Сенин Валерий. Похождения красавца-мужчины, или Сага об О'Бухаре

   – Сашенька, милый, какая красивая роза. Спасибо. Она одного со мной роста. И роза очень красива.
   – Она также красива, как ты. Но через сутки она завянет, а ты многие годы будешь цвести и радовать мужчин, увидевших тебя.
   Диана улыбается и вдруг обнимает меня за шею и начинает целовать. Мимо проходит множество людей, они смотрят на нас и улыбаются. Я отрываюсь от Дианы и говорю:
   – А если мы разденемся и займемся сексом прямо сейчас? Можно на лотке, где лежат книги для продажи.
   – Каждый второй обязательно будет к нам подходить и советовать, как правильно делать то, что мы делаем.
   – И в итоге у нас ничего не получится.
   – Что ж, отложим секс на более удобное время.
   – Или на более удобное место.
   Мы выходим на Невский и идем в сторону Невы. Несмотря на гололед, проспект заполнен двигающимися в обоих направлениях людьми и машинами. Бесконечный поток людей и машин. Мы держимся за руки, словно боимся потеряться и заблудиться. Диана говорит:
   – А в Москве все проспекты заполнены так же густо, как Невский.
   – Хорошо, что я не живу в Москве. Среди такого множества людей чувствуешь себя очень одиноким.
   – Как в глухом лесу.
   Диана улыбается:
   – Я тоже боюсь заблудиться в суете городов и в потоках машин.
   В это время нас атакует в меру пьяный бомж, пахнущий, как большая куча дерьма:
   – Господа, дайте доллар бывшему предводителю дворянства. Мне сам Филипп Эдуардович Ленин руку жал, после штурма Бастилии.
   От предводителя дворянства так противно пахнет, что меня начинает мутить. Я даю ему деньги, лишь бы поскорее отвязался. Диана смеется:
   – Если ты будешь подавать всем нищим, то к концу проспекта у тебя ничего не останется.
   Но Диана ошиблась. У меня ничего не осталось уже после перехода через Литейный проспект. Мы нарушили правила дорожного движения, как и несколько десятков других людей. Но дорожный полицейский выбрал почему-то нас, оштрафовав на сто рублей. С полицией не стоит спорить. Я вытащил из кармана бумажник, нашел сто рублей и отдал их офицеру. Взяв деньги, он не отдал нам квитанцию и сказал:
   – Разрешите взглянуть на бумажник. Полчаса назад у меня украли точно такой же.
   Я протянул ему бумажник, в котором находились все мои деньги. Офицер взял его, понюхал и, не открывая, протянул обратно:
   – Я ошибся, мой был другим.
   Я засунул бумажник обратно в карман, и мы пошли дальше. Через пятьдесят метров дошли до кинотеатра «Титаник». Диана предложила:
   – Давай сходим в кино. Я там не была две тысячи лет.
   Мы зашли в кассу. Я достал бумажник и, открыв его, очень сильно удивился, потому что он был пустым. Надо же, полицейский офицер, не открывая, понюхал его и всосал в себя все мои деньги. Ему бы Кио позавидовал.
   Диана громко засмеялась и захлопала в ладоши:
   – Браво! Браво! Знаешь, Сашенька, пойдем скорее к офицеру и подарим ему розу. Он настоящий артист.
   Мы возвращаемся к Литейному проспекту, но офицер исчез вместе с деньгами, не дождавшись нас. Мы снова являемся в кассу кинотеатра. Теперь уже платит Диана. У нее постоянно имеются деньги, наверное, она много работает. Занимается своим любимым делом и получает за это хорошие деньги. Я тоже постоянно работаю над вторым романом. Но денег от этого у меня не прибавляется. Знающие люди говорят, что необходимо написать /создать/ одиннадцать романов и после этого начнут капать деньги. Но чтобы создать одиннадцать романов, необходимо прожить одиннадцать жизней. А за один год одиннадцать жизней не прожить. Мне, во всяком случае.
   В «Титанике» очень крутая лестница. Однажды, в пьяном состоянии, я упал и скатился по ней сверху до низа три раза подряд и ничего у себя не повредил. Если бы я был трезвым, то переломал бы все ребра.
   Мы заходим в кафе при кинотеатре и пьем кофе. Кофе – это напиток, который очень вкусно пахнет, но вкус у него – как у очень плохого чая. Посетителей в кафе нет. Диана кладет розу себе на колени и начинает пить кофе маленькими глотками. Сейчас она похожа на Венеру Тициана. Я смотрю в ее глаза, и моя голова начинает кружиться. Мне очень повезло, потому что меня любит великолепная женщина. Она перестает пить и спрашивает меня:
   – Ответь, Сашенька, ты ревнивый мужчина или нет?
   – Или нет. Я всегда был очень спокойным в этом вопросе, и это нравилось моим женам.
   – Очень хорошо. Тогда я расскажу тебе о моем небольшом приключении. Вчера я встретилась со своим бывшим мужем Михаилом. Он приехал из Парижа на один день. Ты знаешь, он меня всегда очень сильно возбуждал. И вчера произошло то же самое. Стоило ему поцеловать меня в щеку – и я кончила. Желание продолжать было таким сильным, что мы начали заниматься сексом прямо в лифте и продолжили у него в номере гостиницы. И знаешь, что меня поразило. Во время оргазма я называла его «Сашенька». Оказывается, ты заслонил для меня всех остальных мужчин.
   Диана смолкла и снова принялась пить кофе. А у меня перехватило дыхание, закололо в области сердца, и задергалась левая рука. К подобным рассказам всех моих бывших женщин я относился совершенно равнодушно. А сейчас словно ожогом рот скривило господину. Я закашлял, поставил чашечку с кофе на стол и смахнул слезинку, выкатившуюся из моих глаз. Не могу понять, что же со мной происходит. Ведь еще вчера я всю ночь трахал в поезде Лору и не считал это преступлением. Наоборот, я был очень доволен приятным приключением. А вот теперь, когда я узнал, что Диана в то же самое время трахалась с другим мужчиной, вдруг почувствовал себя обманутым и преданным. В это время нас пригласили в зал смотреть кинофильм. Диана взяла меня за руку:
   – Сашенька, а ты все же меня заревновал. Спасибо тебе за это. Значит, ты действительно ко мне не равнодушен. А если ты изменяешь мне, то лучше не рассказывай, потому что мне будет очень больно.
   Кинофильм был отвратительным, как и большинство американских лент, прокручиваемых в наших кинотеатрах. Мы ушли, не досмотрев до середины. Лучше бы мы пошли в Филармонию или Эрмитаж, но теперь уже поздновато. Я провожаю Диану до ее квартиры, но от чашечки чая отказываюсь, потому что это означает секс до утра. А мне, после ее признаний, ничего не хочется. Я целую ее в щеку и ухожу.
 
   Истина – это рога, которых ты не замечаешь.
 
   Заходила ко мне в гости моя бывшая жена Надежда с девятилетним сыном Артемом, рожденным от одного из других мужей. Артем – славный мальчик, выпили с ним по стаканчику кока-колы (не понимаю, зачем добровольно пьют эту гадость), и он признался, что все в жизни успел попробовать – и женщин, и курево, и алкоголь, и наркоту, и все развлечения взрослых придурков не стоят разжеванной жвачки, приклеившейся к подошве ботинка. У взрослых есть только одна ценная вещь – это компьютер, он запросто заменяет собой всех друзей, родителей, школу, улицу и книги с телевизором. И ради компьютера стоит жить, потому что компьютер – это клево, это смысл жизни.
 
   «Когда я объясняюсь женщине в любви, она почему-то начинает блевать», – рассказывает мне знакомый ассенизатор.
 
   Странно, мы живем уже в двадцать первом веке, а вокруг меня мелькают те же рожи /лица/, которые мелькали в двадцатом. Они говорят те же слова, обливают друг друга тем же дерьмом, втыкают те же шпильки; они так же недовольны жизнью. Толпа недовольных, негармоничных, некрасивых людей вокруг меня не изменилась. От них невозможно избавиться, как от комаров с мухами летом. Приходится терпеть...
 
   Оказывается, в России один миллион заключенных. Каждый пятнадцатый россиянин сидит за решеткой, в темнице сырой. Говорят, к началу двадцать второго века в тюрьме будет сидеть каждый второй россиянин. А вторая половина будет работать по двадцать часов в сутки, чтобы прокормить первую. К этому времени я уже буду таким дряхлым, что не смогу оттрахать женщину даже указательным пальцем.
 
   Сегодня мне принесли телеграмму с любопытным текстом: «Поздравляем юбиляра с трехсотлетием. Желаем свободного неба для могучих крыльев. И еще сто лет жизни. Братья и сестры из Эквадора». Телеграмма пришла из Эквадора на мой адрес. Мой день рождения уже прошел месяц назад. Да и мне стукнуло поменьше трехсот. Самое смешное, но я не мог вспомнить, где же находится этот Эквадор. Вроде бы недалеко от Парагвая или Китая. Хотел посмотреть на карте, но не нашел ее в моем холостяцком беспорядке. И вдруг, заваривая чай, я вспомнил, что второго февраля – день рождения моему (бывшему моему) попугаю Бахусу. Мой приятель, его предыдущий хозяин /владелец/, уверял, что Бахус – попугай самого капитана Флинта. Возможно, это и так. Выпив водки, попка иногда рассказывал о пиастрах, острове Сокровищ, жизни-жестянке и свирепых мужчинах под черными парусами. Впрочем, попугай знал множество рассказов, потому что сменил за свою долгую жизнь множество хозяев. И вот сегодня Бахусу исполнилось триста лет. Солидный возраст, с точки зрения человека, конечно. В такой день его обязательно необходимо поздравить. Тем более что мой отец, его новый владелец, не знает о дне рождения.
   Я покупаю бутылку Смирновской водки, килограмма два различных орехов и еду к отцу. Он живет в километре от меня. В однокомнатной квартире. Звоню у его дверей и слышу приглушенный голос отца:
   – Входите, не заперто.
   Я вхожу в квартиру и застаю моего милого родителя стоящим на голове у стены, в кухне. На нем ярко-синий спортивный костюм и ярко-желтые носки. Лицо сильно покраснело от прилива крови. Увидев меня, отец заговорил:
   – Здравствуй, Александр Александрович. Не удивляйся. Я уже вторую неделю по три часа в день стою на голове. Это улучшает мою мыслительную деятельность. Потому что к мозгам приливает больше крови. Если Ньютону на голову не падает яблоко, то он просто обязан сам допрыгнуть до этого яблока, сбить его своей головой и открыть свой закон.
   Я здороваюсь с отцом и рассказываю ему о дне рождения Бахуса. Хрюкнув, он встает на ноги:
   – Что же ты раньше мне об этом не рассказывал? Великому Бахусу триста лет, а я в спортивном костюме. Непорядок, который необходимо срочно исправить.
   И отец убегает из кухни. Через две минуты он уже одет в черный смокинг, белую рубашку, черный галстук и черные, начищенные до зеркального блеска, ботинки. Отец жует жвачку и говорит:
   – Пойдем к имениннику.
   Мы заходим в комнату. Посредине стоит круглый стол. На центре стола клетка, укрытая /укутанная/ черным бархатом. Отец сдергивает покрывало и говорит:
   – Я даже и не знал, что попугаи живут так долго.
   Бахус просыпается и орет на всю квартиру:
   – Дай водки, сволочь! Дай водки!
   Отец убегает в кухню и приносит оттуда открытую бутылку Смирновской и три хрустальных фужера. Он никогда не пил алкоголя. И вот в честь своего любимца решил отклониться от своей нормальной жизни. Кстати, ни дед, ни отец никогда не пили алкоголя. Зато я пил за троих. Отец разлил водку и один фужер поставил в клетку. Затем чокнулся со мной и с Бахусом и выпил до дна. Попугай тоже с удовольствием начал пить, прекратив свои крики. Я пить водку не собирался, поэтому принес из кухни кефира. Через пару минут отец налил себе еще половину фужера:
   – Странный напиток эта водка. Ничего не почувствовал. Надо повторить, чтобы понять, зачем же ее пьют.
   Отец поднял фужер и выпил:
   – Удивительно. Зажгло во рту, и в животе стало тепло. А голова стала легкой. Я все могу, как Ницше, покоривший Африку.
   Бахус оторвался от своего фужера и ответил:
   – Ницше! Заратустра! Пусто! Пусто!
   Отец сел рядом с клеткой на пол и обратился ко мне:
   – Нина, а в чем смысл жизни? И где истина?
   Попугай ответил вместо меня:
   – Истина в вине! Истина в вине!
   Я же сходил в кухню за орешками и угостил обоих. Отец уставился на меня помутневшими глазами, икнул и поблагодарил:
   – Спасибо, Нина!
   Попугай же съел орех и сказал:
   – Нина! Глина! Псина! Джина!
   Отец продолжал сверлить меня мутными глазами:
   – Нина. Ты не смотри, что я такой страшный. На самом деле я такой умный, что самому становится страшно.
   Бахус выпил водки и продолжил:
   – Страшно жить среди людей мамонтенку Пете! Прокатиться бы сейчас на велосипете!
   Отец налил себе еще половину фужера водки, набрал в рот, пополоскал зубы, пополоскал горло и проглотил:
   – Прометеев напиток. Прометей его настаивал на собственной печени. Нина! а ты водку не пей, она превращает женщин в мужчин. А мужчин в обезьян. Ты пей кефир и рожай детей.
   Попугай тоже выпил еще водки:
   – Женщина, рожай детей! А мужик – имей блядей!
   Отец допил свой фужер и снова обратился ко мне:
   – Мамочка! Я сделал все уроки на завтра. Спокойной ночи! Спокойной ночи, мамочка!
   После этих слов он лег под столом, укрылся черным бархатным покрывалом и захрапел. А попугай Бахус тоже допил свой фужер и проворчал:
   – Люди несчастны, потому что они осознают свою смертность.
 
   В Петербурге появилась служба «Телефонный кайф». Кроме секса, они обещают накормить вас по телефону любым продуктом питания, если найдут описание этого продукта.
 
   По значимости смерть можно сравнить только с рождением. Рождение обозначает приход в этот мир из какого-то другого, а смерть – уход из этого мира в какой-то иной. И бояться смерти смешно, потому как это то же самое, что и бояться своего рождения.
 
   Только пришел домой от отца – и сразу звонок в прихожей. Открываю дверь – в квартиру вваливается капитан милиции Орлов. Он дышит на меня омерзительным перегаром – смесью переработанных водки, лука и табака. Это основные продукты, которые употребляет капитан. Приветствуя, он жмет мою руку так сильно, что я приседаю от боли. Человек-бык, как его называют в нашем районе, смеется и басит:
   – Здравствуй Шурик. На тебя тут кое-кто стукнул. Говорят, прячешь в квартире кое-что ворованное.
   После такого вступления мне стало очень нехорошо. Неприятные мысли закрутились в голове, вызывая тошноту. Вот теперь точно кранты. Допрыгался, молодой красивый и сильный! Доигрался! Теперь в Кресты – клопов кормить, баланду хлебать и мудаков слушать многие-многие годы. Мог бы давно этот гребаный порошочек в унитаз спустить. Но теперь уже поздно что-либо изменять, потому что Орлов был неподкупным и умелым ментом. Его люди наверняка стоят на лестничной площадке, страхуя своего шефа. Через них не пробиться. А с балкона шестого этажа прыгать не хотелось. Твою мать! Ситуация дрянь. Все мои ходы приводили к моему падению.
   Капитан продолжил:
   – Надо бы осмотреть твою квартирку.
   – А ордер на обыск у вас есть?
   – Нет, конечно. У меня есть только орден. Ха-ха-ха! Но твою нору я все-таки осмотрю, Шурик. Потому что стукачок у меня серьезный, зря врать не будет. Так что ты лучше не мешай.
   – Хорошо, ищите что вам нужно.
   – Вот и прекрасно, – сказал Орлов и прошел в комнату в своих огромных грязных сапожищах, которые я смог бы надеть, не снимая своих ботинок. Капитан потоптался по комнате не больше минуты и прошел на балкон, где стояли коробки с порошком. Все. Теперь эти сраные новогодние подарки он засунет мне в жопу. Я слышал, как он шуршит коробками. Твою мать! Может, огреть его стулом по башке и выкинуть порошочек с балкона? Но капитан наверняка его уже увидел. И чтобы он все забыл, его необходимо устранить из жизни. Но я на это не способен, потому что слаб в коленках.
   Мое сердце колотилось с бешеной скоростью где-то у меня в горле. Воздуха не хватало. Со лба стекал пот, словно я пробежал десять километров в жаркий день. Я сам оказался творцом помойки, в которую меня затолкал Орлов. Какой же я дурак! И с этим ничего нельзя поделать. Дураку – дураково. А менту – ментово.
   Капитан вышел с балкона и прошел мимо меня на кухню. По пути заглянул в туалет и в ванную. Осмотрел кухню и сказал:
   – Шурик, неувязочка вышла. Не нашел я краденого мотоцикла. С тебя за это полагается сто пятьдесят.
   Я на ватных ногах дошел до холодильника. Вытащил бутылку Смирновской и налил ему полный стакан.
   – Шурик, лука не забудь.
   Я очистил самую большую луковицу и протянул ее капитану. Он выпил водку одним глотком и откусил от луковицы половину. Быстро прожевал, проглотил и, улыбаясь, пробасил:
   – Спасибо. Теперь смогу два часа спокойно работать, не думая о хлебе насущном.
   После этого он закурил и ушел. А я закрыл дверь. Потом, оседлав унитаз, хорошо пропоносился. Говорят, и медведи от страха поносят.
 
   Если в тебе много дерьма – живи ближе к туалету.
 
   Говорят, Цицерон был немым от рождения, поэтому его и считали великим оратором. Он выходил на трибуну, воздевал руки к небу, открывал рот, и многотысячная толпа, затаив дыхание, часами слушала его красноречивое молчание. Многие, не выдерживая напряженности момента, плакали. Но стоило Цицерону показать людям палец, и они умирали от смеха. На смену умершим приходили живые.
 
   По радио сказали, что в зоопарке недавно родившая свинья выкармливает заодно новорожденного тигренка (тигрица, видите ли, не захотела его кормить). Охотно этому верю, потому что у моего знакомого, в деревне, крыса, недавно родившая, выкармливала теленка, от которого отказалась корова, и теленок выжил. И сейчас он уже взрослый бык.
 
   Начало февраля, а на улице настоящая весна. Температура – плюс шесть. Снег сошел. Вокруг лужи и грязь. Словно уже не февраль, а март. Будет очень приятно, если весна начнет приходить на месяц раньше. Иду в магазин, потому что у кота закончилась черная икра. И он ходил за мной по пятам все утро и нудил:
   – Рыбы давай! Давай рыбы!..
 
   Это интересно. Каждому игроку футбольного клуба «Реал Мадрид» выдадут премию за победу в кубке Испании, в размере полтора миллиона долларов. Ах, почему я не играю в «Реале»? А ведь предлагали в прошлом году. В пивном баре на Невском проспекте. Я сидел в одиночестве за столиком, пил пиво и читал дурацкую книгу Сальвадора Дали о говне. Впрочем, с такими деньгами, как у него, – можно писать о чем угодно, и это издадут, и раскупят мудаки, типа меня. Я сидел, читал о говне и допивал тринадцатую бутылку пива. Пустые бутылки с моего стола не убирались, потому что официант тоже пил пиво за соседним столиком. На другой половине моего стола стояло еще восемь полных бутылок. И в этот момент ко мне за столик подсел еврей, похожий на немца (или немец, похожий на еврея) и представился сто двадцать восьмым тренером футбольного клуба «Реала» из Мадрида, который ищет талантливых молодых людей для своего клуба. Узнав о моих тридцати пяти годах, тренер заверил меня, что в «Реал» принимают до сорока. Необходимо только заполнить анкету, которую он разложил на столе перед моим носом, и сдать сто долларов на билет до Мадрида.
   К сожалению, у меня оставались последние десять рублей, о чем я и сообщил тренеру. Он очень огорчился тем, что «Реал» не получит такого ценного игрока, забрал свою анкету и пересел за соседний столик к официанту, которому было не меньше пятидесяти. Официант был пьянее, чем я. Поэтому он согласился на заманчивое предложение, заполнил анкету и выложил сто долларов. Тренер забрал деньги, пожал ему руку и сказал:
   – Поздравляю вас с зачислением на должность левого полузащитника «Реала». Завтра ровно в десять ноль-ноль жду вас в аэропорту, с вещами. А сегодня больше не пейте, потому что работники «Реала» не пьют алкоголя.
 
   По телевизору сказали, что Дантес и Пушкин опять стреляли друг в друга недалеко от Черной речки и опять с тем же результатом. И это будет повторяться каждый год.
 
   Я русский человек, но быстрой езды не люблю, потому что я тот человек, на котором ездят все, кому не лень. И если бы Николай Васильевич Гоголь познакомился со мной поближе, он вписал бы меня в ряд своих отрицательных персонажей (других у него не было). Но Гоголя к себе в гости я не приглашаю, потому что человек мужского род, не познавший женщину и всю жизнь занимавшийся онанизмом, вряд ли нормален.
 
   Леня любит Веру Николаевну, Вера Николаевна любит своего мужа Ивана, Иван любит Галю, а Галя любит Марту. Для того, чтобы цепочка замкнулась, не хватает еще одного мужчины, которого любила бы Марта, а мужчина, конечно же, любил бы Леню. Но такого мужчины, к сожалению, не было. (После просмотра фильма об Иване Бунине)
 
   Если у вас плохое настроение, то сходите в баню, попарьтесь как следует, поплавайте в бассейне и настроение нормализуется. Я прислушался к совету внутреннего голоса и пошел в баню. Купил у входа можжевельниковый веник. Кстати, он не зря выглядит таким устрашающе колючим, потому что сколько его не распаривай в кипятке, все равно колется, но для людей с толстой кожей это не страшно. А людям с тонкой кожей лучше не рисковать.
   Я купил билет и прошел в отделение. Банщик куда-то убежал, поэтому, оставив билет на его столе у входа-выхода, я занял свободное место, вообще-то все места, кроме одного были свободными, быстренько разделся, взял веник и пошел в моечную. Среди множества свободных тазиков, выбрал один, вымыл, уложил в него веник и залил кипятком. Оставив веник распариваться, я прошел в парилку. На скамеечке сидел огромный толстый японец тридцати-шестидесяти лет с длинными волосами, похожий на борца сумо. Две жирных груди лежали на огромном животе, который свешивался между жирных ляжек и закрывал его мужское достоинство. Японец посмотрел на мой пенис, заулыбался и сказал:
   – Здрасьте, мужчина.
   – Здрасьте, – ответил я и сел на соседнюю скамью.
   Пар был очень хорошим. Посидев несколько минут, я сходил за веником, вернулся на свою скамеечку и начал осторожненько париться можжевельниковым душистым чудом. Сильно им не похлещешься, потому что можно пораниться. Японец, увидев можжевельник, сделал большие глаза и спросил:
   – Не больно елкой, а?
   – Это не елка, а можжевельник. У меня толстая кожа, поэтому не больно.
   – У меня тоже толстая кожа. Можно мне попробовать?
   Я встал со скамейки, подошел к японцу и начал тихонечко его стукать по влажной могучей спине. Он снова уставился на мой пенис и, рассмотрев на нем шрамы, спросил:
   – В каких боях этот красавец отличился?
   – Это моя вторая жена, королева Марго, делала миньет и так увлеклась, что укусила. А укусы женщин плохо заживают.
   – Не хуже, чем укусы мужчин.
   – Возможно.
   – Да нет, определенно. Мой муж укусил меня за ягодицу – если хотите, можете взглянуть, – дак потом заживало полгода.
   Когда японец заговорил о своем муже, я не удивился, потому что уже встречался с гомосексуальными семьями, они такие же проблемные, как и гетеро.
   – Скажите, а вас не Александром зовут?
   – Александром.
   – И вам тридцать шесть лет?
   – Да.
   – И вы учились в школе номер семьдесят два Калининского района?
   – Да.
   – Сашка, здравствуй, ты что, меня не узнаешь? Негодяй, мы же учились в одном классе. Ха-ха-ха!
   Японец засмеялся и шлепнул меня по бедру. А я смотрел на него и не мог вспомнить, кто же это такой. Толстых мальчиков у нас было двое. Один погиб, а второй похудел и полысел. Вообще-то у меня хорошая зрительная память, но трудно определить, кого же из наших милых стройных мальчиков жизнь превратила в огромную жирную жабу. Я смотрел и не узнавал. Бывший одноклассник засмеялся и сказал:
   – Все равно не угадаешь. Из наших меня никто не узнает. После того как я родила тройняшек, так сильно располнела, что сама себя не узнаю. Сашка, а ведь на выпускном балу я была принцессой, а ты – принцем.
   И тут я наконец-то обратил внимание на ее великолепные огромные карие глаза, которые волновали очень многих мальчиков нашей школы. Они остались прежними, а Наташка-принцесса исчезла, превратившись в жирную жабу, могучего японца, борца сумо. Выходит, я как всегда все перепутал и зашел в женское отделение, впрочем, пар там был очень даже неплохим.
 
   Как говорил один искусствовед по интересам и грузчик по труду: «Трудно отличить Пикассо от Шишкина в темной комнате».
 
   Говорят, берег Финского залива, граничащего с Петербургом, напоминает о марсианских пейзажах. Съездил, посмотрел: абсолютно не похож. На Марсе нет такого огромного количества мусора, во всяком случае, в тех местах, где был я.
 
   Познакомился с девушкой Наташей. Она мечтает выйти замуж за богатого, умного и красивого. Меня это, конечно же, удивило. Ей же никто не позволит выйти замуж одновременно за троих.
 
   Что за могущественный голос позвал Поля Гогена? И, услышав этот голос, он бросил жену, детей, хорошо оплачиваемую работу во Франции, и уехал на Таити писать /создавать/ картины.
 
   Позвонила Диана. Я так сильно ей обрадовался, что заплакал. Хорошо, что она не могла этого видеть. Мы не общались уже целые сутки, но я скучаю по ней, как будто мы не виделись полгода. Словно прочитав мои мысли, она заговорила о том же:
   – Сашенька, я так сильно по тебе соскучилась, словно мы не виделись тысячу лет. В прошлый раз я наговорила тебе много лишнего. И теперь до ужаса боюсь, что ты запрезираешь меня, похотливую тигрицу, и бросишь.
   – Я не могу тебя бросить, потому что ты – самое дорогое, что у меня есть.
   – Многие мужики говорили мне то же самое, но все от меня сбежали.
   – А от меня сбежали по очереди все мои жены, певшие мне о любви и верности.
   – Я очень им за это благодарна.
   – Я тоже.
   – А я купила новое платье. Называется «Черная ночь Парижа». Работа одного известного французского мастера.