Страница:
отстраняют ребят от правонарушений, от мало-мальски антиобщественного
поведения.
Не всегда "трудновоспитуемые" попадают в спецшколы или спецучилища.
Уступая настойчивой инициативе учителей, да и по другим причинам они вместе
с другими ребятами становятся учащимися профессионально-технических училищ.
А там не преподаются общеобразовательные предметы, поскольку эти учебные
заведения рассчитаны на восьмиклассников. И тем не менее, в 1968 году в
училища поступило 400 подростков, не закончивших восьми классов средней
школы. Овладев профессией, на производство они попадут с той же низкой
грамотностью, с какой пришли. И возможности педагогов здесь более
ограничены, чем в школе.
В практике работы педагогических коллективов
профессионально-технических училищ города Алма-Аты есть много ярких примеров
заботы о подростках. Однако среди несовершеннолетних правонарушителей немало
детей и из этих учебных заведений.
Большинство подростков-правонарушителей не имеет восьмилетнего
образования.
Весьма тревожные факты. Очевидно, общественность не должна допускать,
чтобы хотя бы один подросток не работал и не учился. Надо добиться, чтобы
закон о всеобуче выполнялся с неукоснительной строгостью. На практике люди,
обязанные заботиться о судьбе подростков, не занимаются ни их
трудоустройством, ни тем, чтобы они завершили школьное образование. За 4
месяца прошлого года с АЗТМ уволилась почти треть подростков. Кстати, на
заводе долго никто особенно не интересовался подростками, даже мастера,
непосредственно обучавшие ребят ремеслу. Нигде не было ребят подросткового
возраста: ни в художественной самодеятельности, ни в спортивных секциях, ни
в школе рабочей молодежи, где училось только пять из ста работающих
подростков.
Недопустимо часто в стороне остаются комиссии по делам
несовершеннолетних. По закону они обязаны рассматривать каждый случай ухода
подростка из школы или с производства. На самом деле, иногда и из школы
отчисляются без ведома и без возможности вмешательства комиссии, и
производство подростки покидают бесконтрольно.
А помогать подросткам нужно с неослабевающей настойчивостью, ибо им не
всегда даже на работу легко устроиться. Вот красноречивый документ - письмо
бывшего воспитанника Алма-Атинского спецучилища Коли Хамзина. В училище он
приобрел специальность мастера по обработке дерева и возвратился в родной
Кустанай. Там начались его многодневные горькие похождения. Письмо, которое
рассказывает об этом, адресовано директору спецучилища: "Прихожу на
мебельную фабрику, мне говорят, что у нас фабрика не резиновая, мы, мол,
тебя на голову не посадим. Потом пошел в горисполком, мне дали направление
опять на фабрику, меня снова не приняли, я опять пошел в горисполком, мне
дали направление на кирпичный. Я проработал там по сменам, то с 4-х часов,
то с 12-ти ночи, и вот, я говорю, что мне надо учиться, а мне говорят, что у
нас дневной смены нет, а я им говорю, что я у вас работать не могу. В общем,
оттуда уволился. И пошел снова в горисполком и взял направление на
хлебозавод. На хлебозаводе меня приняли, сейчас работаю и учиться пойду уже
числа 24 декабря. Работаю не по специальности - плотником".
Это примечательное письмо может быть дополнено многими фактами не
только из кустанайской действительности. Мало кого беспокоит, что когда не
принимают на работу подростков, то нарушают закон.
"Комсомольская правда" отмечала, что трагическим перипетиям довольно
часто способствует юридическая малограмотность родителей, общественности.
Сами подростки весьма слабо осведомлены о своих правах и обязанностях,
оговоренных в советском трудовом и ином законодательстве.
Осенью 1968 года шестнадцатилетний В. Первых выстрелом из самодельного
оружия ранил незнакомого ему участника школьных соревнований по легкой
атлетике в роще Баума. Отец у В. Первых - машинист локомотива, мать -
домохозяйка, но мальчик, по сути дела, был безнадзорным. Владимира Лошакова,
когда ему было шестнадцать лет, народный суд только потому не лишил свободы,
что он был еще несовершеннолетний, хотя его хулиганский поступок вполне
заслужил сурового наказания. Но ни сам правонарушитель, ни его родители
(мать - старший научный сотрудник Института металлургии и обогащения АН
КазССР) не остереглись. Великовозрастный юнец не работал, бросил учиться.
Через год он вновь был замешан в хулиганстве, при задержании избил
милиционера. Разумеется, при определении меры наказания суд учел, что
преступник был предупрежден, но предупреждение не возымело воздействия.
Почти аналогично сложилась судьба Сергея Валяева, сверстника Лошакова, он не
сумел осилить больше пяти классов общеобразовательной школы, далее в его
жизни наступил период полного безделья, затем он - ученик слесаря на
Алма-Атинском авторемонтном заводе, где совершил преступление,
квалифицированное судом как "кража со взломом". Валяева осудили условно,
передав коллективу на общественное воспитание. "Воспитуемый" очень скоро
подал заявление об увольнении по собственному желанию, а на заводе
молниеносно рассчитали его, никуда о том не сообщая: ни в комиссию по делам
несовершеннолетних, ни в народный суд. Да и о чем было сообщать? Что
коллектив с похвальным хладнокровием отмахнулся от нелегкой судьбы еще
одного подростка? А Сережа тем временем подговорил двух товарищей: вместе
угнали автомашину, сам Валяев пьяный сидел забудем, машина попала в аварию,
и лишь случайно все обошлось без жертв.
Родители Валяева, работающие охранниками, жили отдельно от сына. Он был
отдан на воспитание бабушке. Разумеется, Сергей виноват как виноваты и
остальные подростки, но как измерить вину взрослых людей, имевших
возможность пресечь возникновение самой преступной ситуации?
Может быть, стоит предусмотреть более действенные меры, чтобы
руководители предприятий были кровно заинтересованы в судьбе каждого
подростка? Может быть, есть смысл и премий лишать, если дела и интересы
подрастающего поколения в непростительном пренебрежении? Понятно, что ни
спецшкола, ни воспитательная колония не могут мгновенно "перековать"
подростка. Подлинное его становление, окончательное избавление от прежней
несерьезной психологии мыслимо только в крепком фабричном или заводском
коллективе, где прочны традиции, где заботятся не только о выполнении плана,
но и о моральной стороне жизни рабочих.
Всенародная озабоченность судьбой подростков заставляет искать все
новые и новые формы работы с теми, кого можно назвать "трудновоспитуемыми".
Так появился институт общественных воспитателей. Они оказывают помощь
родителям, они помогают самим ребятам осознать спою значимость, свое место в
жизни. Общественными воспитателями могут быть люди, с особенной силой
воспринимающие ребячью беспризорность, ребячьи беды. Только и здесь надо
доводить дело до конца. Не так, как поступили, например, в Ленинском районе
Алма-Аты. Комиссия по делам несовершеннолетних определила, что к 79
подросткам надо прикрепить общественных воспитателей. К сожалению, дальше
этого дело не пошло, хотя многие были рекомендованы в качестве общественных
воспитателей. А в соседнем районе и не пытались определить, кто может помочь
наладить правильное взаимоотношение с жизнью.
Какие хорошие и трогательные слова сказаны о подростках:
Отрочество - это предисловие к жизни...
Отрочество - это тот возраст,
Когда тебе кажется,
Что мир тебе
Только кажется.
...Отрочество - это миг,
Когда короче всего расстояние
От сердца до человечества.
Это глаза,
Поднятые к звездам, -
Взлет в область бескорыстия,
После которого до старости остается в груди
Холодок от глотка разреженного воздуха.
Отрочество - это удивленье.
Удивляешься миру всем своим существом,
Свободно, глубоко, полно.
Удивляешься так многообразно,
Что ни одно удивленье
Не повторяет другое.
Отрочество - это возраст,
Когда еще ничто не установилось.
Когда еще нет привычек...
Я люблю отрочество...
Эти серьезные, одухотворенные нежностью и уважением строки принадлежат
Евгению Винокурову. Они служат толчком для многих размышлении, они помогают
понять мятущуюся, многогранную душу ребенка, как помогают сделать это такие
психологически точные рассказы, как "Оленьи рога" Юрия Казакова. Чем больше
мы постигаем интересы и склонности подростка, тем яснее становится нам, что
это огромный, разносторонний, богатый и бескомпромиссный мир.
Индивидуальность ребенка нуждается в поддержке, в помощи. Заботясь о
ней, надо помнить и о нуждах советской страны. Только доверяя и помогая
подростку, можно вырастить из него полноценного взрослого человека.
Огромнейшими, неисчислимыми ресурсами обладает комсомол. Все больше
становится школьных лагерей, где дети получают навыки организационной
деятельности более интенсивно, чем раньше. Ранние профессиональные знания
позволяют ввести систему инструкторов-подростков. Потому что, чем раньше
почувствует себя подросток самостоятельным человеком, необходимой личностью,
тем лучше.
Моральное воспитание неотделимо от системы эстетического гуманитарного
воспитания. Об этом все чаще говорят и пишут ученые, учителя, публицисты,
писатели, деятели искусства. Нужны литературные конкурсы, нужны соревнования
юных историков не только в масштабах школы. Необходим дифференцированный
подход, при котором поощрение помогало бы талантливым ребятам
совершенствоваться в избранной области. Этому способствовало бы
существование при Обществах охраны природы, охраны культурных и исторических
памятников юношеских отделений.
Что касается самостоятельности, то назрела необходимость дать
возможность подросткам зарабатывать деньги мелкой работой и не только
разноской почты, но и продажей газет - этого не стыдятся делать в Москве и
Ленинграде студенты - разноской молока, овощей, хлеба, чистого белья,
выстиранного и выглаженного в механической прачечной. Заработанные младшими
членами семьи деньги будут существенным подспорьем не только в материальном
отношении. Пора создать фирму или объединение "Подросток", которых бы
занимало все, что касается ребят этого возраста, начиная от трудоустройства
на неполный рабочий день, в летние экспедиции, в студенческие строительные
отряды и до профессиональной ориентации.
Насущной проблемой становится система психологического воспитания
детей. Умных книг, знакомящих ребят с моральными вопросами, с возмужанием
характера, книг откровенных, ориентирующихся на особое восприятие подростка,
пока недостаточно. Это приводит к последствиям явно отрицательным. Вот что
пишет Г.Миньковский в "Литературной газете": "Школа отреагировала на бурный
рост науки и техники новыми учебными программами. Но целостной программы
воспитания, которая учитывала бы изменения общественного характера,
происшедшие в жизни, и которая бы включала в числе других разделы
нравственного, полового и правового воспитания, ученые-педагоги еще не
разработали. И вот к чему это ведет. В одной из анкет криминолог А. И.
Долгова попросила подростков назвать самое тяжелое правонарушение и самое
легкое. Самым легким, по мнению большинства, оказалось... хулиганство".
Это высказывание не единственное...
В небольшой статье, предваряющей рассказы о нескольких оступившихся
подростках, невозможно сколько-нибудь полно и разносторонне очертить все
привходящие обстоятельства и многосторонние сложности проблем, связанных с
воспитанием. Но и из немногого сказанного понятно, что воспитателю юношества
должны быть присущи чуткость, доверие, требовательность, серьезность,
чувство нового. А такими воспитателями должны ощущать себя все советские
люди. Только тогда нас сменит поколение, которое сумеет, по словам Виктора
Розова, "активно бороться за свои убеждения, за ценности и идеалы нашего
общества". И наступит, наконец, день, когда последний раз прозвучат слова:
"Слушается дело о подростке... "
доцент, вице-президент Республиканского
педагогического общества Казахской ССР
"Большая часть преступлений и безнравственных поступков совершается по
невежеству, по недостатку здравых понятий о вещах... Большая часть людей
совершает проступки всякого рода потому, что ни о чем, собственно, не имеет
определенного понятия, а так себе, колеблется между добром и злом".
Эти слова Н.А.Добролюбова невольно вспомнились мне при беседе с
14-летним Валерием В. Встретились мы с ним в детской комнате милиции. Сюда
он был доставлен за организацию групповой драки между мальчишками двух
дворов. В ходе разговоров я имел возможность убедиться в том, что мой юный
собеседник абсолютно не представляет себе пагубных последствий своих
поступков, не имеет никакого представления об ответственности за свои
действия. В союзе с общей невоспитанностью, недисциплинированностью
подростка и этот фактор сыграл немаловажную роль в совершении им
правонарушения.
В конце минувшего года мы провели опрос педагогически запущенных
учащихся, обучающихся как в общих, так и в специальных учебно-воспитательных
учреждениях республики. Семьдесят процентов из общего числа опрошенных
показали почти полную безграмотность в вопросах уголовного и гражданского
права, незнание многих законов нашего государства. Любопытно, что среди этих
подростков были и хорошо успевающие ученики.
Этот опрос проводился в нескольких городах республики.
В чем дело? Почему юный гражданин так слабо знает законы своей страны?
Впервые об отдельных положениях советского законодательства учащиеся
узнают из курса обществоведения. До этого времени фактически нет
систематического изучения правовых норм. В самом же курсе обществоведения
число часов, отводимых на изучение правовых норм, крайне незначительно. Мне
думается, что подобное положение пагубно сказывается на работе по
предупреждению правонарушений учащимися и вообще на формировании
гражданского облика молодого человека.
Как же может быть восполнен этот серьезный пробел в воспитательной
работе?
Актовый зал алма-атинской средней школы No 55... Очень внимательно, с
большим интересом слушают учащиеся следователя районной прокуратуры
Н.Крылкова. Популярно, доходчиво рассказывает юрист об основах советского
уголовного права, об ответственности несовершеннолетних. Приводятся
конкретные случаи нарушения отдельными подростками наших правовых корм.
Недостатка в вопросах к лектору не было. Директор школы Б.И.Дашевский
рассказывает, что беседа заставила многих "трудных" подумать о своем
поведении, трезво поразмыслить о возможных последствиях проступков.
Увы, эти беседы носят эпизодический характер, проводятся чаще всего по
поводу какого-нибудь случая. Совершено кем-либо из учащихся данной школы
правонарушение - пожалуйте на беседу. А может быть беседу стоило бы провести
до свершившегося, предупредить беду?
Но не каждый юрист, не всякий сотрудник милиции или прокуратуры может
вести подобные беседы, он ведь не педагог. В публичной библиотеке имени
Пушкина и еще четырех библиотеках города мы попросили порекомендовать нам
литературу методического характера, которая помогла бы в проведении подобной
разъяснительной работы. Библиотекари недоуменно пожимали плечами.
В Алма-Ате немало опытных юристов-ученых, практиков. Кому как не им
создать эти методические разработки? Не обязательно издавать их через
издательства. На первых порах через местные отделения общества "Знание",
педагогического общества Казахской ССР можно бы организовать их публикацию
на ротапринтах.
Наконец, нужна стройная система в проведении этих мероприятий. Какими
могут быть темы лекций, бесед? Что может быть изучено учащимися
самостоятельно? Школьные работники ждут от ученых ответа.
Серьезные претензии есть у нас и к творческим работникам кино, радио,
телевидения. На проходившем недавно Республиканском съезде педагогического
общества делегаты с интересом просмотрели короткометражный фильм,
посвященный сложной работе по перевоспитанию "трудных" детей. Фильм
любительский. Наша же киностудия не смогла предложить педагогам ничего
подобного. Крайне редки передачи Казахского телевидения по пропаганде
правовых знаний среди школьников. Видимо, в этих целях могла бы быть
использована учебная программа телевидения.
Назрела необходимость создания в городах и селах республики
университетов правовых знаний для родителей и для учащихся.
Решение этих проблем не терпит отлагательства. Высокие интересы
воспитания молодого советского гражданина настоятельно требуют планомерного
и глубокого изучения им законов Советского государства.
Это продолжалось не день и не два.
Частенько молодая мать с двумя детьми на руках стучалась к соседям:
- Пустите переночевать, мой опять разбушевался...
Ее пускали, сочувствовали, жалостливо разглядывали синяки на теле,
успокаивающе гладили перепуганных детишек.
Вот и все. Ни одна из женщин-матерей по-настоящему не возмутилась: "До
каких же пор можно калечить жизнь детей". Ни один из взрослых ведь не цыкнул
на пьяницу: "А ну прекрати буянить!"
Потому Нариман Шаймарданов и чувствовал себя "героем". Природа не
обидела его здоровьем - косая сажень в плечах. Но теперь, сев на скамью
подсудимых, Шаймарданов как-то сник. Куда девался зычный голос, орлиный
взор! Он кается, лепечет оправдания. Еще бы! За подобные "подвиги" закон
предусматривает лишение свободы до четырех лет. Шаймарданов умоляюще
поглядывает в сторону соседей: "Помогите, мол, ошибся, с кем не бывает... "
Полгода назад, когда Радж Харистов стал участковым уполномоченным,
первое впечатление о своем участке у него было не радужным. И большая
заслуга в этом была все того же Наримана Шаймарданова. Утро ли, полдень ли -
все навеселе, гуляет...
Раджу это казалось диким. Слесарь-лекальщик, бывший солдат Радж привык
ценить каждую минуту. Конечно, можно и отдохнуть и повеселиться. Но дело
прежде всего. А тут - сплошные выходные. В конце концов, на какие деньги
пьет Нариман?
Поговорил об этом с Шаймардановым раз, другой. Нариман только
ухмыляется: "Чего пристаешь? Преступления-то я не совершил, ну и отстань".
Сколько раз еще Раджу Харисову придется столкнуться с этой скользкой,
увертливой и опасной формулировочкой! Как будто милиция тем и занимается,
что расследует преступления. Нет, главная ее задача - создать такую
атмосферу, чтобы не было этих самых происшествий.
Ни одно правонарушение не начинается с ничего. Человек, озабоченный
укреплением общественного порядка, всегда приметит, где берет оно свое
начало и где его можно предупредить. Правда, с Шаймардановым дело зашло
слишком далеко именно потому, что рядом с ним оказались равнодушные люди, не
пожелавшие вовремя помочь участковому.
Жена Шаймарданова сама не обращалась за помощью в милицию. Может быть,
боялась мужа, а может, просто стыдилась выносить сор из избы. Надеялась, что
как-нибудь обойдется, что когда-нибудь образумится муж.
Ну, а как же реагировали на это люди, живущие рядом?
...Прохладный летний вечер. Настежь распахнуты окна добротного дома.
Вся большая семья за чаем.
Стукнула калитка. По дорожке, ведущей к дому, прошел человек в
милицейской форме.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте.
Быстрый, настороженный и в то же время повелительный взгляд, которым
глава семейства окинул сидящих за столом: дескать, держите язык за зубами.
Подальше от неприятностей.
От этого взгляда Раджу становится не по себе. Ведь он пришел в этот дом
отнюдь не ради себя. У него тоже есть семья, и ему куда приятней было бы
тоже посидеть за чаем или пойти в кино, чем ходить по чужим дворам улаживать
чьи-то неприятности.
Глава семейства начинает издалека:
- Каждый живет как может. Чужая душа - потемки. Мне, может, кажется
так, а другому наоборот...
- Неужели вам не жалко женщину? Детей? - горячится Радж. - Ведь беда,
преступление может совершиться в любой день, в любой час!
Конечно, сейчас достаточно просто призвать Шаймарданова к порядку,
повлиять общественным мнением. Да ведь как вмешиваться в дела чужой семьи?
- Мы хотим как лучше, а получиться может хуже, - уклончиво тянет глава
семьи и многозначительно поглядывает на часы.
У Раджа в глубине души закипает злость. Этот человек по возрасту, по
жизненному опыту годится ему в отцы. От таких он, молодой начинающий
работник милиции, мог бы ждать помощи, совета, а получается совсем наоборот.
Радж говорит о силе общественного мнения, о гражданском долге. Но эти
правильные слова сейчас почему-то звучат скучно, бесцветно; очевидно, виной
тому равнодушный, отсутствующий взгляд собеседника. Слушает и не слышит.
Терпеливо ждет, когда его, наконец, оставят в покое.
А ведь случись завтра у самого какая-либо беда - со всех ног бросится в
милицию: помогите, защитите! И не просить будет - требовать.
С другой стороны, по соседству с Шаймардановыми, живет офицер в
отставке. Но всякий раз, когда в доме Шаймарданова начинается крик и плач,
пожилой, заслуженный человек, не раз смотревший в глаза смерти, подходит к
своим окнам и плотно прикрывает их.
А Нариману Шаймарданову это очень нравится. Он и куражится.
- Эх ты! - презрительно кричит он, распахивая свои окна и изрыгая
грубую площадную брань.
Именно это "красноречие", задевшее наконец-то самолюбие соседа, а не
жалость к истязаемой женщине, не гражданское чувство ускорили ход событий
Однажды окончательно выведенный из себя сосед записал на магнитофон
очередное "выступление" Наримана и вызвал милицию.
И вот: "Встать, суд идет!"
Закон есть закон. Преступил его - отвечай. Заплаканная женщина, дети,
оставшиеся без отца. Соседи, встречаясь с ними, виновато отводят глаза. А
ведь всего этого могло и не быть.
Юность без романтики, как птица без крыльев. Но, к сожалению, когда она
не может отыскать пути к настоящей поэзии жизни, то жадно хватается за любой
суррогат. Что греха таить, наш кинопрокат выдает обильный ассортимент этой
псевдоромантики в виде всевозможных заграничных боевиков.
Там, где рядом с подростками, жаждущими романтики, оказываются
неравнодушные люди, там возникают "Клубы Робинзонов", "Огоньки",
"Звездочки", дружины, отряды, увлекающие ребят настоящими молодежными
делами: походами по родному краю, альпинизмом, археологическими раскопками,
походами по местам боевой славы, спортом.
Судебные работники знают не один процесс над доморощенными фантомасами.
Переоборудовав кухонные ножи в кинжалы, подростки сперва оглашают окрестные
дворы и пустыри своими воплями и рыканьем, а потом кое-кто из них решает
расширить масштабы своей "деятельности". Они принимаются потрошить
телефоны-автоматы, допоздна шляются по пустынным улицам в поисках более
острых ощущений.
То, с чем пришлось столкнуться Раджу Харисову на своем участке, очень
мало напоминало "Клубы Робинзонов" и "Огоньки". Но, к счастью, тут не дошло
до скамьи подсудимых. Еще можно было что-то предпринять, повернуть ход
событий по-иному.
Этих подростков многие знали на Киевской улице, и совсем не потому, что
они прославились какими-то делами. Нет. Эти ребята большую часть своего
досуга проводили на улице. Говорили, что кто-то видел у них самодельные
ножи. Но поскольку в ход они их не пускали, значит особого внимания со
стороны общественных организаций не заслуживали.
А однажды случилось ЧП. Уж сколько там бутылок распили ребята
неизвестно, но шум они подняли изрядный. А когда отец одного из парней
попытался было утихомирить их, они его связали.
Радж Хаpисов внимательно слушал пространный и сбивчивый рассказ
незадачливого родителя. Что и говорить, история скверная. Но особенно
Харисова обеспокоило, что на полу, где возились подвыпившие парни, были
найдены четыре патрона.
Раз есть патроны - значит есть и ружья, для которых они предназначены.
Ружье в руках подростка, считающего верхом геройства "высосать" бутылку вина
и куражиться на всю округу - это уже шаг к преступлению.
Первый разговор Раджа с подростками ничего не дал. Мальчишки попросту
перепугались: шутка ли, дело дошло до милиции! Размазывая слезы, врали
несусветно, валили все друг на друга.
Радж был терпелив.
- Поймите же, никто не собирается вас наказывать, сажать в тюрьму. Да и
не совершили вы ничего такого, за что судят. Но если дело пойдет так и
дальше, то выпивки и бесцельное шатание по улицам могут кончиться очень
плохо. Неужели же в ваши годы нельзя найти себе занятие поинтересней?
Сидят, потупившись, шмыгают носами.
Но, в конце концов, лед тронулся. И причиной тому, пожалуй, не те
поведения.
Не всегда "трудновоспитуемые" попадают в спецшколы или спецучилища.
Уступая настойчивой инициативе учителей, да и по другим причинам они вместе
с другими ребятами становятся учащимися профессионально-технических училищ.
А там не преподаются общеобразовательные предметы, поскольку эти учебные
заведения рассчитаны на восьмиклассников. И тем не менее, в 1968 году в
училища поступило 400 подростков, не закончивших восьми классов средней
школы. Овладев профессией, на производство они попадут с той же низкой
грамотностью, с какой пришли. И возможности педагогов здесь более
ограничены, чем в школе.
В практике работы педагогических коллективов
профессионально-технических училищ города Алма-Аты есть много ярких примеров
заботы о подростках. Однако среди несовершеннолетних правонарушителей немало
детей и из этих учебных заведений.
Большинство подростков-правонарушителей не имеет восьмилетнего
образования.
Весьма тревожные факты. Очевидно, общественность не должна допускать,
чтобы хотя бы один подросток не работал и не учился. Надо добиться, чтобы
закон о всеобуче выполнялся с неукоснительной строгостью. На практике люди,
обязанные заботиться о судьбе подростков, не занимаются ни их
трудоустройством, ни тем, чтобы они завершили школьное образование. За 4
месяца прошлого года с АЗТМ уволилась почти треть подростков. Кстати, на
заводе долго никто особенно не интересовался подростками, даже мастера,
непосредственно обучавшие ребят ремеслу. Нигде не было ребят подросткового
возраста: ни в художественной самодеятельности, ни в спортивных секциях, ни
в школе рабочей молодежи, где училось только пять из ста работающих
подростков.
Недопустимо часто в стороне остаются комиссии по делам
несовершеннолетних. По закону они обязаны рассматривать каждый случай ухода
подростка из школы или с производства. На самом деле, иногда и из школы
отчисляются без ведома и без возможности вмешательства комиссии, и
производство подростки покидают бесконтрольно.
А помогать подросткам нужно с неослабевающей настойчивостью, ибо им не
всегда даже на работу легко устроиться. Вот красноречивый документ - письмо
бывшего воспитанника Алма-Атинского спецучилища Коли Хамзина. В училище он
приобрел специальность мастера по обработке дерева и возвратился в родной
Кустанай. Там начались его многодневные горькие похождения. Письмо, которое
рассказывает об этом, адресовано директору спецучилища: "Прихожу на
мебельную фабрику, мне говорят, что у нас фабрика не резиновая, мы, мол,
тебя на голову не посадим. Потом пошел в горисполком, мне дали направление
опять на фабрику, меня снова не приняли, я опять пошел в горисполком, мне
дали направление на кирпичный. Я проработал там по сменам, то с 4-х часов,
то с 12-ти ночи, и вот, я говорю, что мне надо учиться, а мне говорят, что у
нас дневной смены нет, а я им говорю, что я у вас работать не могу. В общем,
оттуда уволился. И пошел снова в горисполком и взял направление на
хлебозавод. На хлебозаводе меня приняли, сейчас работаю и учиться пойду уже
числа 24 декабря. Работаю не по специальности - плотником".
Это примечательное письмо может быть дополнено многими фактами не
только из кустанайской действительности. Мало кого беспокоит, что когда не
принимают на работу подростков, то нарушают закон.
"Комсомольская правда" отмечала, что трагическим перипетиям довольно
часто способствует юридическая малограмотность родителей, общественности.
Сами подростки весьма слабо осведомлены о своих правах и обязанностях,
оговоренных в советском трудовом и ином законодательстве.
Осенью 1968 года шестнадцатилетний В. Первых выстрелом из самодельного
оружия ранил незнакомого ему участника школьных соревнований по легкой
атлетике в роще Баума. Отец у В. Первых - машинист локомотива, мать -
домохозяйка, но мальчик, по сути дела, был безнадзорным. Владимира Лошакова,
когда ему было шестнадцать лет, народный суд только потому не лишил свободы,
что он был еще несовершеннолетний, хотя его хулиганский поступок вполне
заслужил сурового наказания. Но ни сам правонарушитель, ни его родители
(мать - старший научный сотрудник Института металлургии и обогащения АН
КазССР) не остереглись. Великовозрастный юнец не работал, бросил учиться.
Через год он вновь был замешан в хулиганстве, при задержании избил
милиционера. Разумеется, при определении меры наказания суд учел, что
преступник был предупрежден, но предупреждение не возымело воздействия.
Почти аналогично сложилась судьба Сергея Валяева, сверстника Лошакова, он не
сумел осилить больше пяти классов общеобразовательной школы, далее в его
жизни наступил период полного безделья, затем он - ученик слесаря на
Алма-Атинском авторемонтном заводе, где совершил преступление,
квалифицированное судом как "кража со взломом". Валяева осудили условно,
передав коллективу на общественное воспитание. "Воспитуемый" очень скоро
подал заявление об увольнении по собственному желанию, а на заводе
молниеносно рассчитали его, никуда о том не сообщая: ни в комиссию по делам
несовершеннолетних, ни в народный суд. Да и о чем было сообщать? Что
коллектив с похвальным хладнокровием отмахнулся от нелегкой судьбы еще
одного подростка? А Сережа тем временем подговорил двух товарищей: вместе
угнали автомашину, сам Валяев пьяный сидел забудем, машина попала в аварию,
и лишь случайно все обошлось без жертв.
Родители Валяева, работающие охранниками, жили отдельно от сына. Он был
отдан на воспитание бабушке. Разумеется, Сергей виноват как виноваты и
остальные подростки, но как измерить вину взрослых людей, имевших
возможность пресечь возникновение самой преступной ситуации?
Может быть, стоит предусмотреть более действенные меры, чтобы
руководители предприятий были кровно заинтересованы в судьбе каждого
подростка? Может быть, есть смысл и премий лишать, если дела и интересы
подрастающего поколения в непростительном пренебрежении? Понятно, что ни
спецшкола, ни воспитательная колония не могут мгновенно "перековать"
подростка. Подлинное его становление, окончательное избавление от прежней
несерьезной психологии мыслимо только в крепком фабричном или заводском
коллективе, где прочны традиции, где заботятся не только о выполнении плана,
но и о моральной стороне жизни рабочих.
Всенародная озабоченность судьбой подростков заставляет искать все
новые и новые формы работы с теми, кого можно назвать "трудновоспитуемыми".
Так появился институт общественных воспитателей. Они оказывают помощь
родителям, они помогают самим ребятам осознать спою значимость, свое место в
жизни. Общественными воспитателями могут быть люди, с особенной силой
воспринимающие ребячью беспризорность, ребячьи беды. Только и здесь надо
доводить дело до конца. Не так, как поступили, например, в Ленинском районе
Алма-Аты. Комиссия по делам несовершеннолетних определила, что к 79
подросткам надо прикрепить общественных воспитателей. К сожалению, дальше
этого дело не пошло, хотя многие были рекомендованы в качестве общественных
воспитателей. А в соседнем районе и не пытались определить, кто может помочь
наладить правильное взаимоотношение с жизнью.
Какие хорошие и трогательные слова сказаны о подростках:
Отрочество - это предисловие к жизни...
Отрочество - это тот возраст,
Когда тебе кажется,
Что мир тебе
Только кажется.
...Отрочество - это миг,
Когда короче всего расстояние
От сердца до человечества.
Это глаза,
Поднятые к звездам, -
Взлет в область бескорыстия,
После которого до старости остается в груди
Холодок от глотка разреженного воздуха.
Отрочество - это удивленье.
Удивляешься миру всем своим существом,
Свободно, глубоко, полно.
Удивляешься так многообразно,
Что ни одно удивленье
Не повторяет другое.
Отрочество - это возраст,
Когда еще ничто не установилось.
Когда еще нет привычек...
Я люблю отрочество...
Эти серьезные, одухотворенные нежностью и уважением строки принадлежат
Евгению Винокурову. Они служат толчком для многих размышлении, они помогают
понять мятущуюся, многогранную душу ребенка, как помогают сделать это такие
психологически точные рассказы, как "Оленьи рога" Юрия Казакова. Чем больше
мы постигаем интересы и склонности подростка, тем яснее становится нам, что
это огромный, разносторонний, богатый и бескомпромиссный мир.
Индивидуальность ребенка нуждается в поддержке, в помощи. Заботясь о
ней, надо помнить и о нуждах советской страны. Только доверяя и помогая
подростку, можно вырастить из него полноценного взрослого человека.
Огромнейшими, неисчислимыми ресурсами обладает комсомол. Все больше
становится школьных лагерей, где дети получают навыки организационной
деятельности более интенсивно, чем раньше. Ранние профессиональные знания
позволяют ввести систему инструкторов-подростков. Потому что, чем раньше
почувствует себя подросток самостоятельным человеком, необходимой личностью,
тем лучше.
Моральное воспитание неотделимо от системы эстетического гуманитарного
воспитания. Об этом все чаще говорят и пишут ученые, учителя, публицисты,
писатели, деятели искусства. Нужны литературные конкурсы, нужны соревнования
юных историков не только в масштабах школы. Необходим дифференцированный
подход, при котором поощрение помогало бы талантливым ребятам
совершенствоваться в избранной области. Этому способствовало бы
существование при Обществах охраны природы, охраны культурных и исторических
памятников юношеских отделений.
Что касается самостоятельности, то назрела необходимость дать
возможность подросткам зарабатывать деньги мелкой работой и не только
разноской почты, но и продажей газет - этого не стыдятся делать в Москве и
Ленинграде студенты - разноской молока, овощей, хлеба, чистого белья,
выстиранного и выглаженного в механической прачечной. Заработанные младшими
членами семьи деньги будут существенным подспорьем не только в материальном
отношении. Пора создать фирму или объединение "Подросток", которых бы
занимало все, что касается ребят этого возраста, начиная от трудоустройства
на неполный рабочий день, в летние экспедиции, в студенческие строительные
отряды и до профессиональной ориентации.
Насущной проблемой становится система психологического воспитания
детей. Умных книг, знакомящих ребят с моральными вопросами, с возмужанием
характера, книг откровенных, ориентирующихся на особое восприятие подростка,
пока недостаточно. Это приводит к последствиям явно отрицательным. Вот что
пишет Г.Миньковский в "Литературной газете": "Школа отреагировала на бурный
рост науки и техники новыми учебными программами. Но целостной программы
воспитания, которая учитывала бы изменения общественного характера,
происшедшие в жизни, и которая бы включала в числе других разделы
нравственного, полового и правового воспитания, ученые-педагоги еще не
разработали. И вот к чему это ведет. В одной из анкет криминолог А. И.
Долгова попросила подростков назвать самое тяжелое правонарушение и самое
легкое. Самым легким, по мнению большинства, оказалось... хулиганство".
Это высказывание не единственное...
В небольшой статье, предваряющей рассказы о нескольких оступившихся
подростках, невозможно сколько-нибудь полно и разносторонне очертить все
привходящие обстоятельства и многосторонние сложности проблем, связанных с
воспитанием. Но и из немногого сказанного понятно, что воспитателю юношества
должны быть присущи чуткость, доверие, требовательность, серьезность,
чувство нового. А такими воспитателями должны ощущать себя все советские
люди. Только тогда нас сменит поколение, которое сумеет, по словам Виктора
Розова, "активно бороться за свои убеждения, за ценности и идеалы нашего
общества". И наступит, наконец, день, когда последний раз прозвучат слова:
"Слушается дело о подростке... "
доцент, вице-президент Республиканского
педагогического общества Казахской ССР
"Большая часть преступлений и безнравственных поступков совершается по
невежеству, по недостатку здравых понятий о вещах... Большая часть людей
совершает проступки всякого рода потому, что ни о чем, собственно, не имеет
определенного понятия, а так себе, колеблется между добром и злом".
Эти слова Н.А.Добролюбова невольно вспомнились мне при беседе с
14-летним Валерием В. Встретились мы с ним в детской комнате милиции. Сюда
он был доставлен за организацию групповой драки между мальчишками двух
дворов. В ходе разговоров я имел возможность убедиться в том, что мой юный
собеседник абсолютно не представляет себе пагубных последствий своих
поступков, не имеет никакого представления об ответственности за свои
действия. В союзе с общей невоспитанностью, недисциплинированностью
подростка и этот фактор сыграл немаловажную роль в совершении им
правонарушения.
В конце минувшего года мы провели опрос педагогически запущенных
учащихся, обучающихся как в общих, так и в специальных учебно-воспитательных
учреждениях республики. Семьдесят процентов из общего числа опрошенных
показали почти полную безграмотность в вопросах уголовного и гражданского
права, незнание многих законов нашего государства. Любопытно, что среди этих
подростков были и хорошо успевающие ученики.
Этот опрос проводился в нескольких городах республики.
В чем дело? Почему юный гражданин так слабо знает законы своей страны?
Впервые об отдельных положениях советского законодательства учащиеся
узнают из курса обществоведения. До этого времени фактически нет
систематического изучения правовых норм. В самом же курсе обществоведения
число часов, отводимых на изучение правовых норм, крайне незначительно. Мне
думается, что подобное положение пагубно сказывается на работе по
предупреждению правонарушений учащимися и вообще на формировании
гражданского облика молодого человека.
Как же может быть восполнен этот серьезный пробел в воспитательной
работе?
Актовый зал алма-атинской средней школы No 55... Очень внимательно, с
большим интересом слушают учащиеся следователя районной прокуратуры
Н.Крылкова. Популярно, доходчиво рассказывает юрист об основах советского
уголовного права, об ответственности несовершеннолетних. Приводятся
конкретные случаи нарушения отдельными подростками наших правовых корм.
Недостатка в вопросах к лектору не было. Директор школы Б.И.Дашевский
рассказывает, что беседа заставила многих "трудных" подумать о своем
поведении, трезво поразмыслить о возможных последствиях проступков.
Увы, эти беседы носят эпизодический характер, проводятся чаще всего по
поводу какого-нибудь случая. Совершено кем-либо из учащихся данной школы
правонарушение - пожалуйте на беседу. А может быть беседу стоило бы провести
до свершившегося, предупредить беду?
Но не каждый юрист, не всякий сотрудник милиции или прокуратуры может
вести подобные беседы, он ведь не педагог. В публичной библиотеке имени
Пушкина и еще четырех библиотеках города мы попросили порекомендовать нам
литературу методического характера, которая помогла бы в проведении подобной
разъяснительной работы. Библиотекари недоуменно пожимали плечами.
В Алма-Ате немало опытных юристов-ученых, практиков. Кому как не им
создать эти методические разработки? Не обязательно издавать их через
издательства. На первых порах через местные отделения общества "Знание",
педагогического общества Казахской ССР можно бы организовать их публикацию
на ротапринтах.
Наконец, нужна стройная система в проведении этих мероприятий. Какими
могут быть темы лекций, бесед? Что может быть изучено учащимися
самостоятельно? Школьные работники ждут от ученых ответа.
Серьезные претензии есть у нас и к творческим работникам кино, радио,
телевидения. На проходившем недавно Республиканском съезде педагогического
общества делегаты с интересом просмотрели короткометражный фильм,
посвященный сложной работе по перевоспитанию "трудных" детей. Фильм
любительский. Наша же киностудия не смогла предложить педагогам ничего
подобного. Крайне редки передачи Казахского телевидения по пропаганде
правовых знаний среди школьников. Видимо, в этих целях могла бы быть
использована учебная программа телевидения.
Назрела необходимость создания в городах и селах республики
университетов правовых знаний для родителей и для учащихся.
Решение этих проблем не терпит отлагательства. Высокие интересы
воспитания молодого советского гражданина настоятельно требуют планомерного
и глубокого изучения им законов Советского государства.
Это продолжалось не день и не два.
Частенько молодая мать с двумя детьми на руках стучалась к соседям:
- Пустите переночевать, мой опять разбушевался...
Ее пускали, сочувствовали, жалостливо разглядывали синяки на теле,
успокаивающе гладили перепуганных детишек.
Вот и все. Ни одна из женщин-матерей по-настоящему не возмутилась: "До
каких же пор можно калечить жизнь детей". Ни один из взрослых ведь не цыкнул
на пьяницу: "А ну прекрати буянить!"
Потому Нариман Шаймарданов и чувствовал себя "героем". Природа не
обидела его здоровьем - косая сажень в плечах. Но теперь, сев на скамью
подсудимых, Шаймарданов как-то сник. Куда девался зычный голос, орлиный
взор! Он кается, лепечет оправдания. Еще бы! За подобные "подвиги" закон
предусматривает лишение свободы до четырех лет. Шаймарданов умоляюще
поглядывает в сторону соседей: "Помогите, мол, ошибся, с кем не бывает... "
Полгода назад, когда Радж Харистов стал участковым уполномоченным,
первое впечатление о своем участке у него было не радужным. И большая
заслуга в этом была все того же Наримана Шаймарданова. Утро ли, полдень ли -
все навеселе, гуляет...
Раджу это казалось диким. Слесарь-лекальщик, бывший солдат Радж привык
ценить каждую минуту. Конечно, можно и отдохнуть и повеселиться. Но дело
прежде всего. А тут - сплошные выходные. В конце концов, на какие деньги
пьет Нариман?
Поговорил об этом с Шаймардановым раз, другой. Нариман только
ухмыляется: "Чего пристаешь? Преступления-то я не совершил, ну и отстань".
Сколько раз еще Раджу Харисову придется столкнуться с этой скользкой,
увертливой и опасной формулировочкой! Как будто милиция тем и занимается,
что расследует преступления. Нет, главная ее задача - создать такую
атмосферу, чтобы не было этих самых происшествий.
Ни одно правонарушение не начинается с ничего. Человек, озабоченный
укреплением общественного порядка, всегда приметит, где берет оно свое
начало и где его можно предупредить. Правда, с Шаймардановым дело зашло
слишком далеко именно потому, что рядом с ним оказались равнодушные люди, не
пожелавшие вовремя помочь участковому.
Жена Шаймарданова сама не обращалась за помощью в милицию. Может быть,
боялась мужа, а может, просто стыдилась выносить сор из избы. Надеялась, что
как-нибудь обойдется, что когда-нибудь образумится муж.
Ну, а как же реагировали на это люди, живущие рядом?
...Прохладный летний вечер. Настежь распахнуты окна добротного дома.
Вся большая семья за чаем.
Стукнула калитка. По дорожке, ведущей к дому, прошел человек в
милицейской форме.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте.
Быстрый, настороженный и в то же время повелительный взгляд, которым
глава семейства окинул сидящих за столом: дескать, держите язык за зубами.
Подальше от неприятностей.
От этого взгляда Раджу становится не по себе. Ведь он пришел в этот дом
отнюдь не ради себя. У него тоже есть семья, и ему куда приятней было бы
тоже посидеть за чаем или пойти в кино, чем ходить по чужим дворам улаживать
чьи-то неприятности.
Глава семейства начинает издалека:
- Каждый живет как может. Чужая душа - потемки. Мне, может, кажется
так, а другому наоборот...
- Неужели вам не жалко женщину? Детей? - горячится Радж. - Ведь беда,
преступление может совершиться в любой день, в любой час!
Конечно, сейчас достаточно просто призвать Шаймарданова к порядку,
повлиять общественным мнением. Да ведь как вмешиваться в дела чужой семьи?
- Мы хотим как лучше, а получиться может хуже, - уклончиво тянет глава
семьи и многозначительно поглядывает на часы.
У Раджа в глубине души закипает злость. Этот человек по возрасту, по
жизненному опыту годится ему в отцы. От таких он, молодой начинающий
работник милиции, мог бы ждать помощи, совета, а получается совсем наоборот.
Радж говорит о силе общественного мнения, о гражданском долге. Но эти
правильные слова сейчас почему-то звучат скучно, бесцветно; очевидно, виной
тому равнодушный, отсутствующий взгляд собеседника. Слушает и не слышит.
Терпеливо ждет, когда его, наконец, оставят в покое.
А ведь случись завтра у самого какая-либо беда - со всех ног бросится в
милицию: помогите, защитите! И не просить будет - требовать.
С другой стороны, по соседству с Шаймардановыми, живет офицер в
отставке. Но всякий раз, когда в доме Шаймарданова начинается крик и плач,
пожилой, заслуженный человек, не раз смотревший в глаза смерти, подходит к
своим окнам и плотно прикрывает их.
А Нариману Шаймарданову это очень нравится. Он и куражится.
- Эх ты! - презрительно кричит он, распахивая свои окна и изрыгая
грубую площадную брань.
Именно это "красноречие", задевшее наконец-то самолюбие соседа, а не
жалость к истязаемой женщине, не гражданское чувство ускорили ход событий
Однажды окончательно выведенный из себя сосед записал на магнитофон
очередное "выступление" Наримана и вызвал милицию.
И вот: "Встать, суд идет!"
Закон есть закон. Преступил его - отвечай. Заплаканная женщина, дети,
оставшиеся без отца. Соседи, встречаясь с ними, виновато отводят глаза. А
ведь всего этого могло и не быть.
Юность без романтики, как птица без крыльев. Но, к сожалению, когда она
не может отыскать пути к настоящей поэзии жизни, то жадно хватается за любой
суррогат. Что греха таить, наш кинопрокат выдает обильный ассортимент этой
псевдоромантики в виде всевозможных заграничных боевиков.
Там, где рядом с подростками, жаждущими романтики, оказываются
неравнодушные люди, там возникают "Клубы Робинзонов", "Огоньки",
"Звездочки", дружины, отряды, увлекающие ребят настоящими молодежными
делами: походами по родному краю, альпинизмом, археологическими раскопками,
походами по местам боевой славы, спортом.
Судебные работники знают не один процесс над доморощенными фантомасами.
Переоборудовав кухонные ножи в кинжалы, подростки сперва оглашают окрестные
дворы и пустыри своими воплями и рыканьем, а потом кое-кто из них решает
расширить масштабы своей "деятельности". Они принимаются потрошить
телефоны-автоматы, допоздна шляются по пустынным улицам в поисках более
острых ощущений.
То, с чем пришлось столкнуться Раджу Харисову на своем участке, очень
мало напоминало "Клубы Робинзонов" и "Огоньки". Но, к счастью, тут не дошло
до скамьи подсудимых. Еще можно было что-то предпринять, повернуть ход
событий по-иному.
Этих подростков многие знали на Киевской улице, и совсем не потому, что
они прославились какими-то делами. Нет. Эти ребята большую часть своего
досуга проводили на улице. Говорили, что кто-то видел у них самодельные
ножи. Но поскольку в ход они их не пускали, значит особого внимания со
стороны общественных организаций не заслуживали.
А однажды случилось ЧП. Уж сколько там бутылок распили ребята
неизвестно, но шум они подняли изрядный. А когда отец одного из парней
попытался было утихомирить их, они его связали.
Радж Хаpисов внимательно слушал пространный и сбивчивый рассказ
незадачливого родителя. Что и говорить, история скверная. Но особенно
Харисова обеспокоило, что на полу, где возились подвыпившие парни, были
найдены четыре патрона.
Раз есть патроны - значит есть и ружья, для которых они предназначены.
Ружье в руках подростка, считающего верхом геройства "высосать" бутылку вина
и куражиться на всю округу - это уже шаг к преступлению.
Первый разговор Раджа с подростками ничего не дал. Мальчишки попросту
перепугались: шутка ли, дело дошло до милиции! Размазывая слезы, врали
несусветно, валили все друг на друга.
Радж был терпелив.
- Поймите же, никто не собирается вас наказывать, сажать в тюрьму. Да и
не совершили вы ничего такого, за что судят. Но если дело пойдет так и
дальше, то выпивки и бесцельное шатание по улицам могут кончиться очень
плохо. Неужели же в ваши годы нельзя найти себе занятие поинтересней?
Сидят, потупившись, шмыгают носами.
Но, в конце концов, лед тронулся. И причиной тому, пожалуй, не те