Страница:
— Ну, зачем же. Вы вовсе нам не мешаете, — холодно сказала Вики-Мэй, — наоборот, хотелось бы с вами прояснить один вопрос. Нас что, подвели под семидесятилетнюю ссылку, чтобы мы не будоражили своим физическим присутствием общественное мнение и не дискредитировали своей биографией новое направление прогрессорства?
— Безусловно, этот мотив присутствовал, — ответил Каммерер, — сами понимаете, когда можно показать на фигурантов проекта пальцем и заявить «конкретно эти ребята уделали четверть миллиона человек»… В общем, для дальнейшего развития проекта это очень плохо.
— С мотивами все ясно, — заключил Антон, — все, что вы сказали, конечно, вполне логично, обоснованно, и где-то даже благородно, но «конкретно эти ребята», как вы изволили нас назвать, на джунгли все равно не согласны. Поищите в своем меню что-нибудь более съедобное, иначе мы плюнем на благородство и…
— Никто не собирался предлагать вам джунгли, — сердито перебил Каммерер, — это вы сами заладили «джунгли, джунгли». А мне договорить не дали. Я предлагаю вам вполне обжитое место с комфортабельными условия для жизни, передвижений и коммуникации, даже с возможностью вести… Ну, светскую жизнь, что ли. Если, конечно, у вас найдутся общие интересы с соседями.
— Ну, да, — сказала Вики-Мэй — благоустроеное обжитое бунгало посреди джунглей. Флаг нам в руки искать общие интересы с деревьями, жучками, птичками и зверушками. Их даже можно приглашать на светский ужин. Я имела в виду, всех, кроме деревьев. Жаль, что деревья обычно никуда не ходят, их будет очень не хватать за столом.
— Под соседями, — спокойно уточнил Каммерер, — я имел виду разумных обитателей, а не флору и фауну.
— Вот так номер. Вы сами нам объявили: «в удалении от любых планет, на которых имеется какая-либо гуманоидная цивилизация».
— Вот именно. Гуманоидная. А вы в курсе, что есть планеты с достаточно высокоразвитыми негуманоидными цивилизациями?
— На сколько я знаю, — заметил Антон, — известно всего две таких планеты.
— Совершенно верно, — подтвердил Каммерер.
— То есть, вы предлагаете нам на выбор или Тагору, или Леониду?
— К сожалению, могу предложить только Леониду. Потому, что на Тагоре — Бромберг.
— И что? — ехидно спросила Вики-Мэй, — он один занял всю поверхность планеты?
— Нет, конечно. Но если на глазах у тагорян один землянин оторвет голову другому, причем не какому-нибудь, а действительному члену Лабораториума, то есть местной академии, это дурно скажется на имидже человечества.
Антон вздохнул.
— Максим, честное слово, я не буду отрывать ему голову. Я даже не набью ему морду.
— Простите, но мне не хочется проверять надежность вашего самоконтроля, — твердо сказал Каммерер, — на сколько я знаю, не так давно, у городских ворот Енгабана вы достаточно громко пообещали, что при встрече переломаете ему все кости.
— Вы что, подслушивали?
— Нет, это Тойво еще в «Пьяном кабане» посадил на вас по паре «жучков». Так, на всякий случай… А вообще, какая вам разница, Тагора или Леонида?
— По большому счету, никакой, — согласилась Вики-Мэй, — просто вы что-то недоговариваете.
— Что например?
— То, что на самом деле препятствует нашему появлению на Тагоре. Или только моему появлению? Я права? Тагоряне ведь терпеть не могут предметов, имеющих отношение к Странникам, а я как раз…
— Мисс О'Лири, выбросьте из головы эти глупости, — перебил Каммерер, — да, тагоряне опасаются Странников, но вы-то не имеете никакого отношения… Хотя, ладно, вы все равно рано или поздно узнаете… Вы почти угадали. На самом деле, Бромберг уже успел прочесть в Лабораториуме лекцию… Вы же знаете, что он просто одержим идеей Странников. Странники то, Странники се…Высосал из пальца какие-то параноидальные аналогии, взял с потолка какие-то идиотские параллели…
— …В общем, Тагора теперь мне не светит, — закончила Вики-Мэй, — значит, выбираем из Леониды и Леониды.
— Ну и что? Там, между прочим, климат гораздо лучше, природа интереснее, местные жители несколько ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Если хотите, можете на досуге попробовать заняться изучением их фольклора.
— Это, конечно, интереснее, чем вышивать крестиком. А что, у леонидян действительно есть фольклор?
— Вообще-то считается, что нет, — с некоторой неохотой признал Каммерер, — но попробовать-то можно. Лично я думаю, эти упертые догматики от этнографии просто пытаются найти что-то наподобие земных образцов и только поэтому ничего не находят. Ведь леонидяне очень сильно отличаются от нас. Впрочем, как я уже говорил, они все-таки ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Поэтому и сеть представительств КОМКОНА на Леониде более развита, чем на Тагоре.
— То есть, ваших представительств? — переспросил Антон.
— Не наших, а КОМКОНА-1, — уточнил Каммерер, — того, который по контактам, а не по контролю. Я уже с ними связывался и решил вопрос о вашем дипломатическом статусе на Леониде. Понимаете, не хочется объяснять аборигенам, что их планета используется нами в качестве места для размещения VIP ссыльных. Они могут неправильно понять.
— Ясно, — сказала Вики-Мэй, — имидж человечества и все такое. Нам надо будет изображать какой-то официоз? Ну, там, ходить на приемы, говорить всякие слова?
— Не надо.
— То есть, этим занимаются настоящие комконовцы?
— Этим никто не занимается. Там никого нет. В смысле, кроме самих леонидян.
— Что-то я затупила, — мрачно промолвила Вики-Мэй, — мне показалось, что кто-то говорил о развитой сети представительств…
— О более развитой, чем на Тагоре, — напомнил Каммерер, — на Тагоре построен всего два представительских объекта, а на Леониде — четыре. По одному на каждом континенте. В начале вас доставят на один из них, а дальше сами сориентируетесь. Все объекты прекрасно оборудованы и находятся в рабочем состоянии, так что вы сможете жить то здесь, то там. В общем, просто мечта.
— По-моему, ваша мечта — побыстрее нас туда выпихнуть, я не ошиблась?
— Не ошиблись, — подтвердил он, — видите, какой я прямой и честный человек?
— Вижу, — сказала Вики-Мэй, — ладно, не будем отнимать друг у друга время. Как выразился в аналогичном случае Эзоп «Где тут пропасть для свободных людей»?
** 41 **
** 42 **
— Безусловно, этот мотив присутствовал, — ответил Каммерер, — сами понимаете, когда можно показать на фигурантов проекта пальцем и заявить «конкретно эти ребята уделали четверть миллиона человек»… В общем, для дальнейшего развития проекта это очень плохо.
— С мотивами все ясно, — заключил Антон, — все, что вы сказали, конечно, вполне логично, обоснованно, и где-то даже благородно, но «конкретно эти ребята», как вы изволили нас назвать, на джунгли все равно не согласны. Поищите в своем меню что-нибудь более съедобное, иначе мы плюнем на благородство и…
— Никто не собирался предлагать вам джунгли, — сердито перебил Каммерер, — это вы сами заладили «джунгли, джунгли». А мне договорить не дали. Я предлагаю вам вполне обжитое место с комфортабельными условия для жизни, передвижений и коммуникации, даже с возможностью вести… Ну, светскую жизнь, что ли. Если, конечно, у вас найдутся общие интересы с соседями.
— Ну, да, — сказала Вики-Мэй — благоустроеное обжитое бунгало посреди джунглей. Флаг нам в руки искать общие интересы с деревьями, жучками, птичками и зверушками. Их даже можно приглашать на светский ужин. Я имела в виду, всех, кроме деревьев. Жаль, что деревья обычно никуда не ходят, их будет очень не хватать за столом.
— Под соседями, — спокойно уточнил Каммерер, — я имел виду разумных обитателей, а не флору и фауну.
— Вот так номер. Вы сами нам объявили: «в удалении от любых планет, на которых имеется какая-либо гуманоидная цивилизация».
— Вот именно. Гуманоидная. А вы в курсе, что есть планеты с достаточно высокоразвитыми негуманоидными цивилизациями?
— На сколько я знаю, — заметил Антон, — известно всего две таких планеты.
— Совершенно верно, — подтвердил Каммерер.
— То есть, вы предлагаете нам на выбор или Тагору, или Леониду?
— К сожалению, могу предложить только Леониду. Потому, что на Тагоре — Бромберг.
— И что? — ехидно спросила Вики-Мэй, — он один занял всю поверхность планеты?
— Нет, конечно. Но если на глазах у тагорян один землянин оторвет голову другому, причем не какому-нибудь, а действительному члену Лабораториума, то есть местной академии, это дурно скажется на имидже человечества.
Антон вздохнул.
— Максим, честное слово, я не буду отрывать ему голову. Я даже не набью ему морду.
— Простите, но мне не хочется проверять надежность вашего самоконтроля, — твердо сказал Каммерер, — на сколько я знаю, не так давно, у городских ворот Енгабана вы достаточно громко пообещали, что при встрече переломаете ему все кости.
— Вы что, подслушивали?
— Нет, это Тойво еще в «Пьяном кабане» посадил на вас по паре «жучков». Так, на всякий случай… А вообще, какая вам разница, Тагора или Леонида?
— По большому счету, никакой, — согласилась Вики-Мэй, — просто вы что-то недоговариваете.
— Что например?
— То, что на самом деле препятствует нашему появлению на Тагоре. Или только моему появлению? Я права? Тагоряне ведь терпеть не могут предметов, имеющих отношение к Странникам, а я как раз…
— Мисс О'Лири, выбросьте из головы эти глупости, — перебил Каммерер, — да, тагоряне опасаются Странников, но вы-то не имеете никакого отношения… Хотя, ладно, вы все равно рано или поздно узнаете… Вы почти угадали. На самом деле, Бромберг уже успел прочесть в Лабораториуме лекцию… Вы же знаете, что он просто одержим идеей Странников. Странники то, Странники се…Высосал из пальца какие-то параноидальные аналогии, взял с потолка какие-то идиотские параллели…
— …В общем, Тагора теперь мне не светит, — закончила Вики-Мэй, — значит, выбираем из Леониды и Леониды.
— Ну и что? Там, между прочим, климат гораздо лучше, природа интереснее, местные жители несколько ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Если хотите, можете на досуге попробовать заняться изучением их фольклора.
— Это, конечно, интереснее, чем вышивать крестиком. А что, у леонидян действительно есть фольклор?
— Вообще-то считается, что нет, — с некоторой неохотой признал Каммерер, — но попробовать-то можно. Лично я думаю, эти упертые догматики от этнографии просто пытаются найти что-то наподобие земных образцов и только поэтому ничего не находят. Ведь леонидяне очень сильно отличаются от нас. Впрочем, как я уже говорил, они все-таки ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Поэтому и сеть представительств КОМКОНА на Леониде более развита, чем на Тагоре.
— То есть, ваших представительств? — переспросил Антон.
— Не наших, а КОМКОНА-1, — уточнил Каммерер, — того, который по контактам, а не по контролю. Я уже с ними связывался и решил вопрос о вашем дипломатическом статусе на Леониде. Понимаете, не хочется объяснять аборигенам, что их планета используется нами в качестве места для размещения VIP ссыльных. Они могут неправильно понять.
— Ясно, — сказала Вики-Мэй, — имидж человечества и все такое. Нам надо будет изображать какой-то официоз? Ну, там, ходить на приемы, говорить всякие слова?
— Не надо.
— То есть, этим занимаются настоящие комконовцы?
— Этим никто не занимается. Там никого нет. В смысле, кроме самих леонидян.
— Что-то я затупила, — мрачно промолвила Вики-Мэй, — мне показалось, что кто-то говорил о развитой сети представительств…
— О более развитой, чем на Тагоре, — напомнил Каммерер, — на Тагоре построен всего два представительских объекта, а на Леониде — четыре. По одному на каждом континенте. В начале вас доставят на один из них, а дальше сами сориентируетесь. Все объекты прекрасно оборудованы и находятся в рабочем состоянии, так что вы сможете жить то здесь, то там. В общем, просто мечта.
— По-моему, ваша мечта — побыстрее нас туда выпихнуть, я не ошиблась?
— Не ошиблись, — подтвердил он, — видите, какой я прямой и честный человек?
— Вижу, — сказала Вики-Мэй, — ладно, не будем отнимать друг у друга время. Как выразился в аналогичном случае Эзоп «Где тут пропасть для свободных людей»?
** 41 **
Леонидянин был один. Больше всего он напоминал мультяшного Винни-Пуха, ростом чуть больше метра, недавно плотно пообедавшего и потому весьма оптимистично настроенного по отношению ко всей окружающей вселенной и ко всем видам населяющих ее существ.
— Мы быть радость встретить несколько новый друг наш мир, — монотонно сообщил он приятным, но слегка ворчливым голосом, — Оэшфн я имя для вы есть. Следующий время я показать дом вы жить будущее.
Он закончил речь, моргнул огромными лиловыми глазами, растянул маленький круглый рот в линию и сформировал на своем лице что-то напоминающее компьютерный смайлик. Видимо, это обозначало доброжелательную улыбку. Специально для землян.
Теперь полагалось что-то ответить.
— Я тоже очень рада нашей встрече. Меня зовут Вики.
— Я тоже очень рад прибыть сюда, и благодарю за теплые слова. Меня зовут Антон.
— Слово прилагательное теплый, — сказал Оэшфн, — слово температура есть странно.
— Это значит приятные слова, — пояснил Антон.
— Если слово то теплый эквивалент приятный. Так понимать правильно, — сказал леонидянин и протянул вперед пушистую лапку, — Аонтн.
Антон пожал ее, на всякий случай, очень осторожно, хотя, знал, что леонидяне ничуть не более хрупкие существа, чем люди.
— Вкии, — продолжал Оэшфн, снова протягивая лапку.
Вики-Мэй также осторожно пожала ее.
— Я показать дом вы. Я и вы соединенно идти не много до транспорт, — сообщил леонидянин и, забавно развернувшись на одной ноге, довольно быстро затопал вперед. Земляне двинулись за ним на некоторой дистанции.
— Он неплохо знает язык, — заметил Антон, — боюсь нам и в половину так прилично не научиться ни на одном из леонидянских. Придется заниматься фольклористикой посредством транслятора.
— А наши имена он зачем переделал? — спросила Вики-Мэй.
— У них так принято. Если имя, то гласные и согласные обязательно идут отдельно. У женской особи сначала согласные, у мужской — сначала гласные.
— Забавно, — сказала она, — Аонтн. Вкии.
Леонидянин, не сбавляя шага, повернул голову на 180 градусов и произнес:
— Аонтн, Вкии. Имя вы правильно так здесь.
Он снова сформировал на лице смайлик и лишь после этого повернул голову в исходное состояние.
…
Местных лошадей изумленная Вики-Мэй тут же охарактеризовала: «разноцветные блины с ушами и на шести ножках».
— Цвет выбрать который вы нравиться, — пояснил Оэшфн, проворно забираясь на один из «блинов» лимонно-желтого цвета.
Вики-Мэй выбрала ярко-оранжевый, а Антон остановил выбор на пурпурном.
Ехать на этих существах оказалось достаточно удобно, если расположиться лежа или сидя по-турецки. Скорость у них оказалась неожиданно приличной — никак не меньше 40 километров в час. Мимо проплывали холмистые луга, покрытые то темно-зеленой, то тускло-серебристой травой и островки кустарника, напоминавшие сростки симпатичных гигантских поганок салатного цвета, украшенных сиреневыми пупырышками. Кое-где паслись странные существа, больше всего похожие на слегка сдувшиеся дирижабли, снабженные множеством толстых коротких ног и таким же толстым хоботом, прилепленным к непропорционально маленькой мордочке, украшенной парой глазок-бусинок.
Один раз пришлось пересечь широкую, медленную реку. Как оказалось, «блины» плавают с такой же легкостью, как и бегают. В чистой прозрачной воде у самой поверхности дрейфовали толстые ленивые рыбы, вызывающие ассоциации с огромными сардельками, шутки ради оснашенными парой овальных боковых плавников.
«Сонное царство, — подумал Антон, — триста тысяч лет тут ничего не происходит. Вернее, по нашим понятиям, ничего не происходит. А с их точки зрения, может быть, жизнь бурлит. Бьет, так сказать, ключом. Просто мы этого не видим. Или видим, но не воспринимаем. Ладно, разберемся как-нибудь».
— Дом для вы, — сообщил Оэшфн, показывая лапкой на холм, вокруг которого река изгибалась в форме широкой подковы. К склону холма прилепился небольшой домик явно земного происхождения. Вид у него был довольно сюрреалистический — похоже, предыдущие пользователи от скуки и безделья перестраивали его так и сяк, развлекаясь самыми изощренными издевательствами над канонами архитектуры и общепринятыми представлениями о жилище.
— Вы ехать вперед без я, — продолжал леонидянин, — Если нечто желать быть, то вы сообщать я. Я есть быть не далеко.
Он повернул свою лапку в сторону. Теперь она указывала на приземистое светло-серое сооружение, напоминающее фигурную пирамидку, сложенную из различных видов многогранников.
— Это дом и площадь земля принадлежать я, — продолжал он, — я обычно есть это место, не часто покидать, не долго покидать. Искать легко. Ждать мало.
— Благодарю вас, — сказал Антон, — Вы тоже заходите. Мы будем рады.
— То или другое время заходить, — ответил Оэшфн и очередной раз сформировал на лице смайлик, — Иметь хорошо этот день.
Он тронул своего «блина» и поехал по напралению к фигурной пирамидке.
— Приятный парень, — заметила Вики-Мэй, проводив его взглядом.
— Весьма, — согласился Антон, — думаю, мы подружимся. Интересно, они пьют что-нибудь? В смысле, выпивают? Пиво, вино или что-нибудь такое?
— Кажется, у них есть что-то в этом роде. Типа меда… ферментированного, — Вики-Мэй характерным прикосновением указательного пальца к шее пояснила, какой именно тип ферментации имеется в виду.
— Надо будет попробовать, — сказал Антон.
— Ага. Но только не сегодня. Я пива хочу. Обычного холодного пива. Темного, желательно.
— Неплохая мысль. Поддерживаю.
— Ну, тогда поехали, — сказала Вики-Мэй, кивнув в сторону дома, — посмотрим, как это удолбище выглядит изнутри.
…
Надо отдать должное домашнему киберу, он в основном истребил следы предшествующих пользователей внутри жилища. О том, что они когда-то здесь жили, напоминала лишь извращенная планировка, да еще короткие надписи, выжженные на бетонных и металлических элементах интерьера с помощью какого-то высокотемпературного инструмента.
Форма помещений была любая, кроме прямоугольной. Этажи смещались друг относительно друга и дом оказывлся в разных частях то двух, то трехэтажным. Балконы изгибались вдоль фасада в вериткальном и горизонтальном направлениях, кое-где переходя во внутренние лестницы. Лестницы, в свою очередь, находились в самых неожиданных местах, иногда превращаясь в подобие недостроенных внутренних стен. Собственно стены были либо искривлены, либо наклонены под самыми разными углами к полу и потолку.
О функциях помещений можно было догадаться лишь по предметам мебели и оборудования, которые там располагались.
Найти в этом психоделическом архитектурном творении кухню оказалось не простой, но решаемой задачей. Попасть туда в конце концов удалось по изогнутому пандусу, поднимающемуся из середины самого широкого балкона. Кухня оказалась расположенной на верхнем этаже. Она была почти полусферической формы, стены мягко переходили в потолком, в котором имелись четыре семиугольных окна, сквозь которые можно было наблюдать небо. В центре кухни в потолок уходила узкая металлическая винтовая лестница, похожая на скрученный в спираль трап древнего парохода. На первой ступеньке была выжжена стрелочка и слово «крыша».
— Знаешь, по-моему, этот смешной домик мне нравится, — сообщила Вики-Мэй, извлекая из кулера две запотевшие бутылки портера, — лови!
Антон небрежным движением взял из воздуха летящую бутылку, сорвал крышку и сделал первый глоток.
— Адекватно! — сообщил он, оценив вкус напитка, — а что если нам распить это дело на крыше? Снаружи мне показалось, что она как раз для этого дела и приспособлена.
— Почему бы и нет, — согласилась она и первой направилась к узкой винтовой лестнице.
На крыше обнаружился сад камней с фонтаном и маленьким прудом, а рядом — неуклюжий древний телескоп на треноге. Помимо этого, в одном углу крыши обнаружились грубые солнечные часы, в другом — качели, вынесенные так, что раскачивались уже не над крышей, а над землей. Над качелями торчал флагшток, на котором развевался «Веселый Роджер». Свободная часть поверхности крыши была покрыта непонятными графитти и изображениями фантастических животных, а посредине была зачем-то установлена клетка из стальных прутьев, в которой свободно можно было бы держать небольшую лошадь.
— По-моему, они просто сходили здесь с ума, — задумчиво сказал Антон, сделав пару глотков портера.
— … И в конце концов сошли, — добавила Вики-Мэй, — хотела бы я знать, кто они были и отчего с ними это произошло. Сходить с ума мне, честно говоря, не хочется.
— Думаю, нам это не грозит, — заметил он, — если уж мы не сошли с ума на Эврите, то…
— … То это совершенно ничего не значит, — перебила она, — потому что здесь совсем другое. Я пока не могу объяснить, но… Это все действует.
Она двинулась вдоль края крыши, отхлебывая на ходу из своей бутылки.
— Это? — переспросил он.
— Это все, — пояснила Вики-Мэй, обводя рукой окружающий пейзаж, — представь, оно было ровно таким же 300 тысяч лет назад. По Земле еще бродили мамонты и неандертальцы. Точнее, Мамонты и Homo erectus. Неандертальцы появились позже, а это — средний плейстоцен. Ранний палеолит. Ашельская культура. Ручные рубила — величайшее изобретение человечества. Даже не совсем человечества, а пра-сапиенсов того времени. Вся наша цивилизация, от пирамид до звездолетов, всего лишь один короткий вздох по сравнению с культурой леонидян.
Антон подошел к ней, осторожно обнял за плечи и прошептал на ухо.
— Открою тебе страшную тайну. Муравьи, наши обычные земные муравьи, строили свои муравейники, точно такие же, как сейчас, еще 100 миллионов лет назад. Когда леонидян, выражаясь фигурально, еще и в проекте не было. А наши обычные земные термиты строили свои великолепные комфортабельные термитники 300 миллионов лет назад, когда и муравьев не было, не говоря уже о леонидянах. Цивилизация термитов старше чем моря, горы и континенты. Вся хваленая леонидянская культура по сравнению с ней короче, чем один шлепок по заднице. Ну и что?
— А почему шепотом? — спросила Вики-Мэй.
— На всякий случай, — пояснил он, — а то вдруг леонидяне услышат и обидятся. Обзовут нас расистами-геошовинистами и откажутся с нами пить на этом основании. Из принципа. Нас перестанут здесь пускать в приличные пирамидки, тебе некуда будет одевать вечернее платье, а мне — смокинг. Нам придется пьянствовать с отбросами леонидянского общества, с местными аутло, хиппи, панками и клошарами. Кошмарная перспектива!
— А знаешь, — удивленно сказала Вики-Мэй, — мне как-то даже полегчало. Опять-таки, законная гордость за наших отечественных термитов и все такое.
— У тебя в Ирландии нет термитов, — заметил он.
— Большое дело, — фыркнула она, — я здесь в качестве землянки, а не в качестве ирландки, меня же Мировой Совет сюда сослал, а не Дублинский Королевский Суд. И потом, во всяком случае, в Ирландии есть муравьи — с этим-то ты, надеюсь, не будешь спорить?
— Не буду.
— Вот и хорошо. А сейчас я хочу сделать одну вещь. Наверное, очень глупую. И буду тебе просто жутко благодарна, если ты посидишь рядом и молча подержишь меня за руку.
— Только и всего? — спросил Антон.
— Ну, еще, если я разрыдаюсь, можешь меня поутешать. Это у тебя неплохо получается. Понимаешь, я решила все-таки связаться через GIN, или БВИ, как ты выражаешься, со своим домом. И разобраться, наконец, с этим вопросом.
…
«Здравствуйте, гость! Вас приветствует жилище Виктории Мэй О'Лири. К сожалению, моей хозяйки сейчас нет дома, но я с довольствием передам ей что-нибудь, если вы хотите.»
— Привет, жилище, — сказала Вики-Мэй, — это я, твоя хозяйка. А вот волшебные слова я забыла.
«В ы не шутите?» — спросило жилище.
— Не шучу.
«Тогда я попрошу вас ответить на несколько вопросов. Пожалуйста, не обижайтесь, это простая формальность. Вы готовы?»
— Да, — ответила она.
«Как зовут вашу собаку?»
— Никак не зовут. У меня ее нет.
«Вы уверены, что у вас нет никакой собаки?»
— У меня есть бронзовая собака. Она стоит на камине и ее никак не зовут.
«Где вы ее приобрели?»
— Нигде. Она осталась от предыдущих владельцев.
«И вы уверены, что ее никак не зовут?»
— Вообще-то я иногда называю ее Эль Койот.
«Иногда — значит в определенных случаях?»
— Да. В случае, когда мне хочется выпить в одиночестве. Тогда я плескаю несколько капель выпивки собаке на нос и получается нечто вроде кампании.
«Что вы пьете в таких случаях?»
— Китайское сливовое вино.
«Из какой рюмки вы пьете в таких случаях»?
— В таких случаях я пью из горлышка.
«Скажите, а что находится на стене напротив камина?»
— Портрет мужчины, выполненный в стиле старинной гравюры.
«Кто он?»
— Джон О'Лири.
«Кем он вам приходится?»
— Однофамильцем. Это ирландский писатель и экстремист, живший в конце XIX в.
«Кто автор этого портрета?»
— Я.
«В качестве образца вы пользовались фотографией или другим потретом?»
— Ни тем, ни другим. Я рисовала под впечатлением прочитанного.
«С вашей кровати этот портрет виден?»
— Видно его отражение в зеркале.
«Что лежит у вас под подушкой?»
— Белый камешек с двумя сквозными отверстиями.
«Он всегда там находится?»
— Нет. Если я сплю не одна, то убираю его на книжную полку.
«Можете вспомнить, куда конкретно?»
— Могу. Между исландскими сагами и сборником хокку Басе.
«Откуда у вас появился этот камень?»
— Я подобрала его на берегу океана, на острове Флориш, примерно двенадцать лет назад.
«Какое последнее распоряжение вы дали мне, уходя?»
— Убрать тот бардак, который здесь получился за последние пять лет, но ничего не трогать на моем столе в кабинете.
«Здравствуйте, мисс Виктория. Желаете ли вы, чтобы я напомнил вам волшебные слова?»
— Привет, побочное дитя кибернетики. Фиг с ними, с волшебными словами. Я скажу тебе другие. Доложи лучше новости.
«За время вашего отсутствия поступило сорок шесть писем, из них одиннадцать частных, двадцать семь публичных и восемь неустановленного класса. Желаете ли вы прочесть их сейчас?»
— Так, — сказал Антон, — письма это святое. А я пойду на свежий воздух выпить еще бутылочку портера. Заодно обследую ближайший берег этой симпатичной речки. Присоединяйся, когда дочитаешь.
— Я быстро-быстро, — пообещала Вики-Мэй, — Тони, все очень здорово и я тебя люблю.
— Здорово — это правильно, — Антон улыбнулся и подмигнул, — Я буду тебя очень-очень ждать.
— Мы быть радость встретить несколько новый друг наш мир, — монотонно сообщил он приятным, но слегка ворчливым голосом, — Оэшфн я имя для вы есть. Следующий время я показать дом вы жить будущее.
Он закончил речь, моргнул огромными лиловыми глазами, растянул маленький круглый рот в линию и сформировал на своем лице что-то напоминающее компьютерный смайлик. Видимо, это обозначало доброжелательную улыбку. Специально для землян.
Теперь полагалось что-то ответить.
— Я тоже очень рада нашей встрече. Меня зовут Вики.
— Я тоже очень рад прибыть сюда, и благодарю за теплые слова. Меня зовут Антон.
— Слово прилагательное теплый, — сказал Оэшфн, — слово температура есть странно.
— Это значит приятные слова, — пояснил Антон.
— Если слово то теплый эквивалент приятный. Так понимать правильно, — сказал леонидянин и протянул вперед пушистую лапку, — Аонтн.
Антон пожал ее, на всякий случай, очень осторожно, хотя, знал, что леонидяне ничуть не более хрупкие существа, чем люди.
— Вкии, — продолжал Оэшфн, снова протягивая лапку.
Вики-Мэй также осторожно пожала ее.
— Я показать дом вы. Я и вы соединенно идти не много до транспорт, — сообщил леонидянин и, забавно развернувшись на одной ноге, довольно быстро затопал вперед. Земляне двинулись за ним на некоторой дистанции.
— Он неплохо знает язык, — заметил Антон, — боюсь нам и в половину так прилично не научиться ни на одном из леонидянских. Придется заниматься фольклористикой посредством транслятора.
— А наши имена он зачем переделал? — спросила Вики-Мэй.
— У них так принято. Если имя, то гласные и согласные обязательно идут отдельно. У женской особи сначала согласные, у мужской — сначала гласные.
— Забавно, — сказала она, — Аонтн. Вкии.
Леонидянин, не сбавляя шага, повернул голову на 180 градусов и произнес:
— Аонтн, Вкии. Имя вы правильно так здесь.
Он снова сформировал на лице смайлик и лишь после этого повернул голову в исходное состояние.
…
Местных лошадей изумленная Вики-Мэй тут же охарактеризовала: «разноцветные блины с ушами и на шести ножках».
— Цвет выбрать который вы нравиться, — пояснил Оэшфн, проворно забираясь на один из «блинов» лимонно-желтого цвета.
Вики-Мэй выбрала ярко-оранжевый, а Антон остановил выбор на пурпурном.
Ехать на этих существах оказалось достаточно удобно, если расположиться лежа или сидя по-турецки. Скорость у них оказалась неожиданно приличной — никак не меньше 40 километров в час. Мимо проплывали холмистые луга, покрытые то темно-зеленой, то тускло-серебристой травой и островки кустарника, напоминавшие сростки симпатичных гигантских поганок салатного цвета, украшенных сиреневыми пупырышками. Кое-где паслись странные существа, больше всего похожие на слегка сдувшиеся дирижабли, снабженные множеством толстых коротких ног и таким же толстым хоботом, прилепленным к непропорционально маленькой мордочке, украшенной парой глазок-бусинок.
Один раз пришлось пересечь широкую, медленную реку. Как оказалось, «блины» плавают с такой же легкостью, как и бегают. В чистой прозрачной воде у самой поверхности дрейфовали толстые ленивые рыбы, вызывающие ассоциации с огромными сардельками, шутки ради оснашенными парой овальных боковых плавников.
«Сонное царство, — подумал Антон, — триста тысяч лет тут ничего не происходит. Вернее, по нашим понятиям, ничего не происходит. А с их точки зрения, может быть, жизнь бурлит. Бьет, так сказать, ключом. Просто мы этого не видим. Или видим, но не воспринимаем. Ладно, разберемся как-нибудь».
— Дом для вы, — сообщил Оэшфн, показывая лапкой на холм, вокруг которого река изгибалась в форме широкой подковы. К склону холма прилепился небольшой домик явно земного происхождения. Вид у него был довольно сюрреалистический — похоже, предыдущие пользователи от скуки и безделья перестраивали его так и сяк, развлекаясь самыми изощренными издевательствами над канонами архитектуры и общепринятыми представлениями о жилище.
— Вы ехать вперед без я, — продолжал леонидянин, — Если нечто желать быть, то вы сообщать я. Я есть быть не далеко.
Он повернул свою лапку в сторону. Теперь она указывала на приземистое светло-серое сооружение, напоминающее фигурную пирамидку, сложенную из различных видов многогранников.
— Это дом и площадь земля принадлежать я, — продолжал он, — я обычно есть это место, не часто покидать, не долго покидать. Искать легко. Ждать мало.
— Благодарю вас, — сказал Антон, — Вы тоже заходите. Мы будем рады.
— То или другое время заходить, — ответил Оэшфн и очередной раз сформировал на лице смайлик, — Иметь хорошо этот день.
Он тронул своего «блина» и поехал по напралению к фигурной пирамидке.
— Приятный парень, — заметила Вики-Мэй, проводив его взглядом.
— Весьма, — согласился Антон, — думаю, мы подружимся. Интересно, они пьют что-нибудь? В смысле, выпивают? Пиво, вино или что-нибудь такое?
— Кажется, у них есть что-то в этом роде. Типа меда… ферментированного, — Вики-Мэй характерным прикосновением указательного пальца к шее пояснила, какой именно тип ферментации имеется в виду.
— Надо будет попробовать, — сказал Антон.
— Ага. Но только не сегодня. Я пива хочу. Обычного холодного пива. Темного, желательно.
— Неплохая мысль. Поддерживаю.
— Ну, тогда поехали, — сказала Вики-Мэй, кивнув в сторону дома, — посмотрим, как это удолбище выглядит изнутри.
…
Надо отдать должное домашнему киберу, он в основном истребил следы предшествующих пользователей внутри жилища. О том, что они когда-то здесь жили, напоминала лишь извращенная планировка, да еще короткие надписи, выжженные на бетонных и металлических элементах интерьера с помощью какого-то высокотемпературного инструмента.
Форма помещений была любая, кроме прямоугольной. Этажи смещались друг относительно друга и дом оказывлся в разных частях то двух, то трехэтажным. Балконы изгибались вдоль фасада в вериткальном и горизонтальном направлениях, кое-где переходя во внутренние лестницы. Лестницы, в свою очередь, находились в самых неожиданных местах, иногда превращаясь в подобие недостроенных внутренних стен. Собственно стены были либо искривлены, либо наклонены под самыми разными углами к полу и потолку.
О функциях помещений можно было догадаться лишь по предметам мебели и оборудования, которые там располагались.
Найти в этом психоделическом архитектурном творении кухню оказалось не простой, но решаемой задачей. Попасть туда в конце концов удалось по изогнутому пандусу, поднимающемуся из середины самого широкого балкона. Кухня оказалась расположенной на верхнем этаже. Она была почти полусферической формы, стены мягко переходили в потолком, в котором имелись четыре семиугольных окна, сквозь которые можно было наблюдать небо. В центре кухни в потолок уходила узкая металлическая винтовая лестница, похожая на скрученный в спираль трап древнего парохода. На первой ступеньке была выжжена стрелочка и слово «крыша».
— Знаешь, по-моему, этот смешной домик мне нравится, — сообщила Вики-Мэй, извлекая из кулера две запотевшие бутылки портера, — лови!
Антон небрежным движением взял из воздуха летящую бутылку, сорвал крышку и сделал первый глоток.
— Адекватно! — сообщил он, оценив вкус напитка, — а что если нам распить это дело на крыше? Снаружи мне показалось, что она как раз для этого дела и приспособлена.
— Почему бы и нет, — согласилась она и первой направилась к узкой винтовой лестнице.
На крыше обнаружился сад камней с фонтаном и маленьким прудом, а рядом — неуклюжий древний телескоп на треноге. Помимо этого, в одном углу крыши обнаружились грубые солнечные часы, в другом — качели, вынесенные так, что раскачивались уже не над крышей, а над землей. Над качелями торчал флагшток, на котором развевался «Веселый Роджер». Свободная часть поверхности крыши была покрыта непонятными графитти и изображениями фантастических животных, а посредине была зачем-то установлена клетка из стальных прутьев, в которой свободно можно было бы держать небольшую лошадь.
— По-моему, они просто сходили здесь с ума, — задумчиво сказал Антон, сделав пару глотков портера.
— … И в конце концов сошли, — добавила Вики-Мэй, — хотела бы я знать, кто они были и отчего с ними это произошло. Сходить с ума мне, честно говоря, не хочется.
— Думаю, нам это не грозит, — заметил он, — если уж мы не сошли с ума на Эврите, то…
— … То это совершенно ничего не значит, — перебила она, — потому что здесь совсем другое. Я пока не могу объяснить, но… Это все действует.
Она двинулась вдоль края крыши, отхлебывая на ходу из своей бутылки.
— Это? — переспросил он.
— Это все, — пояснила Вики-Мэй, обводя рукой окружающий пейзаж, — представь, оно было ровно таким же 300 тысяч лет назад. По Земле еще бродили мамонты и неандертальцы. Точнее, Мамонты и Homo erectus. Неандертальцы появились позже, а это — средний плейстоцен. Ранний палеолит. Ашельская культура. Ручные рубила — величайшее изобретение человечества. Даже не совсем человечества, а пра-сапиенсов того времени. Вся наша цивилизация, от пирамид до звездолетов, всего лишь один короткий вздох по сравнению с культурой леонидян.
Антон подошел к ней, осторожно обнял за плечи и прошептал на ухо.
— Открою тебе страшную тайну. Муравьи, наши обычные земные муравьи, строили свои муравейники, точно такие же, как сейчас, еще 100 миллионов лет назад. Когда леонидян, выражаясь фигурально, еще и в проекте не было. А наши обычные земные термиты строили свои великолепные комфортабельные термитники 300 миллионов лет назад, когда и муравьев не было, не говоря уже о леонидянах. Цивилизация термитов старше чем моря, горы и континенты. Вся хваленая леонидянская культура по сравнению с ней короче, чем один шлепок по заднице. Ну и что?
— А почему шепотом? — спросила Вики-Мэй.
— На всякий случай, — пояснил он, — а то вдруг леонидяне услышат и обидятся. Обзовут нас расистами-геошовинистами и откажутся с нами пить на этом основании. Из принципа. Нас перестанут здесь пускать в приличные пирамидки, тебе некуда будет одевать вечернее платье, а мне — смокинг. Нам придется пьянствовать с отбросами леонидянского общества, с местными аутло, хиппи, панками и клошарами. Кошмарная перспектива!
— А знаешь, — удивленно сказала Вики-Мэй, — мне как-то даже полегчало. Опять-таки, законная гордость за наших отечественных термитов и все такое.
— У тебя в Ирландии нет термитов, — заметил он.
— Большое дело, — фыркнула она, — я здесь в качестве землянки, а не в качестве ирландки, меня же Мировой Совет сюда сослал, а не Дублинский Королевский Суд. И потом, во всяком случае, в Ирландии есть муравьи — с этим-то ты, надеюсь, не будешь спорить?
— Не буду.
— Вот и хорошо. А сейчас я хочу сделать одну вещь. Наверное, очень глупую. И буду тебе просто жутко благодарна, если ты посидишь рядом и молча подержишь меня за руку.
— Только и всего? — спросил Антон.
— Ну, еще, если я разрыдаюсь, можешь меня поутешать. Это у тебя неплохо получается. Понимаешь, я решила все-таки связаться через GIN, или БВИ, как ты выражаешься, со своим домом. И разобраться, наконец, с этим вопросом.
…
«Здравствуйте, гость! Вас приветствует жилище Виктории Мэй О'Лири. К сожалению, моей хозяйки сейчас нет дома, но я с довольствием передам ей что-нибудь, если вы хотите.»
— Привет, жилище, — сказала Вики-Мэй, — это я, твоя хозяйка. А вот волшебные слова я забыла.
«В ы не шутите?» — спросило жилище.
— Не шучу.
«Тогда я попрошу вас ответить на несколько вопросов. Пожалуйста, не обижайтесь, это простая формальность. Вы готовы?»
— Да, — ответила она.
«Как зовут вашу собаку?»
— Никак не зовут. У меня ее нет.
«Вы уверены, что у вас нет никакой собаки?»
— У меня есть бронзовая собака. Она стоит на камине и ее никак не зовут.
«Где вы ее приобрели?»
— Нигде. Она осталась от предыдущих владельцев.
«И вы уверены, что ее никак не зовут?»
— Вообще-то я иногда называю ее Эль Койот.
«Иногда — значит в определенных случаях?»
— Да. В случае, когда мне хочется выпить в одиночестве. Тогда я плескаю несколько капель выпивки собаке на нос и получается нечто вроде кампании.
«Что вы пьете в таких случаях?»
— Китайское сливовое вино.
«Из какой рюмки вы пьете в таких случаях»?
— В таких случаях я пью из горлышка.
«Скажите, а что находится на стене напротив камина?»
— Портрет мужчины, выполненный в стиле старинной гравюры.
«Кто он?»
— Джон О'Лири.
«Кем он вам приходится?»
— Однофамильцем. Это ирландский писатель и экстремист, живший в конце XIX в.
«Кто автор этого портрета?»
— Я.
«В качестве образца вы пользовались фотографией или другим потретом?»
— Ни тем, ни другим. Я рисовала под впечатлением прочитанного.
«С вашей кровати этот портрет виден?»
— Видно его отражение в зеркале.
«Что лежит у вас под подушкой?»
— Белый камешек с двумя сквозными отверстиями.
«Он всегда там находится?»
— Нет. Если я сплю не одна, то убираю его на книжную полку.
«Можете вспомнить, куда конкретно?»
— Могу. Между исландскими сагами и сборником хокку Басе.
«Откуда у вас появился этот камень?»
— Я подобрала его на берегу океана, на острове Флориш, примерно двенадцать лет назад.
«Какое последнее распоряжение вы дали мне, уходя?»
— Убрать тот бардак, который здесь получился за последние пять лет, но ничего не трогать на моем столе в кабинете.
«Здравствуйте, мисс Виктория. Желаете ли вы, чтобы я напомнил вам волшебные слова?»
— Привет, побочное дитя кибернетики. Фиг с ними, с волшебными словами. Я скажу тебе другие. Доложи лучше новости.
«За время вашего отсутствия поступило сорок шесть писем, из них одиннадцать частных, двадцать семь публичных и восемь неустановленного класса. Желаете ли вы прочесть их сейчас?»
— Так, — сказал Антон, — письма это святое. А я пойду на свежий воздух выпить еще бутылочку портера. Заодно обследую ближайший берег этой симпатичной речки. Присоединяйся, когда дочитаешь.
— Я быстро-быстро, — пообещала Вики-Мэй, — Тони, все очень здорово и я тебя люблю.
— Здорово — это правильно, — Антон улыбнулся и подмигнул, — Я буду тебя очень-очень ждать.
** 42 **
… Слушай, а что мы вчера вытворяли? — спросила она, переворачиваясь на спину и сладко потягиваясь.
— Только не надо делать вид, что ты не помнишь, — сказал Антон.
— То есть, ты хочешь сказать, что все это мне не приснилось?
— Любимая, если тебе что-то и снилось, вряд ли это то, что ты сейчас имела в виду.
— А что я по-твоему, имела в виду? Кстати, сейчас утро или вечер? Ой, а здесь, оказывается, луна есть, да еще и оранжевая! Слушай, а мы что, прямо здесь и заснули?
— Так, — сказал Антон, принимая сидячее положение, — отвечаю на вопросы в обратном порядке. Заснули мы прямо здесь, иначе с чего бы мы здесь проснулись. Луна здесь есть, она называется Пальмира. Сейчас вечер, примерно пять часов после полудня. С учетом того, что сутки здесь составляют около 19 часов, в данный момент мы наблюдаем закат.
Вики-Мэй встала и начала отряхивать с себя лепестки и травинки.
— Я правильно поняла, что мы весь день здесь дрыхли, а наш друг Оэшфн сидел и ждал, когда мы выкинем еще какой-нибудь фортель?
Антон обернулся. Действительно, в двадцати шагах от них на травке сидел виннипухообразный леонидянин. Его мечтательные лиловые глаза смотрели куда-то вдаль, по направлению к заходящему солнцу.
— Вот это номер, — сказал Антон, — добрый вечер, Оэшфн.
— Добрый хороший вечер, Аонтн и Вкии, — отозвался леонидянин, демонстрируя смайлик, — я весьма думал вокруг интересной беседы, которая с вами имелась до отдыха вас.
— Рада, что вам было интересно, — сказала Вики-Мэй, адресуя Оэшфну самую большую и доброжелательную улыбку, а затем, понизив голос, спросила, — Тони, как думаешь, его не шокирует, что мы голые? Он ведь, наверное, раньше не видел голых землян.
— Ему по барабану, — уверенно сказал Антон, — во-первых, леонидяне сами не носят одежду, а во-вторых, прикинь, что он наблюдал прошлым вечером, а также ночью и утром. Это уже не говоря о твоей лекции про эротику.
— Мне по барабану, — неожиданно подтвердил Оэшфн, — лекция познавательна весьма была, но некоторые вопросы я только на это время готов сформулировать. Буду задавать когда вы завершите отдых.
— Мне кажется, или он и вправду стал еще лучше говорить? — спросила Вики-Мэй.
— Тебе не кажется. Кстати, кто первый начал поить его пивом?
Она пожала плечами и напомнила:
— Ты же еще вчера озвучил эту идею. А я всего лишь ее реализовала.
— Пиво называемое портер вполне вкусный напиток, — добавил леонидянин.
— Рад, что вам понравилось, — сказал Антон, — может быть, пойдем в дом и займемся ответами на вопросы, которые вы сформулировали?
— С многим удовольствием, — ответил Оэшфн и, как будто одним движением, перетек из сидячего положения в идущее по направлению к дому.
…
Они устроились в странной гостиной с овальным окном. Вики-Мэй разлеглась на широком диване, Антон уселся в кресло и забросил ноги на журнальный столик, а Оэшфн облюбовал маленький круглы пуфик, будто специально предназначенный для таких сравнительно некрупных существ.
Как оказалось, крепкий черный кофе тоже пришелся леонидянину по вкусу. Некоторое время он молча дегустировал напиток, а затем сообщил:
— Только не надо делать вид, что ты не помнишь, — сказал Антон.
— То есть, ты хочешь сказать, что все это мне не приснилось?
— Любимая, если тебе что-то и снилось, вряд ли это то, что ты сейчас имела в виду.
— А что я по-твоему, имела в виду? Кстати, сейчас утро или вечер? Ой, а здесь, оказывается, луна есть, да еще и оранжевая! Слушай, а мы что, прямо здесь и заснули?
— Так, — сказал Антон, принимая сидячее положение, — отвечаю на вопросы в обратном порядке. Заснули мы прямо здесь, иначе с чего бы мы здесь проснулись. Луна здесь есть, она называется Пальмира. Сейчас вечер, примерно пять часов после полудня. С учетом того, что сутки здесь составляют около 19 часов, в данный момент мы наблюдаем закат.
Вики-Мэй встала и начала отряхивать с себя лепестки и травинки.
— Я правильно поняла, что мы весь день здесь дрыхли, а наш друг Оэшфн сидел и ждал, когда мы выкинем еще какой-нибудь фортель?
Антон обернулся. Действительно, в двадцати шагах от них на травке сидел виннипухообразный леонидянин. Его мечтательные лиловые глаза смотрели куда-то вдаль, по направлению к заходящему солнцу.
— Вот это номер, — сказал Антон, — добрый вечер, Оэшфн.
— Добрый хороший вечер, Аонтн и Вкии, — отозвался леонидянин, демонстрируя смайлик, — я весьма думал вокруг интересной беседы, которая с вами имелась до отдыха вас.
— Рада, что вам было интересно, — сказала Вики-Мэй, адресуя Оэшфну самую большую и доброжелательную улыбку, а затем, понизив голос, спросила, — Тони, как думаешь, его не шокирует, что мы голые? Он ведь, наверное, раньше не видел голых землян.
— Ему по барабану, — уверенно сказал Антон, — во-первых, леонидяне сами не носят одежду, а во-вторых, прикинь, что он наблюдал прошлым вечером, а также ночью и утром. Это уже не говоря о твоей лекции про эротику.
— Мне по барабану, — неожиданно подтвердил Оэшфн, — лекция познавательна весьма была, но некоторые вопросы я только на это время готов сформулировать. Буду задавать когда вы завершите отдых.
— Мне кажется, или он и вправду стал еще лучше говорить? — спросила Вики-Мэй.
— Тебе не кажется. Кстати, кто первый начал поить его пивом?
Она пожала плечами и напомнила:
— Ты же еще вчера озвучил эту идею. А я всего лишь ее реализовала.
— Пиво называемое портер вполне вкусный напиток, — добавил леонидянин.
— Рад, что вам понравилось, — сказал Антон, — может быть, пойдем в дом и займемся ответами на вопросы, которые вы сформулировали?
— С многим удовольствием, — ответил Оэшфн и, как будто одним движением, перетек из сидячего положения в идущее по направлению к дому.
…
Они устроились в странной гостиной с овальным окном. Вики-Мэй разлеглась на широком диване, Антон уселся в кресло и забросил ноги на журнальный столик, а Оэшфн облюбовал маленький круглы пуфик, будто специально предназначенный для таких сравнительно некрупных существ.
Как оказалось, крепкий черный кофе тоже пришелся леонидянину по вкусу. Некоторое время он молча дегустировал напиток, а затем сообщил: