Шах Эдди. Манчестер Блю

   – У меня вопрос, – сказал советник-тори. – Сестра тоже была под воздействием наркотиков?
   – У нас пока нет медицинского заключения. Но по нашим сведениям, да, была. Они оба приняли стимулирующее средство, и присутствующие на дискотеке подтвердили это.
   – Кто там торгует наркотиками?
   – Что вы имеете в виду?
   – Пушеры из Мосс-Сайда? Мало всей этой стрельбы, беспорядков, так еще и наркотики идут из Мосс-Сайда?
   – Насколько нам известно, да.
   – Газеты писали, что, по словам окружающих, девушка вышла вслед за пушером. Что это он дал ее брату наркотики с какими-то добавками, которые и убили его.
   – Наше расследование установило то же самое.
   – Но газеты говорят, что пушер был не черный, а китаец.
   – Никто не может утверждать этого с уверенностью. Но там был китаец, который торговал наркотиками. В этом нет ничего необычного. Многие из них покупают небольшие партии у пушеров и перепродают.
   – Кто-нибудь видел его прежде?
   – Нет.
   Некоторое время стояла тишина, потом вступил еще один советник-тори:
   – И как вы считаете, начальник полиции, разгорается война между бандами?
   – У нас нет такой уверенности.
   – Это ваш вечный ответ, – встряла Спенсер. – Вы ни в чем не уверены.
   – Для этого нужно время. Но если вы мне велите кинуться грудью на...
   – Это было бы вашим первым настоящим поступком, – съязвила она.
   – Я не исключаю, что между наркобандами может вспыхнуть война. Или... кто-то пытается заставить нас поверить в то, что она началась.
   – Кто же? – спросил тори.
   – Честно говоря, я и сам не знаю.
   – Давайте не отвлекаться от темы, – нетерпеливо произнесла Спенсер.
   Но Соулсон не желал сдаваться. Зная, что это ее бесит, он мило улыбнулся:
   – Если бы у нас было больше средств, мы, возможно, продвинулись бы намного дальше.
   – У вас достаточно средств. Как могло произойти, что даже в Лондоне нет такого насилия, как у нас? Наш город стал первым в стране по распространению и потреблению наркотиков. Может быть, у вас не больше средств, чем у других, но и не меньше.
   – Дело в том, что у нас проблемы посложнее, чем у других.
   – Это я уже знаю из вашей речи на обеде. У вас это очень здорово получается, особенно перед телекамерами.
   – Я говорю то, что чувствую.
   – Ну и кто же вы, лев или газель?
   Соулсон улыбнулся, но было видно, что эта особа явно его раздражала. Прежде чем он успел ответить, вдалеке раздался взрыв.
   – Что такое, черт возьми? – произнес советник, вставая, чтобы подойти к окну.
   – Скоро мы это выясним! – выкрикнула Спенсер, не желая оставлять Соулсона в покое. – Я бы хотела услышать, что собирается предпринять начальник полиции в отношении ситуации с наркотиками. – Когда присутствующие успокоились, Спенсер бросила взгляд на Соулсона. – Итак?
   – Я убежден, что последнее происшествие как-то связано с наркобандами. Эти вечеринки с наркотиками, к сожалению, становятся частью нашей культуры, и положение не изменится до тех пор, пока мы не объявим их вне закона, пока не сможем на законном основании пресекать их и как следует наказывать организаторов. Правда, то, что произошло, к этим вечеринкам отношения не имеет, здесь было вторжение одной банды на территорию другой.
   – В газетах упоминались Триады, – вставил советник – либеральный демократ.
   – Возможно. Но я уверен, что произошло именно так.
   – Неужели ваша разведка ничего не обнаружила?
   – Нам известно, что в городе действуют Триады, а также крупная группировка из Мосс-Сайда. Стоит ли говорить, что и в ту и в другую организацию практически невозможно проникнуть. Мы даже не можем использовать полицейских, принадлежащих к этим этническим группам. Общины слишком малы, и каждый чужак будет на виду.
   – Вам нужен Грязный Гарри^[13], – последовало едкое замечание с другой стороны стола. – И тогда ковбои Соулсона быстро наведут порядок.
   – Вооружить полицию – это не единственный способ решения проблемы, – сказала Спенсер. – А вам бы небось этого хотелось, а? – обратилась она к Соулсону.
   Соулсон подумал о Джимми.
   – Нет, – солгал он. – Вооруженные полицейские могут быть использованы только в крайнем случае. Против наркобанд или террористов, Мосс-Сайда или ИРА – не важно. И все-таки оружие лишь усугубляет дело. В этих случаях страдают невинные люди.
   Дверь открылась, и в зал вошел посыльный. Подойдя к Спенсер, он зашептал ей на ухо. Спенсер встала:
   – На Портленд-стрит рядом с Чайнатауном взорвана бомба. Есть пострадавшие.
   Заседание прервалось, Соулсон поспешил вниз, где его ждал автомобиль. По дороге к Портленд-стрит в машине раздался телефонный звонок. Джоб протянул трубку Соулсону, сидевшему на заднем сиденье.
   Звонил Армитедж:
   – Ты слышал о взрыве?
   – Как раз туда еду. По линии терроризма не было звонков? – Соулсон имел в виду специально выделенные номера телефонов, по которым звонили члены ИРА и других террористических организаций после совершенного ими очередного взрыва.
   – Пока нет. Никто не заявлял о своей ответственности.
   – Выезжай как можно скорее. Увидимся на месте.
   Он передал трубку Джобу и закрыл глаза. Возможно, это дело рук ИРА. Только этого еще и не хватало, мало ему войны между наркобандами, мало ему Спенсер...
   Ну почему, черт возьми, неприятности всегда наваливаются все сразу?

* * *

   Отель «Мидленд»
   Манчестер
   Маршалл смотрел по телевизору репортаж с места кровавой драмы.
   Пятеро погибших и сорок пять тяжело раненных. На тротуаре с интервалом в сорок ярдов были установлены замаскированные в целлофановых пакетах и управляемые по радио три взрывных устройства. Среднее сработало как раз в тот момент, когда мимо проезжал двухэтажный автобус, и пробило дыру в его стенке, трое были убиты на месте. Автобус тряхнуло и стало заносить, пассажиры попадали с сиденьев, но, к счастью, он не перевернулся, иначе жертв было бы намного больше. Третье устройство было установлено у стены китайского ресторана, взрыв повредил кладовую. Если бы оно находилось на двадцать ярдов дальше, то разнесло бы обеденный зал и погибли бы многие из находившихся там китайцев.
   В кадре возник Соулсон, отвечающий на вопросы. Он мало что мог сообщить и в основном выражал сожаления по поводу трагедии. Рядом стоял Армитедж. Старая команда, подумал Маршалл. Степенная. А впрочем, не настолько уж старая и степенная, если пригласила его, Маршалла.
   Спустя два часа зазвонил телефон. Звонил Фредди Утка. Он хотел встретиться.
   Через полчаса Маршалл вышел из гостиницы и сквозь сгустившийся туман направился к бывшему Центральному вокзалу, где теперь располагался выставочный зал. В горле запершило, и он кашлянул. Не хватало еще простудиться. Он представил шмыгающий нос и надсадный кашель. Черт, он даже забыл, когда простывал в последний раз. Его ждал черный «БМВ» с темными стеклами. Он влез на заднее сиденье и увидел трех китайцев, двоих впереди и одного сзади. Маршалл не перемолвился с ними ни словом, это были простые исполнители, посланные, чтобы его сопровождать. Завязывать глаза ему не стали, значит, они направляются в какое-нибудь общественное место. Если бы встреча была тайная или состоялась у кого-нибудь на дому, ему наверняка не позволили бы наблюдать за дорогой, даже в густом тумане. Маршалл не считал, что ему угрожает опасность, хотя эти трое, возможно, профессиональные убийцы. Прежде Фредди Утка захочет выяснить, что же все-таки ему известно.
   Маршалл уселся поудобнее. Они обогнули перекрытый после взрыва бомбы Чайнатаун, где продолжали работать ремонтные бригады и следователи из полиции, и двинулись на юг по Кингзуэй. Выехав из Манчестера, миновали Вилмслоу и направились к деревне Чешир, к обрыву Элдерли. Машина стала подниматься по крутому склону, ведущему к небольшому утесу в центре Чеширской равнины, именем которой и названа деревня. На стоянке для автотуристов, приезжающих в эти живописные места, сейчас находились только два автомобиля марки «БМВ». Машина въехала на площадку и остановилась у тропинки, ведущей через лес к обрыву.
   – Есть оружие? – спросил один из сопровождающих, для острастки приставляя к боку Маршалла острое лезвие ножа.
   Тот отрицательно покачал головой и закашлялся – влажный ночной воздух усугублял его состояние. Маршалл не стал брать с собой «глок». Его бы все равно отобрали, и вряд ли вернули обратно, даже если бы и захотели иметь с ним дело.
   Сопровождающий обыскал его и велел выйти. Снаружи Маршалла ожидали трое китайцев, они обыскали его еще раз. Эти были вооружены, у одного через плечо висел автомат «узи». Убедившись, что Маршалл чист, жестом предложили следовать за ними. Пошли через лес вверх по тропинке, ведущей к обрыву. Стоял густой туман, и Маршалл дважды споткнулся о корни деревьев.
   Фредди Вонг ждал на утесе у самого обрыва. С ним был еще один человек, маленький и толстый, замотанный шарфом, чтобы не быть узнанным. Маршалл сразу понял, что это и есть главный. Сопровождающие отстали, и последние несколько ярдов Маршалл прошел один, зная, что находится под прицелом и стоит ему сделать резкое, угрожающее движение, как раздастся выстрел. В густом тумане среди деревьев он разглядел силуэты мужчин. Насчитал четверых, но, возможно, их было больше. Один неверный шаг – и ему конец.
   – Пожалуйста, остановитесь там, мистер Маршалл, – сказал Вонг, когда до них оставалось ярдов пять.
   Место было выбрано со знанием дела. Маршалл оказался в полосе лунного света, пробивающегося сквозь ветви деревьев.
   – Вы знаете, что это за место?
   – Похоже, здесь живет нечистая сила.
   – Совершенно верно. В Вальпургиеву ночь тут собираются ведьмы на встречу с дьяволом. Если вы верите в подобные вещи.
   – А вы?
   Вонг усмехнулся:
   – Раньше они сбрасывали людей вот с этого обрыва, принося их в жертву. А сейчас на своих шабашах только лясы точат. Скажите, мистер Маршалл, вы дьявол?
   – Нет. Я всего лишь человек, который может помочь вам решить ваши проблемы.
   – Итак, вы продолжаете утверждать это.
   – Кто это с вами?
   – Коллега.
   – Как знать, а может, он из полиции? – сказал Маршалл, отлично осознавая всю вздорность подобного утверждения.
   – Но я тоже не уверен, что вы не полицейский.
   – Я должен знать, кто он.
   – Он представится, если в этом будет необходимость.
   – С кем мне говорить, с ним или с вами?
   – Со мной.
   – Все же мне необходимо знать, кто он.
   – А я сказал – нет. Это вы к нам обратились. Вы хотите что-то продать. И это вы должны убедить нас вступить в сделку, а не наоборот.
   – Я думаю, это Генри Лип.
   – Догадки могут плохо для вас кончиться, мистер Маршалл.
   – Возможно. Но я хочу, чтобы вы, мужики, знали: у меня самые серьезные намерения. Я не какой-нибудь фраер, который пытается вас наколоть.
   Генри Лип снял шарф и, выступив вперед, встал рядом с Вонгом.
   – Теперь, мистер Маршалл, если вы нас не убедите, живым вам отсюда не уйти.
   – Я знаю.
   – Вы действуете как полицейский, а не как уличный торговец наркотиками.
   – У нас одна цель. Просто мы идем к ней с разных сторон.
   – Какая цель?
   – Контроль над распространением наркотиков в Европе. Всех наркотиков: героина, который вы уже контролируете... и кокаина.
   – А я думал, вы интересуетесь изумрудами, – саркастически заметил Вонг и под суровым взглядом Липа, явно недовольного его фамильярностью, тут же пожалел об этом.
   – Ну ладно, – сказал Маршалл. – Хватит валять дурака. Лучше перейдем к делу.
   – Кто вы, мистер Маршалл? – спросил Лип. – Я не намерен вести разговор с вами до тех пор, пока не получу ответа на этот вопрос.
   – Бывший агент УБН.
   – Что значит «бывший»?
   – Уже несколько месяцев, как я там больше не работаю. – Он снова закашлял.
   – У вас плохой кашель. Не следует запускать. Почему вы ушли оттуда?
   – Разочаровался. Я пытался прошибить головой стену. Пока я боролся за Дядю Сэма и свободу, остальные тем временем зарабатывали репутацию и деньги. Те, на улице, зарабатывали за день больше, чем я за год. Мы брали одного, а тысячи других подонков продолжали жить, бля, как миллионеры. Потом я потерял своего напарника. Знаете, что с ним сделали эти колумбийцы? Они, сволочи, сняли с него кожу, как кожуру с банана. И, бросив его умирать, вырезали всю его семью. Двоих детей и жену. Вот тогда-то я и потерял веру.
   – Почему вы решили, что нам это интересно?
   – Вы когда-либо слышали о так называемом отработанном материале?
   – Нет.
   – Это конфискованные нами наркотики, которые затем направляются на специальные государственные предприятия для уничтожения. Такие заводы есть во многих штатах. Однако в течение многих лет ребята утаивали часть наркотиков и хранили их в надежном месте. Утаивали понемногу, так, чтобы не было заметно. Кроме того, мы иногда конфисковывали партии, но не заводили на них документов. Со временем скопилось огромное количество наркотиков, причем самого лучшего качества. Знаете, сколько мы имеем? Более двух тысяч килограммов, готовых к реализации. – Он наблюдал за их реакцией. Эти восточные деятели оказались не такими уж непроницаемыми: на их лицах читалось выражение алчности. – Достаточно, чтобы завалить любой рынок. 50 миллионов фунтов оптом, а при розничной продаже – больше 100 миллионов. – Он сделал паузу, давая им возможность переварить сумму. – Причем там, похоже, намного больше двух тысяч килограммов. Просто мне назвали эту цифру. Эти ребята знают меня давно, но все равно пока еще не могут доверять мне полностью.
   – Если вы ушли из УБН всего несколько месяцев назад, то как же это вам удалось так быстро войти в эту группу? – спросил Вонг.
   – Их там всего несколько человек. Они знали, как я потрясен смертью Ронейна.
   – Ронейна? – перебил Лип.
   – Да, это мой напарник. Видя, как я переживаю, они сами обратились ко мне.
   – А вы решили обратиться к нам.
   – Да.
   – Так вот сразу?
   – Мы о вас все знаем. У нас есть сведения обо всем на свете. Я уже говорил, мои компаньоны считают, что колумбийцы через Манчестер хотят прорваться в Европу. Нас слишком мало, чтобы создать распределительную сеть. Зато у нас есть готовый товар. Мы решили, что вы были бы идеальными партнерами.
   – Прелестная сказочка.
   – Еще бы! Я миллион таких знаю. – Маршалл снова закашлял. Продолжительный разговор на открытом воздухе раздражал горло и вызвал приступ частого сухого кашля.
   – Не очень-то правдоподобно. Вам не кажется? – произнес Лип, когда Маршалл перестал кашлять.
   – Не верите. Черт возьми, да здесь каждый всеми силами старается прорваться на рынок.
   – А почему мы должны вам верить?
   – Если не поверите, черные выбьют из вас все дерьмо.
   – Мы способны справиться с ними.
   – А с ирландцами?
   – При чем здесь ирландцы?
   – А кто, по-вашему, взорвал бомбу на Портленд-стрит? – Маршалл попытался выдать слухи за факт.
   – Это политическая акция.
   – Черта с два! – Маршалл шмыгнул носом. – Ирландцы заодно с черными. Вы что, действительно думаете, что эти ребята сумели создать такую дисциплину, а? В Мосс-Сайде появилась самая настоящая террористическая армия, готовая в любой момент схватиться с кем угодно. У них есть оружие, взрывчатка – вполне достаточно, чтобы развязать небольшую войну. И вы станете их первой жертвой.
   – Вы можете это доказать?
   – А что тут доказывать? Надо бить первыми. Неужели не видите, как далеко все зашло? Здесь ведь не только Мосс-Сайд, но еще и ИРА, а за ней стоят колумбийские деньги. Вот что вам угрожает.
   Некоторое время стояло молчание, потом заговорил Генри Лип.
   – Так, значит, ваш товар...
   – Две тысячи килограммов.
   – Да, он уже здесь?
   – Нет. Пока еще в Штатах. Но мы можем переправить его сюда.
   – Вот когда переправите, тогда и поговорим.
   – Нет, не пойдет. Получается, вы ничем не рискуете. А мы должны знать, что вы с нами. И потом, мы вовсе не собираемся отдавать вам сразу все. Чтобы подорвать здешний рынок, не нужно две тысячи килограммов. Вполне достаточно и пятисот. А остальное вы используете где-нибудь еще, в любом другом районе мира. Мы согласны на это, лишь бы посильнее ударить по колумбийцам.
   Лип засмеялся:
   – И к тому же вы, наверное, желаете получить деньги вперед?
   – Я не настаиваю. Товар нам ничего не стоил, разве что какие-то расходы на хранение. Уж мы-то знаем, как понадежнее упрятать так, что никто не найдет. Мы ведь одновременно и егери и браконьеры.
   – И какого же риска вы от нас ожидаете?
   – Начните действовать. Бейте их. Прижмите так, чтобы у них сопли потекли. Покажите, что вы достойные партнеры.
   – Стать террористами. Нам это не подходит, мистер Маршалл.
   – Не я устанавливаю правила. А как же насчет убийства той девчонки и ее брата прошлой ночью? Мне кажется, это ваших рук дело.
   – Мы тоже не устанавливаем правил. Что-нибудь еще, мистер Маршалл?
   – Вы проверили мой образец?
   – Хорошее качество. Настоящие изумруды.
   – У меня есть еще. Могу вам дать на пробу.
   – Сколько у вас?
   – Три-четыре килограмма. Доказать, что у нас серьезные намерения.
   – Мы подумаем. И дадим вам знать.
   – Прекрасно. Надеюсь, вы отвезете меня обратно в Манчестер?
   – Не беспокойтесь, мистер Маршалл. Вам не понадобится метла, чтобы туда добираться.

* * *

   На обратном пути он попросил шофера высадить его в Мосс-Сайде. Пусть китайцы теряются в догадках, мол, какого черта ему там надо после встречи с ними? Шофер остановился перед въездом в район. Правило соблюдалось неукоснительно: китайцам в Мосс-Сайде не появляться. Маршалл остановил такси и велел ехать на Принсес-Паркуэй.
   Ему была известна улица, где она работает: он узнал это из отчетов, которые приносил Армитедж. Пошел мелкий дождь, и туман стал рассеиваться. В дежурной аптеке на углу Маршалл купил пачку бумажных салфеток и лекарство от кашля. Выйдя из аптеки, высморкался в салфетку и направился к первой попавшейся девице. Она была толста и страшна, и Маршалл надеялся, что она здесь не единственная.
   – Я ищу женщину, – сказал он.
   – Я здесь, красавчик. – Распахнув пальто, она продемонстрировала толстые ляжки, обтянутые красной мини-юбкой из искусственной кожи.
   – Мне нужно нечто особенное, а не такая, как ты, крошка.
   – Разве можно судить, не попробовав? – произнесла она, быстро запахивая пальто.
   Он вынул из кармана 20 фунтов и протянул ей.
   – Эту женщину зовут Шерон. Ее имел один из моих приятелей. Судя по его рассказам, она именно то, что мне нужно.
   – На кой она тебе? Я делаю то же самое. Даже еще и получше. Ты американец?
   – Да. Но я хочу Шерон.
   – У тебя нет вкуса. – Она протянула руку за деньгами.
   – Погоди, – сказал он, отодвигая купюру. – Скажи сперва, где мне ее найти?
   – Вон там. – Она указала на группу девиц, стоявших на улице ярдах в пятидесяти. – Она в зеленом пальто с меховым воротником.
   Маршалл отдал ей деньги и пошел сквозь туман в указанном направлении. Улица была пустынна: ни машин, ни пьяных искателей ночных приключений. Увидев его, девушки распахнули пальто, демонстрируя товар лицом. Он направился прямо к женщине в зеленом.
   – Ты Шерон? – спросил он.
   – Да, – настороженно ответила она. – Что тебе надо?
   – Мой приятель говорил, что ты самая лучшая.
   – У него есть вкус. А ты не полицейский?
   – Даже если и полицейский, все равно не скажу.
   Она засмеялась.
   – Ладно, а то я не какая-нибудь блядь. – Она взяла его под руку. – Пойдем, и расскажи мне, что же понравилось твоему приятелю. Я сделаю для тебя то же самое. – Она повела его через улицу по направлению к домикам с террасами.
   Тут на углу он увидел полицейскую машину без опознавательных знаков.
   Несомненно, это была полицейская машина, так как на переднем сиденье рядом с водителем сидела Джилл Каплз. Маршалл видел, как она потрясена.
   Но сделать уже ничего было нельзя. Маршалл прошел мимо под руку с Шерон. Он изо всех сил старался не обернуться, представляя, что сейчас творится в душе Джилл. Шерон привела его в один из домиков.
   Они поднялись по узкой лестнице на второй этаж в комнату, где она жила и принимала клиентов. Комната была большая и, как он и предполагал, неопрятная. По одну сторону располагалась широкая кровать, по другую – потрепанный старый диван и два кресла. В углу работал телевизор самой последней модели, показывали какой-то ночной фильм. Его всегда поражала убогость, в которой жили эти девицы. Хотя сами они, казалось, были вполне довольны. И Шерон не исключение. Он знал, что ее родной брат богат, однако позволяет ей жить в этом гнусном месте, заставляет торговать своим телом, да еще и отбирает у нее деньги.
   – Что же так понравилось твоему приятелю, что и тебе захотелось? – Она улыбнулась, снимая зеленое пальто и демонстрируя облегающий шерстяной коричневый свитер.
   – Он говорил, ты много чего умеешь, – ответил он без энтузиазма. Несколько месяцев назад он бы с головой окунулся в этот омут разврата. А сейчас перед его мысленным взором стояло только искаженное болью лицо Джилл.
   – Если хочешь поиметь меня в лучшем виде, тебе это обойдется в полсотни.
   – Нет проблем, – сказал он, доставая из бумажника несколько банкнот. Она взяла деньги и сунула их куда-то за телевизор. Повернулась и, поднимая руки вверх, стянула с себя свитер. Ее большая грудь явно знавала лучшие времена. Он надеялся, что она не станет снимать лифчик, но пришлось разочароваться. Шерон расстегнула застежку и груди упали на живот.
   – Большие, а? – спросила она кокетливо.
   – Да. Обалдеть. – Он пожалел, что оказался здесь. Из носа текло не переставая. Маршалл достал бумажный носовой платок и высморкался. Проклятая простуда его просто доконала. – Послушай, прежде чем начнем, может, дашь мне что-нибудь?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Сама знаешь, какой-нибудь порошок.
   – Наркотики? Но это противозаконно.
   – Зато весело. После них я готов хоть целую вечность...
   – Целая вечность тебе обойдется больше пятидесяти.
   – Согласен. Только сперва я хочу увидеть, насколько ты хороша в постели.
   Она на секунду задумалась, затем кивнула.
   – Но только с наркотиками будет стоить намного дороже. И деньги вперед.
   – Ну что ж. Сколько?
   – Две сотни.
   – Дороговато.
   – Не хочешь – не бери.
   – Черт, две сотни. Многовато будет.
   – Это то, во что они мне обошлись. Я с этого ничего не имею, – солгала она.
   – Во, черт возьми! – Он снова вытащил свой бумажник и отсчитал несколько купюр. Она взяла их и опять пошла к телевизору.
   – А где наркотики? – спросил он.
   – Я не собираюсь давать тебе наркотики, тем более их рук в руки. Подождем до лучших времен.
   – Привет, мы договорились, что...
   – Успокойся. У меня нет наркотиков. Но, возможно, кто-нибудь оставил здесь кое-что. Посмотри-ка вон там, в верхнем ящике. – Она показала на комод, стоявший рядом с кроватью.
   Маршалл усмехнулся над глупостью происходящего: таким образом она хотела показать свою непричастность к наркотикам на случай, если он окажется полицейским. Он подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Там оказалась небольшая кучка желтоватого, склеенного, словно пластилин, кокаина. Забрав кокаин, он положил его на столик перед телевизором. Затем оторвал клочок газеты, расстелил на столе и перенес туда пластинку кокаина.
   – Это не все тебе, – предупредила она. – Можешь понюхать только один раз.
   – Мне больше и не надо, дорогая, – сказал он, доставая из кармана маленький острый нож. Отделив небольшой кусочек кокаина, он стал его толочь до тех пор, пока тот не превратился в мелкий порошок:
   Нагнувшись так, что груди ее нависли над столом, Шерон забрала оставшуюся пластинку.
   – Я вижу, ты знаешь, что делаешь, – сказала она, выпрямляясь. Затем прошла к комоду и спрятала кокаин обратно. А Маршалл вынул двадцатифунтовую купюру и стал ее скручивать в тонкую трубочку.
   – Не желаешь? – спросил он Шерон.
   – Я не потребляю это дерьмо. Угощайся сам.
   Давно уже ему не доводилось принимать кокаин. Когда-то в молодости, даже в первые месяцы работы в УБН он иногда понюхивал. Это помогало при сильной усталости и упадке сил. Затем, когда он вдруг обнаружил, что начинает страдать без наркотика, испытывая сосущее чувство в желудке и сильные головные боли, решил бросить это дело навсегда. С тех пор он находил спасение исключительно в сексе. Однако сейчас, после встречи с Джилл, ему меньше всего хотелось трахаться с этой ужасной женщиной. Кокаин неожиданно показался лучшим выходом из положения. Кроме того, он решил заначить небольшую порцию для анализа, чтобы проследить его происхождение. Он пожал плечами и уже собирался было вдохнуть тоненькую полоску лежащего перед ним порошка, как вдруг безо всякого предупреждения распахнулась дверь.
   Он был на редкость огромен. Маршалл моментально его узнал, вспомнив фотографии, которые приносил Армитедж. Абдул Парас.
   Познакомьтесь с самим дьяволом.
   – В чем дело, черт возьми? – возмущенно воскликнул Маршалл, поднимаясь из-за стола со свернутой в трубочку купюрой в руке.
   Парас усмехнулся. Он часто заходил к Шерон, когда у той бывали клиенты, нисколько не считаясь с этими придурками, только и годными на то, чтобы отстегивать бабки. И ладно, лишь бы сестра не сидела на его шее. Хорошо еще, в этот раз она оголила только сиськи, а то он часто заставал ее в куда более рискованных ситуациях.