Страница:
И Макгенри принялся втирать в переносицу какую-то мазь, заставив Зака кричать от боли. Однако очень скоро ему действительно стало легче.
Еще через четверть часа доктор собрал свой чемоданчик и откланялся. Сейчас же Заком занялся Логан, который все это время терпеливо ожидал своей очереди. Он начал задавать вопросы. Но по скептицизму в глазах лейтенанта и ухмылкам на лицах двух других полицейских Закари понял: что бы он ни сказал, ему все равно не поверят. Тем не менее опрос продолжался. Причем с пристрастием:
– Напавших на вас звали Руди и Джо?
– Так они, по крайней мере, обращались друг к другу. – Вы когда-нибудь раньше видели их?
– Никогда.
Доктор Макгенри, все еще ждавший лифт в вестибюле и слышавший этот разговор, посчитал своим долгом вмешаться:
– Извините, господа, но его надо срочно отправить в больницу!
– Видите ли, доктор, – ответил Логан, – мы сейчас заняты поисками пропавшего ребенка. Причем времени у нас практически нет. Поэтому нам необходимо срочно доставить Закари в участок, чтобы показать кое-какие фотографии. После чего мы его отпустим. Вот и все!
– Я категорически протестую!
Уитт сдвинул брови и посмотрел на сына.
– А ты как считаешь?
Голова Зака гудела, подобно чугунному колоколу. Плечо пронизывала острая боль. Но все же он кивнул отцу и сказал через силу:
– Я готов ехать…
Убедившись в своем бессилии перед служителями закона, Макгенри отвел Уитта в сторону и долго пытался ему что-то втолковать. Между тем Логан сделал знак полицейским, и они, подхватив Зака под руки, достаточно осторожно вывели его на улицу и посадили в полицейскую машину.
Через несколько минут они уже сидели за широким столом в полицейском участке. Перед Заком пасьянсом разложили многочисленные черно-белые фотографии. В комнате было много народу. Почти все – служащие отеля «Денвере». Их допрашивали. Тем временем Логан показывал Заку пальцем то на одну фотографию, то на другую:
– Вам знакомо это лицо?
– Нет.
– А это?
– Тоже нет.
Вопросы следовали один за другим без малейших пауз. Бесконечный ряд фотографий сливался в глазах Зака в сплошную серую полосу. И каждый раз он отрицательно качал головой. Все эти лица, запечатленные на фотобумаге, казались ему одинаково незнакомыми. В углу комнаты, пыхтя очередной сигарой, сидел Уитт.
Открылась дверь, и вошла женщина в форме. Как раз в этот момент один из полицейских, занимавшихся с Заком, устало махнул рукой и сказал:
– Наверное, в этой подборке нет ни Руди, ни Джо.
Как вы сказали? – вмешалась женщина. – Руди? – И она внимательно посмотрела сначала на Логана, затем на Уитта. – Думаю, вы ошибаетесь. Просто надо, чтобы этот парень еще раз просмотрел все фотографии более тщательно.
Все, кто был в комнате, выжидающе уставились на Зака. Женщина-полицейский принялась вновь перебирать фотографии, поднося каждую почти к самому носу Зака. Но он продолжал отрицательно качать головой. Наконец, с трудом подняв голову, сказал:
– Мне кажется, что…
– Посмотрите повнимательнее! – перебил его Логан. – Постарайтесь мысленно отбросить усы, бороду, бакенбарды. Представьте себе другой цвет волос.
Зак скрежетал зубами, безнадежно смотря на длинный ряд снимков неизвестных ему людей. И вдруг его взгляд задержался на одном из них. Да, волосы были другого цвета и гораздо длиннее. Борода… Усы… Но глаза! Эти холодные, безжалостные глаза! Они навсегда врезались в его память! Ошибиться было невозможно!
– Это он! – воскликнул Зак.
– Рудольфе Джианотти, – сказала женщина, удовлетворенно улыбнувшись. Зак подумал, что эта дама с особым удовольствием играет в чисто мужские игры и порой выигрывает. – Головорез, который работает на пару с Джозефом Сири, – пояснила она, заметив вопросительный взгляд Зака.
– Итальяшки! – раздался презрительный голос Уитта из угла комнаты. Он встал и подошел к столу. – Держу пари, оба они связаны с Полидори.
– Эту милую пару, – продолжала женщина-полицейский, – уже проверяет отдел по борьбе с незаконной торговлей наркотиками. Оба замечены также в операциях с проститутками. Попадались они и на шулерстве.
– Я же говорил вам, Логан! – воскликнул Уитт. – Он мне за все заплатит, этот старый мерзавец Энтони Полидори! Дайте только мне добраться до его глотки!
– Если уж говорить о семействе Полидори, то дело может касаться только Марио, сына Энтони, – хладнокровно возразила женщина. – Но в первую очередь мы займемся вот этим молодчиком. – Она щелкнула пальцем по фотографии Руди Джианотти. – И его дружком Джо Сири.
– Засудите мне этого Марио, – прохрипел Уитт, который ненавидел сына Полидори не меньше, чем его отца.
– Засудим, – спокойно ответил лейтенант, – если он окажется виновным. Но сначала нам нужны Джианотти и Сири.
– А этот хрыч Энтони?
– Увидим.
Лицо Уитта побагровело от бешенства.
– Это его рук дело, Логан! – прохрипел он прямо в ухо лейтенанту. – Я вам говорил об этом с самого начала! Я не ошибаюсь! Именно этот мерзавец выкрал мою несчастную крошку! И неизвестно, что с ней стало!
– Не волнуйтесь, Уитт, мы найдем ее, – успокаивал Логан Денверса-старшего. До Зака эти слова уже донеслись как бы издалека. Стены комнаты вновь закружились перед его глазами. Голова поникла. Тело обмякло. Он хотел что-то сказать, но в этот момент его сознание заволокло какой-то черной мглой. Со стоном Зак соскользнул на пол и лишился чувств.
– Должен сказать, что выглядишь ты препаршиво.
Это был голос Джейсона. Зак дернулся, но тут же застонал от острой боли. Перед глазами возникла та ночь: Софи, двое бандитов, сверкнувший клинок в руках одного из них, Лонда…
– Негодяй! – с трудом выговорил он, попытавшись повернуться на бок.
– Ты не прав, Зак! – вновь услышал он голос старшего брата. – Прости, но у меня и в мыслях не было, что…
– Лжешь!
– Нет. Хотя я знал, что могу нажить неприятности от сутенера Софи.
– Ты называешь это неприятностями? Эти два бандита чуть не отрезали у меня яйца! Ничего себе неприятности! Ты сделал меня инвалидом!
– Честное слово, я не знал, что они придут!
– Опять врешь!
Заку наконец удалось повернуться на бок. Он уставился в окно, за которым просматривался кусочек голубого неба с плывущими по нему облаками. На брата смотреть не хотелось. Но он чувствовал его присутствие рядом и со стоном сжал челюсти. Боже, как он его ненавидел! Впрочем, и больницу тоже…
– Отец считает, что похищение Лонды организовал Полидори, – сказал Джейсон.
Зак не ответил. Взаимная ненависть Полидори и Денверсов передавалась из поколения в поколение. Любое несчастье, которое случалось в доме Уитта Денверса, немедленно приписывалось козням со стороны противника.
– Мы пока еще ничего не узнали, – продолжал Джейсон. – Даже от ФБР нет ответа. Никто не попросил выкупа. Джек Логан опасается, не попала ли Лонда в лапы террористов. Ты ведь знаешь, в наше время развелось немало таких групп.
– Логан дурак!
– Просто у него есть своя точка зрения.
Джейсон обошел вокруг кровати и встал так, чтобы Зак не мог его не видеть.
– Видишь ли, я знаю, как все это плохо выглядит. И чувствую… – Джейсон на мгновение замолчал, как будто никак не мог подобрать нужные слова. – Чувствую себя, ну, что ли, ответственным за то, что случилось.
– Слава богу, хоть это ты признал!
– Но я действительно не думал, что эти двое могут явиться.
– Ты отлично все знал!
– Да нет же! Клянусь, что нет! Я думал только, что Софи ждет меня. Мне и в голову не приходило, что ее сутенер может нанять бандитов! Ты должен мне поверить, Зак! Если бы я знал это, то ни за что не послал бы тебя в «Орион»!
На лице Зака появилось брезгливое выражение. Джейсон шумно вздохнул.
– Я не обижаюсь на то, что ты мне не веришь. Правда состоит в том, что я уже давно решил порвать с Софи. И бежать из этого чертова отеля как от чумы. В тот вечер мне показалось, что тебе очень нужна женщина. Ну просто для того, чтобы переспать. Я подумал, что Софи в этом смысле вполне бы подошла. Вот и все. Но если бы я знал, что тебя там так изувечат… Клянусь тебе, что говорю чистую правду!
Зак не верил ему. Один раз он уже показал себя дураком и попался на эту удочку. Хватит! Такое больше не повторится! Джейсон же не унимался:
– Если бы я мог все изменить! Кстати, дела дома идут из рук вон плохо! Отец объявил войну Полидори. Кэт либо напивается в стельку, либо глотает таблетки. У Трейси совсем плохо с нервами. Одним словом, куда ни глянь, везде одна мерзость!
– А Нельсон?
– В его глазах ты настоящий герой. Он вообще уверен, что герой тот, кто спит с проститутками и дерется на ножах с бандитами…
Женский голос показался ему очень знакомым. Он часто слышал его. Но когда?.. Неужели?.. Да, это было в детстве. Ребячий смех, аромат корицы и горячего шоколада… Жасминовый запах ее духов… Где-то во дворе веселым лаем заливается собака… Но ведь все прошло… Прошло давным-давно…
– Я приехала, как только узнала о том, что случилось.
Все тот же голос. Зак с усилием приоткрыл глаза. Лампы под потолком уже погасили. Палату освещал один ночничок. И еще через окна проникали отблески разноцветных рекламных огней.
В полутьме вырисовывался силуэт высокой женщины, стоявшей у изголовья кровати. На ней была дорогая блузка с блестками и темная юбка.
…Юнис Патриция Прескотт Денвере Смис – так звали эту женщину. Родную мать Закари… Она была здесь, рядом с ним. Зак узнал ее. И волнение, в источнике которого он не мог и не хотел в ту минуту разбираться, наполнило грудь.
– Ты… здесь? Каким образом?..
– Мне позвонил Нельсон. И я первым же рейсом вылетела из Сан-Франциско.
Юнис протянула руку, и ее длинные холодные пальцы утонули в густых волосах сына.
– Я совершенно убита всем этим. Как ты сейчас себя чувствуешь? Все в порядке?
Она неудачно выбрала слово. У Зака никогда не было «все в порядке». И они оба знали это. Он отстранил ее руку и, с трудом ворочая языком, проговорил:
– Неужели это тебе не безразлично?
Юнис вздрогнула, но не двинулась с места.
– Мне не безразлично. Совсем не безразлично. И более, чем всем остальным!
Зак презрительно фыркнул.
– Ты не веришь, что я люблю тебя, – сказала Юнис. – И никогда не верил.
Зак снова закрыл глаза, жалея, что не может заткнуть уши. Он не хотел слышать этой лжи. Ведь если бы Юнис любила его, то уж, верно, не оставила бы отцу! Она же бросила его и многие годы даже не напоминала о своем существовании. Сначала Зак очень переживал разлуку с матерью. Но время шло, он излечился от этих чувств, и сердце его зачерствело. О какой сыновней любви Закари мог говорить с женщиной, которая предала его и всех остальных своих детей? Уитт откупился от нее кругленькой суммой, и она с готовностью пошла на эту сделку!
– Я думала, что у нас с тобой все-таки особые отношения, – продолжала Юнис. – Матери не должны этого говорить, но из всех детей ты был для меня самым любимым, самым близким!
– Не надо меня обманывать, мама. Мы оба знаем, что у тебя никогда не было сердца.
Юнис прикусила губу. Но ее гнев прошел так же быстро, как и зародился. Она грустно посмотрела на сына и прошептала:
– Конечно, я заслужила это…
Боже мой, какое ханжество, думал Закари. Неужели она не понимает, какой жалкой и омерзительной выглядит! Но Юнис заговорила вновь, и он не мог ее остановить:
– Я бы никогда не оставила тебя. Но твой отец настоял на этом. Я принесла страшную жертву! Или ты и этому не веришь?
Да, он не верил и этому! Она столько лет изменяла Уитту с Энтони Полидори, даже не задумываясь, чем это может кончиться. Зак не сомневался, что Юнис бросила детей, мужа, исковеркала собственную жизнь ради веселого времяпрепровождения с человеком, использовавшим ее для сведения личных счетов с Уиттом Денверсом – его злейшим врагом. Никакой любви не было и в помине! Полидори нужно было отомстить Денверсу, а Юнис желала доказать самой себе, что еще не потеряла привлекательности в глазах мужчин. И заодно продемонстрировать мужу свою независимость.
Зак слышал о рациональном, даже циничном взгляде Юнис на жизнь. И потому сомневался, что отец и мать когда-нибудь были счастливы друг с другом. Пока они жили вместе, в доме постоянно царило какое-то вездесущее напряжение. Как возникла связь его матери с этим Полидори? Зак никогда не мог понять. Он не знал, где они встретились и кто сделал первый шаг к сближению. Но подобные вещи дети и не должны знать…
– Ты меня очень сурово и беспощадно осудил, Зак, – прервал ход его мыслей шепот Юнис. – Ты не знаешь, что значит быть одинокой и презираемой. Когда за тебя все решает кто-то другой. Как трудно казаться счастливой, если на сердце камень. Улыбаться, когда хочется плакать.
Зак открыл глаза и увидел, что Юнис подошла к подоконнику и стоит, прижавшись лбом к оконному стеклу. Вся ее поза выражала смертельную усталость. Что было тому причиной? Ее бурный роман с Уиттом, перешедший в неудачное замужество? Или чувство вины за измену и предательство собственных детей? А может быть, новый брак с одним из известнейших в стране кардиологов?..
Юнис, видимо, почувствовала, что Зак смотрит на нее, и обернулась.
– Не надо меня ненавидеть, Зак, – прошептала она, утирая слезы. – Ненавидеть – за любовь к тебе!
– Ты не знаешь, что такое любовь, мама.
– Нет, знаю! Я знаю, что такое любовь и какие страдания она порой приносит. И тебе также предстоит пройти через них. Никто не может прожить без этого. Ты хочешь ненавидеть меня, Зак! Потому что так для тебя легче. Все становится простым и ясным: я обманула твоего отца и тем нанесла рану тебе. Значит, я достойна вечного проклятия. Разве не так?
– Я не хочу этого слушать!
Но мне необходимо сказать это тебе! Или ты не понимаешь? Ты должен знать, каким эгоистичным и беспощадным был всегда твой отец. Что, живя со мной, его законной женой, он одновременно имел и других женщин. И не одну! Хочешь знать об Энтони Полидори? Я расскажу тебе все. Мы встретились с ним на заседании правления одного из фондов. Энтони был очаровательным, чрезвычайно чутким человеком. Я увлеклась им. Хотя знала, что не должна была этого делать! И теперь я расплачиваюсь! Такова правда. А ты винишь во всем меня. Меня одну…
Юнис снова повернулась к окну, и ее плечи затряслись от рыданий.
– Я не обвиняю только тебя!
– Обвиняешь! И не хочешь видеть, что я горько сожалею о случившемся.
Зак ничего не ответил. Юнис вновь подошла к его кровати.
– Я все сделаю для тебя, Зак!
Тон Юнис был настолько искренним, что Зак невольно поверил ей. Но только на несколько секунд. Потом посмотрел ей в глаза и резко ответил:
– Мне нужно только, чтобы ты оставила меня в покое. Или я хочу слишком многого?
– Ты не можешь понять меня, Зак!
– Я не желаю тебя понимать, мама!
Юнис хотела еще что-то сказать. Но раздумала. Прошла минута. Потом другая. И когда Юнис заговорила вновь, тон ее был уже другим. Холодным, почти ледяным:
– Ты ведь знаешь, где меня найти, Зак. Можешь притворяться, сколько хочешь, но для меня не секрет, что в доме отца тебе приходится нелегко. Подумай. Ты можешь переехать в Сан-Франциско и пожить какое-то время в моей семье.
– Спасибо, нет! – отрезал Зак.
Все это ему было не нужно. У Юнис проснулось материнское чувство. Ну и прекрасно! Такие кратковременные вспышки случались и раньше, раз-другой в год – на Рождество и его дни рождения. Но он, Зак, об этом и знать не желает! Мамаша на неполный рабочий день!..
– Не отвергай с порога мое предложение, – сказала Юнис, набрасывая на плечи жакет и готовясь уходить. – Ты можешь еще не раз передумать!
– Нет, это мое окончательное решение.
– Как хочешь, Зак. Но поверь, я приехала сюда только потому, что люблю тебя!
Она вышла из комнаты, и стук ее каблучков долго отдавался эхом в пустынном коридоре. Запах жасминовых духов, на минуту напомнивший Закари детство, улетучился вместе с ней.
Первое, что почувствовал Зак сразу после ухода матери, были острая боль в душе и ощущение беспросветного одиночества. Он постарался подавить их, но тщетно. Мысли, одна безотраднее другой, возникали в воспаленном мозгу. Наконец Зак повернулся на спину и уставился в потолок. Он, Закари Денвере, был никому не нужен. Он был абсолютно одинок, хотя и носил фамилию первого богача Портленда. Отец ему не доверяет, мать, что бы она только что ни говорила, не любит его. Он мало похож на своих братьев и сестру и остро чувствует это. Они, надо полагать, тоже. О мачехе Зак вспоминал с каким-то гадливым чувством. А друзей у него практически не было. Впрочем, Закари никогда и не хотел их иметь. Теперь еще пропала Лонда…
Зака удивило, с каким волнением он отнесся к исчезновению девочки. Может быть, потому, что его крошка-сестра оказалась вдруг в этом огромном и злом мире еще более одинокой и беспомощной, чем он?..
Зак почувствовал, что вот-вот заплачет. Нет, он не может себе такого позволить! Он никогда не будет плакать – ни о Лонде, ни даже о себе самом!
Но что же теперь делать? Уехать, как только ему станет лучше? Черт, это же невозможно! Невозможно, пока не выяснится до конца вся история с Лондой, иначе его обвинят в похищении ребенка. Й тогда целая свора полицейских ищеек бросится по его следам. Вот если, пока он лежит в больнице, все утрясется и Лонду благополучно вернут домой, тогда…
Да, пока ему остается одно: терпеливо лежать на больничной койке и лечиться. Это главное. А там будет видно!
4
Еще через четверть часа доктор собрал свой чемоданчик и откланялся. Сейчас же Заком занялся Логан, который все это время терпеливо ожидал своей очереди. Он начал задавать вопросы. Но по скептицизму в глазах лейтенанта и ухмылкам на лицах двух других полицейских Закари понял: что бы он ни сказал, ему все равно не поверят. Тем не менее опрос продолжался. Причем с пристрастием:
– Напавших на вас звали Руди и Джо?
– Так они, по крайней мере, обращались друг к другу. – Вы когда-нибудь раньше видели их?
– Никогда.
Доктор Макгенри, все еще ждавший лифт в вестибюле и слышавший этот разговор, посчитал своим долгом вмешаться:
– Извините, господа, но его надо срочно отправить в больницу!
– Видите ли, доктор, – ответил Логан, – мы сейчас заняты поисками пропавшего ребенка. Причем времени у нас практически нет. Поэтому нам необходимо срочно доставить Закари в участок, чтобы показать кое-какие фотографии. После чего мы его отпустим. Вот и все!
– Я категорически протестую!
Уитт сдвинул брови и посмотрел на сына.
– А ты как считаешь?
Голова Зака гудела, подобно чугунному колоколу. Плечо пронизывала острая боль. Но все же он кивнул отцу и сказал через силу:
– Я готов ехать…
Убедившись в своем бессилии перед служителями закона, Макгенри отвел Уитта в сторону и долго пытался ему что-то втолковать. Между тем Логан сделал знак полицейским, и они, подхватив Зака под руки, достаточно осторожно вывели его на улицу и посадили в полицейскую машину.
Через несколько минут они уже сидели за широким столом в полицейском участке. Перед Заком пасьянсом разложили многочисленные черно-белые фотографии. В комнате было много народу. Почти все – служащие отеля «Денвере». Их допрашивали. Тем временем Логан показывал Заку пальцем то на одну фотографию, то на другую:
– Вам знакомо это лицо?
– Нет.
– А это?
– Тоже нет.
Вопросы следовали один за другим без малейших пауз. Бесконечный ряд фотографий сливался в глазах Зака в сплошную серую полосу. И каждый раз он отрицательно качал головой. Все эти лица, запечатленные на фотобумаге, казались ему одинаково незнакомыми. В углу комнаты, пыхтя очередной сигарой, сидел Уитт.
Открылась дверь, и вошла женщина в форме. Как раз в этот момент один из полицейских, занимавшихся с Заком, устало махнул рукой и сказал:
– Наверное, в этой подборке нет ни Руди, ни Джо.
Как вы сказали? – вмешалась женщина. – Руди? – И она внимательно посмотрела сначала на Логана, затем на Уитта. – Думаю, вы ошибаетесь. Просто надо, чтобы этот парень еще раз просмотрел все фотографии более тщательно.
Все, кто был в комнате, выжидающе уставились на Зака. Женщина-полицейский принялась вновь перебирать фотографии, поднося каждую почти к самому носу Зака. Но он продолжал отрицательно качать головой. Наконец, с трудом подняв голову, сказал:
– Мне кажется, что…
– Посмотрите повнимательнее! – перебил его Логан. – Постарайтесь мысленно отбросить усы, бороду, бакенбарды. Представьте себе другой цвет волос.
Зак скрежетал зубами, безнадежно смотря на длинный ряд снимков неизвестных ему людей. И вдруг его взгляд задержался на одном из них. Да, волосы были другого цвета и гораздо длиннее. Борода… Усы… Но глаза! Эти холодные, безжалостные глаза! Они навсегда врезались в его память! Ошибиться было невозможно!
– Это он! – воскликнул Зак.
– Рудольфе Джианотти, – сказала женщина, удовлетворенно улыбнувшись. Зак подумал, что эта дама с особым удовольствием играет в чисто мужские игры и порой выигрывает. – Головорез, который работает на пару с Джозефом Сири, – пояснила она, заметив вопросительный взгляд Зака.
– Итальяшки! – раздался презрительный голос Уитта из угла комнаты. Он встал и подошел к столу. – Держу пари, оба они связаны с Полидори.
– Эту милую пару, – продолжала женщина-полицейский, – уже проверяет отдел по борьбе с незаконной торговлей наркотиками. Оба замечены также в операциях с проститутками. Попадались они и на шулерстве.
– Я же говорил вам, Логан! – воскликнул Уитт. – Он мне за все заплатит, этот старый мерзавец Энтони Полидори! Дайте только мне добраться до его глотки!
– Если уж говорить о семействе Полидори, то дело может касаться только Марио, сына Энтони, – хладнокровно возразила женщина. – Но в первую очередь мы займемся вот этим молодчиком. – Она щелкнула пальцем по фотографии Руди Джианотти. – И его дружком Джо Сири.
– Засудите мне этого Марио, – прохрипел Уитт, который ненавидел сына Полидори не меньше, чем его отца.
– Засудим, – спокойно ответил лейтенант, – если он окажется виновным. Но сначала нам нужны Джианотти и Сири.
– А этот хрыч Энтони?
– Увидим.
Лицо Уитта побагровело от бешенства.
– Это его рук дело, Логан! – прохрипел он прямо в ухо лейтенанту. – Я вам говорил об этом с самого начала! Я не ошибаюсь! Именно этот мерзавец выкрал мою несчастную крошку! И неизвестно, что с ней стало!
– Не волнуйтесь, Уитт, мы найдем ее, – успокаивал Логан Денверса-старшего. До Зака эти слова уже донеслись как бы издалека. Стены комнаты вновь закружились перед его глазами. Голова поникла. Тело обмякло. Он хотел что-то сказать, но в этот момент его сознание заволокло какой-то черной мглой. Со стоном Зак соскользнул на пол и лишился чувств.
***
Прошло двое суток, прежде чем Зак пришел в себя в больничной палате. Плечо невыносимо ныло. Во рту чувствовался привкус рвоты. Нос был набит ватой, мешавшей дышать, а все тело – перевязано бинтами.– Должен сказать, что выглядишь ты препаршиво.
Это был голос Джейсона. Зак дернулся, но тут же застонал от острой боли. Перед глазами возникла та ночь: Софи, двое бандитов, сверкнувший клинок в руках одного из них, Лонда…
– Негодяй! – с трудом выговорил он, попытавшись повернуться на бок.
– Ты не прав, Зак! – вновь услышал он голос старшего брата. – Прости, но у меня и в мыслях не было, что…
– Лжешь!
– Нет. Хотя я знал, что могу нажить неприятности от сутенера Софи.
– Ты называешь это неприятностями? Эти два бандита чуть не отрезали у меня яйца! Ничего себе неприятности! Ты сделал меня инвалидом!
– Честное слово, я не знал, что они придут!
– Опять врешь!
Заку наконец удалось повернуться на бок. Он уставился в окно, за которым просматривался кусочек голубого неба с плывущими по нему облаками. На брата смотреть не хотелось. Но он чувствовал его присутствие рядом и со стоном сжал челюсти. Боже, как он его ненавидел! Впрочем, и больницу тоже…
– Отец считает, что похищение Лонды организовал Полидори, – сказал Джейсон.
Зак не ответил. Взаимная ненависть Полидори и Денверсов передавалась из поколения в поколение. Любое несчастье, которое случалось в доме Уитта Денверса, немедленно приписывалось козням со стороны противника.
– Мы пока еще ничего не узнали, – продолжал Джейсон. – Даже от ФБР нет ответа. Никто не попросил выкупа. Джек Логан опасается, не попала ли Лонда в лапы террористов. Ты ведь знаешь, в наше время развелось немало таких групп.
– Логан дурак!
– Просто у него есть своя точка зрения.
Джейсон обошел вокруг кровати и встал так, чтобы Зак не мог его не видеть.
– Видишь ли, я знаю, как все это плохо выглядит. И чувствую… – Джейсон на мгновение замолчал, как будто никак не мог подобрать нужные слова. – Чувствую себя, ну, что ли, ответственным за то, что случилось.
– Слава богу, хоть это ты признал!
– Но я действительно не думал, что эти двое могут явиться.
– Ты отлично все знал!
– Да нет же! Клянусь, что нет! Я думал только, что Софи ждет меня. Мне и в голову не приходило, что ее сутенер может нанять бандитов! Ты должен мне поверить, Зак! Если бы я знал это, то ни за что не послал бы тебя в «Орион»!
На лице Зака появилось брезгливое выражение. Джейсон шумно вздохнул.
– Я не обижаюсь на то, что ты мне не веришь. Правда состоит в том, что я уже давно решил порвать с Софи. И бежать из этого чертова отеля как от чумы. В тот вечер мне показалось, что тебе очень нужна женщина. Ну просто для того, чтобы переспать. Я подумал, что Софи в этом смысле вполне бы подошла. Вот и все. Но если бы я знал, что тебя там так изувечат… Клянусь тебе, что говорю чистую правду!
Зак не верил ему. Один раз он уже показал себя дураком и попался на эту удочку. Хватит! Такое больше не повторится! Джейсон же не унимался:
– Если бы я мог все изменить! Кстати, дела дома идут из рук вон плохо! Отец объявил войну Полидори. Кэт либо напивается в стельку, либо глотает таблетки. У Трейси совсем плохо с нервами. Одним словом, куда ни глянь, везде одна мерзость!
– А Нельсон?
– В его глазах ты настоящий герой. Он вообще уверен, что герой тот, кто спит с проститутками и дерется на ножах с бандитами…
***
– Зак?Женский голос показался ему очень знакомым. Он часто слышал его. Но когда?.. Неужели?.. Да, это было в детстве. Ребячий смех, аромат корицы и горячего шоколада… Жасминовый запах ее духов… Где-то во дворе веселым лаем заливается собака… Но ведь все прошло… Прошло давным-давно…
– Я приехала, как только узнала о том, что случилось.
Все тот же голос. Зак с усилием приоткрыл глаза. Лампы под потолком уже погасили. Палату освещал один ночничок. И еще через окна проникали отблески разноцветных рекламных огней.
В полутьме вырисовывался силуэт высокой женщины, стоявшей у изголовья кровати. На ней была дорогая блузка с блестками и темная юбка.
…Юнис Патриция Прескотт Денвере Смис – так звали эту женщину. Родную мать Закари… Она была здесь, рядом с ним. Зак узнал ее. И волнение, в источнике которого он не мог и не хотел в ту минуту разбираться, наполнило грудь.
– Ты… здесь? Каким образом?..
– Мне позвонил Нельсон. И я первым же рейсом вылетела из Сан-Франциско.
Юнис протянула руку, и ее длинные холодные пальцы утонули в густых волосах сына.
– Я совершенно убита всем этим. Как ты сейчас себя чувствуешь? Все в порядке?
Она неудачно выбрала слово. У Зака никогда не было «все в порядке». И они оба знали это. Он отстранил ее руку и, с трудом ворочая языком, проговорил:
– Неужели это тебе не безразлично?
Юнис вздрогнула, но не двинулась с места.
– Мне не безразлично. Совсем не безразлично. И более, чем всем остальным!
Зак презрительно фыркнул.
– Ты не веришь, что я люблю тебя, – сказала Юнис. – И никогда не верил.
Зак снова закрыл глаза, жалея, что не может заткнуть уши. Он не хотел слышать этой лжи. Ведь если бы Юнис любила его, то уж, верно, не оставила бы отцу! Она же бросила его и многие годы даже не напоминала о своем существовании. Сначала Зак очень переживал разлуку с матерью. Но время шло, он излечился от этих чувств, и сердце его зачерствело. О какой сыновней любви Закари мог говорить с женщиной, которая предала его и всех остальных своих детей? Уитт откупился от нее кругленькой суммой, и она с готовностью пошла на эту сделку!
– Я думала, что у нас с тобой все-таки особые отношения, – продолжала Юнис. – Матери не должны этого говорить, но из всех детей ты был для меня самым любимым, самым близким!
– Не надо меня обманывать, мама. Мы оба знаем, что у тебя никогда не было сердца.
Юнис прикусила губу. Но ее гнев прошел так же быстро, как и зародился. Она грустно посмотрела на сына и прошептала:
– Конечно, я заслужила это…
Боже мой, какое ханжество, думал Закари. Неужели она не понимает, какой жалкой и омерзительной выглядит! Но Юнис заговорила вновь, и он не мог ее остановить:
– Я бы никогда не оставила тебя. Но твой отец настоял на этом. Я принесла страшную жертву! Или ты и этому не веришь?
Да, он не верил и этому! Она столько лет изменяла Уитту с Энтони Полидори, даже не задумываясь, чем это может кончиться. Зак не сомневался, что Юнис бросила детей, мужа, исковеркала собственную жизнь ради веселого времяпрепровождения с человеком, использовавшим ее для сведения личных счетов с Уиттом Денверсом – его злейшим врагом. Никакой любви не было и в помине! Полидори нужно было отомстить Денверсу, а Юнис желала доказать самой себе, что еще не потеряла привлекательности в глазах мужчин. И заодно продемонстрировать мужу свою независимость.
Зак слышал о рациональном, даже циничном взгляде Юнис на жизнь. И потому сомневался, что отец и мать когда-нибудь были счастливы друг с другом. Пока они жили вместе, в доме постоянно царило какое-то вездесущее напряжение. Как возникла связь его матери с этим Полидори? Зак никогда не мог понять. Он не знал, где они встретились и кто сделал первый шаг к сближению. Но подобные вещи дети и не должны знать…
– Ты меня очень сурово и беспощадно осудил, Зак, – прервал ход его мыслей шепот Юнис. – Ты не знаешь, что значит быть одинокой и презираемой. Когда за тебя все решает кто-то другой. Как трудно казаться счастливой, если на сердце камень. Улыбаться, когда хочется плакать.
Зак открыл глаза и увидел, что Юнис подошла к подоконнику и стоит, прижавшись лбом к оконному стеклу. Вся ее поза выражала смертельную усталость. Что было тому причиной? Ее бурный роман с Уиттом, перешедший в неудачное замужество? Или чувство вины за измену и предательство собственных детей? А может быть, новый брак с одним из известнейших в стране кардиологов?..
Юнис, видимо, почувствовала, что Зак смотрит на нее, и обернулась.
– Не надо меня ненавидеть, Зак, – прошептала она, утирая слезы. – Ненавидеть – за любовь к тебе!
– Ты не знаешь, что такое любовь, мама.
– Нет, знаю! Я знаю, что такое любовь и какие страдания она порой приносит. И тебе также предстоит пройти через них. Никто не может прожить без этого. Ты хочешь ненавидеть меня, Зак! Потому что так для тебя легче. Все становится простым и ясным: я обманула твоего отца и тем нанесла рану тебе. Значит, я достойна вечного проклятия. Разве не так?
– Я не хочу этого слушать!
Но мне необходимо сказать это тебе! Или ты не понимаешь? Ты должен знать, каким эгоистичным и беспощадным был всегда твой отец. Что, живя со мной, его законной женой, он одновременно имел и других женщин. И не одну! Хочешь знать об Энтони Полидори? Я расскажу тебе все. Мы встретились с ним на заседании правления одного из фондов. Энтони был очаровательным, чрезвычайно чутким человеком. Я увлеклась им. Хотя знала, что не должна была этого делать! И теперь я расплачиваюсь! Такова правда. А ты винишь во всем меня. Меня одну…
Юнис снова повернулась к окну, и ее плечи затряслись от рыданий.
– Я не обвиняю только тебя!
– Обвиняешь! И не хочешь видеть, что я горько сожалею о случившемся.
Зак ничего не ответил. Юнис вновь подошла к его кровати.
– Я все сделаю для тебя, Зак!
Тон Юнис был настолько искренним, что Зак невольно поверил ей. Но только на несколько секунд. Потом посмотрел ей в глаза и резко ответил:
– Мне нужно только, чтобы ты оставила меня в покое. Или я хочу слишком многого?
– Ты не можешь понять меня, Зак!
– Я не желаю тебя понимать, мама!
Юнис хотела еще что-то сказать. Но раздумала. Прошла минута. Потом другая. И когда Юнис заговорила вновь, тон ее был уже другим. Холодным, почти ледяным:
– Ты ведь знаешь, где меня найти, Зак. Можешь притворяться, сколько хочешь, но для меня не секрет, что в доме отца тебе приходится нелегко. Подумай. Ты можешь переехать в Сан-Франциско и пожить какое-то время в моей семье.
– Спасибо, нет! – отрезал Зак.
Все это ему было не нужно. У Юнис проснулось материнское чувство. Ну и прекрасно! Такие кратковременные вспышки случались и раньше, раз-другой в год – на Рождество и его дни рождения. Но он, Зак, об этом и знать не желает! Мамаша на неполный рабочий день!..
– Не отвергай с порога мое предложение, – сказала Юнис, набрасывая на плечи жакет и готовясь уходить. – Ты можешь еще не раз передумать!
– Нет, это мое окончательное решение.
– Как хочешь, Зак. Но поверь, я приехала сюда только потому, что люблю тебя!
Она вышла из комнаты, и стук ее каблучков долго отдавался эхом в пустынном коридоре. Запах жасминовых духов, на минуту напомнивший Закари детство, улетучился вместе с ней.
Первое, что почувствовал Зак сразу после ухода матери, были острая боль в душе и ощущение беспросветного одиночества. Он постарался подавить их, но тщетно. Мысли, одна безотраднее другой, возникали в воспаленном мозгу. Наконец Зак повернулся на спину и уставился в потолок. Он, Закари Денвере, был никому не нужен. Он был абсолютно одинок, хотя и носил фамилию первого богача Портленда. Отец ему не доверяет, мать, что бы она только что ни говорила, не любит его. Он мало похож на своих братьев и сестру и остро чувствует это. Они, надо полагать, тоже. О мачехе Зак вспоминал с каким-то гадливым чувством. А друзей у него практически не было. Впрочем, Закари никогда и не хотел их иметь. Теперь еще пропала Лонда…
Зака удивило, с каким волнением он отнесся к исчезновению девочки. Может быть, потому, что его крошка-сестра оказалась вдруг в этом огромном и злом мире еще более одинокой и беспомощной, чем он?..
Зак почувствовал, что вот-вот заплачет. Нет, он не может себе такого позволить! Он никогда не будет плакать – ни о Лонде, ни даже о себе самом!
Но что же теперь делать? Уехать, как только ему станет лучше? Черт, это же невозможно! Невозможно, пока не выяснится до конца вся история с Лондой, иначе его обвинят в похищении ребенка. Й тогда целая свора полицейских ищеек бросится по его следам. Вот если, пока он лежит в больнице, все утрясется и Лонду благополучно вернут домой, тогда…
Да, пока ему остается одно: терпеливо лежать на больничной койке и лечиться. Это главное. А там будет видно!
4
Джеку Логану Полидори не нравились. Никогда. И он знал, что и в будущем они ему никогда не понравятся. Не потому что они были итальянцами. Это лейтенант мог бы еще снести. Беда в том, что они были наглыми итальянцами. Самонадеянными и враждебно настроенными буквально ко всем.
Логан не доверял людям с большими деньгами и к тому же обремененным политическими амбициями. И первыми в этом его списке стояли Энтони Полидори и… Уитт Денвере. Причем последнему Джек доверял даже меньше, чем первому. Объяснялось это тем, что если Полидори выставил свою кандидатуру в сенат штата Орегон, то Денвере – в губернаторы. Или как минимум в мэры Портленда. При поддержке довольно солидной прослойки англосаксонских протестантов Портленда Уитт имел немало шансов быть избранным. Сама мысль об этом заставляла лейтенанта поеживаться.
Сейчас Джек Логан направлялся к Полидори. Сидя за рулем своего порядком потрепанного «форда», он скоро миновал окраины Портленда и выехал на автостраду, ведущую в Селлвуд. Неподалеку от этого городка, славившегося едва ли не самым дешевым в Америке пивом, уже почти сто лет существовал своеобразный анклав итальянских фермеров, занимавшихся выращиванием овощей. Овощеводами когда-то были и Полидори. Купив по дешевке не очень большой участок земли, они заключили договор о поставке продуктов в один из фешенебельных портлендских ресторанов. Доходы превысили все ожидания. Прошло совсем немного времени, и Полидори стали обладателями состояния, хотя и не такого большого, как у Денверсов, но все же достаточно солидного.
Логану даже хотелось, чтобы Энтони Полидори оказался замешанным в похищении Лонды. Мысленно он уже представлял себе, как этот итальяшка будет выкручиваться и юлить в полицейском участке во время допроса. Хотя это вряд ли случится. Лейтенант не верил в подобный исход дела. Как, впрочем, и Уитт Денвере, что бы он там ни говорил.
Через полчаса машина Логана, пренебрегая всеми знаками ограничения скорости, неслась по улицам аристократического района Милуоки. Здесь располагался элитный местный клуб «Уейверли», на месте которого Полидори когда-то выращивали овощи. Теперь же отсюда вдоль берега реки Уилламетт тянулась длинная череда зданий больших и малых банков, адвокатских контор и других солидных офисов.
Полидори жили в этом районе давно. Постепенно старый Стефано, отец Энтони, сумел скопить достаточно денег, чтобы купить чуть ли не целый квартал в Портленде. Там он организовал продовольственный рынок под открытым небом и основал итальянский ресторан, который сразу же завоевал популярность. И состояние Полидори скоро почти удвоилось. В годы Великой депрессии Стефано приобрел по бросовым ценам еще несколько участков городской территории, где также открыл рестораны итальянской кухни. Кроме того, он выкупил у прежних владельцев один из старейших в Портленде отелей, располагавшийся неподалеку от «Денверса».
Однако Стефано всего этого показалось мало. Теперь у него были престиж и состояние. Но дом, в котором жила семья, выглядел неподобающе скромным. Такого Стефано не мог вытерпеть. И вот бок о бок с клубом «Уейверли» возник роскошный особняк Полидори в итальянском стиле. Он стоял на холме, террасами спускавшемся к реке. Перед парадным подъездом били три фонтана. На крыше дома торчали трубы пяти каминов; сами камины были облицованы дорогим мрамором.
После внезапной кончины главы семейства дом перешел к Энтони. Он продолжил его обустройство и разбил на склонах холма роскошный сад.
Логан подкатил к высокой ограде и продемонстрировал охранникам бляху полицейского у себя на груди. Створки ворот поползли в стороны, открывая въезд на широкую аллею, ведущую к дому.
Энтони Полидори встретил лейтенанта у парадной двери. Это был человек невысокого роста, пухловатый, с черными живыми глазами и золотыми зубами. Он пожал Логану руку и широким жестом пригласил пройти в холл, который мог бы свободно вместить домик лейтенанта близ Портленда вместе с крышей, печной трубой и телевизионными антеннами. Здесь, ближе к стене, стояли небольшой столик и два мягких кресла. Полидори – опять-таки жестом – предложил гостю сесть и, широко улыбнувшись, произнес:
– Можете не объяснять мне цель вашего визита, уважаемый мистер Логан. Речь, несомненно, пойдет об исчезновении младшей дочери Уитта Денверса.
Потом извинился, подошел к бару, наполнил два стакана ирландским виски и, бросив в них лед, поставил на столик. Затем опустился в кресло напротив полицейского. Логан еле заметным кивком головы поблагодарил хозяина за угощение и пригубил виски. Ему очень хотелось сделать глоток побольше, но он стеснялся. Полидори ободряюще посмотрел на гостя и отхлебнул сам.
– Я ждал вас, мистер Логан, – сказал он. – Меня предупредили о вашем приезде. Кроме того, ваши люди уже побывали здесь и очень подробно допросили не только меня самого, но и всех домочадцев. Видите ли, лейтенант, я ко всему обычно отношусь философски. Но в данном случае мне откровенно жаль своего и вашего времени. Равно как и денег налогоплательщиков, на которые существует полиция. Поверьте, мне нечего добавить к уже сказанному во время допроса. И было бы куда полезнее, если бы полицейские занялись наконец поимкой настоящих преступников! Логан сидел молча, предоставив итальянцу возможность выговориться. Закончив, тот выжидающе посмотрел на него, потом встал и подошел к окну. После непродолжительного молчания бросил через плечо:
– Честное слово, я очень удивлен, что вы решили лично приехать сюда.
– Меня не удовлетворил отчет сержанта Тэйлора. Он мне показался поверхностным.
Полидори прищелкнул языком, вернулся к столу и, взяв свой стакан, отпил глоток.
– Право, не знаю, как еще убедить вас, что я не имею никакого отношения к похищению ребенка! Кстати, передайте, пожалуйста, Денверсам мои самые искренние соболезнования в связи с постигшим их несчастьем…
– Хватит молоть чушь, Полидори, – холодно прервал его Логан таким голосом, что сам не узнал его. Глаза итальянца вспыхнули гневом. Но он сдержался.
– Вы мне не верите, шериф? – И он театрально вздохнул. Логан посмотрел ему прямо в глаза и, медленно выговаривая каждое слово, сказал:
– Продолжим. В тот самый вечер, когда исчезла маленькая Лонда Денвере, двое ваших молодчиков напали на Закари и зверски избили его. Сейчас он лежит в больнице. Это что, просто совпадение?
– Можно, я приглашу своего адвоката?
– Сначала ответьте мне.
– Я не имею никакого отношения ни к похищению Лонды и ее гувернантки, ни к нападению на Закари. Повторяю, никакого!
Полидори машинально схватил стакан с остатками виски и допил его. Лейтенант продолжал спокойно смотреть на итальянца. Он не верил ни одному слову этого толстого проходимца.
– Вас, видимо, удивляет, почему мы так придирчивы к вам, Полидори? Извольте, объясню. У меня очень хорошая память. И она сохранила немало лжесвидетельств, которые вы сделали после смерти своего отца.
– Это было много лет тому назад!
– И все же, я уверен, вы не забыли, как обвинили Джулиуса Денверса, отца Уитта, в том инциденте в ресторане.
Лицо Полидори стало пунцовым. Он запыхтел, силясь что-то сказать, но полицейский предостерегающе поднял руку и добавил:
– А вы помните, как клялись отомстить всей семье Денвере?
Полидори стиснул челюсти. В его глазах горела звериная злоба. Казалось, он хотел испепелить собеседника своим взглядом.
– Это было очень давно, – процедил он сквозь зубы. – С тех пор Джулиус Денвере успел…
– …Умереть, – закончил за него Логан.
Логан не доверял людям с большими деньгами и к тому же обремененным политическими амбициями. И первыми в этом его списке стояли Энтони Полидори и… Уитт Денвере. Причем последнему Джек доверял даже меньше, чем первому. Объяснялось это тем, что если Полидори выставил свою кандидатуру в сенат штата Орегон, то Денвере – в губернаторы. Или как минимум в мэры Портленда. При поддержке довольно солидной прослойки англосаксонских протестантов Портленда Уитт имел немало шансов быть избранным. Сама мысль об этом заставляла лейтенанта поеживаться.
Сейчас Джек Логан направлялся к Полидори. Сидя за рулем своего порядком потрепанного «форда», он скоро миновал окраины Портленда и выехал на автостраду, ведущую в Селлвуд. Неподалеку от этого городка, славившегося едва ли не самым дешевым в Америке пивом, уже почти сто лет существовал своеобразный анклав итальянских фермеров, занимавшихся выращиванием овощей. Овощеводами когда-то были и Полидори. Купив по дешевке не очень большой участок земли, они заключили договор о поставке продуктов в один из фешенебельных портлендских ресторанов. Доходы превысили все ожидания. Прошло совсем немного времени, и Полидори стали обладателями состояния, хотя и не такого большого, как у Денверсов, но все же достаточно солидного.
Логану даже хотелось, чтобы Энтони Полидори оказался замешанным в похищении Лонды. Мысленно он уже представлял себе, как этот итальяшка будет выкручиваться и юлить в полицейском участке во время допроса. Хотя это вряд ли случится. Лейтенант не верил в подобный исход дела. Как, впрочем, и Уитт Денвере, что бы он там ни говорил.
Через полчаса машина Логана, пренебрегая всеми знаками ограничения скорости, неслась по улицам аристократического района Милуоки. Здесь располагался элитный местный клуб «Уейверли», на месте которого Полидори когда-то выращивали овощи. Теперь же отсюда вдоль берега реки Уилламетт тянулась длинная череда зданий больших и малых банков, адвокатских контор и других солидных офисов.
Полидори жили в этом районе давно. Постепенно старый Стефано, отец Энтони, сумел скопить достаточно денег, чтобы купить чуть ли не целый квартал в Портленде. Там он организовал продовольственный рынок под открытым небом и основал итальянский ресторан, который сразу же завоевал популярность. И состояние Полидори скоро почти удвоилось. В годы Великой депрессии Стефано приобрел по бросовым ценам еще несколько участков городской территории, где также открыл рестораны итальянской кухни. Кроме того, он выкупил у прежних владельцев один из старейших в Портленде отелей, располагавшийся неподалеку от «Денверса».
Однако Стефано всего этого показалось мало. Теперь у него были престиж и состояние. Но дом, в котором жила семья, выглядел неподобающе скромным. Такого Стефано не мог вытерпеть. И вот бок о бок с клубом «Уейверли» возник роскошный особняк Полидори в итальянском стиле. Он стоял на холме, террасами спускавшемся к реке. Перед парадным подъездом били три фонтана. На крыше дома торчали трубы пяти каминов; сами камины были облицованы дорогим мрамором.
После внезапной кончины главы семейства дом перешел к Энтони. Он продолжил его обустройство и разбил на склонах холма роскошный сад.
Логан подкатил к высокой ограде и продемонстрировал охранникам бляху полицейского у себя на груди. Створки ворот поползли в стороны, открывая въезд на широкую аллею, ведущую к дому.
Энтони Полидори встретил лейтенанта у парадной двери. Это был человек невысокого роста, пухловатый, с черными живыми глазами и золотыми зубами. Он пожал Логану руку и широким жестом пригласил пройти в холл, который мог бы свободно вместить домик лейтенанта близ Портленда вместе с крышей, печной трубой и телевизионными антеннами. Здесь, ближе к стене, стояли небольшой столик и два мягких кресла. Полидори – опять-таки жестом – предложил гостю сесть и, широко улыбнувшись, произнес:
– Можете не объяснять мне цель вашего визита, уважаемый мистер Логан. Речь, несомненно, пойдет об исчезновении младшей дочери Уитта Денверса.
Потом извинился, подошел к бару, наполнил два стакана ирландским виски и, бросив в них лед, поставил на столик. Затем опустился в кресло напротив полицейского. Логан еле заметным кивком головы поблагодарил хозяина за угощение и пригубил виски. Ему очень хотелось сделать глоток побольше, но он стеснялся. Полидори ободряюще посмотрел на гостя и отхлебнул сам.
– Я ждал вас, мистер Логан, – сказал он. – Меня предупредили о вашем приезде. Кроме того, ваши люди уже побывали здесь и очень подробно допросили не только меня самого, но и всех домочадцев. Видите ли, лейтенант, я ко всему обычно отношусь философски. Но в данном случае мне откровенно жаль своего и вашего времени. Равно как и денег налогоплательщиков, на которые существует полиция. Поверьте, мне нечего добавить к уже сказанному во время допроса. И было бы куда полезнее, если бы полицейские занялись наконец поимкой настоящих преступников! Логан сидел молча, предоставив итальянцу возможность выговориться. Закончив, тот выжидающе посмотрел на него, потом встал и подошел к окну. После непродолжительного молчания бросил через плечо:
– Честное слово, я очень удивлен, что вы решили лично приехать сюда.
– Меня не удовлетворил отчет сержанта Тэйлора. Он мне показался поверхностным.
Полидори прищелкнул языком, вернулся к столу и, взяв свой стакан, отпил глоток.
– Право, не знаю, как еще убедить вас, что я не имею никакого отношения к похищению ребенка! Кстати, передайте, пожалуйста, Денверсам мои самые искренние соболезнования в связи с постигшим их несчастьем…
– Хватит молоть чушь, Полидори, – холодно прервал его Логан таким голосом, что сам не узнал его. Глаза итальянца вспыхнули гневом. Но он сдержался.
– Вы мне не верите, шериф? – И он театрально вздохнул. Логан посмотрел ему прямо в глаза и, медленно выговаривая каждое слово, сказал:
– Продолжим. В тот самый вечер, когда исчезла маленькая Лонда Денвере, двое ваших молодчиков напали на Закари и зверски избили его. Сейчас он лежит в больнице. Это что, просто совпадение?
– Можно, я приглашу своего адвоката?
– Сначала ответьте мне.
– Я не имею никакого отношения ни к похищению Лонды и ее гувернантки, ни к нападению на Закари. Повторяю, никакого!
Полидори машинально схватил стакан с остатками виски и допил его. Лейтенант продолжал спокойно смотреть на итальянца. Он не верил ни одному слову этого толстого проходимца.
– Вас, видимо, удивляет, почему мы так придирчивы к вам, Полидори? Извольте, объясню. У меня очень хорошая память. И она сохранила немало лжесвидетельств, которые вы сделали после смерти своего отца.
– Это было много лет тому назад!
– И все же, я уверен, вы не забыли, как обвинили Джулиуса Денверса, отца Уитта, в том инциденте в ресторане.
Лицо Полидори стало пунцовым. Он запыхтел, силясь что-то сказать, но полицейский предостерегающе поднял руку и добавил:
– А вы помните, как клялись отомстить всей семье Денвере?
Полидори стиснул челюсти. В его глазах горела звериная злоба. Казалось, он хотел испепелить собеседника своим взглядом.
– Это было очень давно, – процедил он сквозь зубы. – С тех пор Джулиус Денвере успел…
– …Умереть, – закончил за него Логан.