Пучков Владимир. Тень великого канцлера

   – Будь спок! – сказал Илья и легонько потрепал изобретателя по плечу. – А ты не боишься один-то домой, а?
   – Я быстро бегаю, – скромно потупился Монгольфей.
   – Ну тогда ладно!
   Театр стриптиз оказался небольшим помещением, тесно заставленным стульями. Посередине зала возвышалась небольшая сцена с железной дубиной, торчащей прямо из пола. Друзья осторожно уселись на шаткие стулья и стали ждать, что будет дальше. Зал постепенно заполнялся. Через минуту тут и там забегали слуги, вдоль стен вспыхнули свечи, и стало светло, как днем. Рядом с Яромиром уселся толстенький гвардеец кардинала. Он расстегнул воротник камзола и приоткрыл рот, едва не вывалив язык, как собака. Яромиру стало противно.
   – Захлопни пасть! – сказал он тихо, чтобы не мешать остальным. Но гвардеец отмахнулся и вдобавок запыхтел, как пароезд.
   – Издеваешься? – посуровел Яромир. Гвардеец выпучил на него круглые глаза и отвернулся.
   – Не уважает, – хмыкнул Илья.
   – А мне и не надо! – пожал плечами Яромир и легким ударом защелкнул гвардейцу челюсть.
   Все было проделано очень быстро, никто ничего не заметил. Гвардеец слегка подпрыгнул и увалился на колени мушкетерам. Мушкетеры, возбужденные предстоящей встречей с прекрасным, не стали поднимать скандала. Они отправили гвардейца в глубокий нокаут несколькими отработанными ударами и еще немного попинали ногами для порядка.
   Через минуту все стихло, только какие-то подозрительные типы в темном углу принялись шлепать самодельными картами и грязно ругаться. На них зашикали. Типы послали всех присутствующих по какому-то подозрительному адресу. Сидевшие рядом горожане поглубже вжались в стулья, зато возмутились гвардейцы. Они вытащили шпаги и отобрали у подозрительных типов карты. Вскоре карточное шлепанье продолжилось, но уже в их углу.
   – Лепота! – сказал Муромец. – Вот что значит культура! У нас бы уже театр развалили!
   Яромир хотел ответить, что театров в Лодимере нет и, собственно, разваливать нечего, но не успел. На сцену выскочил толстенький человечек в золоченом кафтане и громко объявил:
   – Уважаемая публика! Представление начинается! Сейчас вы увидете потрясающую сцену – «Нимфы и сатир»! Поприветствуйте несравненных Жази и Нинель! Артисты, на сцену!
   И тут же на сцену из темного прохода выскочили две очаровательные толстушки. Зал взорвался аплодисментами. Какой-то гвардеец вскочил и заорал во всю глотку:
   – Нинель, дорогая! Это я, твой Жорж! Нарумяненая красотка помахала ему ручкой, а сам Жорж мгновенно получил подзатыльник от соседей справа и в поддых от соседей слева. После этого он несколько успокоился.
   Девицы были разодеты что надо. На них были цыганские юбки, кофты и прочая лабудень, в которой Яромир не разбирался. Зато все было пестро, крикливо и захватывающе красиво. Девицы прошли по сцене, виляя бедрами.
   – Ах, какой чудный жаркий день! – сказала одна, томно обмахиваясь ручкой.
   – Ах, я изнемогаю от жары! – проворковала другая.
   – Еще бы милочка, ведь ты оделась так тепло! Я думаю, лишнее можно скинуть, ведь мы одни, – заговорщицки прошептала первая.
   И тут произошло то, чего Яромир никак не ожидал. Девицы стали медленно раздеваться. Откуда-то сверху полилась тягучая, словно клей, музыка. На пол полетели кофточки, юбки, чулки, какие-то подвязки… У Яромира потемнело в глазах. На мгновение показалось, что не хватает воздуха, но могучий организм справился с нагрузкой. Богатырь прерывисто вздохнул и украдкой глянул на Илью. Муромец превратился в статую. А действие на сцене продолжало разворачиваться. Теперь девицы помогали раздеваться друг другу. Они с трудом справлялись с какими-то завязками, застежками, пуговицами и шнуровкой. Зал затих и задрожал. Стало слышно, как мелко вибрируют стены. Только шлепанье карт в углу, где сидели гвардейцы, не прекратилось. Но на это уже никто не обращал внимания.
   Наконец красотки остались в полупрозрачных ночных рубашках.
   – Ах, Нинель! – сладко потянулась Жази. – Мы будем с тобой купаться! – И она скинула с себя рубашку, оставшись в одних трусиках. Зал ахнул, словно пораженный громом. Сзади Яромира кто-то громко застучал зубами. Яромир резко обернулся.
   – Простите, сэр! – прошептал бледный, худощавый человек. – Я – англичанин! Это вместо аплодисментов!
   Яромир снова уставился на сцену. И тут произошло нечто совершенно возмутительное. На сцену выскочил похабный мужик, одетый в шкуру. На голове мужика торчали маленькие, аккуратные рожки.
   – Я – сатир! – громко доложил он и ринулся к девицам. – О нимфы! Я сорву с вас последние одежды и утащу в свою пещеру! – он протянул к девушкам мозолистые лапы, но ничего сделать не успел. Яромир оказался быстрее. Он сгреб мужика и поднял над головой:
   – Ишь куда губу раскатал, старый демон! Не позволю наших девок портить!
   С этими словами он зашвырнул бедного сатира обратно за кулисы. Послышался стук, и все стихло. Публика на мгновение замерла, а затем разразилась диким хохотом, топаньем ног и свистом. Полуголая Жази подошла к Яромиру и за ручку отвела его обратно на место.
   – Только для тебя, герой! – зазывно произнесла она, и шелковые трусики упали на пол.
   И в тот же момент раздался душераздирающий треск. Стул под Ильей хрустнул, развалился на части, и богатырь полетел на спину, широко раскинув руки. Когда он поднялся, с десяток гвардейцев остались лежать на полу, а еще десяток слабо шевелился и пытался подняться. Сидевшие напротив мушкетеры приняли это за сигнал и, вскочив, бросились добивать остальных.
   На сцену снова выскочил ведущий и замахал руками:
   – Господа! На сегодня представление окончено! – но его никто не слушал. Яромир огляделся. Девиц уже не было.
   – А вот это по-нашему! – азартно воскликнул он и засучил рукава. Кругом мелькали шпаги, ножи, кастеты и просто кулаки. Кто-то с воем пролетел по воздуху – это в дело вступил Добрыня. Бледный англичанин с азартом колотил кого-то стулом по голове. Яромир одобрительно похлопал его по спине и щелчком откинул в сторону какого-то уголовного типа.
   – Раззудись, рука! – крикнул он и врубился в толпу.
   Богатыри вышли из театра в самом светлом расположении духа.
   – Давно так не отдыхал! – признался Муромец.
   – Культура! – сказал Попович, потирая ссадину на лбу.
   – Надо и у нас завести театр! – воскликнул Яромир.
   – Все будет со временем, – сказал Попович. – Надо учесть, что лодимерцы еще не дозрели…
   – Это точно! – согласился Добрыня. – Ах, как они были одеты!
   – А как они были раздеты! – прошептал Илья. И тут из толпы к ним вынырнул долговязый человек в черном мундире и черной шляпе.
   – Господа богатыри святорусские?
   – Ну вроде как мы! – прогудел Илья. Человек снял шляпу и поклонился:
   – Его высокопреосвященство кардинал де Ришелье приглашает вас во дворец отужинать вместе с ним! На приеме будет его величество король Франкмасонии! Он хочет лично познакомиться с выдающимися героями!
   – Так ить нам некогда! – попытался отговориться Илья, но незнакомец покачал головой.
   – Отказаться невозможно! – прошептал он. – Вы нанесете оскорбление его величеству.
   – В таком случае хочешь не хочешь, а придется идти, – сказал Попович. – Вряд ли это продлится долго.
   – Ну хорошо, – сказал Муромец. – Веди! Надеюсь, это недалеко.
   – Туточки! – проворковал незнакомец и поманил богатырей за собой. – Прямо на площади!

22.

   Вслед за незнакомцем друзья перешли площадь и оказались у подъемного моста. Прямо перед ними высилась мрачная громада, украшенная четырьмя башнями г1о углам.
   – Вот мы и пришли, – сказал незнакомец. – Вас уже встречают!
   Действительно, возле ворот крепости кто-то суетился. Вспыхнули огни, надсадно скрипя, стал опускаться мост.
   – Поспешите, пожалуйста! Опаздывать нельзя ни в коем случае! – напомнил человек в черном и быстренько смылся.
   – Жаль! Надо было спросить, как этого черта зовут! – спохватился Илья. – Может, он нас обманул, а?
   – Не похоже, – сказал Алеша. – Вон целая делегация идет!
   В самом деле, по мосту промаршировал отряд стражников, а вслед за ними как сумасшедший выбежал отец Жозеф.
   – Богатыри? – осведомился он со скорбной миной.
   – Да вроде как оно так…
   – Тогда прошу за мной! Господин кардинал ждет вас!
   Богатыри прошли по мосту. Возле открытых ворот выстроился целый караул.
   – Пожалуйста! Наверх и прямо! – грустно скомандовал отец Жозеф и промокнул глаза платком.
   Когда друзья вошли и ворота захлопнулись, отец Жозеф присел на скользкий камень ограды и горько зарыдал.
   Богатыри прошли темным коридором и остановились возле раскрытой двери. От стены отделилась фигура в монашеском балахоне и вежливо предложила:
   – Подождите минутку здесь. Отведайте покуда, вина, – он указал рукой на открытую дверь.
   – Вино – это хорошо! – выдохнул Илья и ринулся к столу. – Меня замучила ползучая жажда!
   – Однако едва богатыри вошли в комнату, как дверь за ними с треском захлопнулась. Яромир услышал, как в железные пазы с грохотом вошел тяжелый затвор.
   – Посидим, – сказал Илья, – подождем. – Он взял в руки плетеную бутыль. – Интересно, это такая же кислятина, как и у Монгольфея?
   – Постой! – Яромир отнял у Ильи бутыль, побултыхал ее и даже понюхал. – А что, если оно отравлено? – Он стер пыль на этикетке и прочел: «Амонтильядо». – Вы поняли? Ядо! И не просто ядо, Амонтиль ядо!
   – Да зачем же королю понадобилось нас травить? – удивился Муромец. – Он видеть нас хотел. Разговаривать. Вот погодите, скоро за нами придут и проведут в трапезную короля!
   Алеша Попович подошел к двери, потрогал ее пальцем. Дверь даже не шелохнулась. Алеша усмехнулся и повернулся к друзьям:
   – Боюсь, наш юный друг прав. Ничего на столе не трогайте! Мне с самого начала показалось, что для дворца эта крепость выглядит несколько странно.
   – Да чего тут странного? – пожал плечами Илья.– Дворец как дворец. Башни, стража, мост подъемный. Короли всегда прячутся куда подальше, они же боятся, что придут подданные и настучат им по репе. Даже у нас Дормидонт в тереме сидит, никуда не выходит.
   – Так то терем, а тут крепость. Нет, братцы, это тюрьма!
   – Так мы, выходит, сели в тюрьму по доброй воле? – ахнул Илья.
   – Не по воле, а по дури! – жестко сказал Яромир. – Обманули, как последних…
   – Лохов! – подсказал Добрыня и весело заржал.
   – Если вы ошибаетесь, вам будет стыдно! – проворчал Илья. – Лично я верю королю.
   – А королеве? – неожиданно ляпнул Яромир и тут же покраснел. Шутка вышла так себе. Но Муромец ответил серьезно:
   – Королеве не очень. Все-таки женщина.
   Вот теперь шутка получилась, и богатыри весело заржали.
   – Ладно, – сказал Илья. – Немного подождем.
   – А что потом? – заинтересовался Попович, бросая красноречивый взгляд на железную дверь. Дверь была что надо, тяжеленная, толщиной в локоть. В самом верху ее было проделано маленькое окошко.
   – Потом пойдем домой, – сказал Илья и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед. – Интересно, а туалет здесь есть? – сказал он ни с того ни с сего.
   – А что такое туалет? – заинтересовался Яромир, которого создавшееся положение, кажется, нисколечко не тревожило. Илья подошел к Яромиру и что-то шепнул ему на ухо.
   – А я-то думал… – разочарованно протянул богатырь. – Но ведь нам и не надо. Мы ведь сейчас выйдем?
   – Если выпустят! – усмехнулся Попович.
   – Я выйду, даже если не выпустят! – упрямо сказал Яромир. – Но уж тогда они у меня попляшут!
   – Интересно, каким образом?
   – Что? Плясать будут? Вприсядку!
   – Да нет, я имею в виду, как выйдем? Лично я сомневаюсь, что такую дверь можно сломать, – сказал Попович.
   – Яромирка прав! – уверил Илья. – Сломать можно все.
   – И тут в окне показалась удивительно знакомая физиономия.
   – Палач! – ахнул Яромир.
   – Ага! – радостно ухмыльнулся палач. – Вот он я! Скоро буду вам рубить головы. Вы как предпочитаете, между третьим и четвертым позвонком или брать пониже? Некоторые любят, чтобы головка была срезана аккуратненько! С такими работать одно удовольствие!
   – Но ведь я тебя там, на площади… – начал было Яромир.
   – Так то мой брат! – улыбнулся палач. – Он сейчас в сумасшедшем доме. Так что спасибо вам, я теперь единственный мастер!
   – Ты мастер? – переспросил Яромир, подходя поближе.
   – Ага! – палач радостно обнажил лошадиные зубы. В этот момент рука Яромира молниеносно просунулась в окно и схватила палача за нос.
   – Мням! – произнес палач, делая попытку освободиться. Но силы были неравны. Яромир стал втягивать голову палача в окно. Окно оказалось недостаточно широким: пролезть мешали уши. Пришлось дернуть посильнее. С тихим чпоком голова палача пролезла и оказалась в камере. Все остальное нервно задергалось за дверью. Измученные нос и уши «мастера» распухали на глазах.
   – Хорош! – восхитился Илья. – Такое ожерелье тебе как раз! Ну что, поговорим?
   – О че-ом?! – взвыл палач. – О-о! Какое коварство! Как я теперь буду жи-ить?! Отпустите меня назад!
   – Назад? – изумился Яромир. – Ты же палач! Знаешь, что назад пути нет. Но ты не волнуйся, мы тебя все-таки освободим. Отрежем голову, и пойдешь гулять!
   – Без головы? – ужаснулся палач. – Кому я буду нужен без головы?
   – Ты и с головой-то никому не нужен! – сплюнул Илья. – Ладно. Хватит болтать, перейдем к делу, – он взял со стола бутылку. – На-ко, хлебни для храбрости!
   – Не буду! – запротестовал палач, но с Ильей спорить было бесполезно.
   – Не будешь пить, так волью!
   – А я зубы сожму!
   – А я их выбью!
   – Но вино отравлено, – прошептал палач. – Мне его пить нельзя!
   – А нам, значит, можно, – вздохнул Илья. – А все твердят: Европа! Культура! Учить вас надо дубиной по голове! Ладно. Говори, что это за дворец такой? Где мы находимся?
   – В Бастилии! – радостно доложил палач. – В тюрьме для особо опасных… а-а-а!
   – Что? – забеспокоился Илья. – Ты чего орешь-то? Все уши прозудел, шмель проклятый!
   – А-а-а! О-о-о! – извиваясь, орал палач. – Меня сзади… О-о!
   – Сзади? – мстительно прищурился Муромец. – Это в тюрьме бывает.
   – Едят! – прорыдал палач.
   – Упыри! – взревел Яромир. – И здесь от них покоя нет! Ну, все! Достали!
   Он разбежался, насколько позволяли размеры камеры, подпрыгнул и обеими ногами ударил по двери. Дверь с оглушительным грохотом сорвалась с петель, и вместе с палачом ее вынесло в коридор.
   Богатыри выскочили из камеры и нос к носу столкнулись с толпой великосветских упырей. Судя по нарядам, это были не последние люди в государстве.
   – А вот и наши богатыри! – обрадовались они. – Что ж вы так торопитесь, дурашки! Сейчас мы будем вас ам-ням-ням!
   – А мы будем вас хрясь, бах и трах! – сурово заявил Илья.
   – Трах? – засомневались упыри и невольно подались вперед. Драгоценности на них мелко задрожали от возбуждения. И тут Яромир не выдержал. Он схватил упавшую вместе с палачом дверь, поднял ее над головой и одним ударом пришиб добрый десяток монстров. Обманутые в своихлучших чувствах, упыри взревели и ринулись вперед.
   – Братцы! Не подвернитесь под руку! – крикнул богатырь и пошел гвоздить гламурную нечисть по фиолетовым мордам и плоским черепам.
   Побоище получилось что надо! Железная дверь, словно молот, плющила монстров, а богатыри подталкивали в спину тех, кто еще остался цел. Последним оказался разодетый в золото и шелка хлыщ с оттопыренной верхней губой. Из-под губы вылезали здоровенные клыки, правда, один был с дуплом.
   – Прекратить! – заверещал он. – Я король! Вы не имеете права!
   – Не имеем, – смиренно согласился Илья. – Но ведь делаем, а? Парадокс! – и свесил упырю увесистый подзатыльник. В следующую секунду массивная дверь пришлепнула монстра с такой силой, что от него остались только дымящиеся башмаки.
   – Кажись, все? – спросил Яромир, оглядываясь и переводя дух. – А где палач-то?
   – Оторвался во время работы, – пояснил Добрыня. – Ну, для него же лучше. Все равно бы он голову назад не вытащил. К тому же с отъеденной задницей куда он годен?
   Яромир посмотрел на кучу прессованного мусора, оставшегося после упырей.
   – Это куда девать? Поджечь бы…
   – Не наша забота, – отмахнулся Илья. – Пусть выгребают сами. На удобрение. Пошли отсюда!
   Но выйти из Бастилии оказалось непросто. Из караульного помещения выскочили стражники с алебардами. Морды у стражей были красные, от них несло за версту винным перегаром. Нахлобучив шлемы на лоб, они поперли на богатырей, как живой таран. Драться в узком коридоре было неудобно, да, честно говоря, и не хотелось. Пришлось Яромиру сбегать за дверью и упрессовать всех стражников сразу. И еще один раз пригодилась дверь: чтобы высадить ворота. Возле подъемного моста они увидели отца Жозефа. Узрев богатырей, он подпрыгнул, как ужаленный, но вместо того, чтобы бежать, бросился прямо к ним. Илья встретил его сурово:
   – Что ж ты, преподобное твое преподобие, упырям помогаешь? Богатырей решил извести?
   – Живы! – зарыдал отец Жозеф, заламывая руки. – Слава всевышнему! А где же вампиры?
   – Там, где им и положено быть, – сказал Яромир. – В аду. Небось уже на сковородке жарятся!
   – А я не смог! – выдохнул отец Жозеф. – Они меня каждый день по голове дубиной били, живого места нет! – он горестно обнажил бугристую лысину.
   – При виде лысины Илья смягчился и проникся сочувствием:
   – Ладно, преподобный. Иди домой. Упырей больше нету!
   – Но есть поддельный кардинал! – возопил Жозеф. – Я не могу идти домой, я должен спасти отечество!
   – Погоди, как это поддельный? – удивился Попович. – А где же настоящий?
   – Настоящий в Бастилии, – сказал Жозеф. – Но его сегодня должны были съесть. Эта толпа вампиров…
   – Не успели! – утешил его Яромир. – Им по пути палач попался. Так они его сначала схарчили. А потом им было не до того.
   Отец Жозеф буквально подпрыгнул от радости.
   – Господа рыцари! – взревел он. – Ну что вам стоит спасти бедную Франкмасонию? Совершите еще один подвиг, ведь для вас это так просто! Освободитенастоящего кардинала!
   Вопли преподобного были так пронзительны, а интонации так умоляющи, что Илья невольно смахнул набежавшую слезу:
   – Подмогнем, что ль? А то ведь пропадут без нас!
   – Веди, – сказал Яромир. – Да только побыстрее. У нас дела!
   – Одну минуточку! – воскликнул отец Жозеф и ринулся вперед, по темным коридорам Бастилии.
   – А заодно и всех остальных освободим, – шепотом сказал Илья. – Чую, здесь народу много томится.
   Они снова пробежали по темным сырым коридорам, прогрохотали по сломанной двери, окончательно приплюснув стражников к полу. Илья Муромец по ходу дела вышибал все двери, которые попадались по пути. Некоторые камеры были пусты, в некоторых шевелилось нечто человекообразное. От факелов по потолкам метались клочковатые тени. У Яромира из-под ног порскнул какой-то недомерок с большими ушами. Он злобно оглянулся, зашипел, как испуганный кот, оскалил широкие, как у ишака, зубы и с хлюпом всосался в каменную кладку. Яромир остановился, как вкопаный, но Илья потащил его дальше:
   – Что замер, чародея не видел?
   – Так это чародей? – ахнул Яромир.
   – А кто же еще? Знамо, он. По ушам видно!
   Отец Жозеф летел вперед, задыхался, спотыкался на крутых ступеньках, но скорости не снижал. Наконец богатыри остановились возле одной из дверей. Илья по привычке хотел высадить ее с одного удара, но преподобный Жозеф с писком ринулся вперед и загородил ее, раскинув руки крестом:
   – Не надо!
   – Что не надо? – не понял Илья.
   – Так открывать дверь не надо! Вы пришибете его высокопреосвященство! Он наверняка сейчас стоит у двери и подслушивает.
   – Откуда ты знаешь? – прищурился Илья.
   – Мне ли не знать привычки кардинала! – выпалил отец Жозеф. – Ваше высокопреосвященство! – жалостливым голоском позвал он. – Вы меня слышите?
   Под дверью завозились, затем недовольный голос произнес:
   – Ну, слышу, слышу, чего разорался?
   – Он слышит! – возликовал Жозеф и снова повернулся к двери. – Ваше высокопреосвященство! Поскорей отойдите в дальний правый угол. Мы будем вас освобождать!
   За дверью послышались мелкие торопливые шажки. Все тот же недовольный голос произнес:
   – Ну, отошел. И что дальше?
   – А дальше вот что! – рявкнул Муромец, еще раз убедившись в том, что все знатные особы слеплены из недовольства и спеси. – Держись!
   В следующую секунду дверь сорвалась с петель, проломила противоположную стену и понеслась над Парижем, как самый удивительный снаряд за всю историю воздухоплавания.
   В эту самую минуту Неясыть, растерявший почти все свое магическое искусство, влача на себе братьев из сумы, пробирался к дворцу кардинала. Он надеялся только, на фон дер Шнапса. Голова от частых ударов дубиной почти не соображала. Коленки почему-то сгибались назад, как у кузнечика, а вместо носа свисала толстая лиловая груша и противно била по губам.
   – Барон поможет! – твердил про себя Неясыть. – Барон спасет!
   – В этот момент двое из сумы беспокойно завертели головами,
   – Это что за хреновина? – пробормотал один, переставая работать дубиной.
   – Атас! – крикнул другой. – Полундра!
   Братья бросились в разные стороны, спасаясь, как цыплята от коршуна. В воздухе послышалось тяжелое гудение, которое перешло в стремительный свист.
   «Может, это Соловей-разбойник?» – успел подумать Неясыть. Он даже улыбнулся внезапной удаче. И в этот момент его пришлепнуло приземлившейся дверью.
 
   Высокопреосвященство оказался высоким, худым, с настороженными серыми глазками. Его усики оскорбленно распушились и торчали во все стороны, как у кота. На самом деле кардинал был просто испуган. По-человечески Яромир его понимал. Не каждый день мимо тебя с такой скоростью пролетают выбитые двери! Отец Жозеф бросился к кардиналу на грудь:
   – Ваше высокопреосвященство!
   Кардинал покровительственно похлопал его по спине:
   – Успокойся, мой верный Жозеф! Теперь я на свободе! Мы уедем в деревню и будем жить, как вольные пейзане. У меня есть на примете местечко, где нас никто не найдет.
   Преподобный отстранился.
   – Вы меня не поняли, ваше высокопреосвященство. Вы свободны! Мы с вами должны спасти Франкмасонию. С нами славные лодимерские рыцари!
   Ришелье встал в позу, ласково улыбнулся и протянул руку для поцелуя. Этот жест Илью особенно разозлил:
   – Все! – рявкнул он. – Хватит базары разводить. Идти отседа надоть! Гнилое место!
   С этими словами он сгреб высокопреосвященство под мышку, словно это была простая кукла, и направился к двери. Друзья поспешили следом. И снова быстрее всех бежал озадаченный отец Жозеф.
   Уже на улице Илья, не выпуская кардинала, повернулся к Жозефу:
   – Ну где ваш дворец? Веди!
   Всю дорогу кардинал умудренно молчал и даже не пытался освободиться. В конце концов Яромир забеспокоился. Богатыри остановились как раз вовремя. Полузадушенного кардинала наспех привели в чувство целенаправленным тумаком и дали хлебнуть На-дракакаша. После такой терапии кардинал снова почувствовал себя человеком и даже прикрикнул на стражника, вынырнувшего из темноты:
   – Именем кардинала!
   – Молчи, тварь позорная! – рыкнул на него стражник, и откуда ни возьмись, появились еще двое. – Сейчас как алебардой дам по балде, в уборную бегать не наладишься!
   Стражи порядка весело заржали. А потом захрустели. Это когда богатыри, не останавливаясь, прошли частично сквозь них, а частично по ним. Вскоре они остановились у чугунной ограды. Яромир вырвал решетку, и богатыри оказались у самых дверей дворца.
   – Ну, что делать будем? – спросил Илья. – Можно так войти. Но ведь попрячутся, гады! У тебя небось кругом потайные ходы?
   – Хватает! – вздохнул кардинал, пряча глаза.
   – Вот! А их нужно всех повязать, так я думаю. Яромирка, есть идеи?
   – Эх, была бы гитара-самопляс! – вздохнул Попович.
   – Гитару я у изобретателя оставил, – сказал Яромир, что-то прикидывая на пальцах. – Чудесную суму мы сами бросили.
   – А волшебная дудка?! – напомнил Добрыня. – Куда ты ее заныкал? Потерял, да?
   – Дудка со мной, – сказал Яромир. – Но сначала бы надо поговорить. Может, они сами сдадутся? Неохота к колдовству прибегать. С души воротит!
   – Ну поговори, – проворчал Илья.– Лично я в этом никакого толка не вижу.
   – Я человек доброй воли! – гордо заявил Яромир. – Надо попытаться по-хорошему. Эй! Кардинал! – крикнул он так, что в нижнем этаже задребезжали стекла. – Это мы, богатыри святорусские! Пришли тебя убивать! Ты как, не против?
   Какое-то время он прислушивался. Наконец в одной из башен распахнулось окно, и знакомый насмешливый голос произнес:
   – Ви есть руски секретни амбал! Ви есть большой наглец и пройдоха! Сейчас ви получить хороший урок с помощью великий магий!
   – Я же говорил, что не надо было языком чесать! – испугался Илья. – Понял, что там за птица? Вот колдонет, что делать будем? Включай скорей свою дудку, пока не поздно!
   Яромир и сам уже понял, что свалял дурака. Фон дер Шнапса он узнал сразу, как только тот раскрыл рот. А узнав, понял, что барон просто так не сдастся. Сунув руку за пазуху, он нащупал дудку. Между тем окна дворца стали наливаться малиновым адским светом. Очевидно, барон начал творить самые жуткие заклинания.