Пучков Владимир. Тень великого канцлера

   – Почему зря? – удивился Яромир. – Уж лучше смертная казнь, чем такая жизнь.
   – Это смотря для кого, – прищурился смотритель. – Его ведь неспроста сюда определили. Стало быть, есть могущественный покровитель. Одним словом, сбежит дракон! Повозит для отвода глаз годик-другой и сбежит! И опять примется за старое.
   – А что он делал? – остро заинтересовался Илья.
   – Известно, что драконы делают. Мужиков жрет, баб насилует. Иногда наоборот.
   – Н-да, – пробормотал Яромир. Он хотел добавить что-то еще, но не стал. Вид у дракона был такой несчастный, что ненависти он все равно не вызывал.
   – А скоро ли он доедет до Парижа? – поинтересовался Алеша. Этот вопрос заставил станционного смотрителя рассмеяться до слез.
   – Вы, видать, здесь впервые, – сказал он, отсмеявшись, – потому и спрашиваете. Я так скажу. Первую неделю он набирает ход. Последнюю – тормозит. Ну а в середке тянет прилично. За месяц точно доберетесь. По пути отдохнете, выспитесь. У нас тут вдоль дороги много деревень – молочко свежее, молоденькие пейзанки… Некоторые пассажиры успевают пожениться!
   – А детей завести не успевают? – съязвил Добрыня.
   – Насчет этого не знаю, не слышал.
   – А что, побыстрее-то нельзя? – застонал Яромир.
   – Нельзя! – строго сказал смотритель.
   – А ежели на конях?
   – Так ведь дракон-то их учует, и тогда такое начнется… а в поезде, между прочим, люди. Он и так через каждый метр останавливается и траву жрет, а коней зачует, перепугается насмерть, с места не сдвинешь! Был уже прецедент, и не один, – добавил он строго, подняв кверху палец.
   – Постойте, а есть же еще одна дорога! – вспомнил Яромир. – Мы на ней стояли. Там на столбе написано: «Урюпинск – Париж»!
   – Во-первых не Урюпинск, а Женева, – нахмурился смотритель, – а во-вторых, на этой дороге хозяйничает Черный рыцарь. А у него разговор короткий – секир башка всякому встречному. Совсем замучил гад, управы на него нет!
   – А где же ваш король?! – рявкнул Муромец. – Куда он смотрит? Я бы за такие дела… У нас вот был Жужа, так он до сих пор небось по кустам прячется!
   – Жужа? – Смотритель изменился в лице. – Вы знали Жужу?
   – Я его не знал, я его бил! – гордо сказал Муромец, выпятив грудь. – Лично заразе все зубы вышиб, кроме одного, чтобы смешнее было. А что такое?
   – Ничего! – быстро ответил смотритель и отвернул ся к толпе. – А ну занимайте места! Не толкаться, детей и женщин не бить! Через пять минут отправление.
   – Слышь, братан! – Яромир потянул мужика за рукав. – А вообще-то коней здесь купить можно?
   – Что? Коней? Конечно, можно. Только я бы не советовал. Все-таки Черный рыцарь… ну он-то еще интеллигент. А вот Жужа… Внимание! Поезд отправляется!
   Возница на козлах подпрыгнул, щелкнул пастуший кнут. Дракон вздрогнул, выдохнул длинную струю пара.
   – Эх, жизнь бекова! – еле слышно пробормотал дракон, натягивая вожжи. – Сбегу, ей-богу, сбегу!
   – Ну вот! Что я вам говорил! – Смотритель повернулся к богатырям, но их уже не было рядом. Только спина последнего из них мелькнула за крашеным забором.
   Яромир тащил друзей в центр села. В трактире под иностранным названием «кабак» было прохладно и тихо. Друзья перекусили, выпили кислого местного вина и сразу вспомнили Ваську Никитина, точнее, его отца.
   – Не отравиться бы!
   – Святорусского богатыря отравить нельзя! – убежденно сказал Муромец. – После всего, что выпито, организм уже ничем не напугаешь. Эй, хозяин!
   – Слушаю-с! – хозяин, тощий и длинный, как жердь, тут же оказался рядом и склонился, приложив к груди правую руку. – Что еще закажете? Может, свежую лягушечку? Так мы ее, ква, ква, мгновенно выловим! Специально для дорогих гостей томим в болотной тине.
   – А мышей нет? – сурово осведомился Илья.
   – О! – расцвел хозяин. – Вы, как я вижу, гурман! Илья побагровел, надулся, не зная, что ответить, но тут вмешался Яромир:
   – Подскажи-ка, любезный, где тут можно купить коней? Да чтобы поприличней, а не абы каких!
   – О! Вы обратились как раз по адресу! – воскликнул хозяин, воровато посверкивая глазами. – Есть один адресок… тут недалеко. Там вам предложат широкий выбор декоративных, рабочих и даже богатырский коней! Тут недалеко, через два дома. Спросите господина Роста ньяка. Он мой зять! – гордо добавил кабатчик.
   Ростиньяк оказался копией кабатчика,-только еще худее.
   – В детстве меня кобыла пнула, – с гордостью доложил он. – Поэтому я коней люблю. Вот каких красавцев выращиваю!
   Кони были такая же страхота, как и хозяин. Тощие, унылые клячи какой-то странной желтовато-зеленой масти едва стояли на ногах.
   – Если я на нее сяду, она сдохнет! – убежденно заявил Илья. – Я что, палач? Слушай, друг, а чего покрепче у тебя нет?
   – А эти чем плохи? – обиделся Ростиньяк. – У меня вот, намедни, шевалье д'Артаньян купил себе такую же для сына. Так он у него в королевскую гвардию метит! Стало быть, есть у человека вкус!
   – А еще какие кони у тебя есть?
   – Точно такие же, только карманный вариант.
   – Ладно, – вздохнул Илья. – Черт с тобой, давай, какие есть. Придется в дороге подкормить животину. – Он подошел к лошади, потрепал ее по унылой морде. В ответ конь молниеносно лязгнул зубами, едва не отхватив Муромцу руку.
   – Тише ты, тварь зубастая! – рассердился богатырь. – Смотри, у меня и схлопотать недолго.
   Лошадь нахально усмехнулась и попыталась двинуть Илью копытом.
   – Ну и характер, – удивился Муромец. – Все! Берем! Всех четверых берем!
   Через час богатыри резво трусили по дороге, обсуждая услышанное и увиденное. Конечно, всех интересовал Черный рыцарь.
   – Страсть как хочется на эту скотину посмотреть! – сказал Муромец, лениво поглядывая по сторонам. – Слышь, Яромирка, на спор: я ему одним ударом все зубы выбью!
   – А коренные?
   – И коренные, само собой.
   – Короче, снесешь ему башку, так получается?
   – А вот и нет! Есть у меня коронный удар, называется левый винт с правой нарезкой. Он и ахнуть не успеет!
   – Может, научишь?
   – Научу, Яромирка, обязательно научу. – Илья ненадолго задумался, потом замурлыкал популярную в Лодимере песню:

 
Всю-то я вселенную проехал,
Нигде милой не нашел!
 

   Неожиданно конь под Ильей встрепенулся и дискантом подтянул:

 
Я в Россию возврати-и-ился…
 

   И тут все четверо коней, надрывая бока, грянули:

 
Се-эрдцу слышится привет!
 

   Богатыри, что называется, отпали. Кони допели одну песню и принялись за другую:

 
Как ныне сбирается грозный Роланд
Отмстить неразумным испанцам!
 

   Теперь уже богатыри подхватили песню, правда, на свой, лодимерский лад, но спели дружно, и все остались довольны.
   – А ведь и в самом деле, кони богатырские! – восхитился Илья. – Чтобы так задушевно петь, это ж какой талант иметь надо!
   Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент над головой жутко ухнуло, и здоровенное бревно, привязанное к вершине сосны, обрушилось вниз, сметая богатырей в одну кучу.
   В один момент голова Яромира оказалась между ног Ильи Муромца, сверху на него взгромоздился Добрыня, а Попович каким-то образом ухитрился переплести всех троих. Богатыри попытались освободиться, но почему-то запутались еще больше. И тут краем глаза Яромир увидел такое, отчего у любого нормального человека волосы зашевелились бы на голове. Четыре тощие клячи прямо на их глазах медленно превращались в четырех разбойников. А напротив, в кустах, стояла скособоченная, но все же до боли знакомая фигура в монашеском балахоне.
   – Неясыть! – прошептал Яромир. – Колдун! Так тебя же циклопы сожрали!
   Неясыть злобно сверкнул глазами, не переставая твердить заклинания:
   – Патэпе! Погап! Убоп!
   – Рубоп! – подсказал Яромир хриплым голосом, пытаясь спихнуть со своего горла чью-то ногу.
   – Ма-алчать! – неожиданно завизжал Неясыть и затопал ногами. – Я тебя хорошо запомнил! Это ты мне всю малину… Ну, уж теперь я до тебя добрался! До тебя и твоих дружков.
   – Ничего у тебя не получится, – одними губами прошептал Яромир. – Я вот сейчас вылезу и тебе голову оторву!
   – А ты вылези, вылези! – захохотал Неясыть. – Что, слабо? Я еще и не такое заклятие наложу…
   – Только в штаны не наложи. У тебя это лучше получается!
   – Что?! – взвился колдун и, подскочив к перепутавшимся богатырям, принялся их пинать с таким остервенением, что в конце концов зашиб ногу об Илью Муромца и повалился, охая от боли.
   – Так тебе и надо, урод недоеденный! – усмехнулся Яромир. – От злости еще и не то бывает!
   Неясыть с трудом поднялся и, прихрамывая, попытался принять позу для заклинания. Но тут лошади окончательно превратились в разбойников. Одного из них Яромир узнал сразу. Это был Жужа. С трудом разогнув спину, он подошел к Неясыти и уставился на него единственным глазом. Колдун явно занервничал:
   – Тебе чего?
   – Это… Чего дальше-то делать?
   – Для начала дай каждому по морде, – посоветовал Неясыть. – А я пока вспомню, что там дальше колдовать надо. Этот гад меня с мысли сбил!
   – Где гад? Ах, вот он! Точнее, они… – Жужа подскочил к клубку, в который спутались богатыри, остановился напротив Яромировой головы.
   – Ну что, красавчик! – развязно ухмыльнулся Жужа. – Сейчас я тебя буду мучить. Ох уж, и поиздеваюсь! Сначала стану расшатывать зубы, потом…
   В этот момент рука кого-то из богатырей изловчилась, Яромир так и не понял чья, схватила Жужу за усы и напрочь оторвала их. Другая рука вцепилась ему в бороду, третья – в грязные нечесаные патлы.
   Жужа издал дикий рев, отпрыгнул прочь и, трясясь как в лихорадке, уставился на Неясыть. Неясыть, в свою очередь, уставился на лишенного растительности Жужу и окончательно забыл все заклинания.
   – Ко? – сказал он, от удивления переходя на куриный язык. – Куд куда?
   – Куда глаза глядят! – прохрипел Жужа, судорожно оглаживая голую голову и бешено вращая глазами. Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого подпрыгнул и помчался по дороге, поднимая пыль. Его напарники попятились от шевелящегося клубка и через минуту бросились вслед за атаманом.
   Ну и ладно, катитесь! – крикнул им вслед Неясыть. – Трусы! Я справлюсь один! Мне даже лучше, месть моя будет страшна и сладка!
   – А ты подойди поближе, – донеслось из клубка. – Чтой-то мы не поняли!
   Колдун сделал шаг вперед, но тут же отпрыгнул как ужаленный:
   – Ишь, хитрые какие! Нет уж, обойдетесь. Я сейчас кое-кого приведу, и вы у меня только крякнете!
   – Интересно, куда это он пошел? – послышался из центра клубка голос Ильи Муромца.
   – Сейчас какое-нибудь чудовище приведет, – отозвался снизу Алеша Попович.
   – А я выпутаться не могу! – простонал Добрыня.
   – Колдовство, – сказал Яромир. – У меня в кармане бутылка, кто-нибудь может дотянуться?
   – А что там, в бутылке? – сразу заинтересовался Муромец.
   – Надракакаш.
   – Тьфу ты, пропасть, а я думал…
   – Думать вредно! – ворчливо заметил Добрыня. – Ага. Надо считать и мыслить!
   Друзья еще минут пять подкалывали друг друга, пока не услышали тяжелый, словно идущий из-под земли, гул.
   – Ну вот, ведет кого-то, нетопырь ушастый, – проворчал Яромир. – Кажется, кто-то хотел видеть чудовище?
   – А что, уже показался? – заинтересовался Илья.
   – Не спеши, сейчас покажется.
   – Вот они! – раздался визгливый голос Неясыти. – Кушай их, дракоша, пожалуйста!
   – Где? – донесся до них прокуренный голос. На поляну упала неровная угловатая тень. Яромир извернул шею, насколько это было возможно, и увидел того самого, до невозможности тощего дракона, который тянул поезд. Дракон подошел ближе и с сомнением посмотрел на клубок.
   – Это кто еся? – осведомился он, наклоняя голову и принюхиваясь. – Что-то мне непонятно. Может, ты решил меня отравить? Так это нельзя, меня поезд ждет! А давай так: я съем тебя и пойду обратно?
   – Э, э… Не балуй! – испугался Неясыть и на всякий случай спрятался за дерево. – Меня уже один раз ели. Я непитательный! А это богатыри, они тебе понравятся. Да ты возьми на язык, разжуй – они сладкие, жирные, один сок!
   Дракон снова принюхался, опустил морду ниже и заглянул Яромиру в глаза. И тотчас чей-то кулак врезался в плоскую драконью морду.
   – Ой! – Дракон от неожиданности сел на хвост, помотал башкой, словно отгоняя дурное видение, и неожиданно широко облизнулся: – Люблю, когда пиша дерется, и-эх, люблю!
   – Знамо дело, – подхватил Неясыть, – она от этого только слаще!.
   – Что бы ты понимал! – рявнул дракон. – Счастье достигается путем преодоления трудностей! Сейчас я подумаю. Значит, так. Я ем богатырей, а с тобой провожу ночь. Или наоборот. Я ем тебя, а провожу ночь с богатырями… стоп! Ишь ты, какой шустрый! Сбежать решил? – Дракон вовремя заметил, что Неясыть пытается смыться, и сцапал его длинной когтистой лапой. – Кинуть меня решил? Ты есть кто? Ты мой друг! И я тебя люблю. Точнее, буду любить. Но это потом… сначала подзакусим! И не пытайся колдовать, – наставительно добавил он. – На драконов заклинания не действуют.
   – Но мужиков не любят! – зарыдал Неясыть.
   – Любят, любят! – развязно ухмыльнулся дракон и, усевшись поудобней, сцапал клубок из богатырей.
   Раскрыв пасть, он положил его на язык, покатал для смака и сжал челюсти. Раздался громкий хруст, глаза дракона вылезли из орбит, он коротко взревел, выплюнул богатырей, а вслед за ними оба клыка.
   – О-о! А-а! – Он засунул свободную лапу в пасть и принялся ощупывать зубы. Зубов значительно убыло.
   – Они же броневые! – заревел он прямо Неясыти в лицо. – Ты чего мне подсунул?! Прибью, гад!
   – Ты же сам говорил, что любишь трудности, – залепетал чародей. – Вот я и постарался.
   – Люблю, но не до такой же степени! – простонал дракон. – Ладно. Придется их сначала расплющить, чтобы сок пошел.
   В это мгновение Яромир понял, что погиб. Он все-таки попытался пошевелить рукой, и это ему почти удалось, но в последний момент что-то зацепилось за палец и не пустило. Да это же сумка!
   – Эх, была не была! Двое из сумы!
   В это время дракон уже поднял лапу, но так и не успел ее опустить. Из богатырского клубка, извиваясь ужами, выбрались два бугая с дубинами. Прикинув ситуацию, они ударили по рукам и пошли дубасить дракона по тощим ребрам. Дракон от неожиданности выпустил Неясыть, но колдуну удрать не удалось. Один из молодцов ухватил его за шиворот и пошел обрабатывать дубиной по всем частям тела. Минут двадцать в лесу стоял сосредоточенный глухой стук. Наконец дракон не выдержал и с криком:
   – А ну вас всех на фиг! – бросился наутек. Теперь оба молодца сосредоточились на Неясыти. Парни трудились без устали, очевидно, соскучились по настоящей работе и теперь вкладывали в удары всю душу. Над дорогой стояло густое трудовое дыхание.
   И в этот момент Яромир почувствовал, что его уже ничто не держит. В следующее мгновение клубок распался сам собой. Богатыри оказались на земле, но еще пару минут приходили в себя и еще пару минут наслаждались работой братьев из сумы.
   – Смотри-ка! – сказал Илья. – На этот раз не оплошали.
   – У них выбора не было, – пояснил Яромир. – Иначе бы их самих съели.
   – Могли бы и деру дать, – заметил Добрыня.
   – Сумка-то у меня осталась, а куда они без нее? Друзья привели себя в порядок и осмотрелись. Они снова оказались безлошадными. Возвращаться к проклятому Ростиньяку, который вместо лошадей продал им заколдованных разбойников, никому не хотелось. Оставалось идти пешком в расчете на то, что по пути подвернется деревенька, где можно будет купить лошадей.
   – В путь! – бодро сказал Илья.
   – А с этими что делать будем? – Яромир кивнул на братьев из сумы. Братья, не глядя в их сторону, продолжали самоотверженно трудиться. За частыми взмахами дубин чародея не было видно, только на мгновение мелькнула сплющенная фиолетовая физиономия, но на нее тут же с сочным шлепком опустилась дубина.
   – А нам какое дело, пусть работают! – осклабился Добрыня.
   – И то верно! – Яромир бросил на траву пустую сумку. – Захотят, сами вернутся, не захотят…
   – А не захотят, то как хотят! – щегольнул Илья только что придуманным каламбуром.
   – Может, и ты решил стать поэтом? – съязвил Добрыня. – Вот уже и стишок сочинил!
   – Стихи не пишутся – случаются! – высокопарно отозвался Муромец, тряхнув роскошной шевелюрой.
   – Илья, у тебя парик набок съехал! – захохотали друзья.
   – Где, где? – Муромец принялся поправлять накладные волосы.

15.

   В городе Менге царило спокойствие. Месяц назад здесь проехал некий шевалье д'Артаньян. После этого рынок отстроился заново, порушенные ларьки заменили новыми. Проломленную крышу мэрии заделали черепицей, а выбитые окна и обвалившийся балкон в гостинице «Ле труа кошон» починили на второй же день. Однако для многих чужие убытки обернулись прибылями. Дантисты заработали кучу денег, вставляя дружному коллективу гостиницы выбитые зубы. Оружейники распродали все имевшееся в наличии оружие и далеко не удовлетворили спроса. Жизнь быстро входила в привычные рамки, и это было приятно.
   В гостинице «Ле труа кошон», в самом лучшем номере, Яга сидела перед зеркалом и выщипывала с подбородка редкие, твердые волосы. Зеркало было волшебным, но и оно не могло скрыть некоторых особенностей лица Миледи. Тем не менее именно ее выдающаяся внешность, а не подорожная, подписанная самим кардиналом, снискала ей бесконечное уважение обслуживающего персонала.
   Наконец последний волосок был выдран с корнем, Яга потянулась и с презрением посмотрела на сплющенную голову графа Рокфора:
   – Слабак ты, граф, хоть и упырь! А я… дайте мне опору, и я переверну Рим!
   – Мир! – шепотом поправил ее Рокфор.
   – Мир! – с ненавистью прошипела Яга. – Никогда не говори при мне этого слова! Война – мать прогресса! – с гордостью произнесла она некогда подслушанную у фон дер Шнапса фразу. – В борьбе обретешь ты право свое!
   – Тебе хорошо, – прохрипел граф. – А у нас вся голова сплющенная и ни одной целой косточки! Может, хватит, а? Навоевались? А хочешь, я тебе денег приплачу? У меня много, мне они теперь без надобности… – Рокфор гулко, в голос, зарыдал. Яга не выдержала. Подскочив к графу, она отвесила ему короткую затрещину и, когда он затих, погладила по голове, на которой явственно проступали отпечатки упавших бревен.
   – Ничего, граф, ничего! Мы еще повоюем! За нами сила! А закончим дела, я тебя возьму к себе на болото, женю на одной гадине… Есть у меня на примете холостая упыриха, тебе понравится!
   – Правда? – в мутных глазах Рокфора вспыхнула надежда.
   – Правда. Тьфу, ты! Конечно, кривда! А пока за дело: надо связаться с бароном, пора получить новые инструкции! – Яга сунулась к подоконнику, где лежал магический мобильник. – Где майне кляйне штучка? – капризно проворковала она, перебирая лежащие на подоконнике вещи. – Майне кляйне штучка лежала между шляпкой и ридикюлем. Кто спер ее, мать вашу за ногу?! О, моя мобила, моя славная многоножка, моя карапулечка! Где ты, ау, отзовист Тебя украли, мою хорошенькую! Тебя спер гадкий дядя, которому я сейчас откушу голову!
   Последние слова она обратила к вошедшему в номер мажордому. Тот вытянулся по стойке смирно и затаил дыхание.
   – Кто убирался в номере?! – прорычала Яга и демонстративно открыла рот, чтобы мажордом убедился в ее возможностях. Мажордом убедился и нервно задергал ногой. Его правая штанина стремительно темнела.
   – Кто, я спрашиваю?!
   – Ма-ма-мадам Путассу, но она уволилась! – пролепетал мажордом.
   – Я вам покажу путассу! Я вам так путассу, что вы у меня забудете, где живете! Граф, куси его!
   Рокфор встрепенулся, обнажил только что отросшие зубы и развратной походкой направился к окаменевшему служителю гостиницы.
   – Тили-тили! Трали-вали! – неожиданно раздалось из-под кровати, и на середину комнаты выползла мобила. Почесав суставчатой лапкой за ухом, она продолжила: – Это мы не проходили, это нам не задавали!
   – Вот она, моя девочка, – расцвела Яга, сразу забыв о мажордоме, – моя сладкая мобилочка! Иди ко мне, моя деточка, моя мерзавочка! – Она схватила мобилу и прижала ее к груди. Из состояния восторга ее вывел писк мажордома:
   – Спаси-ите!
   – Граф, отставить! – строго крикнула Яга. – Отставить, кому сказала!
   – Рокфор нехотя отступил, обкапав желтоватой слюной ливрею мажордома:
   – Зря, мужик! Не знаешь, от чего отказываешься! Служащий гостиницы, закатив глаза, выполз из комнаты.
   Яга прижала мобилу к щеке, и та преданно задышала ей в ухо:
   – Фон дер Шнапс! Это я, Миледя! Как слышите, как слышите, прием!
   – Слюхай вас хорошо, моя дорогая! – отозвался через минуту барон. – Я есть рад знать вас в добрый здравий и ваш дорогой Рокфор!
   – Шеф, – зашептала Яга. – Я все сделала, как надо. Я завела их на край пропасти, я расставила по всем дорогам своих людей, они не пройдут!
   – А если пройдут? – скептически отозвался барон.
   – То не все! – преданно заявила Яга.
   – Вы меня не хотеть понимай! – раздраженно произнес барон. – Мой дурацкий… тьфу! Мой великий план не сметь помешай какой-то дурак! Где ваш дракон, разбойник, Рюбецаль? Может, вам нужно ядерный оружий, чтобы остановить этих амбал?
   – Ну что вы, барон… – запричитала Яга.
   – Не барон, а кардинал! – поправил ее фон дер Шнапс. – Не забывайте милочка, даже у стен есть уши, я уж не говорю о магический перехват!
   – Да, да, кардинал! Я подкупила Черного рыцаря! Он согласился за десять талеров снести им башки!
   – Ну хорошо, – смягчился барон. – Черный рыцарь – это сила! Если он будет их задержать, то мы успей сформировать правительство изгнания во главе с Буншей.
   – Большая сволочь, – с уважением произнесла Яга.
   – О, я, я! Миледи, держите под свой контроль каждое их движений! До связи.
   – До связи, барон, – прошептала Яга, высовывая язык, длинный и синий, как у собаки.
   Однако мобила поняла это по-своему. Она обиделась и что было силы вцепилась в ведьмин язык. Яга выпучила глаза, заверещала и заскакала по комнате вприсядку.

16.

   – В бою главное что? – поучал Илья Яромира. – Главное – тактика! Вот стоишь ты на поле боя, к примеру, и машешь дубиной…
   – Палицей! – поправил его Попович.
   – Во-во. Дубиной. И толку – нуль. Потому что врагов много. Ты их гвоздишь, а они лезут, особенно биварцы. Что делать? А ты замри, подожди, пока они тебя облепят, как мухи мед, и вместе с ними начинай по полю метаться. Тем, кто на тебе сидит, уже не до тебя. Им бы удержаться. А остальные что делают? Правильно. Лупят по своим!
   Богатыри шли по лесной дороге. Лес все не кончался, а деревенек что-то не попадалось. На душе у Яромира было легко и весело. Он с удовольствием слушал, что говорит ему Илья, и наматывал на ус.
   – И вот ты мечешься по полю, давишь себе врагов и тихонько подбираешься к шатру вражеского военачальника. А когда добрался, глядишь, тому и воевать не с кем! Вот тогда берешь его за усы и тащишь в полон! – Илья перевел дух. – А есть еще один прикол. Садишься на летучий корабль и посыпаешь их сверху дустом…
   – А что такое дуст? – встрепенулся Яромир.
   – Это порошок такой, – пояснил Илья. – Его Петрович изобрел для врагов, которые помельче. По сыпаешь их сверху дустом, и те дохнут.
   – Это не по-рыцарски! – рассердился Попович.
   – Зато по совести! – возразил Илья. – Никакого членовредительства, все тихо-мирно, как у людей. Погодите, вспомню, как там Кощей говорил…
   – Гуманное оружие, – напомнил Попович.
   – Вот, оно самое! А есть другие примочки…
   О других примочках, употребляемых в бою, Илья рассказать не успел, потому что дорогу им перегородил отряд всадников. Отряд был сравнительно небольшой, человек двадцать. Среди них выделялся один, в черных латах, в черном шлеме и на черном коне.
   Он выехал вперед и наставил на богатырей копье:
   – Эй, оборванцы! Вы кто такие, по какому праву топчете мою землю?
   Голос из-под забрала показался Яромиру глухим и не вполне человеческим. Сперва он решил, что это либо очередной упырь, либо оживший покойник.
   – Я – это я! – гордо заявил Яромир. – А вот ты что за хреновина, упырь али мертвец?
   Черный рыцарь не поверил своим ушам. Он повернулся к отряду:
   – Кто-то что-то сказал или мне показалось?
   – Это тебе показалось! – подольстился к нему один из рыцарей.
   – Ага! – удовлетворенно кивнул Черный рыцарь. – Повторяю свой вопрос: кто вы есть, оборванцы и невежи? Назовите свои имена, чтобы я знал, кого убил в честном бою!
   Яромир положил котомку на траву, вышел вперед:
   – Я тебя, бродяга черный утопить готов в уборной. Для таких, как ты еси, Есть дубина на Руси!
   Черный рыцарь снова ничего не понял. Он подъехал ближе, его копье уперлось Яромиру в грудь. И тут произошло то, чего Черный рыцарь совершенно не ожидал. Яромир взялся обеими руками за копье, отнял его у рыцаря и размахнулся. Толстое древко коротко свистнуло, и рыцарь, гремя, как связка консервных банок, улетел в кусты. Отряд латников не успел попятиться. Древко свистнуло снова, и весь передний ряд, стуча забралами, улетел туда же. Второй ряд оказался более смышленым. Рыцари живо развернули своих коней и ринулись наутек. Но копье, пущенное им вдогонку на манер бумеранга, смело и этих. Яромир отряхнул руки и посмотрел на друзей.