая униформу. С какой стороны не посмотри, но идея отложить на какое то время возвращение в полицейский участок была очень недурна.
   Они брели с таким видом, как будто у них впереди была целая вечность. Так оно и было на самом деле - они патрулировали улицы. Бродвей был выбран ими потому, что он был загруженным и широким, и потому, что в этой части города дварфы и тролли попадались редко. Выбор был безупречным, в последнее время во многих районах города дварфы и тролли либо праздно шатались по окрестностям группами, либо стояли на месте группами, на случай, если другие праздно шатающиеся засранцы попытаются набедокурить в их округе. Подобные стычки постоянно происходили в течении нескольких последних недель. По мнению Фреда и Шнобби, порядка в таких районах не хватало и поэтому глупо было тратить свои силы, чтобы сохранить то, чего и так практически нет. Никто не пойдет пасти овец туда, где всех овец давно съели волки, так ведь? Это и ежу понятно. В то время как на больших улицах вроде Бродвея, было что охранять, так как там еще оставался порядок. Здравый смысл говорил им, что это верно. Все было настолько очевидно, насколько очевиден нос на лице, особенно, если глядеть на лицо Шнобби.
   - Плохо дело, - заговорил Колон, неторопливо шествуя по улице - я никогда не видел дварфов такими.
   - Они всегда не в себе накануне дня Кумской Долины. - заметил Шнобби.
   - Ага, но Мясодробилка тоже подлил масла в огонь, это уж как пить дать. - Колон снял шлем и вытер пот с бровей. - Я сказал Сэму о своем нутре и он впечатлился.
   - Еще бы он не впечатлился, - согласился Шнобби - оно любого впечатлит.
   Колон многозначительно постучал себя по кончику носа - Гроза собирается, Шнобби.
   - А на небе ни облачка, сержант. - заметил Шнобби.
   - Образно выражаясь, Шнобби. - Колон вздохнул и искоса глянул на своего приятеля. Затем он нерешительно продолжил, с видом человека, у которого что-то на уме - На самом деле, Шнобби, я бы хотел поговорить с тобой о другом деле, как мужчина с… - Колон на мгновение заколебался - с другим мужчиной.
   - Ага?
   - Ты ведь знаешь, Шнобби, как я всегда был лично озабочен твоим моральным обликом, чтобы ты, будучи безотцовщиной, не сбился с верного пути. - с некоторым трудом выдал Колон.
   - Это точно, сержант. Неизвестно куда бы меня занесло, если б не ты. - с добродетельным видом сказал Шнобби.
   - Помнишь, ты рассказывал о той девушке, которая тебе понравилсь, как там ее… -
   - Смуглянка, сержант? -
   - Ну та самая… кошечка. Это о ней ты говорил, что она работает в ночном клубе?
   - Да, это она. А в чем дело, сержант? - с беспокойством спросил Шнобби.
   - Да ни в чем. Только как то раз, когда ты брал выходной, мы с констеблем Джолсоном получили вызов в ночной клуб «Розовая Кошечка». Там еще танцуют на столах, вокруг шеста и всякое прочее, знаешь? И знаешь такую миссис Бурилку, она еще живет в Новых Халтурках?
   - Миссис Бурилку с деревяными зубами, сержант?
   - Ее самую, Шнобби - авторитетно подтвердил Колон - Она там убирается. Оказывается, она приходит на работу в восемь часов утра, пока никого нет. Представляешь, Шнобби, мне даже говорить об этом трудно, но ей втемяшилось в голову обкрутиться вокруг шеста.
   Последовала пауза, за время которой Шнобби попытался прокрутить в голове эту сцену и тут же поспешно оставил многие ее части за кадром.
   - Ей должно быть уже 75, сержант. - сказал он, с благоговейным ужасом глядя куда то в пространство.
   - Девичьи мечты, Шнобби, девичьи мечты… Конечно она подзабыла, что уж не так гибка, как прежде, к тому же ее ноги запутались в длинных рейтузах и она запаниковала, когда подол платья завесил ей лицо. К приходу управляющего, она была уже совсем плоха, проведя три часа вверх тормашками с вывалившейся на пол вставной челюстью. Не могла сама отпустить шест. Можешь мне поверить, картинка была еще та. В конце концов, Милашке Джолсону пришлось выташить шест из гнезд и мы стянули ее с него. У этой девицы мускулы как у тролля, Шнобби, клянусь. И вот когда мы переносили Бурилку за сцену, к нам подошла юная леди, одетая всего в две блесточки и шнурки от ботинок, и сказала нам, что она твоя подружка! Я просто не знал куда спрятаться от стыда!
   - Не нужно никуда прятаться, сержант. Тебя вышвырнут из клуба за такое поведение - сказал Шнобби.
   - Ты никогда не говорил мне, что она стриптизерша в клубе, Шнобби! - застонал Фред.
   - Не называй ее так, сержант, - Шнобби почувствовал себя задетым - мы живем в современном мире. У Смуглянки есть шик. Она даже свой собственный шест приносит. Это тебе не какое-нибудь надувательство.
   - Но, я имею в виду… Показывать свое тело непристойным образом, Шнобби! Танцевать перед всеми без лифа и практически без штанов! Разве можно так себя вести?
   Шнобби обдумал этот глубоко метафизический вопрос со всех сторон. - Ээээ и почему нет? - отважился он.
   - Во всяком случае, я думал, что ты еще встречаешься с Веринити Пушпрам? Какой полезный ларек с морепродуктами она держит - Колон говорил так, как будто он был адвокатом девушки.
   - Ну, Молотоголовая отличная девушка, если встала с той ноги, сержант. - пошел на устпуки Шнобби.
   - Какая нога у нее та? Это когда она не гонит тебя прочь и не швыряется крабами?
   - Она самая, сержант. Но та нога или эта, рыбой от нее пахнет всегда. И ее глаза слишком сильно косят в разные стороны. Я хочу сказать, что трудно встречаться с девушкой, которая не видит тебя, если ты стоишь прямо перед ней.
   - Я бы не стал надеяться, что Смуглянка сможет заметить тебя, если ты придвинишься вплотную! - воскликнул Колон - она почти шести футов ростом и у нее такая грудь… в общем, она крупная девушка, Шнобби. - Фред Колон был в затруднении. Шнобби Шноббс и танцовщица с пышными волосами, широкой улыбкой и… с общей пышностью? Да вы только поглядите на них и у вас от этой картины мозги набекрень съедут.
   Колон решил не уступать. - Она сказала мне, Шнобби, что была выбрана Мисс Май на разворот журнала «Девчонки, Подсмешки и Подвязки»! То есть, я хочу сказать, что… -
   - Что ты хочешь этим сказать, сержант? Во всяком случае, ее портрет был на развороте не только в майском номере, но и всю первую неделю июня, - указал Шнобби. - иначе в такой журнал и не попадешь.
   - Ээээ, я спрашиваю тебя, - Фред запнулся - может ли девушка, показывающая свое тело за деньги, быть подходящей женой для стражника? Спроси у себя сам! -
   Второй раз за последние пять минут на лице Шнобби отразилась глубокая работа мысли.
   - Ты меня чтобы поддразнить спрашиваешь, сержант? - спросил он наконец - потому что я знаю совершенно точно, что Пикша прикрепил ее портрет внутри своего шкафчика и каждый раз, когда он открывает дверцу, он говорит « Фью, ты только погляди на эти…»
   - Ладно, лучше расскажи, как вы встретились? - быстро прервал его Колон.
   - Чего? О, наши глаза встретились, когда я просунул долговую расписку под ее подвязку, сержант - с готовностью ответил Шнобби.
   - И… она головой перед этим не ударялась или что то в этом роде?
   - Не думаю, сержант.
   - А она… здорова? - спросил Колон, изыскивая возможное объяснение.
   - Вполне, сержант!
   - Ты уверен?
   - Она говорит, что мы половинки одной души, сержант - мечтательно произнес Шнобби.
   Колон замер с одной ногой занесенной над тротуаром. Он уставился прямо перед собой, беззвучно шевеля губами.
   - Сержант? - спросил Шнобби, озадаченный происходящим.
   - Ага… ага.. - сказал Колон, скорее самому себе - могу представить… Очевидно, что в каждую половинку попали разные кусочки. Как будто через сито просеяли.
   И он опустил ногу.
 
   - Эй, вы!
   Это было скорее блеяние, чем крик и прозвучало оно из двери Королевского Музея Искусств. Высокая, худая фигура махала проходящим мимо стражникам.
   - Дассэр? - сказал Колон, салютуя.
   - Поулицейский, нас огрбли!
   - Огребли? - переспросил Шнобби.
   - Неужели? - спросил Колон, предупреждающе кладя руку на плечо Шнобби. - Что нибудь украли?
   - Да, потомоу я и думаю, что это огрблние, поунятно? - сказал человек. Хотя он и стоял с видом озабоченного цыпленка, Фред Колон все равно был впечатлен. У человека был такой шикарный наряд и его речь было так трудно понимать. Он не столько говорил, сколько зевал с модуляциями:
   - я Сэр Рейнольд Строчетт, попечитель Изоубразительных Искусств, сегодня я проугуливался по Длинной Глрее и… оу боже, они украли Плута!
   Человек поглядел на две озадаченные физиономии.
   - Методия Плут? - снова попытался он - Битва при Кумской Долине? Бесценное произведение искусства!
   Колон подтянул живот. - Ого, - сказал он - это серьезно. Нам лучше пойти и глянуть на это дело. Э… то есть осмотреть место происшествия.
   - Да, да, конечно - ответил Сэр Рейнольд - Прошу. Насколько я поунимаю, современная Стража может многое узнать лишь взгляунув на место, где находилась вещь, это в самом деле так?
   - Узнать что она пропала? - спросил Шнобби - О, это точно. Это мы умеем.
   - Э… несоумненно, - сказал Сэр Рейнольд - прошу сюдау.
 
   Стражники последовали за ним. Конечно, они уже бывали в музее. Большинство горожан посещало музей в дни, когда не было лучшего развлечения. В нынешние времена в музее размещалось несколько современных выставок, поскольку Лорд Ветинари придерживался Взглядов, но и неспешная прогулка среди старинных гобеленов и довольно темных и пыльных картин, сама по себе была приятным послеобеденным времяпровождением. А в качестве дополнительного удовольствия можно было полюбоваться на розовых обнаженных толстушек.
   Но Шнобби был в затруднении. - Эй, сержант, о чем это он? - зашептал Шнобби Колону - он говорит так, как будто зевает все время. Что еще за глрея?
   - Галлерея, Шнобби. Это так высший класс разговаривает.
   - Да я его еле-еле понимаю!
   - Демонстрирует свой высший класс, Шнобби. Что хорошего было бы, если бы люди вроде тебя запросто могли его понимать?
   - Верно замечено, сержант - признал Шнобби - я об этом не подумал.
   - Вы обнаружили пропажу картины сегодня утром, сэр? - спросил Колон, входя вслед за попечителем в галлерею, все еще захламленную лестницами и пыльными покрывалами.
   - Да, это так.
   - Значит она была украдена прошлой ночью?
   Сэр Рейнольд помедлил. - Эээ, боуюсь, что неоубязательноу. Мы перестраиваем Длинную Гллереу. Конечноу, картина слишком велика, чтобы ее выносить, поэтому месяц назад мы поукрыли ее чехлом. Но когда мы сняли егоу сегодня утром, под ним была только рама! Смотрите!
   Творение Плута занимало, вернее когда-то занимало, раму десяти футов высотой и пятидесяти футов длиной, которая, как таковая, сама могла сойти за произведение искусств. Рама все еще висела на месте, обрамляя собой шероховатую пыльную штукатурку.
   - Полагаю, что она сейчас в частной коллекции у какого-нибудь богача - застонал Сэр Рейнольд - но как ему удастся сохранить ее в тайне? Этот холст одно из наиболее узнаваемых художственных произведений в мире! Любая цивилизованная личность ее сразу узнает!
   - Как она выглядела? - спросил Фред Колон.
   Сэр Рейнольд был грубо сброшен с небес на землю, что было обычным явлением при любом разговоре со сливками Анк-Морпоркского полиции.
   - Воузможноу я смогу найти вам копию - слабо произнес он - но оригинал был почти пятьдесят футов длиной! Неужели вы никоугда ее не видели?
   - Ну, я помню, что в детстве меня приводили посмотреть на картину, но это было так давно. Во всяком случае, целиком ее все равно не увидишь. То есть к тому времени, как дойдешь до ее другого конца, ты забудешь что там было в начале. - Увы, это прискорбная истина, сержант - сказал Сэр Рейнольд - и чтоу самое досадное, этот ремоунт был затеян только для того, чтобы построить специальную круглую коумнату для картины Плута. У него была идея, знаете, что зритель доулжен быть полностью окружен настенной живописью и чувствовать себя прямо в гуще событий! Вы ощущали бы себя посреди Кумской Долины! Он называл это паноскопическим искусством. Говорите, что хоутите о текущих процентных ставках, но дополнительные посетители могли бы дать возможность выставить картину так, как по нашему мнению, он намеревался ее выставлять. И вот такая неприятность!
   - Если вы собирались пермещать ее, почему вы просто не сняли ее и не убрали в безопасное место, сэр?
   - Вы имеете в виду, почему не свернули ее? - Сэр Рейнольд был шокирован, - Это могло бы сильно ее повредить. Какой ужас! Нет, у нас была детально разработана операция перемещения, мы запланировали провести ее на следующей неделе. - Он вздрогнул - Только я поудумаю о том, как кто то вырезает ее из рамы, я чуть в оубморок не падаю…
   - Эй, это должно быть улика, сержант! - сказал Шнобби, возвращаясь к своей обычной деятельности - бездельничанию и копошению среди вещей в поисках чего-нибудь ценного - Глядите, кто то навалил здесь гору старого вонючего мусора! Он направился через комнату к постаменту, заваленному тряпьем.
   - Не трогайте это, поужалуйста! - воскликнул сэр Рейнольд, кидаясь вперед. - Это наиболее споурная работа Даниелларины Надутс «Не говори мне О Понедельниках»! Вы там ничего не сдвинули? - добавил он нервно - это произведение в буквальном смысле бесценно, а автор очень остра на язык!
   - Это всего лишь старое тряпье! - запротестовал Шнобби, пятясь назад.
   - Искусство представляет собой нечто большее, чем просто сумма составляющих его компонентов, капрал - ответил попечитель. - несомненно, вы ведь не будете говорить, что «Три Большие Розовые Женщины и Немножко Марли» Карватти всего лишь, кхм, набор старых красок?
   - Тогда, что насчет этого? - сказал Шнобби, указывая на соседний постамент - Всего лишь здоровенный столб с вбитым в него гвоздем! Это тоже искусство?
   - "Свобода"? Если ее когда-нибудь выставят на продажу, она вероятно потянет тысяч на тридцать доулларов. - ответил Сэр Рейнольд.
   - Этот кусок дерева с гвоздем? - спросил Колон - И чья это работа?
   - После того, как Лорд Ветинари увидел «Не Говори Мне о Понедельниках», он люубезно приказал пригвоздить Мисс Надутс к стоулбу за ухо - сказал Сэр Рейнольд - однако, к полудню ей уже удалось освободиться.
   - Готов побиться, она была взбешена! - сказал Шнобби.
   - Нет, после того, как она получила несколько наград за этот столб. Я поулагаю, что она планирует пригвоздить себя к другим разным вещам. Может получиться совершенно потрясающая выставка.
   - Знаете, что я вам скажу, сэр - услужливо предложил Шнобби - Почему бы вам не оставить старую раму так, как есть и не дать ей новое название, например, "Искусство Воровства"?
   - Нет - холодно ответил Сэр Рейнольд - это было бы глупым.
   Сокрушенно качая головой о превратностях мира, Фред Колон подошел прямо к стене, которая была так жестоко, вернее жеустоуко, лишена своего покрытия. Холст был грубо вырезан из рамы. Сержант Колон соображал не очень быстро, но этот факт просто бросился ему в глаза. Так напортачить, имея целый месяц на то, чтобы украсть картину? У Фреда был полицейский взгляд на природу людей, который в некоторых отношениях отличался от взглядов попечителя. Никогда не говори, что существует то, что люди не смогли бы сделать, каким бы странным это не было. Вероятно, найдутся и такие сумасшедшие богачи, которые купят картину, даже если любоваться ею они смогут только в уединенности своих особняков. От людей можно всего ожидать. Возможно, их приводит в дивный душевный трепет простое осознание того, что они владеют такой страшной тайной. Но воры выдрали холст из рамы, так, как будто они не заботились о его дальнейшей продаже. Вдоль рамы тянулись несколько дюймов оборванного полотна… - минуточку…
   Сержант отступил от стены. Улика. Вот она, прямо перед ним! И в этот момент Фред ощутил дивный душевный трепет.
   - Эта картина - заявил он - эта картина… картина, которой здесь нет, по моему, совершенно очевидно, украдена… троллем.
   - Боже мой, откуда вы знаете? - изумился Сэр Рейнольд.
   - Я очень рад, что вы задали мне этот вопрос. - сказал Фред Колон, который действительно был рад. - Я обнаружил, что верх картины срезан очень близко к раме. - он показал на раму. - Тролль мог бы с легкостью достать ножом до верха и срезать полотно вдоль верхнего края рамы и по бокам с обеих сторон, видите? Но обычно тролли с трудом наклоняются и когда он стал срезать снизу, он снебрежничал и неровно оборвал край. К тому же, только тролль мог унести картину. Лестничный ковер и то не поднимешь, а свернутое полотно будет намного тяжелее!
   Колон ослепительно улыбнулся.
   - Молодец, сержант! - сказал попечитель.
   - Хорошо придумано, Фред - заметил Шнобби.
   - Спасибо, капрал - величественно ответил Фред Колон.
   - Или это могла быть пара дварфов с лестницей - жизнерадостно продолжил Шнобби. - Оформители забыли несколько штук. Они тут повсюду стоят.
   Фред Колон вздохнул.
   - Видишь ли, Шнобби - сказал он - вот такие публичные заявления и являются причиной того почему я сержант, а ты нет. Совершенно ясно, что если бы это были дварфы, то все края были бы ровно срезаны. Мистер Сэр Рейнольд, музей запирают на ночь?
   - Конечно! Не только запирают, но и перегораживают решетками! Старина Джон очень щепетитлен в этом отношении. Он сам живет при музее на чердаке, так что ему ничего не стоит превратить свой дом в крепость..
   - Это смотритель? - спросил Фред - Нам нужно будет побеседовать с ним.
   - Разумеется побеседуйте. - нервно сказал Сэр Рейнольд - Но я думаю, что в нашем хранилище могут оказаться какие-нибудь описания картины. Я пойду и эээ.. поищу их…
   Он заторопился к маленькому дверному проему.
   - Интересно, как они выбрались отсюда? - сказал Шнобби, когда они остались одни.
   - А кто сказал, что они выбрались? - спросил Колон - это очень большой дом, с чердаками и подвалами и разными закоулками, так почему бы не припрятать ее подальше и не подождать чуток? Приходишь как обычный посетитель, залезаешь под чехол, ночью снимаешь карину со стены и прячешь ее, а утром уходишь вместе со всеми посетителями. Как просто, а?
   Он довольно улыбнулся Шнобби. - Все, что нам нужно - опережать преступника хоть на один шаг.
   - Или они могли просто выбить дверь и удрать с полотном среди ночи, - сказал Шнобби - зачем заморачиваться хитроумным планом, если и простой сработает?
   Фред вздохнул - Я вижу, что задачка будет не из легких, Шнобби.
   - Тогда тебе стоит спросить Ваймса, можем ли мы сами провести расследование, - сказал Шнобби - поскольку мы уже ознакомились с фактами, правильно?
   В воздухе повисли невысказанные слова - где бы ты хотел провести следующие несколько дней? Среди топоров и дубинок, уже приготовленных к бою, или здесь, в музее, неторопливо, с особой тщательностью обыскивая подвалы и чердаки? Это и трусостью нельзя будет назвать потому, что такое знаменитое произведение искусства просто обязано быть частью нашего национального наследия, верно? Даже если это всего лишь картина, изображающая толпу дварфов и троллей, колошматящих друг друга.
   - Я думаю, что мне надо составить подробное донесение и спросить мистера Ваймса, не стоит ли поручить это расследование нам. - медленно произнес Фред Колон. - Такое дело требует внимания старших офицеров. Вот ты, Шнобби, много ли ты знаешь об искусстве?
   - Знаю, что нужно знать, сержант.
   - Да брось, Шнобби.
   - А что? Смуглянка говорит, что ее занятие тоже Искусство, сержант. И на на ней больше одежды, чем на большинстве женщин на этих музейных стенах, так что нечего насмехаться.
   - Да, но… - тут Фред Колон заколебался. В глубине своего сердца он знал, что кувыркание верх тормашками на шесте в костюме, который можно продеть в иголку, Искусством не является, с другой стороны, изображение фигуры, лежащей на кровати в одной улыбке и кисточке винограда было настоящим серьезным Искусством, но ответить, в чем собственно заключается разница было довольно затруднительно.
   - Ваз нет. - наконец сказал он.
   - Каких ваз? - спросил Шнобби.
   - Обнаженные женщины являтся Искусством, только если рядом с ними стоит ваза. - сказал Фред Колон. Даже для него это прозвучало неубедительно и поэтому он добавил - или пьедестал. И то и другое еще лучше. Это такой секретный знак, поставленный художниками, он показывает, что это настоящее Искусство, на которое прилично смотреть.
   - А что насчет цветочных горшков?
   - Цветы подходят, если они стоят в вазе.
   - А как насчет тех картин, на которых нет ваз, пьедестала или цветочных горшков? - спросил Шнобби.
   - Вспомнил какую-то картину? - с подозрением спросил Колон.
   - Да, «Богиня Анойя [1], Восстающая из Посудмойки» - сказал Шнобби - У них в музее она есть. Ее нарисовал один малый с тремя -ий в имени, по мне, звучит вполне артистично.
   - Количество -ий имеет значение, Шнобби - сказал сержант Колон рассудительно - но в таком случае, ты должен спрашивать себя: где херувим? Если там есть толстый розовый ребенок, держащий зеркало или веер или что-нибудь в таком роде, то все в порядке. Даже если этот ребенок нагло ухмыляется. Ясно, что вазы не везде можно расставить.
   - Хорошо, но предположим… - начал Шнобби.
 
   [1] Анойя - Анк-Морпоркская Богиня Вещей, Застрявших в Комоде.
 
   Дальняя дверь открылась и Сэр Рейнольд с книгой под мышкой поспешил к ним по мраморному полу.
   - Увы, боюсь, что копии картины не существует, - сказал он - трудно сделать копию, по которой можно было бы в полной мере судить об оригинале. Тем не менее, этот ээээ… довольно сенсуальный трактат содержит много подробных зарисовок. В последнее время казалось, что каждый посетитель имеет у себя ее копию. А вы знаете, что на оригинальной картине можно распознать более чем две тысячи четыреста девяносто дварфов и троллей по доспехам и нательным знакам? Эта работа свела Методию Плута с ума. Чтобы закончить картину ему потребовалось шестнадцать лет!
   - Да разве это много? - бодро сказал Шнобби - вот Фред так и не закончил красить кухню, а начал он аж двадцать лет назад!
   - Спасибо за напоминание, Шнобби - холодно ответил Колон. Он взял книгу у попечителя. Ее название гласило «Кодекс Кумской Долины».
   - До какой степени свела с ума? - спросил он.
   - Видите ли, он пренебрегал остальной работой, постоянно менял место жительства потому, что ему было нечем заплатить за комнату и каждый раз он должен был перетаскивать за собой этот огромный холст. И еще, представьте себе, ему приходилось выпрашивать краски на улице, что занимало очень много времени, так как не многие прохожие носят с собой тюбик жженой умбры. Также он говорил, что картина разговаривает с ним. Это все написано в книге, довольно трагичная история.
   - Картина разговаривала с ним?
   Сэр Рейнольд сделал гримасу. - Мы полагаем, что именно это он имел в виду, но что там было на самом деле, мы не знаем. У него не было друзей. И он верил, что если заснет ночью, то превратится в цыпленка. Он оставлял самому себе многочисленные записки «Ты не цыпленок», хотя иногда ему казалось, что он обманывает себя. По общему мнению, Плут слишком сильно сконцентрировался на картине и это вызвало у него разновидность мозговой лихорадки. Ближе к конце работу над картиной, он уверился, что сошел с ума. Он говорил, что слышит звуки битвы.
   - Откуда вы это знаете, сэр? - спросил Фред Колон - Вы же сказали, что у него не было друзей.
   - Ох уж эта полицейская проницательность! - улыбнулся Сэр Рейнольд. - Он оставлял себе записки, сержант, все время. Коугда его последняя квартирная хоузяйка попала в его комнату, она обнаружила сотни записок, запихнутых в старый мешок из под куриного корма. К счастью, она не умела читать и поскольку в ее голове засела идея, что ее жилец был в своем роде гением и мог иметь что то, что она могла бы продать, она позвала его соседку, Мисс Аделину Счастлливо, коуторая рисовала акварели и Мисс Счастлливо позвала своего друга, коуторый вставлял картины в рамки, а он тут же вызвал Эфарима Доустера, известного автоура ландшафтов. Эти записки поставили молодых худоужников в тупик, когда те попытались разгадать тайну несчастного умалишенного. Записки расположены в книге в произвольном порядке. Некоторые из них очень… странные.