Росмэн Эстер. Колыбельная для мужчин

   Патриарх Денверсов – Джулиус Денвере сделал деньги и заложил основы семейного благосостояния еще в конце 80-х годов прошлого столетия. Будучи предприимчивым эмигрантом, он понял необходимость скупать покрытые лесом земли любым путем: беря деньги взаймы, выклянчивая, присваивая. И он не только организовал компанию по сбыту сырой древесины, которой было предостаточно, но еще и построил целую сеть лесоперерабатывающих предприятий, протянувшихся от Калифорнии до Канады.
   Поговаривали, но бездоказательно, что Джулиус был готов прикончить любого, кто становился у него на пути, любого возможного соперника в деревоперерабатывающей области. Его, опять же бездоказательно, обвиняли в гибели нескольких даже лояльно настроенных к нему людей.
   Будучи довольно состоятельным человеком уже в конце века, он занялся постройкой кораблей и организацией гостиничного бизнеса, тем самым проникая в новые сферы экономики. Он построил элегантный отель «Денвере» в нижней части Портленда как раз ко времени проведения выставки Льюиса и Кларка в 1905 году. Отель отличался царившими там вольными нравами, поэтому его облюбовали элитные посетители Портленда.
   Хотя сам Джулиус не окончил даже начальной школы, ему удалось открыть Рид-колледж – первый колледж в Портленде, где молодые люди могли получить приличное образование.
   Джулиус любил жить на широкую ногу, и это привлекало к нему политиков, судей, полицейских, не гнушавшихся подачками из его набитых золотом карманов. Он вел себя достаточно деликатно с властями предержащими, но никто не пытался, в особенности из городской знати, ему перечить. Его первейшим конкурентом стал Стефано Полидори, выходец из Италии, который начал свою карьеру, работая на овощеводческой ферме на юге Портленда. Он продавал овощи с лотков, фургонов и на скопленные деньги покупал новые земли. Когда его бизнес стал процветать, он смог открыть овощной рынок, а позднее – построить отель, который стал соперничать с «Денверсом».
   Семья Полидори разбогатела, и лишь только Стефано начал делать разнообразные выгодные вложения, как Джулиус расценил его как своего конкурента. Отель, принадлежавший Стефано, находился на более выгодном месте, на берегу реки, и был более комфортабельным, чем «Денвере».
   Стефано и Джулиус постепенно становились непримиримыми соперниками.
   Денвере втемяшил себе в голову, что Стефано ни на что не способен, кроме как торговать с повозок томатами и салатом. Но его оппонент был довольно предприимчив и, подобно Джулиусу, подкупал чиновников, занимавших определенное положение на социальной лестнице Портленда.
   Соперничество и ненависть между главами двух семейств с годами становились все сильнее.
   – Я слышала о Джулиусе и вашем отце, – вкрадчиво проговорила Адриа, когда лимузин повернул на площадку для парковки перед рестораном на набережной.
   – Оба они были упрямцами. – Энтони шумно вздохнул. – Но мы все считаем Джулиуса виновным в смерти моего отца.
   Конечно же, она читала о пожаре. Это было самое яркое событие 1935 года. Причиной возгорания якобы явились неполадки в электрооборудовании на кухне, однако некоторые журналисты строили свои догадки на этот счет. Проскользнули высказывания о том, что будто бы Денвере инспирировал пожар, дабы сжечь отель и прилегающие к нему здания.
   Над могилой своего отца новый глава семьи – Энтони Полидори – поклялся отомстить алчному семейству Денвере.
   – Вот и приехали, – сказал он, указывая на здание. – Ресторан принадлежит одному моему другу. – Дверцу лимузина открыл шофер, и Энтони, не пользуясь тростью, проворно взбежал по пологим ступенькам, ведущим к выходу.
   Распорядитель, повара, официанты – все стремились поприветствовать Полидори. В итальянском ресторане у них не было врагов.
   – Я так рад вас видеть, – не унимался распорядитель. – Проходите сюда, пожалуйста. – Они поднялись по круто уходящей вверх лестнице на второй этаж, где все стены были стеклянные, и оттуда открывался чудесный вид на реку и близлежащие окрестности.
   – Правда, красиво? – спросил Энтони.
   – Очень, – подтвердила Адриа, когда услужливый официант пододвигал ей стул.
   – Эта река – словно жизненная артерия города. – Энтони мечтательно посмотрел на Уилламетт и взметнувшиеся в небо небоскребы на другом ее берегу.
   Не дожидаясь заказа, худощавый официант подал вино и хрустящие итальянские хлебцы.
   – Как обычно? – спросил он, разливая вино в бокалы.
   – На всех, – проронил Полидори.
   – Почему вы захотели встретиться со мной? – спросила Адриа, когда официант удалился.
   – А разве вы не догадались? – Энтони лукаво подмигнул и прищелкнул языком.
   Марио пришел ей на помощь.
   – Мы знаем, что вы приехали в Портленд для того, чтобы выяснить свое происхождение. Вы претендуете на имя Лонды Денвере.
   Адриа отпила немного кьянти.
   – А вам-то что?
   – Попробуйте хлебцы, – настоятельно рекомендовал Энтони, игнорируя ее вопрос. – Лучше их во всем городе не сыщете. А может быть, и на всем Западе. – Он протянул руку, чтобы взять сухарик. – Неужели семья Денвере по-прежнему не дает вам спокойно жить? – Он одарил ее одной из своих улыбок. – Я всегда слежу за тем, что происходит в семье моего соперника. – Взглянув высокомерно, он стряхнул крошки, прилипшие к пальцам. – Для меня было потрясением, когда пропала маленькая девочка, а потом возникли подозрения в мой адрес. – Он мотнул головой, будто отгоняя ненужные воспоминания, и добавил: – Несмотря на мои протесты и алиби, Уитт и его поверенный, Джек Логан, кажется, уверовали в мою причастность к инциденту с исчезновением ребенка. Даже Марио, который в то время был на Гавайях, попал под подозрение. После заявления Закари о том, что он был избит какими-то итальянцами, моя семья сразу стала первой в списке возможных преступников. И это невзирая на то, что людей, напавших на Зака, видели и в других гостиницах и ресторанах города. – Он сделал жест пальцем в воздухе. – Несмотря ни на что, если обвиняет кто-то из Денверсов – это меняет ситуацию. – Он развел руки так, что ладони указывали в потолок. – Я должен обелить имя Полидори. И если вы действительно Лонда, то я собираюсь вам помочь. – Он облегченно вздохнул, будто с неприятным разговором было уже покончено, но Адриа расценила это иначе. Когда ответа от нее не последовало, Энтони был вынужден продолжить: – Конечно же, семейство Денвере не жаждет принять вас в свое лоно. Я не прав?
   Она поерзала на стуле.
   – Да, правы. Они не выказали подобного желания. Марио издал понимающий смешок и поддел кончиком ножа сухарик.
   – Я думаю.
   Игнорируя сарказм сына, Энтони сказал:
   – Конечно, я ничего не знаю о вашем финансовом положении, но не секрет, что Денверсы чрезвычайно богаты и влиятельны. Если они решат бороться с вами своими методами, то, поверьте, они набросятся на вас, как волки на жертву, обрушат всю свою мощь. Я хочу вам помочь.
   – Помочь мне? – неуверенно вставила Адриа, сомневаясь, что правильно понимает смысл разговора.
   – Да, да.
   Марио откинулся на спинку стула, его темные глаза медленно сверлили ее. Кончиками пальцев он подпер подбородок.
   – Наша семья тоже имеет в этом городе кое-какое влияние. Мы считаем, что наши адвокаты наиболее опытные. Если вам нужна помощь такого рода или заем…
   – Не думаю, что это хорошая мысль. – Все выглядело так, будто она уже в их власти, поэтому происходящее начинало ее волновать.
   – Вы собираетесь доказать, что вы Лонда? – Темные глаза Энтони блеснули вдруг холодно и сурово.
   – Конечно.
   – Тогда вам нужно принять мое предложение. Полагаю, что этим я отомщу за обиды, нанесенные когда-то моей семье, и восстановлю справедливость в отношении вас.
   Ей хотелось ответить решительным отказом. Хотя и Энтони и Марио изо всех сил старались быть любезными, она почувствовала, что старший из них не только пытается дирижировать разговором, но и ввергнуть ее в пучину долгового рабства. Однако было бы непростительной глупостью вот так сразу отвергнуть его предложение. Она познала одну ценную истину: выдержка – трудно достижимая добродетель. Ситуация была такова, что ей не пристало отвергать любую помощь. Хотя Полидори были достаточно сильные, чтобы потягаться с Денверсами, и темная вражда продолжала существовать, ей нужны были союзники – любые союзники.
   – Вы очень великодушны.
   – Тогда все решено.
   – Не совсем. – Она покрутила бокал с вином. – Вы знаете, что многие члены семьи Денвере по-прежнему считают вас виновником случившегося двадцать лет назад?
   Лицо Полидори расплылось в улыбке, но глаза сосредоточенно разглядывали вино в бокале. На поверхности жидкости отражался свет от канделябра, оставляя причудливые отсветы внутри. Наконец он сделал большой глоток.
   – То, что мне приписывают, просто смешно. В те далекие годы это выглядело малоприятно, даже скверно. То и дело теребила полиция. А этот Логан – просто мерзавец. Но с годами, – он легко пожал плечами, – все это стало забавлять. Значит, Денверсы поверили, что я достаточно могуществен, если смог организовать кражу ребенка у них под носом. – Его темные глаза опять лукаво сверкнули. Адриа почувствовала себя ущемленной: ей не хотелось видеть, как кичится этот человек своим влиянием. Были и слухи, исходившие от окружения семьи Денвере, будто Полидори связаны с организованной преступностью.
   – Все-таки это вы сделали? – спросила она напрямик.
   Он опять щелкнул языком.
   – Если сказать по правде, мисс Нэш, я, может быть, и подумывал о мести, но, конечно, был далек от мысли причинить вред девочке. Естественно, мне хотелось видеть Уитта, корчащегося от боли и страданий. Я имею в виду, не в прямом смысле слова, хотя, как уже сказал, убежден, что Джулиус Денвере повинен в гибели моего отца.
   – Но Уитт не имел никакого отношения к смерти Стефано. Энтони откинулся на спинку стула и стал легонько покачивать бокал.
   – Дети должны платить за грехи родителей.
   Она посмотрела на Марио, выражение лица которого стало суровым. На секунду он перехватил ее взгляд и посмотрел в окно: огоньки барж и маленьких суденышек мелькали на ленте реки.
   – И именно поэтому должен был умереть Роберт Денвере? – спросила она старика.
   Улыбка на устах Полидори мгновенно увяла.
   – Насколько я помню, он погиб при столкновении своей яхты с крупным судном.
   – Некоторые считают, что вы подстроили это трагическое происшествие.
   – Людям нравится делать историю из ничего. Она доверительно наклонилась вперед.
   – У Джулиуса было трое детей. Только один – Уитт – выжил. Глубоко вздохнув, Энтони заметил:
   – Второй сын, Питер, был убит на войне. – Он нахмурился. – И к этому я никоим образом не причастен. Хотя, конечно, семейству Денвере угодно видеть связь между Муссолини, Гитлером и мной. Я не подкупал нацистов, которые сбили самолет Питера. Я не трогал яхту Роберта в тот злополучный летний вечер. Я слышал, что в потреблении спиртного он не знал меры и слишком неосмотрительно управлял судном. Во время катастрофы он погиб мгновенно. Трагедия. Несчастный случай.
   – Да, случай, который оставил Уитта единственным наследником богатств Денверсов.
   – Совершенно верно. Если я так жесток и могуществен, что мог устроить две смерти, то почему не устроил и третью?
   Адриа недолго раздумывала. Играть так играть. Она медленно провела пальцем по краю бокала.
   – А вдруг вам захотелось посмотреть на него в подвешенном состоянии? Недаром ходят слухи о существовании между вами соперничества. Нельзя исключить, что вам, может быть, доставило удовольствие увидеть лицо сына Джулиуса, искаженное болью.
   Она ни словом не обмолвилась об интрижке между Энтони и первой женой Уитта, Юнис. Но было и так ясно: оба говоривших прекрасно понимали, что имеют в виду.
   Губы Энтони скривились в холодную улыбку.
   – Вы думаете, я глава мафиозной структуры, да? – Задавая этот вопрос, он обменялся взглядами со своим сыном.
   – Я. вас фактически не знаю, – поспешила вставить Адриа. – И вообще не была уверена, что приеду сюда.
   – Это почему же?
   Снова наклонившись к нему, она сказала:
   – Потому, мистер Полидори, что…
   – Пожалуйста, называйте меня Энтони. – Он улыбнулся, обнажив короткие в золотых коронках зубы. – Мы ведь все здесь друзья, не так ли?
   Она не пропустила мимо этот удар и смело посмотрела на него.
   – Я подумала, что вы захотите узнать через меня что-то о семье Денвере ради собственной выгоды.
   – Вы не доверяете мне.
   – Я уже сказала, я вас не знаю. Он улыбнулся этой фразе.
   – Истории Денверсов преувеличены, – вмешался Марио. Чувственные темные глаза искали ее взгляда. Он рассматривал ее лицо, будто старался подобрать ключ к ее душе. – Я не лгу. Да, вражда одно время существовала, но теперь счеты сведены.
   – Все верно, – добавил Энтони. – Уитта больше нет.
   – Его-то нет, но… – возразила Адриа.
   – Ну да, ведь вы верите в то, что он ваш отец. – Голос прозвучал абсолютно бесстрастно.
   Вот и новая грань характера этого итальянца – упорного, безжалостного, циничного. А на первый взгляд такой лощеный, почти непорочный.
   – Вам-то что до моей веры, мистер Полидори?
   – Как я уже сказал…
   – Ну, а я вам не верю, – храбро заявила она, порядком устав от игры в кошки-мышки. – Есть особая причина, по которой вы попросили меня отужинать с вами. Вашей целью было отнюдь не стремление ознакомить провинциалку из Монтаны с итальянской кухней.
   Он с удивлением приподнял седеющую бровь.
   – Мне просто любопытно, вот и все.
   – И только?
   – Ходят слухи, будто с появлением Лонды Денвере будет связан серьезный передел наследства.
   Вот, наконец-то.
   – Многие наши деловые интересы завязаны на конкуренции с Денверсами, и мне пришла мысль… Если вы унаследуете часть богатств, то, может быть, захотите продать кое-что из того, что перейдет к вам. – Облокотясь на стол, он подпер подбородок сплетенными пальцами. – Я особенно заинтересован в приобретении отеля «Денвере».
   У. нее сердце ушло в пятки. Отель? Она вспомнила торжественный танцевальный зал с восхитительными люстрами, старинный лифт, о средствах, которые были вложены в реконструкцию и модернизацию здания.
   – Вы пригласили меня сюда, чтобы… подкупить? – Она тряхнула головой и рассмеялась откровенной напыщенности этого старика, который сейчас очень сильно напоминал собой одного из Денверсов. – Боюсь, что вам придется занять место в очереди. Некоторые представители семейства уже состязаются, чтобы перекупить меня. Они думают, что я продаюсь.
   – А вы не продажная? – цинично спросил он.
   – Нет.
   – Ах… ну да, благородная женщина. С благородными намерениями. – Его глаза недоверчиво сощурились.
   – Я просто хочу узнать правду.
   – Ну конечно, конечно, – отреагировал он, давая знак официанту, чтобы тот принес еще одну бутылку вина.
   – А вам нужен отель, чтобы утереть нос детям Уитта и показать, что их карта наконец-то бита.
   Ответить ему помешал официант, подавший кьянти и супницу с чем-то очень вкусным. Наполнив бокалы вином, он принялся молча разливать густой бульон и раскладывать овощной салат в небольшие пиалы, которые поставил перед каждым из сидящих за столом. Когда официант удалился, Энтони указал на супницу, приглашая подлить еще.
   – С тех пор как сгорел наш отель в тридцать пятом году, никто из Полидори не пытался его восстановить. Денег, выплаченных по страховке, было явно недостаточно, чтобы возродить его в прежнем великолепии, чтобы он стал воплощением самого имени Полидори. А ведь это был один из старейших отелей в городе.
   – Довольно много отелей выставлены на продажу, – напомнила она. – Почему вас интересует именно «Денвере»?
   – Почему? – Он поднял ложку и смерил ее надменным взглядом. – Хороший вопрос. И уместный. Такой поворот разговора и Уитт бы оценил. А как вы считаете?

14

   Зак нутром чувствовал приближение чего-то нехорошего. Беспокойство нарастало, оно насыщало собой воздух, будоражило, побуждало вернуться в Портленд.
   Панические звонки Джейсона заставили сесть в джип и направиться на запад по горным дорогам. Даже дела так не подгоняли его. Не заботила и мысль о том, что, если Адриа докажет свое происхождение, он может потерять ранчо. Нет, немедленно пуститься в путь его толкнуло нечто более существенное, что-то очень личное, не имеющее названия.
   – Идиот, – недовольно ворчал он, всматриваясь в подернутое пеленой дождя лобовое стекло. Огни Портленда теперь указывали точный ориентир, неудержимо манили, притягивали. Притягивали. Что? Или кто? Адриа.
   Он стиснул зубы, пальцы впились в руль. А ведь он даже не знал, где она остановилась.

***

   Было начало одиннадцатого, когда она вернулась в свой номер. Сбросила туфли. Присела на кровать, потирая ступни одной рукой, а другой дотягиваясь до телефона. Набрала номер, переданный кем-то от Нельсона. Прозвучали пять долгих гудков, прежде чем он ответил.
   – Нельсон Денвере.
   – Это Адриа. Вы звонили? Воцарилась пауза, затем он опомнился.
   – Да, я подумал, не встретиться ли нам. Ну так, знаете ли, поговорить друг с другом. Хотелось бы сегодня вечером, если вас это не затруднит, например, в баре вашего отеля.
   Она взглянула на часы. А почему бы и нет? Еще не так поздно, и она совсем не устала. Наоборот, ужин с Полидори подзарядил ее основательно, нужно было как-то успокоить нервы, отключиться. Она ответила, что спустится вниз через двадцать минут, и повесила трубку. И вдруг заметила записку – сложенный пополам листочек бумаги. Он торчал из щелки под крышкой бюро. Значит, в комнате кто-то побывал. От страха перехватило горло. За ней все время следят.
   Она порывисто выхватила листок и развернула.
   «Убирайся вон, сука».
   Дрожь холодной змейкой пробежала по позвоночнику, заставила ощутить свою незащищенность. Стало трудно дышать. Листочек чуть не выпал из рук.
   Соберись с силами! – приказала она себе.
   Глубоко вздохнув, девушка убедила себя, что ее волнует не столько записка, сколько то, что в комнате кто-то побывал. Стало гадко, внутри все перевернулось. Кто-то, настроенный к ней враждебно, знает, где она живет, и может заходить в номер, когда пожелает, – во время ее отсутствия или сна.
   Ее охватила паника – как тогда, много лет назад в школе, когда один из одноклассников пригрозил следить за каждым ее шагом. Нужно что-то предпринять, чтобы пресечь появление этих посланий. И не стоит дергаться по пустякам. Она ведь выросла на ферме, и отец часто брал ее с собой на охоту, на рыбалку, в горы. Ей доводилось плавать в озере Флатхед, клеймить животных, вдыхая запах паленой кожи и слыша надрывное мычание коров, проявлять твердость во всем. Однажды пришлось даже пристрелить лошадь, сломавшую ногу. А что она чувствовала, когда опустел ее дом, когда умерли близкие? А тут глупые записочки. Распсиховалась, трусиха. Она сложила вчетверо лист с угрозами и сунула в кошелек. Там же лежала и первая. Она ее скомкала, но не выбросила. Почему бы не показать их Нельсону? Посмотреть на его реакцию.
   Ей хватило десяти минут, чтобы спуститься в бар, занять столик у окна, выходящего на улицу. Можно было немного последить за сплошным потоком машин, останавливающихся лишь перед красными огоньками светофора. Прохожие под зонтиками кутались потеплее, поднимали воротники, защищаясь от то и дело налетающих порывов ветра. Почему-то возникло сравнение с суетливо бегущими в одном направлении крысами.
   Она не собиралась заказывать спиртное, но полученная записка изменила планы. Теперь она потягивала ром с кокой.
   Появился Нельсон. Она едва узнала его, так он изменился внешне. Всегда в дорогих костюмах, теперь на нем были шерстяной свитер, черные джинсы, новый с иголочки черный кожаный пиджак; волосы взлохмачены, к тому же он промок под дождем.
   Если Закари и носил дорогие вещи, то делал это с легкой небрежностью и держался уверенно. Нельсон – совсем другое дело: одежда была слишком новомодной, чтобы ходить в ней повседневно. Загадка, да и только.
   Нельсон нервно оглядывал зал, пока не приметил ее. На его лице отразилось облегчение, и он устремился к ее столику, минуя другие, беспорядочно расставленные. Он казался бледнее обычного, менее самоуверенный, более непосредственный.
   – Адриа! – Лицо расцвело теплой улыбкой, он тяжело опустился на стул с противоположной стороны стола. Тут же появился официант, которому был заказан коктейль со льдом. – Вам покажется странным, что я позвонил, – проговорил он, сбрасывая пиджак.
   – Наоборот, я ожидала звонка.
   – Действительно?
   – Вы первая ласточка, первый посланец семьи, от которого жду конкретных результатов. Вы намерены убеждать меня уехать из города.
   Улыбка, словно приклеенная, застыла на его лице, хотя голубые глаза стали колючими и холодными.
   – Понимаете, мне трудно об этом говорить, но такое решение существенно облегчило бы положение.
   – Ммм. Так что, теперь поднять хвост трубой и бежать без оглядки?
   – Не совсем так.
   – Тогда другой вариант – поджать хвост.
   – А разве это так уж плохо?
   – Очень! – Она начинала выходить из себя. – Понимаете ли вы, имеете ли хоть какое-то представление о том, как я томилась много лет вопросом – кто мои родители? Из какой я семьи?
   Официант поставил перед Нельсоном заказанный коктейль.
   – Так зачем вам называть себя Лондой, если вы пытаетесь установить истину?
   – Я и есть Лонда.
   Он отбросил упавшую на лоб прядь.
   – Что вам от нас нужно?
   – Я уже сказала: признания.
   – А после этого вы потребуете свою долю наследства. – Он сказал это вкрадчивым голосом, поддерживая закономерность такого притязания, без угрозы или цинизма. Он даже вел себя так, будто хотел ей помочь, но доверять ему было безумием.
   Адриа посмотрела на плавающую между льдинок дольку лимона.
   – Послушайте, Нельсон, я не ожидала легкого признания ни с вашей стороны, ни со стороны других членов семьи. Я не так наивна.
   – Однако…
   – И я понимаю, что не первая претендую называться вашей сводной сестрой.
   – Конечно, все так… – Он натужно улыбнулся, пытаясь казаться добродушным.
   Адриа развела руки.
   – Все, что мне нужно, – шанс. Я не знаю, чем занимается ваша семья, но каждый в отдельности пытается доказать, будто я мошенница. Естественно, у вас есть штат адвокатов и сыщиков. – Он потупил глаза, и это подтвердило ее догадку: за ней неотступно следил нанятый семьей агент. Ей стало не по себе, но она пересилила раздражение и выказала спокойствие. – Ну что ж, пусть так. Но если у вас будет какая-нибудь информация, что я не Лонда Денвере, то предоставьте ее мне, и я отступлю. Я готова пройти тесты на идентификацию ДНК, подвергнуться испытанию на детекторе лжи, любом другом, дабы выяснить свое происхождение. Дайте мне только доказательства.
   Он нервно сглотнул.
   – Как вы пришли к мысли, что вы?..
   – Только благодаря интуиции и логике. – Она откинулась на спинку, рассматривая его с оценивающей холодностью. – А к этим тестам я прибегну, если ситуация не изменится.
   – Тогда вам придется уйти с пустыми руками.
   – Возможно. – Она посмотрела на него в упор, и он часто заморгал, заметив, что у него полупустой стакан. – Мне просто нужно знать правду, Нельсон. Может быть, вы в этом не заинтересованы, но странно и постыдно, если общественный защитник не стремится взглянуть на ситуацию с разных сторон.
   Он быстро отпил из стакана, а Адриа как раз подумала о том, что он больше других похож на своего отца. Уитт был высокого роста, с такими же цепкими голубыми глазами, прямым носом, густыми волосами, тяжелой челюстью, аристократическими манерами. Но на этом все сходство заканчивалось. Нельсон решительно отличался от Уитта, по крайней мере, от того образа, который сложился у нее после просмотра многочисленных статей, репортажей, заметок, фотографий. Уитт Денвере был непреклонным и жестоким. Нельсон казался мягче по характеру. А вдруг эту мягкость он тоже унаследовал от Уитта? Но поистине нежным отец был лишь с младшей дочерью – Лондой. Со своим маленьким сокровищем.
   Она почувствовала, как в ее душе шевельнулась какая-то сентиментальная симпатия к человеку, сидящему сейчас напротив. У всех детей Уитта были незаживающие душевные раны. Но она ничего не достигнет, если выкажет свою слабость, если даст волю эмоциям.
   – А что, если я действительно Лонда? – произнесла она, приподнимая брови. – Что вы будете тогда делать?
   – Не знаю… невозможно даже допустить. Она слишком долго считалась погибшей… во всяком случае, я в этом был уверен. Все мы. Вся наша семья.
   – Если же получится так, что я и есть дорогая маленькая Лонда, вы вынуждены будете встречаться со мной изо дня в день, обсуждать со мной семейные дела, не так ли?
   – Я, в общем-то, не работаю в компании.
   – Вы член совета директоров. Вы считаетесь высокоэрудированным специалистом в области менеджмента. Понятно, что Джейсон дергает за все ниточки, но вы и ваша сестра можете иметь собственное мнение. – Он не ответил, и она решила копнуть поглубже, определить свое место. – Вы знаете, а я ведь могу быть вам полезна. Я где-то читала, что вы собираетесь избрать политическую карьеру. Если вы поможете мне восстановить справедливость, то это произведет хорошее впечатление на избирателей, не так ли? – Она подмигнула, будто они заговорщики. – Заголовки будут кричать о вашей доброте, о вашем добросердечии. Я уже вижу их: