Робертс Нора. Смерть не имеет лица

   – Все верно. Но на всякий случай будем осторожными. А сейчас иди выполнять роль экскурсовода. Завтра уви­димся.
   Выезжая из гаража, Ева пыталась понять, почему так остро восприняла сообщение Пибоди. Ведь ясно же, что это случайное совпадение. Но Ева ненавидела совпадения.
   Когда заключали контракт с Заком, Кларенс еще был жив… Никто из Брэнсонов не причастен к его смерти… Да и вообще, при чем тут Зак? «Нет, Ева, ты устала, и у тебя едет крыша, – сказала она себе. – Пора подумать о чем-то другом, более предметном».
 
   Ева редко возвращалась домой среди дня. Услышав не­громкую музыку, заполнявшую холл, она удивилась, но потом решила, что, видимо, таким образом развлекается Соммерсет, когда никого нет дома. Перед тем как под­няться наверх, она, как всегда, бросила куртку на перила. Этот вредина замечал все мелочи и теперь по куртке на пе­рилах должен был понять, что она – дома. Окликать его ей не хотелось – зачем вызывать лишнее раздражение? Ева сама не любила, когда ее дергали по мелочам и отрывали от дела, так что здесь у них с Соммерсетом был паритет.
   Ева свернула в коридор, где находилась оружейная ком­ната Рорка. Скрытый за высокой двойной дверью ком­плекс помещений с тиром всегда вызывал у нее странные ощущения. Сюда имели доступ только трое: сам хозяин, Соммерсет и она. Коллекция оружия Рорка была зареги­стрирована и имела официальный статус – по крайней мере теперь, – но Ева не знала, насколько легально в свое время были приобретены составляющие этой коллекции. Она очень сомневалась насчет абсолютной законности происхождения «экспонатов». Конечно, коллекция была оформлена в установленном порядке, и здесь не могло быть придирок в правовом отношении, и тем не менее… Ева спохватилась, что в ней опять говорит узколобый коп-законник, который, по идее, при входе в этот дом должен автоматически умирать.
   Она прижала ладонь к сенсорной пластинке, дожда­лась, когда на индикаторе появился зеленый свет, затем набрала свое имя и номер кода. Компьютерное устройство сверило данные, и дверь открылась.
   Комната напоминала настоящий арсенальный музей, где были собраны образцы оружия разных веков. Под стеклом, в изящных шкафчиках, и на стенах поблескивали или тускнели ружья, пистолеты, кинжалы, лазеры, мечи, пики, булавы и многие другие неподвижные, но вырази­тельные рукотворные проявления неуемной страсти чело­века к уничтожению себе подобных.
   Ева вспомнила свое первое впечатление, когда Рорк по­казал ей это хранилище. В ней тогда боролись два начала: разум и инстинкт. Все тот же подозрительный полицей­ский внутри ее твердил, что Рорк в прошлом мог быть кил­лером, а влюбленная женщина считала, что это невозмож­но.
   Впервые он поцеловал ее здесь, в своем частном музее войны, и после того поцелуя она уже не могла быть объек­тивной ни в чем, что касалось Рорка.
   Ева окинула взглядом «экспонаты». По закону о запрете оружия многие из них считались бы незаконно хранимы­ми, если бы весь набор не был оформлен в качестве кол­лекции. При виде этих образцов возникало впечатление нелепицы: некоторые орудия убийства по своей конструк­ции и весу – но сделанные, например, из кожи, – превос­ходили в потенциальной убойной силе изделия из металла, но не числились в списке запрещенных лишь из-за состава материала.
   Конечно, по идее, следовало запрещать любое оружие, которое уже только по своему классическому назначению могло провоцировать кого-то на убийство. Но вся история человечества – и случай с Лизбет Кук тут не был исключе­нием – показывала, что отдельно взятый человек всегда мог найти оригинальный способ умертвить себе подобно­го. Изобретательность людей в этом направлении была неистощима. И отнюдь не всегда она укладывалась в рамки того неповоротливого понятия, которое было принято на­зывать законом.
   Ева достала из сумки футляр, взятый в лавке Наладчи­ка, и попыталась примерить его к некоторым из образцов. В конце концов круг ее поисков сузился до трех похожих по размерам предметов, но тут послышался звук открыв­шейся двери. Собравшись уже рассердиться на Соммерсета за то, что он помешал ей, Ева увидела, что в оружейную вошел Рорк.
   – Я думала, ты в офисе, – нахмурилась Ева.
   – Сегодня я работаю дома, – ответил Рорк и внима­тельно посмотрел на нее. Она выглядела уставшей, озабо­ченной – и очаровательной. – Может, ты тоже собралась поработать дома? Или просто решила позабавиться с ору­жием?
   – Мне попался вот такой чехол, – Ева положила свою находку на стол. – Уж коли ты здесь, я быстрее определю, из-под чего он. Предположительно, это старый армейский бластер или что-то в этом духе.
   – Американский?
   – Скорее всего, да.
   – Я спрашиваю потому, что европейские образцы не­сколько отличаются от американских.
   Рорк подошел к одному из стеклянных шкафчиков и достал оттуда «экспонат» со сдвоенным стволом.
   – За последнее время на вооружении армии США сме­нились два типа ручных бластеров. Оружие второго поко­ления было более легким и точным. Вот, смотри. Инфракрасная система наведения. Сила стрельбы варьируется: например, можно поставить стокилограммового мужика на колени, оглушив его минут на двадцать, а можно про­бить огромную дыру в самом крупном носороге. Это ору­жие может быть настроено на точечный удар, а может раз­нести все в радиусе десятков метров.
   Рорк протянул Еве бластер, чтобы она разглядела его получше.
   – Весит не более двух с половиной килограмм. А как он заряжается? – спросила Ева.
   – Гнездо для обоймы – в рукоятке, как в старом авто­матическом оружии.
   Ева повертела бластер в руках и примерила к нему при­несенный из лавки Наладчика чехол. Оружие поместилось в футляре, как нога в привычном ботинке.
   – Похоже, с такой штукой можно отразить любое нападение. И много таких игрушек ходит по рукам? – спроси­ла она.
   – Это зависит от того, насколько ты веришь правитель­ству США, которое утверждает, что основная часть данно­го оружия была изъята в вооруженных силах и уничтожена. Но если ты в это веришь, значит, ты не тот циник, которого я знаю и люблю.
   Ева хмыкнула:
   – Я хочу его испробовать. У тебя есть патроны?
   – Конечно. Поехали в тир.
   Рорк взял оружие и чехол, подошел к стене и нажатием кнопки отодвинул панель. Здесь была шахта лифта.
   В кабине лифта Ева спросила:
   – Тебе не нужно возвращаться на работу?
   – В том-то и прелесть положения хозяина, что реша­ешь это сам, – улыбнулся Рорк. – А что означают эти пробы оружия?
   – Может, ничего не означают, и это все окажется пус­той тратой времени.
   – Нам с тобой не следует терять время впустую.
   В отличие от остального дома, при отделке тира Рорк не позволил себе никаких изысков. Здесь все было спартан­ским и предназначалось только для конкретного дела. Рорк включил свет, прошел к огневой позиции и устано­вил оружие на длинную черную консоль. Достав из шкафа коробку с патронами, он вставил обойму в рукоятку.
   – Все. Полностью заряжено. Тебе остается только оп­ределиться с целью и нажать кнопку. Это оружие очень эф­фективно и быстро приводится в действие. Но если опаса­ешься нападения, то такую пушку нужно заранее держать наготове. Впрочем, при хорошей реакции ты можешь ус­петь достать ее, прицелиться и выстрелить первой. Но на все это у тебя считанные секунды. Попробуй, разряди пару раз.
   Рорк достал наушники и очки, протянул их Еве и спро­сил:
   – Тебе установить голограмму или неподвижную ми­шень?
   – Дай голограмму: парочку нападающих ребят. Дейст­вия в ночной темноте.
   Рорк набрал программу цели. Он «подобрал» двух здо­ровенных молодчиков, которые, однако, несмотря на мас­сивную комплекцию, передвигались весьма шустро. Их изо­бражения появились с двух сторон. Быстро наведя прицел, Ева покончила с ними моментально.
   – Это слишком легкий вариант, – заявила она. – Нужно быть одноруким кривоглазым идиотом, чтобы про­мазать.
   Рорк набрал другую программу.
   – Давай, попробуй еще раз, – предложил он.
   Ева переминалась с ноги на ногу и пыталась предста­вить себя в роли испуганного старого человека, собирав­шегося убежать.
   Первый из бугаев на голограмме мгновенно появился из тени, двинувшись прямо на Еву. Она быстро сменила позу, выстрелив в него почти лежа, а зачтем несколько раз перевернулась, ожидая появления второго нападающего. На сей раз схватка происходила на меньшем расстоянии. У него в руках оказалась металлическая бита, которой он начал размахивать. Но Ева легко выкатилась из-под удара и метким выстрелом разнесла молодчику голову.
   – Обожаю смотреть, как ты работаешь, – тихо сказал Рорк.
   – Может, Наладчик был недостаточно поворотлив? – предположила Ева, поднимаясь с пола. – А может, они знали о бластере. Но, в любом случае, у него было преиму­щество. Я ведь настроила оружие на точечное поражение. Если бы бластер был настроен на веерную стрельбу, я с первого выстрела разнесла бы полквартала.
   В подтверждение своих слов Ева переключила оружие на другой режим и полила огнем всю «улицу». Изображе­ние показало, как на противоположной стороне взорва­лась и вспыхнула машина, полетели стекла в домах, заве­рещали сигнальные системы.
   – Вот, видишь?
   – О чем я и говорил, – ответил Рорк, беря из ее рук оружие.
   Он отошел в сторону и окинул Еву взглядом. Вид у нее после борьбы с голографическими бандитами был весьма красочным: волосы взъерошились, щеки пылают.
   – Я обожаю наблюдать, как ты работаешь, – повторил Рорк.
   – Если при нем была такая штуковина, они не могли его взять голеньким, – не унималась Ева. – Либо они су­мели ввести его в заблуждение, либо послали к нему под­садную утку – человека, которому он доверял. У них должно было быть время, чтобы запудрить ему мозги, ина­че он разнес бы их вот такой штукой на куски. У него не было машины, он не вызывал такси – я все это проверила. Представь: вооруженный, начеку, обученный войной и нынешней улицей, а его выманивают наружу так же просто, как чистят карманы провинциального ротозея на Таймс-сквер.
   – А ты уверена, что это произошло легко или быстро?
   – Наладчик получил удар по голове. Следов других уда­ров, которые свидетельствовали бы о том, что он сопро­тивлялся, нет. И если бы он пальнул из такой игрушки, ос­тались бы какие-то следы этого выстрела. Их тоже нет. В конце концов, возможно, он просто стал староват и мед­лителен для ковбоя.
   – Не каждый способен реагировать на опасность хлад­нокровно, лейтенант,
   – Разумеется. Но бьюсь об заклад, он был способен. Я предполагаю, что нападавшие были вооружены, и один из них отвлек Наладчика.
   Ева подошла к пульту и стала сама набирать программу сцены нападения. Чтобы максимально приблизить этот сценарий к предполагаемой реальности, она отменила ре­жим собственной защиты. Затем опять взяла оружие у Рорка и включила программу.
   Первый нападавший появился из темноты. Быстрый поворот в его сторону… И как раз в тот момент, когда в этом повороте Ева выхватывала оружие, она почувствовала легкий компьютерный удар в верхнюю часть плеча.
   «Да, я избежала прямого попадания, – подумала Ева, машинально потирая плечо. – Но я гораздо моложе и по­движнее Наладчика. Кроме того, у меня был совершенно холодный расчет».
   Ева продолжала размышлять вслух:
   – Он был немолод, напуган, но зарекомендовал себя человеком опытным. Вряд ли они решились бы напасть на него в лавке. Скорее всего, они взяли его с двух сторон где-то на пути от мастерской к станции подземки. Он пошел на одного, и тут его оглушил второй. Оглушающий удар не определяется при вскрытии, если он не вызвал шока нерв­ной системы. Да им это и не нужно было. Все, что им тре­бовалось, это стукнуть, вырубить его и увезти. – Она по­ложила бластер на стол. – Во всяком случае, кое-что про­яснилось.
   – Ну, раз так, я забираю эту штуковину. Надо полагать, маленькая демонстрация закончилась?
   – Да. Мне нужно идти… Эй, что ты делаешь? – протес­тующе воскликнула Ева, мгновенно очутившись в объяти­ях Рорка.
   – Я вспоминаю, как впервые оказался вдвоем с тобой. Ведь это произошло именно здесь… – Рорк знал, что сна­чала она немного посопротивляется, но это делало ее ус­тупку еще более сладостной. Он прикоснулся губами к щеке Евы, чтобы почувствовать столь желанный для него аромат и вкус. – Надо же, с тех пор прошел почти целый год! Но уже тогда ты была для меня всем, чего я хотел.
   – Ты всегда хотел только секса!
   Ева попыталась вывернуться, но искусные губы Рорка медленно заскользили по ее шее вниз. Он почувствовал, как под ее кожей тут же запульсировали десятки отзывчи­вых точек.
   – Да, я всегда хотел секса, – усмехнулся Рорк. – И сейчас хочу. И всегда буду хотеть – с тобой. Только с тобой, милая Ева.
   Его рука скользнула по ее груди.
   – Ты не должен соблазнять меня среди рабочего дня…
   Но Рорк уже вел ее к лифту.
   – Ты обедала сегодня?
   – Нет.
   – И я нет.
   С выражением людоеда он стал жадно и быстро цело­вать ее, слегка прикусывая своим горячим, требователь­ным ртом.
   – О дьявол!.. – проворчала Ева, одной рукой неловко нашаривая свой запищавший коммуникатор полицейской связи, а другой держась за шею Рорка. – Стой, подожди минутку! Нужно отключить сигнал…
   Ева задержала дыхание. Боже! Этот мужчина был спо­собен вытворять своим языком чудеса!
   – У меня час личного времени, – ответила она в ком­муникатор.
   В это время рука Рорка властно легла на ее грудь, а дру­гая рука скользнула вниз, между ног, и Ева почувствовала, как ее заливает горячая волна. Она едва успела отключить связь, прежде чем Рорк распахнул на ней рубашку. С тру­дом отстегнув на себе «сбрую» с оружием, она запустила пальцы в волосы Рорка.
   – Ведь это безумие! Почему нам всегда этого хочется, Рорк?..
   – Я не задумываюсь об этом. – Его губы снова за­скользили по ее лицу. – Не задумываюсь и только благо­дарю бога за все.
   Из лифта Рорк вынес Еву на руках и направился в спальню.
   – Тогда, год назад, я не знал твое тело, оттенки твоего настроения, твои желания и потребности, – шептал он ей на ухо. – Теперь знаю. И потому хочу тебя все больше.
   Ее губы наконец встретились с его губами в таком же неудержимом и ненасытном желании чувствовать аромат любимого тела. Уже сквозь застилавшую ее сознание пеле­ну чувственного дурмана Ева подумала, что, наверное, это ненормально. Каждое его прикосновение вызывало в ней неутолимую жажду. Как бы ни происходило их соедине­ние – так же быстро и неистово, как сейчас, или с посте­пенно нарастающей нежностью, – эта жажда, эта огнен­ная страсть казалась неиссякаемой.
   Рорк был прав: он теперь знал ее тело, так же как она знала его тело. Она научилась, где именно нужно было при­тронуться к нему, чтобы напряглись его мышцы, где про­вести рукой, чтобы заставить его трепетать. Это знание по­рождало невыносимое искушение. Она безошибочно преду­гадывала, что именно он может дать ей каждый раз, – и все же это всегда был новый экстаз, новая глубина ощуще­ний…
   Рорк с упоением взял своими нежными, настойчивыми губами ее сосок, и Ева непроизвольно выгнула спину, у нее перехватило дыхание, а сердце заколотилось почти в ритме движений его языка. Затем они одновременно осво­бодились от остатков одежды, и их тела сплелись.
   Дыхание Евы участилось, заставляя кровь Рорка бы­стрее бежать по жилам. Он так и не смог привыкнуть к тому, что эта женщина – сильная и непреклонная – может трепетать под ним. Он почувствовал, как ее тело на­пряглось перед кульминацией, а в глазах появились знако­мые искры потрясения и наслаждения. Он прижался ртом к ее губам и поглотил ее долгий, вздрагивающий стон…
 
   Потом, как Рорк и предчувствовал, Ева поднялась и на­чала быстро одеваться, торопясь на свою проклятую работу.
   – Тебе нужно почаще приходить обедать домой, – проворчал он.
   – Все, дорогой. Делу время, потехе час. Мне пора воз­вращаться.
   – М-м-м… – Рорк приподнялся на локте и буднично произнес: – Надеюсь, ты помнишь, что в восемь вечера у нас ужин в «Палас-отеле». Соберутся директора моих транспортных фирм и их жены.
   Ева нахмурилась:
   – Разве мне было об этом известно?
   – Разумеется.
   – Вот те на… А у меня на это время возникло дело.
   – Какое?
   – Чтение завещания в доме Би Ди Брэнсона.
   Рорк вскинул брови:
   – Это же не проблема. Я перенесу ужин на восемь тридцать, и мы с тобой сначала поедем к Брэнсону.
   – Мы – в данном случае не вариант.
   – Мне кажется, мы только что доказали, что мы есть мы.
   – Рорк, это не секс, а уголовное дело! Ты же не следо­ватель и не родственник…
   – Хорошо. Я не буду заниматься с тобой сексом в доме Брэнсона. Хотя это было бы интересно.
   – Перестань! Ты не можешь ни с того ни с сего явиться на чтение чьего-то завещания. Это мероприятие не для всех желающих.
   – Я уверен, что у Би Ди найдется уютное местечко, где я смогу тихо подождать свою жену, никому не мешая. Во­обще, это не проблема. Насколько я помню, у Брэнсона довольно просторный дом.
   – Стало быть, ты с ним знаком?
   – Разумеется. Мы ведь конкуренты – правда, не враж­дующие.
   Ева вздохнула:
   – Ладно, посмотрим. Если адвокат согласится… И, мо­жет, после этого ты мне выскажешь свое мнение о братьях Брэнсон.
   – Дорогая, я всегда рад помочь тебе.
   – М-да. Это – то, что меня всегда настораживает…

ГЛАВА 5

   Ева ерзала на заднем сиденье огромного лимузина. Это был явно не тот тип транспорта, который она выбрала бы, находясь на дежурстве. Было что-то декадентское в том, чтобы тащиться в плотном уличном потоке на таком чо­порном и неповоротливом, пусть и красивом, автомобиле. К тому же она ехала в дом родственников жертвы убийства как простой коп, который расследовал это убийство, и то обстоятельство, что она прибудет на роскошном, явно не служебном лимузине размером со старинный трамвай, вы­зывало у нее чувство дискомфорта. Но она не стала гово­рить Рорку о своих ощущениях: ей не хотелось, чтобы он, как всегда, начал издеваться над ней.
   Слава богу, хоть платье не смущало ее: длинное, стро­гое, черное, довольно простое по покрою, оно годилось для присутствия и на процедуре зачтения завещания, и на званом ужине. Ева сочла платье довольно практичным, по­старавшись абстрагироваться от его безумной стоимости. Конечно, к этому платью не пошли бы наплечная кобура или полицейский значок, так что оставалось довольство­ваться маленькой вечерней дамской сумочкой.
   Когда Ева опять поежилась, Рорк, сидящий рядом с ней, улыбаясь, спросил:
   – Какие-то проблемы?
   – Копы не носят изделий из натуральной шерсти и не ездят на лимузинах.
   – Копы, которые замужем за мной, носят и ездят. – Рорк потрогал манжет ее платья под шубой. Ему нрави­лось, как это платье сидело на ней – длинное, прямое, без всяких излишеств, оно очень удачно подчеркивало ее фор­мы. – Как ты думаешь, те овцы, с которых состригли шерсть для этого платья, были девственницами?
   – Ах, как смешно! В самом деле, Рорк, мы могли бы поехать на моей машине.
   – Хотя твоя нынешняя колымага значительно лучше предыдущей, мне она не кажется достаточно комфорта­бельной. Из-за нее мы не смогли бы по-настоящему насладиться винами, которые подадут сегодня на ужин. Но еще важнее то, что я не смог бы по дороге покусывать тебя.
   – Рорк, прекрати, я при исполнении.
   – Нет. Твоя смена уже час как закончилась.
   Ева с ехидцей посмотрела на него:
   – Мне ведь пришлось взять час на личные нужды, если ты помнишь.
   – Именно так. – Его рука скользнула по ее бедру. – Ты снова будешь на службе, когда мы доберемся до места. А пока…
   – Слушай, умник, я не уходила со службы. Убери свою руку, иначе я арестую тебя за покушение на офицера поли­ции.
   – А когда мы приедем домой, ты зачитаешь мне мои права и допросишь меня?
   – Извращенец!
   Они подъехали к внушительному, отделанному бурым камнем дому.
   – А для копа ты пахнешь слишком хорошо, – поддраз­нил Еву Рорк.
   – Ты сам брызнул на меня этой дрянью, а я не успела увернуться. Ты что-то слишком игривый сегодня, Рорк.
   – У меня был замечательный обед, – сказал Рорк со­вершенно спокойно, даже деловито. – Он настроил меня на веселый лад.
   – Теперь сотри эту веселость с лица. Мы здесь не по праздничному поводу.
   – Не беспокойся, я тебя не подведу. – Рорк помог Еве выбраться из машины и повел ее к крыльцу. – А знаешь, мне жаль Кларенса.
   – Ты и с ним был знаком?
   – Не слишком близко, но достаточно, чтобы он понра­вился мне. Кларенс был весьма приветливым и открытым человеком.
   – Все говорят о нем примерно так же. И что, он был от­крытым настолько, чтобы умудряться при этом обманы­вать подругу?
   – Секс способен сбить с толку даже самых достойных представителей рода человеческого. Все могут совершать ошибки. Но Кларенс не был двуличным.
   Ева подняла бровь:
   – Ну, если ты сам, один из «самых достойных», готов совершать ошибки в любовных отношениях, то должен помнить, на что способна женщина с дрелью марки «Брэнсон» в руках.
   – Дорогая, – Рорк слегка сжал ее руку, – я готов лишь к тому, чтобы любить – и чтобы меня любили.
   Дверь открыла горничная с безукоризненно скорбным лицом, в черном, строгого покроя платье. Приглушенным голосом, с легким британским акцентом она произнесла:
   – Простите. Семья Брэнсонов сейчас не принимает гостей в связи со случившимся несчастьем – смертью род­ственника…
   – Лейтенант Даллас, – представилась Ева и протянула значок. – Нас ждут.
   Горничная внимательно изучила значок.
   – Входите, лейтенант. Позвольте ваши пальто.
   Она помогла им раздеться и предложила следовать за ней.
   Холл был построен в виде портика, из которого вверх поднималась элегантная лестница. Стены цвета темного жемчуга были украшены росписью с изображением городских пейзажей. Пол был выложен мрамором того же цвета, что и стены. Свет падал с потолка под углом и напоминал пробивающиеся сквозь туман лунные лучи. Все это прида­вало огромному холлу впечатление воздушного простран­ства, в котором лестничный пролет, казалось, парил. Гос­тиная располагалась на втором этаже. Когда они подошли к огромной двери, две створки бесшумно скользнули в стороны, и горничная, сделав вежливую паузу, объявила:
   – Лейтенант Даллас и Рорк.
   – Как это мы не додумались завести у себя такую же, вместо Соммерсета? – пробормотала Ева, за что получила от мужа убийственный взгляд.
   В оформлении просторной гостиной преобладали синие тона – от мягких пастельных до кобальтовых. На камин­ной доске красовались серебряные вазы разных размеров и форм, в каждой из которых стояли белые лилии. Аромат этих цветов довершал ощущение заупокойной атмосферы в доме.
   С крайнего кресла поднялась какая-то женщина и по­дошла к Еве и Рорку. На фоне черного костюма ее лицо выглядело таким же белым, как лилии. Пшеничного цвета волосы были туго стянуты узлом на затылке – так могли позволить себе причесываться только самые уверенные в себе, очень красивые женщины. Ее лицо и в самом деле было впечатляющим: узкие скулы, тонкий прямой нос, гладкий лоб, красивые ненакрашенные губы, большие за­вораживающие темно-лиловые глаза.
   Сейчас в этих глазах застыла скорбь.
   Женщина протянула руку; ее голос звучал приглушен­но, мягко, в полном соответствии с обстановкой:
   – Лейтенант, спасибо, что пришли. Я – Кларисса Брэнсон. Рада вас видеть, Рорк. – Женщина приветливым и грациозным жестом протянула ему другую руку, и на какой-то миг все трое оказались соединены пожатием.
   – Я глубоко сожалею по поводу того, что произошло с Кларенсом, – заговорила Ева.
   – Мы все ошеломлены. Я видела его в последний раз в воскресенье утром. Мы завтракали вместе. Нет, не могу… Я все еще не могу…
   Плечи Клариссы задрожали; в ту же минуту появился Би Ди и обнял жену за талию. Ева заметила, как женщина немного напряглась и потупила свои великолепные глаза.
   – Дорогая, почему бы тебе не предложить гостям чего-нибудь выпить?
   – О, конечно. – Кларисса потерла виски. – Не хотите ли вина?
   – Нет, спасибо. Если можно, кофе.
   – Пойду скажу, чтобы принесли. Извините.
   – Кларисса очень тяжело переживает случившееся, – тихо сказал Брэнсон, не отрывая взгляда от жены.
   – Она и ваш брат тесно общались?
   – Да. У Клариссы не было своей семьи, и Кларенс стал для нее братом, каким был всегда для меня. Теперь нас ос­талось только двое. – Брэнсон при этом по-прежнему не спускал глаз с жены. – Лейтенант, а я ведь не усмотрел ни­какой связи между вами и Рорком, пока вы были у меня в офисе.
   – Эта связь представляет для вас какую-то проблему?
   – О, нет. Разумеется, нет. – Брэнсон заставил себя улыб­нуться Рорку. – Мы конкуренты, но я бы не сказал, что противники.
   – Мне нравился Кларенс, – коротко сказал Рорк. – Его нам всем будет не хватать.
   – Пообщайтесь с адвокатами, и мы можем приступать. Вы ведь разговаривали с Сюзанной Дэй?
   Перехватив взгляд Брэнсона, Сюзанна подошла к ним. Обменявшись с Евой кратким и формальным рукопожати­ем, она представила ей своего коллегу, и Ева сразу узнала его. Это был Лукас Манц, один из лучших и самых высоко­оплачиваемых в городе защитников по уголовным делам. Подтянутый, элегантный, по-своему привлекательный муж­чина с волнистыми черными волосами, в которых проби­валась седина. Он улыбнулся холодно и вежливо, взгляд его серых глаз был колким и настороженным.