Робертсон Дженнифер. Певец меча

   — Хорошо поешь, — сказал он и ушел к другому покупателю.
   Я закинул на плечо суму, взял один сверток и вышел из магазина, на шаг опережая Дел. Когда мы оказались на улице, я задержался, чтобы она поравнялась со мной.
   — Хорошо поешь, — озадаченно повторил я. — Он хотел сказать танцуешь?
   Дел поудобнее ухватила свой сверток. Лицо ее ничего не выражало.
   — Нет, — объявила она. — Он все сказал верно.
   А я-то рассчитывал на более развернутый ответ или на объяснение. Обдумав ситуацию, я решил поосторожничать, не лезть к ней с расспросами и сменил тему.
   Вернувшись, мы тщательно поседлали лошадей, не забывая, что Харкихал
   — последний город перед Границей. Покинув серо-коричневые стены, направившись на Север, я стану чужим для своего мира. Дел возьмет на себя роль проводника, а мне, не знающему нравы и обычаи Севера, останется только подчиняться ей.
   Нам придется поменяться ролями и не скажу, чтобы я был очень этому рад.
   Дел-то, без сомнения, была довольна.
   Но она замкнулась в себе и молчала, пока мы выводили ее застенчивого мерина и моего раздраженного жеребца из деревянной постройки за гостиницей, служившей конюшей. Теперь на широких крупах наших лошадей лежали свертки кожи и меха. Жеребец еще не решил, как относиться к происходящему. Он шел, осторожно ступая задними ногами, словно пробираясь на цыпочках. Потом гнедой начал часто и шумно хлестать хвостом, и это яснее слов сообщило мне, что он собирается высказаться так, как это могут делать только лошади.
   Жеребец фыркнул, намеренно толкнул меня в правое плечо носом и прихватил зубами бурнус.
   — Кончай, — посоветовал я, ни на секунду не забывая, что его передние копыта находятся в опасной близости от моих ног.
   Он не отвязался и после очередного толчка в плечо я выбросил в его сторону мощный кулак. Кулак и нос соприкоснулись. Жеребец тут же отпрянул, кивая и мотая головой на другом конце плетеного голубого повода, и выкатил один глаз в невинном, растерянном изумлении, но меня он этим не провел. Я улыбнулся, пригрозил ему пальцем и увидел, как поднялись бархатные уши. Впрочем, он тут же снова заложил их, но скандалить не стал. Гнедой был не столько зол, сколько расстроен, что я поймал его за одной из проделок. Пока жеребец был в хорошем настроении, с ним можно было договориться.
   Дел покачала головой.
   — Не знаю, почему ты не продашь его. Он уже обошелся тебе гораздо дороже, чем стоит.
   — Это как сказать, — ответил я, вспоминая, что, как бы то ни было, а он убил одного из моих врагов. К сожалению, меня в это время с ним не было и я не мог полюбоваться этим зрелищем. — Будем считать, что я к нему привык. Как человек, который каждый год собирается расстаться со сварливой женой и никак не расстанется.
   Она посмотрела мне в глаза, отказываясь вступать в дебаты.
   — Твоя смерть будет на его совести.
   — Вряд ли. Может он меня и выкидывает то и дело из седла, но в долгой скачке, я думаю, он проникается ко мне симпатией, — я похлопал гнедого по морде. — Мы во многом похожи.
   — Оба тупоголовые, — согласилась Дел и посмотрела через мое плечо на кантину, в которой мы провели большую часть прошлого вечера.
   Я повернулся в ту же сторону, но ничего не увидел и только снова взглянув на Дел, наконец-то все понял.
   Не покончив с этим делом, она не могла уехать из Харкихала.
   Я вздохнул. Кивнул. Остановился.
   — Иди, — сказал я ей, — разберись с ним.
   Она резко повернулась ко мне.
   — Ты знаешь?
   — Я знаю, что иначе ты не успокоишься, — мягко сказал я. — Иди, баска. Проверь, там ли он. Если нет, мы можем уезжать отсюда. Будем утешать себя мыслью, что ты пыталась его найти. А если он там, ну… — я пожал плечами. — Поступай как знаешь, баска.
   — Но… ты не знаешь почему, — она оборвала себя и покачала головой. Волосы как чистый шелк заскользили по ткани, покрывавшей ее плечи. — Ты не можешь знать.
   — Может я и тупоголовый, но не совсем дурак, — прямо сказал я. — Вчера вечером ты увидела мужчину и пока ты не встретишься с ним снова и не утолишь то, что мучило тебя всю ночь так, что ты не смогла заснуть даже в кровати, ты всю дорогу будешь угрюмой как женщина перед родами.
   Она открыла рот, явно собираясь протестовать против последней части моего объяснения. Дел выходит из себя, когда я начинаю издеваться над женщинами или принижаю женский пол. Теперь я делаю это из желания подколоть ее и вступить в словесную схватку. Когда-то я издевался над ними потому что на Юге женщина стоит на несколько ступеней ниже мужчины. Дел сумела изменить мое отношение к вопросу равенства людей и в этом ей сильно помогло рабство. Человек, выросший рабом и страдавший от унижений, быстро учится не подвергать унижениям других.
   Но на этот раз Дел решила не затевать перепалку. Она закрыла рот и лицо ее помрачнело.
   — Именно это я и должна сделать.
   — Конечно. Я так и понял.
   — Я поступлю честно, — пообещала Дел. — Я вызову его на танец.
   Я едва не рассмеялся, не сумел ограничиться улыбкой, потому что понял, насколько важно для нее услышать мой ответ.
   — Если он танцор меча, это будет честно, — согласился я, — а если нет, получится фарс.
   Светлые брови сошлись у переносицы.
   — Тигр… — начала Дел, но фразу не закончила. Запнувшись на полуслове, она измученно посмотрела на меня.
   — Или, — мягко сказал я. — Я пойду с тобой баска.
   Мы привязали лошадей около кантины и вошли, откинув в сторону знакомый по прошлому вечеру полог. В зале еще держался запах хувы, но дым почти развеялся. В такую рань люди, ищущие забвения в алкоголе, хуве и женщинах, в кантинах не появляются.
   Зато для знакомого Дел время было подходящим.
   Он заметил ее еще у порога. Я увидел изумление в его глазах, а потом в них появилось тоже, что в глазах любого мужчины, увидевшего Дел: разгоравшееся пламя желания. Он был Южанином, темноволосым и темнокожим, с глубоко посаженными светло-карими глазами. Возраст его я определить не смог, но видимо он много лет провел в пустыне и солнце успело взять свою дань. Когда он улыбнулся, белизна зубов показалась неестественной на фоне смуглого лица.
   Дел проигнорировала приятелей Южанина, сидевших рядом с ним. Она подошла к столу, чуть наклонилась вперед, чтобы привлечь его внимание, и пригласила его войти в круг.
   Южанин был ошарашен.
   — Круг? — эхом отозвался он, не веря своим ушам. Потом он пришел в себя и расхохотался. — Баска, зачем нам круг? Я с удовольствием встречусь с тобой в постели.
   Реакция окружающих не обманула его ожидания. Посыпались шуточки и насмешки. Южанин широко улыбался, но я заметил, как подрагивали темные брови, стремясь сойтись у переносицы и выдавая его беспокойство. Дел плавно потянулась к мечу и с тихим шипением Бореал выскользнула из ножен. Обхватив рукоять двумя руками, она подняла клинок вертикально вверх — рукоять застыла у пояса, острие оказалось дюймов на пять выше головы Дел. От короткого движения в воздухе осталась вспышка стали, которая привлекла внимание всех посетителей кантины к клинку и женщине. Движение было выполнено безупречно, отработать такое можно только долгой практикой. Поза
   — и намерение — выразительнее некуда. Пол Дел подчеркивал драматичность происходящего. Ни один мужчина в кантине не остался безучастным к этой сцене.
   Некоторые могут подумать, что вытащить меч из ножен дело не хитрое, но Дел, как и я, носила меч в перевязи, в ножнах, подвешенных диагонально через спину. Для танцора меча, человека, который привык следить за четким распределением веса, меч за спиной гораздо удобнее, чем тяжелая сталь, которая болтается у пояса и бьет тебя по ноге. Но убирать меч в ножны за спиной и вынимать его гораздо труднее, и поэтому из гордости (или тщеславия, называйте как хотите) настоящий танцор меча, основательно изучивший искусство танца, всегда носит перевязь.
   Добавьте к этому, что действие происходило на Юге, а в принадлежности Дел к женскому полу сомневаться не приходилось.
   Южанин засмеялся, а потом остановился. Остановились и другие, резко, удивленно, когда она приставила жемчужно-розовое острие к его горлу. Ткань легко разошлась от прикосновения клинка. В этот момент выражение лица Дел изменилось. Появилось что-то почти неуловимое, чего я наверное не понял бы, если бы не видел такое раньше. Такое же лицо было у Дел когда она увидела Джамайла — и то, что они сделали с ним — после пяти лет разлуки. Она кивнула, и я подумал, что кивнула она себе, словно со стороны одобряя все свои поступки.
   — Войди в круг.
   Я чуть не проговорил эти слова вместе с ней, настолько они были знакомы. Вечный вызов танцора меча для тренировки, боя, танца. Для развлечения или смерти.
   Ее голос звенел от волнения. Ноздри Южанина затрепетали.
   — Женщина, — четко проговорил он, — иди домой. Иди домой и прислуживай своему мужчине.
   Дел ответила очень мягко:
   — Ты мой мужчина, — объявила она. — Я буду прислуживать тебе в круге.
   До прихода Дел Южанин играл в кости с приятелями. Теперь, в гневе, он смел все со стола. Кости, монеты и чашки упали на пол.
   Бореал кольнула его в горло.
   Он выругался. Дел слабо улыбнулась.
   — Потанцуй со мной, — пригласила она, приготовившись начать привычную песню круга.

4

   Там, где острие коснулось кожи, выступила кровь. Лишь несколько капель, малиновые на коричневом. Свежая кровь, не замерзшая: Дел не вызывала к жизни меч.
   Он покосился на клинок.
   — Я не сражаюсь с женщинами.
   Острие отодвинулось. Поднялось. Прижалось к нижней части его подбородка, приподнимая его выше и выше. Чтобы избежать неминуемого пореза, Южанину пришлось до отказа запрокинуть голову.
   — Нет? — переспросила Дел. — Но ты сражался со мной почти шесть лет назад, — ее глаза сузились. — Давай опять попробуем, Южанин. Теперь я тоже знаю, как это делают.
   Его друзья, раздраженные настойчивостью Дел, сердито заворчали. Чтобы предотвратить любые попытки вмешательства с их стороны, я подошел поближе к Дел и намеренно устремил на них взгляд, который, я знал, приводит людей в замешательство. Это был несущий смерть взгляд зеленых глаз песчаного тигра за секунду до прыжка. Не произнося ни слова, я дал им понять, что дело касается только мужчины и женщины. Если кто-то попробует вмешаться, один человек или все они будут выяснять отношения со мной. Сейчас или потом. По их желанию.
   Взгляд подействовал. Он действует почти всегда. Я тщательно отрабатывал его, когда впервые обнаружил это сходство. Никогда не стоит отказываться от преимущества в круге или за его границами.
   Южанин взглянул за плечо Дел и увидев меня понял, что спасения не будет. Шансов у него не оставалось. Я уже не сомневался, что он не был танцором меча. Не все танцоры мечей знают друг друга, но узнают сразу. С этим человеком не пришлось и задумываться — меч в ножнах висел у пояса.
   Значит будет фарс. Он не танцор меча, не Северянин, но определенно враг. И судя по упомянутой ею встрече шестилетней давности, он был одним из налетчиков, которые вырезали ее семью.
   Я вздохнул с пониманием и сочувствием. Месть я уважаю.
   Светло-карие глаза забегали по залу, оценивая намерения его приятелей и настроение людей. Больше никто не смеялся. Никто даже не улыбался. Люди не сводили глаз с мужчины и женщины.
   Я сам вырос на Юге и понимал, что чувствовал этот человек. Я знал, что отказ от боя нанесет его гордости удар не меньший, чем сам бой, в котором он должен был встретиться в круге с женщиной.
   Губы скривились, обнажив зубы.
   — Да, — сказал он. — Да.
   — Не здесь, — отрезала Дел и повернулась к нему спиной, чтобы выйти из кантины.
   В городе или поселении требуется совсем немного времени, чтобы все узнали о танце мечей. В пограничном городке, таком как Харкихал, наполненном убийцами, ворами, налетчиками и подобным сбродом, молва о таком событии распространяется еще быстрее. А поскольку Южанин должен был танцевать с женщиной с Севера, все кому не лень пришли поглазеть, побросав лавки, навесы и оторвавшись от азартных игр.
   Дел легко выскользнула из бурнуса. Она бросила шелк на песок, игнорируя непристойные замечания. Обнажив руки и ноги в глазах Южан она полностью разделась.
   Я бы так не сказал, но я уже привык, что мягкая ткань туники удобно облегает ее талию, плотно обхватывает ее грудь и плечи под точно пригнанными ремнями перевязи. Взглянув на Дел глазами этой толпы, я снова увидел просто женщину. Не Дел. Не танцора меча. Только баску с Севера.
   И в этот момент, только на секунду, я забыл все, чему научился, познакомившись с Дел, и вспомнил, что я — мужчина с Юга.
   Но совсем ненадолго. И Дел снова стала Дел.
   Она расстегнула перевязь, положила ее на шелк и послала мне загадочный взгляд.
   — Песчаный Тигр, ты нарисуешь круг?
   Хороший способ сообщить окружающим, кто я такой. Большинство из них, несомненно, вспомнили мое имя и уж конечно его узнали те, в ком я больше всего был заинтересован. Друзья Южанина внимательно посмотрели на меня и зашушукались между собой, полюбовавшись рукоятью меча, которая поднималась над моим левым плечом, и шрамами на лице. Счастливее они от этого не стали.
   Я снисходительно улыбнулся и легко кивнул головой, принимая их необъявленную сдачу, но одновременно продолжал изучать их. Четыре человека. То ли налетчики, то ли нет. Может быть обычные люди, которые случайно столкнулись с противником Дел, когда зашли в кантину поиграть в кости. Я взял их на заметку и решил, что пора вспомнить о просьбе Дел.
   Согласно кодексу настоящего танца, такая просьба воспринималась как большая честь. Правда в этом случае я принимал участие почти что в пародии.
   Я положил руку на рукоять Северного меча и тут же услышал эхо необычного смеха. Может смеха Терона. Может даже души человека, чьей кровью Терон напоил меч много лет назад.
   Меч зашипел, освобождаясь от ножен, и блеснул в солнечном свете. Шипение тут же повторилось: все собравшиеся посмотреть на танец дружно выдохнули. Я приложил острие к земле и увидел, как янтарный песок раздался в стороны, словно я резал плоть. Снова шипение и шепот колдовства. Может быть круг сам создавал себя, а я был только инструментом?
   Дел вошла в круг и застыла в ожидании.
   Обычно зрители успевают полюбоваться ритуалами. Обязательное требование танца — оказать честь учившему тебя мастеру. Не имело значения, что Дел родилась и училась на Севере, а ее противник был Южанином. Основные ритуалы были одинаковыми и на Севере, и на Юге. Но начинавшийся танец нельзя было назвать настоящим. Приглашенный Дел противник в танцах разбирался слабо, если вообще когда-то их видел. Он понимал только то, что ему приходилось сражаться с женщиной, чтобы не лишиться чести и спасти свою жизнь.
   И этих причин было достаточно, чтобы сделать его опасным.
   Он разразился грязной Южной руганью и скинул бурнус. Под бурнусом Южанин носил мешковатые штаны и шелковую тунику, обычную для пустыни, а не замшевую набедренную повязку танцора меча. Может он и был налетчиком, но ни в его одежде, ни в наружности, не было ничего, что выдавало бы бандита. Профессионального танцора меча, например, узнаешь сразу.
   Дел ждала. Южанин отстегнул от пояса меч, вынул его из кожаных ножен и бросил ножны на бурнус. Он что-то тихо сказал четырем своим приятелям. Они, не сдержавшись, тут же посмотрели на меня, и я понял, что он приказал им убить женщину — и меня — если он умрет. Несмотря на такое заявление, он, конечно, умирать не собирался.
   Он вошел в круг…
   …и нанес удар.
   Дел удивительно юркая и быстрая. Ноги зашуршали по теплому песку с мягким притягательным шелестом, это мелкие крупинки скользили по коже. Поднялись облачка пыли и осели на телах людей, облачая их в песчаные саваны — бледно-янтарные, охряно-бронзовые, коричнево-серые.
   Саваны были ко времени. Эта женщина одна могла убить всех нас.
   Я смотрел как она двигается. Смотрел как другие следят за ее движениями. У круга стояли только мужчины, среди собравшихся поглазеть на танец женщин не было. И не должно было быть.
   Была только Дел.
   Я смотрел, как она двигается и непредвзято давал ей самую высокую оценку. Как всегда, я любовался ею. И гордился. Гордость была обоюдоострая. Одной гранью было то, что женщина приносит славу ритуалу танца в круге, другой то, что эта женщина была для меня и правой, и левой рукой, спутником, человеком, делившим со мной и испытания, и постель.
   Острая? Конечно. Гордость — это отточенный с двух сторон клинок. И когда я думал о Дел для меня гораздо острее была вторая грань, потому что Песчаный Тигр, говоря, что он гордится Дел, добавлял, что он может обладать этой женщиной. Дел как-то сказала мне, что мужчина гордится не своей женщиной как существом, а только тем, что он обладает ею.
   Я понимал, на что она намекает, но… мы с Дел не во всем сходимся во мнениях. Если бы между нами не возникало разногласий, наверное мы уже давно надоели бы друг другу.
   Я следил за Дел, за приятелями Южанина, не сводившими с нее глаз, и за мужчиной, с которым она встречалась в круге. Я видел как неумело его меч рисовал узоры в солнечных лучах: удар здесь, ложный выпад там, финт, выпад, толчок… и постоянные попытки ослепить ее блеском солнца на клинке. Он от кого-то узнал об этой старой, мудрой уловке и решил применить ее. Другой человек мог бы прищуриться и моргнуть от яркого света, давая тем самым противнику преимущество, но только не Дел. Постепенно Дел привыкла наколдовывать собственный свет Бореал. Южный меч, который использовал Южанин, не годился в противники ее мечу.
   Я знал, что она убьет его, но Южанин этого не знал. Он еще ничего не понял.
   Лишь несколько человек, едва лишь Дел и Южанин вошли в круг, сообразили, каким будет конец. Люди видели только женщину и вряд ли замечали меч в ее руках. Не присматриваясь к танцу, они улыбались, считая себя щедрыми и великодушными, потому что пришли смотреть на женщину. На прекрасную женщину. И чтобы полюбоваться ею, они жертвовали несколько минут своей жизни.
   Дел танцевала. Голые руки и ноги были подставлены лучам Южного солнца. Шаг. Шаг. Скольжение. Отскок. Плавный перенос веса с одной ноги на другую. Мускулы перекатывались под гладкой кожей ее рук, когда она парировала и отдыхала. Сила Дел в запястьях. Изящный рисунок кончиком клинка на латунном полуденном небе блокировал удары ее противника стальной решеткой.
   Дел никогда не увлекалась убийствами. Даже сейчас она не стремилась убить: Дел — танцор меча, как и я. Но в такого рода работе, скорее чаще, чем реже, танец — вернее ритуализированное представление высокого уровня мастерства танца — перестает быть просто развлечением и люди умирают.
   Я вздохнул, не сводя с нее глаз. Я точно знал, что она не играла с ним — Дел была слишком опытным танцором для такой самонадеянности в круге, но я видел, что она признала слабость и неумение противника. Это не вызвало на ее лице улыбку — Дел не такова. Явное признание своего мастерства не делает ее беззаботнее, оно лишь заставляет Дел искать границы умения противника, используя свой бесконечный репертуар, и показывая, что означает войти в круг с мастером ее ранга.
   Независимо от пола.
   Я следил за мужчиной. За Южным мужчиной, который так бездумно недооценил женщину с Севера. Я видел как прилипли к его шее мокрые завитки волос, они уже не раскачивались как раньше. Я видел как предательски выдало лицо разочарование Южанина и признание тщетности всех его усилий. Я видел как небрежная самонадеянность в карих глазах сменилась запоздалым пониманием. Теперь и он знал. Наконец-то он понял. Он уже не сомневался, что ничего не мог поделать.
   Только умереть.
   Дел сделала неуловимый выпад и моментально выбила из рук Южанина клинок, порезав ему пальцы прежде чем он успел моргнуть. Разжав пальцы, в которых больше не было оружия, он втянул воздух, чтобы зареветь, но только уставился на Дел, широко раскрыв рот.
   Дел легко балансировала перед ним, собираясь повторить удар, но что-то остановило ее. Она только следила за мужчиной, и я увидел необычный блеск в ее глазах.
   — Ты украл столько Северных женщин, что не можешь вспомнить одну? — спросила Дел обманчиво мягким голосом. — Так много Северных басок?
   — Ты африт! — закричал он. — Джин!
   — Человек, — усмехнулась она, — и женщина. Или твоя идиотская мужская гордость не позволяет тебе признать очевидное?
   — Дел, это не главное, — тихо напомнил я.
   Я заметил едва уловимое удивление, а потом она меня поняла. Нет, это было не главным. На ее лице появился румянец, линия рта стала жесткой.
   — Мне нужен Аджани, — сказала она.
   Карие глаза расширились от изумления, потом он нахмурился и прищурился.
   — Аджани, — эхом повторил он. — Зачем?
   — По той же причине, — объявила она. — Я собираюсь убить его.
   Он хрипло рассмеялся.
   — Мужчины пытались сделать это, баска, а Аджани живет и преуспевает.
   — Это ненадолго, — она взмахнула мечом и клинок разрезал воздух, чуть не задев кончик его носа. — Аджани, — мягко повторила она.
   Южанин вышел из круга. Поскольку и Дел понимала, что происходящее не относилось к танцам мечей, она спокойно вышла за ним. Он остановился у границы большого человеческого круга, встал рядом со своими друзьями, которые потянулись, чтобы поддержать его, и я понял, что поединок окончен.
   — Аджани на Севере, — угрюмо сообщил он.
   — Тогда почему ты здесь, Южанин?
   Он сплюнул.
   — Он мне уже не начальник.
   — Нет? — светлые брови приподнялись. — Неужели тебе наконец-то надоело наживаться на продаже детей?
   Его ноздри раздулись.
   — Я продал тебя?
   Я подумал, что она тут же его и убьет, но Дел не потеряла контроль над собой.
   — Ты пытался, Южанин, но удача и боги уберегли меня.
   — Тогда почему ты прицепилась ко мне? — он развел окровавленными руками. — Ты свободна, баска. Какой во всем этом смысл?
   — Никакого, — спокойно сказала она. — Я просто собираю кровный долг.
   Это был бой Дел, а не мой, но я уже мечтал, чтобы она побыстрее закончила.
   — Кровный долг…
   — Аджани, — повторила она. — И ты свободен.
   Вспыхнувшая было надежда тут же пропала. Я легко мог прочитать его мысли. Он высоко ценил свою жизнь, но не меньше стоила его гордость, особенно в глазах друзей. Униженный женщиной, он сохранял первую и терял вторую.
   — Я не предаю своих.
   Дел выразительно повела плечом.
   — Преданные люди тоже смертны, — она кивнула головой. — Вернись в круг. Подбери меч. Сейчас ты получишь все, чего заслуживаешь.
   Ему очень хотелось отказаться, но его вынуждала собственная гордость и молчание зрителей. Он медленно вернулся в круг и взял меч в окровавленные руки. Когда он повернулся к Дел, на его лице не было страха. Он злился. Не из-за того, что ему приходилось расставаться с жизнью, а из-за того, что убивала его женщина.
   Дел улыбнулась. Я видел, как она растянула тонкие губы, потом губы разошлись и я услышал знакомые звуки. Дел запела очень тихо, но этого хватило, чтобы привести мужчину в ярость.
   Дел вызывала к жизни меч. Вся мощь Бореал ей не понадобилась. Северная женщина подошла к бессильной завесе стали, легко рассекла ее и вонзила три фута жемчужно-розового клинка во влажную от пота, неуклюжую плоть.
   Они не верят в это. Каждый из них, даже когда кровь вытекает из их тел, орошая Южный песок. Даже когда они не могут говорить, их губы шепчут слова, отрицающие ее победу, хотя их тела говорят им другое. Окровавленные, с искусанными губами и коркой песка на лице, они смотрят с удивлением, испугом и отчаянием.
   Но не хотят признавать ее победу.
   Она отвернулась от безжизненного тела и посмотрела на меня. Северный меч, залитый кровью, отдыхал в ее руке. Чужое лезвие с такими же чужими рунами роняло рубиновые капли на янтарные песчинки, бусинка за бусинкой, пока ожерелье смерти на потеряло свою форму и не превратилось в обычную лужу крови, глубоко пропитавшую песок.
   Дел едва заметно ссутулила одно плечо — ответ на мой невысказанный вопрос — а потом один раз кивнула. Только нам понятная беседа.
   Дел снова повернулась, склонилась над телом, ее рука пошарила по груди Южанина, нашла какую-то вещь и сорвала. Медленно, скованно, мрачно обдумывая что-то, она вышла из круга и вытерла клинок о его бурнус.
   Краем глаза Дел наблюдала за его приятелями, изучая мужчин, которые совсем недавно с грубой прямотой изучали ее. Сейчас важно было определить их намерения. Дел не умела читать мысли, но обладала сверхъестественным пониманием мужчин. От этого даже мне частенько становилось не по себе. Я уже несколько раз ловил себя на том, что мысленно веду разговор, выискивая ответы на вопросы и предположения, чтобы проверить их вескость до того, как у Дел появится шанс наградить меня одним из ее резких упреков.
   Дел выпрямилась.
   — Аджани, — тихо сказала она в звенящей тишине, обращаясь ко всем окружающим, но уделяя особое внимание четырем мужчинам, лишившимся пятого.
   — Он нужен мне. Я заплачу.
   Я взглянул в лицо Дел. Ей хотелось бы получить нужную информацию, но больших надежд она на это обращение не возлагала. Трудно было предположить, что после случившегося кто-то все расскажет ей на глазах у толпы. Если среди собравшихся и был человек, который знал, где искать Аджани, скорее всего он помолчит пока не сможет поговорить с Дел наедине, вдали от четырех Южан, которые злобно смотрели на нее.