Шалимов Александр Иванович. Пир валтасара

   Тёмной дождливой ночью, накануне дня, когда американцы собирались в очередной раз выбрать президента своей страны, был ограблен один из частных банков в столице штата Колорадо Денвере. Банк не из крупных; известно было, что он финансировал строительные подряды, какие-то изыскания в Гранд-Джанкшене, у подножия Скалистых гор. Факт ограбления не сразу привлёк внимание и стал достоянием широкой гласности. Может быть, кому-то показалось неудобным превращать в сенсацию ограбление не очень большого банка в канун президентских выборов. Тем не менее, ограбление относилось к разряду сенсационных… Грабители проникли в помещение банка с крыши. Отключив каким-то образом сигнализацию, они очистили сейфы на верхних этажах, а потом спустились по главной лестнице вниз, очевидно рассчитывая попасть в подвалы. Тут их увидел один из охранников. В возникшей перестрелке этот охранник и один из грабителей были убиты. Как ни странно, остальные охранники — а их было ещё четверо — ничего не слышали за игрой в покер. Трупы своего товарища и одного из гангстеров они обнаружили на главной лестнице уже под утро, после чего подняли тревогу. Грабителей, по-видимому, забрал с крыши вертолёт, хотя ночью шума моторов никто в окружающих банк домах не слышал. Опустошённые сейфы в кабинетах директора банка и двух вице-директоров были оставлены открытыми. Замки их были в полной исправности, и каким образом их удалось открыть, а также как были открыты бронированные двери, ведущие в кабинеты, осталось загадкой. Никаких следов грабителей, кроме трупа одного из них, не было обнаружено. Личность убитого полиция установила без труда. Это был гаитянин Марио Лукас по прозвищу «Беби», человек Иеремии Гебста — одного из «отцов» чикагской мафии. Разумеется, Гебст все начисто отрицал, уверяя, что уже несколько месяцев ничего не слышал о Лукасе. Тем не менее, Гебста арестовали, после чего был ограблен один из частных банков Чикаго, по слухам, принадлежавший Гебсту, а вслед за этим в Чикаго, Нью-Йорке и ещё в десятке городов северо-восточных штатов началась форменная война чикагской и нью-йоркской мафий, которая продолжалась несколько недель и стоила немалых жертв одной и другой стороне. И в этом случае американская полиция предпочла радикально не вмешиваться, ограничившись арестом нескольких главарей обеих сторон, которые, впрочем, были выпущены под залог вскоре после окончания «боевых действий». Виновники же денверского и чикагского ограблений, как и в подавляющем большинстве всех предшествующих случаев, обнаружены не были.
   Несмотря на то, что денверский банк не огласил похищенной у него суммы, его дирекция вскоре объявила о банкротстве, а бывший владелец банка, директор и один из вице-директоров скрылись. Второй вице-директор за несколько дней до этого погиб в автокатастрофе.
   В Штатах вся эта история не привлекла особого внимания лишь потому, что совпала по времени с перевыборами хозяина Белого дома, — газеты главное внимание уделяли финалу предвыборной баталии и событиям, которые происходили в штабах претендентов на избрание.
   Интерпол вначале тоже не заинтересовался ею. Банков в мире великое множество, и, в конце концов, их ограбления никогда не были чем-то из ряда вон выходящим. А волна ограблений, которой последние несколько месяцев весьма напряжённо и безуспешно занимались многие сотрудники Интерпола, берегов Северной Америки ещё не коснулась.
   Однако, когда Сэмюэл Бриджмен, только что возвратившийся из Осаки, обратил внимание своего начальника на определённые аналогии в развитии событий в Юго-Восточной Азии и в Северной Америке, руководство Интерпола приняло решение срочно командировать его в Денвер и Чикаго для консультаций с американскими коллегами.
   Спустя две недели Сэмюэл Бриджмен возвратился обратно и привёз с собой вполне созревшую и совершенно сенсационную гипотезу: виновники ограблений — инопланетяне.
 
   Стив узнал об этом из сообщений бразильского радио.
   — Бриджмен не так уж далёк от истины, — заметил он Тиббу, вместе с которым они сидели за утренним кофе.
   — Вот именно, — кивнул Тибб. — И если ему доверят руководство расследованием, кое-кого он сумеет найти.
   — Он не продвинется слишком далеко… Гангстеры всего мира всполошились, сообразив, наконец, что кто-то ворошит палкой в их муравейниках. Они удвоят осторожность. В этой ситуации у Интерпола нет шансов добиться чего-либо. А нам следует усилить активность. Ещё парочка хороших ударов ниже пояса, и «крёстные отцы» созреют окончательно.
   — Смотри, чтобы Бриджмен не испортил погоды.
   — Что-нибудь всегда можно придумать.
   — Игра вступает в такую стадию, когда на импровизацию больше нельзя полагаться.
   — Разве все, чем я до сих пор занимался, не было чистейшей импровизацией, в зависимости от обстоятельств?
   — Нет. Насколько мне известно, Стив, с самого начала у тебя существовал чёткий план. Импровизировал ты в рамках плана. Именно поэтому тебе сопутствовал успех.
   — Короче, что ты предлагаешь?
   — Сейчас надо выждать. Посмотрим, что предпримут «отцы» кланов и Бриджмен.
   — Снова он!
   — Смирись, Стив. С ним, видимо, придётся считаться. И ещё… — Тибб умолк и отпил глоток кофе.
   — Что ещё, старина?
   — Ещё не забывай Пэнки… Он дьявольски хитёр. И тоже хочет разыграть свою партию. События последних месяцев едва ли прошли мимо него. Идеи Бриджмена могут и его заинтересовать… Ты меня понял?
   — Да.
   — Он настойчиво добивается доступа для своих людей к кораблям. Ночью звонил Цвикк. Завтра по распоряжению Пэнки он встречает в Манаусе новую группу кандидатов в пилоты.
   — Опять во главе с Люцем?
   — Вероятно.
   — Отфутболишь и этих.
   Тибб очень серьёзно покачал головой:
   — Нельзя повторять дважды один приём. Прошлый раз я подробно изложил Люцу свои требования. Не сомневаюсь, он сделал все возможное, чтобы на этот раз кандидаты не были забракованы.
   — Что ты думаешь предпринять?
   — Я уже сказал Цвикку, чтобы в воскресенье он перебросил их на полигон.
   — В воскресенье — это через три дня. — Стив задумался.
   — А что предложил бы ты? — поинтересовался Тибб, выждав немного.
   — Устроить им «встречу» в Манаусе.
   — Можем навлечь подозрения… Люц — опытный ас. Он постарается избежать провокации.
   — Так не ждать же их сложа руки!
   — Предложи что-нибудь дельное, Стив.
   — О’кей! Предлагаю втравить в это Цезаря.
   — Каким образом? И главное, зачем?
   — У него давние счёты с Люцем. Он даже разыскивал Люца, когда мы впервые были на африканском полигоне. Тогда этот подонок где-то укрывался. Пэнки снова ввёл его в игру недавно.
   — Идея недурна, — кивнул Тибб. — Пэнки допустил оплошность. Надо все продумать и обсудить… Вечером позвонит Цвикк…
   — Только не слишком раскрывайся, — предостерёг Стив.
   — С ним можно. Он… надёжный товарищ. Кстати, — Тибб усмехнулся, блеснув двумя рядами отличных зубов, — он и о тебе все знает. Знает даже, что скрываешься в зоне.
 
   В четверг вечером, после разговора с Цвикком, план действий был окончательно согласован.
   — Итак, — резюмировал Стив, — завтра с заходом солнца вылетаем на Яву через Лондон. В Лондоне обстановка отличная: густой туман, изморось; бастуют работники аэропортов. После небольшой операции на Кэннон-стрит ты летишь дальше, в Суракарту на Яве, а я остаюсь в Лондоне…
   Тибб забарабанил пальцами по столу.
   — Остаюсь с Тео, — поспешил добавить Стив.
   — С Тео и с Шейкуной, — поправил Тибб.
   — Излишество, но пусть будет так… Взяв Цезаря, вы на следующую ночь возвращаетесь за нами в Англию. Встреча в Полночь у северных ворот кладбища Хайгейт. С севера к кладбищу примыкает открытая холмистая местность с кустарниками — площадки для игры в гольф; в это время там не будет ни одного живого человека.
   — Понял.
   — И в ту же ночь мы снова вернёмся сюда.
   — Да… Чтобы встретить Люца и его людей в Манаусе. Стив на мгновение задумался.
   — Это было бы самое лучшее, но решать будет Цезарь. Не исключено, что он захочет встретиться с Люцем на полигоне.
   — Будет достаточно времени, чтобы решить, — сказал Тибб. — Все ясно, и ты можешь отправляться спать.
   — А ты?
   — Пойду в ангары. Надо проверить кое-что на УЛАКе. Полет нешуточный. Лондон нашпигован радарными установками и всевозможными станциями наблюдения. Когда будем снижаться, нас засекут, вне всякого сомнения. Важно только, чтобы нашлось достаточно места на крыше этого здания на Кэннон-стрит. Там мы окажемся в мёртвой зоне.
   — Место найдётся, — успокоил Стив, — но я сейчас подумал о второй ночи. Если они о чём-то догадаются, то наверняка будут наготове… Может, место встречи выбрать подальше от Лондона?
   Тибб отрицательно покачал головой:
   — Не надо. Возле Хайгейта место отличное, я его хорошо знаю. Зайду с севера на бреющем полёте. Важно, чтобы вы там оказались вовремя.
   — Будем!
   «Целый день в Лондоне, — думал Стив, пробираясь по затянутой противомоскитной сеткой, полутёмной веранде к себе в комнату, — последний раз я был там весной минувшего года, и неизвестно, когда смогу очутиться снова. Значит… Значит, надо использовать этот шанс возможно полнее. Но там ли сейчас Инге?..»
 
   Сутки спустя УЛАК—пять, стремительно перелетев Атлантический океан, шёл на снижение над центром Лондона. На высоте семи километров вошли в облака.
   — Облачность до самой земли, — коротко доложил навигатор.
   — Хорошо, — отозвался Тибб. — Пункт посадки?
   — Есть — на главном экране.
   Стив, не поворачивая головы, скосил глаза на большой экран над пультом управления. Центр города просматривался необыкновенно чётко, словно с низко летящего вертолёта в яркий солнечный день. Знакомый лабиринт улиц Сити, купола собора Святого Павла, Кэннон-стрит. На крыше одного из домов по восточной стороне вспыхивала и пригасала зелёная точка. Стив вспомнил, как полтора года назад перед ним в последний раз распахнулись тяжёлые двери этого дома. Вспомнил ярко начищенную медную табличку у входа. Мысленно усмехнулся: если бы он мог предполагать тогда, что следующий визит состоится подобным образом.
   — Причаливание, — доложил второй пилот.
   — Давай, — послышался голос Тибба, — нет, третью опору под каменную трубу слева. Хорошо. Приготовиться к высадке. Вы двое останетесь на корабле. Остальные выходят.
   «Распоряжения второму пилоту и навигатору, — сообразил Стив. — Остальные — он сам, Тибб, Тео, Шейкуна и ещё эти двое, как их, Паоло и Санчо — „крёстные сыновья“ почтенного папы Джулиано, который и по сей день командует в Голливуде небольшой мастерской, где ремонтируются автомашины. Правда, кроме того, у него есть ещё вилла на Сицилии и пара отелей в Риме, но там, по словам Джулиано, давно заправляют его дочь и зять».
   Стив выбрался из кресла. Мысли тянулись, как клейкая лента. Кружилась голова. Он все ещё не может привыкнуть к полётам на УЛАКах. Дьявольски удобно, конечно, — быстро и никаких ожиданий в аэропортах, — но вот головокружение, черт бы его побрал…
   Стив глянул исподлобья на своих товарищей. «Нет, эти ничего — держатся, особенно Тибб… Его ничто не берет. Сейчас мы выйдем наружу, и промозглая лондонская сырость и холод все поставят на свои места».
   Так и случилось. Уже на трапе головокружение исчезло. Стив с наслаждением вдохнул влажный, с запахом бензина и прелых листьев воздух. Шепнул чуть слышно: «Ну, здравствуй, Лондон…»
   Дальше все пошло как обычно. Тео шествовал впереди с «электронной отмычкой», как Стив окрестил сложнейший магнитно-электронный аппарат ИМЭМ — гордость Тибба, — соединяющий в себе электронный индикатор с мощным магнитным манипулятором и миниатюрным счётно-решающим устройством — электронным мозгом высокого класса. «Электронное чудо» умещалось в небольшом чёрном футляре, висящем на груди у Тео. От футляра отходил вниз гибкий металлический щуп полутораметровой длины, который молено было в случае необходимости ввести в любую замочную скважину, а под верхней крышкой находилась компактная панель управления с несколькими верньерами и небольшим флюоресцирующим экраном. Тео подходил к закрытой двери, дотрагивался концом щупа до корпуса замка, вращал один из верньеров, и замок открывался сам мягко и бесшумно, при этом автоматически отключалась вся электрическая и электронная сигнализация в радиусе двадцати — двадцати пяти метров от ИМЭМа.
   Освещение в верхних этажах было выключено. Слабо светили лишь голубоватые ночные лампы на лестничных площадках да предупреждающие надписи вдоль коридоров: «Внимание, сигнализация включена». Надписи продолжали предупреждать, хотя в действительности вся система сигнализации была полностью нейтрализована ИМЭМом. В некоторых помещениях было довольно светло, — туда проникал жёлтый свет уличных фонарей с Кэннон-стрит.
   На четвёртом этаже Стив указал кабинет директора банка. С замком двери, ведущей из приёмной в кабинет, пришлось немного повозиться. Замок оказался с шифром, который ИМЭМ раскусил не сразу.
   — Что-то новое, — заметил Стив, пока Тео манипулировал с прибором. — Насколько помню, тут стоял обычный солидный английский замок, который открывался обычным ключом с фигурным вырезом на бородке.
   — Что-то новое будет внутри тоже, — немного нараспев сказал Тео, продолжая манипулировать щупом и верньером. Наконец дверь бесшумно отворилась.
   — Новый сейф, — объявил Стив, первым входя в кабинет. — Вот этот — самый массивный. Раньше его тут не было. Интересно, как его доставили сюда?
   — Стена ломал? — мрачно предположил Шейкуна. — Наверно, вот этот стена. Будем открывать?
   — Разумеется. Сначала его, потом остальные. — Стив с интересом разглядывал кабинет. — Знаешь, Тибб, тут все как-то изменилось. Мне даже кажется, что кабинет стал поменьше. Может, это от деревянной обшивки, — раньше её не было.
   — Под деревом сплошной металл. — Тео не отрывал взгляда от прибора, проводя щупом вдоль стен. — Металл — толщина четыре-пять дюймов. Кабинет бронирован.
   — И окна могут закрываться броневыми плитами, — добавил Паоло, обследовавший подоконник, — вот паз от них.
   — Ничего себе. — Стив покачал головой. — Зачем все это?
   — Похоже, ты не напрасно настаивал на операции, — заметил Тибб.
   — Интуиция…
   С большим сейфом провозились с четверть часа. Механизм оказался очень сложным, с тройным обеспечением. Наконец послышался последний щелчок, и Шейку на, повернув массивную рукоятку, медленно приоткрыл дверь. Сейф был почти пуст, только в верхнем отделении лежали две небольшие кожаные папки — жёлтая и коричневая. Шейкуна передал их Стиву. Стив раскрыл жёлтую, полистал.
   — Не то… Интимная переписка господина директора Ве-нуса. Стоило ради неё затаскивать сюда этого мастодонта. Положи на место, Шейкуна.
   — Быстрее, — торопил Тибб. — Если туман поднимется, У ЛАК могут разглядеть из окон высотных зданий.
   Пока открывали второй сейф, Стив углубился в изучение документов коричневой папки. Вдруг у него вырвался возглас изумления:
   — Ого, тут кое-что интересное: расписки господина Герберта Люца. Так-так… Копия письма швейцарскому банку… Ну и ну… Счета ОТРАГа… Это захватим с собой. В мешок её, Шейкуна!
   — Быстрее, быстрее, — торопил Тибб.
   — Во втором только деньги, — сказал Санчо. — Пачки денег в крупных купюрах. Доллары, фунты, марки. Очень много денег. Ужасно много.
   — Тоже в мешки, — решил Стив, — существует правило: нельзя отказываться от денег, сваливающихся как снег на голову, если не хочешь прослыть сумасшедшим… Пусть думают, что было обычное ограбление. Интересно, зачем он держал такую уйму денег тут, а не в хранилище?
   — Здесь внизу ящик с какими-то ключами, — объявил Паоло, выгребая на ковёр новые пачки купюр.
   Стив подошёл, заглянул.
   — Ключи от частных сейфов в подвалах банка. Это нам тоже понадобится. — Стив достал из кармана ключ, передал Паоло: — Найди на доске такой же.
   — Стив, невозможно: у нас не остаётся времени на подвалы, — запротестовал Тибб.
   — Совершенно необходимо, дорогой.
   — Ты ставишь под угрозу операцию.
   — Не дёргайся. Все будет о’кей.
   — Вот второй ключ, шеф.
   — Прекрасно, Паоло, возьми его и ещё несколько ключей с близкими номерами.
   — Есть.
   — В большом сейфе тайник, — послышался голос Тео. — Открываю.
   — Что там? — Стив рассовывал по карманам ключи, которые ему передал Паоло.
   — Маленькие коробочки. В них перстни. Все одинаковые — с чёрными камнями.
   — Много там этого?
   — Десятка полтора.
   — Вероятно, фирменные сувениры… Больше ничего?
   — Нет.
   — Возьми один на память.
   — Стив, ты ведёшь себя крайне легкомысленно. — Тибб подошёл совсем близко, и, хотя говорил очень тихо, Стив почувствовал, что Линстер весь напряжён и с трудом сдерживается.
   — Извини меня, — Стив хотел взять его за руку, но Тибб резко отдёрнул руку, — извини, это, вероятно, потому, что я вдруг почувствовал себя почти в домашней обстановке… Прошу у тебя ещё четверть часа, если откажешь — кончаем все тотчас и возвращаемся.
   Тибб бросил быстрый взгляд на часы и прерывисто вздохнул:
   — Хорошо. Четверть часа, и ни минуты больше. Командуй.
   — О’кей. Мы идём вниз вдвоём с Тео. Вы приводите тут все в порядок, кроме сейфа с ключами, и возвращаетесь на корабль. Через четверть часа мы с Тео присоединяемся к вам.
   — Одна поправка, Стив. Ждём тебя здесь.
   — Согласен. Пошли, Тео!
   — Постарайтесь избежать соприкосновения с охраной.
   — Ясно…
   Тибб проводил их до выхода в коридор. Через несколько секунд их фигуры растворились в сумраке главной лестницы. Тибб сосредоточенно прислушивался. Абсолютная тишина везде. Оглянувшись, Тибб увидел Шейкуну, застывшего как изваяние в проёме двери, ведущей в кабинет. Он поманил африканца пальцем.
   — За ними в обеспечение, но не дальше вестибюля внизу.
   Шейкуна кивнул и исчез, словно провалился сквозь землю.
   Тибб возвратился в директорский кабинет.
   Паоло и Санчо кончали упаковку мешков.
   Тибб прошёлся по кабинету, продолжая прислушиваться. Тишина. Он бросил взгляд на часы. Прошло уже три минуты.
   Пасло бесшумно шагнул к нему, кивнул на открытые сейфы:
   — Закрываем?
   — Кроме левого.
   — Не изменить ли шифры? — В чёрных глазах Паоло притаилась усмешка. — Пусть директор в понедельник поломает голову.
   — Почему в понедельник?
   — Завтра суббота, едва ли он появится тут…
   — Действительно, суббота, только она уже началась. — Тибб снова посмотрел на часы, отметил про себя: «Четыре минуты прошло». — Сейчас тридцать две минуты первого, — кивнул он, — меняйте шифры.
   Тяжёлые двери беззвучно закрылись одна за другой. Паоло и Санчо как тени скользили по кабинету, восстанавливая прежний порядок. Тибб вышел в приёмную, снова выглянул в коридор. Прислушался. Тишина. Глянул на часы: тридцать шесть минут первого. Минуло уже восемь минут из пятнадцати. Паоло и Санчо вынесли мешки в приёмную.
   Санчо предложил:
   — Перетащим их на крышу.
   Тибб отрицательно качнул головой:
   — Нет, пойдём все вместе.
   — Там норма, — Санчо указал в сторону кабинета, — осталось закрыть последний сейф. Никто ни о чём не догадается…
   — Пока не откроют сейфы, — усмехнулся Паоло, — но повозиться придётся. У них ведь нет Тео с его дьявольской коробкой.
   — Вырежут замки, — предположил Санчо.
   — Нет… Откроют, но не сразу.
   — Тихо. — Тибб предостерегающе поднял руку.
   Все затаили дыхание, прислушиваясь. Тишина. Потом донёсся едва различимый гудок теплохода с низовьев Темзы. И опять тишина. Тибб бросил взгляд на часы: оставалось три минуты.
   — Здесь хорошая звукоизоляция, — шепнул Паоло, — далее машин с улицы не слышно.
   — А они сейчас не ездят, — отозвался Санчо, — ночь.
   — Ездят. Только не слышно. Видел стекла в окнах? Полсантиметра толщиной. И двойные к тому же.
   — Может, тоже бронированные.
   — Тихо, — повторил Тибб.
   В проёме двери бесшумно выросла высокая фигура Шейкуны:
   — Возвращаются.
   — Удалось?
   — Да.
   Через полминуты появились Тео и Стив с большой кожаной сумкой в руке.
   Стив испытующе глянул на Тибба:
   — Уложились в отведённое время?
   — Сэкономили полминуты. Все в порядке?
   — А ты сомневался?
   — Что охрана?
   — Это же истинные англичане… Что они могут делать ночью? Спят, конечно. Двое в пижамах — на диване и раскладной кровати. Третий в полном облачении, сидя у стола.
   — Пробуждение принесёт неожиданности.
   — А мы не оставили никаких следов, — скривился Стив, — и здесь, надеюсь, не оставим. Эти внизу сменятся утром. До понедельника никто ни о чём не догадается. Работаем все совершеннее, Тибб.
   Спустя несколько минут, тщательно закрыв за собой все замки и двери, они выбрались на крышу. Дождь моросил по-прежнему, туман стал ещё гуще. Теперь с крыши едва различались ветви голых деревьев во дворе банка и жёлтые пятна фонарей на Кэннон-стрит. Было очень тихо; с Темзы изредка доносились гудки судов, прошелестела внизу машина.
   Шейкуна, Паоло и Санчо уже заканчивали погрузку мешков с деньгами.
   — Хорошее местечко, — мечтательно произнёс Стив, наклоняясь над парапетом и силясь разглядеть что-нибудь внизу сквозь туман. — Знаешь, мне даже жаль покидать его.
   — Где вас высадить? — Тибб не склонен был разделять его благодушно-созерцательного настроения.
   Стив оторвался от парапета и подошёл к трапу:
   — Там же, где завтра возьмёте.
   — Быстрее внутрь, переодевайтесь и готовьтесь к высадке.
   Через десять минут они расстались на раскисшей от дождя лужайке невдалеке от каменной ограды кладбища Хайгейт. Стив, Тео и Шейкуна, подняв воротники плащей, пошагали в слабо освещённый фонарями просвет ближайшей улицы, а тёмный диск УЛАКа бесшумно оторвался от земли и сразу же исчез в тумане.
 
   Около двух часов ночи они добрались на такси до вокзала Эстон и тут, смещавшись с толпой пассажиров только что прибывшего поезда, разделились. Стив направился в расположенный рядом с вокзалом «Кеннеди-отель». Через десять минут он уже спокойно засыпал в отведённом ему номере, убеждённый, что точно так же поступил бы на его месте любой честно потрудившийся человек после нелёгкого рабочего дня.
   Утром, когда Стив завтракал в кафе «Кеннеди-отеля», состоялась условленная встреча с Тео. С пачкой свежих газет Тео устроился за соседним столиком и заказал кофе и два яйца всмятку, что означало: «Все в порядке, мы с Шейкуной на своих местах».
   Стив, покончив с завтраком, попросил официанта-филиппинца принести вторую чашку кофе без сахара, что означало: «У меня тоже все в порядке, действуем по согласованному вчера плану».
   План Стива предусматривал посещение Национальной галереи, телефонный разговор с Москвой по одному из уличных автоматов, потом обед в маленьком ресторанчике «Три пирата», расположенном вблизи порта, где должна была состояться встреча с Тео и одним из его лондонских друзей. После обеда предстоял поиск Инге, если утреннее посещение Национальной галереи окажется безрезультатным.
   К величайшему разочарованию Стива, оно таким и оказалось. В это серое, пасмурное утро потемневшие от дождя улицы выглядели уныло и мрачно. Прохожих было мало. Нельсон, нахохлившись, торчал на своей колонне, время от времени исчезая в клубах желтоватого тумана. Мокрые бронзовые львы словно сжались, утратив под дождём своё напускное величие. Мокрая площадь казалась пустой. Пусто было и под высокими сводами Национальной галереи.
   Стив неторопливо обошёл знакомые залы. Инге нигде не было видно. Он снова постоял перед рембрандтовским «Пиром Валтасара», размышляя о том, на чьей стороне оказался теперь… Прошёл в следующий зал. Задержался у «Зимнего пейзажа». Здесь его рисовала Инге… Может, она послала потом свой автопортрет в Гвадалахару? Его дом в Гвадалахаре, в котором хозяйничали Мариана и Мариэля, конечно, находился под наблюдением и продолжал быть недоступным для него. Может, Инге даже и писала туда? А может, давно вышла замуж и перестала о нем вспоминать.
   «Зимний пейзаж» неизвестного художника теперь тоже источал уныние… Стив чертыхнулся сквозь зубы. Чего ради он рвался в Лондон? Ведь не для того же, чтобы нанести ночной визит в лондонский филиал «империи» Фигуранкай-нов. Конечно, визит приоткроет кое-что Цезарю, но, говоря откровенно, у Стива была единственная мысль — налить сала за воротник этой мертвоглазой мумии Пэнки; продемонстрировать наглядно, что существует некая сила, способная замахиваться и на бастионы «империи». Неизвестно, конечно, как на вчерашнюю эскападу посмотрит сам Цезарь… Это будет зависеть от их «улова»… Цезарь не ограничивал Стива в выборе объектов операций, а при их последней встрече Стив специально оговорил возможность «избирательного просвечивания» некоторых родственных фирм. Цезарь тогда не возражал…
   Правда, лондонский филиал банка СР5 не являлся «родственной фирмой». Он был частью главного, центрального мозга «империи» — плотью от плоти того, что помещалось в старинном небоскрёбе в центре Нью-Йорка. Вот куда бы нанести неожиданный визит… Ведь, по существу, никто, кроме Алоиза Пэнки, не знает, какие тайны хранят подвалы и сейфы святая святых «империи». А может, самое главное и не там… Может, оно в швейцарском филиале или в одном из сорока тысяч швейцарских банков. А может?..