Страница:
– Отвечу словами из того же фильма: это несерьезно! – немедленно отозвался Стропилло. – Вы тут появляетесь, прикрываясь именем уважаемого мною Анатолия Семеновича, тычете в нос филькиными бумажками, а потом склоняете к какой-то уголовщине. Да я вас знать не знаю и знать не хочу! Я что, похож на больного?
– Пока нет. Что же касается уважаемого Анатолия Семеновича, то для вас было бы неплохо прямо сейчас ему позвонить.
Фыркнув, Стропилло достал мобильник, набрал номер. Слушал пару минут, отвечая междометиями – видно было, что его прерывают. Отложил мобильник с гораздо менее самоуверенным видом.
– Ну что, понял, откуда ветер дует? – решил поддать жару Сергей Иванович. – Ты что, пащенок, думал, что сам по себе болтаешься, как говно в проруби, у всех на виду со своей херней? Думал, крыше платишь, ментам скурвившимся платишь – и все дела? На Литейный стучать бегал – и никто ничего не узнает? А как тебе это понравится?
Сергей Иванович шлепнул на стол еще одну бумагу – копию давнего стропилловского обязательства сотрудничать с органами под псевдонимом «Бульба».
– Нет, голуба. Всякий фарт до поры до времени. Не за красивые глаза тебе тут жировать давали. Тут копейками не отделаешься, пора благодарность показать – искреннюю и неподдельную. Про дешевые замазки свои можешь забыть – не они тебя все эти годы оберегали. Кстати, позвони и остальным своим друзьям – как они к тебе отнесутся, если ознакомятся с этой бумаженцией?
Стропилло только махнул рукой. Он уже все понял.
– Ну вот, Андрей Владимирович, – улыбнулся Сергей Иванович как ни в чем не бывало, – я рад, что мы договорились. Деньги ждут вас. Позвоните, когда все будет готово.
Сергей Иванович встал, бросил на стол визитную карточку и вышел.
Стропилло долго еще сидел за столом один, сокрушенно покачивая головой и тяжело вздыхая. При особенно тяжелых вздохах оттопыренные волосинки усов залезали ему в нос, и он громко чихал.
Наконец он собрал со стола оставленные ему Сергеем Ивановичем бумаги, со злобой скомкал их и запихнул в карман. Подумал еще немного, достал мобильник и набрал номер.
– Здорово, Батон!
Нацепив халат, он вышел в гостиную.
Звонок продолжал дребезжать.
– Да иду я, иду! – крикнул Роман, направляясь в прихожую.
Похоже, незваный визитер услышал его, потому что звонок смолк.
Открыв дверь, Роман увидел перед собой Шапиро, но выглядел тот далеко не лучшим образом. Впустив гостя, Роман запер дверь и, проходя вслед за Шапиро в гостиную, поинтересовался:
– Ну что, у тебя уже наконец был погром? Пьяные бородатые казаки с шашками?
– Если бы... – Шапиро горестно вздохнул и, похозяйски пройдя в кухню, распахнул дверцу холодильника. – Если бы казаки, я бы им денег дал и водки налил. И они бы тут же стали юдофилами. Хуже. Намного хуже.
– А что может быть хуже?
– А то... – Шапиро достал из холодильника бутылку пива. – А то, что погром устроили не у меня дома, а в студии. Сторож лежит в больничке с проломанной головой, а компьютер, в котором весь твой последний альбом, отсутствует.
– То есть как? – Роман нахмурился и сел в кресло.
– А вот так! – рявкнул Шапиро и жадно присосался к бутылке.
Сделав несколько крупных глотков, он с чмоканьем оторвался от горлышка и прохрипел:
– Сторожу дали по башке и унесли компьютер. Понял? Или еще раз повторить, в стихах?
– Нет, в стихах не надо, – торопливо ответил Роман и нахмурился. – Это значит, два месяца работы коту под хвост...
– Два месяца? – Шапиро саркастически оскалился и, допив пиво, громко рыгнул. – Ты думаешь только о двух месяцах работы? Идиот! Безответственный идиот! Творческая, мать твою, личность! А то, что на тебе по контракту висит неустойка три миллиона баксов, – это уже не важно?
– То есть как три миллиона? – удивился Роман.
– А вот так, – злобно скривился Шапиро. – Три миллиона убитых евреев. И первый из них – я! Потому что эта неустойка висит на нас с тобой. Поровну.
– Что-то я не помню... – начал было Роман.
– А нужно было контракт читать. Я, говорит, неграмотный! У меня куриная слепота! Дайте я крестик поставлю! Мудак!
– И что теперь делать?
– Ха! Он теперь будет спрашивать у старого Шапиро – что делать. Спроси у Чернышевского. Пойди и повесься – вот что теперь делать! И не вздумай, сволочь, потому что тогда вся эта неустойка будет на мне одном.
– А какая тебе разница – полтора миллиона или три?
– Есть разница, – буркнул Шапиро и, кряхтя, достал из холодильника еще одну бутылку пива.
– Ага, – усмехнулся Роман, – значит, полтора у тебя есть, а три – уже многовато. Понимаю.
– Не твое дело, что у меня есть.
– Ладно, ладно... А что, копии альбома у нас нет?
– В том-то и дело, что нет! – Шапиро с ненавистью посмотрел на подошедшего к нему Шныря, который, радостно задрав хвост, разглядывал гостя. – Мы же сами решили, что не нужна копия, чтобы ее не украли. Так теперь украли сразу все.
Роман встал, вышел в кухню и поставил чайник.
Вернувшись в гостиную, он увидел, что Шапиро, нагнувшись, чешет Шныря за ухом, приговаривая:
– И ты тоже антисемит. Не урчи, я знаю точно.
Снова усевшись в кресло, Роман посмотрел на идиллическую картину и сказал:
– А у меня, честно говоря, эти запредельные суммы как-то не укладываются в голове. Вроде как кто-то мне скажет: ты должен три галактики. Пустой звук.
– Это ничего, – многозначительно кивнул Шапиро, – вот придут к тебе люди за деньгами, сразу поймешь, что речь не о галактиках идет.
– Ну, придут, – Роман пожал плечами, – так ведь этих денег все равно нет! Что они – убивать меня будут?
– Нет, убивать не будут. А вот настоящий рабский контракт ты подпишешь. И будешь гундосить про колючку да про зону всю оставшуюся жизнь.
– Да?... – Роман задумался, потом встал и прошелся по гостиной. – Всю оставшуюся жизнь, говоришь? Ан не буду!
– Это как же? – Шапиро приложился к горлышку и посмотрел на Романа поверх бутылки.
– А вот так. Есть и у нас методы против всяких там сапрыкиных.
– А ну-ка расскажи мне, дурному! – усмехнулся Шапиро. – Может, и я у тебя кое-чему научусь?
– Научишься, – пообещал Роман, – но потом. А теперь вали отсюда. Мне одеваться нужно и вообще... Действовать.
– Ну-ну, – хмыкнул Шапиро и встал, – ты только не вздумай свалить из города.
– У тебя что – совсем в голове помутилось? – спросил Роман. – Кстати, ты в милицию заявление подал?
– Конечно, подал, – обиделся Шапиро. – Первым делом вызвал ментов, поставил им бутылку «Наполеона», чтобы работалось веселее... Протокол, осмотр места происшествия – все как положено.
– Хорошо, – Роман посмотрел на стенные часы, – хотя можно было и не вызывать.
– Что значит – не вызывать?
– Да так, ничего... Давай чеши.
– Ты дома будешь? – спросил Шапиро и встал.
Он, похоже, несколько успокоился.
– Конечно, нет, – ответил Роман, – но я же при трубке.
– Да... – кивнул Шапиро, – звони, если что.
Почесав напоследок Шныря, он вышел из гостиной, и Роман услышал щелчок замка. Выглянув на всякий случай в прихожую, Роман убедился, что Шапиро действительно ушел, и, облегченно вздохнув, направился в спальню.
Подойдя к шкафу, он осторожно приоткрыл дверцу и услышал тихое похрапывание.
– Так... – грустно сказал он, – тут вселенные рушатся, а это животное знай себе спит! А ну вставай, куртизанка!
– И копии нет, – вздохнув, согласился с ним Роман.
Они медленно шли по дорожке Летнего сада, и сытые голуби неохотно уступали им дорогу, переваливаясь с боку на бок, словно утки.
– Ну а я-то что могу сделать? – спросил Арбуз, отшвыривая ногой в замшевом мокасине мелкий камешек.
– А я скажу тебе, – кивнул Роман, – правда, это только мои рассуждения, но будем надеяться, они окажутся верными.
– Ну давай, – Арбуз свернул на боковую дорожку и осторожно уселся на скамью, предварительно смахнув с нее пыль.
Роман сел рядом и, достав сигареты, сказал:
– Ограбить богатую студию, с сигнализацией и охранником, да еще проломить голову этому охраннику – это, знаешь ли, не пенсию у старушки отнять. Тут и решительность нужна и, прости меня, конечно, но – криминальный опыт.
– Прощаю, – снисходительно улыбнулся Арбуз. – Ну и что дальше?
– А то, – Роман закурил, и легкий ветерок унес клочок голубоватого дыма, – что в студии было много чего дорогого. И для знатока оборудования, и для лоха, который впервые пошел на грабеж. Одних микрофонов «Нойман» – восемь штук, а они по три тысячи долларов стоят. И вообще – там было достаточно блестящих и красивых вещей, которые выглядят на миллион долларов. А взяли именно компьютер, который никому не нужен. Этого железа на каждом углу продается – хоть жопой ешь, чуть ли не на вес. Согласен?
– Согласен, – Арбуз посмотрел в небо. – Ты продолжай, продолжай, как говорил дорогой товарищ Жеглов.
– Продолжаю. Значит, шли именно за компьютером. А именно – за его винчестером. И то, что унесли весь ящик, а не один только хард-диск, говорит о том, что времени у них не было разобрать его. Или испугались. Или еще что-нибудь.
– Это все понятно, Ромка, – улыбнулся Арбуз. – Картину преступления, как говорит наш Боровичок, я себе вполне представляю. И, между прочим, изнутри, так сказать. Но ты давай переходи к главному.
– Ладно, перехожу, – Роман стряхнул пепел и посмотрел на Арбуза, – только сначала закончу о компьютере. Я уверен, что украли конкретно мой диск. Зачем – пока не понимаю. Выпустить его пиратским образом без наличия в продаже оригинального альбома – сам понимаешь, никакие идиоты не осмелятся. Им сразу же головы поотворачивают. Навсегда. Значит, украли его для того, чтобы он не вышел. Или для того, чтобы подставить меня. Усек?
– Да я это еще с первых твоих слов усек, – пренебрежительно ответил Арбуз, – это для тебя, лоха, такие вещи – экзотика. А мы, воротилы теневого бизнеса и организованной преступности, именно такими комбинациями и живем.
– Ладно, – кивнул Роман, – с этим ясно. Теперь перехожу к главному. Раз, как мы уже выяснили, дело сделали профессионалы, да еще и по чьему-то заказу, тут тебе карты в руки. Ты ведь у нас уголовный авторитет, вор в законе, вот и давай – пошустри по своему ведомству. Тебе это сделать просто.
– Ну, не так уж и просто, – Арбуз кинул окурок в урну, – но возможно. Только ты не думай, что я свистну – и все сразу бросятся искать твой винчестер. Это не так делается. Но, повторяю, делается.
– Мишка, – Роман просительно посмотрел на Арбуза, – найди ты его, честное слово! Ведь три миллиона баксов неустойки – это такие вилы, что ни в сказке сказать...
– Да не боись ты! – Арбуз потрепал Романа по колену. – Все не так страшно. Тут ведь оно как...
Он задумчиво посмотрел на Романа и повторил:
– Оно ведь как... Предположим, ты не находишь альбом и к тебе приходят твои контрагенты по контракту. Ты говоришь: извините, ребята, нет альбома. А они говорят: ну тогда отвечай. А вот те, которые потом придут тебя к ответу ставить, вот с ними-то мы и поговорим. Тут уж будь уверен, я свою масть покажу. И вот тогда мы узнаем, кому было нужно, чтобы ты оказался подставлен.
– Слушай! – Роман ошеломленно хлопнул себя по лбу. – Мне только сейчас в голову пришло... Нет, не может быть.
– Что не может быть? – нахмурился Арбуз.
– Ну, это... А вдруг это сам Шапиро?
– Теоретически возможно, – кивнул Арбуз, – но только в том случае, если Шапиро не видит смысла в вашем дальнейшем сотрудничестве. А это, насколько я понимаю, вовсе не так. Понимаешь, ты нужен ему в добром здравии и хорошем настроении. Последнее особенно важно. Ты нужен ему и всем прочим, кто кормится с тебя, веселым, бодрым и трудоспособным. И творчески активным. А если повесить на тебя такой долг, то ты моментально скиснешь, а кислый продукт никому не нужен. Это ведь не кефирная лавочка!
– Да, пожалуй...
– Не «пожалуй», а совершенно точно.
Арбуз поднялся со скамьи, бережно разгладил модные бежевые брюки и, хлопнув Романа по плечу, сказал:
– Пошли отсюда. У меня еще дела имеются. И, между прочим, первое теперь среди них – твое.
Глава 7
– Пока нет. Что же касается уважаемого Анатолия Семеновича, то для вас было бы неплохо прямо сейчас ему позвонить.
Фыркнув, Стропилло достал мобильник, набрал номер. Слушал пару минут, отвечая междометиями – видно было, что его прерывают. Отложил мобильник с гораздо менее самоуверенным видом.
– Ну что, понял, откуда ветер дует? – решил поддать жару Сергей Иванович. – Ты что, пащенок, думал, что сам по себе болтаешься, как говно в проруби, у всех на виду со своей херней? Думал, крыше платишь, ментам скурвившимся платишь – и все дела? На Литейный стучать бегал – и никто ничего не узнает? А как тебе это понравится?
Сергей Иванович шлепнул на стол еще одну бумагу – копию давнего стропилловского обязательства сотрудничать с органами под псевдонимом «Бульба».
– Нет, голуба. Всякий фарт до поры до времени. Не за красивые глаза тебе тут жировать давали. Тут копейками не отделаешься, пора благодарность показать – искреннюю и неподдельную. Про дешевые замазки свои можешь забыть – не они тебя все эти годы оберегали. Кстати, позвони и остальным своим друзьям – как они к тебе отнесутся, если ознакомятся с этой бумаженцией?
Стропилло только махнул рукой. Он уже все понял.
– Ну вот, Андрей Владимирович, – улыбнулся Сергей Иванович как ни в чем не бывало, – я рад, что мы договорились. Деньги ждут вас. Позвоните, когда все будет готово.
Сергей Иванович встал, бросил на стол визитную карточку и вышел.
Стропилло долго еще сидел за столом один, сокрушенно покачивая головой и тяжело вздыхая. При особенно тяжелых вздохах оттопыренные волосинки усов залезали ему в нос, и он громко чихал.
Наконец он собрал со стола оставленные ему Сергеем Ивановичем бумаги, со злобой скомкал их и запихнул в карман. Подумал еще немного, достал мобильник и набрал номер.
– Здорово, Батон!
* * *
Роман проснулся от того, что дверной звонок дребезжал не переставая.Нацепив халат, он вышел в гостиную.
Звонок продолжал дребезжать.
– Да иду я, иду! – крикнул Роман, направляясь в прихожую.
Похоже, незваный визитер услышал его, потому что звонок смолк.
Открыв дверь, Роман увидел перед собой Шапиро, но выглядел тот далеко не лучшим образом. Впустив гостя, Роман запер дверь и, проходя вслед за Шапиро в гостиную, поинтересовался:
– Ну что, у тебя уже наконец был погром? Пьяные бородатые казаки с шашками?
– Если бы... – Шапиро горестно вздохнул и, похозяйски пройдя в кухню, распахнул дверцу холодильника. – Если бы казаки, я бы им денег дал и водки налил. И они бы тут же стали юдофилами. Хуже. Намного хуже.
– А что может быть хуже?
– А то... – Шапиро достал из холодильника бутылку пива. – А то, что погром устроили не у меня дома, а в студии. Сторож лежит в больничке с проломанной головой, а компьютер, в котором весь твой последний альбом, отсутствует.
– То есть как? – Роман нахмурился и сел в кресло.
– А вот так! – рявкнул Шапиро и жадно присосался к бутылке.
Сделав несколько крупных глотков, он с чмоканьем оторвался от горлышка и прохрипел:
– Сторожу дали по башке и унесли компьютер. Понял? Или еще раз повторить, в стихах?
– Нет, в стихах не надо, – торопливо ответил Роман и нахмурился. – Это значит, два месяца работы коту под хвост...
– Два месяца? – Шапиро саркастически оскалился и, допив пиво, громко рыгнул. – Ты думаешь только о двух месяцах работы? Идиот! Безответственный идиот! Творческая, мать твою, личность! А то, что на тебе по контракту висит неустойка три миллиона баксов, – это уже не важно?
– То есть как три миллиона? – удивился Роман.
– А вот так, – злобно скривился Шапиро. – Три миллиона убитых евреев. И первый из них – я! Потому что эта неустойка висит на нас с тобой. Поровну.
– Что-то я не помню... – начал было Роман.
– А нужно было контракт читать. Я, говорит, неграмотный! У меня куриная слепота! Дайте я крестик поставлю! Мудак!
– И что теперь делать?
– Ха! Он теперь будет спрашивать у старого Шапиро – что делать. Спроси у Чернышевского. Пойди и повесься – вот что теперь делать! И не вздумай, сволочь, потому что тогда вся эта неустойка будет на мне одном.
– А какая тебе разница – полтора миллиона или три?
– Есть разница, – буркнул Шапиро и, кряхтя, достал из холодильника еще одну бутылку пива.
– Ага, – усмехнулся Роман, – значит, полтора у тебя есть, а три – уже многовато. Понимаю.
– Не твое дело, что у меня есть.
– Ладно, ладно... А что, копии альбома у нас нет?
– В том-то и дело, что нет! – Шапиро с ненавистью посмотрел на подошедшего к нему Шныря, который, радостно задрав хвост, разглядывал гостя. – Мы же сами решили, что не нужна копия, чтобы ее не украли. Так теперь украли сразу все.
Роман встал, вышел в кухню и поставил чайник.
Вернувшись в гостиную, он увидел, что Шапиро, нагнувшись, чешет Шныря за ухом, приговаривая:
– И ты тоже антисемит. Не урчи, я знаю точно.
Снова усевшись в кресло, Роман посмотрел на идиллическую картину и сказал:
– А у меня, честно говоря, эти запредельные суммы как-то не укладываются в голове. Вроде как кто-то мне скажет: ты должен три галактики. Пустой звук.
– Это ничего, – многозначительно кивнул Шапиро, – вот придут к тебе люди за деньгами, сразу поймешь, что речь не о галактиках идет.
– Ну, придут, – Роман пожал плечами, – так ведь этих денег все равно нет! Что они – убивать меня будут?
– Нет, убивать не будут. А вот настоящий рабский контракт ты подпишешь. И будешь гундосить про колючку да про зону всю оставшуюся жизнь.
– Да?... – Роман задумался, потом встал и прошелся по гостиной. – Всю оставшуюся жизнь, говоришь? Ан не буду!
– Это как же? – Шапиро приложился к горлышку и посмотрел на Романа поверх бутылки.
– А вот так. Есть и у нас методы против всяких там сапрыкиных.
– А ну-ка расскажи мне, дурному! – усмехнулся Шапиро. – Может, и я у тебя кое-чему научусь?
– Научишься, – пообещал Роман, – но потом. А теперь вали отсюда. Мне одеваться нужно и вообще... Действовать.
– Ну-ну, – хмыкнул Шапиро и встал, – ты только не вздумай свалить из города.
– У тебя что – совсем в голове помутилось? – спросил Роман. – Кстати, ты в милицию заявление подал?
– Конечно, подал, – обиделся Шапиро. – Первым делом вызвал ментов, поставил им бутылку «Наполеона», чтобы работалось веселее... Протокол, осмотр места происшествия – все как положено.
– Хорошо, – Роман посмотрел на стенные часы, – хотя можно было и не вызывать.
– Что значит – не вызывать?
– Да так, ничего... Давай чеши.
– Ты дома будешь? – спросил Шапиро и встал.
Он, похоже, несколько успокоился.
– Конечно, нет, – ответил Роман, – но я же при трубке.
– Да... – кивнул Шапиро, – звони, если что.
Почесав напоследок Шныря, он вышел из гостиной, и Роман услышал щелчок замка. Выглянув на всякий случай в прихожую, Роман убедился, что Шапиро действительно ушел, и, облегченно вздохнув, направился в спальню.
Подойдя к шкафу, он осторожно приоткрыл дверцу и услышал тихое похрапывание.
– Так... – грустно сказал он, – тут вселенные рушатся, а это животное знай себе спит! А ну вставай, куртизанка!
* * *
– И копии нет, – сказал Арбуз.– И копии нет, – вздохнув, согласился с ним Роман.
Они медленно шли по дорожке Летнего сада, и сытые голуби неохотно уступали им дорогу, переваливаясь с боку на бок, словно утки.
– Ну а я-то что могу сделать? – спросил Арбуз, отшвыривая ногой в замшевом мокасине мелкий камешек.
– А я скажу тебе, – кивнул Роман, – правда, это только мои рассуждения, но будем надеяться, они окажутся верными.
– Ну давай, – Арбуз свернул на боковую дорожку и осторожно уселся на скамью, предварительно смахнув с нее пыль.
Роман сел рядом и, достав сигареты, сказал:
– Ограбить богатую студию, с сигнализацией и охранником, да еще проломить голову этому охраннику – это, знаешь ли, не пенсию у старушки отнять. Тут и решительность нужна и, прости меня, конечно, но – криминальный опыт.
– Прощаю, – снисходительно улыбнулся Арбуз. – Ну и что дальше?
– А то, – Роман закурил, и легкий ветерок унес клочок голубоватого дыма, – что в студии было много чего дорогого. И для знатока оборудования, и для лоха, который впервые пошел на грабеж. Одних микрофонов «Нойман» – восемь штук, а они по три тысячи долларов стоят. И вообще – там было достаточно блестящих и красивых вещей, которые выглядят на миллион долларов. А взяли именно компьютер, который никому не нужен. Этого железа на каждом углу продается – хоть жопой ешь, чуть ли не на вес. Согласен?
– Согласен, – Арбуз посмотрел в небо. – Ты продолжай, продолжай, как говорил дорогой товарищ Жеглов.
– Продолжаю. Значит, шли именно за компьютером. А именно – за его винчестером. И то, что унесли весь ящик, а не один только хард-диск, говорит о том, что времени у них не было разобрать его. Или испугались. Или еще что-нибудь.
– Это все понятно, Ромка, – улыбнулся Арбуз. – Картину преступления, как говорит наш Боровичок, я себе вполне представляю. И, между прочим, изнутри, так сказать. Но ты давай переходи к главному.
– Ладно, перехожу, – Роман стряхнул пепел и посмотрел на Арбуза, – только сначала закончу о компьютере. Я уверен, что украли конкретно мой диск. Зачем – пока не понимаю. Выпустить его пиратским образом без наличия в продаже оригинального альбома – сам понимаешь, никакие идиоты не осмелятся. Им сразу же головы поотворачивают. Навсегда. Значит, украли его для того, чтобы он не вышел. Или для того, чтобы подставить меня. Усек?
– Да я это еще с первых твоих слов усек, – пренебрежительно ответил Арбуз, – это для тебя, лоха, такие вещи – экзотика. А мы, воротилы теневого бизнеса и организованной преступности, именно такими комбинациями и живем.
– Ладно, – кивнул Роман, – с этим ясно. Теперь перехожу к главному. Раз, как мы уже выяснили, дело сделали профессионалы, да еще и по чьему-то заказу, тут тебе карты в руки. Ты ведь у нас уголовный авторитет, вор в законе, вот и давай – пошустри по своему ведомству. Тебе это сделать просто.
– Ну, не так уж и просто, – Арбуз кинул окурок в урну, – но возможно. Только ты не думай, что я свистну – и все сразу бросятся искать твой винчестер. Это не так делается. Но, повторяю, делается.
– Мишка, – Роман просительно посмотрел на Арбуза, – найди ты его, честное слово! Ведь три миллиона баксов неустойки – это такие вилы, что ни в сказке сказать...
– Да не боись ты! – Арбуз потрепал Романа по колену. – Все не так страшно. Тут ведь оно как...
Он задумчиво посмотрел на Романа и повторил:
– Оно ведь как... Предположим, ты не находишь альбом и к тебе приходят твои контрагенты по контракту. Ты говоришь: извините, ребята, нет альбома. А они говорят: ну тогда отвечай. А вот те, которые потом придут тебя к ответу ставить, вот с ними-то мы и поговорим. Тут уж будь уверен, я свою масть покажу. И вот тогда мы узнаем, кому было нужно, чтобы ты оказался подставлен.
– Слушай! – Роман ошеломленно хлопнул себя по лбу. – Мне только сейчас в голову пришло... Нет, не может быть.
– Что не может быть? – нахмурился Арбуз.
– Ну, это... А вдруг это сам Шапиро?
– Теоретически возможно, – кивнул Арбуз, – но только в том случае, если Шапиро не видит смысла в вашем дальнейшем сотрудничестве. А это, насколько я понимаю, вовсе не так. Понимаешь, ты нужен ему в добром здравии и хорошем настроении. Последнее особенно важно. Ты нужен ему и всем прочим, кто кормится с тебя, веселым, бодрым и трудоспособным. И творчески активным. А если повесить на тебя такой долг, то ты моментально скиснешь, а кислый продукт никому не нужен. Это ведь не кефирная лавочка!
– Да, пожалуй...
– Не «пожалуй», а совершенно точно.
Арбуз поднялся со скамьи, бережно разгладил модные бежевые брюки и, хлопнув Романа по плечу, сказал:
– Пошли отсюда. У меня еще дела имеются. И, между прочим, первое теперь среди них – твое.
Глава 7
ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА
Фирма «Суперхит», в отличие от принадлежащего Леве Шапиро «Саундбластера», своей деятельности не афишировала и располагалась не в старинном особняке в центре города, а в полуразвалившемся, но еще не списанном доме на Обводном канале.
Как и контора Шапиро, «Суперхит» производил аудио– и видеозаписи на потребу населению, но основным и весьма серьезным источником дохода владельцев «Суперхита» было пиратство. Понятное дело, не реял над зданием, в котором располагалась контора, черный флаг с черепом и костями, не стояли у набережной Обводного корабли с кровожадными одноглазыми матросами на борту, но доходы Андрея Стропилло, генерального директора и основного совладельца «Суперхита», намного превосходили добычу средневековых флибустьеров, добывавших сокровища в открытом море с риском для жизни.
Андрей Владимирович Стропилло как раз заканчивал телефонный разговор с одним из своих контрагентов, когда раздался стук в дверь.
Повесив трубку, Стропилло повернулся к двери и громко сказал:
– Войдите.
Дверь распахнулась, и на пороге появились трое братков, которые по привычке сначала бегло оглядели кабинет, а потом уже зашли.
– Приветствую вас, господа, – радушно произнес Стропилло и указал на продавленный диван, стоявший напротив его покосившегося директорского стола.
Со своего места он не поднялся и руки визитерам не подал.
– Здорово, хозяин, – ответил один из братков по кличке Батон, и они дружно уселись на заскрипевший диван.
– Ну как, сделали дело? – доброжелательно поинтересовался Стропилло.
– Конечно, сделали, – ответил Батон и оглянулся на сидевших рядом с ним сотоварищей.
Щербатый и Глюк согласно закивали.
– А вот я слышал, что не чисто вы его сделали. – Стропилло взял со стола авторучку и стал внимательно рассматривать ее, вертя в пальцах.
– А это к делу не относится, – заявил Батон и снова оглянулся на братков.
Те снова дружно кивнули.
– Это как сказать, – покачал головой Стропилло, – может быть, не относится, а может быть – как раз очень даже относится. Ведь если охранник этот крякнет в больничке, то вас будут искать по-взрослому, а раз так – то вполне возможно, что найдут. А найдут – так спросят обо всем. А если спросят, то кто-нибудь из вас обязательно скажет, что послал, мол, нас в эту студию господин Стропилло. И что тогда?
– Ну ты, Андрюха, скажешь! – засмеялся Батон. – Целую сказку соорудил!
– Я тебе не Андрюха, а Андрей Владимирович! – Стропилло повысил голос. – Это ты там у себя, среди братвы, можешь быть запанибрата с кем угодно, а здесь такие номера не пройдут. У нас с тобой сделка. И нужно вести себя как деловые люди, а не как шпана в подворотне.
– Извините, Андрей Владимирович, – Батон понурился, – виноват, исправлюсь.
– Ладно... – Стропилло махнул рукой. – Принесли?
– Принесли, – встрепенулся Батон и кивнул Глюку.
Тот важно кивнул в ответ и достал из-за пазухи небольшой, тщательно завернутый в тряпку увесистый пакет.
– Вот, Андрей Владимирович! – Глюк встал и, шагнув вперед, положил сверток на стол перед Стропилло.
– А я слышал, что вы весь компьютер унесли.
– Ну да, весь, – кивнул Батон, – не было времени его разбирать. Сигнализация заорала, да и этот... охранник заквакал. Но мы его, в смысле – компьютер, в машине разобрали и на помойку выбросили, так что никаких следов. А насчет охранника не беспокойтесь. Ничего с его башкой не случится. Ну там, рассечение, кровища, понятное дело... Сотрясение, конечно. Только у него там сотрясать-то особенно нечего – такой бычара накачанный, а головка маленькая, не больше, чем в штанах.
– Гы-ы-ы! – заржал Щербатый. – Точно, как в штанах!
– Засохни, – приказал Батон, и Щербатый засох.
– Ну ладно, – кивнул Стропилло, – сейчас посмотрим...
Он развернул пакет и, внимательно осмотрев винчестер, присоединил его к стоявшему на столе компьютеру без корпуса. Пощелкав мышью, Стропилло посмотрел на экран и довольно усмехнулся.
– Все в порядке, – сказал он, – работу принимаю.
– Ну вот, – облегченно сказал Батон, – а говорили – не чисто...
– А я и сейчас скажу, что не чисто. Ну да ладно...
Стропилло открыл ящик стола и достал оттуда перетянутую цветной банковской резинкой пачку долларов.
– Заработали – получите, – сказал он и бросил пачку Батону на колени.
Батон сделал серьезное и равнодушное лицо и, сняв резинку, стал неторопливо пересчитывать деньги. По мере того как пачка подходила к концу, его лицо изменялось, и, переложив последнюю бумажку, он удивленно спросил:
– А почему это здесь только пять тысяч? Вы же обещали десять. Мы так не договаривались!
– А мы и с Арбузом не договаривались, – тихо сказал Стропилло, подавшись вперед. – Вы ведь Арбуза братва, и каждое дело должно через него проходить. Так ведь? И если бы я сделал заказ у него, то сколько бы вам досталось? Посчитай! А так пятеру на всех – и никто ничего. Может быть, ты чем-то недоволен? Давай у Арбуза спросим? Он рассудит!
На лице Батона появилось выражение ненависти.
– Ну ты, Стропилло, жучара... – медленно произнес он.
– Слышь, там чего, не хватает? – спросил Глюк. – Так это, добить надо!
– Засохни! – не оборачиваясь, бросил Батон.
Он встал и, засунув руки в карманы, сказал:
– Вообще-то среди своих так не делают.
– А кто тебе сказал, что мы свои? – удивился Стропилло. – Мы никогда своими не были. За работу спасибо, денег я вам дал, еще вопросы есть?
– Нет вопросов, – коротко ответил Батон.
– Ну тогда – до свидания. – Стропилло откинулся на спинку кресла. – А если есть вопросы, то их можно и с Арбузом обсудить.
– Пошли, пацаны, – сказал Батон и, резко повернувшись, взялся за ручку двери.
Уже открыв дверь, он оглянулся и сказал:
– Жизнь короткая, дорожки узенькие, глядишь – и встретимся.
– Обязательно встретимся, – кивнул Стропилло, – только не забудь на эту встречу Арбуза пригласить.
Братки вышли, плотно затворив за собой дверь, а Стропилло, удовлетворенно усмехнувшись, пробормотал:
– Своего себе нашел... Сявка!
Потом он повернулся к компьютеру и сказал нараспев:
– А теперь послушаем, что нам Роман Меньшиков споет.
Он щелкнул мышью, и из маленьких компьютерных колонок раздалось:
... И за колючкой незабудки расцветают, и в сердце вора распускается весна...
Стропилло хмыкнул и, подвинув к себе раздолбанный телефон, снял трубку.
Можно было уходить, однако Стропилло не торопился, с удовольствием вспоминая, как он надул тупоголовых братков. И поделом! Не фиг клювом щелкать, кто смел, тот и съел. Он нисколько не сомневался в своей правоте – развод был произведен, так сказать, на законных основаниях.
Все не так уж и плохо. Неприятная встреча обернулась приличным кушем. Что там у нас? Двадцать обещал строгий господин, пять отдано браткам – в активе пятнадцать. Вот так и создаются великие состояния.
Да и строгому господину полезно угодить. Раз потребовались его, Стропилло, услуги – значит, он в цене! Из этого тоже можно будет попробовать впоследствии извлечь какую-нибудь дополнительную выгоду.
Весело насвистывая, Стропилло упаковал винчестер с альбомом Меньшикова в черную дерматиновую сумку, повесил ее на плечо. Направился к двери.
И тут затренькал мобильник.
Стропилло с недовольным видом вытащил его из кармана и первым делом посмотрел на дисплей. Он отвечал по мобильнику только тогда, когда на дисплее высвечивался номер звонящего. Ведь входящие звонки в таком случае бесплатные! Несмотря на все свои доходы, Стропилло был скуповат.
На этот раз звонил тот, с кем нельзя было не поговорить – авторитетный в определенных кругах мужчина по прозвищу Квадрат, который оказывал Стропилло некоторое покровительство.
– Да, Анатолий Семенович, здравствуйте... – кисло выдавил Стропилло, вспоминая, как его вздрючили во время встречи в стейк-хаузе.
– Слушай-ка меня, – сказал Квадрат, не здороваясь, – то, что ты сделал дело, – молодец, конечно. Этим большим людям отказывать нельзя, я тебе уже сказал.
– Как вы сказали, так и сделал, – буркнул Стропилло.
– Э-э, нет! Не я тебе сказал – они сказали. А вот то, как сделал, – мудак последний, понял?
– Постойте, постойте...
– Стоять у тебя в морге будет, – оборвал его Квадрат. – Ты знаешь, что Меньшиков с Арбузом в корефанах? И у тебя хватило ума подписывать на это дело арбузовских пацанов, да еще и втихую от Арбуза?! Молчи, урод, я все знаю!
Стропилло и так молчал.
– Короче! Теперь Арбуз наладился собственное следствие производить – его Меньшиков попросил. А я из-за тебя с Арбузом воевать не собираюсь. И если квакнешь, что заказ через меня пришел, – конец тебе. Я скомандую, и тебя просто пристрелят. Так что выкручивайся, как хочешь. Ну а как перед большими людьми обставишься – это уж совсем твое дело. Мне не звони, надо будет, сам позвоню.
Стропилло как стоял – так и плюхнулся задом прямо на свой захламленный стол. На пол посыпались какие-то бумажки, фломастеры, кассеты...
Надо же так вляпаться!
Он принялся лихорадочно соображать, бегая взадвперед по кабинету. Ну нет, Стропилло голыми руками не возьмешь. Блин, как обидно! Придется не только делиться заработанным, но и наверняка тратить собственные кровные бабки.
Но постепенно в его пронырливой голове прояснилось.
Главное – оторваться от Арбуза, остальное потом. О неизбежной встрече с Сергеем Ивановичем он старался пока не думать.
О господи, и ведь без Батона не обойтись!
Блин! Блин!
И это после того, как Стропилло так изящно кинул его! Однако ради дела придется засунуть в жопу самолюбие и расстелиться половиком. Ничего, потом поквитаемся.
Стропилло порылся в сейфе, достал зеленую пачку толщиной в палец. С тоской посмотрел на нее.
Морщась и извиваясь от унижения, набрал номер.
– Ты что, Стропилло, трехголовый, что ли? – послышался удивленный голос Батона. – Забыл, как мы расстались?
– Ладно, ладно, Батон, – зашипел Стропилло, – ты был прав, а я ошибся. И готов свою ошибку исправить. Приезжай, получишь остальное и... И еще бонус, так сказать – за моральный ущерб.
– Во, другое дело, – обрадовался Батон, – сразу видно, что деловой человек. А то, что ошибся, так с кем не бывает!
– Давай, приезжай, да побыстрее, – нетерпеливо сказал Стропилло. – Тут для тебя еще дело есть. А деньги, чтобы ты не сомневался, получишь сразу.
– Лечу мухой! – и Батон отключился.
Стропилло взглянул на пачку долларов, лежавшую на столе, и его сердце сжалось, как если бы он увидел восьмилетнюю девочку с трогательными косичками, погибшую под колесами грузовика.
Задумано – сделано.
Он тормознул у первого попавшегося газетного киоска, купил журнальчик «Досуг». Так, что там у нас? Ага, «Звездные войны», часть третья, «Мираж-синема». Годится!
Фильм оказался как раз под настроение – без лишних умствований, прекрасно сделанный, как и все прочие творения неугомонного Джорджа Лукаса. Выйдя из кинотеатра, Роман бодро направился к своему серому «вольво». Пикнул сигнализацией и уже приоткрыл было дверцу, как вдруг взгляд его упал на переднее колесо.
Вот зараза!
Колесо было спущено.
Роман, конечно, слышал о барсеточниках, которые разными способами отвлекают водителя, для того чтобы пошарить в салоне его автомобиля. Но на этот счет он был спокоен – как говорится, все свое всегда носил с собой. Поэтому безбоязненно достал из багажника запаску, домкрат, ключ-баллонник и присел перед спущенным колесом.
– Братва, гляди – да это же сам Меньшиков! – донеслось сзади.
Роман оглянулся.
Трое типичных братков восторженно толкали друг друга локтями в полуметре от него. Молодые бритоголовые крепыши были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Это были Батон, Щербатый и Глюк.
Роман привык к таким сценам, поэтому ничуть не удивился.
– Здорово, ребята, – он приветливо подмигнул.
– Брат, ты чо – загораешь? Давай поможем, не проблема! – Радость братков была неподдельной. – А ты плакат подпишешь? Ща Глюк сгоняет в киоск, купит, а ты пока отдыхай, мы все сделаем.
Роман, улыбаясь, отошел в сторонку. Глюк припустил за плакатом, а Батон со Щербатым, пыхтя, склонились над колесом. Через пару минут Глюк вернулся. Плакат – именно тот, нелюбимый, с бриллиантовыми перстнями – разложили на капоте. Роман принялся его подписывать, окруженный братками, с придыханием сопящими друг другу в бритые затылки.
Ну вот и все.
Колесо заменено, плакат подписан. Довольные братки по очереди торжественно пожали Роману руку и удалились. Роман помахал им на прощание рукой, сел в машину.
Как и контора Шапиро, «Суперхит» производил аудио– и видеозаписи на потребу населению, но основным и весьма серьезным источником дохода владельцев «Суперхита» было пиратство. Понятное дело, не реял над зданием, в котором располагалась контора, черный флаг с черепом и костями, не стояли у набережной Обводного корабли с кровожадными одноглазыми матросами на борту, но доходы Андрея Стропилло, генерального директора и основного совладельца «Суперхита», намного превосходили добычу средневековых флибустьеров, добывавших сокровища в открытом море с риском для жизни.
Андрей Владимирович Стропилло как раз заканчивал телефонный разговор с одним из своих контрагентов, когда раздался стук в дверь.
Повесив трубку, Стропилло повернулся к двери и громко сказал:
– Войдите.
Дверь распахнулась, и на пороге появились трое братков, которые по привычке сначала бегло оглядели кабинет, а потом уже зашли.
– Приветствую вас, господа, – радушно произнес Стропилло и указал на продавленный диван, стоявший напротив его покосившегося директорского стола.
Со своего места он не поднялся и руки визитерам не подал.
– Здорово, хозяин, – ответил один из братков по кличке Батон, и они дружно уселись на заскрипевший диван.
– Ну как, сделали дело? – доброжелательно поинтересовался Стропилло.
– Конечно, сделали, – ответил Батон и оглянулся на сидевших рядом с ним сотоварищей.
Щербатый и Глюк согласно закивали.
– А вот я слышал, что не чисто вы его сделали. – Стропилло взял со стола авторучку и стал внимательно рассматривать ее, вертя в пальцах.
– А это к делу не относится, – заявил Батон и снова оглянулся на братков.
Те снова дружно кивнули.
– Это как сказать, – покачал головой Стропилло, – может быть, не относится, а может быть – как раз очень даже относится. Ведь если охранник этот крякнет в больничке, то вас будут искать по-взрослому, а раз так – то вполне возможно, что найдут. А найдут – так спросят обо всем. А если спросят, то кто-нибудь из вас обязательно скажет, что послал, мол, нас в эту студию господин Стропилло. И что тогда?
– Ну ты, Андрюха, скажешь! – засмеялся Батон. – Целую сказку соорудил!
– Я тебе не Андрюха, а Андрей Владимирович! – Стропилло повысил голос. – Это ты там у себя, среди братвы, можешь быть запанибрата с кем угодно, а здесь такие номера не пройдут. У нас с тобой сделка. И нужно вести себя как деловые люди, а не как шпана в подворотне.
– Извините, Андрей Владимирович, – Батон понурился, – виноват, исправлюсь.
– Ладно... – Стропилло махнул рукой. – Принесли?
– Принесли, – встрепенулся Батон и кивнул Глюку.
Тот важно кивнул в ответ и достал из-за пазухи небольшой, тщательно завернутый в тряпку увесистый пакет.
– Вот, Андрей Владимирович! – Глюк встал и, шагнув вперед, положил сверток на стол перед Стропилло.
– А я слышал, что вы весь компьютер унесли.
– Ну да, весь, – кивнул Батон, – не было времени его разбирать. Сигнализация заорала, да и этот... охранник заквакал. Но мы его, в смысле – компьютер, в машине разобрали и на помойку выбросили, так что никаких следов. А насчет охранника не беспокойтесь. Ничего с его башкой не случится. Ну там, рассечение, кровища, понятное дело... Сотрясение, конечно. Только у него там сотрясать-то особенно нечего – такой бычара накачанный, а головка маленькая, не больше, чем в штанах.
– Гы-ы-ы! – заржал Щербатый. – Точно, как в штанах!
– Засохни, – приказал Батон, и Щербатый засох.
– Ну ладно, – кивнул Стропилло, – сейчас посмотрим...
Он развернул пакет и, внимательно осмотрев винчестер, присоединил его к стоявшему на столе компьютеру без корпуса. Пощелкав мышью, Стропилло посмотрел на экран и довольно усмехнулся.
– Все в порядке, – сказал он, – работу принимаю.
– Ну вот, – облегченно сказал Батон, – а говорили – не чисто...
– А я и сейчас скажу, что не чисто. Ну да ладно...
Стропилло открыл ящик стола и достал оттуда перетянутую цветной банковской резинкой пачку долларов.
– Заработали – получите, – сказал он и бросил пачку Батону на колени.
Батон сделал серьезное и равнодушное лицо и, сняв резинку, стал неторопливо пересчитывать деньги. По мере того как пачка подходила к концу, его лицо изменялось, и, переложив последнюю бумажку, он удивленно спросил:
– А почему это здесь только пять тысяч? Вы же обещали десять. Мы так не договаривались!
– А мы и с Арбузом не договаривались, – тихо сказал Стропилло, подавшись вперед. – Вы ведь Арбуза братва, и каждое дело должно через него проходить. Так ведь? И если бы я сделал заказ у него, то сколько бы вам досталось? Посчитай! А так пятеру на всех – и никто ничего. Может быть, ты чем-то недоволен? Давай у Арбуза спросим? Он рассудит!
На лице Батона появилось выражение ненависти.
– Ну ты, Стропилло, жучара... – медленно произнес он.
– Слышь, там чего, не хватает? – спросил Глюк. – Так это, добить надо!
– Засохни! – не оборачиваясь, бросил Батон.
Он встал и, засунув руки в карманы, сказал:
– Вообще-то среди своих так не делают.
– А кто тебе сказал, что мы свои? – удивился Стропилло. – Мы никогда своими не были. За работу спасибо, денег я вам дал, еще вопросы есть?
– Нет вопросов, – коротко ответил Батон.
– Ну тогда – до свидания. – Стропилло откинулся на спинку кресла. – А если есть вопросы, то их можно и с Арбузом обсудить.
– Пошли, пацаны, – сказал Батон и, резко повернувшись, взялся за ручку двери.
Уже открыв дверь, он оглянулся и сказал:
– Жизнь короткая, дорожки узенькие, глядишь – и встретимся.
– Обязательно встретимся, – кивнул Стропилло, – только не забудь на эту встречу Арбуза пригласить.
Братки вышли, плотно затворив за собой дверь, а Стропилло, удовлетворенно усмехнувшись, пробормотал:
– Своего себе нашел... Сявка!
Потом он повернулся к компьютеру и сказал нараспев:
– А теперь послушаем, что нам Роман Меньшиков споет.
Он щелкнул мышью, и из маленьких компьютерных колонок раздалось:
... И за колючкой незабудки расцветают, и в сердце вора распускается весна...
Стропилло хмыкнул и, подвинув к себе раздолбанный телефон, снял трубку.
* * *
Хлопотливо проведенный день подходил к концу.Можно было уходить, однако Стропилло не торопился, с удовольствием вспоминая, как он надул тупоголовых братков. И поделом! Не фиг клювом щелкать, кто смел, тот и съел. Он нисколько не сомневался в своей правоте – развод был произведен, так сказать, на законных основаниях.
Все не так уж и плохо. Неприятная встреча обернулась приличным кушем. Что там у нас? Двадцать обещал строгий господин, пять отдано браткам – в активе пятнадцать. Вот так и создаются великие состояния.
Да и строгому господину полезно угодить. Раз потребовались его, Стропилло, услуги – значит, он в цене! Из этого тоже можно будет попробовать впоследствии извлечь какую-нибудь дополнительную выгоду.
Весело насвистывая, Стропилло упаковал винчестер с альбомом Меньшикова в черную дерматиновую сумку, повесил ее на плечо. Направился к двери.
И тут затренькал мобильник.
Стропилло с недовольным видом вытащил его из кармана и первым делом посмотрел на дисплей. Он отвечал по мобильнику только тогда, когда на дисплее высвечивался номер звонящего. Ведь входящие звонки в таком случае бесплатные! Несмотря на все свои доходы, Стропилло был скуповат.
На этот раз звонил тот, с кем нельзя было не поговорить – авторитетный в определенных кругах мужчина по прозвищу Квадрат, который оказывал Стропилло некоторое покровительство.
– Да, Анатолий Семенович, здравствуйте... – кисло выдавил Стропилло, вспоминая, как его вздрючили во время встречи в стейк-хаузе.
– Слушай-ка меня, – сказал Квадрат, не здороваясь, – то, что ты сделал дело, – молодец, конечно. Этим большим людям отказывать нельзя, я тебе уже сказал.
– Как вы сказали, так и сделал, – буркнул Стропилло.
– Э-э, нет! Не я тебе сказал – они сказали. А вот то, как сделал, – мудак последний, понял?
– Постойте, постойте...
– Стоять у тебя в морге будет, – оборвал его Квадрат. – Ты знаешь, что Меньшиков с Арбузом в корефанах? И у тебя хватило ума подписывать на это дело арбузовских пацанов, да еще и втихую от Арбуза?! Молчи, урод, я все знаю!
Стропилло и так молчал.
– Короче! Теперь Арбуз наладился собственное следствие производить – его Меньшиков попросил. А я из-за тебя с Арбузом воевать не собираюсь. И если квакнешь, что заказ через меня пришел, – конец тебе. Я скомандую, и тебя просто пристрелят. Так что выкручивайся, как хочешь. Ну а как перед большими людьми обставишься – это уж совсем твое дело. Мне не звони, надо будет, сам позвоню.
Стропилло как стоял – так и плюхнулся задом прямо на свой захламленный стол. На пол посыпались какие-то бумажки, фломастеры, кассеты...
Надо же так вляпаться!
Он принялся лихорадочно соображать, бегая взадвперед по кабинету. Ну нет, Стропилло голыми руками не возьмешь. Блин, как обидно! Придется не только делиться заработанным, но и наверняка тратить собственные кровные бабки.
Но постепенно в его пронырливой голове прояснилось.
Главное – оторваться от Арбуза, остальное потом. О неизбежной встрече с Сергеем Ивановичем он старался пока не думать.
О господи, и ведь без Батона не обойтись!
Блин! Блин!
И это после того, как Стропилло так изящно кинул его! Однако ради дела придется засунуть в жопу самолюбие и расстелиться половиком. Ничего, потом поквитаемся.
Стропилло порылся в сейфе, достал зеленую пачку толщиной в палец. С тоской посмотрел на нее.
Морщась и извиваясь от унижения, набрал номер.
– Ты что, Стропилло, трехголовый, что ли? – послышался удивленный голос Батона. – Забыл, как мы расстались?
– Ладно, ладно, Батон, – зашипел Стропилло, – ты был прав, а я ошибся. И готов свою ошибку исправить. Приезжай, получишь остальное и... И еще бонус, так сказать – за моральный ущерб.
– Во, другое дело, – обрадовался Батон, – сразу видно, что деловой человек. А то, что ошибся, так с кем не бывает!
– Давай, приезжай, да побыстрее, – нетерпеливо сказал Стропилло. – Тут для тебя еще дело есть. А деньги, чтобы ты не сомневался, получишь сразу.
– Лечу мухой! – и Батон отключился.
Стропилло взглянул на пачку долларов, лежавшую на столе, и его сердце сжалось, как если бы он увидел восьмилетнюю девочку с трогательными косичками, погибшую под колесами грузовика.
* * *
В этот вечер Роман решил сходить в кино. Почему бы не побаловать себя, не вспомнить детство золотое? А заодно и отдохнуть немного от людей. Иногда Роман уставал от общения, которое являлось неотъемлемой частью его профессии.Задумано – сделано.
Он тормознул у первого попавшегося газетного киоска, купил журнальчик «Досуг». Так, что там у нас? Ага, «Звездные войны», часть третья, «Мираж-синема». Годится!
Фильм оказался как раз под настроение – без лишних умствований, прекрасно сделанный, как и все прочие творения неугомонного Джорджа Лукаса. Выйдя из кинотеатра, Роман бодро направился к своему серому «вольво». Пикнул сигнализацией и уже приоткрыл было дверцу, как вдруг взгляд его упал на переднее колесо.
Вот зараза!
Колесо было спущено.
Роман, конечно, слышал о барсеточниках, которые разными способами отвлекают водителя, для того чтобы пошарить в салоне его автомобиля. Но на этот счет он был спокоен – как говорится, все свое всегда носил с собой. Поэтому безбоязненно достал из багажника запаску, домкрат, ключ-баллонник и присел перед спущенным колесом.
– Братва, гляди – да это же сам Меньшиков! – донеслось сзади.
Роман оглянулся.
Трое типичных братков восторженно толкали друг друга локтями в полуметре от него. Молодые бритоголовые крепыши были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Это были Батон, Щербатый и Глюк.
Роман привык к таким сценам, поэтому ничуть не удивился.
– Здорово, ребята, – он приветливо подмигнул.
– Брат, ты чо – загораешь? Давай поможем, не проблема! – Радость братков была неподдельной. – А ты плакат подпишешь? Ща Глюк сгоняет в киоск, купит, а ты пока отдыхай, мы все сделаем.
Роман, улыбаясь, отошел в сторонку. Глюк припустил за плакатом, а Батон со Щербатым, пыхтя, склонились над колесом. Через пару минут Глюк вернулся. Плакат – именно тот, нелюбимый, с бриллиантовыми перстнями – разложили на капоте. Роман принялся его подписывать, окруженный братками, с придыханием сопящими друг другу в бритые затылки.
Ну вот и все.
Колесо заменено, плакат подписан. Довольные братки по очереди торжественно пожали Роману руку и удалились. Роман помахал им на прощание рукой, сел в машину.