Страница:
– А?.. Да, конечно. Я помню, как приводил сюда дочь в день ее шестнадцатилетия… Грязные свиньи!
Ева вспомнила, что и они с Рорком когда-то бывали здесь. В памяти отложилась изысканность обстановки, красиво одетые люди, широко раскрытые глаза детей, восхищенные туристы, собиравшиеся группами за столами, чтобы приобщиться к старым традициям чаепития в «Плазе».
Преодолев оставшиеся до эпицентра несколько метров, Ева в ужасе остановилась перед зияющей огромной воронкой. Подошла Энн с воспаленными, покрасневшими от слез глазами.
– У них не было ни малейшего шанса выжить, Даллас, ни малейшего… Еще час назад здесь было полно людей! Сидели за столиками, слушали скрипача, попивали чай или вино, ели глазированные пирожные…
– Ты знаешь, какое вещество было использовано для взрыва?
– …Здесь были дети, – голос Энн стал громче и задрожал. – Маленькие дети в прогулочных колясках. И это их не остановило. Для наших мерзавцев это не имело никакого значения!
Ева все видела собственными глазами и знала, что теперь это долго будет приходить к ней во сне. Но она знала также, что сейчас они не имеют права поддаваться эмоциям. Ей захотелось как следует встряхнуть Энн:
– Мы ничем не можем им помочь, не можем повернуть время вспять и сделать все по-другому. Это свершилось, ничего не изменишь. Все, что от нас требуется теперь, – это постараться предотвратить нечто подобное впредь. Мне нужен твой доклад!
– Ты хочешь поскорее завести дело? – Энн резко повернулась к Еве; казалось, что она сейчас вцепится ей в лицо. – Ты можешь здесь спокойно стоять, смотреть на все это и требовать от меня доклад – как ни в чем не бывало, как обычно?
– Они-то делают свое дело, – негромко ответила Ева. – И ни на что другое не отвлекаются. Если мы хотим остановить их, то должны поступать так же.
– Тебе бы иметь под рукой чертовых дройдов вместо людей! Обратись в ад!
– Лейтенант Мэллой, – подошла Пибоди и дотронулась до руки Энн.
– Назад, сержант! – остановила ее Ева, которая уже забыла, что помощница все время находилась рядом с ней. – Я договорюсь о дройде, если вы не в состоянии представить мне отчет, лейтенант Мэллой.
– Вы получите доклад, когда мне будет что сообщить вам. А пока мне некогда с вами разговаривать, – с раздражением бросила Энн и пошла по руинам.
– Она не в себе, Даллас, не обращайте внимания.
– Я все понимаю, – ответила Ева, стараясь не показывать, как больно задел ее этот эпизод. – Мэллой скоро соберется с силами. Сотри связанный с ней кусок хронозаписи, он к делу не относится. Теперь вот что. Из «полевого набора» нам потребуются маски и перчатки, иначе мы не сможем здесь работать.
– А чем мы будем заниматься?
– Единственное, что мы сейчас сможем делать, – это помогать спасательным командам.
Это был печальный и ужасный труд – его мог выполнять только человек, способный полностью забыть о самом себе. Ева пыталась выставить перед собой некую психологическую защиту. Она убеждала себя, что имеет дело не с людьми, а с фрагментами, с вещественными доказательствами. Когда же этот щит начинал опускаться и ее захлестывала волна ужаса, она снова старалась обмануть себя, освободиться от осознания кошмарной реальности и найти в себе силы продолжать работу.
Когда Ева и Пибоди вышли из здания, было уже темно.
– Ты как? – спросила Ева.
– Думала, не оживу.
– Иди домой, прими душ – и напейся. А лучше позвони Чарльзу и займись сексом. Делай все, что угодно, лишь бы забыться.
– Пожалуй, я исполню все три пожелания, – пообещала Пибоди, но тут увидела, что в их сторону направлялся Макнаб, и напряженно вытянулась, как флагшток.
– Мне нужно выпить, – сказал он, демонстративно глядя только на Еву. – Сейчас пойду и куплю ящик пива. Мы нужны вам в Центральном, Даллас?
– Нет. Со всех нас на сегодня достаточно. Доклад завтра утром, в восемь ноль-ноль.
– Вы его получите.
Затем, следуя своим планам, которые он вынашивал со вчерашнего дня, Макнаб заставил себя взглянуть на Пибоди:
– Тебя подвезти домой?
– Я… Ну… – Пибоди смущенно переминалась с ноги на ногу.
– Соглашайся, – сказала ей Ева. – На тебя грустно смотреть. В такой час тащиться на общественном транспорте неразумно.
– Мне не хотелось бы… – Под изумленным взглядом Евы Пибоди вдруг покраснела, как школьница. – Думаю, будет лучше, если… – Она закашлялась, потом договорила: – Спасибо за предложение, Макнаб. Но я в полном порядке, спасибо.
– Ты просто выглядишь усталой, – пробормотал Макнаб, и Ева с удивлением увидела, как его лицо тоже залилось краской. – Сегодня было нелегко, и я подумал…
– Нет, я неплохо себя чувствую, – Пибоди упорно разглядывала собственные ботинки.
– Ну, если так… Хорошо, завтра в восемь ноль-ноль.
Сунув руки в карманы и ссутулившись, Макнаб зашагал по улице.
– Пибоди, что это за дела? – спросила Ева.
– Ничего. Никаких дел. – Пибоди вскинула голову и, презирая себя, посмотрела вслед Макнабу. – Я не понимаю, почему все ко мне пристали… – И тут она увидела спасение: – О, смотрите! Вас, кажется, подвезут домой!
Пибоди с несказанным облегчением показала рукой на другую сторону улицы – там из лимузина выходил Рорк. Ева поглядела на своего мужа, который шел к ней в мерцании синего и красного света мигалок спецмашин, и почувствовала, что сейчас разрыдается.
– Бери мою машину и поезжай домой, – сказала она Пибоди. – Я уже вижу, на чем доберусь в Центральное завтра утром.
– Есть, сэр, – сказала Пибоди, но Ева уже переходила улицу навстречу Рорку.
– У тебя был насыщенный день, лейтенант.
Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но Ева отступила назад.
– Не прикасайся, я грязная. – По его взгляду она поняла, что ее слова не возымели действия, и умоляюще добавила: – Только не сейчас. Хорошо? О, боже, только не сейчас!
Когда они оба уселись, Рорк приказал шоферу везти их домой и закрыл шторку за его сиденьем.
– А теперь? – спросил он тихо.
Ева молча повернулась к нему, уткнулась в его плечо – и заплакала.
Выплакаться всегда полезно – особенно если рядом мужчина, который все понимает и может просто помолчать и подождать, когда иссякнут слезы. Когда они приехали домой, Ева приняла душ, выпила вина, которое ей налил Рорк, и даже поужинала, хотя была уверена, что не сможет проглотить ни крошки. Первая же ложка горячего супа вызвала в ее пустом желудке ощущение непередаваемого блаженства.
После ужина она откинулась на подушки кресла, облегченно вздохнула и сказала:
– Спасибо за то, что дал мне этот час. Он был мне так нужен…
«На самом деле ей требуется гораздо больше времени», – подумал Рорк, разглядывая ее бледное лицо и темные круги под глазами.
– Я приезжал на то место сегодня, – негромко сказал он. – Хотелось сделать что-нибудь, чтобы помочь тебе. Но гражданских лиц туда не пускали.
– Да, – Ева закрыла глаза, – не пускали.
Рорк пробыл на месте взрыва недолго, но успел осознать весь ужас происшедшего. Ему даже удалось мельком увидеть Еву – с глазами, потускневшими от горя, которое, как ей казалось, она скрыла от всех.
– Я не завидую тебе с твоей работенкой, лейтенант.
Она попыталась улыбнуться:
– Звучит неубедительно, поскольку ты всегда подглядываешь за мной. – Не открывая глаз, Ева дотронулась до его руки. – Это был один из твоих отелей? У меня не было времени справиться об этом.
– Да, один из моих. Так же как и погибшие там люди.
– Нет, – Ева распахнула глаза. – Люди – не твои.
– А чьи же? Ты считаешь, что мертвые являются твоей исключительной собственностью? – Рорк резко поднялся и налил себе бренди, которое не собирался до этого пить. – Привратник, который потерял руку и теперь может потерять жизнь, – мой старый друг. Мы знакомы не меньше десяти лет, и это я привез его из Лондона, потому что он очень хотел жить в Нью-Йорке.
– Извини, не знала.
– Официанты, музыканты, администраторы, коридорные… Все они погибли, работая на меня. – В глазах Рорка сверкала холодная ярость. – Каждый постоялец, каждый турист, каждый зевака – любой человек там находился под крышей моего здания, и это делает их всех моими!
Ева поднялась и взяла Рорка за руку:
– Ты не должен принимать все на свой счет. Этим негодяям нужен не ты лично и не твоя собственность. Их цель – власть.
– Мне наплевать, какие у них цели! Я хочу одного – разыскать их.
– Это моя работа – найти их. И я найду.
Он поставил свое бренди и взял ее за подбородок:
– Ты хочешь вывести меня из игры?
– Нет.
Рорк провел пальцем по ямочке на подбородке Евы и тихо обронил:
– Это уже прогресс.
– Давай разберемся, – предложила Ева.
– О, пожалуйста!
Она залпом выпила вино и заявила:
– Только не начинай разговаривать со мной в таком духе! «О, пожалуйста»… Можно подумать, что ты какой-то немыслимый аристократ. А мы оба с тобой знаем, что ты начинал с вышибания очков на дублинских кегельбанах.
Рорк улыбнулся:
– Теперь ты видишь, что мы уже разобрались – по крайней мере, друг в друге. Ты не возражаешь, если я устроюсь удобнее перед началом лекции?
Он сел, достал сигарету, опять взял свой бокал и изобразил крайнюю заинтересованность.
– Ты хочешь разозлить меня? – вскинулась Ева.
– Не очень. А вообще-то, для этого редко требуются какие-нибудь усилия. – Он затянулся, выпустил облако ароматного дыма, а затем вдруг решил облегчить ей труд: – Но давай не будем. Ты ведь понимаешь, что на самом деле мне не требуется лекция. Я давно уже запомнил и усвоил основные принципы: это твоя работа, я не должен в нее вмешиваться, прорабатывать собственные версии и так далее.
– А если ты усвоил эти основные принципы, то какого черта ты их не придерживаешься?
– Потому что не хочу… Если бы я их придерживался, ты бы не получила расшифрованных данных Наладчика, например.
Рорк улыбнулся, увидев, как у Евы округлились глаза.
– Я получил их утром и втихаря перегнал на компьютер Макнаба. Парень был уже близок к расшифровке, но я оказался проворнее его. Но об этом не будем. Не хочу уязвлять самолюбие Макнаба.
Ева насупилась:
– Теперь ты, видимо, ожидаешь, что я буду благодарить тебя?
– Действительно, я надеялся, что ты это сделаешь, – ответил Рорк, загасил сигарету и отставил бренди в сторону. Но только он коснулся ее пальцев, Ева быстро сложила руки на груди:
– Брось, дружочек. Мне нужно работать.
– И ты, так и быть, позволишь тебе помочь. – Он подцепил пальцами поясной ремень Евы и стал тянуть ее к себе, пока она не оказалась на нем. – Но сначала… я хочу тебя!
Рорк призывно прикоснулся губами к ее рту. Он, как всегда, ждал сопротивления, но его не последовало. Вместо этого Ева запустила пальцы в его волосы:
– Кажется, я могу поступиться парой минут.
Он рассмеялся, притянул ее ближе и перевернул на спину.
– Ты спешишь? Ну, тогда…
Его рот обрушился на нее – жаркий и жаждущий, заставляющий неистово биться сердце. Она не ожидала, что будет так, – как, впрочем, никогда не могла предвидеть того, что именно он мог сделать с ней одним лишь прикосновением, вкусом своих губ, просто взглядом.
И весь ужас, вся боль, вся горечь того, сквозь что она прошла в тот день, отлетели прочь в этом неистовом стремлении к соединению…
ГЛАВА 12
Ева вспомнила, что и они с Рорком когда-то бывали здесь. В памяти отложилась изысканность обстановки, красиво одетые люди, широко раскрытые глаза детей, восхищенные туристы, собиравшиеся группами за столами, чтобы приобщиться к старым традициям чаепития в «Плазе».
Преодолев оставшиеся до эпицентра несколько метров, Ева в ужасе остановилась перед зияющей огромной воронкой. Подошла Энн с воспаленными, покрасневшими от слез глазами.
– У них не было ни малейшего шанса выжить, Даллас, ни малейшего… Еще час назад здесь было полно людей! Сидели за столиками, слушали скрипача, попивали чай или вино, ели глазированные пирожные…
– Ты знаешь, какое вещество было использовано для взрыва?
– …Здесь были дети, – голос Энн стал громче и задрожал. – Маленькие дети в прогулочных колясках. И это их не остановило. Для наших мерзавцев это не имело никакого значения!
Ева все видела собственными глазами и знала, что теперь это долго будет приходить к ней во сне. Но она знала также, что сейчас они не имеют права поддаваться эмоциям. Ей захотелось как следует встряхнуть Энн:
– Мы ничем не можем им помочь, не можем повернуть время вспять и сделать все по-другому. Это свершилось, ничего не изменишь. Все, что от нас требуется теперь, – это постараться предотвратить нечто подобное впредь. Мне нужен твой доклад!
– Ты хочешь поскорее завести дело? – Энн резко повернулась к Еве; казалось, что она сейчас вцепится ей в лицо. – Ты можешь здесь спокойно стоять, смотреть на все это и требовать от меня доклад – как ни в чем не бывало, как обычно?
– Они-то делают свое дело, – негромко ответила Ева. – И ни на что другое не отвлекаются. Если мы хотим остановить их, то должны поступать так же.
– Тебе бы иметь под рукой чертовых дройдов вместо людей! Обратись в ад!
– Лейтенант Мэллой, – подошла Пибоди и дотронулась до руки Энн.
– Назад, сержант! – остановила ее Ева, которая уже забыла, что помощница все время находилась рядом с ней. – Я договорюсь о дройде, если вы не в состоянии представить мне отчет, лейтенант Мэллой.
– Вы получите доклад, когда мне будет что сообщить вам. А пока мне некогда с вами разговаривать, – с раздражением бросила Энн и пошла по руинам.
– Она не в себе, Даллас, не обращайте внимания.
– Я все понимаю, – ответила Ева, стараясь не показывать, как больно задел ее этот эпизод. – Мэллой скоро соберется с силами. Сотри связанный с ней кусок хронозаписи, он к делу не относится. Теперь вот что. Из «полевого набора» нам потребуются маски и перчатки, иначе мы не сможем здесь работать.
– А чем мы будем заниматься?
– Единственное, что мы сейчас сможем делать, – это помогать спасательным командам.
Это был печальный и ужасный труд – его мог выполнять только человек, способный полностью забыть о самом себе. Ева пыталась выставить перед собой некую психологическую защиту. Она убеждала себя, что имеет дело не с людьми, а с фрагментами, с вещественными доказательствами. Когда же этот щит начинал опускаться и ее захлестывала волна ужаса, она снова старалась обмануть себя, освободиться от осознания кошмарной реальности и найти в себе силы продолжать работу.
Когда Ева и Пибоди вышли из здания, было уже темно.
– Ты как? – спросила Ева.
– Думала, не оживу.
– Иди домой, прими душ – и напейся. А лучше позвони Чарльзу и займись сексом. Делай все, что угодно, лишь бы забыться.
– Пожалуй, я исполню все три пожелания, – пообещала Пибоди, но тут увидела, что в их сторону направлялся Макнаб, и напряженно вытянулась, как флагшток.
– Мне нужно выпить, – сказал он, демонстративно глядя только на Еву. – Сейчас пойду и куплю ящик пива. Мы нужны вам в Центральном, Даллас?
– Нет. Со всех нас на сегодня достаточно. Доклад завтра утром, в восемь ноль-ноль.
– Вы его получите.
Затем, следуя своим планам, которые он вынашивал со вчерашнего дня, Макнаб заставил себя взглянуть на Пибоди:
– Тебя подвезти домой?
– Я… Ну… – Пибоди смущенно переминалась с ноги на ногу.
– Соглашайся, – сказала ей Ева. – На тебя грустно смотреть. В такой час тащиться на общественном транспорте неразумно.
– Мне не хотелось бы… – Под изумленным взглядом Евы Пибоди вдруг покраснела, как школьница. – Думаю, будет лучше, если… – Она закашлялась, потом договорила: – Спасибо за предложение, Макнаб. Но я в полном порядке, спасибо.
– Ты просто выглядишь усталой, – пробормотал Макнаб, и Ева с удивлением увидела, как его лицо тоже залилось краской. – Сегодня было нелегко, и я подумал…
– Нет, я неплохо себя чувствую, – Пибоди упорно разглядывала собственные ботинки.
– Ну, если так… Хорошо, завтра в восемь ноль-ноль.
Сунув руки в карманы и ссутулившись, Макнаб зашагал по улице.
– Пибоди, что это за дела? – спросила Ева.
– Ничего. Никаких дел. – Пибоди вскинула голову и, презирая себя, посмотрела вслед Макнабу. – Я не понимаю, почему все ко мне пристали… – И тут она увидела спасение: – О, смотрите! Вас, кажется, подвезут домой!
Пибоди с несказанным облегчением показала рукой на другую сторону улицы – там из лимузина выходил Рорк. Ева поглядела на своего мужа, который шел к ней в мерцании синего и красного света мигалок спецмашин, и почувствовала, что сейчас разрыдается.
– Бери мою машину и поезжай домой, – сказала она Пибоди. – Я уже вижу, на чем доберусь в Центральное завтра утром.
– Есть, сэр, – сказала Пибоди, но Ева уже переходила улицу навстречу Рорку.
– У тебя был насыщенный день, лейтенант.
Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но Ева отступила назад.
– Не прикасайся, я грязная. – По его взгляду она поняла, что ее слова не возымели действия, и умоляюще добавила: – Только не сейчас. Хорошо? О, боже, только не сейчас!
Когда они оба уселись, Рорк приказал шоферу везти их домой и закрыл шторку за его сиденьем.
– А теперь? – спросил он тихо.
Ева молча повернулась к нему, уткнулась в его плечо – и заплакала.
Выплакаться всегда полезно – особенно если рядом мужчина, который все понимает и может просто помолчать и подождать, когда иссякнут слезы. Когда они приехали домой, Ева приняла душ, выпила вина, которое ей налил Рорк, и даже поужинала, хотя была уверена, что не сможет проглотить ни крошки. Первая же ложка горячего супа вызвала в ее пустом желудке ощущение непередаваемого блаженства.
После ужина она откинулась на подушки кресла, облегченно вздохнула и сказала:
– Спасибо за то, что дал мне этот час. Он был мне так нужен…
«На самом деле ей требуется гораздо больше времени», – подумал Рорк, разглядывая ее бледное лицо и темные круги под глазами.
– Я приезжал на то место сегодня, – негромко сказал он. – Хотелось сделать что-нибудь, чтобы помочь тебе. Но гражданских лиц туда не пускали.
– Да, – Ева закрыла глаза, – не пускали.
Рорк пробыл на месте взрыва недолго, но успел осознать весь ужас происшедшего. Ему даже удалось мельком увидеть Еву – с глазами, потускневшими от горя, которое, как ей казалось, она скрыла от всех.
– Я не завидую тебе с твоей работенкой, лейтенант.
Она попыталась улыбнуться:
– Звучит неубедительно, поскольку ты всегда подглядываешь за мной. – Не открывая глаз, Ева дотронулась до его руки. – Это был один из твоих отелей? У меня не было времени справиться об этом.
– Да, один из моих. Так же как и погибшие там люди.
– Нет, – Ева распахнула глаза. – Люди – не твои.
– А чьи же? Ты считаешь, что мертвые являются твоей исключительной собственностью? – Рорк резко поднялся и налил себе бренди, которое не собирался до этого пить. – Привратник, который потерял руку и теперь может потерять жизнь, – мой старый друг. Мы знакомы не меньше десяти лет, и это я привез его из Лондона, потому что он очень хотел жить в Нью-Йорке.
– Извини, не знала.
– Официанты, музыканты, администраторы, коридорные… Все они погибли, работая на меня. – В глазах Рорка сверкала холодная ярость. – Каждый постоялец, каждый турист, каждый зевака – любой человек там находился под крышей моего здания, и это делает их всех моими!
Ева поднялась и взяла Рорка за руку:
– Ты не должен принимать все на свой счет. Этим негодяям нужен не ты лично и не твоя собственность. Их цель – власть.
– Мне наплевать, какие у них цели! Я хочу одного – разыскать их.
– Это моя работа – найти их. И я найду.
Он поставил свое бренди и взял ее за подбородок:
– Ты хочешь вывести меня из игры?
– Нет.
Рорк провел пальцем по ямочке на подбородке Евы и тихо обронил:
– Это уже прогресс.
– Давай разберемся, – предложила Ева.
– О, пожалуйста!
Она залпом выпила вино и заявила:
– Только не начинай разговаривать со мной в таком духе! «О, пожалуйста»… Можно подумать, что ты какой-то немыслимый аристократ. А мы оба с тобой знаем, что ты начинал с вышибания очков на дублинских кегельбанах.
Рорк улыбнулся:
– Теперь ты видишь, что мы уже разобрались – по крайней мере, друг в друге. Ты не возражаешь, если я устроюсь удобнее перед началом лекции?
Он сел, достал сигарету, опять взял свой бокал и изобразил крайнюю заинтересованность.
– Ты хочешь разозлить меня? – вскинулась Ева.
– Не очень. А вообще-то, для этого редко требуются какие-нибудь усилия. – Он затянулся, выпустил облако ароматного дыма, а затем вдруг решил облегчить ей труд: – Но давай не будем. Ты ведь понимаешь, что на самом деле мне не требуется лекция. Я давно уже запомнил и усвоил основные принципы: это твоя работа, я не должен в нее вмешиваться, прорабатывать собственные версии и так далее.
– А если ты усвоил эти основные принципы, то какого черта ты их не придерживаешься?
– Потому что не хочу… Если бы я их придерживался, ты бы не получила расшифрованных данных Наладчика, например.
Рорк улыбнулся, увидев, как у Евы округлились глаза.
– Я получил их утром и втихаря перегнал на компьютер Макнаба. Парень был уже близок к расшифровке, но я оказался проворнее его. Но об этом не будем. Не хочу уязвлять самолюбие Макнаба.
Ева насупилась:
– Теперь ты, видимо, ожидаешь, что я буду благодарить тебя?
– Действительно, я надеялся, что ты это сделаешь, – ответил Рорк, загасил сигарету и отставил бренди в сторону. Но только он коснулся ее пальцев, Ева быстро сложила руки на груди:
– Брось, дружочек. Мне нужно работать.
– И ты, так и быть, позволишь тебе помочь. – Он подцепил пальцами поясной ремень Евы и стал тянуть ее к себе, пока она не оказалась на нем. – Но сначала… я хочу тебя!
Рорк призывно прикоснулся губами к ее рту. Он, как всегда, ждал сопротивления, но его не последовало. Вместо этого Ева запустила пальцы в его волосы:
– Кажется, я могу поступиться парой минут.
Он рассмеялся, притянул ее ближе и перевернул на спину.
– Ты спешишь? Ну, тогда…
Его рот обрушился на нее – жаркий и жаждущий, заставляющий неистово биться сердце. Она не ожидала, что будет так, – как, впрочем, никогда не могла предвидеть того, что именно он мог сделать с ней одним лишь прикосновением, вкусом своих губ, просто взглядом.
И весь ужас, вся боль, вся горечь того, сквозь что она прошла в тот день, отлетели прочь в этом неистовом стремлении к соединению…
ГЛАВА 12
– Мы делаем это здесь не потому, что я хочу обойти Службу компьютерной охраны, – заявила Ева. Она стояла посреди домашнего кабинета Рорка, а он сидел за пультом своего незарегистрированного – а стало быть, незаконного – оборудования.
– Хм, – прозвучало в ответ.
Ева сощурилась:
– Повторяю, Рорк, что мы здесь не для того!
– Это твоя версия, и я готов ее придерживаться.
– Лучше придержи свои комментарии, дружок. Ты прекрасно знаешь, почему я иду таким, скажем, частным путем. У «Кассандры» имеется еще больше всяких незаконных игрушек, чем и у тебя. И им так же, как и тебе, наплевать на святость чужой конфиденциальности. Вполне возможно, они пролезли в мои компьютеры и здесь, и в Центральном. А я не хочу, чтобы они и дальше пиратским путем получали сведения о ходе расследования.
Рорк выпрямился и рассудительно кивнул:
– Это тоже очень хорошая версия, и ты прекрасно ее обосновала. Ну, а теперь, если ты закончила успокаивать свою совесть, может быть, сделаешь для нас обоих кофе?
– Терпеть не могу, когда ты смеешься надо мной!
– Даже если у меня есть для этого повод?
– Особенно если есть, – огрызнулась Ева и подошла к кофеварке. – В данном случае я имею дело с группой, у которой нет и малой толики совести, но есть сильная финансовая база, высокопрофессиональные технические навыки и опыт конспирации. – Она поставила на пульт две чашки и язвительно улыбнулась: – Кстати, эти люди напоминают мне кое-кого…
– Серьезно? – очень мягким голосом спросил Рорк, беря одну из чашек.
– Вот поэтому-то я и хочу использовать все, что у тебя есть для этого случая, – деньги, оборудование, опыт, – и этот твой криминальный мозг.
– Дорогая, все, что ты перечислила, всегда к твоим услугам. А теперь в продолжение всего этого хочу тебе сообщить, что я добился некоторого прогресса в раскапывании сведений о «Маунт Олимпус» и его ответвлениях.
– У тебя есть что-то? – встрепенулась Ева. – А что же молчал?!
– Были другие заботы: тебе требовался час, мне требовалась ты…
– Но ведь это же важнее всего!.. – начала было Ева, но махнула рукой: ворчание было бы напрасной тратой времени. – Что тебе удалось добыть?
– Ровным счетом ничего.
– Но ты ведь сказал, что обнаружил их!
– Нет, я сказал, что добился прогресса, но этот прогресс – ничто. И они – ничто. Их не существует.
– То есть как?!
Ева почувствовала себя обескураженной. Она болезненно переживала ситуации, когда неожиданно рушилось ее уже начавшее складываться представление о преступнике – своего рода «скелет» преступления – и она оставалась ни с чем и была вынуждена начинать все сначала. Словно еще хватаясь за остатки какой-то надежды, она воскликнула:
– Но ведь они наследили по всей комьютерной сети! Электронные компании, хранилища, деловые комплексы, производство…
– Все это существует только в компьютерных записях. А информационно-поисковый язык… Он в реальной жизни тоже ничто. Можно назвать «Маунт Олимпус» виртуальной компанией. Это вывеска, Ева.
– Виртуальная вывеска? Но зачем?.. – И тут до нее дошло: – Дьявол! Это же попытка увести нас в сторону, сбить с толку и заставить тратить время впустую! Они знали, что в своем расследовании я буду искать все, что связано с именем Кассандра, и, следовательно, выйду на «Маунт Олимпус». Таким образом, я угроблю массу времени в бесполезных розысках того, чего на самом деле нет, и в конце концов выдохнусь.
– Не очень много времени, – подчеркнул Рорк. – Кто бы там ни выдумал этот лабиринт – такой сложный и неплохо разработанный, – они не знают, с какой скоростью ты будешь пробираться по нему.
– Сейчас-то они думают, что я все еще иду этой путаной дорожкой… Итак, Отдел электронного сыска продолжает свой поиск! Нужно только сказать Фини, чтобы он делал это медленнее. Пусть «Кассандра» думает, что мы до сих пор упрямо продвигаемся к тупику.
– Прекрасно. Они укрепятся в этой уверенности, а ты тем временем сосредоточишься на других направлениях.
Отпив кофе, Ева стала размышлять дальше:
– Ну, с этим все понятно. Теперь мне требуется узнать все, что можно, о группе «Аполлон». Я дала задание Пибоди, но боюсь, что она нароет немного и не скоро. Мне нужна не только формальная атрибутика группы и ее история, но и теневая сторона. Мне кажется, что, если хорошенько покопаться за фасадом, то можно найти какие-то зацепки для прояснения вопроса о «Кассандре».
– Что ж, тогда отсюда и начнем, – предложил Рорк.
– Нужна информация о наиболее активных участниках: что с ними стало, адреса оставшихся в живых, сведения о членах их семей, о любовницах, братьях, сестрах, детях, внуках.
Ева сделала паузу. Ее глаза постепенно становились настоящими глазами копа – по-казенному невыразительными. Затем перечень задач для Рорка был продолжен:
– В своем дневнике Наладчик говорил о возмездии. Нужно узнать имена тех, кто был особенно близок к погибшим деятелям «Аполлона» или состоял в непосредственном окружении Джеймса Роувана.
– В ФБР должны быть досье. Закрытые, но есть. – Рорк поднял бровь, развлекаясь явной внутренней борьбой, написанной на лице Евы. – Однако мне потребуется время.
– Вот времени-то у нас как раз и нет. Ты не мог бы параллельно передавать то, что удастся выудить, на один из вспомогательных компьютеров? Я бы тогда сразу начала сопоставление установочных данных. Хочу посмотреть, не встретится ли там кто-то из тех, кто относился к этому делу, кто работал или работает на каком-либо из трех объектов нападения «Аполлона».
Рорк кивнул на компьютер слева от пульта:
– Давай, располагайся. Я бы обратил основное внимание сначала на должности низкого уровня: их не так тщательно проверяли.
Следующие двадцать минут Ева просматривала все, что попадалось о взрыве в филиале Пентагона, а Рорк за своим пультом просачивался сквозь защитные препоны компьютерной системы ФБР и копался в закрытых файлах. Он знал дорогу, поскольку делал это не первый раз, и проскальзывал через закрытые уровни, как тень сквозь тьму. Попутно забавы ради он заглянул в содержание файла, которому ФБР присвоило название «Рорк», и усмехнулся.
Досье содержало на удивление скудную информацию о человеке такого масштаба. С другой стороны, в свое время, когда ему еще не было двадцати, Рорк уничтожил, подправил, «скорректировал» значительную часть данных. В результате файлы ФБР, Интерпола, ирландской и британской полиции не содержали ничего такого, чего он мог бы опасаться. Тогда он считал, что это, в конце концов, вопросы его частной жизни и никого не касаются. Впрочем, если смотреть правде в глаза, с тех пор он не изменил своего мнения…
– Так, есть… – пробормотал он.
– Уже?!
– Но это пока только ФБР, – предупредил Рорк. – Вот, пожалуйста, твой самый желанный мужчина – Джеймс Томас Роуван, уроженец Бостона.
– Среди деятелей подобного типа редко попадаются такие, которые выглядели бы явными безумцами, – обронила Ева, изучая лицо на экране.
Острые скулы, улыбчивый рот, ясные голубые глаза, коротко стриженные и слегка подернутые сединой темные волосы. По внешности его можно было отнести к типажу преуспевающих администраторов.
Рорк стал вслух отмечать основные моменты:
– Джейми, как его звали друзья, вырос в богатой семье. Закрытые частные школы, Гарвард. Специализация – общественные науки. Вероятное предназначение – политическая карьера. Прошел курс военной подготовки по профилю спецвойск. Выполнял какую-то работу для ЦРУ. Родители умерли. Есть сестра – Джулия Роуван Питерман…
Ева наклонилась к монитору.
– На пенсии, живет в Тампе. Так, идем дальше. Был женат на Монике Стоун. Двое детей: Шарлотта и Джеймс-младший… Рорк, давай посмотрим Монику.
Подсчитав возраст жены Роувана, Ева решила, что появившийся на экране снимок был сделан совсем недавно. Стало быть, ФБР все еще держит эту семью в поле зрения. Судя по изображению, Моника была когда-то привлекательной женщиной – лицо осталось приятным, только вокруг рта и глаз залегли глубокие морщины. И рот, и глаза несли отпечаток горечи. Волосы поседели, а стрижка выглядела не слишком аккуратно.
Ева стала читать дальше:
– Живет в штате Мэн, в одиночестве, без работы. Получает пенсию… Слушай, наверняка в это время года в Мэне жуткий холодище!
– Да уж. Тебе придется надеть кальсоны, лейтенант.
– А может, и стоило бы чуть-чуть померзнуть, чтобы переговорить с Моникой… Так, а что там с детьми?
На экране появилось продолжение текста, и Ева нахмурилась.
– Считаются умершими. Оба? Одна и та же дата смерти?! Ну-ка, посмотрим подробнее.
– Минуточку, – остановил ее Рорк. – Заметь, эта дата совпадает с датой смерти самого Роувана.
– Да, видела.
– Это взрыв. Федеральные силы взорвали его дом, хотя официально было объявлено, что он сделал это сам. Кстати, в файле подтверждается, что это было делом рук федералов: указано время, подразделение, приведен приказ о ликвидации… По дате получается, что дети были с ним в доме.
– Ты хочешь сказать, что для устранения Роувана ФБР взорвало его дом вместе с ним, а заодно и с детьми? – спросила Ева.
Рорк стал перечислять:
– Роуван, его дети, любовница, которая в этот момент находилась в доме, два его ближайших помощника и еще три члена «Аполлона». – Он поднялся, чтобы приготовить еще кофе. – Прочти весь файл, Ева. Они сели ему на хвост. За ним гонялись с тех пор, как его группа взяла на себя ответственность за взрыв в филиале Пентагона. За его голову было обещано крупное вознаграждение.
– Мне некогда читать, расскажи основное.
Рорк принес Еве свежий кофе и продолжал:
– Он ушел в подполье, переезжал с места на место, менял имя, а если надо было, то и внешность. И все это время он умудрялся делать записи своих обращений и запускать их в эфир. Он отрывался от гончих в течение нескольких месяцев, но всего лишь на шаг или два.
– И таскал за собой двоих детей? – удивилась Ева.
– Согласно этим файлам, он постоянно держал их поблизости. Потом агенты ФБР вконец загнали его, окружили его дом, ворвались внутрь – и сделали дело. Они хотели убрать его, чтобы сломать хребет организации, и они своего добились.
«Но почему же дети были не с матерью?» – было первой непроизвольной мыслью Евы. А впрочем, что она вообще знала о матерях? Собственная мать бросила ее, оставив с человеком, который ее избивал и насиловал в течение всего детства. Была ли у женщины, которая дала жизнь Еве, такая же горечь в глазах, как у той женщины, снимок которой смотрел с экрана? Был ли у нее, матери Евы, столь же настороженный и хмурый взгляд?..
Ева отогнала от себя эти мысли и отпила кофе, но на сей раз он оставил во рту горьковатый привкус.
– Возмездие… – сказала она. – Если Наладчик был прав, и это является одним из мотивов «Кассандры»… «Мы – хранители верности». Эта фраза содержалась в каждом из их посланий. Верность Роувану? Его памяти?
– Логично.
– Хенсон. Фини рассказывал, что человек по имени Уильям Хенсон был одним из приближенных Роувана. Здесь есть список погибших, так или иначе связанных с «Аполлоном»?
Рорк вывел на экран перечень и тихо ахнул:
– О боже, да здесь их сотни!
– Насколько мне известно, сотрудники ФБР охотились на них несколько лет. – Ева быстро просматривала пробегавший на экране список. – И были не очень-то разборчивы. Похоже, Хенсона здесь нет.
– Подожди. Я поищу его для тебя.
– Спасибо. Перебрось вот тот кусок на мой компьютер и продолжай копать.
– Хорошо, дорогая. – Он провел рукой по ее волосам. – Только сначала тебе нужно успокоиться. Почему ты так нервничаешь?
– Не могу понять, зачем ему понадобилось держать при себе детей… Уж я-то отлично знаю, как это бывает, когда твоя жизнь находится во власти человека, глядящего на тебя как на вещь, которую можно использовать или выбросить – в зависимости от настроения.
– Но кто-то кого-то любит, Ева. И любит неистово. – Он прижал губы к ее лбу. – А кто-то – нет.
– М-да, конечно. Вот давай и посмотрим, что Роуван и его группа любили, к тому же неистово, – сказала Ева и пошла к компьютеру: ей казалось, что ответ можно было найти в заявлениях «Аполлона».
«Мы – боги войны…»
Каждое заявление начиналось с этой отдельной строки. Что за этим стояло? Высокомерие? Приверженность насилию? Стремление к власти?
«Мы пришли к окончательному выводу о том, что правительство страны коррумпировано, является орудием для эксплуатации масс, для подавления мысли и для увековечивания своего бессмысленного существования. Система насквозь изъедена пороками и должна быть уничтожена. На ее дымящемся прахе возникнет новый режим. Вставайте на нашу сторону, те, кто верит в справедливость! Мы, „Аполлон“, используем против угнетателей собственное оружие. И наше дело восторжествует. Граждане мира! Порвите цепи, которыми опутала вас господствующая верхушка! Мы обещаем вам свободу».
Ева пыталась найти подтекст. Нападки на систему? Попытки взывать к обычным людям или к интеллектуалам? Оправдание массового убийства невинных ради торжества новой жизни?
Следующее заявление было еще более решительным:
«Мы – боги войны.
Сегодня в полдень наш гнев обрушился на главное военное учреждение, известное под названием Пентагон, этот символ прогнившей системы. Внутри взорванного здания все были преступниками, и все они теперь мертвы.
Мы вновь требуем безоговорочной капитуляции власти и отказа так называемого Главнокомандующего от всех его полномочий. Мы требуем, чтобы все военнослужащие, все силы полиции сложили оружие.
Мы, «Аполлон», обещаем проявить милосердие ко всем, кто выполнит наши условия в течение трех суток. И беспощадность к тем, кто будет продолжать противостояние!»
Это обращение было передано в эфир менее чем за полгода до того, как был взорван дом Роувана со всеми его обитателями. Что было нужно этому самозваному богу? Очевидно, то же, чего хотели все боги, – низкопоклонство, страх, подчинение, восхваление.
– Хм, – прозвучало в ответ.
Ева сощурилась:
– Повторяю, Рорк, что мы здесь не для того!
– Это твоя версия, и я готов ее придерживаться.
– Лучше придержи свои комментарии, дружок. Ты прекрасно знаешь, почему я иду таким, скажем, частным путем. У «Кассандры» имеется еще больше всяких незаконных игрушек, чем и у тебя. И им так же, как и тебе, наплевать на святость чужой конфиденциальности. Вполне возможно, они пролезли в мои компьютеры и здесь, и в Центральном. А я не хочу, чтобы они и дальше пиратским путем получали сведения о ходе расследования.
Рорк выпрямился и рассудительно кивнул:
– Это тоже очень хорошая версия, и ты прекрасно ее обосновала. Ну, а теперь, если ты закончила успокаивать свою совесть, может быть, сделаешь для нас обоих кофе?
– Терпеть не могу, когда ты смеешься надо мной!
– Даже если у меня есть для этого повод?
– Особенно если есть, – огрызнулась Ева и подошла к кофеварке. – В данном случае я имею дело с группой, у которой нет и малой толики совести, но есть сильная финансовая база, высокопрофессиональные технические навыки и опыт конспирации. – Она поставила на пульт две чашки и язвительно улыбнулась: – Кстати, эти люди напоминают мне кое-кого…
– Серьезно? – очень мягким голосом спросил Рорк, беря одну из чашек.
– Вот поэтому-то я и хочу использовать все, что у тебя есть для этого случая, – деньги, оборудование, опыт, – и этот твой криминальный мозг.
– Дорогая, все, что ты перечислила, всегда к твоим услугам. А теперь в продолжение всего этого хочу тебе сообщить, что я добился некоторого прогресса в раскапывании сведений о «Маунт Олимпус» и его ответвлениях.
– У тебя есть что-то? – встрепенулась Ева. – А что же молчал?!
– Были другие заботы: тебе требовался час, мне требовалась ты…
– Но ведь это же важнее всего!.. – начала было Ева, но махнула рукой: ворчание было бы напрасной тратой времени. – Что тебе удалось добыть?
– Ровным счетом ничего.
– Но ты ведь сказал, что обнаружил их!
– Нет, я сказал, что добился прогресса, но этот прогресс – ничто. И они – ничто. Их не существует.
– То есть как?!
Ева почувствовала себя обескураженной. Она болезненно переживала ситуации, когда неожиданно рушилось ее уже начавшее складываться представление о преступнике – своего рода «скелет» преступления – и она оставалась ни с чем и была вынуждена начинать все сначала. Словно еще хватаясь за остатки какой-то надежды, она воскликнула:
– Но ведь они наследили по всей комьютерной сети! Электронные компании, хранилища, деловые комплексы, производство…
– Все это существует только в компьютерных записях. А информационно-поисковый язык… Он в реальной жизни тоже ничто. Можно назвать «Маунт Олимпус» виртуальной компанией. Это вывеска, Ева.
– Виртуальная вывеска? Но зачем?.. – И тут до нее дошло: – Дьявол! Это же попытка увести нас в сторону, сбить с толку и заставить тратить время впустую! Они знали, что в своем расследовании я буду искать все, что связано с именем Кассандра, и, следовательно, выйду на «Маунт Олимпус». Таким образом, я угроблю массу времени в бесполезных розысках того, чего на самом деле нет, и в конце концов выдохнусь.
– Не очень много времени, – подчеркнул Рорк. – Кто бы там ни выдумал этот лабиринт – такой сложный и неплохо разработанный, – они не знают, с какой скоростью ты будешь пробираться по нему.
– Сейчас-то они думают, что я все еще иду этой путаной дорожкой… Итак, Отдел электронного сыска продолжает свой поиск! Нужно только сказать Фини, чтобы он делал это медленнее. Пусть «Кассандра» думает, что мы до сих пор упрямо продвигаемся к тупику.
– Прекрасно. Они укрепятся в этой уверенности, а ты тем временем сосредоточишься на других направлениях.
Отпив кофе, Ева стала размышлять дальше:
– Ну, с этим все понятно. Теперь мне требуется узнать все, что можно, о группе «Аполлон». Я дала задание Пибоди, но боюсь, что она нароет немного и не скоро. Мне нужна не только формальная атрибутика группы и ее история, но и теневая сторона. Мне кажется, что, если хорошенько покопаться за фасадом, то можно найти какие-то зацепки для прояснения вопроса о «Кассандре».
– Что ж, тогда отсюда и начнем, – предложил Рорк.
– Нужна информация о наиболее активных участниках: что с ними стало, адреса оставшихся в живых, сведения о членах их семей, о любовницах, братьях, сестрах, детях, внуках.
Ева сделала паузу. Ее глаза постепенно становились настоящими глазами копа – по-казенному невыразительными. Затем перечень задач для Рорка был продолжен:
– В своем дневнике Наладчик говорил о возмездии. Нужно узнать имена тех, кто был особенно близок к погибшим деятелям «Аполлона» или состоял в непосредственном окружении Джеймса Роувана.
– В ФБР должны быть досье. Закрытые, но есть. – Рорк поднял бровь, развлекаясь явной внутренней борьбой, написанной на лице Евы. – Однако мне потребуется время.
– Вот времени-то у нас как раз и нет. Ты не мог бы параллельно передавать то, что удастся выудить, на один из вспомогательных компьютеров? Я бы тогда сразу начала сопоставление установочных данных. Хочу посмотреть, не встретится ли там кто-то из тех, кто относился к этому делу, кто работал или работает на каком-либо из трех объектов нападения «Аполлона».
Рорк кивнул на компьютер слева от пульта:
– Давай, располагайся. Я бы обратил основное внимание сначала на должности низкого уровня: их не так тщательно проверяли.
Следующие двадцать минут Ева просматривала все, что попадалось о взрыве в филиале Пентагона, а Рорк за своим пультом просачивался сквозь защитные препоны компьютерной системы ФБР и копался в закрытых файлах. Он знал дорогу, поскольку делал это не первый раз, и проскальзывал через закрытые уровни, как тень сквозь тьму. Попутно забавы ради он заглянул в содержание файла, которому ФБР присвоило название «Рорк», и усмехнулся.
Досье содержало на удивление скудную информацию о человеке такого масштаба. С другой стороны, в свое время, когда ему еще не было двадцати, Рорк уничтожил, подправил, «скорректировал» значительную часть данных. В результате файлы ФБР, Интерпола, ирландской и британской полиции не содержали ничего такого, чего он мог бы опасаться. Тогда он считал, что это, в конце концов, вопросы его частной жизни и никого не касаются. Впрочем, если смотреть правде в глаза, с тех пор он не изменил своего мнения…
– Так, есть… – пробормотал он.
– Уже?!
– Но это пока только ФБР, – предупредил Рорк. – Вот, пожалуйста, твой самый желанный мужчина – Джеймс Томас Роуван, уроженец Бостона.
– Среди деятелей подобного типа редко попадаются такие, которые выглядели бы явными безумцами, – обронила Ева, изучая лицо на экране.
Острые скулы, улыбчивый рот, ясные голубые глаза, коротко стриженные и слегка подернутые сединой темные волосы. По внешности его можно было отнести к типажу преуспевающих администраторов.
Рорк стал вслух отмечать основные моменты:
– Джейми, как его звали друзья, вырос в богатой семье. Закрытые частные школы, Гарвард. Специализация – общественные науки. Вероятное предназначение – политическая карьера. Прошел курс военной подготовки по профилю спецвойск. Выполнял какую-то работу для ЦРУ. Родители умерли. Есть сестра – Джулия Роуван Питерман…
Ева наклонилась к монитору.
– На пенсии, живет в Тампе. Так, идем дальше. Был женат на Монике Стоун. Двое детей: Шарлотта и Джеймс-младший… Рорк, давай посмотрим Монику.
Подсчитав возраст жены Роувана, Ева решила, что появившийся на экране снимок был сделан совсем недавно. Стало быть, ФБР все еще держит эту семью в поле зрения. Судя по изображению, Моника была когда-то привлекательной женщиной – лицо осталось приятным, только вокруг рта и глаз залегли глубокие морщины. И рот, и глаза несли отпечаток горечи. Волосы поседели, а стрижка выглядела не слишком аккуратно.
Ева стала читать дальше:
– Живет в штате Мэн, в одиночестве, без работы. Получает пенсию… Слушай, наверняка в это время года в Мэне жуткий холодище!
– Да уж. Тебе придется надеть кальсоны, лейтенант.
– А может, и стоило бы чуть-чуть померзнуть, чтобы переговорить с Моникой… Так, а что там с детьми?
На экране появилось продолжение текста, и Ева нахмурилась.
– Считаются умершими. Оба? Одна и та же дата смерти?! Ну-ка, посмотрим подробнее.
– Минуточку, – остановил ее Рорк. – Заметь, эта дата совпадает с датой смерти самого Роувана.
– Да, видела.
– Это взрыв. Федеральные силы взорвали его дом, хотя официально было объявлено, что он сделал это сам. Кстати, в файле подтверждается, что это было делом рук федералов: указано время, подразделение, приведен приказ о ликвидации… По дате получается, что дети были с ним в доме.
– Ты хочешь сказать, что для устранения Роувана ФБР взорвало его дом вместе с ним, а заодно и с детьми? – спросила Ева.
Рорк стал перечислять:
– Роуван, его дети, любовница, которая в этот момент находилась в доме, два его ближайших помощника и еще три члена «Аполлона». – Он поднялся, чтобы приготовить еще кофе. – Прочти весь файл, Ева. Они сели ему на хвост. За ним гонялись с тех пор, как его группа взяла на себя ответственность за взрыв в филиале Пентагона. За его голову было обещано крупное вознаграждение.
– Мне некогда читать, расскажи основное.
Рорк принес Еве свежий кофе и продолжал:
– Он ушел в подполье, переезжал с места на место, менял имя, а если надо было, то и внешность. И все это время он умудрялся делать записи своих обращений и запускать их в эфир. Он отрывался от гончих в течение нескольких месяцев, но всего лишь на шаг или два.
– И таскал за собой двоих детей? – удивилась Ева.
– Согласно этим файлам, он постоянно держал их поблизости. Потом агенты ФБР вконец загнали его, окружили его дом, ворвались внутрь – и сделали дело. Они хотели убрать его, чтобы сломать хребет организации, и они своего добились.
«Но почему же дети были не с матерью?» – было первой непроизвольной мыслью Евы. А впрочем, что она вообще знала о матерях? Собственная мать бросила ее, оставив с человеком, который ее избивал и насиловал в течение всего детства. Была ли у женщины, которая дала жизнь Еве, такая же горечь в глазах, как у той женщины, снимок которой смотрел с экрана? Был ли у нее, матери Евы, столь же настороженный и хмурый взгляд?..
Ева отогнала от себя эти мысли и отпила кофе, но на сей раз он оставил во рту горьковатый привкус.
– Возмездие… – сказала она. – Если Наладчик был прав, и это является одним из мотивов «Кассандры»… «Мы – хранители верности». Эта фраза содержалась в каждом из их посланий. Верность Роувану? Его памяти?
– Логично.
– Хенсон. Фини рассказывал, что человек по имени Уильям Хенсон был одним из приближенных Роувана. Здесь есть список погибших, так или иначе связанных с «Аполлоном»?
Рорк вывел на экран перечень и тихо ахнул:
– О боже, да здесь их сотни!
– Насколько мне известно, сотрудники ФБР охотились на них несколько лет. – Ева быстро просматривала пробегавший на экране список. – И были не очень-то разборчивы. Похоже, Хенсона здесь нет.
– Подожди. Я поищу его для тебя.
– Спасибо. Перебрось вот тот кусок на мой компьютер и продолжай копать.
– Хорошо, дорогая. – Он провел рукой по ее волосам. – Только сначала тебе нужно успокоиться. Почему ты так нервничаешь?
– Не могу понять, зачем ему понадобилось держать при себе детей… Уж я-то отлично знаю, как это бывает, когда твоя жизнь находится во власти человека, глядящего на тебя как на вещь, которую можно использовать или выбросить – в зависимости от настроения.
– Но кто-то кого-то любит, Ева. И любит неистово. – Он прижал губы к ее лбу. – А кто-то – нет.
– М-да, конечно. Вот давай и посмотрим, что Роуван и его группа любили, к тому же неистово, – сказала Ева и пошла к компьютеру: ей казалось, что ответ можно было найти в заявлениях «Аполлона».
«Мы – боги войны…»
Каждое заявление начиналось с этой отдельной строки. Что за этим стояло? Высокомерие? Приверженность насилию? Стремление к власти?
«Мы пришли к окончательному выводу о том, что правительство страны коррумпировано, является орудием для эксплуатации масс, для подавления мысли и для увековечивания своего бессмысленного существования. Система насквозь изъедена пороками и должна быть уничтожена. На ее дымящемся прахе возникнет новый режим. Вставайте на нашу сторону, те, кто верит в справедливость! Мы, „Аполлон“, используем против угнетателей собственное оружие. И наше дело восторжествует. Граждане мира! Порвите цепи, которыми опутала вас господствующая верхушка! Мы обещаем вам свободу».
Ева пыталась найти подтекст. Нападки на систему? Попытки взывать к обычным людям или к интеллектуалам? Оправдание массового убийства невинных ради торжества новой жизни?
Следующее заявление было еще более решительным:
«Мы – боги войны.
Сегодня в полдень наш гнев обрушился на главное военное учреждение, известное под названием Пентагон, этот символ прогнившей системы. Внутри взорванного здания все были преступниками, и все они теперь мертвы.
Мы вновь требуем безоговорочной капитуляции власти и отказа так называемого Главнокомандующего от всех его полномочий. Мы требуем, чтобы все военнослужащие, все силы полиции сложили оружие.
Мы, «Аполлон», обещаем проявить милосердие ко всем, кто выполнит наши условия в течение трех суток. И беспощадность к тем, кто будет продолжать противостояние!»
Это обращение было передано в эфир менее чем за полгода до того, как был взорван дом Роувана со всеми его обитателями. Что было нужно этому самозваному богу? Очевидно, то же, чего хотели все боги, – низкопоклонство, страх, подчинение, восхваление.