Раткевич Сергей. Покрывало ночи

   – Я прошу прощения за моего царственного собрата короля Дармана, – повторил Эруэлл. – У вас для меня послание от другого моего царственного собрата, короля Найрита?
   – Так точно, – поклонился гонец. – Рионн закрыт для врага, – начал он. – Маги и наемники, находившиеся в королевстве, уничтожены. На всех границах страны стоят сильные заградительные отряды. Это – на словах, а еще вот…
   Гонец поклонился Эруэллу и протянул ему послание.
   – Благодарю вас! – ответно кивнул Эруэлл. – Садитесь, выпейте пива!
   Гонец робко присел к царственному столу, и Дарман тут же воодрузил ему на голову свою корону, после чего радостно захихикал.
   – Ну прямо дитя малое, – вздохнул Линард, снимая с головы съежившегося гонца корону и запирая ее в сейф Эруэлла. – Будешь себя хорошо вести – получишь обратно! – объявил он Дарману, который попытался было протестовать. – Пей, сынок, не обращай внимания на этих глупых королей! – добавил он, подавая гонцу кувшин с пивом и две сардельки.
 
   Во тьме ночи мягко мерцал магический шар, и луне глядящей на него сверху, казалось, что он ей подмигивает – это когда четыре человечьи руки, совершая магические пассы, на миг закрывали его от нее.
   Над шаром склонились двое.
   – Ничего не понимаю, – удивленно проговорил Тенгере. – Ведь научился уже. Сколько раз работал! А теперь опять – как раньше. Да нет… хуже, чем раньше. Раньше я не видел, зато чувствовал и мог что-то делать. Пусть не своим умом, а всего лишь своими руками – но мог! А теперь?
   – Можешь успокоиться. Я тоже не могу. Как и ты, – усмехнулся Зикер. – Такое ощущение, что кто-то ухватился за линии реальности и держит их в кулаке. Стоит хоть что-то поменять, натянуть чуть по другому хотя бы одну ниточку – и все. Этот загадочный некто ощущает перемену – и следует новый рывок, возвращающий все нити в первоначальное состояние. Раз – и готово! Все наши труды насмарку.
   – Это… Архимаг? – тихо спросил Тенгере.
   – Где ему! – отмахнулся Зикер. – Ясновидение он, конечно, получил, но до такого ему далеко. Вряд ли он вообще научится ощущать линии реальности подобным образом. Нет. Тут талант сродни твоему, но… более мощный, более грубый, что ли… и не слишком-то осознанный. Ты касаешься этих линий пальцами, словно скульптор – глины, а он касается их всем телом, всей своей магией, всей сутью вплоть до последнего прыщика на носу. Он как бы наматывает линии реальности на себя, как лебедка – трос, словно катушка – нитки.
   – Но… это же кем же нужно быть, чтобы такое… – пробормотал Тенгере.
   – Пожалуй, я знаю одного молодого придурка способного на такой подвиг, – вздохнул Зикер. – И… думаю, нам придется с ним встретиться… очень не хочется, а придется. Иначе он так запутает все на себя, что даже мы не распутаем. В конце концов реальности оплетут его так плотно, что просто удавят. Представляешь, что выйдет, если маг такой чудовищной силы и таких неординарных способностей погибнет в клубке реальностей?
   – Нет, – честно ответил Тенгере.
   – Я тоже, – признался Зикер. – И не собираюсь это выяснять. Страшно подумать, что произойдет, если линии реальностей перепутаются.
   – А… такое возможно? – осторожно поинтересовался Тенгере.
   – Еще и не такое возможно, – ответил Зикер. – В свое время враждовали два великих мага, Альнорет и Юсунтот. У Юсунтота была огромная армия, частью состоящая из более мелких магов. У Альнорета армии не было. Зато он был непревзойденным мастером смешивать, перепутывать и изменять реальности. И вот, когда армия Юсунтота приблизилась к стенам его замка, он покопался в реальностях и нашел еще одну армию Юсунтота – армию взбунтовавшуюся и убившую самого Юсунтота. Разумеется, она убила его не здесь, а в той, другой линии реальности. Так вот, Альнорет аккуратно извлек мятежную армию и бросил ее против той, что шла к его замку. Об этой битве много легенд было. Многие повстречали в бою самих себя, а некоторые самих себя убили. Жуткие легенды.
   – А что случилось с магами? – спросил Тенгере.
   – Ничего особенного, – ответил Зикер. – Когда армий не стало, маги решили сразиться лично, но тут прилетел ужасный дракон Ильгрум и обоих сожрал. Так часто случается.
   – А вот не фиг было ссориться! – сказал Тенгере.
   – Я тоже так думаю, – усмехнулся Зикер. – Ладно, давай-ка поищем нашего приятеля. Я почти уверен, что это он.
   – Курт? – спросил Тенгере склоняясь над шаром.
   – Ку-урт! – убежденно протянул Зикер. – Кто ж еще у нас-то был на всех линиях реальности? Кого мы трясли, как репей со штанов, а он все никак не стряхивался? Кому, как не ему такое устроить?
 
   Курт ощутил присутствие чужой враждебной магии как неприятный тяжелый звон в ушах. Тотчас что-то хлопнуло его по плечу, и звон исчез. Курт резко обернулся и увидел перед собой колдуна. Он почему-то сразу понял что это – колдун. Тот самый колдун и никто другой. Колдун поднял руку с зеленым кольцом на указательном пальце, и вокруг него замерцал ореол магической защиты.
   – Смерти моей ищешь? – спросил колдун.
   – А ты зачем людей похищаешь? – в ответ поинтересовался Курт. – Пытаешь их всяко…
   – Ты хоть одного похищенного видел? – ядовито осведомился колдун. – Или запытанного?
   – Не видел, – вынужденно признал Курт.
   – Вот, – укоризненно проговорил колдун. – Не видел. Ты ведь и меня впервые видишь, разве нет?
   – Впервые, – кивнул Курт.
   – И тем не менее охотно согласился стать моим убийцей. Ну? Что имеешь возразить?! – вопросил колдун.
   – Курт, не слушай его! – возмутился посох. – Он попросту нагло врет! Как, интересно, можно увидеть похищенного, если он уже похищен? А чтобы узреть запытанного, нужно забраться в пыточную камеру!
   – Да кто вам вообще сказал, что у меня есть пыточные камеры?! – возмутился колдун.
   – Бог сказал! – рассердившись, рявкнул Курт. – А Боги не врут. Вот!
   – Боги?! – воскликнул колдун и расхохотался. – Ну раз Боги – тогда все ясно!
   – А… чем тебе Боги не нравятся? – потрясенный реакцией колдуна, осведомился Курт.
   – Тем, что их нет! – ответил колдун.
   – Как – нет? – удивился Курт.
   – Наивный юноша! – вздохнул колдун. – Нельзя же верить всем детским сказкам подряд. С такой-то силой – и такая доверчивость! И – я даже не побоюсь этого бранного слова, – простодушие. Ну разве так можно? Фу! Просто даже глупо как-то! Любой мало-мальски подросший маг, ощутивший себя мужчиной и натянувший в силу этого последнего обстоятельства штаны, знает, что Светлые Боги – это иллюзии и миражи, создаваемые Белыми Магами в своих целях. А Темные Боги – продукт магии черной, их создают Черные Маги… и тоже, смею вас уверить, не бесцельно. Все эти напыщенные призраки состряпаны великими мира сего, чтобы ловчей этим самым миром править. И объявляют они чужую волю, ибо собственной не имеют. Кому-то помешала моя скромная особа. Я не знаю, кому. Но тебе-то какой смысл плясать под чужую дудку? Что ты получишь, убив меня?
   – Кое-что, – уклончиво ответил Курт.
   – А если ты проиграешь битву? – спросил колдун.
   – Тогда я попаду в твою пыточную камеру и узнаю, в самом ли деле она существует, – ответил Курт.
   – Но сможешь ли ты кому-нибудь передать это свое знание? – вкрадчиво поинтересовался колдун. – И, кроме того, ты ведь можешь погибнуть в поединке и вовсе никуда не попасть, вовсе ничего не увидеть… об этом ты подумал?
   На кого-то другого подобные речи и в самом деле могли бы произвести впечатление. На кого-то другого – но не на Курта. Он сам так недавно побывал Богом… и эти воспоминания навсегда остались с ним. Настолько навсегда, что он даже молиться перестал, чтоб этих бедолаг попусту не дергать, разве что уж совсем серьезное несчастье приключится. А так – ни-ни!
   «Доброе утро, Боги!» – обращался он к ним теперь по утрам.
   «Спокойной ночи, Боги!» – говорил, отходя ко сну.
   Мур сдержанно хихикал, но идею одобрил. Так что Курт знал о Богах не понаслышке. А уж в самом-то себе он мог быть уверен: его никто не создавал при помощи магии, не наколдовывал – и вообще он самый настоящий, телесный, а вовсе никакая не иллюзия!
   Так что колдун врет. Боги есть. Курт и сам был Богом, пусть недолго. А раз был он, значит, могут и другие. А раз они могут – значит, колдун врет. А раз он врет в одном, значит…
   – Ты врешь! – убежденно сказал Курт. – Неважно, есть Боги или нет, но ты похищаешь и пытаешь людей. Я знаю это.
   – Ты можешь это доказать?! – в голосе колдуна было столько яда, что можно было отравить полмира. Курт даже отступил на шаг. Ему показалось, что слова срываются с губ колдуна тяжелыми маслянистыми каплями и падают на траву прямо под ноги Курту.
   – Я не собираюсь этого доказывать, – отозвался он. – Я приду в твой замок и увижу. А когда увижу – тогда и убью.
   – Это если ты сумеешь войти в мой замок! – расхохотался колдун. – А в него непросто войти! Даже найти его, и то непросто!
   – Если б тебе нечего было скрывать, ты бы не прятал замка. – заметил Курт.
   – Значит, ты твердо решил меня убить, и лучше тебя не отговаривать? – спросил колдун.
   – Твердо, – ответил Курт.
   Он чувствовал себя немного глупо, отвечая на подобный вопрос. Впрочем, с этим колдуном трудно было чувствовать себя умным. Курт понимал, что тот ведет с ним каую-то игру, вот только – какую? Чего он добивается? Колдун почему-то не нападал – и Курт не знал, почему. Умудрившись застать Курта врасплох, он мог бы убить его запросто, но отчего-то не стал этого делать. Отчего? Курт и сам не решался напасть на колдуна. Не то, чтобы страшно было… просто вот не получалось напасть и все.
   – Смотри – кто ищет моей смерти, обычно находит свою! – пригрозил колдун.
   – Не пугай, не страшно! – огрызнулся Курт.
   Страшно и в самом деле не было. Было странно. Непонятно.
   – Это пока не страшно… – усмехнулся колдун. – А потом…
   – Может, прямо сейчас его и убить? – нерешительно поинтересовался Курт у посоха. – Мур, как мыслишь?
   – Хорошо бы. Но не выйдет, – вздохнул посох. – Этот тип не зря ведь об иллюзиях болтал. Он и сам призрак. Иллюзия. Настоящий колдун в замке. Тебя ждет. К битве готовится.
   Заслышав последние слова посоха, колдун – точней его призрак – гнусно хихикнул и медленно растаял в воздухе. Только пустая оболочка магической защиты еще мерцала некоторое время, но вскоре рассеялась и она.
   – Вот жалость-то, – вздохнул Курт. – А я уж надеяться начал что вот сейчас я его – раз! И кольцо на пальце. И ходить никуда не надо. И вообще.
   – Ничего, – утешил Мур. – По крайней мере, мы теперь знаем, что он тебя боится.
   – Боится?
   – Ну конечно! Стал бы он так выпендриваться, если бы был уверен в своей силе и безопасности!
   – Иллюзию вместо себя прислал! – сообразил Курт.
   – Вот-вот, – согласился Мур. – Будь он сильней, прибыл бы лично – а так…
   – Но он меня чуть не запутал! – воскликнул Курт.
   – Это нетрудно, – усмехнулся посох. – Каждый, кто хоть немного отличается от полного ничтожества, в состоянии запудрить тебе мозги.
   – Даже странно. Ведь у меня такой мудрый наставник, – ехидно заметил Курт.
   – Наставник тоже не всесилен, – вздохнул посох. – Есть пределы глупости, перейти которые не в состоянии и самая высокая мудрость…
   – В твоем голосе я слышу великую скорбь учителя, который по пьянке и обалдению убил своего ученика, а теперь не знает что сделать – то ли повеситься с горя, то ли убить еще одного, чтобы появился новый повод выпить, – проговорил Курт.
   – Учителя, убившего такого ученика, как ты, я бы вполне понял, – проворчал Мур. – Никакого почтения к старшим.
 
   – На Дармана я очень рассчитывал! – вздохнув, признался Эруэлл.
   – Ничего. Он уже пришел в себя, – отозвался Линард.
   – Да, но я надеялся что он придет не в себя, а с армией, – заметил Эруэлл. – А вместо этого он только-только отправился собирать ее. Игрок чертов! Хорошо хоть, удалось вовремя вытащить его. А то пришлось бы нам и для Балурсы искать короля…
   – На Арвалирена и Шенген тоже нельзя рассчитывать в ближайшее время, – заметил Линард. – Арвалирен раньше чем через месяц свое войско не соберет. А для Шенген слишком далеко. Анмелеры – люди мужественные и неутомимые, но… пока доберутся…
   – Верно, – чуть нахмурившись кивнул Эруэлл. – Пока доберутся…
   – Доберутся, – сказал Линард. – Я старый человек. Есть вещи, которые я просто знаю. Доберутся.
   – А к Арвалирену нужно послать кого-нибудь, – продолжил Эруэлл. – Наделает он дел, чует мое сердце.
   – Пусть идет Орн Тарнай, – предложил Линард. – Он, кажется, неплохо находит общий язык с Арвалиреном.
   – Пинками да зуботычинами, – фыркнул Эруэлл.
   – Что с того? – усмехнулся Линард. – Арвалирена в жизни никто не бил. Как же можно – царственную-то особу! Думаю, для него это настолько новое и захватывающее переживание… вначале он, конечно, мечтал вывернуть Тарная наизнанку, да так и оставить – оскорбитель, так сказать, королевской чести! – а потом решил, что, наверное, раз бьет, значит, имеет право. А тот, кто имеет право врезать королю, тот… ну, наверное, очень большая шишка, и к его советам стоит прислушиваться.
   – Хотя бы для того, чтоб не получить очередную порцию, – улыбнулся Эруэлл.
   – Хотя бы, – согласно кивнул Линард.
   – Что там дальше? – спросил король.
   – Гонец из Аргелла пока не прибыл, но поток наемников с той стороны иссяк. Думаю, там уже все в порядке, – промолвил Линард.
   – Но людей оттуда больше не будет, – заметил Эруэлл.
   – Не будет, – кивнул Линард. – Ваше Величество…
   – Да? – отозвался Эруэлл.
   – Пора, Ваше Величество, – очень спокойно и очень серьезно промолвил Линард, глядя в глаза своему королю. – Выступаем!
   – Когда? – тихо спросил Эруэлл.
   – Сейчас, Ваше Величество. Сию минуту! – ответил Линард. – Пошлите Тарная на помощь Арвалирену – и выступаем.
   – Куда? – еще тише спросил король.
   – На Священную Землю, Ваше Величество, – почти обыденно, словно о чем-то совершенно естественном, сообщил Линард. – Есть в этом мире место… Древний курган, под которым спит Сила и Слава Непобедимого Оннера.
   – Спит? – почти шепотом спросил король.
   – Спит, Ваше Величество, – повторил Линард. – И Ее пора будить. Там, у кургана, мы примем первый бой!
   – Хорошо, – кивнул король. – А к Арвалирену я пошлю Винка Соленые Пятки. Он лучше справится. Орн Тарнай слишком горяч.
   – Еще лучше – послать обоих, – посоветовал Линард.
 
   Король Найрит крутанулся на месте, и вражеская стрела, посланная почти в упор, соскользнула с его доспеха. В тот же миг собственный меч короля почти разрубил вражеского воина вместе с его щитом и доспехом. Даже король Дарман мог бы гордиться таким ударом! Даже Верховный Король Эруэлл! Даже сам Санга Аланда Линард мог бы остаться доволен, глядя, как обратным отмахом меча король Найрит, будто назойливого комара, прихлопнул лучника и развернулся навстречу новому неприятелю.
   Короля Найрита и самого удивляли эти внезапно возникшие в нем способности – словно бы одна мысль о том, что он сражается на стороне Оннерского Союза, как вассал Верховного Короля, почему-то придавала ему и сил, и ловкости, и боевого умения. А может, и правда придавала? Кто знает, какая еще магия пряталась до времени в Древней Клятве? Кто ведает, какими еще способностями она могла наделить тех, кого касалась впрямую?
   Поднырнув под змеей метнувшееся к нему жало копья, король Найрит взмахом меча разрубил горло вражеского командира, а потом ударом в живот прикончил копьеносца, толкнув его под ноги набегающим врагам. Один из них, с ходу перепрыгнув через труп, прямо-таки наделся на подхваченное королем копье. Другой упал, схватившись за разрубленное колено. А вокруг гремел боевой клич Рионна. Это осилившие своих врагов воины спешили на подмогу своему королю. И громче всех гремел голос королевского телохранителя, Рыцаря Отрубленой Головы. Враги в ужасе бежали от того, кого не брало никакое оружие, а его меч сеял смерть стремительную и неотвратимую.
   «Хорошо, что удалось мага завалить в самом начале!» – подумал король Найрит. – «Еще бы чуть-чуть, и не успели!»
   Король Найрит высоко поднял свой меч, и боевой клич загремел с новой силой.
   Границы Рионна держались. Держались накрепко – и ни один враг не смел их пересечь.
 
   Вот так всегда! Идешь, идешь, ищешь приключений, ожидаешь нападений, пожара, драконов, еще что-нибудь на сладкое, и всякого такого прочего – и фиг тебе! Ничегошеньки-то не происходит! Прямо хоть спать ложись. Зато если ты вдруг присел передохнуть или, не доведи Боги, действительно спать наладился – тут-то оно и происходит. В полном объеме. Ну прямо в таком полном, что полней некуда.
   Курт долго шагал по длинной дороге, не удостоенный новыми посещениями. Зато не успел он устроиться на отдых, как перед ним вновь появился колдун.
   – Ты испытываешь мое терпение! – возмутился Курт.
   – А ты – мое! – улыбнулся колдун. – Я надеялся, что ты одумаешься. Жаль убивать такого талантливого новичка.
   – Трепись-трепись, призрак несчастный, – пробурчал Курт.
   – Ну хорошо, я – призрак. А ты кто? – усмехнулся колдун.
   – Как это – кто? – удивился Курт. – Я – человек.
   – Ты – человек?! – ухмылкой колдуна можно было слона подпоясать.
   – Да. А что? – Курт не то что бы испугался, но все же ему стало немного не по себе.
   – Да так, ничего. Ты еще глупей, чем я думал. – Колдун смотрел на Курта как на воскресное пирожное: вот, дескать, сегодня еще суббота, сегодня еще нельзя, зато завтра…
   – Что ты имеешь в виду? – растерялся Курт.
   – Вот ты – человек, говоришь, – начал колдун. – А я – призрак. А вот скажи – ка мне, чем это человек отличается от призрака?
   – Тем, что человек на самом деле, а призрак… он не настоящий, – неуверенно ответил Курт.
   – Я даже не стану тебя спрашивать, что такое «на самом деле»! – хихикнул колдун. – Ты – недоучка! Жалкий дилетант! Прежде, чем я убью тебя… я, так уж и быть, поделюсь с тобой мудростью веков. Великий Маг Артад Сюйген говорил когда-то: «Человек ничем не отличается от призрака.» Кто ты такой, чтобы спорить с Великими Магами прошлого? Артад Сюйген понимал в этих делах куда как получше нас обоих вместе взятых… впрочем, тебя-то можно не брать в расчет!
   – Врешь! – воскликнул Мур. – Опять врешь! Цитата оборвана! Артад Сюйген говорил: «Человек ничем не отличается от призрака, кроме того, что он – человек.»
   – Это дописали его ученики, – пренебрежительно фыркнул колдун. – Мне лучше знать, ведь я не раз пил с ним вино из серебрянных чаш.
   – Артад Сюйген предпочитал пиво из глиняных кружек, – негромко заметил Мур. – А еще – он не пил с разной сволочью!
   – Откуда ты столько всего знаешь, о достославное сухое дерево? – ехидно вопросил колдун.
   – А тебе узнать кто мешал? – в ответ поинтересовался Мур. – Вместо того, чтобы заниматься всякими пакостями, лучше бы всерьез изучал труды Сюйгена – глядишь, нам и не пришлось бы идти тебя убивать.
   – Очень остроумно, – сухо заявил колдун. – Однако мне надоели эти шутки. Завтра поутру твой хозяин не сможет отыскать свою тень. Ее не станет. Совсем не станет. Если после этого он пойдет в обратном направлении, он вновь ее отыщет. Обещаю. А если он пойдет по этой дорге и дальше, то начнет медленно развоплощаться. Истаивать, как сосулька в горячей воде. Тогда он на собственной шкуре постигнет разницу между призраком и человеком и поймет, что она не так уж и велика.
   Проговорив это, призрак исчез, словно его и не было.
   – Вот так паскуда! – пробурчал Мур. – С Артадом Сюйгеном он пил! А то я не знаю, с кем мой создатель и первый хозяин пил! Да этого паршивца еще и на свете не было!
 
   Винк Соленые Пятки оценил ситуацию мгновенно. Расфуфыренная армия короля Арвалирена стояла на огромном плацу вблизи королевского дворца. Король с важным видом прогуливался перед ней туда-сюда, роняя время от времени ценные указания, а со спины к нему направлялись маги Осназа.
   – Все, – прокомментировал стоящий рядом Орн Тарнай. – Спекся мой король!
   – Беги во дворец! – приказал Винк Соленые Пятки. – В королевский кабинет. Настораживай самострелы и жди. Я приведу к тебе всю эту компанию. Действуй!
   – Слушаюсь! – ответил Орн Тарнай и метнулся ко дворцу.
   Винк Соленые Пятки отыскал лужу; глядя в нее, быстро придал себе надлежащий вид и со всех ног бросился в другую сторону – туда, где король Арвалирен самозабвенно играл живыми людьми в солдатики. Туда, где к нему и к остальным несчастным незаметно подкрадывалась смерть.
   Добравшись до места, Винк Соленые Пятки остановился, внимательно вглядываясь в происходящее. Ему нужно было еще несколько минут, несколько мгновений, несколько толчков крови, прежде чем он начнет игру. Он не мог начать прямо сейчас. Не мог – потому что актер никогда не начинает роли не вдохнув ее суть. Никогда не выходит на сцену, не став частью ее орнамента.
   …Арвалирен все еще стоит перед строем своей обреченной армии, и его руки взмахивают, взмахивают еще, он что-то говорит – и Винк Соленые Пятки слышит ритм, в котором растекаются рулады его голоса, видит его восторженную спину. А его руки взмахивают, взмахивают еще…
   …И почти в том же ритме развеваются одеяния магов, медленно шагающих к обреченной армии и ее безмозглому королю. Они шагают медленно. Им некуда спешить. Негодный королишка решил бунтовать? Что ж, он свое получит. Зачем торопиться? Куда он денется, несчастный? К чему бегать, роняя достоинство мага? Они шагают медленно – им некуда спешить. Их одеяния развеваются, развеваются…
   …И почти в том же ритме взмахивают руки короля. Короля, произносящего свою ненужную, свою последнюю в жизни речь…
   …И в том же ритме молчит армия. Армия, которая уже увидела магов. Увидела – и остекленела от страха. Армия, разукрашенная бантами перьями, бархатом и побрякушками, армия, оцепеневшая от страха и попросту неспособная воевать. Да что там воевать – закричать, и то неспособная…
   "Вот и молчите, " – подумал Винк Соленые Пятки. – «Мне и нужно, чтоб вы молчали.»
   Винк Соленые Пятки полностью вошел в ритм происходящих событий. Что с того, что это живая жизнь, а не пьеса? Что с того, что эти актеры будут убивать и умирать по-настоящему? Вся жизнь – одна большая пьеса. Важно как следует сыграть свою роль. Каждую сцену. Шаг за шагом.
   Винк Соленые Пятки знал, когда наступит миг, призывающий его из кулис мироздания на выход. Знал, что делать. Ритм происходящих событий пульсировал в его крови. Он дышал движением окружающего мира. Он знал наверняка, что станет делать, и ни один маг не сумел бы заподозрить в нем разведчика – потому что он не был уже разведчиком. Не был он и актером. Он уже не помнил, не знал, что на свете существуют разведчики и актеры. Влажное дыхание роли накрыло его с головой. Накрыло и поглотило.
   Винк Соленые Пятки знал одну нехитрую, в общем-то, тайну: появись он секундой раньше или секундой позже – это собьет ситуацию с ритма. И тогда ситуация его растерзает. Все обернется против него. Даже случайный кустик у дороги. Даже камешек под ногами. Что угодно.
   "Даже лучший друг может посчитать тебя злейшим врагом, появись ты в неправильную минуту, " – говорят люди.
   Но это если в неправильную – а если… наоборот?
   Шаг… еще шаг… нет магов… нет придурка Арвалирена… нет умирающей от ужаса армии… шаг… еще шаг… есть только движение и танец… движение и танец… танец движений и движения танца…
   Винк Соленые Пятки скользил легкой невидимой дымкой. Ритм окружающего мира нес его, будто бы в ладонях – сквозь опасности огня и преграды встречного ветра, сквозь зыбкость воды и молчание земли. Ритм окружающего мира нес его…
   Солдаты смотрели на него, целая армия смотрела – не увидели. Маги шли к нему боком, могли случайно зацепиться взглядом – не зацепились. Их охранные заклятья таращились по сторонам, глядели, силясь разглядеть опасность – не разглядели. Их ведь учат наблюдать опасности, а не танцы. А Винк Соленые Пятки был танцем.
   – Так-так-так, Ваше Королевское Величество, бунтуем, значит? – насмешливо спросил у Арвалирена первый из подошедших магов.
   – Договор нарушаем, – добавил второй.
   – В солдатики поиграть захотелось, – присовокупил третий.
   Винк Соленые Пятки возник перед магами так естественно, что они тут же решили, что он всегда стоял вот здесь – просто немного вперед выдвинулся. На нем были яркие одежды театрального распорядителя.
   – Упаси вас Боги, уважаемые господа! – воскликнул он. – Какой же это король?!
   Оцепеневший было от ужаса при виде магов, король Арвалирен тут же встрепенулся и постарался умереть как можно быстрее путем произнесения разных звуков и слов, долженствующих оповестить всех и вся, а в особенности магов, что перед ними все же не кто иной, как сам король Арвалирен – а, следовательно, бунтовщик и нарушитель договора. Однако Винк не позволил свершиться столь прискорбному происшествию. Его рука, метнувшись, как молния, аккуратно заклеила рот короля Арвалирена небольшим кусочком почти прозрачной ткани. Клей, нанесенный на эту ткань, изобрел сам Винк. Держала такая штука вмертвую. На несколько ближайших часов Великий Король Арвалирен был обречен на мычание. Разумеется, он не стал унижать свое достоинство столь непотребными звуками, предпочитая хранить гордое молчание – он же король, а не корова! – молчать, выслушивая как Винк Соленые Пятки соловьем разливается перед магами, повествуя, какое замечательное театральное представление они тут готовят для короля и придворных, как трудно было подобрать исполнителей на главные роли да во сколько обошлись костюмы и декорации… и прочее, прочее…