Шеффилд Чарльз. Сверхскорость

   — Но как вы можете знать, что она там есть? — удивился я: сколько я ни вглядывался в поверхность Пэддиной Удачи через самые сильные объективы, мне так и не удалось увидеть ни растений, ни животных.
   — Я мог бы задать тебе еще один вопрос, но это было бы нечестно. У нас на «Кухулине» есть приборы, о которых ты еще не знаешь. — Шейкер прикоснулся к паре клавиш на пульте, и на экране появился еще один — маленький — прямоугольник. В нем извивалась какая-то зазубренная линия.
   — Вот что мы увидели, когда обследовали поверхность с помощью приспособления, называемого «спектрометр». Он измеряет количество света, отраженного поверхностью во всем диапазоне световых волн. Тот свет, что падает на поверхность, нам известен хорошо — это обычный свет Мэйвина. Сопоставив эти данные, мы можем определить, на какое вещество мы смотрим. Так вот, и здесь, и на всей поверхности планеты мы в изобилии обнаружили хлорофилл. А где хлорофилл — там и растения.
   — А животные? — спросил я.
   Теперь настал черед Тома Тула хмыкнуть и посмотреть на Дэнни Шейкера.
   — Что, шеф, получил?
   — Ага. — Шейкер выключил дисплей. — Там могут быть животные, Джей, и возможно, они там и есть, хотя бы одноклеточные организмы. Но в отличие от растений, у них нет в организме вещества вроде хлорофилла, которое однозначно говорило бы об их присутствии. Ничего, через несколько часов мы будем знать точно. Доктор Ксавье обещала связаться с нами. Она знает, что нам не терпится узнать все не меньше, чем ей.
   Конечно, он имел полное право сказать так, оставаясь при этом внешне спокойным как всегда. Но не думаю, чтобы кому-то еще было так необходимо знать все, как мне.
   Это было нечестно. Это был мой мир. Из всей экспедиции именно я узнал о существовании Пэддиной Удачи. И вот я должен сидеть здесь и ждать, пока доктор изучает ее на месте.
   Я, наверное, в сотый раз говорил себе, что доктор Эйлин слишком уж преувеличивает свои обязательства перед матерью.
   Потребовалось еще несколько часов, чтобы я понял: идея оставить меня на «Кухулине» была целиком и полностью поддержана Дэнни Шейкером.

Глава 15

   Одним из любимых изречений матери, когда она задавала мне какую-нибудь работу в то время, когда я сам хотел заниматься чем-то совсем другим, было: «Праздные руки — дьяволу находка».
   И хотя из истории следовало, что дьявол вполне успешно справляется не только с праздными руками, спорить с матерью на эту тему Не имело смысла. И доведись ей узнать, что произошло со мной тогда на «Кухулине», она бы сказала, что это только подтверждает ее правоту.
   Доктор Эйлин отправилась на Пэддину Удачу, команда была занята обычной работой, и мне совершенно некуда было себя деть. Первые несколько часов это меня не слишком беспокоило. Я вынул Пэддин компьютер и попробовал узнать, на что он еще способен. Я уже несколько недель мечтал этим заняться, но не осмеливался — доктор Эйлин была уверена, что прибор остался дома на озере Шилин.
   Собственно говоря, я никому не врал. Когда мы готовились к отъезду, мать собрала мой рюкзак. Компьютер она не положила, хотя я знал, что они с доктором Эйлин говорили насчет него. Я не верил, что она оставила его случайно, но в последний момент перед тем, как выходить из дома, я улучил минуту, сбегал наверх и сунул пластиковую карточку в карман.
   Я пытался уговорить себя: никто ведь не говорил, что мне нельзя брать его с собой. С другой стороны, я чувствовал себя неловко и поэтому прятал его весь путь до Лабиринта.
   И вот теперь, когда ни доктор Эйлин, ни ее спутники не могли помещать мне, я уселся за стол у себя в каюте и принялся за дело. Мне отчаянно хотелось добиться новой информации о Пэддиной Удаче. Когда я пытался сделать это на Эрине, начиная со второго уровня информации, табло оставалось пустым. Тогда мы решили, что в памяти прибора просто нет информации о Пэддиной Удаче, если не считать координат. А вдруг это не так? А что, если Пэдди Эндертон сознательно припрятал всю дополнительную информацию о загадочном астероиде, который должен был принести ему богатство? И что, если я вдруг найду о нем больше информации, чем доктор Эйлин, Джим Свифт и все прочие там, на его поверхности?
   Увы, это так и осталось розовой мечтой. Если Пэдди Эндертон и заложил в прибор какие-то данные о планетке, он спрятал их слишком надежно, чтобы я мог до них докопаться. Сколько я ни старался, все было напрасно. В расстроенных чувствах я выключил калькулятор, сунул его в карман и пошел прочь из жилого отсека. Зачем-то, не знаю зачем, я забрел в грузовой отсек, хотя голова моя была все еще занята тайнами маленького компьютера. Интересно, откуда он вообще взялся?
   Если верить доктору Эйлин, Пэдди Эндертон никогда не бывал на Пэддиной Удаче. И она же утверждала, что калькулятор (или компьютер, или Бог знает что еще) изготовлен не в Сорока Мирах. Вместе взятое, это составляет один хитрый вопрос: как тогда эта штука попала в руки к Пэдди Эндертону?
   Размышляя об этом, пока ноги несли меня неизвестно куда, я обратил внимание на герметичный люк, приоткрытый на несколько дюймов.
   Исходя из того, что я успел узнать о порядках на корабле, оставлять открытым люк в герметичной переборке было непростительной оплошностью. Герметичные переборки делили корабль на ряд изолированных отсеков — это снижало угрозу разгерметизации корабля в целом.
   Я закрыл люк, задраил его как положено и двинулся дальше, на ходу проверяя коридор. Все было в порядке до самого машинного отделения. Двигатели были выключены — «Кухулин» завис на орбите, почти совпадающей с орбитой Пэддиной Удачи. Еще несколько минут я потратил на поверхностный осмотр двигателей. Как бы их ни ремонтировали, вид у них все равно был весьма изношенный. Сколько там, говорил Дэнни Шейкер, их использовали без перерыва?
   Лет двести, не меньше. И на сколько их еще хватит? Оставалось надеяться, что до нашего возвращения на Эрин они продержатся.
   Тут мысли мои были прерваны странным стуком со стороны грузового отсека. Я бросился туда. На бегу я сообразил, что звук исходит от того самого люка, который я только что закрыл.
   Я отодвинул запоры и не без страха стал ждать, что будет. Впрочем, ждать пришлось недолго. Всего пару секунд. Люк распахнулся, и в коридор вывалился Патрик О'Рурк в скафандре с откинутым забралом шлема. Лицо его было багровым.
   — Это ты сделал?
   Мне страсть как хотелось принять невинный вид, но я знал: это не сработает. Все равно никого другого рядом не было.
   — Люк был открыт... мне говорили, что он всегда должен быть закрыт...
   — До тебя что, не доходило, что после каждого перелета корабль надо осматривать? Проверяются все люки, для этого их приходится открывать — все, один за другим. Это долгая работа. Мы уже дошли до половины, а теперь все начинать сначала! Работы на несколько часов. Ты, чертов... чертов... — он, выпучив глаза, уставился на меня в поисках подходящего словца, — ты, чертов сосунок! Ладно, больше ты нам нынче не помешаешь.
   Одной рукой он схватил меня за руку, другой — за шиворот, и в таком виде потащил по коридору. Было больно.
   — Не надо! — возопил я. — Отпустите меня, я и сам могу идти. Пустите меня!
   Он не обратил на мои вопли никакого внимания. Дотащив меня до нашей каюты, от открыл дверь и швырнул меня внутрь.
   — Сиди здесь, — рявкнул он мне вслед. — И радуйся, что я не отволок тебя к шефу. Мне так и так объяснять ему, почему мы отстаем от графика на три часа. И будь уверен, это ему не понравится.
   Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Я потер шею, болевшую после такого обращения. Минуты две я сидел и предавался скорбным мыслям о том, что я наделал и что скажут Дэнни Шейкеру.
   Потом я разозлился. Откуда, скажите на милость, мне было знать про этот осмотр? Как мне представлялось, я поступил согласно правилам. Люк был открыт там, где ему полагалось быть закрытым. Я поступил так, как положено порядочному, заботящемуся о безопасности пассажиру, — и меня еще и наказывают за это!
   Я подошел к двери и забарабанил по ней. Отбив себе кулаки, я понял, что это бессмысленно. О'Рурк и его бригада — в грузовом отсеке, а у всех остальных тоже не было никакой причины находиться на нашем ярусе жилых помещений, тем более пока доктор Эйлин летит на Пэддину Удачу.
   Я взаперти, во всяком случае до того времени, когда Патрик О'Рурк соблаговолит вернуться и выпустить меня. И если судить по выражению его лица, это может случиться нескоро.
   Я вернулся к столу и вытащил из кармана Пэддин калькулятор. Однако в расстроенных чувствах работа с ним не привлекала меня. Я убрал его обратно и стал слоняться по каюте. И через пару минут натолкнулся на вентиляционную решетку.
   На борту «Кухулина» никого нельзя запереть насовсем. На случай, если основной выход окажется заблокированным, есть еще аварийные выходы. Все, что мне нужно было сделать, чтобы выйти из запертой каюты — это снять решетку, пробраться по вентиляционному каналу в соседнее, незапертое помещение и вылезти наружу через еще одну решетку.
   Именно так я и решил поступить. Я найду Дэнни Шейкера и изложу ему свою, подлинную версию того, что произошло. Что бы там ни нарассказал ему Патрик О'Рурк.
   Я снял со стены решетку и, улегшись на живот, заглянул внутрь. Проход был примерно двух футов в диаметре — достаточно широкий для любого члена команды, если только он не слишком толст, и достаточно высокий для того, чтобы без особого труда передвигаться по нему на четвереньках.
   Я отправился в путь. В канале было прохладно, свежий воздух дул мне в лицо.
   За минуту я прополз по моим расчетам достаточно, чтобы пассажирские каюты остались позади. Решетки располагались через каждые десять ярдов, так что я мог вылезти в любой момент. Выглянув сквозь одну из них, я увидел пустой коридор.
   То, что случилось дальше, лишний раз подтверждает мамино изречение насчет дьявола и праздных рук. Мне все еще было нечего делать. Я вдруг сообразил, что, спрятавшись в вентиляции, я могу подглядывать и подслушивать, оставаясь незамеченным. И если я сумею добраться так до каюты Дэнни Шейкера, то услышу, в чем именно обвинит меня Патрик О'Рурк. И когда мне придется оправдываться, буду лучше готов к этому.
   Труднее всего было рассчитывать расстояние: я вряд ли мог заблудиться. Все каюты экипажа находились в одном месте, на ярус ниже наших. Туда я и полз, останавливаясь иногда, чтобы выглянуть сквозь решетку.
   Понемногу стали слышны голоса — я явно приближался к цели. Я осторожно прополз еще дальше и вскоре смог опознать, кому они принадлежат: Коннору Брайану и Рори О'Доновану. Оба не относились к числу моих любимцев.
   Еще несколько секунд — и я увидел их, вернее, их ноги. Они сидели рядышком и вели разговор, но не обо мне, не о Пэддиной Удаче и тем более не о Сверхскорости.
   — Большая, белая, толстая... — Коннор Брайан даже причмокнул. — Большие титьки, большая задница, пышные бедра. Не то, что у твоих щепок. Мне нужно что-то эдакое: побелее, побольше и помягче, чтоб было за что подержаться.
   — Значит, мы с тобой не соперники, — хохотнул О'Донован. — А мне подавай рыжую, красивую и стройную, с изящными бедрами и длинными ногами. Вроде той, что была в доме у озера. Жаль, что пришлось свалить, не поигравши.
   — Да, та была недурна. Но старовата. Уж во всяком случае старше меня. Мне бы помоложе.
   — Какая ж она старая? В самом соку. В этом возрасте у них и опыта побольше.
   С минуту они молчали.
   — Да откуда ж у них там опыт? — вздохнул наконец Коннор Брайан. — Если там и впрямь одни бабы и ни одного мужика вот уже сто лет, откуда взяться опыту?
   — Балда, — фыркнул О'Донован. — Вот мы с тобой и научим.
   Оба засмеялись.
   — Если только все это правда, — добавил негромко О'Донован.
   — Пэдди Эндертон в этом не сомневался.
   — Ага, и что это принесло Черному Пэдди? Трястись от страха за свою жизнь и сдохнуть как собака... Я вот думаю, может, он это и выдумал все, а? Ведь как это так: чтобы тысячи баб и ни одного мужика! Сказка да и только.
   — Сказка-то сказка... Вот мы скоро и узнаем. Пошли.
   Последнюю часть разговора я разобрал с трудом, так как при словах «Пэдди Эндертон» я подпрыгнул и двинулся затылком о верх трубы. К счастью, они не услышали. Коннор Брайан поднялся с места.
   — Пошли к шефу. Он скоро получит сообщение оттуда.
   Они вышли из каюты, а я уселся в трубе, скрестив ноги.
   Пэдди Эндертон! Они ведь не должны были знать его имя. И они знали, что он умер. И вдруг я сообразил, кого они имели в виду, говоря о «рыжей женщине в самом соку».
   Но все остальные их разговоры о женщинах были мне абсолютно непонятны. Мы были в миллионах миль от Эрина и женщин. И почему-то ни Брайан, ни О'Донован не сказали ни слова про Базу Сверхскорости, хотя именно она была целью нашего путешествия к Пэддиной Удаче.
   Наверное, самым умным было бы вернуться в свою каюту и обдумать все услышанное. Но из подслушанного разговора было ясно, что они собираются встретиться с Дэнни Шейкером, и при этом станет известно что-то новое о Пэддиной Удаче.
   Я посмотрел на руки (грязные), потер коленки (слегка поцарапанные за время путешествия на карачках) и двинулся по трубе дальше.
   Найти нужную каюту оказалось сложнее. Время от времени канал разветвлялся, и я не знал, куда ползти дальше. Казалось, я буду вечно ползать так в темноте, и спустя полчаса я совершенно выбился из сил и готов был сдаться. Остановившись передохнуть, я услышал откуда-то спереди далекие голоса.
   Я пополз вперед, добрался до очередной развилки и выбрал трубу, ведущую по направлению к звукам.
   Еще не добравшись до решетки, я знал, что в каюте идет спор. Голоса звучали громче обычного, говорившие перебивали друг друга.
   — На месте! Чего еще нам надо? Там, внизу, должны быть мы! А не они!
   Я узнал говорившего. Это был Шин Вилгус, высокий мужчина, которого на корабле не любили за то, что он не упускал случая подчеркнуть свое превосходство над другими. Но сейчас его слова вызвали одобрительный гул.
   — А во-вторых, — этот голос, похоже, принадлежал Патрику О'Рурку, — ты говорил: «Ведите себя тихо». Мы вели себя тихо, куда тише. И вот мы здесь. Чего сейчас-то сдерживаться?
   — Вы все получите сполна, — это был как всегда спокойный и рассудительный Дэнни Шейкер. — Скажите, куда нам спешить? Если там есть что-нибудь, оно от нас не убежит. Они без нас все равно ничего не могут.
   — Ну и что? — снова вмешался Шин Вилгус. — Они сделали свое дело. Они нам больше не нужны, да и не были нужны с тех пор, как она дала тебе координаты. Я согласен с Джо, их надо было вышвырнуть в шлюз еще тогда.
   — Вот-вот, — произнес Дэнни Шейкер. — Чертовски умно. Вы отправите их прогуляться за борт, а потом обнаружится, что она не дала нам кое-каких деталей, и вот мы сидим черт-то где без малейшего представления о том, что делать дальше. Что-то очень ты стал доверчивый, Шин. Она стара, но далеко не дура. Пока мы сами не окажемся там, нет никакой гарантии того, что она не ведет собственную игру.
   — Но мы уже на месте, — это был как всегда кислый голос Джо Мунро. — Сейчас-то уж можно не ждать лишней минуты. И ты еще настаиваешь, чтобы мы сидели сложа руки. Ты дал им спуститься в этот мир, населенный одними бабами. Почему им, а не нам?
   — Пошевели-ка извилинами, Джо, — сказал Шейкер. — У тебя они извиваются задом наперед. Ты хочешь знать, почему я не мешал им? Они не ожидают найти там женщин, я же говорил вам это. И если они их там найдут, они наверняка свяжутся с нами. И вот тут-то мы будем действовать.
   — Может будем. А может, и нет. Как знать, возможно, кое-кто на борту стал слишком добреньким.
   После этих слов наступила мертвая тишина. Я попытался выглянуть сквозь решетку, но увидел немного. Последние слова принадлежали, кажется Джо Мунро. Судя по-тому, как изменился голос Дэнни Шейкера, я знал, что он поднялся и стоит, раскачиваясь по обыкновению взад-вперед.
   — Ты, случайно, не споришь со мною, Джо? — произнес он. — Ну что ж, тебе лучше знать. Я никогда не был против необходимых убийств. Но если они не обнаружат того, что нам нужно, если там, внизу, нет ничего интересного или ценного, тогда было бы просто глупостью убивать их. Мы доставим их обратно на Эрин, получим тройную плату за зимнюю работу и, как добропорядочная команда, помашем им ручкой.
   — Тебе это, может, и нравится, — сказал Шин Вилгус. — У тебя свои вкусы. Вы с этим чертовым мальчишкой — парочка всем на заглядение. Но что с остальными? Ты утащил нас от эринских баб, наобещав нам тысячи баб Пэдди Эндертона. И теперь держишь нас подальше от них. Мы уже давно могли быть там. У нас у каждого могло уже быть по бабе!
   — Ах, Шин, Шин, — мягко произнес Шейкер. — Грустно мне это от тебя слышать. «У тебя свои вкусы». Эти слова не делают тебе чести. Хорошо еще, что ты мне симпатичен, а то бы я мог и разозлиться. Но ты ведь знаешь, как я люблю тебя, — как родного брата.
   Тишина была уже даже не мертвая, а не знаю как назвать. Все в помещении замерли, не шевелясь.
   — Нет, шеф, — голос Вилгуса повысился на октаву. — Извини. Я оговорился. Я только чего хотел сказать: что мне охота спуститься вниз, в этот бабий мир, и не я один, а мы все хотим. Но я не оспариваю твой приказ, да и никто из нас. Мы никогда не ослушаемся, ведь верно?
   Послышалось согласное бормотанье.
   — Что ж, приятно слышать, — рассмеялся Дэнни Шейкер. Голос его был где-то совсем близко. — Ибо, видите ли, я повторяю вам свой приказ, и мне бы хотелось быть уверенным, что вы его выполните. И если ты, Шин, не согласен еще со мной, думаю, ты будешь вести себя иначе после того, как я покажу тебе кое-что. Вот это!
   Прежде, чем я успел что-нибудь сообразить, решетка перед моим лицом куда-то исчезла. В образовавшееся отверстие влезла рука, схватила меня за волосы и выдернула в рубку.
   — Смотрите все внимательно. — Дэнни Шейкер перехватил меня за руки и вытолкнул прямо в середину кучки космолетчиков. — Если вы подумаете хорошенько, все сводится к простому выбору. Вот вам задачка: предположим, что вы обнаруживаете в вентиляции такой вот маленький сюрприз.
   Он перевел взгляд на меня и покачал головой.
   — Джей, я говорил, что из тебя выйдет первоклассный космолетчик, и повторяю это сейчас. Но тебе еще предстоит научиться кое-чему. Например, на корабле нет ничего важнее системы снабжения воздухом. Все, что мешает воздушному потоку в трубах, например, постороннее тело, мгновенно показывается на сигнальном дисплее вот здесь, даже если это не несет угрозы. — Он махнул рукой в сторону ряда экранов на стене. — Возможно, никто этого и не замечал, но я слежу за тобой вот уже скоро час.
   Он повернулся к кружку безмолвных наблюдателей.
   — Вот я и говорю: вы обнаруживаете там такой маленький сюрприз и задаете себе вопрос: как много он слышал? Мы не можем быть уверенными ни в чем. И что же мы с ним будем делать?
   Никто не сказал ни слова, но, переводя взгляд с лица на лицо, я прочел на каждом смертный приговор.
   Наверное, Дэнни Шейкер увидел то же самое, так как он снова рассмеялся:
   — Из шлюза в открытый космос, а? А теперь подумайте минуточку. Допустим, мы вышвырнули его туда, что представляется вполне естественным. Нет больше Джея Хара. И вы можете сказать ему: счастливого пути. Но подождите-ка. Раз Джей мертв, его уже не воротишь назад. Возможно, вам в голову приходят примеры того, что человек бывает полезнее мертвый нежели живой. Что ж, согласен.
   Он выпрямился, с отсутствующим видом массируя бицепсы. Все как будто чуть отодвинулись от него.
   — Но надо признать, это особый случай, — продолжал Шейкер. — Мертвый Джей Хара, возможно, не будет иметь никакой ценности. Зато он же, но живой — замечательный предмет для торга. Как вы думаете, почему я так хотел, чтобы он остался на корабле, в то время как остальные отправились на разведку? Какой торг, спросите вы? Отвечу честно: Лака не знаю. Но до тех пор, пока держать его живым не представляет для нас риска, я предпочитаю возможную ценность живого Джея гарантированной бесполезности мертвого Джея. — Шейкер обвел присутствующих взглядом. — Есть теперь желающие поспорить со мной? Или связать мое решение с «моими вкусами»?
   Не было слышно ни слова, даже шепота.
   — Значит, мы оставляем его. Том?
   Том Тул выступил вперед.
   — Да, шеф!
   — Карцер номер четыре. На запор, разумеется. — Шейкер обернулся ко мне. — Это тебе одолеть будет сложнее, Джей. Туда ведут пятидюймовые вентиляционные трубы, двери и стены солидной толщины, снаружи — вакуум. Так что, насколько мне известно, никто еще не сбегал из номера четыре живым. Впрочем, если хочешь, можешь попробовать — терпение и труд все перетрут. Ладно, Том. Забери его.
   Том Тул больно заломил мне руку за спину и схватил за шею, все еще болевшую от хватки Патрика О'Рурка. Он вытолкал меня из рубки и потащил в сторону самого верхнего яруса сферического жилого отсека. Я бывал там только один раз, в самый первый обход с Дэнни Шейкером.
   — Что вы делаете, больно же! — запротестовал я.
   — Знал бы ты, как тебе везет, что ты еще чувствуешь боль, — ответил он. — Шеф голова. Будь на его месте кто другой, даже я — тебе бы конец. А чуть раньше — я готов был поспорить, что Шину Вилгусу конец. Как это он перечил шефу, а тот ему: «Люблю, грит, тебя, как брата».
   — А что, у Дэнни Шейкера есть брат? Близнец? Они что, и есть те самые два Получеловека?
   Я не ожидал ответа. Во всяком случае, не того, что получил.
   — Они самые и есть, — беззаботно ответил Том Тул. — Вернее сказать, были. Откуда, по-твоему, у шефа руки?
   — Вы хотите сказать, руки Дэна Шейкера принадлежали раньше Стэну Шейкеру?
   — Ты что, не слышал, как шеф сказал, и что он не против убийства, если это необходимо, что бывает, человек ценнее мертвый, чем живой. Вот тебе и пример. Стэну Шейкеру далеко было до Дэна.
   — Так его брат не просто умер, а его специально убили для Шейкера?
   — Не думаешь же ты, что Стэн сам отдал свои руки? Он и сам-то был бы не прочь заполучить ноги братца. — Том Тул, смеясь, отпер какую-то дверь. — Конечно, пришлось организовать все как следует. Видишь. Стэну недостаточно было просто так взять и умереть, нет, ему надо было умереть в нужное время и в нужном месте. Так, чтобы хирурги могли сразу взяться за работу. Да, что говорить, организовано все было отменно.
   С этими словами он швырнул меня в каюту, да так сильно, что я врезался в противоположную стену. Дверь уже закрывалась, когда я обернулся к Тому Тулу.
   — Значит, это Дэнни Шейкер убил своего родного брата! Он украл его руки и уничтожил все остальное?
   — Разве я что-нибудь подобное говорил? — В голосе Тома Тула зазвучала обида. — Шеф убил братца Стэна, это верно, и забрал его руки. Но будь я проклят, если он все остальное просто уничтожил. Хоть я и не спрашивал его об этом, наверняка он хранит все это в холодке где-нибудь в Сорока Мирах. Как знать, вдруг ему потребуются новые запасные части? Я же говорил, шеф — голова!
   Дверь захлопнулась, оставив меня в темноте. Я улегся на пол прямо там, где стоял. Даже если бы в камере был свет, у меня вряд ли хватило бы сил осмотреть ее.
   Давным-давно Пэдди Эндертон поведал мне свои страхи. Похоже, теперь я их целиком разделял.

Глава 16

   Карцер показал мне еще одну сторону жизни космолетчика. Я имею в виду не жесткий пол — в невесомости это не имело значения. Я имею в виду не тусклое освещение и не гигиенические удобства. Все это мало трогало меня, поскольку мало отличалось от обычных кают экипажа.
   Разница была элементарной, и в то же время бесконечно огромной. В карцере не было аварийного выхода. Если на корабле случится авария, если никто не придет выпустить узника, это означает одно — смерть. И я отчетливо понимал, что на борту никого не огорчит это. Для всех членов экипажа это была лишь часть правил, по которым живет космолетчик и по которым он иногда умирает.
   Я лежал в полумраке, гадая, что со мной сделают. В камере была вода, но не было еды. Доктор Эйлин и ее спутники могут задержаться на Пэддиной Удаче еще несколько дней. Если только Дэнни Шейкер не даст кому-нибудь из команды прямой приказ кормить меня, я умру с голода. При всем желании я не мог представить себе Джо Мунро, несущего мне по доброте душевной собственный обед. Скорее, дай им волю, они не просто дадут мне умереть с голоду, а с радостью ускорят мою смерть.
   Поэтому шум открывающейся двери я встретил с весьма смешанными чувствами. В проеме виднелась чья-то фигура, но чья именно, разглядеть против света я не мог, даже сощурившись.
   — Хорошие новости, Джей, — это был Дэнни Шейкер, такой же доброжелательный, как всегда. — Выходи. Я знаю, тебе не терпится попасть на Пэддину Удачу — думаю, мы можем теперь называть ее так, хотя на мой взгляд худшего названия для этого места не придумаешь. Мы отправимся туда сразу же, как только ты перекусишь.
   Когда он вошел, я поднялся на ноги, и в голову мне пришла безумная мысль броситься на него. Но я не шелохнулся, и не только потому, что он был куда больше и сильнее меня. Я просто боялся.
   — Вы убили своего брата, — прошептал я. — Вы убили Стэна Шейкера.
   — Что? — Он уставился на меня, наморщив лоб. И расхохотался, откинув голову назад, так что при желании я вполне мог бы перерезать ему горло. Правда, для этого мне понадобился бы нож, которого у меня не было. Хотя этого он мог и не знать.
   — Джей, Джей, — сказал он. — Что это за кошмар не дает тебе спать по ночам?
   — Вы убили своего брата. Вы украли его руки.
   — Кто это тебе сказал?