Раткевич Сергей. Покрывало ночи

   – И все же это очень похоже на армию, – нахмурясь, заметил один из магов.
   – ЭТО? На армию?! Ну что вы, господа! Кто же в здравом уме станет эдак вот одевать и разукрашивать настоящих солдат? – спросил Винк Соленые Пятки.
   Король Арвалирен дернулся от возмущения – но и на сей раз решил не мычать. Винка радовало, что Его Королевское Величество предпочел мычанию молчание. В молчании остальной армии он был уверен. Всякому своя голова дорога – и если явился кто-то кто может ее спасти, лучше ему не мешать.
   – Да вы посмотрите на них! – продолжал Винк. – Разве это солдаты? Разве такие солдаты бывают? Разве могут они кого-то победить? Да они ж так одеты, что и руки не подымут!
   Армия Арвалирена и в самом деле выглядела какой угодно, только не воинственной и грозной.
   – Зачем же вам такие негодные актеры? – спросил маг.
   – Так ведь других-то негде взять по военному времени, – развел руками Винк.
   – А оружие? – поинтересовались маги.
   «Какое счастье, что Арвалирен дурак!» – подумал Винк Соленые Пятки. – «Бывает же и от дураков польза!»
   Подойдя к одному из воинов, он выдернул у бедолаги из ножен парадную шпажонку и протянул ее магам.
   – Да, – кивнул один из них. – На два удара. Больше не выдержит.
   – А где взяли? – тут же встрял другой.
   – Его Величество милостиво разрешил воспользоваться Его парадным арсеналом, – поведал Винк. – Это ведь, знаете ли, главная наша беда была, прямо не знали что делать… если б не милостивая поддержка Его Величества…
   – Ладно, – поморщился маг. – Достаточно. Можете развлекаться. Не препятствуем.
   – Благодарю вас, господа маги! – проговорил Винк Соленые Пятки и низко поклонился.
   – Голову оторвать этим поганым болтунам! – проворчал один из магов. – Заговор! Заговор! Ну, и где он?! Только время потеряли!
   – Что ж, пойдем оторвем голову, – вздохнул другой.
   «Уйдут!» – подумал Винк Соленые Пятки. – «Ну нет! Не пущу!»
   – Ну что вы, господа маги, – проговорил Винк Соленые Пятки. – Его Милостивое Величество Арвалирен – симпатичнейшей души человек! И уж никак не заговорщик. У него и вовсе во дворце никакой армии нет. Так, пара-тройка стражников у входа. Да и вообще, всяких там воинов он не слишком жалует. Иное дело – люди ученые, маги там разные… вот вроде вас, господа. Да, магов он приглашает. Но ведь маги – достойные люди, не то что эти головорезы-солдаты!
   – Маги?! – настороженно спросил один из осназовцев. – Какие еще маги?!
   Осназовцы переглянулись между собой.
   – Не знаю, господа хорошие, – развел руками Винк Соленые Пятки. – Откуда ж простому-то актеру знать? Маги – они и есть маги, что еще о них сказать можно? Да вы сходили бы да сами поглядели. У него и сейчас сидят несколько… если еще не ушли…
   – Где? – спросил один из магов.
   «Спросил, словно гвоздь в голову вогнал!» – подумал Винк Соленые Пятки.
   – В Его Величества личном королевском кабинете, – ответил он, кланяясь.
   Не успел он договорить, как один из осназовцев уже сотворил ковер-самолет. Маги торопливо взгромоздились на него, и ковер-самолет рывком поднялся в воздух. Винк едва успел. В последнюю секунду он ухитрился схватиться за роскошную бахрому, свисающую с углов. Земля стремительно плыла под ногами, а королевский дворец, словно взбесившийся слон, несся навстречу.
   «Сейчас – в лепешку!» – мелькнуло в голове у Винка.
   Но ковер-самолет притормозил, качнулся и плавно влетел в окно королевского кабинета. Винк Соленые Пятки повис на подоконнике, прекрасно зная, что в самом кабинете ему делать нечего. Живым там и вообще не место. Они слишком быстро станут мертвыми.
   Едва маги влетели в кабинет, сработали настороженные Орном Тарнаем самострелы. Три десятка крохотных самострелов, каждый из которых выплевывал не меньше сотни отравленных игл.
   Маги Осназа знали свое дело. Магические защиты вспыхнули мгновенно. И тогда сработал еще один самострел. Маленький серебристый шарик, выпрошенный Винком у Эруэлла, тоже пошел в дело. Еще миг – и все кончилось.
   Винк сплюнул и отвернулся. Смотреть на то, что сделалось с магами, было неприятно.
   Все же он заставил себя влезть на подоконник. Сел. Посмотрел на магов еще раз. Выдохнул.
   – Тарнай, ты жив?
   – Еще бы! – отозвался тот, входя в кабинет. – Караульные будут дрыхнуть еще около часа, об этом я позаботился.
   – Это уже твои проблемы, – отмахнулся Винк. – Ты здесь все-таки герцог, так что топай к своему повелителю и растолкуй, что к чему. Я пошел обратно. Разберешься с Арвалиреном – догоняй. Да, снимешь потом у него с морды липучку.
   – Липучку? – восхитился Орн Тарнай.
   – Ну да… – развел руками Винк. – Твой бедный повелитель пытался приблизить свою смерть путем произнесения различных, к несчастью, членораздельных звуков. Пришлось помешать этой глупой затее, так как она не входила в наши планы.
   – Липучку… – мечтательно повторил Орн Тарнай. – А может, все-таки не снимать? По крайней мере еще суток двое…
   – Думай сам, – отмахнулся Винк. – Но командиру ты понадобишься раньше. Так что заканчивай здесь и приходи.
   Меж собой разведчики продолжали называть Эруэлла командиром. Так было привычнее. Так казалось правильным.
   – Да ладно тебе, – пожал плечами Орн Тарнай. – Что, уже и помечтать нельзя?
   Он повернулся и пошел к выходу из кабинета. Винк Соленые Пятки усмехнулся и коснулся татуировки на своей груди.
 
   В казарме пили. Пили тяжело и страшно. Пили все – от седого иссеченного шрамами ветерана до безусого новичка. В казарме ожидали неимнуемого – быть может, смерти. Не такой смерти как в бою – смерти позорной, страшной. И хотя стояла бестревожная тишина, всем, даже самым беспечным, чудились тяжелые неотвратимые шаги. Они приближались… и никакой звон винных кружек не мог их заглушить. Ни соленые шутки, ни залихватские песни не спасали от приближающихся шагов – шагов, которых не было… но они все равно звучали, звучали…
   В казарме пили…
   – Говорю я вам – все будем болтаться… – угрюмо басил седоусый ветеран. – Вот помяните мое слово. Его Величество вернется – он не посмотрит! Не посмотрит, что это золотые шпажонки бунт затевали. Все пойдем на виселицу! Все-е. И правые, и виноватые. Все, – еще раз повторил он, пристукнув кружкой по столу.
   Его собеседник отрицательно покачал головой и влил в себя еще одну порцию вина.
   – А я говорю – будем, – бубнил ветеран.
   С ним давно никто не спорил, ибо все боялись того же – но седоусый все равно продолжал свою речь… продолжал – потому что просто не мог замолчать… боялся замолчать… молчанием уже как бы начиналась так ужасавшая его позорная смерть.
   – Все как один – на виселицу! И меня… на виселицу… всю мою беспорочную… службу… на виселицу! Все победы… – он всхлипнул и жалко зарыдал, давясь непривычной для него слезой. – Обидно-то как!
   Его собеседник еще раз покачал головой, и новая порция вина отправилась по своему прямому назначению.
   – Бежать надо, – подал голос кто-то из молодых солдат.
   – На-а-адо, – скривился ветеран. – Вот ты и беги, если умный! Такую голь перекатную где хочешь возьмут! А мне – куда? Я, между прочим, всю свою жизнь… за Балурсу… за каждый камешек, за каждую былиночку! И все из-за каких-то прохвостов! Командиры, мать их заешь! Король им, видите, ли не по нраву! Подштаники с кружавчиками носить не умеет! Сволочи! Обидно-то как…
   – Может, еще и обойдется? – робко предположил кто-то.
   – Обойдется! – фыркнул ветеран. – Для золотых шпажонок – обойдется! Потому как удрали все! А мы – вот они. Надо же хоть кого-нибудь казнить?
   И вновь собеседник ветерана покачал головой, после чего наполнил кружку.
   – Но… должно же быть хоть какое-то расследование, – робко подал голос все тот же молодой солдат.
   – Расследование… – с горькой иронией протянул ветеран. – Король – он знаешь, какой? Он не посмотрит, что нас там и не было. Раз командиры влипли, значит все. Пиши пропало. Всех повинят.
   Собеседник ветерана опять покачал головой. Видать, это раззадорило последнего еще пуще.
   – А только я дожидаться не стану! – рявкнул он, словно командовал как минимум ротой. – Я – солдат! И… мой меч при мне! И раз уж моя жизнь не досталась врагам – палач ее не получит! Я сам выберу место и время для своей смерти. Воин должен умирать от честной стали, а не хрипеть, как свинья, задыхаясь в петле! Я имею право на такую смерть! Я ее заслужил, черт побери!
   Сидящий напротив ветерана крупный мужчина в воинской одежде без знаков различия опять покачал головой.
   – Да что ты все балдой-то трясешь? – вскипел ветеран. – Не согласен с чем – скажи прямо!
   – Не согласен! – сказал тот.
   Сказано это было так, что все насторожились и прислушались. Все как-то вдруг сообразили, что они и вовсе не знают этого человека. Кто он? Откуда? Остальные-то – свои. Все, кого ни ткни пальцем. Сколько раз вместе сражались, пили, пели, стояли в карауле, тискали девок, дрались… сколько раз… а этот?
   Кто таков? Кто? Откуда? Зачем пришел?
   – Ну так скажи, в чем я неправ, – в полной тишине проговорил ветеран. – Скажи, чтобы я мог согласиться с твоей мудростью или бросить вызов твоему нахальству!
   – Король не станет никого казнить! – веско сказал незнакомец… нет, не сказал даже – пообещал.
   Некоторые воины переглянулись. Чьи-то руки уже потянулись к оружию. От незнакомца веяло силой и… да, угрозой.
   Правда это была не такая сила, как у магов, и не такая угроза, как у вознамерившихся тебя уничтожить врагов – но сила явная и угроза несомненная.
   Кто знает, чем была эта сила и эта угроза?
   Воин, не умеющий уловить признаки надвигающейся бури, недолго заживается на белом свете. Буря безжалостна – она сметает всех кто оказался на ее пути, всех, кто не укрылся, всех, кто не подготовился к ее встрече.
   – Король не станет никого казнить, – с нажимом в голосе повторил незнакомец.
   Тихо звякнула сталь в углу казармы.
   – Не станет, – еще раз проговорил он.
   – А ты, видать, вчера с ним виделся, и он лично тебе сообщил? – с ехидной неприязнью поинтересовался ветеран.
   – Ну почему – вчера? – усмехнулся незнакомец. – Он и сейчас со мной. Он – это я.
   – Что? – тоненько выдохнул ветеран.
   – Ох! – присоединился к нему кто-то из молодых солдат.
   В углу казармы звякнуло сильнее. Громче.
   – Он – это я, – повторил незнакомец. – И живые солдаты нравятся мне гораздо больше, чем повешенные. С повешенными ни выпить, ни похмелиться. И раз уж я не стал преследовать ваших бежавших командиров, стану ли я преследовать вас? Вас. Оставшихся. Сохранивших верность воинскому долгу и своему королю. Честное слово, мне нужны живые солдаты! И чем их больше, тем лучше. Мне нужны ветераны – как же без них? Кто научит молодых надевать сапоги на свежую голову?
   По казарме прокатился легкий смешок. Однако не все поверили. Не все.
   – Чем докажешь, что король? – выдохнул ветеран.
   Незнакомец полез в принесенный с собой мешок и достал корону. Протер ее рукавом и надел. Выхватив из кармана монету, ветеран жадно воззрился на до боли знакомый профиль… потом на сидящего перед ним человека… еще раз… еще…
   Меч ветерана со свистом покинул ножны…
   … и взметнулся в салюте!
   – Да здравствует Его Королевское Величество! – заорал ветеран.
   – Вольно, – ухмыльнулся Дарман. – Расслабьтесь, ребята! Мы же не на параде…
 
   Бой догорал. Роади стоял, с отрешенным интересом глядя на кровь, стекающую по его мечу.
   – Так вот как это бывает, – пробормотал он.
   – Бывает, – заметил чуть задыхающийся голос одного из его маршалов. – И больше не будет. Хорошо еще, что так все кончилось.
   – Ты чем-то недоволен? – удивился Роади, поворачивая свой меч под другим углом.
   – Недоволен! – воскликнул молодой маршал. – Чем в битву лезть, поберегли бы вы ваши драгоценные мозги, Ваше Величество!
   – Король должен владеть мечом! – нахмурился Роади, нагибаясь, чтоб утереть меч о плащ убитого врага.
   – По мне лучше, когда он как следует владеет головой! – пробурчал маршал. – Лимеа умел владеть мечом – и что толку?! Нет, вы уж берегите себя, Ваше Величество! Вы у нас один такой. Не то, не дай Боги, вернутся ненаглядные родственнички покойника Лимеа, чтоб ему земля выгребной ямой – и пойдет у нас прежняя жизнь, если не хуже.
   – Мне говорили, что убить человека непросто, – вместо ответа заметил Роади. – Что сначала вроде и ничего, а потом плохо может стать, страх проберет и все такое… И вот я… убил. Убил ведь. Врага. Воина. Сильней меня человека. Убил! И – ничего…
   – Плохо тем делается, кто раньше смерти не касался, – ответил маршал. – А Вы, Ваше Величество, до того, как стать королем, сколько лет с ней под ручку ходили! По самому-самому краешку… когда от нас всех ее отводили… когда указы страхолюдные правили… Чего Вам смерти бояться? Вы с ней давние знакомцы!
   – И то верно! – усмехнулся Роади, вбрасывая меч в ножны. – Странно как-то… это было легко. Мне даже стыдно немного. Хотя я… не знаю, чего именно я стыжусь… А ты говоришь – «драгоценные мозги»! Не знаю…
   – Зато я – знаю, – усмехнулся маршал. – Отводить людей от смерти гораздо трудней, чем бросать их в ее объятия. Отводить – вот работа для героя, для короля. А приводить, раз уж нельзя иначе… оставьте это вашим вассалам.
   – Но… сейчас же война, – возразил Роади.
   – Вот и будьте военачальником, Ваше Величество! – воскликнул маршал. – Простых воинов и без Вас хватит!
   – Ну хорошо! – усмехнулся король. – Уговорил. Все равно мне необходимо было знать, что я это смог. И если придется, опять смогу.
 
   – Нет, ты понял, что такое этот паршивец?! – отрываясь от шара, восхищенно воскликнул Зикер.
   – Он – как лавина, – тихо сказал Тенгере. – Сметает любые препятствия. Не замечая, сметает.
   – Он – лавина?! – фыркнул Зикер. – Тьма с тобой! Лавину он мог бы положить в карман. Не-ет… он поинтереснее лавины! Вот, смотри: высоко в горах умирает маг. И этот тип оказывается тут как тут! Оказывается, чтоб получить посох. А получив посох, он не может не начать стремиться в Джанхар! И он стремится, да как! Теперь смотри внимательно. В тех же самых горах сидит заплесневевший в своем временном бессмертии старый хрыч, почти мой ровесник – великий воин, ушедший на покой, наплевавший на все, что творится внизу. Сидит себе и сидит. Никуда не собирается… не собирался. Стоило ему встретиться с этим достойным восхищения сопляком – и он заторопился в путь. Думаешь, этот замшелый реликт раньше ни с кем не встречался? Как же! Но кроме нашего доброго приятеля, никому не удавалось сдвинуть его с места. А Курт даже и не старался. У него само вышло. У него и вообще все само выходит. А что теперь делает этот престарелый, но великий воин? Посмотри, чем он занят! Нет, ты только полюбуйся! Как тебе это нравится? Какая замечательная была кавалерия. А маги? Как тебе отряд Осназа, уничтоженный не магом даже, а обыкновенным воином, хоть бы и великим? И как он их укараулил?.. Ага, теперь понятно, как. Идиоты. Маги не должны быть идиотами. Запомни это навечно. А посмотри опять на Курта! Нет, ты глянь, что он творит! И как это подействовало на коменданта славного города Денгера! Он изменил присяге, не задержал врага, не защитил сборщика налогов и его людей, сам собирался их убить, убил нашего мага!
   – Уже не нашего, – напомнил Тенгере.
   – Прости, все время забываю! – усмехнулся Зикер. – Привык, понимаешь. Многовековая привычка – страшная штука. А теперь еще смотри: вот они встречаются! Старый воин и молодой комендант. Военачальник и Король. Вот тебе и Оннер в зародыше. Лавина покатилась. А Курт пошел дальше… еще дальше…
   – Значит он не лавина, он… – пробормотал Тенгере.
   – Он – тот, кто обрушивает лавины! – заключил Зикер. – Однако посмотрим еще. Охота мне заглянуть в его прошлое. Откуда он такой вылез? Пойми мы это – кто знает, возможно, нам удастся понять, что с ним дальше-то делать?
   Прошлое Курта прослеживалось легко: однообразные дни и холодные ночи, голод и побои, какие-то грязные ночлежки, кучи мусора, вонь и безобразные вопли… Впрочем, были в этом прошлом подозрительные темные пятна, которые никак не хотели просматриваться. Ну никак не хотели. Например, кто все-таки подошел к Курту в тот знаменательный день, когда он собрался уйти из города? Кто плюнул в кружку – и чем был этот плевок? Разглядеть подошедшего не удавалось, а кружка исчезла сразу после того, как этот таинственный плевок в нее попал. Верней, не то что бы совсем исчезла – была скрыта, причем такой силой, таким колдовством, что все мастерство Зикера не помогло обнаружить или создать в этом совершенном щите хоть малой трещинки. А еще… у этого, вроде бы так легко читаемого, прошлого не было начала. Никакого. Словно он никогда не рождался, нигде не жил и матери у него не было. Не было. А отец…
   Прошлое Курта начиналось с того момента, как он проснулся в грязной и чужой гостинице – совсем один проснулся. Потом пришли какие-то люди и сказали, что его отец убит в драке. И несчастный мальчишка с плачем метался по улицам. Тело так и не нашли… а искали? Что, и правда искали? Курт долго не верил в смерть отца. Надеялся, что тот вернется. Не вернулся. Призрак, который всегда рядом?
   Продвинуться в прошлое еще дальше Зикеру не удалось. Образ отца метался в снах Курта, в его прикосновениях к старому отцовскому сиду, в его попытках стать менестрелем, в его отвращении к себе. Метался – но оставался расплывчатым, стелился зыбким туманом. Зикер не мог его разглядеть.
   – Проклятье! Похоже, его отец был горным духом, а матери у него и вовсе не было! – с досадой пробурчал старый маг.
   Утерев пот со лба, он попробовал зайти с другой стороны. Время, когда Курта еще не было, осветилось и встретило Зикера спокойными улыбчивыми красками. Но опять – чем ближе во времени и пространстве к загадочному сопляку, тем трудней двигаться, тем сильней выцветают краски, все больше и больше линий исчезает из-под пальцев, пока, наконец, опять возникает стена… стена… стена… И никакого способа ее преодолеть. Никакого.
   – Учитель! Я не могу дальше… – выдохнул Тенгере. – Перед глазами совсем темно. Сейчас еще в обморок хлопнусь.
   – Отдохни, – велел Зикер. – Дальше я сам.
   – Может, не надо? – отнимая руки от шара, с облегчением спросил Тенгере.
   – Надо, – упрямо проговорил Зикер.
   – Там ведь не защита даже, там черт знает что! – воскликнул Тенгере.
   – Есть несколько старых способов! – усмехнулся Зикер.
   «Откуда он взялся?!»
   «Ниоткуда?»
   «А если заглянуть в это самое „ниоткуда“?»
   Даже старые способы сдавались, ломались один за другим. Зикер бормотал и бормотал заклинания, его руки струились возле шара, мотыльками порхали – но все без толку. Хотя… вот оно!
   Узенькая незаметная трещинка. Комар не пролезет. Так то – комар! А Зикер… Зикер и не в такое пролезал. Тихо… спокойно… неторопливо… тонкой струйкой дыма… падать… падать… падать… сочиться вниз… вниз… туда, где тайна… тайна… туда, где…
   – Откуда он взялся?
   – Ниоткуда.
   – Откуда он взялся?
   – Ниоткуда.
   – А если заглянуть в это «ниоткуда»?
   – Заглянуть?
   … падать… падать… слушать нездешние шорохи… и кто-то вслух повторяет приходящие в твою голову сумбурные мысли… кто-то… откуда он взялся… падать… сочиться вниз… вниз… туда, где тайна… вниз… туда, где…
   «Ох!»
   Оскаленная бесконечность смотрела на Зикера.
   Зикер собрал всю волю в комок, улыбнулся и посмотрел в ее каштановые глаза.
   – Ну? И что тебе нужно? – Бесконечность не собиралась быть вежливой.
   – Знать, – ответил Зикер.
   – Что? – удивилась бесконечность.
   – Знать, – повторил Зикер.
   – Ну так иди отсюда и знай где-нибудь в другом месте! – повелела бесконечность.
   – Но… я хочу знать про то, что здесь! – заупрямился Зикер.
   Он все еще не опускал взгляда, хотя едва держался, чувствуя себя пылинкой в безбрежном океане бытия.
   – Я не люблю, когда интересуются моими личными делами! – прогремела бесконечность. – А мои личные дела – это все то чем интересуюсь я. И я не люблю, когда мне мешают спать после обеда! Теми, кто это делает, я обычно ужинаю!
   – Я хочу задать только один вопрос! – вскричал Зикер.
   – Задавай и убирайся! – проревела вскипающая бездна.
   – Кто такой Курт? – заорал Зикер.
   – Спросил? – ехидно заурчала бездна.
   – Спросил, – шепнул Зикер, борясь с головокружением и тошнотой.
   – Получил удовольствие? – мурлыкнуло из бездны.
   Зикер кивнул.
   – Так чего ж ты ждешь?! – громогласно вопросила бесконечность.
   – Ответа! – требовательно прохрипел старый маг.
   – А тебе никто и не обещал ответа! – захохотала бесконечность, страшно подмигнув каштановым глазом. – Тебе позволили задать вопрос! А теперь – убирайся!
   И чудовищной силы пинок выбросил Зикера обратно. Он мешком рухнул на землю и зарыдал от усталости.
   – Что случилось?! – встревоженный Тенгере наклонился к Учителю.
   Щель, ведущая к бесконечности уже затягивалась – но бесконечность успела высунуть из нее руку, отвесила Тенгере звучный щелбан в лоб, втянула руку обратно и захлопнула щель за собой.
 
   Утро было солнечным. Курт потянулся, зевнул, почесал одну за другой все три свои бороды и повертел головой, определяя, куда ему двигаться дальше.
   – Доброе утро! – жизнерадостно приветствовал его проснувшийся Мур.
   – Доброе… – зевнул Курт. – Вот бы еще ни за какими колдунами не гоняться, так и вообще замечательно бы…
   – К слову сказать, твоя тень никуда не делась, – сообщил Мур.
   – Это хорошо, – еще раз зевнул Курт. – Без нее бы мне было несколько неуютно. Я к ней уже привык как-то.
   Наконец он заметил тропинку, с которой сошел вчера.
   – Так-так, – пробурчал он сам себе. – Вот и дорожка отыскалась.
   И тут же вспомнил, что колдун грозил исчезновением тени только если Курт продолжит путь. Ступать на дорожку сразу расхотелось.
   "Мур все равно заставит, " – пробурчал внутренний голос.
   – Обязательно заставлю, – тут же согласился посох.
   – Чтоб тебя! – возмутился Курт. – Уже и подумать нельзя!
   – Думай тише! – огрызнулся посох. – У меня уже весь набалдашник твоими дурацкими думками забит.
   – Думками? – удивился Курт. – Почему – думками? Правильно говорить – думами.
   – Правильно говорить так, как правильно, – усмехнулся Мур. – А на думы твои думки пока что не тянут, ты уж извини. Впрочем, великие маги вовсе не обязаны быть умными, так что не огорчайся. Среди великих магов таких дураков как ты – хоть город городи.
   – Так много?! – обрадовался Курт.
   – Еще больше, – отозвался Мур. – Но при каждом есть свой мудрый посох, который успевает вовремя сказать: «Курт, пора в путь!», как раз тогда, когда глупый и недалекий маг собирается с этого самого пути свернуть.
   Курт вздохнул и пошел к дорожке.
   И тень исчезла.
   Сразу. Будто ножом отрезали.
   Курт взвыл и дернулся.
   – Спокойно! – крикнул Мур. – Стой на месте и не шевелись! Стой на месте и повторяй магическое заклинание: «У козы четыре уха, хвост на лбу и нос на брюхе!»
   – Что?! – ошарашено взвыл Курт.
   – Повторяй!!! – загремел Мур и двинул Курта набалдашником по лбу.
   – Уй! – взвыл Курт и лихорадочно забормотал – У козы четыре уха…
   Минуты три он бормотал это более чем странное заклинание, потом возмутился:
   – Мур, в чем дело? При чем здесь какая-то коза?! Ни у одной козы не может быть четыре уха! Да еще и хвост на лбу зачем-то! А нос на брюхе – это вообще ни в какие ворота!
   – У козы, измененной посредством магии может быть все что угодно, – отпарировал Мур. – Но ты уже пришел в себя. Это главное. А теперь, быстро: посмотри на свою тень!
   Сказано это было таким спешным, таким приказательным тоном, что Курт повиновался быстро и не раздумывая.
   Тень… была. Была!
   Потом опять пропала.
   – Мур! – жалобно взвыл Курт.
   – Она тут. Она никуда не делась, – внушительно проговорил посох. – Ее отсутствие – это всего лишь иллюзия. То, что она исчезла – морок, наваждение, бред, – раздельно, внятно, словно ребенку малому, объяснил посох. – Вспомни, проклятый колдун ведь с самого начала кормил нас иллюзиями! Просто раньше он пытался обманывать твои уши, а теперь – глаза, только и всего.
   – Тень… она и вправду есть? – спросил Курт.
   – Вправду, – ответил Мур. – Я ее вижу. Я ведь не человек. Иллюзии на меня не действуют.
   – Иллюзии бывают разными, сухое дерево! – Колдун появился неожиданно. – Вдруг именно то, что открывается глазам твоего хозяина – реальность, а то что видится тебе – иллюзия, морок… вдруг я сумел создать иллюзию и для посоха? Конечно, скорей всего, это не так… но ведь ты не можешь знать этого наверняка? Что, если тень все-таки исчезла?
   Мур не ответил. Казалось, колдуну удалось смутить его. Действительно, он не мог знать наверняка. Не мог. А не зная, подвергать жизнь своего хозяина опасности… не свою – чужую…
   Колдун был прав. Мог оказаться правым.
   – Мы рискнем, – вместо умолкшего Мура сказал Курт.
   – Похвальная твердость, – улыбнулся колдун. – Достойная великого мага. Но… непростительная неосторожность. Губительная для мага.