Сборник. Преступления могло не быть!

вслух мечтали о том, что в загс и обратно поедут с гостями на нескольких
такси, что на свадьбе будут литься реки шампанского и других напитков. И во
сне и наяву видели они свое необыкновенное свадебное путешествие: полеты на
воздушных лайнерах, прогулки на морских катерах. О многом мечтали эти не
успевшие опериться и твердо встать на ноги девицы. У парней, которые решили
начать свою самостоятельную жизнь, аппетиты росли еще быстрее. Одно не могли
они решить: где раздобыть такую уйму денег?
Первым "идею" подал Юра - электрик треста "Казэлектромонтаж".
- Возьмем сейф в нашей конторе, - как-то раз сказал он приятелю, сидя
за бутылкой вина. - Я давно приметил, что в первый день получки не все
деньги кассир успевает выдать на руки, в сейфе остается много. Нам хватит...
Нужно только подготовиться. Ты же мне сам рассказывал, что умеешь
пользоваться сварочным аппаратом, верно?
- Умею, будь здоров. И аппарат добуду, и все другое - что надо. Ты
только время подбери подходящее. И прикинь, сколько денег останется. Стоит
ли овчинка... Ну ты и сам знаешь, что почем.
Началась лихорадочная подготовка. Владимир все свободное время бродил
по городу - выискивал орудия преступления. К намеченному дню у него все было
готово.
Сестры пока ничего не знали о готовящемся преступлении, но женихи
прозрачно намекали им на то, что деньги будут.
Так свернули парни с честного пути. Еще не совершили ничего
противозаконного, но были уже потенциальными преступниками. Оставалось
сделать один шаг. Они его сделали.
В кинобудку треста "Казэлектромонтаж", где работал Юрий Козин, они
пришли засветло. Принесли две сумки. В одной был сварочный аппарат, баллоны
с кислородом. В другой лежали маски-капюшоны, специальный порошок - чтобы
собака след не взяла. Предусмотрели они и тот случай, если их обнаружат: в
сумке лежал тщательно смазанный обрез шестнадцатикалиберного ружья и десять
заряженных пулями "жакан" патронов. Не забыли они веревку, перчатки,
фонарик. Бандиты капитально подготовились к преступлению.
В кинобудке распили бутылку вина для храбрости. Пока уборщица делала
свой обычный вечерний обход кабинетов, отсиживались в подвале, притаились
как мыши.
А около полуночи, когда все стихло, надели свои зловещие маски,
натянули на руки черные капроновые перчатки и уверенно направились к кассе.
Сперва попытались вырезать автогеном решетку в окошке кассы. Не вышло -
задымилась деревянная перегородка. Тогда взломали дверь. Гусев орудовал
автогеном у сейфа, Козин метался с обрезом от окна к окну: наблюдал за
сторожем, следил, чтобы не появился случайный прохожий. Он готов был в любую
минуту нажать на спусковой крючок.
Когда сейф был вскрыт, Козин выгреб его содержимое - деньги в пачках.
- Много, - захлебываясь от алчности, сказал он. - На все хватит.
Потом, позабыв все от радости, схватил со стола красный карандаш и,
стараясь изменить почерк, нацарапал на кассовой книге крупными буквами:
"Фантомас". А Гусев приписал: "До скорой встречи": предчувствовал, видимо,
близкую расплату.
Уходили поодиночке: первым Гусев с автогеном, потом Козин. За пазухой
деньги.
Гусев бежал по тенистой улице, напарник поотстал. Сыграла волчья,
ненасытная натура: достал пачку денег, приметил укромное местечко и спрятал.
Не все же делить поровну, надо, мол, себе побольше урвать.
Спрятали в сквере сумки, заметая следы, побродили по городу.
Убедившись, что погони за ними нет, на такси вернулись в сквер, забрали
орудия преступления и поехали домой.
Гусев не утерпел и поделился радостью с Лидой: это тешило его "мужское"
самолюбие. Та под вечер рассказала обо всем сестре. Обе понадеялись, что все
обойдется и не выбрали единственно правильного решения - сообщить о краже в
милицию.
И вот на другой день был арестован в столовой Гусев, как ни в чем не
бывало раздававший борщи и котлеты. Вскоре задержали и другого преступника -
Козина. Всего два дня потребовалось оперативникам для того, чтобы раскрыть
это тщательно подготовленное преступление. А затем старший следователь
Марьясис нить за нитью распутывал преступный клубок. Удалось выяснить все:
где и как взломщики достали сварочный аппарат, кислород, где раздобыли обрез
и патроны.
Не ускользнула от внимания следствия ни одна деталь. Об этом
красноречиво свидетельствуют документы уголовного дела. Вот выдержки:

"Старший следователь Марьясис, рассмотрев материалы уголовного дела
No... по обвинению Козина и Гусева...
установил:

Козин и Гусев проникли в помещение кассы Алма-Атинского монтажного
управления, где при помощи газосварочного аппарата вскрыли сейф, откуда
похитили деньги и фотоаппараты.
Для совершения данного преступления Гусев и Козин вооружились обрезом,
который Гусев изготовил из старого ружья, приобретенного у Родникова
Григория Ивановича, пообещав уплатить последнему 8 рублей.
При изготовлении обреза Гусевым присутствовал и Родников, который
держал ружье при отпилке ствола. На вопрос Родникова, для какой цели Гусеву
нужен обрез, тот ответил: "Для охоты... "
Вот ведь каким наивным и легковерным оказался этот Родников! При нем
изготавливают обрез, снискавший себе мрачную славу оружия убийц-кулаков,
бандитов, налетчиков. А он, довольствуясь нелепым, явно не соответствующим
истине объяснением, помогает пилить ствол!
Далее следователь устанавливает:
"... Для заправки газосварочного аппарата кислородом Гусев обратился в
кислородный цех завода котельно-вспомогательного оборудования и
трубопровода, представившись врачом-стоматологом. Находившиеся в этом цехе
наполнители баллонов и слесарь в нарушение инструкции "наполнителю
баллонов", утвержденной главным инженером завода, наполнили Гусеву баллон,
посчитав, что кислород ему нужен действительно для работы... "
Кстати говоря, когда Гусеву понадобились сами баллоны для кислорода, он
направился на один из алма-атинских заводов и назвался
"подводником-аквалангистом". И там ему поверили и вручили нужную вещь. Какая
это непростительная доверчивость! "Охотник", "врач-стоматолог",
"аквалангист" примерно таким же путем раздобыл горелку, патроны и прочие
предметы и вместе со своим напарником отправился совершать преступление.
Следствие окончено, дело передано в суд, который, ознакомившись с
материалами, выслушав подсудимых, свидетелей, гражданского истца, установил,
что подсудимые действовали опасными способами. Самодельный газосварочный
аппарат мог взорваться. Кроме того, на место преступления был доставлен
обрез с целью применения его против любого лица, Которое могло появиться
поблизости.
С учетом дерзости совершенного преступления именем Казахской Советской
Социалистической Республики народный суд Калининского района города Алма-Аты
приговорил обоих подсудимых к десяти годам лишения свободы каждого с
отбытием наказания в колониях усиленного режима [Фамилии преступников и тех,
кто им способствовал, в данном материале изменены]. Деньги, изъятые у
преступников, переданы Алма-Атинскому монтажному управлению треста
"Казэлектромонтаж", преступники обязаны также возместить ущерб, причиненный
учреждению.
Так бесславно окончились похождения новоявленных фантомасов. Не ушли от
народного осуждения и те, кто им содействовал.

М.ПРУСЛИН,

подполковник милиции

РАЗОБЛАЧЕНИЕ СТАРШЕГО БУХГАЛТЕРА

Автобус остановился около оледеневшего снежного бугра. "Не мог проехать
дальше", - ворчали покидавшие машину люди. Шофер покрикивал, торопил.
Пожилая женщина поспешно спустилась со ступенек автобуса, попыталась обойти
ледяной натек, однако ноги ее внезапно заскользили. Рванувшись вперед,
подальше от мостовой, она, теряя равновесие, повалилась на спину. Ей
бросились на помощь, но встать женщина была не в состоянии: сломала ногу.
В приемном покое дежурный врач записал имя, отчество и фамилию больной,
место работы и должность: "Лидия Михайловна Куксенко, старший бухгалтер
Джамбулского орса". По ее просьбе сообщили о несчастье мужу, позвонили и на
работу.
Начальство Лидии Михайловны было огорчено необыкновенно. Но в больнице
пострадавшая была чем-то странно озабочена, на пожелания и шутки, попытки
развеселить ее отзывалась с болезненной печалью. Оно и понятно - любит
человек свою работу - семь лет не была в трудовом законном отпуске, ни разу
никому не передавала бухгалтерских документов - все сама и сама. Разумеется,
переживает. "Назначим на твое место Галию Шихову..." Гримаса недовольства
пробежала по лицу Лидии Михайловны. "Конечно, молодая... - сокрушенно
заметило начальство, - но предупредим, наставление сделаем, в случае чего
тебя навестит, спросит совета".
И Галия Шихова села за стол старшего бухгалтера, слегка напуганная
множеством напутствий, - очень высок был в орсе авторитет отсутствующего по
болезни старшего бухгалтера. Просматривая и изучая отчеты, составленные
Куксенко, Галия провела на новом месте целый день. Но после всего дня ничего
не решилась сказать начальству. Она была ошеломлена. Составить сводный
журнал было невозможно: во всех документах, на которых стояла резкая,
порывистая подпись Куксенко, было что-нибудь такое, о чем надо было кричать.
Неясная тень огромного страшного преступления мерещилась за бухгалтерскими
документами, привычно испещренными цифрами, расчерченными стандартными
продольными и поперечными линиями.
Утром следующего дня Галия была в кабинете начальника Джамбулского
орса. Она была бледна, но последовательно и точно изложила обнаруженное.
- Ты ошиблась, - бесцеремонно прервали ее. - Ты забыла, что Лидия
Михайловна - наш лучший работник, человек с огромным опытом. Мы столько раз
ее премировали, ревизоры из Москвы приезжали. Тебе померещилось, Галия. Ты,
молодец, конечно, надо быть бдительной, но Лидию Михайловну ты подозреваешь
напрасно...
- Почему напрасно, товарищ следователь? - говорила Галия в линейном
отделе милиции. - Я тоже бухгалтер, я несколько раз все проверила, но все
правда: и приписки, и незаконные проводки, и фальшивые акты о списании
промышленных товаров.
За столы орсовской бухгалтерии сели ревизоры. Просматривают документ за
документом, проверяются цифра за цифрой, щелкают конторские счеты и верещит
арифмометр. Акт ревизии грозен. Со всей дотошной обстоятельностью
скрупулезных финансовых работников он перечисляет все противозаконные
действия Лидии Михайловны.
Навещает теперь в больнице Лидию Михайловну не только муж. К ней
приходит и следователь. Но Куксенко говорит, что она ничего не знала, ни о
чем не ведала. Следователь вновь и вновь пытается расспрашивать - у него
очень много вопросов, намного больше, чем может вызвать акт документальной
ревизии. Куксенко, однако, отнекивается, объясняет путаницу неверной
таксировкой. Следователь расспрашивает настойчивее. Наконец, Куксенко
начинает "давать показания", говорить безостановочно, Но в этой скороговорке
ничего нельзя уловить: она симулирует нервное расстройство.
Старшего бухгалтера берут под стражу, документы бухгалтерии опечатывают
и увозят. Очень своевременно увозят, потому что ночью в комнату бухгалтерии
воровски пробирается муж Куксенко - Владимир Максимович - и безуспешно шарит
по всем столам и шкафам. Он ничего не находит. Тем временем к работе
приступает бригада следователей и оперативных работников. Руководит работой
старший следователь следственного отдела МВД на Казахской железной дороге
майор Михаил Иванович Сябин.
Груда изъятых документов. В потрепанных пухлых папках все: имена
сообщников, описание преступлений, суммы, на которые было обворовано
государство. Квартиры Куксенко и соучастников грабежей без взлома -
обыскиваются. Настороженно вглядываются понятые в сберегательные книжки,
извлекаемые из различных потаенных мест. Смущенно отводит глаза Вера
Пантелеевна Тростянская: ее огород весь истыкан длинным стальным щупом. Но
все же уперся, наконец, щуп во что-то неподдающееся, принесена лопата,
быстро разрывают работники милиции мягкую, плохо примятую землю, извлекают
жестяную банку из-под сгущенного молока - в ней много денег, туго замотанных
бечевкой. С ошеломленным взором сидит Валентина Митрофановна Писарева: ей
стало плохо во время обыска, и милиционер приносит ей воду в стакане. Но
обыск продолжается. Следователь обводит стены дома Писаревой сильным
электрическим фонарем и замечает, что уж очень нарядна печь: вероятно,
недавно приведена в порядок. Пространство вокруг выбелено тщательно, так же
старательно покрашены черным, густым и блестящим печным лаком сама печь, ее
дверцы. Следователь открывает дверцу, оглядывается на Писареву, та бледнеет,
но молчит, вот-вот опять обессиленно откинется назад. Следователь изумленно
замечает, что петли дверцы смазаны машинным маслом, а внутри пусто и чисто,
хотя на дворе зима, эта печь не топится. Спрашивает Писареву, та
безмолвствует. Согнутым железным прутом следователь осторожно ощупывает
дымоход, но все безрезультатно.
Причина же полуобморочного состояния Писаревой во время обыска печи
объясняется просто. Деньги у нее были, это она признала потом на следствии.
И хранились в этой новой печке - огромная сумма.
Хранились... до поры до времени. Пока однажды муж Писаревой,
продрогнув, решил погреться и затопил печь, не подозревая, какая пачка денег
находится в дымоходе. Так награбленные деньги вылетели в трубу.
Джамбулский областной суд приступает к слушанию дела об особо крупных
хищениях. Начавшееся разоблачение Куксенко завершается привлечением не
только ее, но и всех ее сообщников. Обвинительное заключение перечисляет
преступные действия Куксенко и называет имена тех, кто согласился быть
соучастником преступлений Куксенко крала из товарных отчетов расходные
накладные, а взамен совместно с Тростянской, Писаревой и другими составляла
фиктивные отчеты. Теми украденные накладные не упоминались, но чтобы разница
не бросилась в глаза, Куксенко приписывала в отчетах недостающие суммы или
указывала товары, которых не было.
Покупатели, бравшие в магазинах орса костюмы, утюги, радиоприемники и
настольные лампы, не подозревали, что они платят за приобретенные товары не
государству, а проходимцам. Те уничтожали свои экземпляры товарных
накладных, не оприходовали проданные товары, а забирали из кассы деньги и
делили их. Все это было не ново и могло быть обнаружено немедленно, но
руководители Джамбулского орса и работники контрольно-ревизионного аппарата
не воспрепятствовали совершающемуся преступлению. Из года в год
бухгалтеры-инвентаризаторы орса Саливон, Франкулиди, Замятина, Савельева и
Букирева покрывали Куксенко, в то время как разница по ее отчетам доходила
до ста тысяч рублей. Ревизоры составляли акты, в которых говорилось о
прекрасной, аккуратной, добросовестной работе старшего бухгалтера Лидии
Михайловны Куксенко...
Суд завершает кропотливый разбор чудовищных подлогов, отпирательств,
обмана, лицемерия. Проверена и исследована каждая подозрительная запись,
заслушано множество свидетельских показаний, логика противостоит
изворотливости. На скамье подсудимых и муж Куксенко - Владимир Максимович.
Нет, не за то, что он намеревался уничтожить изобличающие преступницу
документы. Он совместно со своим напарником Мурабетовым расхитил свыше пяти
тысяч рублей.
Нет пощады расхитителям государственной собственности: Л.М.Куксенко
приговорена к расстрелу, остальные - к тюремному заключению. Строго наказаны
руководители Джамбулского орса. Материалы дела послужили предметом
тщательного разбирательства в МВД и Министерстве путей сообщения СССР.

Н.КОВАЛЕВ

ПО СЛЕДУ

В дверь требовательно постучали.
- Кто там?
- Откройте. Милиция. Быстрее...
Щелкнул ключ. И не успела девушка ничего сказать, как дверь рванули и
чья-то потная рука зажала ей рот.
- Пикнешь - убью! - хрипло выдавил высокий мужчина, обдав девушку
водочным перегаром. За его спиной возникли еще две фигуры. Дверь
захлопнулась.
- Нина, кто там? - раздалось из соседней комнаты.
Один из трех ворвавшихся, широкоплечий, с низко надвинутой на лоб
кепкой, бросился на голос. Послышались короткий вскрик, падение тела...
Бандиты, угрожая ножами и револьвером, требовали у хозяина квартиры
Маношкина деньги и ценности. Старик молчал, держась руками за разбитый
Затылок. Дочери, прижавшись к отцу, плакали...
Дверь дома на окраине Алма-Аты сотрудникам уголовного розыска пришлось
взломать. Хозяина с дочерьми они обнаружили в яме под полом. В комнатах
царил беспорядок. Оперативные работники тщательно, сантиметр за сантиметром,
осматривали комнаты. Но поиски были безуспешными.
- Атос довел только до переулка. Уехали на машине, - доложил старшему
группы майору милиции Макбару Карабаксанову проводник ищейки. - Есть следы
легковой машины.
Маношкин и его дочери говорили сбивчиво. Они то принимались горячо все
вместе рассказывать о пережитом, то молчали, пугливо озираясь.
- Вспомнила! - воскликнула, наконец, старшая. - Высокий с потными
руками подходил к столу и пил варенье. Прямо из банки.
- Где банка?
Майор быстро прошел к столу и внимательно осмотрел посудину. На
поверхности стеклянной банки были ясно видны следы пальцев. Дальнейший
осмотр вещей и посуды никаких результатов не дал.
Метрах в ста от дома помощники Карабаксанова Степан Сечкин и Данатай
Кожабеков внимательно рассматривали следы шин.
- Ну, как, Степан Сидорович, есть что-нибудь?
- Кажется, есть, товарищ майор.
Сечкин показал Карабаксанову на характерный рубчик, выдавленный одним
колесом автомобиля. Неглубокий углообразный вырез на баллоне ясно
отпечатался на припорошенной снегом земле. Он повторялся через равные
промежутки.
- Так, - продолжал думать вслух Карабаксанов, - машина шла из города.
Потом задним ходом въехала в улочку. Отсюда снова в город. Значит, рубчик на
левом заднем колесе.
- На какой, по-твоему, они были машине? - вдруг обратился он к Сечкину.
- Думаю, на "победе".
- Это еще надо проверить, - задумчиво сказал Карабаксанов и приказал
Сечкину сфотографировать след, сделать с него гипсовый слепок и замерить
расстояние между колесами.

ПРОШЛО ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ

Много сил было потрачено работниками уголовного розыска на поиски
грабителей, но тщетно: они как в воду канули. Исследования криминалистов
подтвердили догадки Карабаксанова: преступники увозили награбленное на
автомашине марки "победа".
Поиски продолжались. Во многих городах Советского Союза оперативные
работники изучали дактилоскопическую карту с оттиском пальцев одного из трех
грабителей. Но среди преступников с такими отпечатками пока не нашли никого.
Папка с делом об ограблении квартиры гражданина Маношкина постепенно
разбухала, увеличивалась. Карабаксанов интересовался новыми ограблениями,
задержанными преступниками, но те, кто ему был нужен, не попадались. Было
проверено много государственных и личных машин, но осмотр не принес ничего
нового. Оставалось побывать еще на одной автобазе. А потом?
В это утро, как всегда, майор первым делом занялся просмотром почты.
Возвратились пять дактилокарт, но ни на одной не было ответа, кому
принадлежат эти оттиски пальцев.
Карабаксанов задумался. В дверь постучали. И через секунду улыбающийся
Кожабеков с порога выпалил:
- Появились, действуют...
- Ну?
- На Кульджинском тракте в Илийском районе, - успокаиваясь от быстрой
ходьбы, начал рассказывать Данатай Кожабеков. - Сегодня в два часа ночи
ограблен дорожный мастер Кудабаев. Нашли следы пальцев на керосиновой лампе
и еще на чем-то. Атос опять уткнулся все в тот же таинственный рубчик. Они
снова были на "победе". Удалось снять слепок следа сапога. Кажется,
шоферского. По рассказам жены Кудабаева, был широкоплечий с резким
голосом...

А ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ...

Догадки Карабаксанова и Кожабекова оправдались: одна из "визитных
карточек" - следы пальцев, оставленных грабителями у Кудабаева, принадлежали
"старому знакомому".
Самыми важными звеньями, которые, как думал майор милиции, помогут
теперь поймать шофера, был слепок со следа его сапога и фотография следа
шины с рубчиком, оставленным задним колесом "победы".
- Теперь, - рассуждал Карабаксанов, надо проверить последнюю автобазу.
Машина должна быть там. Шофер многое расскажет...
Однако утром Карабаксанова вызвали в уголовный розыск и приказали
расследовать вооруженное ограбление гражданина Байрумова. Но огорчения
Карабаксанова исчезли, как только он подъехал к месту происшествия.
- Товарищ майор! - доложили Карабаксанову. - Рубчик!
Кажется, никогда так не был требователен к подчиненным майор милиции,
как в этот день. Все заслуживающие внимания вещественные доказательства
осторожно завертывались и отправлялись на экспертизу. Были замечены следы
пальцев на электрической лампочке. С особой тщательностью извлекли пулю из
пола. (Преступники, чтобы запугать семью Байрумова, сделали один выстрел).
Нашли и гильзу.
Из рассказов потерпевших стало ясно, что здесь действовала одна и та же
шайка из четырех человек.
Грабители похитили из квартиры Байрумова много ценностей, облигации.
Особенно сожалел хозяин о потере именных запонок - подарке жены.

НА АВТОБАЗЕ

В это морозное утро шоферы одной из автобаз города удивленно
посматривали на невысокого, средних лет человека, который внимательно
разглядывал покрышки у легковых автомобилей.
- Свою, наверное, ищет! - острили они.
Но майор Карабаксанов не обращал внимания на реплики. После осмотра он
вошел в кабинет директора автобазы и спросил у того:
- Сколько машин в разъезде?
- Две.
- Куда направлены?
- Обе в Киргизию. Одна должна вот-вот подойти, другая - через
три-четыре часа...
- Нельзя ли посмотреть личные дела этих водителей?..
Протяжный гудок машины оторвал майора от просмотра дел с фамилиями
Петрова и Бондарева. Он поднялся, сложил обе папки на стол директора и
вышел.
Во дворе перед ним стояла бежевая "победа". Шофер, молодой парень, в
лихо сдвинутой на затылок кубанке, насвистывая популярный мотивчик, хлопнул
дверкой кабины, не спеша прошел мимо Карабаксанова и затопал сапогами по
лестнице. Майор подошел к машине поближе, присел около колеса, нагнулся и
вздрогнул: на покрышке был ясно виден уголообразный вырез.
Почти бегом бросился Карабаксанов в кабинет директора автобазы.
Бондарев, небрежно развалясь в кресле, смеялся. Вплотную подойдя к нему,
Карабаксанов негромко произнес;
- Здравствуйте, гражданин Бондарев. Давайте с вами побеседуем...

БЕСЕДА

Майор еще раз внимательно слушал показания Бондарева в своем кабинете:
- Отвез троих в Киргизию. Приехал вовремя. Работаю честно, без аварий.
У директора можете спросить. Ни в чем не замешан...
- Откуда у вас такие деньги, Бондарев?
- Какие деньги?
- А вот эти, - майор милиции выложил на стол аккуратно связанные пачки
ассигнаций. - Обнаружены при обыске - часть в машине, часть в квартире...
- Я их копил. На "волгу". Собирал года три...
- Еще вопрос, Бондарев. Сколько месяцев вы работали на автобазе?
- Десять.
- А до автобазы где?
- Я уже говорил: в артели, шофером.
- Сколько месяцев?
- Три года...
Карабаксанов, сощурившись, посмотрел на Бондарева и резко бросил:
- Лжете, Бондарев.
Майор милиции неторопливо выдвинул один из ящиков стола и взял серую
папку.
- Здесь, - начал он, в упор глядя на Бондарева, - ваше прошлое. Все
заслуги. Матерый преступник, прикинувшийся человеком без малейшего
пятнышка...
- Враки! Не сидел я! - поспешно проговорил Бондарев. - Подделка!
- Нет. Подделка, грубая подделка, у вас. В ваших документах.
Майор протянул преступнику фотографию. Тот схватил ее. Лицо его начало
заметно сереть; на лбу выступили капельки пота. С фотографии на Бондарева
смотрело его прошлое, он сам, собственной персоной, но только значительно
моложе, в 1951 году, когда в третий раз попал в тюрьму за грабеж.
Словно не замечая состояния Бондарева, Карабаксанов все так же спокойно
продолжал:
- Второго февраля вы участвовали в ограблении квартиры Кудабаева. Там
мы нашли след и сделали слепок. Он совпадает со следом вашего сапога. Вот
заключение экспертизы. Кроме того, след покрышки. Многие вещи, обнаруженные
у вас, опознаны потерпевшими...
- Пиджак я купил на барахолке в Каскелене, - зло перебил Бондарев.
- Когда?
- Двадцать дней назад.
- А не пять дней, а? И не на барахолке, а в квартире Байрумова. -
Карабаксанов нагнулся к столу и вытащил сверток. - Вот теперь полный
костюм...
Увидев брюки, преступник затих. А вскоре начал рассказывать. После
ограбления квартиры Байрумова он отвез своих приятелей Аушева, Лолохоева и
Точиева в Покровку, где их ждал пятый участник шайки Ужахов. Они разделили
между собой награбленное.

КРУПНЫЙ ВЫИГРЫШ

Выиграть по займу - большая удача. На этот раз счастливчиков в одной из
сберкасс Алма-Аты было много. Гражданин в енотовой шубе с довольным видом
крепко сжимал в руках двадцатирублевую облигацию.