Пучков Владимир. Тень великого канцлера

   Последняя фраза Добрыне очень понравилась.
   – Это ты здорово сказал, – прогудел он. – Прямо в точку! Значит, разузнаем, кто там огонь палит, быстренько свернем мерзавцу шею и перекусим.
   – Никитич, ты что-то заговариваться начал, – нахмурился Илья. – Свернем шею и перекусим! Если свернем шею, зачем ее еще и перекусывать? Пустое дело, да и противно, если честно сказать. Мы ж не упыри!
   Добрыня запыхтел и постучал пальцем по виску:
   – Я не это имел в виду, старая ты балда! Я сказал, что перекусим, в смысле пожрем! У меня в рюкзаке, между прочим, две палки колбасы. Любительской, с чесночком!
   – А большие палки-то? – заинтересовался Яромир.
   – Средние. Но есть еще хлеб…
   У богатырей дружно забурчали животы.
   – Пошли скорей! – не выдержал Илья. – А то я уже худеть начал, – он снова похлопал себя по тугому животу.
   – Идем, идем, только тихо!
   Стараясь не шуметь, друзья двинулись вперед. На дороге лежали тени от огромных елей. Эти тени казались похожими то на ямы, то на сгнившие поваленные деревья. Друзья ступали аккуратно, чтобы не выдать себя. Пламя то замирало, то вспыхивало с новой силой, будто огненная бабочка за стеклом пыталась вырваться на волю. А черные птицы все летели и летели, словно подхваченные ветром. На душе у Яромира стало муторно и тревожно. Такого он еще не видел.
   Украдкой богатырь поглядывал на своих друзей. Куда делась неуклюжая громоздкость Ильи Муромца! Он бесшумной тенью скользил между валунов, деревьев и замшелых светящихся пней. Добрыня и Попович шли рядом. Он чувствовал за спиной их ровное, легкое дыханье. «Ну, раз они не боятся, – подумал он, – значит, и мне неча трусить! В крайнем случае, размечу, потопчу, и вся недолга!»
   Идти стало труднее. Темнота навалилась, как душный медведь, и сразу все исчезло: и дорога, и деревья, и камни. Огонь впереди словно бы отделился от земли и, мягко покачиваясь, поплыл в черном древнем небе.
   Послышался стук. Илья чуть слышно чертыхнулся. С потревоженной сосны на землю слетела ветка.
   – А потише нельзя? – зашипел Добрыня, налетая на Яромира.
   – Я не виноват, что тут на каждом шагу деревья, – прошептал Илья. Было слышно, как он растирает ладонью лоб.
   – Я тоже себе нос о какую-то дубину едва не своротил, – проворчал Добрыня, – а вот не шумлю. Хотя так и подмывало дать в зубы!
   Яромир мучительно покраснел и на всякий случай отодвинулся.
   – Братцы, – прошептал он. – Через пять минут будет светло.
   – Интересно, с какой это радости?
   – Луна восходит, – чуть слышно сказал Яромир. – Вон там, над горой.
   Друзья, как по команде, повернули головы. В низинах густыми молочными реками растекался туман. Округлые холмы словно придвинулись и стали ближе. Казалось, это сама тьма обрела плоть и окаменела. И вдруг по верхушкам елей скользнуло серебристое дыхание, и все вокруг мгновенно преобразилось. Словно выточенные из серебра, одно за другим встали деревья. Сверкающий металлический лес окружил богатырей, а над холмами поднялся ослепительно белый диск луны.
   Муромец забыл про ушибленный лоб.
   – Вот это красота, братцы!
   – А то! – немедленно загордился Яромир, словно эта красота была делом его рук. – Правда, у нас в деревне еще и покрасивше было!
   – Не красивше, а красивее, – сварливым голосом поправил его Попович. – Это неправильно. Так нельзя говорить.
   – Заучил, мать честная! – шепотом возмутился Илья. – То нельзя, это неправильно! Не слушай его, Яромирка, как на душу легло, так и сказалось.
   Попович вздохнул, но спорить не стал. А Яромир про себя запомнил правильное слово.
   – Вот теперь видно, – сказал Яромир. – Теперь можно идти дальше.
   Только сейчас богатыри заметили, что сошли с дороги. Под ногами сладко похрустывала опавшая хвоя, сумрачно светились полусгнившие пни, и серебряными столбами уходили в звездную жуть вековые деревья. Зато огонь переместился вправо и стал ближе. Яромиру даже показалось, что он видит какие-то сгорбленные фигуры, но деревья и кустарник не давали возможности рассмотреть их получше. Оттуда доносились шум крыльев, скрипучая птичья перебранка и возня. Время от времени в этот шум вплетались какие-то голоса, но разобрать что-либо было невозможно.
   – Раздухарилась чертова кухня! – проворчал Илья. – Никак жарить кого-то собрались.
   – Не, – возразил Добрыня, – похоже, колдовской сход. Разбор по магическим понятиям. Короче, голимый беспредел!
   Из слов Добрыни Яромир мало что понял, но схватил суть: там, впереди творится черное безобразие, которое нужно немедленно прекратить.' В этом роде он и высказался.
   – Сначала посмотрим, – коротко ответил Илья. – Дюже интересно, что это за фокусы-покусы.
   Вскоре лес кончился, и они оказались на краю поляны, где горел большой костер. В свете этого костра ясно виднелись человеческие фигуры. Две из них Яромир узнал сразу – знакомая до зубной боли фигурка Яги и сухая, сучковатая фигура Рокфора. Напротив них стоял невысокий старик в широкополой шляпе. Его длинная седая борода свисала ниже пояса и только чудом не попадала в костер. Над огнем был подвешен котел, в котором что-то зловеще булькало и время от времени с острым шипением выплескивалось на угли. Старик энергично шуровал в котле длинной белой костью. Вся компания о чем-то разговаривала. Недовольные интонации старика были слышны хорошо. Богатыри подобрались поближе.
   – Господин фон Рюбецаль, если не ошибаюсь? – говорила бабка паскудно-паточным голосом. – А я вас сразу узнала! Такой представительный мужчина!
   Старик, которого никак нельзя было назвать представительным, тем более мужчиной, от неожиданности едва не обронил свою кость. Зелье снова плеснулось на угли, зашипело, как змея, которой отдавили хвост, и мелкие капли попали старику на штаны.
   – Блин горелый! Уй, жжется! – он заплясал вокруг костра, матерясь, как сапожник, перемешивая русский мат с немецкой бранью. Досталось и Яге: – Ходют тут, блин, всякие! Мешают работать! Доннерветтер! Ну, говори чего надо, и вали отседа.
   – Ах, батюшка, – промурлыкала Яга. – Уж больно ты сердитый! А я к тебе от нашего друга барона. Он тебе гостинец прислал, со мной передал.
   – Что-о? – взвился старик. – Какой, на хрен, гостинец? Пусть он эти гостинцы засунет себе в ухо! Мне дублоны нужны, пиастры!
   – А гульдены подойдут? – проворковала Яга, помахивая кожаным мешочком.
   – Подойдут! – быстро сказал старик и протянул к мешочку длинную, необыкновенно костистую лапу. Однако Яга быстро убрала руку за спину.
   – Одно условие!
   Лапа старика сомкнулась с глухим щелчком.
   – Какие, к черту, условия? Ну, валяй, рассказывай!
   – А чего рассказывать? – злорадно оскалилась Яга. – Нужно остановить четырех бандитов.
   – Бандитов? – засомневался старик. – А чего их останавливать? Я бандитов люблю. Мне нравится, когда грабят и убивают! Эх, и уважаю я это дело…
   – Я неправильно выразилась, – поправилась Яга. – Я тоже разбойничков люблю. Богатыри это. Святорусские! Они того… нечисть изводят. На корню.
   Старик аж присел от испуга:
   – Как?! Откуда они здеся? Ты, что ли, навела?
   – Они сами по себе, – зашептала колдунья. – Ходят по свету и – того…
   – Что того?
   – Того-сего… Нечисть изводят, вот чего! Вчера Дракошу уконтрапупили!
   – Что же это выходит? – засуетился колдун. – Бежать надо, спасаться?
   – От них не убежишь, – твердо сказала Яга. – Найдут. Догонят. Их извести надоть!
   – Да как же их изведешь, если они богатыри? – взвыл старик.
   Яга не выдержала.
   – Колдовством, баранья твоя голова! – завизжала она. – Кто тут хозяин, ты или я? Нешто тебя учить?
   – А и верно, – успокоился старик, – колдовством. Вот ведь и зелье уже готово… У-ух, какую я сейчас придумаю штуку! Мы на них костяных болванов натравим! Только это… посевной материал нужен!
   – Это что за материал такой? – заинтересовалась Мил едя.
   – Посевной, старая ты карга! Зубы нужны! Где взять зубы…
   – У меня нету! – быстро сказала Яга.
   – Сам вижу, что нету, – проворчал старик. – А это… твой ухажер, у него как?
   – Это мой слуга, – поправила Миледя. – Насчет зубов у него порядок. Даже больше, чем надо. А главное, не успеешь выбить, как новые отрастают. Граф, поди-ка сюда!
   Вытянув вперед узкую козлиную морду, упырь подошел поближе:
   – Слушаю-с, Миледи!
   Старик вынул из котла кость, критически осмотрел ее и коротко, без замаха ткнул Рокфора в морду.
   – Хрясь, хрум-хрум! – граф послушно наклонился и выплюнул зубы на траву. Колдун тут же подобрал их, взвесил в руке, пересчитал:
   – Материал хорош, только маловато будет… ну, да ладно! – Он наклонился над зубами и зашептал какие-то заклинания. Богатыри, наблюдавшие все это, навострили уши.
   – Что они удумали? – прошептал Добрыня.
   – Хрень! – твердо ответил Илья, сжимая рукоять меча.
   – Сам знаю, что хрень, но какого рода?
   – Мужского, – тихо сказал Яромир. Попович, услышав такой ответ, едва не покатился со смеху.
   Между тем колдун, продолжая гнусавить заклинания, воткнул зубы в землю и принялся кропить их своим зельем.
   – Вырастай, войско сильное, войско могучее! Навостри зубы длинные, искусай, загрызи добрых молодцев! Карачун! Хичкок! Муракамия!
   Яга скептически поджала губы:
   – Какие-то у тебя, батенька, заклинания несерьезные. Чудные…
   – Ах, чудные?! – вскипел старик. – Ну, сейчас ты увидишь!
   – Ой! – взвизгнула старуха, когда под ней зашевелилась земля. – Чей-то там корячится?
   – Ха-ха! – ликовал колдун, подпрыгивая. – Сейчас ты увидишь! Сейчас ты за-бал-деешь!
   Между тем земля в тех местах, где были посажены зубы, продолжала вспучиваться, подниматься пузырями и вдруг лопнула, рассыпавшись черными брызгами, и поднялись из-под земли здоровенные амбалы, каждый ростом с небольшое дерево.
   – Ну что, каково?! – вопил старик, бегая между гигантами. – Вот она, моя гвардия! Кого хошь в гроб вгонит! Где твои богатыри? Ну, где, ау?!
   – Тута мы! – рявкнул Илья и сделал шаг вперед. – А теперь посмотрим, кто кого в гроб вгонит!
   Богатыри вступили в круг света. Галки и вороны, облепившие ветки ближайших деревьев, захлопали крыльями и заорали дурными голосами. Граф Рокфор пустился в галоп на месте, услужливо подставляя спину Яге. Недолго думая, Миледя вскочила на него верхом, что-то неразборчиво крикнула и пришпорила своего скакуна.
   Только Рюбецаль никак не отреагировал на появление богатырей, поскольку превратился в подобие соляного столба. Вылезшие из земли исполины бестолково разбрелись по поляне. Они блуждали, словно слепые, натыкались друг на дружку, кое-где уже затевалась драка, а их хозяин все никак не мог прийти в себя. Илья подошел к старику и пытливо заглянул в круглые пустые глаза.
   – Ишь как проперло! – удивился богатырь. – Может, его, часом, кондратий хватил? А ведь как скакал, как орал!
   – Такое бывает, – авторитетно заявил Яромир. – Это когда луна макушку отморозит. Тогда человек сначала стоит как пень, а потом начинает по крышам лазить!
   – А если ему дать в лоб, – продолжал размышлять Илья, – он как, придет в себя или наоборот?
   Он уже поднял руку, чтобы проверить свои предположения экспериментально, но Яромир его опередил:
   – У нас же настойка есть! Сейчас мы приведем его в чувство.
   – Настойка?
   – Надракакаш! – Яромир извлек бутылку и зубами вытащил пробку. Из бутылки вырвался спертый дух. Несколько ворон, потеряв сознание, свалились в траву. Остальные, бестолково маша крыльями, разлетелись кто куда.
   – А как он пить-то будет, – заинтересовался Илья, – он же окаменелый?
   – А мы ему пасть раскроем, – сказал Яромир, отводя пальцем стариковскую челюсть вниз. – Вот и дырочка открылась! – Яромир заботливо вставил бутылочку в образовавшееся отверстие. Надракакаш весело забулькала, проваливаясь внутрь.
   – Хватит, куда ты! – хором завопили богатыри. – Его же сейчас насквозь проест!
   И в самом деле, колдун трясся, как в лихорадке. Из ушей, ноздрей и прочих отверстий, коих даже у самых маститых колдунов насчитывается ровно девять, тонкими струйками валил разноцветный пар.
   – Это хорошо, – сказал Яромир, пряча бутылку на место. – Значит, привилось. Он небось неделю без опохмела… Сейчас колотун пройдет, и легче станет.
   Илья положил старикану на затылок тяжелую горячую руку:
   – Ну что, трясучка центровая? Ступай к своим зомбикам! – Он щелкнул колдуна совсем незаметно, но этого хватило, чтобы старик отлетел к своему котлу и заорал горловым кошачьим голосом:
   – Ко мне, мои славные воины! В одну шеренгу становись! Равняйсь! Смир-рна! В атаку на врага шагом… марш! Изничтожить! Порвать! Покрошить в капусту!
   Нестройной толпой, пихаясь и наступая друг другу на ноги, исполины ринулись на богатырей.
   И тут же получили по зубам. Правда, не все сразу. Те, что получили, улетели за край поляны и хрустели валежником, выбираясь обратно. А те, что еще не успели получить, напирали, махали руками и, в свою очередь, получали по увесистому тумаку, после чего отправлялись в свободный полет. Правда, Яромир заметил одну неприятную странность. Похоже, богатырские удары не приносили бугаям ощутимого вреда. Одного из них Яромир прижал к дереву и в порядке эксперимента отдубасил от всей души. Во все время этой процедуры тот доверчиво улыбался, а когда Яромир остановился, чтобы перевести дух, бугай въехал ему слева по скуле так, что у богатыря перед глазами закружились звезды.
   – Ну, Вася, держись! – взревел Яромир, схватил земляного мужика поперек туловища и забросил в черное небо. Бугай улетел в торжественном молчании.
   – Знай наших, – пробормотал Яромир и, потерев скулу, бросился в гущу врагов. Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня старались вовсю. Воздух наполнился летающими бугаями. Земляные мужики с глухим стуком врезались друг в друга; падая, крушили вековые деревья, но тут же как нив чем не бывало, вскакивали и перли снова. Те, кто улетел подальше, через некоторое время возвращались и с идиотической улыбкой снова лезли в драку. Колдун, размахивая длинными руками, плясал у костра, подбадривая свою гвардию. Время от времени он прыскал на них зельем, выкрикивая очередное заклинание.
   На Илью Муромца насело сразу пятеро. Он их стряхнул с себя, но его схватили за ноги, повалили и принялись методически мять, как мнут сдобное тесто. Через минуту из копошащейся кучи вылетели штаны богатыря, а вслед за ними кольчуга. Илья взревел, вскочил, схватил одного из мужиков за ноги и пошел им обрабатывать остальных. Однако никакого результата это не принесло. Бугаи с улыбкой получали по зубам, с улыбкой падали на землю и с улыбкой вскакивали снова.
   – Это колдовство! – прокричал Алеша Попович, отбиваясь сразу от десятерых.
   – Ясный пень! – отозвался Яромир, круша улыбающихся идиотов налево и направо.
   – Братцы! – завопил Добрыня. – У меня кошелек сперли! Верните кошелек, сволочи!
   – С ними так не справиться! – крикнул Яромир. – Они ж неубиваемые! Их колдовством надо. Хрясь! – Он залепил в очередную улыбающуюся морду. В этот момент кто-то сильно дернул его за ноги. Яромир грохнулся на землю. Сверху тут же навалились. Бесстыжие холодные руки принялись расстегивать ремни, торопливо стягивать одежду.
   – Ну все! Вы меня достали! – взревел Яромир. Вскочив на ноги, он разметал кучу врагов и бросился к мешку. Выхватил сначала гитару, но передумал и вытащил потертую кожаную суму.
   – Двое из сумы! – гаркнул он, перекрывая грохот побоища. В ту же секунду из сумы выскочили два амбала и преданно уставились на Яромира:
   – Слушаем, хозяин!
   – Ну-ка покажите этим мужикам, где раки зимуют!
   Амбалы переглянулись, подмигнули друг другу:
   – Айн, цвай, драй! – и обратно запрыгнули в суму.
   – Трусы! – запоздало крикнул Яромир. В ответ сума мелко-мелко задрожала.
   – Тьфу ты, пропасть! – Богатырь бегло огляделся. Мужики все так же методично и равнодушно продолжали наседать.
   – А что, если… – Яромир посмотрел на колдуна. Старик притомился и уже не скакал, а сидел на пеньке, обмахиваясь костью, как веером. Яромир, как снаряд, врезался в толпу, разметал ее, в два прыжка пересек поляну и схватил старика за шиворот:
   – А ну, волчья сыть, приказывай своим дебилам сдаваться!
   – Ха-ха! – театрально взвыл колдун. – Испугались! Они вас по косточкам, по суставчикам… и не только, – многозначительно добавил он и мерзко захихикал.
   – Ну а тебя в суп! – мстительно сказал Яромир и сунул колдуна в котел. – Знал бы, не стал бы на тебя надракакаш тратить!
   – Вау! – взвыл колдун, погружаясь в дымящееся зелье. – Буль-буль! – И попытался ударить Яромира костью.
   – Я тебе подерусь! – Яромир выхватил ее у старика и легонько стукнул его костью по темечку. И в ту же секунду произошла странная, совершенно небывалая вещь: колдун сморщился, как печеное яблоко, осел и без осадка растворился в бульоне.
   – Вот это да! – восторженно воскликнул Яромир, с любопытством осматривая свое новое оружие. – Как раз то, что надо!
   Схватив кость покрепче, он снова ринулся в гущу битвы. Первого же бугая он просто ткнул костью в морду. Бугай на секунду замер и вдруг беззвучно лопнул, словно мыльный пузырь, забрызгав Яромира зеленоватыми хлопьями. На землю, сверкнув, упало что-то мелкое и острое. Яромир поднял маленький предмет и,.рассмотрев, брезгливо отшвырнул в сторону. Это был зуб графа Рокфора.
   – Начало есть! – Он подбежал к следующему мужику и стукнул его по темечку. Эффект был тот же. Мужик лопнул, а на землю упал мелкий желтоватый клык.
   – Победа! – завопил Яромир и пошел работать костью направо и налево. Вскоре все было кончено. Богатыри стояли на поляне перед догорающим костром, тяжело дыша. Вид у богатырей был еще тот. Добрыня и Муромец лишились штанов и рубах. С Алеши успели стянуть только кольчугу. Остальные вещи были разбросаны по всей поляне.
   Какое-то время друзья приводили себя в порядок. Яромир мстительно пнул суму. В суме взвыли. Яромир пнул еще раз.
   – Это вам за трусость! Еще раз подведете, получите по полной программе.
   – Ты это с кем? – заинтересовался Илья.
   – Да вот, учу маленько! – Яромир вкратце рассказал о происшедшем.
   – Бестолковое дело, – отмахнулся Муромец.
   Поляна была усеяна поломанными деревьями, кустами, ветками. Все это друзья бросили в огонь. Костер получился на славу. Языки пламени поднимались к верхушкам деревьев, и ночь испуганно отступала. Богатыри попивали перезрелый квас, рассматривали сбитые кулаки и многозначительно посмеивались.
   – Ну что, Яромирка, думаешь обо всем этом? – прищурился Илья.
   Яромир снова насупился:
   – Я не думаю!
   – Ну да, да! Ты мыслишь и считаешь! Так что мыслишь-то?
   – Мыслю, что идем правильно. Потому все эти бесы и лютуют. А еще мыслю, что надо поспать. Глаза чей-то слипаются.
   С последней мыслью согласились все, и через пять минут над поляной стоял густой богатырский храп.
   Утром выяснилось, что есть нечего. Муромец грустно заглянул в котел с зельем, помешал щепочкой студенистую жидкость и ненадолго задумался.
   – Бульон-то мясной! – констатировал он.
   – Правильно, – подтвердил Яромир. – Там колдун сварился.
   – А колдун – он не человек! – воодушевился Илья.
   – Человек! – быстро возразил Алеша Попович. – Только очень скверный. Но все-таки…
   – Тогда не буду есть, – решил Муромец и отошел в сторону. Но было видно, что он все еще сомневается. Время от времени ноздри его раздувались и жадно втягивали наваристый суповой дух. Наконец он не выдержал: – Может, лучку добавить и прокипятить?
   – Нет! – твердо сказал Яромир и носком сапога опрокинул котел с зельем. Бульон быстро впитался в землю. Остались только короткие синие штаны, курточка, шляпа и разварившиеся ботинки. Илья плюнул в сердцах и стал собираться.
   Бег начали в мрачном молчании. Однако свежий воздух, яркое солнце и задорное птичье чириканье сделали свое дело. Богатыри повеселели, Илья снова начал распевать песни, а Яромир – мысленно сочинять стихи.
   Постепенно широкая дорога превратилась в узкую, а там и вовсе разменялась на несколько бегуших вверх по склону тропинок. Друзья выбрали самую утоптанную и припустили по ней. Тропа шла круто вверх, но друзья не чувствовали усталости. Вскоре они преодолели одну гору и стали взбираться на другую.
   Между тем склоны по краям дороги становились все каменистее, чаще стали попадаться расщелины, пропасти и обрывы.
   – Надо было земляных мужиков оседлать! – ворчал Илья. – Жаль, не додумались. Они, вишь, прыгучие, как блохи! Атут можно и голову сломать. И не только…
   – За «не только» можешь не беспокоиться, – усмехнулся Добрыня. – Оно не сломается, в лучшем случае погнется!
   – Ну и что хорошего? – не согласился Илья. – Замучаешься потом выправлять!
   – Ерунда. Сходишь к кузнецу, два удара кувалдой – и все будет как новенькое. Вспомни, как гвозди выпрямляют!
   Яромир слушал их разговоры с интересом, смутно догадываясь, о чем говорят богатыри, и не понимал, шутят они или вполне серьезно обсуждают проблему. На его взгляд, склоны были не такие уж и крутые, а пропасти не особенно глубокие. Конечно, если сорвешься, то кувыркаться придется долго. А потом снова лезть наверх. Это скучно, а главное, долго. Но тут он вспомнил слова Бодулая о том, что во Франкмасонии много поэтов, что там прямо на улице продают книжки, и невольно размечтался. И едва не своротил нос, потому что с разбега вписался в широкую спину Ильи Муромца.
   – Екарный бабай! – рявкнул он от неожиданности.
   – Гуд бай, гуд бай, гуд бай… – разнеслось по горам иностранное эхо.
   – Ишь ты! – умилился Илья, не обращая на Яро-мира внимания. – Эхо-то по-иноземному лопочет! А вот я его сейчас русскому языку научу!
   Эхо испугалось и тут же затихло, только невдалеке зашевелились кусты.
   – То-то! – погрозил Муромец и повернулся к друзьям. – Ну, что, кажись, приехали? Что делать будем?
   Оказалось, что Муромец притормозил как нельзя вовремя. В двух шагах от них тропа резко обрывалась, а дальше, наполненная белесым клубящимся туманом, зияла пропасть.
   – Может, с разбегу? – предложил Илья. – Если хорошенько оттолкнуться…
   – А если не допрыгнешь? – засомневался Попович.
   – Наверняка есть другой путь, – сказал Яромир. – Нужно идти в обход.
   Муромец почесал в затылке:
   – Не. Это сколько ж времени потеряем, а у нас каждая минута на счету.
   Богатыри задумались. Добрыня принялся плевать в пропасть, чтобы рассчитать, долго ли придется падать. Получалось очень долго и больно, потому что внизу сплошь были острые камни.
   – А почему бы не сделать мост? – неожиданно предложил Яромир. – У нас в деревне через реку Смородину сначала бревно перекинули, а потом срубили настил. А река-то немаленькая, пошире этой пропасти!
   – Гений! – восхитился Илья, сгреб Яромира в объятия и расцеловал в обе щеки. – Мыслитель! И как ты только к нам затесался? Тебе ж учиться надо!
   – Это мы устроим, – сказал Попович. – У меня есть связи. Может, в тебе Леонардо пропадает!
   – Какой Леонардо? – испугался Яромир. – Во мне никого нет, кроме меня! – Он постучал себя по груди и сплюнул через левое плечо. Попович засмеялся:
   – Леонардо да Винчи! Великий человек. Инженер, художник, на все руки от скуки!
   – То-то и оно, что от скуки, – отмахнулся Илья. – Твоего недовинченного да в наш Лодимер! Мигом бы довинтили! Не слушай его, Яромирка, а то голова закружится.
   – Почему закружится? – обиделся Попович. – Я правду говорю. И кто тебе сказал, что Леонардо – не-довинченный?
   – Нутром чую, – отмахнулся Илья. – У меня знаешь какое нутро? Ого-го! Короче, будем наводить мосты!
   Муромец тотчас начал осматриваться в поисках подходящего дерева. Долго искать не пришлось. Аккурат возле самого края росла здоровенная сосна. Илья обошел ее кругом, смерил взглядом, толкнул руками ствол так, что сосна загудела, а сверху посыпалась мелкая труха.
   – Тебе помочь? – Яромир оглянулся на товарищей, нерешительно сделал шаг вперед. Илья тут же надулся, обиженно засопел:
   – Чего тут помогать? Сиди уж! Дело дурацкое, как раз по мне.
   Он поплевал на руки, крепче уперся в землю ногами. И тут Яромир не поверил своим глазам: дерево изогнулось, дотянувшись до другой стороны пропасти. Огромные корни заскрипели, вылезая из земли, осыпали Илью хвойной трухой. Муромец поднатужился, крякнул, и сосна с грохотом обрушилась на землю, соединив оба конца пропасти.
   – Готово! – Илья отряхнул руки. – Ну, кто первый?
   – Я, конечно, – сказал Яромир и шагнул к пропасти. Но не успел он ступить на поваленный ствол, как на другой стороне обрыва показалась сгорбленная фигура. Яромир сразу узнал Миледю. Старуха подбежала к стволу и потянула за ветку, пытаясь спихнуть его вниз. Однако здоровенная сосна даже не шевельнулась.
   – Граф! – завопила она. – На помощь! Скорей!
   Откуда-то из кустов выскочил Рокфор, лошадиными скачками подбежал к Яге и вытянулся в струнку, преданно раскрыв пасть и вывалив дымящийся язык.
   – Что смотришь, идол? – завопила Яга. – Помоги столкнуть дерево!
   Граф бросился помогать. Он долго скрипел суставами, сучил ногами, упираясь в податливую землю, и наконец произвел гулкий, ни на что не похожий звук, отчего старуха подпрыгнула и замахала руками:
   – Что ж ты, батенька, злопахучий такой? Хватит! Хватит уж, а то вовсе лопнешь! – Она на минуту исчезла и появилась с двуручной пилой в руках.