Робертс Нора. Смерть не имеет лица

   Пибоди заглянула к ней через плечо.
   – Кажется, по-японски, – предположила она.
   – Возьми этот проклятый диск. Если это японский, Фини может прогнать текст через переводную систему. Проклятое старое барахло. Нет, я все-таки выброшу его в окно, к чертовой матери! В ближайшие же дни – все в окно…
 
   Диск оказался записанным на мандаринском диалекте китайского. Но Фини справился с ним и, когда все собра­лись, вывел изображение на стенной экран.
   Ева стала пояснять:
   – Предварительное заключение Миры и компьютер­ный анализ позволяют очертить круг наиболее вероятных целей. Все они являются развлекательными комплексами – и при этом достопримечательностями. В каждом из них во второй половине дня должны состояться представ­ления.
   – Это хорошая подсказка, – сказала Энн, читая спи­сок. – Я немедленно направлю туда свои поисковые бри­гады.
   – Сколько времени вам потребуется? – спросила ее Ева.
   – Дорога каждая минута, – Энн выхватила из кармана коммуникатор.
   – Только не в униформе и не на служебных полицей­ских машинах, – быстро предупредила Ева. – Террористы могут держать здания под наблюдением, и нельзя исклю­чать, что они решат изменить время взрыва.
   Энн кивнула и начала раздавать указания в коммуника­тор.
   – А что у тебя, Фини? – спросила Ева.
   – Мы пробрались через защиту компьютера Наладчи­ка, но старый ублюдок закодировал информацию. Я пыта­юсь использовать свой дешифратор. К сожалению, Налад­чик использовал хорошую систему, и нам потребуется боль­ше времени, чем мы ожидали, чтобы вскрыть ее.
   – Остается надеяться, что там найдется что-нибудь стоящее.
   Фини пожал плечами:
   – Я и не отчаиваюсь. Макнаб отследил пару имен из компьютера Наладчика. Оба человека в пределах досягае­мости, и сейчас он пытается о них что-нибудь узнать.
   – Бригады выехали на места, – сообщила Энн. – Я то­же выезжаю. Сообщу вам, как только что-то выясню.
   И уже подходя к двери, она окликнула Еву:
   – Даллас! Насчет того адреса, который ты мне дала раньше. Там чисто.
   – Спасибо, Энн.
   Мэллой улыбнулась:
   – Всегда к твоим услугам.
   Прощаясь, Фини предупредил:
   – Пока не найдем что-то для дальнейшего продвиже­ния, я буду на кодовой связи. – Похрустывая пакетом с орешками в сахаре, он добавил: – Сколько же этого дерь­ма загнали в угол за время войны во Вьетнаме… Но ны­нешнее дерьмо покрупнее – и посовершеннее.
   – Не спорю. Но мы-то тоже крупнее и совершеннее.
   Вопреки своему мрачному настроению Фини улыбнулся:
   – Дьявольски верно.
   Ева и Пибоди остались вдвоем. Ева потерла глаза: тех трех часов, которые она урвала для сна, было явно недо­статочно.
   – Пибоди, следи за компьютером. Когда пойдут сооб­щения от бригад Мэллой, записывай. Я иду на доклад к Уитни, затем поеду на места.
   – Вы могли бы и меня использовать на местах, Даллас.
   Ева вспомнила, как им обеим чудом удалось остаться в живых при предыдущем взрыве, и покачала головой:
   – Ты нужна мне здесь.
 
   Прошел час. К этому времени были проверены четыре здания, но в остававшиеся до полудня два часа предстояло осмотреть еще около десяти. Пибоди охватывало отчаяние оттого, что поиск шел так медленно. Она бродила по ком­нате, беспрерывно пила кофе и попыталась поставить себя на место политического террориста, как это делала Ева. Лейтенант умела влезть в шкуру преступника, и Пибоди завидовала этой способности, хотя ей не раз казалось, что такое свойство не доставляло удовольствия своему облада­телю.
   Пибоди старалась прикинуть, какое здание в Нью-Йор­ке выбрала бы она сама, но ей катастрофически не хватало знаний. Она избегала посещать достопримечательности, решив, что приехала в Нью-Йорк для того, чтобы стать классным копом, а не тусоваться в местах паломничества туристов, и это даже было предметом ее гордости. Во вся­ком случае, до приезда Зака она не бывала внутри Эмпайр-стэйт билдинг или «Метрополитен».
   Внезапно Пибоди воспряла духом: ей в голову пришла мысль позвонить Заку. Он изучил весь путеводитель по го­роду, и наверняка у него, как у жаждущего впечатлений ту­риста из Аризоны, сложилось мнение, куда можно было бы в Нью-Йорке пойти на дневной спектакль в обычный день недели. Она отвернулась от окна и направилась к те­лефону, но тут в комнату вошел Макнаб.
   – Привет! Тебя тоже бросили на диспетчерскую работу?
   – Я занята, Макнаб.
   – Да, вижу.
   Он подошел к кофеварке и с сожалением констатиро­вал:
   – Пусто, кофе кончился.
   – Вот и пойди выпей где-нибудь в другом месте. Здесь тебе не кафе.
   Присутствие Макнаба ее всегда раздражало, и, уж во всяком случае, она не хотела при нем звонить брату.
   – А мне здесь нравится, – заявил Макнаб, ставя крест на ее надеждах.
   Отчасти из любопытства, отчасти для того, чтобы по­злить Пибоди, он склонился над монитором.
   – Забавляешься электронными играми? Ну, и скольких ты уничтожила?
   – Уматывай отсюда! Я работаю на этом компьютере!
   – Почему ты такая раздражительная? С Чарли поссо­рилась?
   – Моя личная жизнь тебя не касается! – Пибоди всег­да старалась соблюдать дистанцию в отношениях с Макнабом, но ей постоянно что-то мешало. Она с деловым ви­дом прошлась по комнате, локтем слегка оттолкнув Мак­наба. – И вообще, что тебе здесь нужно?
   – Так получилось, что я стал участником этой чрезвы­чайной команды и… – Чтобы еще больше разозлить Пи­боди, он уселся на стол. – И кроме того, я выше тебя по званию, моя дорогая.
   – Это только из-за несовершенства системы. – Пибоди подошла к нему вплотную и ткнула его в грудь пальцем. – И не смей называть меня «моя дорогая»! Мое имя – Пибо­ди, сержант Пибоди. И я не хочу, чтобы какой-то полоум­ный, узкозадый электронщик дышал мне в затылок, когда я нахожусь при выполнении задания!
   Макнаб посмотрел на ее палец, который уже дважды ткнулся в его грудь. Когда он вновь поднял голову, Пибоди с удивлением увидела, что его обычно веселые ясные глаза превратились в острые льдинки.
   – Тебе следует быть осторожной, – сказал он, и метал­лические нотки в его голосе тоже показались ей неожидан­ными.
   Однако Пибоди не собиралась отступать. Она почти с ликованием еще раз ткнула его пальцем в грудь:
   – Осторожной относительно чего?
   – Относительно физического нападения на старшего по званию офицера. Я пока терплю это насилие, но до поры до времени – до тех пор, пока я не вынужден буду предпринять ответные меры.
   – Мое насилие?! Ты приходишь, принюхиваешься тут… Ты достал меня своими убогими комментариями и дурац­кими намеками! Ты вмешиваешься в расследование моих дел…
   – Твоих дел? Да у тебя появилась мания величия!
   – Дела, которые ведет Даллас, это и мои дела. И нам не нужно, чтобы ты совал в них свой нос. Нам не нужно, чтобы ты шлялся сюда со своими глупыми шуточками. И мне не нужно, чтобы ты задавал вопросы о моих отноше­ниях с Чарльзом, которые являются сугубо личным делом и никак тебя не касаются!
   – А ты знаешь, что тебе нужно, Пибоди?
   Макнаб слез со стола, и теперь они стояли нос к носу.
   – Я-то знаю, а вот ты…
   Он не собирался так поступать. Он и не думал об этом. Хотя, может, и думал немножко, незаметно для самого себя?.. Как бы то ни было, он это сделал: схватил ее за руки, резко притянул к себе и дьявольски искусно завладел ее ртом. Она издала звук, чем-то напоминавший всхлип пловца, нечаянно поперхнувшегося водой. Где-то в подкорке его вскипевшего сознания сидело понимание того, что как только Пибоди очнется от неожиданности, она даст ему хорошего пинка. И поэтому Макнаб использовал момент, как мог.
   Она была парализована. Это было единственное логи­ческое объяснение тому, что этот мужчина еще властвовал над ее ртом, а не лежал сбитым с ног, истекающим кровью на полу. Ей бы следовало применить удар, как учили, но… О боже! Кто бы подумал, что его раздражающе маленький насмешливый рот может так обворожительно себя вести!
   У Пибоди зашумело в голове. Внезапно она осознала, что вовсе не парализована, а ее руки как бы сами по себе уже обвили его шею, губы стали отвечать на требования его губ.
   Потом они сжимали друг друга в объятиях и уже совсем не сдерживали поцелуи, издавая то стоны, то молитвенные восклицания… И внезапно остановились. Они стояли, за­пыхавшись, и смотрели друг на друга, словно не узнавая.
   – Что это было, черт возьми? – вырвалось у Пибоди с каким-то странным писком.
   – Сам не знаю, – прохрипел Макнаб. – Но давай по­вторим.
   И они повторяли до тех пор, пока с порога не раздался голос Фини:
   – Черт побери, Макнаб!
   Оба отскочили друг от друга с прытью кроликов.
   – Чем это вы тут занимаетесь?
   – Ничем, ничем, – пробормотал Макнаб, откашлива­ясь. – Совершенно ничем, капитан.
   – Святая Дева Мария! – Фини закрыл лицо руками. – Так. Будем считать, что я этого не видел. Ничегошеньки не видел. Я вошел сюда вот только сейчас, сию секунду. По­нятно?
   – Сэр… – Пибоди молилась про себя, чтобы краска, сжигавшая ее лицо, сошла хотя бы за десять дней.
   – Да, сэр. – Макнаб сделал большой шаг в сторону от Пибоди.
   Фини покачал головой, подумав, что ему приходилось сажать за решетку парочки, которые выглядели куда более целомудренно.
   – Цель установлена: Радио-сити.

ГЛАВА 10

   «Есть время. Еще есть время», – это было все, о чем разрешила себе думать Ева. Она была при полном штурмо­вом снаряжении: противоосколочный жилет, каска с про­зрачным щитком, – хотя ей было ясно, что, если они опоздают, все это окажется столь же бесполезным, как голая кожа.
   Итак, у них было время, а значит, и единственный шанс – для Евы, для бригад «взрывного отдела» и для людей, кото­рых нужно было поскорее эвакуировать.
   Зал Большой сцены в Радио-сити был полон: туристы, местные жители, дошкольники с родителями или няньками, школьники целыми классами с учителями. Стоял неверо­ятный гомон, служащие сновали по залу без передышки.
   – У нас больше тысячи мест! – взволнованно говорила высокая блондинка, которая представилась как менеджер театра и теперь неслась рядом с Евой, словно боевой конь викингов. – Вы представляете себе, насколько трудно перенести дату представления или найти средства для еще одной постановки?
   – Послушайте, сестрица, если вы не дадите нам рабо­тать, от вашего представления в лучшем случае останутся кусочки декораций. – Ева отодвинула женщину локтем и вынула из кармана свой коммуникатор: – Мэллой? Рас­сказывай.
   – Приборы определили наличие кратных зарядов. Два мы обнаружили и обезвредили. Сканер показывает, что осталось еще шесть. Бригады полностью развернуты. В те­атре четыре лифта. Все четыре могут опускаться на восемь с половиной метров в подвальное помещение. Индикато­ры оживают в каждой из шахт. Работаем как можем бы­стро.
   – Работайте еще быстрее! – попросила Ева, убрала об­ратно коммуникатор и повернулась к блондинке: – Про­шу вас немедленно покинуть театр.
   – Как я могу его покинуть? Я менеджер!
   – Но все-таки не капитан на тонущем корабле.
   Женщина весила всего килограммов на двадцать боль­ше Евы и выглядела слишком измотанной, чтобы затевать показательную драку. У Евы возникло желание самой от­тащить даму подальше, но она сочла это нерациональным по затратам времени и сделала знак двум крепким поли­цейским:
   – Уберите это!
   Затем она стала пробираться сквозь толпу громко воз­мущавшихся эвакуируемых.
   Еву впечатлила сама театральная сцена. Ее не зря назва­ли Большой: в ширину она раскинулась почти на квартал. Более десятка полицейских в штурмовом снаряжении сто­яли вдоль рампы, чтобы не пускать в эту сторону разбегав­шихся зрителей. Тяжелый красный занавес был поднят, и сцену заливал полный свет, так что можно было принять этих людей в касках за персонажей только что сорванного спектакля.
   Дети хныкали, старшие старались не отпускать их от себя. Эвакуация проводилась под предлогом якобы воз­никшей угрозы прорыва магистрали водоснабжения. Это предотвратило возникновение чрезмерной паники, но не сделало зрителей особенно покладистыми. Бригадам, за­нимавшимся эвакуацией, приходилось нелегко: вывести на холод из теплого, уютного помещения театра сотни раздосадованных людей, заплативших немалые деньги за би­леты, было непростым делом. Главный вестибюль, бесчис­ленные коридоры, фойе, гостиные были запружены людь­ми. Этажом выше находились костюмерные, аппаратные, кабинеты и много других служебных помещений; все их нужно было освободить, осмотреть и опечатать.
   Ева подумала, что если бы к раздражению публики до­бавилась паника, то по пути к выходным дверям был бы раздавлен не один десяток человек. Она взобралась на ши­рокий декоративный карниз, чтобы посмотреть, как про­двигается шумящая толпа по грандиозному фойе, отделан­ному стеклом и хромированным металлом. Решив помочь полицейским, Ева включила свой микрофон системы громкоговорителей:
   – Это Управление полиции и общественной безопас­ности Нью-Йорка. Мы очень ценим ваше содействие. По­жалуйста, не скапливайтесь у дверей, продолжайте дви­гаться на выход.
   Не обращая внимания на выкрики из толпы, она дваж­ды повторила объявление. Какая-то дама в жемчужном ожерелье схватила Еву за щиколотку, выкрикивая:
   – Это безобразие! Я знакома с мэром; он разберется с этим самоуправством! Ева спокойно кивнула:
   – Передайте ему мои лучшие пожелания. А пока про­двигайтесь по порядку к выходу. Приносим извинения за причиненные неудобства.
   Слово «неудобства» подогрело чувство жалости людей к самим себе, и ропот в фойе стал громче. Полицейские на­чали еще энергичнее направлять толпу к выходу. Ева снова достала коммуникатор, чтобы узнать о ситуации с разми­нированием, но тут увидела, что кто-то пробирается по фойе против движения толпы. Ее бросило в жар, когда Рорк ловко просочился сквозь встречный людской поток и подошел к ней. Скрипнув зубами, она впилась в него взглядом.
   – Какого черта тебе здесь понадобилось?!
   – Я хотел убедиться в том, что моя собственность и моя жена, – он выдержал паузу, достаточную для того, чтобы Ева созрела для рычания, – пока составляют одно целое. – Он проворно взобрался к ней на карниз и, пока­зав на микрофон, попросил: – Можно я попробую?
   Не дожидаясь ответа, Рорк взял у нее микрофон, но Ева все еще сопротивлялась:
   – Куда?! Это собственность полиции!
   – Сие означает, что это – продукция низкого качества, но тем не менее она должна как-то действовать.
   Совершенно спокойным голосом он обратился к мяту­щейся толпе:
   – Леди и джентльмены! Сотрудники театра приносят извинения за эти непредвиденные осложнения. Все ваши затраты на билеты и транспортные расходы будут полнос­тью возмещены. Перенос сегодняшнего спектакля на дру­гое число не повлечет никаких дополнительных затрат для тех, кто вновь захочет прийти к нам. Спасибо за ваше по­нимание и содействие.
   После этого заявления шум суеты не стих, но возгласы в толпе стали более мирными. Рорк мог бы сказать Еве, что язык денег всегда срабатывает безотказно, но предпочел промолчать.
   – Довольно ловко, – признала Ева и соскочила с кар­низа.
   – Тебе же нужно, чтобы они все поскорее вышли, – по­жал плечами Рорк. – Каково положение на данный мо­мент?
   Ева подождала, когда он тоже спустится.
   – Эвакуировано около половины. Люди покидают зда­ние, но процесс идет медленно. Подожди, я сейчас соеди­ню с Энн. Что у вас? – спросила Ева, когда Мэллой взяла трубку.
   – Почти то же самое. Мы обнаружили половину уст­ройств. Обезвредили одно в консоли органа, сейчас рабо­таем еще над одним в оркестровой яме. К нему ведут столько зарядов, что мне не хватает людей.
   Краем глаза Ева увидела, что Рорк, нахмурившись, смотрит на ручной сканер, и почувствовала, как у нее за­ныло в животе.
   – Держи меня в курсе, – быстро проговорила она в труб­ку и бросилась к Рорку: – Эй, уходи отсюда!
   Рорк даже не поднял головы. Он не глядя положил руку Еве на плечо, как бы предостерегая ее от дальнейших дви­жений, и торопливо сказал:
   – Есть еще один – на колосниках, на переходном мос­тике. Я займусь им.
   – Ты займешься маршированием отсюда, и прямо сей­час!
   – Ева, мы оба понимаем, что у нас нет времени на спо­ры. Если эти мерзавцы держат здание под наблюдением, то они уже знают, что ты их вычислила. И теперь они могут привести оставшиеся заряды в действие в любой момент.
   – Вот поэтому-то всем, кто здесь находится… – начала было Ева, но осеклась. Она уже видела только его спину – Рорк быстро пробирался сквозь напиравшую толпу.
   – Черт возьми! Черт возьми! – бормотала Ева, локтями прокладывая путь в людском потоке и пытаясь отогнать от себя панику. Ей удалось настичь Рорка, когда он открывал замок боковой двери.
   – Тебе не нужно здесь быть! – одновременно сказали они друг другу, и Рорк чуть не рассмеялся: – Ничего страшного, только не суетись вокруг меня.
   Совладав с замком, он стал быстро подниматься по узким металлическим ступенькам. Ева старалась не отста­вать, понимая, что теперь за них решает судьба: победить или проиграть.
   Снизу доносилось эхо голосов, которое, отражаясь от толстых стен, сливалось в монотонный гул. Здесь, наверху, вдали от рампы, от гигантских люстр и роскоши интерье­ра, театр выглядел уже не таким красивым, а местами – даже отталкивающим. Некрашеные стены, обшарпанные двери, грязные узкие лестницы, совершенно необъясни­мая для человека с улицы планировка каких-то пустот и ходов. Эта внутренняя, рабочая сторона театра напомина­ла актера без костюма и грима.
   После долгого изнурительного подъема они очутились перед чем-то похожим на палубу судна: мостки, лебедки, металлические лесенки… Отсюда сцена была видна как на ладони. Ева ужасно боялась высоты; она поспешно отвела взгляд от сцены и стала с удивлением разглядывать мас­сивные механизмы управления и толстые катушки тросов.
   – Где… – начала она, но потеряла дар речи, увидев, как Рорк шагнул куда-то в пространство.
   – Я ненадолго, – сказал он.
   – О боже, Рорк!
   Она взобралась выше и увидела, что он идет все-таки не совсем по воздуху. Но длинная металлическая пластина, по которой он шагал, была не более шестидесяти санти­метров шириной. Она напоминала мостик, перекинутый на огромной высоте над сценой, который пролегал среди огромных софитов, канатов, тросов, блоков и металличес­ких балок. Как только Ева ступила на эту пластину, у нее зашумело в ушах и стало казаться, что мозг начал плавать в голове.
   Рорк прекрасно знал, что Ева боится высоты, но, обер­нувшись, он понял, что она все же пойдет за ним.
   – Ева, иди обратно, не будь такой упрямой!
   – Замолчи. Где эта хреновина?
   Рорк решил хоть как-то помочь ей и опустился на чет­вереньки в расчете на то, что она последует его примеру.
   – Здесь, под мостиком.
   Ева, благодарная ему за показанный пример, тоже опус­тилась на колени. Сцепив зубы, она приказывала себе смотреть только на Рорка: «Не смотри вниз, только не смот­ри вниз, дура!»
   Но, конечно же, вниз она посмотрела. Толпа сильно поредела, и теперь полицейские выпроваживали остав­шихся. Копошившиеся в оркестровой яме сотрудники «взрывного отдела» казались игрушечными. Но сквозь ог­лушительный шум в ушах Ева все же услышала с высоты их торжествующий крик.
   – Они одолели еще один заряд, – сказала она Рорку.
   – Угу.
   Вспотевшей рукой Ева достала коммуникатор, чтобы ответить на вызов Энн.
   – Даллас, мы обезвредили еще два. Дело идет к концу. Я отправляю бригаду на колосники и другую в…
   – Я на колосниках, на мостике. Мы здесь работаем над зарядом.
   – «Мы»?
   Ева увидела, как Энн взобралась на сцену и задрала го­лову вверх.
   – Вы пока занимайтесь оставшимися. У нас здесь все в порядке, – заверила ее Ева.
   – Господи, надеюсь, что так.
   Энн выключила связь.
   – Мы ведь здесь в порядке, Рорк?
   – Угу… Ишь ты, хитроумный гаденыш! У твоих терро­ристов толстые карманы. Изготовление такой штуки я бы мог, пожалуй, поручить только Фини, – рассеянно сказал Рорк и протянул Еве фонарик. – Подержи.
   – Где светить?
   – Вот здесь, – показал он и посмотрел на Еву. Ее лицо было мертвенно-бледным и покрыто испариной. – Ло­жись на живот, дорогая. И дыши медленно.
   – Я знаю, как надо дышать, – отрывисто сказала она, но послушно легла на живот. Ей показалось при этом, что желудок сделал сумасшедший скачок, однако ее рука оста­валась твердой.
   Рорк вытянулся напротив нее так, что они оказались лицом к лицу. В его руке сверкнул какой-то маленький ин­струмент.
   – Они хотели, чтобы вы разрезали вот эти провода. Если бы вы так сделали, вас разнесло бы на куски, – объ­яснял Рорк, тем временем осторожно снимая крышку уст­ройства. – Приманка. Сделано так, чтобы казалось, будто эту штуку изготовил не очень классный специалист.
   – Захватывающе, – пробормотала Ева. – Ну, так убей этого гаденыша.
   – Обычно меня умиляет твой боксерский стиль, лейте­нант. Но если применить его здесь, впредь мы будем зани­маться любовью на небесах.
   – Небеса нас не примут.
   Он улыбнулся:
   – Ну, тогда где придется… Вот! Вот он, чип, который мне нужен. Немного сдвинь луч… Да, вот так. Ева, мне здесь нужна твоя рука.
   – Для чего?
   – Чтобы поймать его, когда он выпадет. Если они на­столько умны, как я думаю, то они установили импульсный чип. Это означает, что, как только эта штучка упадет и стукнется, нас стряхнет с этого насеста взрывной волной… Ты готова?
   – Да, конечно. – Ева вытерла вспотевшую руку о брю­ки и протянула ему. – Значит, ты считаешь, что мы еще сможем заниматься сексом – хоть где-нибудь?
   Рорк внимательно посмотрел на нее и улыбнулся:
   – Да, конечно. – Он взял ее руку, немного подержал и подвел к тому месту, откуда должен был выпасть чип. – Теперь тебе придется немного свесить голову и смотреть за тем, что я делаю. Следи за чипом.
   Ева послушно свесила голову, отчего ее плечи остались без упора, и увидела маленькую коробочку, зеленый ого­нек и разноцветные провода.
   – Вот он. – Рорк дотронулся инструментом до серого чипа размером не больше суставчика на мизинце младенца.
   – Я взялась за него. Заканчивай скорее.
   – Не сжимай его, держи осторожно. Теперь на счет «три»… Один, два… – Он мягко снял крышку с чипа. – …Три!
   Чип освободился с тихим щелчком, который отозвался в ушах Евы словно взрыв бомбы.
   – Все, он у меня.
   – Не двигайся, – предостерег Рорк.
   – Я никуда не собираюсь двигаться, – подавляя страх, пыталась ершиться Ева.
   Рорк поднялся на колени, достал из кармана носовой платок и сделал из него на ладони что-то вроде подушки. Затем он взял Еву за руку, в которой находился чип, разжал ее пальцы и накрыл ладонь платком. Проверив, что чип оказался в платке, Рорк тщательно завернул его и ос­торожно засунул сверток в задний карман брюк.
   – Не слишком-то хорошо упаковано, но лучше, чем никак. Пока я на него не сяду, мы будем в безопасности.
   – Поосторожнее. Мне слишком нравится твоя задни­ца, я не хочу, чтобы ее разорвало в клочки. А теперь, черт побери, как нам отсюда выбраться?
   – Мы можем вернуться тем же путем, каким добира­лись сюда, – ответил Рорк, вставая на ноги, и Ева вдруг заметила озорную искорку в его глазах. – Но можем сде­лать возвращение более веселым.
   – Не хочу я никакого веселья!
   – Зато я хочу.
   Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Потом поддел хвост какого-то каната, назначение которого он, судя по всему, знал безошибочно, и спросил:
   – Знаешь, в чем была суть сегодняшнего спектакля? В возрождении образа давнего любимца детей – Питера Пэна! Держись крепче, дорогая.
   – Нет!
   Но Рорк уже плотно прижал ее к себе. Автоматически она ухватилась за него обеими руками, пробормотав:
   – Я убью тебя за все это!
   – Пираты выглядели великолепно, забавляясь такими трюками… Вдох! – скомандовал он и со смехом сорвался вниз вместе с ней.
   Еву обдало ветром, который, как ей показалось, вырвал из нее внутренности и оставил их болтаться где-то позади, наверху. Единственное, что удерживало Еву от крика, это остатки гордости. Но даже и эти остатки почти исчерпались в тот миг, когда они пролетали над оркестровой ямой. Затем безумец, за которым она каким-то образом оказа­лась замужем, нежно поцеловал ее, и, может быть, именно это помогло ей вовремя сгруппироваться перед тем, как ее ботинки коснулись сцены. Но первое, что она произнесла сразу после приземления, было:
   – Все, тебе конец! Считай, что ты – кусок дерьмового, никому не нужного мяса…
   Рорк опять поцеловал ее и рассмеялся:
   – Ты уверена, что я тебе совсем не нужен?
   – Очень эффектное появление, – послышался голос Фини, который шел к ним с уставшим, обеспокоенным лицом. – А теперь, когда вы, детки, кончили играть, въезжайте в ситуацию: нам осталось найти еще два заряда.
   Ева отодвинула локтем Рорка и, переведя дух, спросила:
   – Публику вывели?
   – Да, здесь все освободили. Если террористы будут придерживаться заявленного ими предельного срока, то мы, возможно, управимся. Чтобы быть точнее…
   И тут раздался грохот. Внизу, под ногами, дрогнула сцена. Над головами людей закачались светильники и ка­бели.
   – О, черт! – вырвалось у Евы, и она выхватила из кар­мана свой коммуникатор: – Мэллой? Энн? Что случи­лось?!