Страница:
— Дорогу гвардии!!! Коронная служба!!!
Возгласы, рассчитанные даже не на случайных прохожих. Но городские стражники, чей десятник мог проявить ненужное и, в какой-то мере, вредное служебное рвение, должны были с дороги убраться.
Правда, тогда я об этом не задумывался. Оба стремени потерял в первые мгновения скачки. Вцепился двумя руками в переднюю луку и молился Сущему Вовне, чтоб не дал свалиться под копыта храпящих рядом лошадей. Хорошо, что управлять моим скакуном не требовалось. Он скакал вместе со всеми — сказывалась военная выучка.
Вдруг из темноты улицы мы выскочили на освещенную факелами площадку перед Портовыми воротами. Приземистая бревенчатая башня — она же караулка — с площадкой для лучников наверху. У стены, на куче соломы, — рогатки. Вытащить их и перегородить дорогу стражники не успели. Или не сообразили.
— Коронная служба!!! — заорал Кейлин, осаживая коня. — Дорогу!!!
Одна створка ворот была открыта. Видно, недавно кого-то выпускали. Потому что обычно ночью все выходы из города закрыты на засов, а стража дрыхнет, оставив двух-трех часовых. Это справедливо не только для Фан-Белла, а для любого города со стенами и воротами. И у арданов, и у трейгов, и в Приозерной империи.
Но между нами и выходом бесцельно суетилось около дюжины воинов. Судя по разношерстным курткам и отсутствию шлемов, городская стража. Стражники бестолково размахивали оружием на длинных древках. У одних похожим на двузубые вилки. Я знал, что они называются гизармами, — у Соль-Эльринских блюстителей порядка такие же точно были. У других оружие незнакомое. Как будто меч на копейное оскепище насадили.
Услышав голос Кейлина, стражники встрепенулись, попытались построиться, но тут из караулки выбежал воин в круглом блестящем шлеме и бело-зеленой накидке поверх кольчуги.
— Кто такие!? Чьей сотни?
Покидая ножны, сверкнул меч Сотника.
А палец егеря уже указывал на Бейону:
— А! Вот кто тут! Взять!!!
— Дорогу!!! — заглушая гвардейца, выкрикнул Кейлин. — Коронная служба!!!
Правильно. Надо запутать городскую стражу, а уж с парой-тройкой егерей Глан без чьей-либо помощи способен справиться.
Вейтар, гикнув, направил коня на фланг начавших строиться стражников. И, как оказалось, напрасно. Один из воинов широко махнул гизармой. Скакун шарахнулся, ударил крупом в бок коня Бейоны.
— Взять!!! Бей!!! — ревел бело-зеленый.
— Молчун! Колдуй! — ойкнула пригорянка, хватаясь за гриву пляшущего коня.
Колдуй? Легко сказать! На скаку?
Но делать нечего, я потянулся к Гелке:
— Руку, белочка, скорее!
Но едва наши пальцы соприкоснулись, мой конь скакнул не хуже козла. Взбрыкнул задними ногами. И я полетел ничком на землю. Хорошо, что не спиной, а то отбил бы все нутро. А так, только локтем ударился, аж хрустнуло что-то. Вокруг танцевали точеные конские ноги. Страшно…
Стражники суетливо перебегали, норовя взять нас в кольцо.
— Дорогу!!! — яростно кричал Кейлин.
Тут меня стыд взял. Я же всех задерживаю. Разлегся, как на родном топчане.. Но только я поднялся на четвереньки, как в глазах вспыхнуло, скулу обожгла пронзительная боль, а сознание обрушилось в глубокий, черный тоннель. Лишь врезался в уши, постепенно удаляясь, визг Гелки:
— Молчу-у-ун!!!
Пришел я в себя от немилосердной тряски. Под ребра давила лука седла, через которую меня перекинули, словно мешок. Скула горела огнем. Кажется, всю левую щеку и бороду с этой же стороны залила кровь. Я открыл глаза и долго ничего не мог понять. Темень. Мелькают, убегая назад, голые ветви кустов. Мельтешат в галопе конские ноги.
Вот так же точно меня везли из Пузыря. Потом, правда, усадили в седло по-человечески. Лишь руки к передней луке привязали. Хвала Сущему, на сей раз руки не связаны. Я попытался потрогать щеку. Чем это меня приложили? Древком? Камнем из пращи?
— О! Живой! — послышался довольный голос Кейлина. Это, оказывается, с его седла я свисал безвольным мешком.
— Молчун, ты как? — это уже Гелка. Скачет где-то неподалеку.
— В седле усидишь? — а это, кажется, Сотник. — А? — в голосе неподдельная забота. Приятно, конечно. Слишком долго я жил волком-одинцом. Самому заботиться не о ком было, но и обо мне кто бы позаботился? А тут…
И сейчас же захлестнул мою душу жгучий стыд. Вот вам и великий чародей. Маг, на которого можно положиться в трудную минуту. Не знаю, что ожидала Бейона. Может, думала, что я ворота в щепы разнесу, если закрыты окажутся, или стражу каким мороком разгоню (тут я припомнил Грайне Соленый Ветер — чем же это она хапун-рыбу напугала?), или огненными стрелами в караулку загоню? А вышло как всегда со мной. С коня свалился. Наверняка из-за меня еще кому-то досталось. Пока поднимали, пока прорывались с такой обузой на седле…
— Эй, не молчи! Живой, что ли? — опять Кейлин.
— Кому ж молчать, как не ему… — донеслось язвительное замечание Бейоны. Права она. Молчать мне в тряпочку. Опозорился недоучка-маг как обычно.
— Ну да. Молчун он и есть Молчун, — весело откликнулся Сотник.
— Молчун, ты как? — опять Гелка. Ее конь поравнялся со скакуном Кейлина. Девка протянула руку, тронула меня за плечо. Как она умудряется не свалиться на такой скорости? Еще и за луку не держится. — Ой! Крови-то, крови! Перевязать надо.
— Не на… — начал я, но осипшее горло не справилось с простыми на первый взгляд словами, пришлось откашляться. — Не надо. Переживу.
— Точно живой, — заметил Кейлин. — Напугал ты нас, чародей.
А привыкай, твое высочество. Я часто могу спутников так пугать. Коль уродился неумехой и неудачником, что поделаешь?
— На коне усидишь? — спросил Глан.
— Попробую…
— Стоять! — властно скомандовал пригорянин.
Кейлин натянул поводья. Помог мне соскользнуть на землю, да под локоть придержал, чтоб не свалился кулем.
— Садись!
Оказалось, Вейтар вел в поводу моего коня.
Я поймал носком стремя, подтянулся и с трудом взгромоздился в седло. Голова слегка кружилась. Наверное, со стороны мое состояние было заметно.
— Не свалишься? — озабоченно спросил Сотник.
— Чем это меня? — в ответ я задал давно мучавший меня вопрос.
— Да копытом конь заехал, — фыркнула Бейона. — Чудом живой остался. Два пальца до виска.
— Хотите погони дождаться? — нетерпеливо бросил Вейтар, оглядываясь назад.
— Верно, — согласился с ним Кейлин. — Лиги не отъехали.
— Вперед! — махнула рукой пригорянка.
Мы снова подняли коней в галоп. Стрыгай забери эти гонки! Я, не стесняясь, держался за луку. Пусть думают, что хотят. Не хватает еще раз сверзиться. Кейлин и Гелка скакали бок о бок со мной. Видно, на всякий случай. Тоже не слишком-то доверяли горе-наезднику.
На удивление, свежий воздух, бьющий в лицо, меня освежил, привел в чувство. И мысли стали появляться более-менее веселые.
А чего грустить?
Из тюрьмы вырвались? Вырвались.
В трех стычках за одну ночь побывали и выжили. Хорошо? Хорошо.
Сотника встретили? Встретили.
Мак Кехта соплеменников нашла? Нашла. Тоже хорошо. Пускай бы с ними и оставалась. Ни к чему хорошему ее настырное желание во что бы то ни стало добраться до островного капища и своими собственными руками уложить Пяту Силы на алтарь…
Знал же, что все хорошо быть просто не может. Всегда полоска везения должна прерваться широкой лентой неудач.
— Стой! Кто такие?! — повелительный окрик раздался из окружавших дорогу кустов боярышника.
И тут же Кейлин вздыбил коня. Вейтар натянул поводья, едва не свалившись на круп скакуна.
Сотник вцепился левой рукой в мой повод, помогая осадить животное. Да что там — помогая… Если бы не он, я бы с разгону врезался в рогатку. И коня угробил бы, и сам шею сломал бы.
— Стой! Назад! — попыталась выправить положение Бейона.
Но поздно…
— Стоять, стоять! — из кустарника по бокам и позади нас сноровисто выскакивали вооруженные люди. В их звериной грации чувствовалась привычка сражаться и убивать. Возможно, Глан и превосходил любого из них в мастерстве владения оружием. На то он и пригорянин. Но в отношении Кейлина или Вейтара уверенности не было.. И я со своим чародейством недоделанным мало чем смогу помочь.
Очень кстати выглянувшая Ночная Хозяйка подсветила дорогу и окрестные кусты. Тут я понял — вляпались на этот раз не шуточно.
Окружившие нас воины прикрывались круглыми щитами — по краям бронзовая оковка. У некоторых и щиты, и оковка посечены, покрыты зарубками, словно легионер-ветеран шрамами. В руках копья, мечи, на плечах не кожаные доспехи, а настоящие, добротные кольчуги. На головах — шлемы.
Вот влипли, так влипли!
Но мои спутники решили, видно, переть нахрапом.
— Дорогу! — Кейлин возвысил голос, хватаясь за рукоять полутораручника. — Коронная служба!!! По какому праву задерживаете?
В ладони Сотника уже давно хищно замер клинок. Успел выхватить, когда никто еще и не сообразил в чем дело.
— Коронная, говоришь? — хрипло отозвался здоровенный — втрое меня шире — воин в шлеме с маленькими, острыми крылышками, прилепленными с боков. — Чой-то я тебя не видал-то в Фан-Белле…
— Дорогу! — не сдавался трейг.
— Да не горячись, паря. И за железку не хватайся-то, — хрипатый сделал шаг вперед, но щита не опустил. Значит, доверия к словам Кейлина у него не было на медную полушку. — У меня самострельщики по-за кустами. И ты, одноглазый, тоже спрячь мечик-то…
— Я не убью никого без причины, — отчеканил Глан. Но меч не спрятал.
— Да? — недоверчиво откликнулся здоровяк. — Ну, гляди.
Я бросил быстрый взгляд на Бейону. Уж она-то должна знать, кто поддержит ее, а кто взбунтовавшихся гвардейцев. Как там их капитана кличут? Брицелл, что ли? Но пригорянка старалась держаться позади всех. В тени, так сказать. Скорее всего, не была уверена в этих ребятах.
— Коронная служба, говоришь? — здоровяк подошел еще ближе. Так, что ноздри кейлинова коня почти ткнулись ему в грудь. — Две бабы. Труп поперек седла… Или не труп-то? Може, раненый? Лучше добром скажите, кто такие и чего из Фан-Белла драпаете-то?
— А кто вы такие? — лица принца я не видел. Но по голосу ясно — насупился. Думает, как бы и честь не уронить, и сухим из воды выбраться.
— Мы-то? Мы есть речная стража Ард'э'Клуэна. А вот вы-то кто?
«Речные ястребы»! Много я о них наслышан. Честные воины. И верны скорее стране, а не какому-либо из правителей. Контрабандисты и пираты здорово их боялись. Не думаю, чтобы «речные ястребы» поддержали бунт Брицелла. А значит, есть призрачная надежда на спасение.
— А мы… — начал было Кейлин. Чувствовалось, что принц не знает что сказать и попросту тянет время.
— Мы будем говорить с Гураном Щербатым или с Гуней, — неожиданно вмешался Вейтар. — Веди к ним!
— С Гураном? — осклабился хрипатый. — Нелегко это обделать-то. Он ноне в Ихэрене. С талунов-то, смутьянов, дань кровью собирает.
Вейтара аж передернуло от этих слов.
— Ладно. Не надо Гурана. К Гуне веди!
— Прямо так и веди-то? Ишь, командир выискался. Еще молоко на губах-то не обсохло, а туда же…
«Речные ястребы» с готовностью заржали. Прямо как табун молодых жеребчиков.
— Я сказал, веди к Гуне! — сорвался паренек на фальцет. — Ну! Есть мне что ему сказать.
— Ух, ты какой! — здоровяк опустил щит. — Ровно трутовик сухой разгораешься-то.
— Хватит глумиться, — устало проговорил Кейлин. — Просит парень вести к Гуне, так отведи.
— Отведи! Легко говорить-то! Как же я вас к нему отведу, когда Гуня-то — это я?
— Ты?
— Я. А чо — не ожидали-то?
— Гляди сюда! — Вейтар зачем-то сунул кулак речному стражнику под нос. Ничего не понимаю! На неприятности нарывается? Или у них в Ард'э'Клуэне так принято здороваться со старшими? Раньше не замечал.
Но Гуня все понял.
— Присвети! — властно приказал он стоящему рядом усачу с топором на длинном топорище.
Речник быстро и умело зажег факел.
В его свете Гуня внимательно присмотрелся к кулаку Вейтара.
— Узнаешь? — полушепотом произнес мальчишка.
— Узнаю. Где взял?
Что ж у них там такое? Похоже, перстень. Или я ошибаюсь?
— Брохан дал! — гордо ответил Вейтар.
— Да ну? Брохан? Пацану свой перстень-то? На что ему?
— Я тебе не пацан! — голос Вейтара зазвенел сталью. — Я Вейте, дочь Витека Железный Кулак! Я видела последние мгновения жизни Брохана Крыло Чайки. А перед тем он мне отдал перстень. И наказал передать тебе, Гуня, что больше всего на свете ты боишься свою мать-старуху. Что, не так? Когда она тебя последний раз клюкой промеж лопаток приголубила? Не помнишь-то, а?
— Ты, это, того… Полегче… — не думаю, что один только отсвет пламени факела заиграл на щеках здоровяка. — Говоришь, погиб Брохан-то?
— Погиб. Кикимора его заела, — кивнул Вейтар… Или Вейте, дочь Витека Железный Кулак? Что-то я о ней слышал. Кажется, мастер Ойхон, рудознатец, упоминал.
— Подтверждаю, — добавил Кейлин. — Моя ватага его хоронила.
Ватага? Однако, кроме меня, на необычное слово никто внимания не обратил.
— Кикимора? — зарычал Гуня. — Брохана?! Где? Мы ж все поле-то облазили. И по камышам шуршали…
— А в рощицу и не заглянули? — холодно осведомилась Вейте.
— Так, это, не подумали мы…
— А вот в рощице его и кинули.
— Кто? Мы ж видели, как он с твоим батькой-то сцепился. А потом егеря из-за лесу ударили-то… И понеслось!
— Егеря его и оттащили в рощу, — жестко проговорила Вейте и взмахнула кулачком. — Брицелл приказал.
— Брицелл? — я ошибался, думая, что человек не может реветь громче пещерного медведя.. — Ах, ты козло… — он осекся, вспомнив, видно, что рядом женщины. — Тьфу ты, падаль! Кобель паршивый твою мать нюхал. Своими руками удушу…
«Речные ястребы» за его спиной зашумели, загомонили. Послышались несколько предложений, что именно следует сотворить с капитаном гвардии. Даже я покраснел, хоть и прожил без малого двадцать лет среди трапперов и старателей.
— Если успеешь, — Бейона заставила своего коня переступить пару шагов и оказалась впереди всех. Вот подлинное мастерство придворного политика — в нужное время в нужном месте. — Если успеешь, Лыгор, прозываемый Гуней. Я рассчитываю быть первой.
Очевидно, она хотела произвести ошеломительный эффект своим появлением. Но Гуню, как выяснилось, трудно было чем-либо вывести из равновесия. Особенно, когда ярость и жажда мести застилали глаза.
— Мое почтение, миледи, — совсем по-будничному поклонился он. — Что с его величеством?
— А ты знаешь, что за дела в городе творятся? — Бейона наклонилась вперед, нависая над речником. Вернее, пытаясь нависнуть. Над таким попробуй нависни. Головы на полторы меня выше.
— Да наслышаны, — степенно ответил Гуня, расправляя ладонью усы. — Приезжали уже одни тут…
— Егеря?
— Ага. Егеря. Десятник-то горлатый. Из озерников будет. Как бишь его-то…
— Стратон?
— Во! Точно. Стратон. Жизни тут учил. Орал, де, егеря бунт подавили. И… это… покушение на жизнь Экхарда.
— Брешет, сволочь! — совсем не по благородному возмутилась леди-канцлер. Но речники и это восприняли как должное.
— Наказал ждать-то в полной готовности. В доспехе и при оружии.
— А! Вот оно что, — пригорянка обвела рукой заставу «речных ястребов».
— Ну, вроде того, — почему-то уклончиво отвечал Гуня.
— А где сейчас Стратон?
— Так… это… отдыхает. Я к нему полдесятка своих приставил, чтоб не удрал. А то орать все молодцы-то…
— Это ты молодец, Лыгор! — воскликнула Бейона. — Быть тебе командиром ястребов.
— Да я что… Лучше Брохана кто скомандует-то…
— Брохана нет больше. А командир ястребам нужен! Теперь слушай, что в самом деле сталось в Фан-Белле. Бунт был. Только его Брицелл и учинил. Со святошей заезжим.
— Тьфу ты, — сплюнул Гуня. — Ох, и не люблю я этих Озерников-то.
Ну, спасибо, землячки. Так и я скоро начну стыдиться собственной родины. Неужели за те годы, что я провел на чужбине, так изменился народ Приозерной империи? Или попросту покидают империю люди не самые нравственные и чистоплотные? На это хочется надеяться.
— Не говори так, — покачала головой пригорянка. — Вот с нами тоже озерник. А без него не ушла бы я живой из королевского замка.
Гуня пристально на меня глянул. Пожал плечами. Вряд ли его мнение о моей стране изменилось.
— Экхард то ли захвачен, то ли убит, — продолжала женщина. — Его вызволять надо.
— Погоди чуть-чуть, — обронил Кейлин. — Я своим весточку пошлю. ну, хоть бы его… — кивок на Вейте. — Ну, то есть ее. Лишь бы пропустили нас речники.
— Ты… это… погоди-то, — Гуня откашлялся. — Супротив егерей мои парни-то пойдут, только свистни. Эх, так и чуял сердцем подвох-то!
— А сколько у тебя людей тут, а, Лыгор? — Бейона, казалось, размышляла, к чьей помощи лучше прибегнуть, чтоб задолжать поменьше.
— А сотни полторы наберем-то. А ежели по посаду свистнуть…
— Не надо по посаду. Не хватало еще мастеровых в бучу впутывать, — она решительно пристукнула ладонью по луке и повернулась к Сотнику. — Справимся?
Мой друг пожал плечами:
— Подумаем.
— Сколько егерей у Брицелла? — поинтересовался Кейлин.
— По обычным временам — больше пяти сотен, — отвечала Бейона.
— Ого!
— Сейчас в городе не больше сотни. Остальные в Ихэрене, — она глянула на Вейте, наткнулась на ответный, наполненный ненавистью, взгляд. — Ну, что мне сделать, чтоб ты успокоилась? Не я тебя из Фан-Белла высылала! Не я твоего отца за язык тянула от королевства отходить! Не я и войско против него снаряжала! Ну, плетью меня перетяни, только успокойся! Хочешь?
— Да пошла ты! — ощерилась арданка. — Век бы тебя не видала!
— Так кто тебя держит?
— Да пошла ты… — отмахнулась Вейте, но уже не так яростно.
У Гуни, не поверите, глаза на лоб полезли. Я тоже удивился. А потом едва не расхохотался. Подумать только, ругаются, словно две торговки на рынке. А ведь одна — знатная талесса, как выяснилось, законная наследница всех левобережных земель Ард'э'Клуэна. А другая леди-канцлер, первейшая советница короля Экхарда Второго.
— Ты иди! — Бейона развернулась всем корпусом — Куда хочешь, туда иди. Там, между прочим, твои замки жгут, твоих вассалов режут…
— А ну-ка, полегче, милые дамы! — возмутился Кейлин. От его окрика «милые дамы», готовые уже в волосы друг дружке вцепиться, встрепенулись. Пригорянка гордо задрала вверх подбородок, а наследница Ихэрена, напротив, виновато ссутулилась.
— Если будем старье ворошить, — продолжал трейг, — так ни с чем и останемся. Ты, Вейтар, тьфу , пропасть, Вейте, помнишь, зачем мы в Фан-Белл приехали? Помнишь или нет?
— Помню, — упавшим голосом ответила ихэренка.
— Так вот, я всей ватаге Добреца пообещал вытянуть и я его вытяну! Даже мертвого вытяну! И Некраса не брошу! Ты, когда в ватагу вступала, обещала меня слушаться, как вожака?
— Обещала.
— Вот и придержи норов. Поняла?
— Поняла.
— А ты, леди-канцлер, не брезговала нашими клинками до сих пор?
— Ты никак попрекать меня удумал, твое высочество? — не без сарказма проговорила Бейона.
— И в мыслях не держал. Я вот к чему… Ты сама говорила, Экхард помочь мне пообещался?
— Было дело.
— Так отчего же я его в беде бросать должен? Думаешь, не помогу? Не выручу?
— Спасибо, конечно, твое высочество, — Гуня, разинув рот, следил за перепалкой. Он раньше слышал про ватагу и сейчас недоумевал, о каком таком «высочестве» речь идет. Надеюсь, я свое удивление и любопытство скрывал лучше. — У меня теперь войско есть, — продолжала пригорянка. — И старый друг из тех, что надежнее десятка новых.
Это она про Сотника, что ли?
— Э нет, погоди-ка, госпожа канцлер, — вдруг возмутился речник. — Ты меня в свое войско-то не пиши.
— Что?!
— Ты пришла, ты ушла. Я не тебе служу, а королю. И Ард'э'Клуэну.
— Вот так, значит?
— Да уж так. Как хочешь, так и значит-то. А девка эта, виноват, госпожа Вейте, мне Брохана перстень-то предъявила. Дурному человеку Крыло Чайки свой-то перстень не отдал бы. Так что ты ее не гони. За ней мы пойдем, а не за тобой.
.
Бейона застыла с открытым ртом.
А тут еще Сотник подлил масла в огонь. Откашлялся и тихо произнес:
— Ты прости, Бейона. Мы тут с Кейлином раньше сговорились. Я ему помогать обещал.
— Вы что, все против меня? — возмутилась женщина.
— Да почему против? — развел руками трегетренский принц. — Мы все вместе. Все одной цели служим. Давай, не будем ругаться, а поможем друг другу. Ведь от союза всем выгода есть, а от разлада?..
Бейона не ответила. Молча проглотила нравоучение. Кивнула и отвернулась.
— Ну что, Лыгор-Гуня, — усмехнулся Кейлин, — в лагерь пошли? Далеко лагерь-то ваш?
Речник улыбнулся в ответ, взмахом руки поманил за собой.
И мы отправились в лагерь «речных ястребов»…
Теперь мои спутники сидели вокруг костра. Тут же и Гуня пристроился. И два его помощника. Одного, седоусого, бровастого звали по имени — Мерек. Другого, по кличке, надо думать из-за торчащих вперед широких резцов, — Конь.
Первым меня заметил Сотник. Улыбнулся, поправил повязку.
— Давай к нам.
— Проснулся, чародей? Доброго утра тебе, — поприветствовал меня принц. Арданы закивали одобрительно.
.
Гелка обернулась. Увидела меня, едва ложку в котле не утопила.
— Что, страшный я, белочка?
Хоть бы воду где стоячую найти, поглядеть, как меня разукрасило.
— Тебя, Молчун, перевязать надо, — укоризненно сказала Гелка. — Почему вчера отказался?
— Да ладно, — я поставил стоймя березовый чурбачок, уселся. — На воздухе скорее присохнет.
Девка вздохнула и вернулась к своему занятию. Настаивать не стала. Хорошо это или плохо? Мне вдруг захотелось, чтоб она поуговаривала меня немножко. А то и поругала слегка. Раньше она бы так и поступила. Может, еще обиду держит? За Пузырь, за Росаву, за то, что из-за моей глупости в подземелье угодила, опасностям подвергалась. Кто его знает? А напрямую не спросишь.
— Держи! — Сотник протянул мне кисет. Тот самый, выменянный у траппера Юраса за два аквамарина. Дорогой тютюнничек, ох дорогой! А я, грешным делом, думал, его Кисель позаимствовал вместе с самоцветами и Пятой Силы.
В кисете и трубка нашлась.
Ох, хорошо.
Дымок от костра, запах вкусной еды, терпкий аромат тютюнника с первой затяжки врывается в ноздри. И, главное, вокруг люди, на которых можно положиться. Они не ударят в спину и не продадут тебя ради собственной выгоды.
Мы сидели и молчали.
А лагерь гомонил понемногу. Кое-где звякало оружие. Изредка доносился смех. Но «речные ястребы», похоже, старались нам и своим командирам не мешать.
— И что решили? — я нарушил молчание. Эх, как ни хорошо сидеть, а об отдыхе пока только мечтать можно.
— А после полудня и пойдем, — ответил за всех Гуня.
— Ага, — кивнул я. На языке вертелось спросить, а обо мне что решили? Ведь, если чародеем обзывают, значит…
— Вы с Гелкой сзади держитесь, — тихонько, почти ласково, проговорила Бейона. — Пока в замок не ворвемся.
Вот оно!
— А в замке?
— А в замке тоже на рожон не лезь, — сказал, как отрубил Глан.
— Думаю, мы сами управимся, — добавил Кейлин. — Но, если, тот чародей, Терциел, бить нас волшебством начнет…
Ого! Терциел! Третий ранг в иерархии жрецов Храма. . Если начнет применять волшбу — против него окажусь я. Недоучка, удравший из Школы, правда отучившийся в ней шесть лет. И я ответил:
— Хорошо, я вас прикрою. Сделаю все, что смогу. Но убивать не буду.
Вот так. Пусть знают. За друзей я готов жизнь отдать, но чужую отнимать не собираюсь.
Никто и не подумал возразить.
ГЛАВА VIII
За сколько можно пройти одну лигу?
Никогда не задавайте этот вопрос уроженцу Приозерной империи.
Почему? Да просто потому, что у нас время как раз так и меряют. Сколько опару держать в тепле? Да лиги три пешеход пройдет… Через сколько судья отобедает и посетителей принимать начнет? Вовсе сущий пустяк — пол-лиги. Часовые в карауле стоят две лиги. Есть и полуторная стража — три лиги ходьбы.
Арданы, я заметил на прииске, замеряют время в ложках. Сколько ложек за этот промежуток времени мастер вырезать успеет. В нашей «пройденной лиге» две «арданские ложки».
Трейги, говорят, меряют время в "нитках— время, за которое пряха из средних размеров кудели нитку спрядет.
Пригоряне меряют время в «ладонях» — солнце смещается по небосводу на ладонь. Таких ладоней в нашей «лиге» две-три.
Как меряют время веселины, я не знаю. Не у кого было спросить.
Вот лигу, отделяющую лагерь речников от Фан-Белла наше войско преодолело на удивление быстро. Или мне, глубоко задумавшемуся о своем, так показалось.
Полторы сотни «речных ястребов» снялись с бивака, выстроились колонной и двинулись на столицу. Суровые, решительные лица. Воины понимали на что идут. Численное преимущество не такое уж значительное. Если та сотня егерей, что остается с Брицеллом во дворце Экхарда, запрет ворота, то штурм заранее обречен на провал. Это я понял из разговора Кейлина с Гланом. Для успешного штурма замка нужно хотя бы три к одному. У нас этого не было.
Значит, успех нам должны обеспечить стремительность и натиск.
Стража на воротах знает, что к речникам отправился десятник конных егерей. Стратон. Из доверенных лиц капитана.
Возгласы, рассчитанные даже не на случайных прохожих. Но городские стражники, чей десятник мог проявить ненужное и, в какой-то мере, вредное служебное рвение, должны были с дороги убраться.
Правда, тогда я об этом не задумывался. Оба стремени потерял в первые мгновения скачки. Вцепился двумя руками в переднюю луку и молился Сущему Вовне, чтоб не дал свалиться под копыта храпящих рядом лошадей. Хорошо, что управлять моим скакуном не требовалось. Он скакал вместе со всеми — сказывалась военная выучка.
Вдруг из темноты улицы мы выскочили на освещенную факелами площадку перед Портовыми воротами. Приземистая бревенчатая башня — она же караулка — с площадкой для лучников наверху. У стены, на куче соломы, — рогатки. Вытащить их и перегородить дорогу стражники не успели. Или не сообразили.
— Коронная служба!!! — заорал Кейлин, осаживая коня. — Дорогу!!!
Одна створка ворот была открыта. Видно, недавно кого-то выпускали. Потому что обычно ночью все выходы из города закрыты на засов, а стража дрыхнет, оставив двух-трех часовых. Это справедливо не только для Фан-Белла, а для любого города со стенами и воротами. И у арданов, и у трейгов, и в Приозерной империи.
Но между нами и выходом бесцельно суетилось около дюжины воинов. Судя по разношерстным курткам и отсутствию шлемов, городская стража. Стражники бестолково размахивали оружием на длинных древках. У одних похожим на двузубые вилки. Я знал, что они называются гизармами, — у Соль-Эльринских блюстителей порядка такие же точно были. У других оружие незнакомое. Как будто меч на копейное оскепище насадили.
Услышав голос Кейлина, стражники встрепенулись, попытались построиться, но тут из караулки выбежал воин в круглом блестящем шлеме и бело-зеленой накидке поверх кольчуги.
— Кто такие!? Чьей сотни?
Покидая ножны, сверкнул меч Сотника.
А палец егеря уже указывал на Бейону:
— А! Вот кто тут! Взять!!!
— Дорогу!!! — заглушая гвардейца, выкрикнул Кейлин. — Коронная служба!!!
Правильно. Надо запутать городскую стражу, а уж с парой-тройкой егерей Глан без чьей-либо помощи способен справиться.
Вейтар, гикнув, направил коня на фланг начавших строиться стражников. И, как оказалось, напрасно. Один из воинов широко махнул гизармой. Скакун шарахнулся, ударил крупом в бок коня Бейоны.
— Взять!!! Бей!!! — ревел бело-зеленый.
— Молчун! Колдуй! — ойкнула пригорянка, хватаясь за гриву пляшущего коня.
Колдуй? Легко сказать! На скаку?
Но делать нечего, я потянулся к Гелке:
— Руку, белочка, скорее!
Но едва наши пальцы соприкоснулись, мой конь скакнул не хуже козла. Взбрыкнул задними ногами. И я полетел ничком на землю. Хорошо, что не спиной, а то отбил бы все нутро. А так, только локтем ударился, аж хрустнуло что-то. Вокруг танцевали точеные конские ноги. Страшно…
Стражники суетливо перебегали, норовя взять нас в кольцо.
— Дорогу!!! — яростно кричал Кейлин.
Тут меня стыд взял. Я же всех задерживаю. Разлегся, как на родном топчане.. Но только я поднялся на четвереньки, как в глазах вспыхнуло, скулу обожгла пронзительная боль, а сознание обрушилось в глубокий, черный тоннель. Лишь врезался в уши, постепенно удаляясь, визг Гелки:
— Молчу-у-ун!!!
Пришел я в себя от немилосердной тряски. Под ребра давила лука седла, через которую меня перекинули, словно мешок. Скула горела огнем. Кажется, всю левую щеку и бороду с этой же стороны залила кровь. Я открыл глаза и долго ничего не мог понять. Темень. Мелькают, убегая назад, голые ветви кустов. Мельтешат в галопе конские ноги.
Вот так же точно меня везли из Пузыря. Потом, правда, усадили в седло по-человечески. Лишь руки к передней луке привязали. Хвала Сущему, на сей раз руки не связаны. Я попытался потрогать щеку. Чем это меня приложили? Древком? Камнем из пращи?
— О! Живой! — послышался довольный голос Кейлина. Это, оказывается, с его седла я свисал безвольным мешком.
— Молчун, ты как? — это уже Гелка. Скачет где-то неподалеку.
— В седле усидишь? — а это, кажется, Сотник. — А? — в голосе неподдельная забота. Приятно, конечно. Слишком долго я жил волком-одинцом. Самому заботиться не о ком было, но и обо мне кто бы позаботился? А тут…
И сейчас же захлестнул мою душу жгучий стыд. Вот вам и великий чародей. Маг, на которого можно положиться в трудную минуту. Не знаю, что ожидала Бейона. Может, думала, что я ворота в щепы разнесу, если закрыты окажутся, или стражу каким мороком разгоню (тут я припомнил Грайне Соленый Ветер — чем же это она хапун-рыбу напугала?), или огненными стрелами в караулку загоню? А вышло как всегда со мной. С коня свалился. Наверняка из-за меня еще кому-то досталось. Пока поднимали, пока прорывались с такой обузой на седле…
— Эй, не молчи! Живой, что ли? — опять Кейлин.
— Кому ж молчать, как не ему… — донеслось язвительное замечание Бейоны. Права она. Молчать мне в тряпочку. Опозорился недоучка-маг как обычно.
— Ну да. Молчун он и есть Молчун, — весело откликнулся Сотник.
— Молчун, ты как? — опять Гелка. Ее конь поравнялся со скакуном Кейлина. Девка протянула руку, тронула меня за плечо. Как она умудряется не свалиться на такой скорости? Еще и за луку не держится. — Ой! Крови-то, крови! Перевязать надо.
— Не на… — начал я, но осипшее горло не справилось с простыми на первый взгляд словами, пришлось откашляться. — Не надо. Переживу.
— Точно живой, — заметил Кейлин. — Напугал ты нас, чародей.
А привыкай, твое высочество. Я часто могу спутников так пугать. Коль уродился неумехой и неудачником, что поделаешь?
— На коне усидишь? — спросил Глан.
— Попробую…
— Стоять! — властно скомандовал пригорянин.
Кейлин натянул поводья. Помог мне соскользнуть на землю, да под локоть придержал, чтоб не свалился кулем.
— Садись!
Оказалось, Вейтар вел в поводу моего коня.
Я поймал носком стремя, подтянулся и с трудом взгромоздился в седло. Голова слегка кружилась. Наверное, со стороны мое состояние было заметно.
— Не свалишься? — озабоченно спросил Сотник.
— Чем это меня? — в ответ я задал давно мучавший меня вопрос.
— Да копытом конь заехал, — фыркнула Бейона. — Чудом живой остался. Два пальца до виска.
— Хотите погони дождаться? — нетерпеливо бросил Вейтар, оглядываясь назад.
— Верно, — согласился с ним Кейлин. — Лиги не отъехали.
— Вперед! — махнула рукой пригорянка.
Мы снова подняли коней в галоп. Стрыгай забери эти гонки! Я, не стесняясь, держался за луку. Пусть думают, что хотят. Не хватает еще раз сверзиться. Кейлин и Гелка скакали бок о бок со мной. Видно, на всякий случай. Тоже не слишком-то доверяли горе-наезднику.
На удивление, свежий воздух, бьющий в лицо, меня освежил, привел в чувство. И мысли стали появляться более-менее веселые.
А чего грустить?
Из тюрьмы вырвались? Вырвались.
В трех стычках за одну ночь побывали и выжили. Хорошо? Хорошо.
Сотника встретили? Встретили.
Мак Кехта соплеменников нашла? Нашла. Тоже хорошо. Пускай бы с ними и оставалась. Ни к чему хорошему ее настырное желание во что бы то ни стало добраться до островного капища и своими собственными руками уложить Пяту Силы на алтарь…
Знал же, что все хорошо быть просто не может. Всегда полоска везения должна прерваться широкой лентой неудач.
— Стой! Кто такие?! — повелительный окрик раздался из окружавших дорогу кустов боярышника.
И тут же Кейлин вздыбил коня. Вейтар натянул поводья, едва не свалившись на круп скакуна.
Сотник вцепился левой рукой в мой повод, помогая осадить животное. Да что там — помогая… Если бы не он, я бы с разгону врезался в рогатку. И коня угробил бы, и сам шею сломал бы.
— Стой! Назад! — попыталась выправить положение Бейона.
Но поздно…
— Стоять, стоять! — из кустарника по бокам и позади нас сноровисто выскакивали вооруженные люди. В их звериной грации чувствовалась привычка сражаться и убивать. Возможно, Глан и превосходил любого из них в мастерстве владения оружием. На то он и пригорянин. Но в отношении Кейлина или Вейтара уверенности не было.. И я со своим чародейством недоделанным мало чем смогу помочь.
Очень кстати выглянувшая Ночная Хозяйка подсветила дорогу и окрестные кусты. Тут я понял — вляпались на этот раз не шуточно.
Окружившие нас воины прикрывались круглыми щитами — по краям бронзовая оковка. У некоторых и щиты, и оковка посечены, покрыты зарубками, словно легионер-ветеран шрамами. В руках копья, мечи, на плечах не кожаные доспехи, а настоящие, добротные кольчуги. На головах — шлемы.
Вот влипли, так влипли!
Но мои спутники решили, видно, переть нахрапом.
— Дорогу! — Кейлин возвысил голос, хватаясь за рукоять полутораручника. — Коронная служба!!! По какому праву задерживаете?
В ладони Сотника уже давно хищно замер клинок. Успел выхватить, когда никто еще и не сообразил в чем дело.
— Коронная, говоришь? — хрипло отозвался здоровенный — втрое меня шире — воин в шлеме с маленькими, острыми крылышками, прилепленными с боков. — Чой-то я тебя не видал-то в Фан-Белле…
— Дорогу! — не сдавался трейг.
— Да не горячись, паря. И за железку не хватайся-то, — хрипатый сделал шаг вперед, но щита не опустил. Значит, доверия к словам Кейлина у него не было на медную полушку. — У меня самострельщики по-за кустами. И ты, одноглазый, тоже спрячь мечик-то…
— Я не убью никого без причины, — отчеканил Глан. Но меч не спрятал.
— Да? — недоверчиво откликнулся здоровяк. — Ну, гляди.
Я бросил быстрый взгляд на Бейону. Уж она-то должна знать, кто поддержит ее, а кто взбунтовавшихся гвардейцев. Как там их капитана кличут? Брицелл, что ли? Но пригорянка старалась держаться позади всех. В тени, так сказать. Скорее всего, не была уверена в этих ребятах.
— Коронная служба, говоришь? — здоровяк подошел еще ближе. Так, что ноздри кейлинова коня почти ткнулись ему в грудь. — Две бабы. Труп поперек седла… Или не труп-то? Може, раненый? Лучше добром скажите, кто такие и чего из Фан-Белла драпаете-то?
— А кто вы такие? — лица принца я не видел. Но по голосу ясно — насупился. Думает, как бы и честь не уронить, и сухим из воды выбраться.
— Мы-то? Мы есть речная стража Ард'э'Клуэна. А вот вы-то кто?
«Речные ястребы»! Много я о них наслышан. Честные воины. И верны скорее стране, а не какому-либо из правителей. Контрабандисты и пираты здорово их боялись. Не думаю, чтобы «речные ястребы» поддержали бунт Брицелла. А значит, есть призрачная надежда на спасение.
— А мы… — начал было Кейлин. Чувствовалось, что принц не знает что сказать и попросту тянет время.
— Мы будем говорить с Гураном Щербатым или с Гуней, — неожиданно вмешался Вейтар. — Веди к ним!
— С Гураном? — осклабился хрипатый. — Нелегко это обделать-то. Он ноне в Ихэрене. С талунов-то, смутьянов, дань кровью собирает.
Вейтара аж передернуло от этих слов.
— Ладно. Не надо Гурана. К Гуне веди!
— Прямо так и веди-то? Ишь, командир выискался. Еще молоко на губах-то не обсохло, а туда же…
«Речные ястребы» с готовностью заржали. Прямо как табун молодых жеребчиков.
— Я сказал, веди к Гуне! — сорвался паренек на фальцет. — Ну! Есть мне что ему сказать.
— Ух, ты какой! — здоровяк опустил щит. — Ровно трутовик сухой разгораешься-то.
— Хватит глумиться, — устало проговорил Кейлин. — Просит парень вести к Гуне, так отведи.
— Отведи! Легко говорить-то! Как же я вас к нему отведу, когда Гуня-то — это я?
— Ты?
— Я. А чо — не ожидали-то?
— Гляди сюда! — Вейтар зачем-то сунул кулак речному стражнику под нос. Ничего не понимаю! На неприятности нарывается? Или у них в Ард'э'Клуэне так принято здороваться со старшими? Раньше не замечал.
Но Гуня все понял.
— Присвети! — властно приказал он стоящему рядом усачу с топором на длинном топорище.
Речник быстро и умело зажег факел.
В его свете Гуня внимательно присмотрелся к кулаку Вейтара.
— Узнаешь? — полушепотом произнес мальчишка.
— Узнаю. Где взял?
Что ж у них там такое? Похоже, перстень. Или я ошибаюсь?
— Брохан дал! — гордо ответил Вейтар.
— Да ну? Брохан? Пацану свой перстень-то? На что ему?
— Я тебе не пацан! — голос Вейтара зазвенел сталью. — Я Вейте, дочь Витека Железный Кулак! Я видела последние мгновения жизни Брохана Крыло Чайки. А перед тем он мне отдал перстень. И наказал передать тебе, Гуня, что больше всего на свете ты боишься свою мать-старуху. Что, не так? Когда она тебя последний раз клюкой промеж лопаток приголубила? Не помнишь-то, а?
— Ты, это, того… Полегче… — не думаю, что один только отсвет пламени факела заиграл на щеках здоровяка. — Говоришь, погиб Брохан-то?
— Погиб. Кикимора его заела, — кивнул Вейтар… Или Вейте, дочь Витека Железный Кулак? Что-то я о ней слышал. Кажется, мастер Ойхон, рудознатец, упоминал.
— Подтверждаю, — добавил Кейлин. — Моя ватага его хоронила.
Ватага? Однако, кроме меня, на необычное слово никто внимания не обратил.
— Кикимора? — зарычал Гуня. — Брохана?! Где? Мы ж все поле-то облазили. И по камышам шуршали…
— А в рощицу и не заглянули? — холодно осведомилась Вейте.
— Так, это, не подумали мы…
— А вот в рощице его и кинули.
— Кто? Мы ж видели, как он с твоим батькой-то сцепился. А потом егеря из-за лесу ударили-то… И понеслось!
— Егеря его и оттащили в рощу, — жестко проговорила Вейте и взмахнула кулачком. — Брицелл приказал.
— Брицелл? — я ошибался, думая, что человек не может реветь громче пещерного медведя.. — Ах, ты козло… — он осекся, вспомнив, видно, что рядом женщины. — Тьфу ты, падаль! Кобель паршивый твою мать нюхал. Своими руками удушу…
«Речные ястребы» за его спиной зашумели, загомонили. Послышались несколько предложений, что именно следует сотворить с капитаном гвардии. Даже я покраснел, хоть и прожил без малого двадцать лет среди трапперов и старателей.
— Если успеешь, — Бейона заставила своего коня переступить пару шагов и оказалась впереди всех. Вот подлинное мастерство придворного политика — в нужное время в нужном месте. — Если успеешь, Лыгор, прозываемый Гуней. Я рассчитываю быть первой.
Очевидно, она хотела произвести ошеломительный эффект своим появлением. Но Гуню, как выяснилось, трудно было чем-либо вывести из равновесия. Особенно, когда ярость и жажда мести застилали глаза.
— Мое почтение, миледи, — совсем по-будничному поклонился он. — Что с его величеством?
— А ты знаешь, что за дела в городе творятся? — Бейона наклонилась вперед, нависая над речником. Вернее, пытаясь нависнуть. Над таким попробуй нависни. Головы на полторы меня выше.
— Да наслышаны, — степенно ответил Гуня, расправляя ладонью усы. — Приезжали уже одни тут…
— Егеря?
— Ага. Егеря. Десятник-то горлатый. Из озерников будет. Как бишь его-то…
— Стратон?
— Во! Точно. Стратон. Жизни тут учил. Орал, де, егеря бунт подавили. И… это… покушение на жизнь Экхарда.
— Брешет, сволочь! — совсем не по благородному возмутилась леди-канцлер. Но речники и это восприняли как должное.
— Наказал ждать-то в полной готовности. В доспехе и при оружии.
— А! Вот оно что, — пригорянка обвела рукой заставу «речных ястребов».
— Ну, вроде того, — почему-то уклончиво отвечал Гуня.
— А где сейчас Стратон?
— Так… это… отдыхает. Я к нему полдесятка своих приставил, чтоб не удрал. А то орать все молодцы-то…
— Это ты молодец, Лыгор! — воскликнула Бейона. — Быть тебе командиром ястребов.
— Да я что… Лучше Брохана кто скомандует-то…
— Брохана нет больше. А командир ястребам нужен! Теперь слушай, что в самом деле сталось в Фан-Белле. Бунт был. Только его Брицелл и учинил. Со святошей заезжим.
— Тьфу ты, — сплюнул Гуня. — Ох, и не люблю я этих Озерников-то.
Ну, спасибо, землячки. Так и я скоро начну стыдиться собственной родины. Неужели за те годы, что я провел на чужбине, так изменился народ Приозерной империи? Или попросту покидают империю люди не самые нравственные и чистоплотные? На это хочется надеяться.
— Не говори так, — покачала головой пригорянка. — Вот с нами тоже озерник. А без него не ушла бы я живой из королевского замка.
Гуня пристально на меня глянул. Пожал плечами. Вряд ли его мнение о моей стране изменилось.
— Экхард то ли захвачен, то ли убит, — продолжала женщина. — Его вызволять надо.
— Погоди чуть-чуть, — обронил Кейлин. — Я своим весточку пошлю. ну, хоть бы его… — кивок на Вейте. — Ну, то есть ее. Лишь бы пропустили нас речники.
— Ты… это… погоди-то, — Гуня откашлялся. — Супротив егерей мои парни-то пойдут, только свистни. Эх, так и чуял сердцем подвох-то!
— А сколько у тебя людей тут, а, Лыгор? — Бейона, казалось, размышляла, к чьей помощи лучше прибегнуть, чтоб задолжать поменьше.
— А сотни полторы наберем-то. А ежели по посаду свистнуть…
— Не надо по посаду. Не хватало еще мастеровых в бучу впутывать, — она решительно пристукнула ладонью по луке и повернулась к Сотнику. — Справимся?
Мой друг пожал плечами:
— Подумаем.
— Сколько егерей у Брицелла? — поинтересовался Кейлин.
— По обычным временам — больше пяти сотен, — отвечала Бейона.
— Ого!
— Сейчас в городе не больше сотни. Остальные в Ихэрене, — она глянула на Вейте, наткнулась на ответный, наполненный ненавистью, взгляд. — Ну, что мне сделать, чтоб ты успокоилась? Не я тебя из Фан-Белла высылала! Не я твоего отца за язык тянула от королевства отходить! Не я и войско против него снаряжала! Ну, плетью меня перетяни, только успокойся! Хочешь?
— Да пошла ты! — ощерилась арданка. — Век бы тебя не видала!
— Так кто тебя держит?
— Да пошла ты… — отмахнулась Вейте, но уже не так яростно.
У Гуни, не поверите, глаза на лоб полезли. Я тоже удивился. А потом едва не расхохотался. Подумать только, ругаются, словно две торговки на рынке. А ведь одна — знатная талесса, как выяснилось, законная наследница всех левобережных земель Ард'э'Клуэна. А другая леди-канцлер, первейшая советница короля Экхарда Второго.
— Ты иди! — Бейона развернулась всем корпусом — Куда хочешь, туда иди. Там, между прочим, твои замки жгут, твоих вассалов режут…
— А ну-ка, полегче, милые дамы! — возмутился Кейлин. От его окрика «милые дамы», готовые уже в волосы друг дружке вцепиться, встрепенулись. Пригорянка гордо задрала вверх подбородок, а наследница Ихэрена, напротив, виновато ссутулилась.
— Если будем старье ворошить, — продолжал трейг, — так ни с чем и останемся. Ты, Вейтар, тьфу , пропасть, Вейте, помнишь, зачем мы в Фан-Белл приехали? Помнишь или нет?
— Помню, — упавшим голосом ответила ихэренка.
— Так вот, я всей ватаге Добреца пообещал вытянуть и я его вытяну! Даже мертвого вытяну! И Некраса не брошу! Ты, когда в ватагу вступала, обещала меня слушаться, как вожака?
— Обещала.
— Вот и придержи норов. Поняла?
— Поняла.
— А ты, леди-канцлер, не брезговала нашими клинками до сих пор?
— Ты никак попрекать меня удумал, твое высочество? — не без сарказма проговорила Бейона.
— И в мыслях не держал. Я вот к чему… Ты сама говорила, Экхард помочь мне пообещался?
— Было дело.
— Так отчего же я его в беде бросать должен? Думаешь, не помогу? Не выручу?
— Спасибо, конечно, твое высочество, — Гуня, разинув рот, следил за перепалкой. Он раньше слышал про ватагу и сейчас недоумевал, о каком таком «высочестве» речь идет. Надеюсь, я свое удивление и любопытство скрывал лучше. — У меня теперь войско есть, — продолжала пригорянка. — И старый друг из тех, что надежнее десятка новых.
Это она про Сотника, что ли?
— Э нет, погоди-ка, госпожа канцлер, — вдруг возмутился речник. — Ты меня в свое войско-то не пиши.
— Что?!
— Ты пришла, ты ушла. Я не тебе служу, а королю. И Ард'э'Клуэну.
— Вот так, значит?
— Да уж так. Как хочешь, так и значит-то. А девка эта, виноват, госпожа Вейте, мне Брохана перстень-то предъявила. Дурному человеку Крыло Чайки свой-то перстень не отдал бы. Так что ты ее не гони. За ней мы пойдем, а не за тобой.
.
Бейона застыла с открытым ртом.
А тут еще Сотник подлил масла в огонь. Откашлялся и тихо произнес:
— Ты прости, Бейона. Мы тут с Кейлином раньше сговорились. Я ему помогать обещал.
— Вы что, все против меня? — возмутилась женщина.
— Да почему против? — развел руками трегетренский принц. — Мы все вместе. Все одной цели служим. Давай, не будем ругаться, а поможем друг другу. Ведь от союза всем выгода есть, а от разлада?..
Бейона не ответила. Молча проглотила нравоучение. Кивнула и отвернулась.
— Ну что, Лыгор-Гуня, — усмехнулся Кейлин, — в лагерь пошли? Далеко лагерь-то ваш?
Речник улыбнулся в ответ, взмахом руки поманил за собой.
И мы отправились в лагерь «речных ястребов»…
Теперь мои спутники сидели вокруг костра. Тут же и Гуня пристроился. И два его помощника. Одного, седоусого, бровастого звали по имени — Мерек. Другого, по кличке, надо думать из-за торчащих вперед широких резцов, — Конь.
Первым меня заметил Сотник. Улыбнулся, поправил повязку.
— Давай к нам.
— Проснулся, чародей? Доброго утра тебе, — поприветствовал меня принц. Арданы закивали одобрительно.
.
Гелка обернулась. Увидела меня, едва ложку в котле не утопила.
— Что, страшный я, белочка?
Хоть бы воду где стоячую найти, поглядеть, как меня разукрасило.
— Тебя, Молчун, перевязать надо, — укоризненно сказала Гелка. — Почему вчера отказался?
— Да ладно, — я поставил стоймя березовый чурбачок, уселся. — На воздухе скорее присохнет.
Девка вздохнула и вернулась к своему занятию. Настаивать не стала. Хорошо это или плохо? Мне вдруг захотелось, чтоб она поуговаривала меня немножко. А то и поругала слегка. Раньше она бы так и поступила. Может, еще обиду держит? За Пузырь, за Росаву, за то, что из-за моей глупости в подземелье угодила, опасностям подвергалась. Кто его знает? А напрямую не спросишь.
— Держи! — Сотник протянул мне кисет. Тот самый, выменянный у траппера Юраса за два аквамарина. Дорогой тютюнничек, ох дорогой! А я, грешным делом, думал, его Кисель позаимствовал вместе с самоцветами и Пятой Силы.
В кисете и трубка нашлась.
Ох, хорошо.
Дымок от костра, запах вкусной еды, терпкий аромат тютюнника с первой затяжки врывается в ноздри. И, главное, вокруг люди, на которых можно положиться. Они не ударят в спину и не продадут тебя ради собственной выгоды.
Мы сидели и молчали.
А лагерь гомонил понемногу. Кое-где звякало оружие. Изредка доносился смех. Но «речные ястребы», похоже, старались нам и своим командирам не мешать.
— И что решили? — я нарушил молчание. Эх, как ни хорошо сидеть, а об отдыхе пока только мечтать можно.
— А после полудня и пойдем, — ответил за всех Гуня.
— Ага, — кивнул я. На языке вертелось спросить, а обо мне что решили? Ведь, если чародеем обзывают, значит…
— Вы с Гелкой сзади держитесь, — тихонько, почти ласково, проговорила Бейона. — Пока в замок не ворвемся.
Вот оно!
— А в замке?
— А в замке тоже на рожон не лезь, — сказал, как отрубил Глан.
— Думаю, мы сами управимся, — добавил Кейлин. — Но, если, тот чародей, Терциел, бить нас волшебством начнет…
Ого! Терциел! Третий ранг в иерархии жрецов Храма. . Если начнет применять волшбу — против него окажусь я. Недоучка, удравший из Школы, правда отучившийся в ней шесть лет. И я ответил:
— Хорошо, я вас прикрою. Сделаю все, что смогу. Но убивать не буду.
Вот так. Пусть знают. За друзей я готов жизнь отдать, но чужую отнимать не собираюсь.
Никто и не подумал возразить.
ГЛАВА VIII
Ард'э'Клуэн, Фан-Белл, королевский замок,
златолист, день двадцать второй, после полудня
За сколько можно пройти одну лигу?
Никогда не задавайте этот вопрос уроженцу Приозерной империи.
Почему? Да просто потому, что у нас время как раз так и меряют. Сколько опару держать в тепле? Да лиги три пешеход пройдет… Через сколько судья отобедает и посетителей принимать начнет? Вовсе сущий пустяк — пол-лиги. Часовые в карауле стоят две лиги. Есть и полуторная стража — три лиги ходьбы.
Арданы, я заметил на прииске, замеряют время в ложках. Сколько ложек за этот промежуток времени мастер вырезать успеет. В нашей «пройденной лиге» две «арданские ложки».
Трейги, говорят, меряют время в "нитках— время, за которое пряха из средних размеров кудели нитку спрядет.
Пригоряне меряют время в «ладонях» — солнце смещается по небосводу на ладонь. Таких ладоней в нашей «лиге» две-три.
Как меряют время веселины, я не знаю. Не у кого было спросить.
Вот лигу, отделяющую лагерь речников от Фан-Белла наше войско преодолело на удивление быстро. Или мне, глубоко задумавшемуся о своем, так показалось.
Полторы сотни «речных ястребов» снялись с бивака, выстроились колонной и двинулись на столицу. Суровые, решительные лица. Воины понимали на что идут. Численное преимущество не такое уж значительное. Если та сотня егерей, что остается с Брицеллом во дворце Экхарда, запрет ворота, то штурм заранее обречен на провал. Это я понял из разговора Кейлина с Гланом. Для успешного штурма замка нужно хотя бы три к одному. У нас этого не было.
Значит, успех нам должны обеспечить стремительность и натиск.
Стража на воротах знает, что к речникам отправился десятник конных егерей. Стратон. Из доверенных лиц капитана.