Страница:
– А вы, Логан, разве забыли, что этот грязный мерзавец убил моего отца?! – не выдержав, крикнул во весь голос Полидори. – Вы отлично знаете это. Как и любой житель Портленда! Он нанял бандита, который облил вестибюль отеля керосином и поджег. Тогда заживо сгорели семь человек. Жертв было бы гораздо больше, если бы в ту субботу отель не закрыли на дезинфекцию. Кто-то знал, что мой отец находился у себя в кабинете на первом этаже. И безошибочно выбрал время!
– Ваш отец погиб случайно, Полидори! Он сам устроил пожар в отеле, чтобы получить страховку. Но, по несчастью, забыл отпереть дверь своего кабинета. Когда же бросился за ключом, то не смог его найти.
Ноздри итальянца раздулись от ярости. Он наклонился к самому лицу лейтенанта и закричал:
– Его заперли снаружи, Логан! Он колотил кулаками в дверь, но никто не пришел ему на помощь! Никто! И мой отец сгорел заживо! Заживо! Вы можете себе это представить?! Представить, как огонь пожирает одежду, а потом тело?!
Полидори подошел к бару, налил себе еще полстакана виски, залпом выпил и вновь обернулся к Логану:
– Стефано был очень приличным человеком. Верным мужем, заботливым отцом. А превратился в кусок жареного мяса по приказу Джулиуса Денверса. Уитт все это отлично знал!
– Это всего лишь догадки.
Полидори помолчал, потом ядовито улыбнулся и спросил:
– Скажите, Джек, сколько вам платит Уитт Денвере?
За то, чтобы всегда держать при себе? Не думаю, чтобы очень много. Ведь все Денверсы страдают патологической жадностью.
Левая скула полицейского нервно дернулась. Он хотел было потянуться к своему стакану с виски, но сдержался. Сурово взглянув на Полидори, он сказал:
– Давайте лучше продолжим разговор о маленькой дочери Уитта. Где она?
– Не знаю. Я уже сказал вам, что не могу ничего добавить к запротоколированному вашими людьми допросу.
– То есть у вас не было намерения отомстить семейству Денвере подобным образом?
– Это же несерьезно, Логан! – воскликнул Полидори, но с такой силой сжал стакан, что пальцы его побелели.
– Очень даже серьезно, Полидори. Надеюсь, вы не станете отрицать, что похищение дочери стало бы самым ужасным ударом для Уитта из всех, какие можно себе представить?
– Поверьте мне наконец, лейтенант, – я здесь ни при чем! И если вы намерены продолжать этот разговор, то позвольте мне пригласить адвоката.
Он встал и направился к столику с телефоном. Логан посмотрел на Энтони и заметил, как на его висках под жидкими волосами проступили крупные капли пота. Полидори явно нервничал. И лейтенант окончательно решил для себя, что итальянец, бесспорно, замешан в этом деле.
– Я вам не верю, Полидори, – сухо сказал он.
– Меня не интересует, верите вы мне или нет. Вы, официальное лицо, выдвигаете против меня серьезнейшее обвинение. Так будьте любезны представить доказательства. А если у вас их нет, то сидите спокойно и пейте виски, которое я любезно вам предложил. Повторяю, если вы хотите серьезного разговора, то давайте его вести с фактами в руках. Или же извольте покинуть мой дом!
Джек продолжал сидеть с каменным выражением лица. Он уже кое-чего сумел добиться от Полидори: итальянец потерял самообладание. И теперь Логан был намерен «дожать» его до конца.
– Джо Сири и Руди Джианотти работали на вас, Полидори.
– Это было давно.
– Затем они стали работать на вашего сына.
Полидори перегнулся через стол и прошипел прямо в лицо полицейскому:
– Не втягивайте в это дело Марио, Джек!
– Я втягиваю Марио? Да он сам давно увяз во всем этом с головой. Еще несколько лет назад у него была интрижка со старшей дочерью Денверса. Так, по крайней мере, утверждают, а она была тогда несовершеннолетней – шестнадцати лет. Или это тоже неправда, Энтони?
Ноздри Полидори раздувались. Он тяжело дышал.
– Во всяком случае, к похищению младшей дочери Уитта Марио не мог иметь никакого отношения! Он в это время находился на Гавайях.
– Прекрасное алиби!
– Он ничего не знает об исчезновении Лонды.
– Об этом давно уже знает весь город. Были подробные публикации в газетах. Информации и комментарии по местному телевидению. Какие только версии не выдвигались! Похищение с целью получения выкупа. Терроризм. Политический шантаж. Но до настоящего времени никто не взял на себя ответственность за это преступление. Не последовало и требований выкупа. Однако факт остается фактом: девочка исчезла. Исчезла бесследно. Объяснение этому может быть только одно: кто-то хотел сильно насолить Уитту Денверсу. Вот я и опрашиваю всех, у кого когда-либо были нелады с этой семьей. Среди подозреваемых ваша фамилия – одна из первых!
– Не хочу даже слушать об этом!
– Марио здесь? Я хотел бы с ним поговорить.
– Вам не о чем с ним разговаривать.
– А я считаю, что есть о чем. И собираюсь это сделать здесь. В противном случае он будет силой доставлен в полицию. А там его достанут репортеры всех местных газет. Они только и ждут этого. Вас устраивает подобный вариант?
– Логан, вы свинья!
– А вы грязная итальянская скотина, Полидори. Хотите еще комплиментов?
Полидори положил трубку, так и не позвонив адвокату, поправил жилет и вытер большим платком пот со лба. Лейтенант с удовлетворением смотрел на него: то, что жирному итальяшке пришлось порядком попотеть, уже неплохо!
– Если Марио даст показания здесь, – все так же бесстрастно сказал Логан, – то я, возможно, избавлю его от привода в полицейский участок. И тогда все прошлые делишки вашего сынка не всплывут в раздутом виде на страницах газет. Иначе будет плохо всему вашему семейству, Энтони. В этом городе ох как любят полоскать грязное белье! Полидори прищурился и недоверчиво посмотрел на лейтенанта:
– Вы действительно не предадите дело огласке?
– Хоть я и свинья, но все же привык держать слово. Полидори с сопением опустился в старое оксфордское кресло и нажал на кнопку, вмонтированную в стол. Тотчас же в дверях появилась охрана. После краткого обмена итальянскими фразами, в которых имя Марио звучало через каждые два слова, охранники исчезли. Логан принялся тянуть виски. Прошло несколько минут, и вошел Марио.
Ему было двадцать шесть лет. Намного выше отца. Глаза – светлые, борода и бакенбарды каштанового оттенка, а волосы темные, как у Энтони, и кудрявые. В свободное от автогонок и парусных регат в Карибском море время Марио участвовал в содержании ресторана на одной из главных улиц Портленда. Движения его были быстрыми, и казалось, что весь он – плотный сгусток нерастраченной энергии. Не исключено, что это было результатом употребления наркотиков.
Энтони кивком головы указал на стоявший рядом с Джеком свободный стул.
– Ты знаком с лейтенантом Логаном? Прошу любить и жаловать!
– Мы встречались, – ответил Марио, бросив быстрый взгляд на полицейского. Но тот даже не пошевелился. – И что же от меня хочет мистер Логан?
– Он считает, что тебе известны подробности похищения Лонды Денвере.
– Это вам приснилось, Джек. Я был на Гавайях, когда узнал о пропаже девочки.
Логан заметил, что, несмотря на спокойный тон, у Марио нервно дрожала левая нога.
– Вы, конечно, знаете Джо Сири и Руди Джианотти.
– Знаю. Они оба на меня работали.
– И что делали?
– Все, что я им приказывал. – Он широко улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. – Руди я уволил полгода назад, застав его за приемом наркотиков. Джо закатил мне по этому поводу истерику, стал угрожать. Я выгнал и его.
Марио встал со стула и подошел к окну.
– И все? – спросил Логан. – С тех пор вы с ними не встречались?
– Иногда я видел, как они бродили около ресторана. И каждый раз явно пьяные. Это за ними водилось и раньше. Слава богу, я от них успел вовремя отделаться!
– Закари Денвере утверждает, что они напали на него и зверски избили. Вы знаете об этом?
– Закари лжет.
– Может быть, когда-нибудь он и лгал, но не теперь.
Логан вновь придвинул к себе стакан и отпил глоток.
– Поговаривают, что у вас с Трейси Денвере была… ну, что ли, интрижка?
Марио поджал губы, затем невнятно пробормотал:
– Я с ней просто знаком.
– И, видимо, достаточно хорошо, если она, как говорят, забеременела от вас.
– Что вы от меня хотите, Логан?
Глаза Марио горели бешенством. Казалось, еще минута – и он бросится на полицейского с кулаками. Но Логан будто не замечал его состояния.
– Вроде бы Денвере предпринял энергичные меры, и Трейси не стала мамой. Уитт не мог допустить, чтобы какой-то грязный итальяшка стал отцом его внука или внучки. Но, как опять же говорят, у Трейси уже не будет детей. Это так?
– Не знаю, мистер Логан. Но, думаю, что лично у вас есть немало причин поддерживать Денверсов.
– В городе многие, – включился в разговор Полидори-старший, – желают этому семейству провалиться ко всем чертям!
– Возможно, – парировал Логан, – но есть такие, кто хочет этого более других.
– Я был на Гавайях, – улыбнувшись, проговорил Марио. – Ездил туда по делу. Как раз тогда, когда напали на Закари, я…
– Слышал. Попивали пиво на пляжах тамошнего курорта. Но пока Джо и Руди избивали в отеле «Орион» Закари, кто-то насильно увез крошку Лонду. Кто? Кстати, не только ее, но и няньку тоже…
Так, лейтенант, – стерев улыбку с лица, заговорил Марио. – Теперь я еще оказываюсь виновником избиения Закари. Что ж, валяйте дальше! Вы знаете этого молодчика чуть ли не с пеленок. Ведь он мать родную продаст, лишь бы напакостить старому Денверсу!
Марио обменялся взглядом с отцом. Логан эго заметил, но понять смысла их безмолвного разговора не мог. Возможно, в нем содержался намек на происхождение Зака. Слухи о том, что его настоящим отцом был не кто иной, как Энтони Полидори, давно и широко муссировались в городе. Тем более что Закари и впрямь был больше похож на Марио, нежели на своих братьев.
– Не секрет, что Зак ненавидит Уитта, – продолжал Марио. – И если уж вы, лейтенант, хотите знать правду, то Закари Денвере наверняка инсценировал нападение на себя в «Орионе». Несколько не слишком опасных ножевых порезов, и он предстал перед отцом со стопроцентным алиби. На него-де напали, чуть не убили! Так что к исчезновению Лонды он никакого отношения иметь просто не может. А я готов держать пари, что Зак подкупил няньку, чтобы она что-нибудь сделала с Лондой. Только идиоту не ясно, что рассчитаться с Денверсом проще всего, лишив его любимой дочки. Вы не там ищете, господин полицейский!
Закари не желал ее слушать. Растянувшись в шезлонге рядом с бассейном, он подставил лицо солнечным лучам, скрывая свой взгляд за темными стеклами очков. Поэтому Трейси не могла прочесть в глазах брата одно-единственное желание: чтобы она поскорее ушла и оставила его в покое. Самой ей такое в голову не приходило. Более того, увидев стоявший неподалеку стул на трех ножках, она подтащила его к шезлонгу и уселась рядом.
Зак поправлялся, но очень медленно. Все же он уговорил врачей разрешить ему провести четыре дня дома. И не только потому, что хотел вырваться из склепа больничной палаты. Здесь он мог потихоньку потягивать взятое тайком из холодильника столь любимое им пиво. Подобное занятие шло вразрез со всеми врачебными рекомендациями. И если бы его застали врасплох, то произошел бы немалый скандал. Но Зака это не очень пугало. Он не спеша отхлебывал из банки, чувствуя, как благодаря пьянящей жидкости его переполняет ощущение блаженства.
И этому божественному времяпрепровождению мешала сестра. Она говорила, не закрывая рта:
– Кроме того, ни полиция, ни ФБР никак не могут найти виновных. Для отца же это подходящий случай повесить всех собак на обоих Полидори, уцепившись за то, что избившие тебя мерзавцы когда-то работали на них…
Господи, когда же она наконец замолчит?! – думал Закари. Но Трейси и не собиралась униматься.
– На днях приходила наша мамуля, – продолжала щебетать сестрица. – Хотела тебя видеть. Но ты все время спал. И она ушла.
Зак не хотел думать о матери. Об этой суке, которая в угоду престижу отказалась от детей. Она, видите ли, не могла ужиться с Уиттом, у которого настроение менялось по пятнадцать раз на день! Теперь с ним мучаются ее сыновья и дочь. Что ж, Юнис отлично устроилась! Омерзительная особа!
И все же Зак не мог вычеркнуть из памяти ее слова: «Из всех детей ты был для меня самым любимым…» Он глубоко вздохнул и нехотя ответил:
– Она приходила ко мне в больницу.
– И ты не захотел с ней разговаривать. Это я знаю.
– Мне нечего было ей сказать.
– Боже мой, Зак! Ты иногда становишься ужасно холодным и черствым…
– Наследственность.
– Нет, серьезно!
– Я и говорю серьезно.
Зак протянул руку к стоявшему рядом на столике транзистору и нажал кнопку. Воздух огласился звуками бравурной музыки и голосами рок-группы «Роллинг стоунз». Трейси скорчила недовольную мину.
– Я не могу выносить такой шум! Голова начинает идти кругом!
Закари пропустил ее реплику мимо ушей. Его ничуть не интересовало, любит его сестра группу «Роллинг стоунз» или нет. Главное, чтобы она замолчала. Ему хотелось остаться одному. И не вспоминать о матери. Равно как и о Лонде. И вообще о чем бы то ни было, связанном с семейными проблемами. Вот уже неделю с лишним Денверсы, включая и Трейси, пичкали его информацией об исчезновении Лонды и ведущихся поисках. Видимо, хотели заставить проговориться, что именно он похитил ребенка!
Зак не доверял никому из Денверсов. Как знать, может быть, в слухах о том, что в его жилах течет кровь Полидори, и была доля истины. От этой мысли Зака передернуло. А если действительно после стольких лет вдруг обнаружится, что он сын Энтони Полидори? Это объяснило бы многое. В частности, почему Юнис любила его сильнее, чем остальных своих детей. Но Закари не хотел допускать такой мысли. Ни на мгновение. Конечно, сомневаться в том, что Уитт Денвере – стопроцентный мерзавец, не приходилось. Но и Полидори был в неменьшей степени достоин презрения. Недаром же полиция вот уже не первый год пыталась выявить его связи с местной мафией.
– Да выключи же наконец этот чертов приемник! – взвизгнула Трейси.
Зак опять остался глух к ее почти истеричной просьбе. Он бросил на сестру усталый взгляд и спросил:
– А Джинни Слейд? О ней пока тоже ничего не слышно?
О том, что начались энергичные поиски исчезнувшей гувернантки, Заку рассказал Джейсон. По его словам, это наиболее верный путь к возможному успеху. Тем более что все ее рекомендации оказались фальшивыми, а указанных в анкете родственников на деле не существовало. Или же они куда-то вдруг исчезли.
– Я ничего не знаю о Джинни, – ответила Трейси. – Но, мне кажется, что в похищении Лонды она не виновата. Иначе потребовала бы выкуп. Кроме того, ее личный счет в местном банке остался нетронутым. На нем лежит что-то около двухсот долларов. А еще – более тысячи долларов в Первом национальном банке. За ними Джинни тоже не обращалась. Ведь если бы она выкрала ребенка и собиралась бежать, то непременно забрала бы деньги с собой. Скорее всего, ее саму похитили и куда-то насильно увезли.
– Откуда ты знаешь все эти подробности?
– Подслушала у полуоткрытых дверей и даже через замочные скважины.
Подобная осведомленность и тем более методы, которыми его сестра пользовалась для получения информации, были для Зака настоящим откровением. Он всегда считал, что Трейси настолько занята своей персоной, что ничем больше не интересуется. Прически, маникюры, роман с каким-нибудь мальчишкой – этим без остатка были заполнены ее дни. Девушка выглядела вполне привлекательно. Гибкий стан, густые каштановые волосы, голубые с раскосинкой глаза. Разве что немного злоупотребляла косметикой. Но все равно, у мужчин Трейси имела явный успех. Не устоял перед ее чарами и Марио Полидори. Хотя роман оказался неудачным. Как, впрочем, и все остальные…
В двадцать лет она все еще не окончила школу. Три или четыре раза убегала из дома, но каждый раз возвращалась. С разбитым сердцем, без гроша в кармане, а подчас – с мутными от наркотиков глазами. Уитт терпеливо оплачивал ее долги, расходы на наряды, перерасходы по кредитным карточкам. Постепенно Трейси поняла, что дома жить удобнее. Побеги прекратились.
В последние годы, особенно после отъезда матери, Трейси сильно изменилась. Зак точно не знал, что произошло между ней и Марио. Говорили, будто бы молодой Полидори использовал ее для получения информации о деятельности Уитта, и она об этом узнала. Так или иначе, но разрыв был полным. Первое время Трейси проводила дни, запершись у себя в комнате. Но довольно скоро затворничество ей надоело, и она очень даже активно включилась в междоусобную борьбу, которую семейства Денвере и Полидори вели из поколения в поколение вот уже почти целое столетие…
Сестра вдруг замолкла и куда-то исчезла. Зак было облегченно вздохнул, но через пару минут она вернулась. На этот раз с мольбертом. Установив его на некотором расстоянии от Зака, она принялась что-то рисовать. Закари еще раз демонстративно вздохнул и повернулся к ней спиной. Прошло еще минут пять. Может быть, чуть больше.
– Послушай, братец, – услышал Зак столь осточертевший ему голос. – Я бы посоветовала тебе быть поосторожнее.
Трейси с мольбертом в руках обошла шезлонг и водрузила рисунок прямо перед лицом Зака. На нем был изображен он сам, лежащий в шезлонге, с опухшим лицом, небритый, взлохмаченный, тянувший из банки пиво. Рядом красовался столик на кривых ножках с подпрыгивавшим от натуги радиоприемником. Рисунок несомненно свидетельствовал о таланте автора. Закари оценил это.
– И впрямь, очень забавно! – сказал он, кивая в сторону карикатуры.
– Видишь ли, Зак, – сказала Трейси, никак не реагируя на похвалу, – не я одна вижу тебя в таком виде. Это давно заметили и Кэт и отец. Они только и говорят о том, чтобы послать тебя учиться в какую-нибудь военную школу в Европе. Или же на ранчо, где ты будешь вдали от всех зарабатывать свой хлеб. Еще подумывают о какой-нибудь школе-интернате, куда тебя можно было бы заточить. Иначе, полагают, тебе не миновать колонии для несовершеннолетних преступников.
– Они так считают? А ты?
– Не знаю. Только откровенно скажу тебе: после возвращения из больницы с тобой стало трудно, почти невозможно иметь дело. Особенно после того инцидента с репортерами. Вернее, с одним из них.
– Он заслужил это!
В ушах Зака снова зазвучал наглый вопрос одного из местных газетчиков: «А могли бы вы объяснить, почему те двое бандитов напали на вас как раз в ту ночь, когда исчезла ваша сводная сестра?»
Это случилось, когда только что приехавший на четыре дня из больницы Закари выходил из отцовского «линкольна». Услышав вопрос, он обернулся и изо всех сил ударил в скулу ухмылявшегося репортера. И хотя в следующий момент от резкой боли в раненом плече у Зака потемнело в глазах, он успел увидеть, как тот упал на землю. Пошли разговоры, что после такой выходки Зака непременно отдадут под суд.
Трейси, будто прочитав мысли брата, сложила мольберт и тяжело вздохнула.
– Ты тоже думаешь, что это я похитил Лонду? – зло спросил он у сестры.
– Зак, я ведь не знаю, что ты делал той ночью, – ответила она, не отрывая взгляда от шрама, алевшего на его виске. – Но, уверена, что всей правды ты не сказал. И не скажешь. Поэтому разговоры об этом будут продолжаться до тех пор, пока твоя невиновность не станет очевидной.
Закари стиснул зубы: он только что подумал то же самое. Потом с горькой усмешкой произнес:
– Зато ты у нас невинна, как Пресвятая Дева Мария!
Он допил пиво и с хрустом раздавил в кулаке пустую банку. Трейси бросила на Зака взгляд, в котором, казалось, отразилась вся боль, которую ей уже довелось испытать за свою несчастную жизнь.
– Ты ничего не знаешь обо мне, Зак. И никогда не хотел узнать. Не так ли? Видишь ли, я думала, что смогу тебе помочь. Видимо, ошиблась. Забудь об этом и выпутывайся сам как знаешь!
Девушка взяла мольберт и, не оглядываясь, пошла к дому.
Она приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась: яркий луч утреннего солнца, проникший через полуоткрытое окно, ослепил ее. Закрыв лицо ладонью, Кэт почувствовала необъяснимую тяжесть на сердце и в первый момент никак не могла понять ее причину. И вдруг вспомнила. Вспомнила все…
Господи! Она лежит здесь, в своей постели, а Лонда, ее обожаемая крошка, исчезла. Ее нет! Нет уже больше трех недель! Кэтрин почувствовала, как безнадежное отчаяние могильным холодом сковывает ее мозг, сердце, все тело. С трудом подняв руку, она потянулась к ночному столику. Там лежала почти пустая пачка ее любимых «Вирджиниа Слимс». Но сил вытащить из ящичка зажигалку уже не было. Откинувшись на подушку, она уставилась в потолок. И вдруг горячие слезы ручьем хлынули из глаз.
Боже, какая же это пытка! Этот полицейский, изо дня в день задающий одни и те же вопросы… И каждый из них острой иглой вонзается в сердце… Закари, ударом кулака уложивший наземь фоторепортера и разбивший его камеру…
Кэтрин встала, нетвердой походкой подошла к окну и раздвинула занавески. У подъезда стояли длинный «мерседес» с сигнализацией и две полицейские машины. Еще три или четыре таких автомобиля были паркованы неподалеку под развесистым зеленым дубом.
– Да провалитесь вы все к черту! – пробормотала Кэт и задернула занавески. Сколько сейчас времени? Она бросила затуманенный взгляд на часы. Уже два. Скоро день начнет клониться к вечеру, а она только проснулась! Семнадцать часов тяжелого беспробудного сна. Это все из-за таблеток. Доктор Макгенри прописал принимать их на ночь.
И еще какую-то гадость… Господи, ей необходимо взять себя в руки! Даже если рядом нет Лонды…
При мысли о дочери Кэтрин почувствовала, как задрожали ее колени. Она схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть. Она найдет своего ребенка! Должна найти! Хотя надежды на полицию, федеральные власти и тем более на мужа нет никакой. Подумав об Уитте, Кэтрин презрительно усмехнулась. В последнее время он даже перестал ложиться вместе с ней в постель. И при этом уверял, что ей нужен покой. Как будто она не знала истинную причину! Он просто боялся, что она потребует утешений, которые он уже не мог ей дать!
Кэт через силу дотащилась до ванной и встала под душ. Но перед тем как повернуть кран, посмотрела на себя в зеркало. И замерла от ужаса. На нее смотрело стареющее лицо, на которое спадали нерасчесанные волосы с пробивавшейся здесь и там сединой. Некогда упругое, будто отлитое из бронзы тело обрюзгло. На животе образовались складки. А бедра все больше начинали напоминать окорочка поросенка. И уже не молочного! Боже, и это она! Кэтрин, которая никогда не позволяла себе распускаться, холила свое тело, занималась гимнастикой, массажами, растираниями!
Она повернула кран. Теплая вода тонкими струйками обдала лицо, шею, спину, живот. Она закрыла глаза и расслабилась. Но тут же перед мысленным взором опять возникла Лонда. Ее малютка Лонда… Кэтрин душили рыдания. Она дала им волю. Надо выплакаться здесь, когда ее никто не видит. А там, на людях, она вновь станет прежней Кэтрин – энергичной, сильной, уверенной в себе…
Через час Кэт спустилась вниз. Ее тщательно вымытые волосы были аккуратно уложены. Зубы сияли белизной, безупречно наложенный грим сделал молодым, почти юным, лицо. Голубые шорты были подобраны в тон глаз.
В кухне у плиты суетилась Мария. Увидев хозяйку, она принялась настаивать на завтраке. Но Кэтрин есть не хотелось. Она взяла высокий хрустальный бокал и налила в него апельсиновый сок. Потом, убедившись, что Мария смотрит в другую сторону, быстро открыла холодильник и воровато разбавила сок водкой.
Напиток взбодрил. Кэтрин сунула под мышку свежий номер «Уолл-стрит джорнэл», положила в сумочку нераспечатанную пачку сигарет и на секунду задумалась. Куда идти? Уитт заперся в рабочем кабинете с лейтенантом Логаном и приказал их не беспокоить. В отеле делать нечего. Значит, надо выйти на улицу.
Надев темные очки, она направилась к боковой двери. Отсюда через обсаженный экзотическими деревьями и папоротниками дворик к калитке вела посыпанная желтым песком дорожка. Справа от нее находился бассейн, откуда доносился какой-то шум. Кэтрин раздвинула листья папоротника и увидела Закари.
Он плыл брассом, легко, как заправский спортсмен, рассекая воду. Рана на плече почти зажила, хотя и выделялась на фоне смуглой кожи.
Кэтрин вдруг почувствовала холодок под сердцем и покалывание под животом. Неосознанное желание заявляло о себе.
Из всех детей Уитта Закари больше других привлекал ее. Он не был похож на остальных Денверсов. Его кожа была темнее, тело – более мускулистым, а глаза, в отличие от голубоглазых братьев и сестры, напоминали цветом серое взъяренное море в штормовую погоду. Может быть, сплетни о его происхождении и были правдивыми. Но Кэтрин просто не могла себе представить, чтобы эта высохшая костлявая амазонка Юнис и пухленький коротышка Энтони Полидори могли стать его родителями.
Конечно, лицо Зака сильно портил сломанный, причем трижды, нос. Первый раз это случилось давно, когда он подрался с громилой на две головы выше себя, посчитавшим Зака воришкой и сыном итальянской проститутки. Во второй раз его переносица пострадала в результате падения с мотоцикла. Третьим переломом Закари наградили Руди и Джо в ночь, когда исчезла Лонда. И все-таки Зак чертовски привлекал к себе молодящуюся жену отца.
– Ваш отец погиб случайно, Полидори! Он сам устроил пожар в отеле, чтобы получить страховку. Но, по несчастью, забыл отпереть дверь своего кабинета. Когда же бросился за ключом, то не смог его найти.
Ноздри итальянца раздулись от ярости. Он наклонился к самому лицу лейтенанта и закричал:
– Его заперли снаружи, Логан! Он колотил кулаками в дверь, но никто не пришел ему на помощь! Никто! И мой отец сгорел заживо! Заживо! Вы можете себе это представить?! Представить, как огонь пожирает одежду, а потом тело?!
Полидори подошел к бару, налил себе еще полстакана виски, залпом выпил и вновь обернулся к Логану:
– Стефано был очень приличным человеком. Верным мужем, заботливым отцом. А превратился в кусок жареного мяса по приказу Джулиуса Денверса. Уитт все это отлично знал!
– Это всего лишь догадки.
Полидори помолчал, потом ядовито улыбнулся и спросил:
– Скажите, Джек, сколько вам платит Уитт Денвере?
За то, чтобы всегда держать при себе? Не думаю, чтобы очень много. Ведь все Денверсы страдают патологической жадностью.
Левая скула полицейского нервно дернулась. Он хотел было потянуться к своему стакану с виски, но сдержался. Сурово взглянув на Полидори, он сказал:
– Давайте лучше продолжим разговор о маленькой дочери Уитта. Где она?
– Не знаю. Я уже сказал вам, что не могу ничего добавить к запротоколированному вашими людьми допросу.
– То есть у вас не было намерения отомстить семейству Денвере подобным образом?
– Это же несерьезно, Логан! – воскликнул Полидори, но с такой силой сжал стакан, что пальцы его побелели.
– Очень даже серьезно, Полидори. Надеюсь, вы не станете отрицать, что похищение дочери стало бы самым ужасным ударом для Уитта из всех, какие можно себе представить?
– Поверьте мне наконец, лейтенант, – я здесь ни при чем! И если вы намерены продолжать этот разговор, то позвольте мне пригласить адвоката.
Он встал и направился к столику с телефоном. Логан посмотрел на Энтони и заметил, как на его висках под жидкими волосами проступили крупные капли пота. Полидори явно нервничал. И лейтенант окончательно решил для себя, что итальянец, бесспорно, замешан в этом деле.
– Я вам не верю, Полидори, – сухо сказал он.
– Меня не интересует, верите вы мне или нет. Вы, официальное лицо, выдвигаете против меня серьезнейшее обвинение. Так будьте любезны представить доказательства. А если у вас их нет, то сидите спокойно и пейте виски, которое я любезно вам предложил. Повторяю, если вы хотите серьезного разговора, то давайте его вести с фактами в руках. Или же извольте покинуть мой дом!
Джек продолжал сидеть с каменным выражением лица. Он уже кое-чего сумел добиться от Полидори: итальянец потерял самообладание. И теперь Логан был намерен «дожать» его до конца.
– Джо Сири и Руди Джианотти работали на вас, Полидори.
– Это было давно.
– Затем они стали работать на вашего сына.
Полидори перегнулся через стол и прошипел прямо в лицо полицейскому:
– Не втягивайте в это дело Марио, Джек!
– Я втягиваю Марио? Да он сам давно увяз во всем этом с головой. Еще несколько лет назад у него была интрижка со старшей дочерью Денверса. Так, по крайней мере, утверждают, а она была тогда несовершеннолетней – шестнадцати лет. Или это тоже неправда, Энтони?
Ноздри Полидори раздувались. Он тяжело дышал.
– Во всяком случае, к похищению младшей дочери Уитта Марио не мог иметь никакого отношения! Он в это время находился на Гавайях.
– Прекрасное алиби!
– Он ничего не знает об исчезновении Лонды.
– Об этом давно уже знает весь город. Были подробные публикации в газетах. Информации и комментарии по местному телевидению. Какие только версии не выдвигались! Похищение с целью получения выкупа. Терроризм. Политический шантаж. Но до настоящего времени никто не взял на себя ответственность за это преступление. Не последовало и требований выкупа. Однако факт остается фактом: девочка исчезла. Исчезла бесследно. Объяснение этому может быть только одно: кто-то хотел сильно насолить Уитту Денверсу. Вот я и опрашиваю всех, у кого когда-либо были нелады с этой семьей. Среди подозреваемых ваша фамилия – одна из первых!
– Не хочу даже слушать об этом!
– Марио здесь? Я хотел бы с ним поговорить.
– Вам не о чем с ним разговаривать.
– А я считаю, что есть о чем. И собираюсь это сделать здесь. В противном случае он будет силой доставлен в полицию. А там его достанут репортеры всех местных газет. Они только и ждут этого. Вас устраивает подобный вариант?
– Логан, вы свинья!
– А вы грязная итальянская скотина, Полидори. Хотите еще комплиментов?
Полидори положил трубку, так и не позвонив адвокату, поправил жилет и вытер большим платком пот со лба. Лейтенант с удовлетворением смотрел на него: то, что жирному итальяшке пришлось порядком попотеть, уже неплохо!
– Если Марио даст показания здесь, – все так же бесстрастно сказал Логан, – то я, возможно, избавлю его от привода в полицейский участок. И тогда все прошлые делишки вашего сынка не всплывут в раздутом виде на страницах газет. Иначе будет плохо всему вашему семейству, Энтони. В этом городе ох как любят полоскать грязное белье! Полидори прищурился и недоверчиво посмотрел на лейтенанта:
– Вы действительно не предадите дело огласке?
– Хоть я и свинья, но все же привык держать слово. Полидори с сопением опустился в старое оксфордское кресло и нажал на кнопку, вмонтированную в стол. Тотчас же в дверях появилась охрана. После краткого обмена итальянскими фразами, в которых имя Марио звучало через каждые два слова, охранники исчезли. Логан принялся тянуть виски. Прошло несколько минут, и вошел Марио.
Ему было двадцать шесть лет. Намного выше отца. Глаза – светлые, борода и бакенбарды каштанового оттенка, а волосы темные, как у Энтони, и кудрявые. В свободное от автогонок и парусных регат в Карибском море время Марио участвовал в содержании ресторана на одной из главных улиц Портленда. Движения его были быстрыми, и казалось, что весь он – плотный сгусток нерастраченной энергии. Не исключено, что это было результатом употребления наркотиков.
Энтони кивком головы указал на стоявший рядом с Джеком свободный стул.
– Ты знаком с лейтенантом Логаном? Прошу любить и жаловать!
– Мы встречались, – ответил Марио, бросив быстрый взгляд на полицейского. Но тот даже не пошевелился. – И что же от меня хочет мистер Логан?
– Он считает, что тебе известны подробности похищения Лонды Денвере.
– Это вам приснилось, Джек. Я был на Гавайях, когда узнал о пропаже девочки.
Логан заметил, что, несмотря на спокойный тон, у Марио нервно дрожала левая нога.
– Вы, конечно, знаете Джо Сири и Руди Джианотти.
– Знаю. Они оба на меня работали.
– И что делали?
– Все, что я им приказывал. – Он широко улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. – Руди я уволил полгода назад, застав его за приемом наркотиков. Джо закатил мне по этому поводу истерику, стал угрожать. Я выгнал и его.
Марио встал со стула и подошел к окну.
– И все? – спросил Логан. – С тех пор вы с ними не встречались?
– Иногда я видел, как они бродили около ресторана. И каждый раз явно пьяные. Это за ними водилось и раньше. Слава богу, я от них успел вовремя отделаться!
– Закари Денвере утверждает, что они напали на него и зверски избили. Вы знаете об этом?
– Закари лжет.
– Может быть, когда-нибудь он и лгал, но не теперь.
Логан вновь придвинул к себе стакан и отпил глоток.
– Поговаривают, что у вас с Трейси Денвере была… ну, что ли, интрижка?
Марио поджал губы, затем невнятно пробормотал:
– Я с ней просто знаком.
– И, видимо, достаточно хорошо, если она, как говорят, забеременела от вас.
– Что вы от меня хотите, Логан?
Глаза Марио горели бешенством. Казалось, еще минута – и он бросится на полицейского с кулаками. Но Логан будто не замечал его состояния.
– Вроде бы Денвере предпринял энергичные меры, и Трейси не стала мамой. Уитт не мог допустить, чтобы какой-то грязный итальяшка стал отцом его внука или внучки. Но, как опять же говорят, у Трейси уже не будет детей. Это так?
– Не знаю, мистер Логан. Но, думаю, что лично у вас есть немало причин поддерживать Денверсов.
– В городе многие, – включился в разговор Полидори-старший, – желают этому семейству провалиться ко всем чертям!
– Возможно, – парировал Логан, – но есть такие, кто хочет этого более других.
– Я был на Гавайях, – улыбнувшись, проговорил Марио. – Ездил туда по делу. Как раз тогда, когда напали на Закари, я…
– Слышал. Попивали пиво на пляжах тамошнего курорта. Но пока Джо и Руди избивали в отеле «Орион» Закари, кто-то насильно увез крошку Лонду. Кто? Кстати, не только ее, но и няньку тоже…
Так, лейтенант, – стерев улыбку с лица, заговорил Марио. – Теперь я еще оказываюсь виновником избиения Закари. Что ж, валяйте дальше! Вы знаете этого молодчика чуть ли не с пеленок. Ведь он мать родную продаст, лишь бы напакостить старому Денверсу!
Марио обменялся взглядом с отцом. Логан эго заметил, но понять смысла их безмолвного разговора не мог. Возможно, в нем содержался намек на происхождение Зака. Слухи о том, что его настоящим отцом был не кто иной, как Энтони Полидори, давно и широко муссировались в городе. Тем более что Закари и впрямь был больше похож на Марио, нежели на своих братьев.
– Не секрет, что Зак ненавидит Уитта, – продолжал Марио. – И если уж вы, лейтенант, хотите знать правду, то Закари Денвере наверняка инсценировал нападение на себя в «Орионе». Несколько не слишком опасных ножевых порезов, и он предстал перед отцом со стопроцентным алиби. На него-де напали, чуть не убили! Так что к исчезновению Лонды он никакого отношения иметь просто не может. А я готов держать пари, что Зак подкупил няньку, чтобы она что-нибудь сделала с Лондой. Только идиоту не ясно, что рассчитаться с Денверсом проще всего, лишив его любимой дочки. Вы не там ищете, господин полицейский!
***
– Ты думаешь, Зак, отец стал бы так волноваться из-за кого-нибудь еще? – насмешливо спросила Трейси. – Ошибаешься! Если бы похитили меня, Нельсона, да кого угодно из нас, кроме Лонды, он бы и пальцем не пошевелил. Беда стряслась с его любимой дочуркой от обожаемой жены. В этом все дело!Закари не желал ее слушать. Растянувшись в шезлонге рядом с бассейном, он подставил лицо солнечным лучам, скрывая свой взгляд за темными стеклами очков. Поэтому Трейси не могла прочесть в глазах брата одно-единственное желание: чтобы она поскорее ушла и оставила его в покое. Самой ей такое в голову не приходило. Более того, увидев стоявший неподалеку стул на трех ножках, она подтащила его к шезлонгу и уселась рядом.
Зак поправлялся, но очень медленно. Все же он уговорил врачей разрешить ему провести четыре дня дома. И не только потому, что хотел вырваться из склепа больничной палаты. Здесь он мог потихоньку потягивать взятое тайком из холодильника столь любимое им пиво. Подобное занятие шло вразрез со всеми врачебными рекомендациями. И если бы его застали врасплох, то произошел бы немалый скандал. Но Зака это не очень пугало. Он не спеша отхлебывал из банки, чувствуя, как благодаря пьянящей жидкости его переполняет ощущение блаженства.
И этому божественному времяпрепровождению мешала сестра. Она говорила, не закрывая рта:
– Кроме того, ни полиция, ни ФБР никак не могут найти виновных. Для отца же это подходящий случай повесить всех собак на обоих Полидори, уцепившись за то, что избившие тебя мерзавцы когда-то работали на них…
Господи, когда же она наконец замолчит?! – думал Закари. Но Трейси и не собиралась униматься.
– На днях приходила наша мамуля, – продолжала щебетать сестрица. – Хотела тебя видеть. Но ты все время спал. И она ушла.
Зак не хотел думать о матери. Об этой суке, которая в угоду престижу отказалась от детей. Она, видите ли, не могла ужиться с Уиттом, у которого настроение менялось по пятнадцать раз на день! Теперь с ним мучаются ее сыновья и дочь. Что ж, Юнис отлично устроилась! Омерзительная особа!
И все же Зак не мог вычеркнуть из памяти ее слова: «Из всех детей ты был для меня самым любимым…» Он глубоко вздохнул и нехотя ответил:
– Она приходила ко мне в больницу.
– И ты не захотел с ней разговаривать. Это я знаю.
– Мне нечего было ей сказать.
– Боже мой, Зак! Ты иногда становишься ужасно холодным и черствым…
– Наследственность.
– Нет, серьезно!
– Я и говорю серьезно.
Зак протянул руку к стоявшему рядом на столике транзистору и нажал кнопку. Воздух огласился звуками бравурной музыки и голосами рок-группы «Роллинг стоунз». Трейси скорчила недовольную мину.
– Я не могу выносить такой шум! Голова начинает идти кругом!
Закари пропустил ее реплику мимо ушей. Его ничуть не интересовало, любит его сестра группу «Роллинг стоунз» или нет. Главное, чтобы она замолчала. Ему хотелось остаться одному. И не вспоминать о матери. Равно как и о Лонде. И вообще о чем бы то ни было, связанном с семейными проблемами. Вот уже неделю с лишним Денверсы, включая и Трейси, пичкали его информацией об исчезновении Лонды и ведущихся поисках. Видимо, хотели заставить проговориться, что именно он похитил ребенка!
Зак не доверял никому из Денверсов. Как знать, может быть, в слухах о том, что в его жилах течет кровь Полидори, и была доля истины. От этой мысли Зака передернуло. А если действительно после стольких лет вдруг обнаружится, что он сын Энтони Полидори? Это объяснило бы многое. В частности, почему Юнис любила его сильнее, чем остальных своих детей. Но Закари не хотел допускать такой мысли. Ни на мгновение. Конечно, сомневаться в том, что Уитт Денвере – стопроцентный мерзавец, не приходилось. Но и Полидори был в неменьшей степени достоин презрения. Недаром же полиция вот уже не первый год пыталась выявить его связи с местной мафией.
– Да выключи же наконец этот чертов приемник! – взвизгнула Трейси.
Зак опять остался глух к ее почти истеричной просьбе. Он бросил на сестру усталый взгляд и спросил:
– А Джинни Слейд? О ней пока тоже ничего не слышно?
О том, что начались энергичные поиски исчезнувшей гувернантки, Заку рассказал Джейсон. По его словам, это наиболее верный путь к возможному успеху. Тем более что все ее рекомендации оказались фальшивыми, а указанных в анкете родственников на деле не существовало. Или же они куда-то вдруг исчезли.
– Я ничего не знаю о Джинни, – ответила Трейси. – Но, мне кажется, что в похищении Лонды она не виновата. Иначе потребовала бы выкуп. Кроме того, ее личный счет в местном банке остался нетронутым. На нем лежит что-то около двухсот долларов. А еще – более тысячи долларов в Первом национальном банке. За ними Джинни тоже не обращалась. Ведь если бы она выкрала ребенка и собиралась бежать, то непременно забрала бы деньги с собой. Скорее всего, ее саму похитили и куда-то насильно увезли.
– Откуда ты знаешь все эти подробности?
– Подслушала у полуоткрытых дверей и даже через замочные скважины.
Подобная осведомленность и тем более методы, которыми его сестра пользовалась для получения информации, были для Зака настоящим откровением. Он всегда считал, что Трейси настолько занята своей персоной, что ничем больше не интересуется. Прически, маникюры, роман с каким-нибудь мальчишкой – этим без остатка были заполнены ее дни. Девушка выглядела вполне привлекательно. Гибкий стан, густые каштановые волосы, голубые с раскосинкой глаза. Разве что немного злоупотребляла косметикой. Но все равно, у мужчин Трейси имела явный успех. Не устоял перед ее чарами и Марио Полидори. Хотя роман оказался неудачным. Как, впрочем, и все остальные…
В двадцать лет она все еще не окончила школу. Три или четыре раза убегала из дома, но каждый раз возвращалась. С разбитым сердцем, без гроша в кармане, а подчас – с мутными от наркотиков глазами. Уитт терпеливо оплачивал ее долги, расходы на наряды, перерасходы по кредитным карточкам. Постепенно Трейси поняла, что дома жить удобнее. Побеги прекратились.
В последние годы, особенно после отъезда матери, Трейси сильно изменилась. Зак точно не знал, что произошло между ней и Марио. Говорили, будто бы молодой Полидори использовал ее для получения информации о деятельности Уитта, и она об этом узнала. Так или иначе, но разрыв был полным. Первое время Трейси проводила дни, запершись у себя в комнате. Но довольно скоро затворничество ей надоело, и она очень даже активно включилась в междоусобную борьбу, которую семейства Денвере и Полидори вели из поколения в поколение вот уже почти целое столетие…
Сестра вдруг замолкла и куда-то исчезла. Зак было облегченно вздохнул, но через пару минут она вернулась. На этот раз с мольбертом. Установив его на некотором расстоянии от Зака, она принялась что-то рисовать. Закари еще раз демонстративно вздохнул и повернулся к ней спиной. Прошло еще минут пять. Может быть, чуть больше.
– Послушай, братец, – услышал Зак столь осточертевший ему голос. – Я бы посоветовала тебе быть поосторожнее.
Трейси с мольбертом в руках обошла шезлонг и водрузила рисунок прямо перед лицом Зака. На нем был изображен он сам, лежащий в шезлонге, с опухшим лицом, небритый, взлохмаченный, тянувший из банки пиво. Рядом красовался столик на кривых ножках с подпрыгивавшим от натуги радиоприемником. Рисунок несомненно свидетельствовал о таланте автора. Закари оценил это.
– И впрямь, очень забавно! – сказал он, кивая в сторону карикатуры.
– Видишь ли, Зак, – сказала Трейси, никак не реагируя на похвалу, – не я одна вижу тебя в таком виде. Это давно заметили и Кэт и отец. Они только и говорят о том, чтобы послать тебя учиться в какую-нибудь военную школу в Европе. Или же на ранчо, где ты будешь вдали от всех зарабатывать свой хлеб. Еще подумывают о какой-нибудь школе-интернате, куда тебя можно было бы заточить. Иначе, полагают, тебе не миновать колонии для несовершеннолетних преступников.
– Они так считают? А ты?
– Не знаю. Только откровенно скажу тебе: после возвращения из больницы с тобой стало трудно, почти невозможно иметь дело. Особенно после того инцидента с репортерами. Вернее, с одним из них.
– Он заслужил это!
В ушах Зака снова зазвучал наглый вопрос одного из местных газетчиков: «А могли бы вы объяснить, почему те двое бандитов напали на вас как раз в ту ночь, когда исчезла ваша сводная сестра?»
Это случилось, когда только что приехавший на четыре дня из больницы Закари выходил из отцовского «линкольна». Услышав вопрос, он обернулся и изо всех сил ударил в скулу ухмылявшегося репортера. И хотя в следующий момент от резкой боли в раненом плече у Зака потемнело в глазах, он успел увидеть, как тот упал на землю. Пошли разговоры, что после такой выходки Зака непременно отдадут под суд.
Трейси, будто прочитав мысли брата, сложила мольберт и тяжело вздохнула.
– Ты тоже думаешь, что это я похитил Лонду? – зло спросил он у сестры.
– Зак, я ведь не знаю, что ты делал той ночью, – ответила она, не отрывая взгляда от шрама, алевшего на его виске. – Но, уверена, что всей правды ты не сказал. И не скажешь. Поэтому разговоры об этом будут продолжаться до тех пор, пока твоя невиновность не станет очевидной.
Закари стиснул зубы: он только что подумал то же самое. Потом с горькой усмешкой произнес:
– Зато ты у нас невинна, как Пресвятая Дева Мария!
Он допил пиво и с хрустом раздавил в кулаке пустую банку. Трейси бросила на Зака взгляд, в котором, казалось, отразилась вся боль, которую ей уже довелось испытать за свою несчастную жизнь.
– Ты ничего не знаешь обо мне, Зак. И никогда не хотел узнать. Не так ли? Видишь ли, я думала, что смогу тебе помочь. Видимо, ошиблась. Забудь об этом и выпутывайся сам как знаешь!
Девушка взяла мольберт и, не оглядываясь, пошла к дому.
***
Кэтрин нахмурила брови и недовольно скривила губы. В голове стоял какой-то гул. Это началось еще с вечера…Она приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась: яркий луч утреннего солнца, проникший через полуоткрытое окно, ослепил ее. Закрыв лицо ладонью, Кэт почувствовала необъяснимую тяжесть на сердце и в первый момент никак не могла понять ее причину. И вдруг вспомнила. Вспомнила все…
Господи! Она лежит здесь, в своей постели, а Лонда, ее обожаемая крошка, исчезла. Ее нет! Нет уже больше трех недель! Кэтрин почувствовала, как безнадежное отчаяние могильным холодом сковывает ее мозг, сердце, все тело. С трудом подняв руку, она потянулась к ночному столику. Там лежала почти пустая пачка ее любимых «Вирджиниа Слимс». Но сил вытащить из ящичка зажигалку уже не было. Откинувшись на подушку, она уставилась в потолок. И вдруг горячие слезы ручьем хлынули из глаз.
Боже, какая же это пытка! Этот полицейский, изо дня в день задающий одни и те же вопросы… И каждый из них острой иглой вонзается в сердце… Закари, ударом кулака уложивший наземь фоторепортера и разбивший его камеру…
Кэтрин встала, нетвердой походкой подошла к окну и раздвинула занавески. У подъезда стояли длинный «мерседес» с сигнализацией и две полицейские машины. Еще три или четыре таких автомобиля были паркованы неподалеку под развесистым зеленым дубом.
– Да провалитесь вы все к черту! – пробормотала Кэт и задернула занавески. Сколько сейчас времени? Она бросила затуманенный взгляд на часы. Уже два. Скоро день начнет клониться к вечеру, а она только проснулась! Семнадцать часов тяжелого беспробудного сна. Это все из-за таблеток. Доктор Макгенри прописал принимать их на ночь.
И еще какую-то гадость… Господи, ей необходимо взять себя в руки! Даже если рядом нет Лонды…
При мысли о дочери Кэтрин почувствовала, как задрожали ее колени. Она схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть. Она найдет своего ребенка! Должна найти! Хотя надежды на полицию, федеральные власти и тем более на мужа нет никакой. Подумав об Уитте, Кэтрин презрительно усмехнулась. В последнее время он даже перестал ложиться вместе с ней в постель. И при этом уверял, что ей нужен покой. Как будто она не знала истинную причину! Он просто боялся, что она потребует утешений, которые он уже не мог ей дать!
Кэт через силу дотащилась до ванной и встала под душ. Но перед тем как повернуть кран, посмотрела на себя в зеркало. И замерла от ужаса. На нее смотрело стареющее лицо, на которое спадали нерасчесанные волосы с пробивавшейся здесь и там сединой. Некогда упругое, будто отлитое из бронзы тело обрюзгло. На животе образовались складки. А бедра все больше начинали напоминать окорочка поросенка. И уже не молочного! Боже, и это она! Кэтрин, которая никогда не позволяла себе распускаться, холила свое тело, занималась гимнастикой, массажами, растираниями!
Она повернула кран. Теплая вода тонкими струйками обдала лицо, шею, спину, живот. Она закрыла глаза и расслабилась. Но тут же перед мысленным взором опять возникла Лонда. Ее малютка Лонда… Кэтрин душили рыдания. Она дала им волю. Надо выплакаться здесь, когда ее никто не видит. А там, на людях, она вновь станет прежней Кэтрин – энергичной, сильной, уверенной в себе…
Через час Кэт спустилась вниз. Ее тщательно вымытые волосы были аккуратно уложены. Зубы сияли белизной, безупречно наложенный грим сделал молодым, почти юным, лицо. Голубые шорты были подобраны в тон глаз.
В кухне у плиты суетилась Мария. Увидев хозяйку, она принялась настаивать на завтраке. Но Кэтрин есть не хотелось. Она взяла высокий хрустальный бокал и налила в него апельсиновый сок. Потом, убедившись, что Мария смотрит в другую сторону, быстро открыла холодильник и воровато разбавила сок водкой.
Напиток взбодрил. Кэтрин сунула под мышку свежий номер «Уолл-стрит джорнэл», положила в сумочку нераспечатанную пачку сигарет и на секунду задумалась. Куда идти? Уитт заперся в рабочем кабинете с лейтенантом Логаном и приказал их не беспокоить. В отеле делать нечего. Значит, надо выйти на улицу.
Надев темные очки, она направилась к боковой двери. Отсюда через обсаженный экзотическими деревьями и папоротниками дворик к калитке вела посыпанная желтым песком дорожка. Справа от нее находился бассейн, откуда доносился какой-то шум. Кэтрин раздвинула листья папоротника и увидела Закари.
Он плыл брассом, легко, как заправский спортсмен, рассекая воду. Рана на плече почти зажила, хотя и выделялась на фоне смуглой кожи.
Кэтрин вдруг почувствовала холодок под сердцем и покалывание под животом. Неосознанное желание заявляло о себе.
Из всех детей Уитта Закари больше других привлекал ее. Он не был похож на остальных Денверсов. Его кожа была темнее, тело – более мускулистым, а глаза, в отличие от голубоглазых братьев и сестры, напоминали цветом серое взъяренное море в штормовую погоду. Может быть, сплетни о его происхождении и были правдивыми. Но Кэтрин просто не могла себе представить, чтобы эта высохшая костлявая амазонка Юнис и пухленький коротышка Энтони Полидори могли стать его родителями.
Конечно, лицо Зака сильно портил сломанный, причем трижды, нос. Первый раз это случилось давно, когда он подрался с громилой на две головы выше себя, посчитавшим Зака воришкой и сыном итальянской проститутки. Во второй раз его переносица пострадала в результате падения с мотоцикла. Третьим переломом Закари наградили Руди и Джо в ночь, когда исчезла Лонда. И все-таки Зак чертовски привлекал к себе молодящуюся жену отца.