Страница:
– А разве ты, боготур, не поможешь Рогволду?
– Пошлю я ему тридцать своих мечников. А Глузд дал тебе слово за всю Будимирову дружину?
– Клялся родовым пращуром, что вся дружина перейдет на сторону Рогволда, если тот не станет чинить с них спрос за прежние каверзы.
– Добро, – кивнул головой Торуса. – За Рогволда я рад. Негоже боготуру жить как бродяге в лесных дебрях. А куда ты собираешься вести гана Горазда с Жучином?
– Закружу по лесу, – засмеялась женщина, – буду манить золотом и серебром, пока не заведу в болота. Если они в болоте не сгинут, то проплутают несколько дней. Времени у Рогволда будет более чем достаточно.
Торуса ей не поверил. Рада явно хотела выманить Торусовых мечников из городца, чтобы облегчить задачу нападающим. Недаром, выходит, предупреждал боготура Драгутин о предстоящем хазарском напуске. Если бы не приезд даджана, Торуса, пожалуй, принял бы слова женщины за чистую монету. Уж очень все складно у нее получалось, а главное – именно так, как задумывал сам Торуса. Это ведь он предложил с помощью шатуненка выманить хазар за городские стены. Но, предлагая это, боготур знал, что его противники не лыком шиты, и не ошибся в своей оценке.
– Переночуешь в моем городце, – сказал Торуса женщине, – а поутру Клыч тебя проводит к Рогволдову стану.
Торуса спустился во двор и отыскал глазами скучающего под присмотром Клыча шатуненка. Никаких признаков беспокойства или испуга отрок не выказывал. Даже на Горелуху, которая суетилась поблизости, более не глядел.
– Не надумал поступить ко мне на службу? – спросил Торуса, присаживаясь рядом с отроком на бревно.
– Нет, не надумал. Плохой ты ведун, коли вилявая женка водит тебя за нос.
– А она вилявая?
– Рада служит Жучину, а мечник Глузд первый прихвостень Горазда.
– Откуда ты это узнал?
– Братан Осташ рассказал, он служит хазаром у гана.
– А почему я должен верить Осташу больше, чем Раде? Может, твой братан по наущению гана Горазда клевещет на женщину?
– Я Осташу верю, а ты, боготур, поступай как хочешь.
– О чем с тобой Горазд говорил?
– О Листяниных схронах, ган ищет к ним дорогу.
– А почему твой братан вздумал нам помогать?
– Из-за ганской жены. Осташ сказал, что поможет Рогволду взять Берестень, если тот отдаст за него Злату, а коли не отдаст, то не видать ему города как своих ушей.
Торуса захохотал: шатуненков братан был совсем, похоже, без ума. Одно дело отдать родственницу за гана, чем Рогволд, кстати, был недоволен, и совсем иное – за смерда.
– Не сносить головы твоему братану, коли станет на ганских жен заглядываться, – сказал, отсмеявшись, Торуса. – Ни Горазд, ни Рогволд ему этого не спустят и будут мстить не только Осташу, но и всем его родовичам. А в вашу защиту никто не скажет ни слова, ибо твой братан идет против правды славянских богов.
– Так ведь и хазарские ганы правды не чтут, почему же спрос только с Осташа?
– Если ганы забыли правду славянских богов, то они за это ответят. Но не советую твоему братану в этот спрос вмешиваться.
– А кто спрашивать будет?
– Божьи ближники, – рассердился Торуса. – А смердам в это дело нечего совать свой нос.
– Спрашивайте, – неожиданно легко согласился Искар, – а мы со стороны посмотрим, как это у вас получится.
Торуса едва не пыхнул гневом на весь двор. Обидно Велесову боготуру быть битым в споре с простым отроком. Потому что, как ни крути, правота была за шатуненком. Без простолюдинов не отстоять ведунам правды славянских богов и не справиться с переметнувшимися под крыло пришлого бога ганами. А если просишь помощи у смердов, то за эту помощь благодарить надо. Но ведь не до такой же степени благодарить, чтобы кровь божьих ближников мешалась с кровью простолюдинов!
– Ты что, решил помочь своему родовичу? – спросил Торуса у посмурневшего отрока.
– Помогу, – холодно отозвался тот. – А коли вздумают Рогволд с Гораздом мстить моим родовичам, то не сносить им головы.
Торуса окинул Искара придирчивым взглядом и пришел к выводу, что его слова не пустые угрозы. Вот где проявилась Шатунова порода! Этот действительно способен отомстить и гану, и боготуру. Вот только хватит ли силенок? Да и Шатунова ли кровь взыграла в отроке? Может, Драгутинова? Чем больше Торуса присматривался к новому знакомцу, тем больше утверждался в мысли, что перед ним родович боярина. Особенно в гневе был Искар похож на Драгутина. Так же супил брови, так же сверкал очами, а в темных зеницах таилась все та же опасная сила. Не могло такое разительное сходство быть случайным! Выходило одно из двух: либо Искар не сын Шатуна, а сын боярина и внук Великого князя Яромира, либо Драгутин, один из самых близких к кудеснику Солоху ведунов, – оборотень. Последнее, конечно, не лезло ни в какие ворота.
– Так что передать Осташу? – спросил Искар. – Отдадите вы ему ганскую жену или нет?
– Она из семьи Рогволда, – развел руками Торуса, – ему и решать.
– Пусть решает, – хмуро бросил шатуненок. – Есть у нас с братаном одна задумка, но говорить о ней будем только после согласия Рогволда.
Торуса был уверен, что Рогволд не согласится. И, скорее всего, обругает всякого, кто предложит ему подобное. И леший бы с ним, с упрямым боготуром, если бы вокруг этого города не переплелись интересы очень многих людей. К тому же Торуса обещал Всеволоду вырвать Берестень из рук гана Горазда. Если боготур своего слова не сдержит, то доверие к нему князя сойдет на нет. А Торусе очень не хотелось ссориться с верховным судьей радимичских земель.
Глава 16
Глава 17
– Пошлю я ему тридцать своих мечников. А Глузд дал тебе слово за всю Будимирову дружину?
– Клялся родовым пращуром, что вся дружина перейдет на сторону Рогволда, если тот не станет чинить с них спрос за прежние каверзы.
– Добро, – кивнул головой Торуса. – За Рогволда я рад. Негоже боготуру жить как бродяге в лесных дебрях. А куда ты собираешься вести гана Горазда с Жучином?
– Закружу по лесу, – засмеялась женщина, – буду манить золотом и серебром, пока не заведу в болота. Если они в болоте не сгинут, то проплутают несколько дней. Времени у Рогволда будет более чем достаточно.
Торуса ей не поверил. Рада явно хотела выманить Торусовых мечников из городца, чтобы облегчить задачу нападающим. Недаром, выходит, предупреждал боготура Драгутин о предстоящем хазарском напуске. Если бы не приезд даджана, Торуса, пожалуй, принял бы слова женщины за чистую монету. Уж очень все складно у нее получалось, а главное – именно так, как задумывал сам Торуса. Это ведь он предложил с помощью шатуненка выманить хазар за городские стены. Но, предлагая это, боготур знал, что его противники не лыком шиты, и не ошибся в своей оценке.
– Переночуешь в моем городце, – сказал Торуса женщине, – а поутру Клыч тебя проводит к Рогволдову стану.
Торуса спустился во двор и отыскал глазами скучающего под присмотром Клыча шатуненка. Никаких признаков беспокойства или испуга отрок не выказывал. Даже на Горелуху, которая суетилась поблизости, более не глядел.
– Не надумал поступить ко мне на службу? – спросил Торуса, присаживаясь рядом с отроком на бревно.
– Нет, не надумал. Плохой ты ведун, коли вилявая женка водит тебя за нос.
– А она вилявая?
– Рада служит Жучину, а мечник Глузд первый прихвостень Горазда.
– Откуда ты это узнал?
– Братан Осташ рассказал, он служит хазаром у гана.
– А почему я должен верить Осташу больше, чем Раде? Может, твой братан по наущению гана Горазда клевещет на женщину?
– Я Осташу верю, а ты, боготур, поступай как хочешь.
– О чем с тобой Горазд говорил?
– О Листяниных схронах, ган ищет к ним дорогу.
– А почему твой братан вздумал нам помогать?
– Из-за ганской жены. Осташ сказал, что поможет Рогволду взять Берестень, если тот отдаст за него Злату, а коли не отдаст, то не видать ему города как своих ушей.
Торуса захохотал: шатуненков братан был совсем, похоже, без ума. Одно дело отдать родственницу за гана, чем Рогволд, кстати, был недоволен, и совсем иное – за смерда.
– Не сносить головы твоему братану, коли станет на ганских жен заглядываться, – сказал, отсмеявшись, Торуса. – Ни Горазд, ни Рогволд ему этого не спустят и будут мстить не только Осташу, но и всем его родовичам. А в вашу защиту никто не скажет ни слова, ибо твой братан идет против правды славянских богов.
– Так ведь и хазарские ганы правды не чтут, почему же спрос только с Осташа?
– Если ганы забыли правду славянских богов, то они за это ответят. Но не советую твоему братану в этот спрос вмешиваться.
– А кто спрашивать будет?
– Божьи ближники, – рассердился Торуса. – А смердам в это дело нечего совать свой нос.
– Спрашивайте, – неожиданно легко согласился Искар, – а мы со стороны посмотрим, как это у вас получится.
Торуса едва не пыхнул гневом на весь двор. Обидно Велесову боготуру быть битым в споре с простым отроком. Потому что, как ни крути, правота была за шатуненком. Без простолюдинов не отстоять ведунам правды славянских богов и не справиться с переметнувшимися под крыло пришлого бога ганами. А если просишь помощи у смердов, то за эту помощь благодарить надо. Но ведь не до такой же степени благодарить, чтобы кровь божьих ближников мешалась с кровью простолюдинов!
– Ты что, решил помочь своему родовичу? – спросил Торуса у посмурневшего отрока.
– Помогу, – холодно отозвался тот. – А коли вздумают Рогволд с Гораздом мстить моим родовичам, то не сносить им головы.
Торуса окинул Искара придирчивым взглядом и пришел к выводу, что его слова не пустые угрозы. Вот где проявилась Шатунова порода! Этот действительно способен отомстить и гану, и боготуру. Вот только хватит ли силенок? Да и Шатунова ли кровь взыграла в отроке? Может, Драгутинова? Чем больше Торуса присматривался к новому знакомцу, тем больше утверждался в мысли, что перед ним родович боярина. Особенно в гневе был Искар похож на Драгутина. Так же супил брови, так же сверкал очами, а в темных зеницах таилась все та же опасная сила. Не могло такое разительное сходство быть случайным! Выходило одно из двух: либо Искар не сын Шатуна, а сын боярина и внук Великого князя Яромира, либо Драгутин, один из самых близких к кудеснику Солоху ведунов, – оборотень. Последнее, конечно, не лезло ни в какие ворота.
– Так что передать Осташу? – спросил Искар. – Отдадите вы ему ганскую жену или нет?
– Она из семьи Рогволда, – развел руками Торуса, – ему и решать.
– Пусть решает, – хмуро бросил шатуненок. – Есть у нас с братаном одна задумка, но говорить о ней будем только после согласия Рогволда.
Торуса был уверен, что Рогволд не согласится. И, скорее всего, обругает всякого, кто предложит ему подобное. И леший бы с ним, с упрямым боготуром, если бы вокруг этого города не переплелись интересы очень многих людей. К тому же Торуса обещал Всеволоду вырвать Берестень из рук гана Горазда. Если боготур своего слова не сдержит, то доверие к нему князя сойдет на нет. А Торусе очень не хотелось ссориться с верховным судьей радимичских земель.
Глава 16
ХОД БОГОТУРА ВУЗЛЕВА
Поутру, проводив шатуненка и Раду, Торуса оседлал коня и отправился в гости к боготуру Вузлеву. Была договоренность, что Вузлев сядет неподалеку, в одном из порубежных городцов. Великий князь Всеволод в том городце бывал лишь изредка, хотя он и числился под его рукой, зато кудесник Сновид туда наведывался частенько. Со Сновидом Торуса виделся время от времени, поскольку кудесник не жил долго на одном месте, а ходил странником по славянским землям и в этом мало чем отличался от простых волхвов. Однако Сновид обладал большой силой предвидения и знаниями, недоступными простым смертным. Сам Торуса за годы своего боготурства постиг столь мало, что чувствовал себя среди Велесовых ближников желторотым птенцом. Как-то кудесник Сновид сказал в присутствии Торусы, что знание дается лишь упорным и искать его нужно постоянно, как в окружающем мире, так и в себе самом. Об окружающем мире Торуса знал то, что положено знать воину, но для боготура этого было слишком мало, ибо божий ближник должен не просто следовать за событиями, но и предугадывать их, оборачивая себе на пользу козни врагов. И еще говорил Сновид, что в деяниях боготура проявляется сила бога, а любой его промах наносит ущерб Велесу и оборачивается бедой для людей.
Далеко не все из того, что говорил Сновид, Торуса понял. Молод он был тогда, жизнь ему казалась простой, как удар боготурского меча. А сейчас Торуса уже начинает понимать, что далеко не все вопросы в этом мире можно решить силой и не всякий удар меча угоден богу. Был бы Торуса простым воином, то о его ошибках никто бы не печалился, но боготуру свыше дано право менять порядок вещей, а значит, будет и жесткий спрос за совершенное не по разуму. Вот и думай тут, какой твой шаг пойдет на пользу богу и славянским племенам, зa какой обернется большой бедой.
Бог Велес славился среди славянских богов своей мощью, той самой мощью, которая двигает мир из прошлого в будущее, ослабление бога, отвечающего за движение, оборачивается застоем для всего мира. Куда толкает мир Велес, Торуса не знал, хотя был уверен, что всякий, кто движется к цели, обязательно ее достигнет. Возможно, о цели бога не знает не только Торуса, но и Сновид, но это вовсе не означает, что боготур и кудесник не должны пытаться постичь замысел своего бога.
Вузлев, встретивший гостя у ворот городца, был спокоен и улыбчив, как всегда. Торуса, знавший Вузлева с детства, ни разу не видел его в гневе. Это вам не Рогволд, который вспыхивает раз по десять на дню. Вузлев же и в битве остается спокоен, разве что улыбка исчезает с его уст, словно делает он хоть и нужную, но очень неприятную работу. Силой и сноровкой Торуса превосходил Вузлева, а вот разумом, пожалуй, уступал, что не раз позволяло Вузлеву брать над ним верх в ученических схватках. Торусе за свои промахи было обидно, но он утешал себя тем, что побеждает все же чаще, чем проигрывает. В отроческих схватках сила была важнее ума, но в жизни чаще бывает наоборот. Потому и относится сейчас Торуса к Вузлеву с большим уважением, чем к мощному и удалому боготуру Рогволду.
Видимо, кудесник Сновид приблизил к себе Вузлева не только по близкому родству, но и за быстрый ум. А в тереме князя Всеволода к боготуру Вузлеву относились ревниво и настороженно. Отношения между Великим князем и кудесником были прохладными, но об открытой вражде речи не шло. Просто Всеволод не любил, когда кто-то становился между ним и народом. А кудесник Сновид далеко не всякое деяние Великого князя отмечал одобрительным словом. Торуса прежде в этих распрях всегда был на стороне Всеволода, считая, что волхвам не следует вмешиваться в княжий суд, но теперь признавался себе, что, вполне возможно, в своих суждениях он был не прав.
– Шатуненок с Радой объявились в моем городце. – Вузлев слушал гостя с большим вниманием. Улыбчивое лицо его в этот момент хмурилось. Похоже, что и для Вузлева хазарское расторопство оказалось неожиданным.
– А кому ты сам больше веришь, Раде или Искару? – спросил он наконец.
– Я не верю ни женщине, ни шатуненку, – махнул рукой Торуса. – Не исключено, что они действуют по наущению Горазда или Жучина.
– А какая корысть Искару в служении хазарам?
– А какая ему корысть в служении божьим ближникам? – усмехнулся Торуса. – А тут еще этот его братан Осташ. Стоит мне только заикнуться перед Рогволдом о Злате, так боготура сразу же хватит удар. Ты же его знаешь.
Вузлев засмеялся. Похоже, он тоже не сомневался в ответе боготура Рогволда. Но смех смехом, а Берестень следовало вернуть под руку князя Всеволода во что бы то ни стало. В этом городе лежит ключ от радимичских земель, недаром же каган Битюс так обхаживал покойного князя Твердислава.
– Сдается мне, что Искар гнет свою линию.
С этим выводом Вузлева Торуса спорить не стал. Шатуненок – отрок себе на уме. А в этом уме у него недостатка нет, от Шатуна ли он его унаследовал или от Драгутина. Но в любом случае боготур Искару не верил.
– Надо соглашаться, – неожиданно сказал Вузлев.
– С чем соглашаться-то? – не понял Торуса.
– Соглашаться надо и с предложением Рады, и с предложением шатуненка.
– Вот те раз! – удивился Торуса. – Как же можно принимать оба, они ж идут в разные стороны!
– Действовать-то мы будем по-своему, – хитро прищурился Вузлев. – Не забывай, что под моей рукой немалая сила – полторы сотни мечников. И об этой силе не знают ни Горазд, ни Жучин.
– Рогволд не согласится отдать женщину из своей семьи под простой кров, – покачал головой Торуса, – а начинать дело с обмана мне бы не хотелось.
– Обманывать не будем. Но и за простолюдина Злату тоже отдавать не след. Пусть этот отрок докажет, что достоин породниться с Рогволдом.
– Но каким образом?
– Бывало в прежние времена, что в боготуры брали из простых семей, но не всех чохом, а только тех, кто силой и умом доказывал, что достоин быть божьим ближником.
– А волхвы согласятся?
– Кудесник Сновид сказал на днях, что ведуны не должны вставать между богами и народом, заслоняя их друг от друга. Простолюдины перестают видеть своих богов и начинают метаться в поисках иной защиты. А каган пользуется этим смятением.
Нечто подобное Торуса вчера уже слышал из иных, куда менее мудрых уст, и очень удивился тому, что мысли кудесника совпали с мыслями отрока, насчет которого у боготура были большие сомнения. Конечно, пускать абы кого в боготуры – это против божьего ряда идти, но ведь и простолюдинов надо же чем-то привлекать на свою сторону. Если смерды останутся равнодушны к славянским богам, то кагану Битюсу это будет только на руку.
– А справится ли отрок с положенными для обретения боготурства испытаниями?
– Это уже не наша забота, – пожал плечами Вузлев. – Если справится, то, значит, Велесу угодно видеть его подле себя, а если нет, то винить некого. Мы с тобой чисты перед отроком, и Рогволд чист.
Такой расклад Торусе понравился. Обмана в этом не было, ибо через божью волю никому не дано перепрыгнуть. А Торуса был почти уверен, что Осташу испытаний не пройти. Было бы неплохо, если бы точно такая же мысль утвердилась в голове Рогволда.
– У гана Горазда три сотни хазар и в Будимировой дружине более сотни мечников, – подсчитал Торуса. – У Жучина под рукой полусотня мечников. Всего около полутысячи человек. Но если Жучин с Гораздом уйдут из города, то половину хазар из города они с собой наверняка уведут.
– Ты забыл гана Митуса, – усмехнулся в короткие усы Вузлев, – а толстый ган пришел в Берестень с тремя сотнями хазар.
– Так ведь он ушел из города?
– Ушел, да недалеко. Мои люди видели его в усадьбе Борислава Сухорукого. Задумка у них, скорее всего, такая: вывести две-три сотни хазар из города на глазах Рогволда, чтобы у последнего никаких сомнений не осталось. Потом Глузд действительно откроет перед боготуром ворота. Но только-только Рогволдовы мечники подъедут к тем воротам, как они тут же захлопнутся. За спиной у Рогволда будет река, впереди стена, а с боков на него ударят хазары гана Митуса. Еще и с городских стен добавят стрелами. Из такого мешка Рогволду не выбраться. А в это время Жучин с Гораздом приберут твой городец к рукам. И тогда дорога в радимичские земли для кагана открыта.
– Хитро задумано!
– Хитро, – согласился Вузлев. – Если Берестень и Листянин городец окажутся в руках кагановых ближников, то Битюс будет диктовать князю Всеволоду свои условия.
– Сил у нас маловато, – покачал головой Торуса. – А хазары драться умеют. Надо к Всеволоду обращаться за помощью.
– Нет, нельзя в это дело вовлекать Великого князя. Пока Горазд с Рогволдом дерутся за город, это распря мелкая и никого почти не касающаяся. Но если каган обвинит Великого князя, что тот погубил Митуса и Горазда, шедших в радимичские земли с чистыми помыслами, то многие сомневающиеся ганы встанут на сторону Битюса.
– Они и так встанут, – возразил Торуса.
– Дело не только в ганах, боготур, но и в простых хазарах. Среди последних много таких, которые по-прежнему приносят жертвы славянским богам. Именно их должен убедить каган Битюс, что князья и ведуны не чтут ни своих богов, ни чужих. Как ни мало нас, Торуса, но обходиться придется своими силами.
Задал задачу Торусе боготур Вузлев. Рать-то под стены его городца подойдет немалая. Враз от такой не отмахнешься.
А если еще придется три десятка мечников отдать Рогволду, то и вовсе боготур останется наг и сир. И не отдать нельзя, ибо Рада знает Торусовых мечников в лицо и сразу заподозрит неладное, если боготур вздумает их придержать.
– Мечников своих ты отдай Рогволду, – посоветовал Вузлев. – А взамен я пришлю тебе двадцать бояр. Глядишь, они помогут тебе отстоять городец от разбойников, бесчинствующих ныне в радимнчских лесах. А если те разбойники случайно окажутся хазарами, то твоей вины в том нет.
Торусе понравился такой расклад. С боярами он уже имел случай столкнуться и успел оценить их стать, силу и выучку.
Двадцать бояр тридцати мечников стоят, тем более если не в чистом поле ратиться, а разить врага из-за крепкого тына.
– Если у нас все удачно в Берестене получится, то мы тебе поможем, – сказал Вузлев, – ну а если у нас выйдет заминка – выпутывайся сам.
Дорога от Вузлева не показалась Торусе длинной. Тревожные мысли подхлестывали боготура, а потому, наверное, гнал он своего коня так, что Влах с Клычем едва за ним поспевали. Спешил Торуса не напрасно, ибо в городце его уже поджидал боготур Рогволд, переправившийся через реку во главе двух десятков мечников. Большую часть дружины и шалопуг он оставил пока по ту сторону реки, дабы не пугать Торусовых смердов, которым не понравилось бы такое соседство.
Рады с шумливым боготуром не было. По словам Рогволда, она уже отправилась в Берестень, дабы вывести за стены города Горазда и Жучина. Рогволд был абсолютно уверен в успехе предприятия и торопил Торусу с мечниками.
– Мечников я тебе дам, – спокойно сказал Торуса, поднося гостю чарку, – но все далеко не так просто, как тебе кажется.
– А в чем сложность-то? – удивился Рогволд, подсаживаясь к накрытому столу.
– Сложность в том, что твоя Рада служит Жучину, а не тебе.
Рогволдовы и Торусовы мечники, сидевшие за общим столом и занятые медовой брагой, к разговору боготуров не прислушивались. Исключение составлял только шатуненок, посаженный, к удивлению многих, ошуюю хозяина.
Торусовы слова дошли до Рогволда не сразу, но все-таки дошли, поскольку он начал багроветь на глазах, готовый в любую минуту пыхнуть гневом и поднять крик на всю гридню. Торуса поспешил опередить вспышку неуемного товарища.
– Ган Митус с тремя сотнями хазар прячется неподалеку от Берестеня, а Глузд захлопнет перед твоим носом ворота.
– Кто тебе сказал? – Рогволд впился сердитыми глазами в лицо хозяина.
– Вузлев.
То ли Рогволд прикипел сердцем к вилявой женке, то ли обидно ему стало, что предпочла она ему ненавистного хабибу, но только побагровел боготур до такой степени, что Торуса всерьез начал опасаться за его здоровье. Однако Рогволд с собственным норовом совладал и только прошипел сквозь зубы:
– Гадюка!
С такой характеристикой Рады Торуса был согласен, но не стал бередить раны товарища и сразу же перешел к изложению замысла Вузлева, который поначалу, однако, не нашел понимания у обиженного на весь белый свет боготура.
– Если женка оказалась вилявой, то кто поручится за этого щенка Осташа? Да и с какой стати я должен за смерда отдавать девку из своей семьи?!
Шатуненок при этих словах Рогволда зло ощерился, но ничего не сказал, предоставив Торусе возможность в одиночку убеждать строптивого Рогволда.
– Ты не за смерда ее отдашь, а за боготура. Если отрок испытания не выдержит, то, значит, эта свадьба неугодна Велесу-богу, вот и весь сказ.
К чести боготура Рогволда, он быстро сообразил, какую выгоду сулит ему предложение Торусы. Берестень он получит немедленно, а Злату отроку еще придется выслуживать. Если честно, то свою племянницу Рогволд почти не помнил, да и видел он ее от силы пару раз. И сейчас весьма смутно представлял, о ком, собственно, идет речь и с какой стати тоже неведомый ему Осташ так прикипел сердцем к чужой жене, что готов ради нее подставить голову под ганский меч.
– Если все пойдет гладко, Рогволд, – продолжал соблазнять Торуса, – то быть тебе князем далеко не в самом бедном граде.
Торусовы слова пролились медом на сердце Рогволда и сразу же пригасили бурю, бушевавшую в его груди. Что Рогволду женки! Вместо Рады он завтра же найдет десяток не менее расторопных и покладистых. А что до дочери Твердислава, то не видать ее наглому смерду как своих ушей. Не допустит бог Велес в свои ближники простолюдина.
Торуса гостя в этих его надеждах не разочаровывал, тем более что шатуненок, получив боготурское согласие, уже вышел из-за стола и слышать его поддакивания не мог.
– Я все-таки не понимаю, почему Вузлев поверил этим щенкам? – покачал головой Рогволд. – Может, он сам подослал к гану Горазду Осташа?
Предположение было здравым, и Торуса, пораскинув умом, вынужден был это признать. Любой промах Осташа мог дорого обойтись и Рогволду, и самому Вузлеву. А надо знать Вузлева, уж он-то ничего не делает сгоряча.
– Подослал или не подослал, но следят за отроками строго и оступиться не дадут.
Далеко не все из того, что говорил Сновид, Торуса понял. Молод он был тогда, жизнь ему казалась простой, как удар боготурского меча. А сейчас Торуса уже начинает понимать, что далеко не все вопросы в этом мире можно решить силой и не всякий удар меча угоден богу. Был бы Торуса простым воином, то о его ошибках никто бы не печалился, но боготуру свыше дано право менять порядок вещей, а значит, будет и жесткий спрос за совершенное не по разуму. Вот и думай тут, какой твой шаг пойдет на пользу богу и славянским племенам, зa какой обернется большой бедой.
Бог Велес славился среди славянских богов своей мощью, той самой мощью, которая двигает мир из прошлого в будущее, ослабление бога, отвечающего за движение, оборачивается застоем для всего мира. Куда толкает мир Велес, Торуса не знал, хотя был уверен, что всякий, кто движется к цели, обязательно ее достигнет. Возможно, о цели бога не знает не только Торуса, но и Сновид, но это вовсе не означает, что боготур и кудесник не должны пытаться постичь замысел своего бога.
Вузлев, встретивший гостя у ворот городца, был спокоен и улыбчив, как всегда. Торуса, знавший Вузлева с детства, ни разу не видел его в гневе. Это вам не Рогволд, который вспыхивает раз по десять на дню. Вузлев же и в битве остается спокоен, разве что улыбка исчезает с его уст, словно делает он хоть и нужную, но очень неприятную работу. Силой и сноровкой Торуса превосходил Вузлева, а вот разумом, пожалуй, уступал, что не раз позволяло Вузлеву брать над ним верх в ученических схватках. Торусе за свои промахи было обидно, но он утешал себя тем, что побеждает все же чаще, чем проигрывает. В отроческих схватках сила была важнее ума, но в жизни чаще бывает наоборот. Потому и относится сейчас Торуса к Вузлеву с большим уважением, чем к мощному и удалому боготуру Рогволду.
Видимо, кудесник Сновид приблизил к себе Вузлева не только по близкому родству, но и за быстрый ум. А в тереме князя Всеволода к боготуру Вузлеву относились ревниво и настороженно. Отношения между Великим князем и кудесником были прохладными, но об открытой вражде речи не шло. Просто Всеволод не любил, когда кто-то становился между ним и народом. А кудесник Сновид далеко не всякое деяние Великого князя отмечал одобрительным словом. Торуса прежде в этих распрях всегда был на стороне Всеволода, считая, что волхвам не следует вмешиваться в княжий суд, но теперь признавался себе, что, вполне возможно, в своих суждениях он был не прав.
– Шатуненок с Радой объявились в моем городце. – Вузлев слушал гостя с большим вниманием. Улыбчивое лицо его в этот момент хмурилось. Похоже, что и для Вузлева хазарское расторопство оказалось неожиданным.
– А кому ты сам больше веришь, Раде или Искару? – спросил он наконец.
– Я не верю ни женщине, ни шатуненку, – махнул рукой Торуса. – Не исключено, что они действуют по наущению Горазда или Жучина.
– А какая корысть Искару в служении хазарам?
– А какая ему корысть в служении божьим ближникам? – усмехнулся Торуса. – А тут еще этот его братан Осташ. Стоит мне только заикнуться перед Рогволдом о Злате, так боготура сразу же хватит удар. Ты же его знаешь.
Вузлев засмеялся. Похоже, он тоже не сомневался в ответе боготура Рогволда. Но смех смехом, а Берестень следовало вернуть под руку князя Всеволода во что бы то ни стало. В этом городе лежит ключ от радимичских земель, недаром же каган Битюс так обхаживал покойного князя Твердислава.
– Сдается мне, что Искар гнет свою линию.
С этим выводом Вузлева Торуса спорить не стал. Шатуненок – отрок себе на уме. А в этом уме у него недостатка нет, от Шатуна ли он его унаследовал или от Драгутина. Но в любом случае боготур Искару не верил.
– Надо соглашаться, – неожиданно сказал Вузлев.
– С чем соглашаться-то? – не понял Торуса.
– Соглашаться надо и с предложением Рады, и с предложением шатуненка.
– Вот те раз! – удивился Торуса. – Как же можно принимать оба, они ж идут в разные стороны!
– Действовать-то мы будем по-своему, – хитро прищурился Вузлев. – Не забывай, что под моей рукой немалая сила – полторы сотни мечников. И об этой силе не знают ни Горазд, ни Жучин.
– Рогволд не согласится отдать женщину из своей семьи под простой кров, – покачал головой Торуса, – а начинать дело с обмана мне бы не хотелось.
– Обманывать не будем. Но и за простолюдина Злату тоже отдавать не след. Пусть этот отрок докажет, что достоин породниться с Рогволдом.
– Но каким образом?
– Бывало в прежние времена, что в боготуры брали из простых семей, но не всех чохом, а только тех, кто силой и умом доказывал, что достоин быть божьим ближником.
– А волхвы согласятся?
– Кудесник Сновид сказал на днях, что ведуны не должны вставать между богами и народом, заслоняя их друг от друга. Простолюдины перестают видеть своих богов и начинают метаться в поисках иной защиты. А каган пользуется этим смятением.
Нечто подобное Торуса вчера уже слышал из иных, куда менее мудрых уст, и очень удивился тому, что мысли кудесника совпали с мыслями отрока, насчет которого у боготура были большие сомнения. Конечно, пускать абы кого в боготуры – это против божьего ряда идти, но ведь и простолюдинов надо же чем-то привлекать на свою сторону. Если смерды останутся равнодушны к славянским богам, то кагану Битюсу это будет только на руку.
– А справится ли отрок с положенными для обретения боготурства испытаниями?
– Это уже не наша забота, – пожал плечами Вузлев. – Если справится, то, значит, Велесу угодно видеть его подле себя, а если нет, то винить некого. Мы с тобой чисты перед отроком, и Рогволд чист.
Такой расклад Торусе понравился. Обмана в этом не было, ибо через божью волю никому не дано перепрыгнуть. А Торуса был почти уверен, что Осташу испытаний не пройти. Было бы неплохо, если бы точно такая же мысль утвердилась в голове Рогволда.
– У гана Горазда три сотни хазар и в Будимировой дружине более сотни мечников, – подсчитал Торуса. – У Жучина под рукой полусотня мечников. Всего около полутысячи человек. Но если Жучин с Гораздом уйдут из города, то половину хазар из города они с собой наверняка уведут.
– Ты забыл гана Митуса, – усмехнулся в короткие усы Вузлев, – а толстый ган пришел в Берестень с тремя сотнями хазар.
– Так ведь он ушел из города?
– Ушел, да недалеко. Мои люди видели его в усадьбе Борислава Сухорукого. Задумка у них, скорее всего, такая: вывести две-три сотни хазар из города на глазах Рогволда, чтобы у последнего никаких сомнений не осталось. Потом Глузд действительно откроет перед боготуром ворота. Но только-только Рогволдовы мечники подъедут к тем воротам, как они тут же захлопнутся. За спиной у Рогволда будет река, впереди стена, а с боков на него ударят хазары гана Митуса. Еще и с городских стен добавят стрелами. Из такого мешка Рогволду не выбраться. А в это время Жучин с Гораздом приберут твой городец к рукам. И тогда дорога в радимичские земли для кагана открыта.
– Хитро задумано!
– Хитро, – согласился Вузлев. – Если Берестень и Листянин городец окажутся в руках кагановых ближников, то Битюс будет диктовать князю Всеволоду свои условия.
– Сил у нас маловато, – покачал головой Торуса. – А хазары драться умеют. Надо к Всеволоду обращаться за помощью.
– Нет, нельзя в это дело вовлекать Великого князя. Пока Горазд с Рогволдом дерутся за город, это распря мелкая и никого почти не касающаяся. Но если каган обвинит Великого князя, что тот погубил Митуса и Горазда, шедших в радимичские земли с чистыми помыслами, то многие сомневающиеся ганы встанут на сторону Битюса.
– Они и так встанут, – возразил Торуса.
– Дело не только в ганах, боготур, но и в простых хазарах. Среди последних много таких, которые по-прежнему приносят жертвы славянским богам. Именно их должен убедить каган Битюс, что князья и ведуны не чтут ни своих богов, ни чужих. Как ни мало нас, Торуса, но обходиться придется своими силами.
Задал задачу Торусе боготур Вузлев. Рать-то под стены его городца подойдет немалая. Враз от такой не отмахнешься.
А если еще придется три десятка мечников отдать Рогволду, то и вовсе боготур останется наг и сир. И не отдать нельзя, ибо Рада знает Торусовых мечников в лицо и сразу заподозрит неладное, если боготур вздумает их придержать.
– Мечников своих ты отдай Рогволду, – посоветовал Вузлев. – А взамен я пришлю тебе двадцать бояр. Глядишь, они помогут тебе отстоять городец от разбойников, бесчинствующих ныне в радимнчских лесах. А если те разбойники случайно окажутся хазарами, то твоей вины в том нет.
Торусе понравился такой расклад. С боярами он уже имел случай столкнуться и успел оценить их стать, силу и выучку.
Двадцать бояр тридцати мечников стоят, тем более если не в чистом поле ратиться, а разить врага из-за крепкого тына.
– Если у нас все удачно в Берестене получится, то мы тебе поможем, – сказал Вузлев, – ну а если у нас выйдет заминка – выпутывайся сам.
Дорога от Вузлева не показалась Торусе длинной. Тревожные мысли подхлестывали боготура, а потому, наверное, гнал он своего коня так, что Влах с Клычем едва за ним поспевали. Спешил Торуса не напрасно, ибо в городце его уже поджидал боготур Рогволд, переправившийся через реку во главе двух десятков мечников. Большую часть дружины и шалопуг он оставил пока по ту сторону реки, дабы не пугать Торусовых смердов, которым не понравилось бы такое соседство.
Рады с шумливым боготуром не было. По словам Рогволда, она уже отправилась в Берестень, дабы вывести за стены города Горазда и Жучина. Рогволд был абсолютно уверен в успехе предприятия и торопил Торусу с мечниками.
– Мечников я тебе дам, – спокойно сказал Торуса, поднося гостю чарку, – но все далеко не так просто, как тебе кажется.
– А в чем сложность-то? – удивился Рогволд, подсаживаясь к накрытому столу.
– Сложность в том, что твоя Рада служит Жучину, а не тебе.
Рогволдовы и Торусовы мечники, сидевшие за общим столом и занятые медовой брагой, к разговору боготуров не прислушивались. Исключение составлял только шатуненок, посаженный, к удивлению многих, ошуюю хозяина.
Торусовы слова дошли до Рогволда не сразу, но все-таки дошли, поскольку он начал багроветь на глазах, готовый в любую минуту пыхнуть гневом и поднять крик на всю гридню. Торуса поспешил опередить вспышку неуемного товарища.
– Ган Митус с тремя сотнями хазар прячется неподалеку от Берестеня, а Глузд захлопнет перед твоим носом ворота.
– Кто тебе сказал? – Рогволд впился сердитыми глазами в лицо хозяина.
– Вузлев.
То ли Рогволд прикипел сердцем к вилявой женке, то ли обидно ему стало, что предпочла она ему ненавистного хабибу, но только побагровел боготур до такой степени, что Торуса всерьез начал опасаться за его здоровье. Однако Рогволд с собственным норовом совладал и только прошипел сквозь зубы:
– Гадюка!
С такой характеристикой Рады Торуса был согласен, но не стал бередить раны товарища и сразу же перешел к изложению замысла Вузлева, который поначалу, однако, не нашел понимания у обиженного на весь белый свет боготура.
– Если женка оказалась вилявой, то кто поручится за этого щенка Осташа? Да и с какой стати я должен за смерда отдавать девку из своей семьи?!
Шатуненок при этих словах Рогволда зло ощерился, но ничего не сказал, предоставив Торусе возможность в одиночку убеждать строптивого Рогволда.
– Ты не за смерда ее отдашь, а за боготура. Если отрок испытания не выдержит, то, значит, эта свадьба неугодна Велесу-богу, вот и весь сказ.
К чести боготура Рогволда, он быстро сообразил, какую выгоду сулит ему предложение Торусы. Берестень он получит немедленно, а Злату отроку еще придется выслуживать. Если честно, то свою племянницу Рогволд почти не помнил, да и видел он ее от силы пару раз. И сейчас весьма смутно представлял, о ком, собственно, идет речь и с какой стати тоже неведомый ему Осташ так прикипел сердцем к чужой жене, что готов ради нее подставить голову под ганский меч.
– Если все пойдет гладко, Рогволд, – продолжал соблазнять Торуса, – то быть тебе князем далеко не в самом бедном граде.
Торусовы слова пролились медом на сердце Рогволда и сразу же пригасили бурю, бушевавшую в его груди. Что Рогволду женки! Вместо Рады он завтра же найдет десяток не менее расторопных и покладистых. А что до дочери Твердислава, то не видать ее наглому смерду как своих ушей. Не допустит бог Велес в свои ближники простолюдина.
Торуса гостя в этих его надеждах не разочаровывал, тем более что шатуненок, получив боготурское согласие, уже вышел из-за стола и слышать его поддакивания не мог.
– Я все-таки не понимаю, почему Вузлев поверил этим щенкам? – покачал головой Рогволд. – Может, он сам подослал к гану Горазду Осташа?
Предположение было здравым, и Торуса, пораскинув умом, вынужден был это признать. Любой промах Осташа мог дорого обойтись и Рогволду, и самому Вузлеву. А надо знать Вузлева, уж он-то ничего не делает сгоряча.
– Подослал или не подослал, но следят за отроками строго и оступиться не дадут.
Глава 17
БЕРЕСТЕНЬ
Шум и гам городского торга перехлестывал за стены детинца и проникал в терем. Прежде ган Горазд внимал ему с удовольствием, но сегодня шум его раздражал, мешая сосредоточиться на важных мыслях. От правильно выбранного решения зависела вся будущая жизнь гана: успех задуманного дела сулил ему неисчислимые выгоды, а неудача могла привести к гибели, в лучшем случае к потере того, что он нажил тяжкими трудами.
Ицхак Жучин сидел у стола, безмятежно потягивая из кубка красное вино. Рисковал он, конечно, куда меньше Горазда, а потому и волноваться ему было особенно не из-за чего. Все его нажитки хранились в надежном месте, а золото Листяниных схронов волновало его куда меньше, чем возможность захватить удачно расположенный городец, где ныне засел боготур Торуса.
– А Торусовы мечники точно вышли из городца с Рогволдом? – спросил Горазд, поворачиваясь к Раде, которая сидела на лавке у стены скромнее скромного.
– Если ты в моих словах сомневаешься, то спроси у шатуненка. Он поутру принес в город последние вести.
– Сорока, приведи шатуненка, – крикнул ган, подойдя к двери.
Судя по звуку застучавших по половицам сапожек, приказный хозяина услышал и бегом бросился выполнять приказ.
– От гана Митуса пришли сведения, что Рогволд приближается к Берестеню с ратью в двести шалопуг.
– Так, может, его следует перехватить на подходе?
– Как ты его в лесу перехватишь? – пожал плечами Жучин. – Его шалопуги и мечники к лесу привычны, а хазары в тех дебрях гости. Побьют нас стрелами из-за деревьев. Договорились ведь уже обо всем. Хазары Митуса изготовились и ждут сигнала, а ты предлагаешь поменять все в последний момент.
Жучин в своих упреках был, конечно, прав. Но что толку в его правоте, если на сердце Горазда было неспокойно, а более всего не хотелось ему уходить из города, оставляя Берестень в руках толстого гана. У Митуса, как всем известно, руки загребущие, чего доброго, обведет Горазда вокруг пальца и оставит ни с чем.
Шатуненок уверенно ступил на чужой порог и бросил на гана Горазда недружелюбный взгляд. Ган не доверял шатуненку, ненадежный союзник, прямо надо сказать. Впрочем, когда речь идет о власти и золоте, никому доверять нельзя.
– Дал Торуса своих мечников Рогволду?
– При мне его мечники из городца выезжали, – кивнул головой Искар. – Под рукой у Торусы осталось десять человек.
– Может, и нам малой ратью ограничиться? – обернулся Горазд к Жучину.
– Вокруг городца сидят смерды, – напомнил гану шатуненок. – Коли вы подойдете с малой ратью, они наверняка помогут Торусе.
– Я сказала Рогволду, что ты с собой возьмешь двести хазар, – поддержала Искара Рада. – А если вас будет меньше, то Рогволд не станет соваться в город, даже если его ворота будут распахнуты настежь.
Жучин поддержал Искара и Раду. Разумеется, для него не было секретом, что Горазд боится не столько Рогволда, сколько хитроумного гана Митуса. И нельзя сказать, что эти опасения совсем уж беспочвенны. Другое дело, что каган Битюс и другие могущественные ганы не захотят усиления Митуса и окажут поддержку молодому гану. В любом случае Горазду нужно решаться, ибо задача, поставленная перед ним каганом, предельно ясна: взять под контроль речной путь от Листянина городца до Берестеня. А Битюс не из тех людей, на чье мнение трехсотенный ган может позволить себе махнуть рукой.
– Хорошо, – согласился Горазд с неизбежным, – я возьму с собой половину своих хазар и пятьдесят мечников из Будимировой дружины.
От пребывающего в сомнениях гана Искар отправился к Осташу. Предложение боготуров, как ни странно, пришлось говорливому отроку по сердцу. Похоже, он нисколько не сомневался в своих способностях пройти испытания и получить в награду не только боготурство, но и ганскую жену. Искар же не был уверен, что для Осташа все сложится столь удачно. Божьи ближники наверняка сделают все возможное, чтобы не пропустить простолюдина в свои ряды. На белом свете есть немало препятствий, которые не одолеть восемнадцатилетнему отроку, каким бы расторопным он ни был.
– Твои люди готовы? – спросил Искар у Осташа.
– Будь спокоен, – уверенно отозвался тот, – мы не подведем. Лишь бы сам Рогволд не замешкался с напуском, иначе нам солоно придется.
Дело было действительно рискованное, Искар это отлично сознавал. Под рукой у Осташа было всего пятеро городских обывателей, сильно, если верить их словам, обиженных Гораздом и метящих в дружину к новому князю. Мужи это были ражие, к мечам привычные, и на первый, хотя и придирчивый, взгляд сердцем твердые. Искар надеялся, что они не бросят Осташа в беде. Тем более что сам Осташ в соратниках нисколько не сомневался, хотя на чем покоится его уверенность, Искар так и не понял. Ему даже показалось, что Осташ не во всем откровенен с родовичем и за этими обывателями стоит человек, которому он доверяет безгранично. Будь у Искара больше времени, он, конечно, вызнал бы Осташевы тайны, но времени не было – Рогволдов напуск на город должен был начаться сегодня в полдень.
В детинце уже седлали коней, а Искар с Осташем прошли к Торговым воротам, где суетились мечник Глузд и десять его товарищей. Именно Глузду предстояло закрыть городские ворота перед носом боготура Рогволда. Осташевы подручные прятались в тени торгового навеса неподалеку. Оставшиеся в городе хазары и Будимировы дружинники либо располагались на стенах, либо толклись в настороженно гудящей толпе. Торг шел вяло, ибо суета у ворот не осталась незамеченной берестянами.
Ицхак Жучин сидел у стола, безмятежно потягивая из кубка красное вино. Рисковал он, конечно, куда меньше Горазда, а потому и волноваться ему было особенно не из-за чего. Все его нажитки хранились в надежном месте, а золото Листяниных схронов волновало его куда меньше, чем возможность захватить удачно расположенный городец, где ныне засел боготур Торуса.
– А Торусовы мечники точно вышли из городца с Рогволдом? – спросил Горазд, поворачиваясь к Раде, которая сидела на лавке у стены скромнее скромного.
– Если ты в моих словах сомневаешься, то спроси у шатуненка. Он поутру принес в город последние вести.
– Сорока, приведи шатуненка, – крикнул ган, подойдя к двери.
Судя по звуку застучавших по половицам сапожек, приказный хозяина услышал и бегом бросился выполнять приказ.
– От гана Митуса пришли сведения, что Рогволд приближается к Берестеню с ратью в двести шалопуг.
– Так, может, его следует перехватить на подходе?
– Как ты его в лесу перехватишь? – пожал плечами Жучин. – Его шалопуги и мечники к лесу привычны, а хазары в тех дебрях гости. Побьют нас стрелами из-за деревьев. Договорились ведь уже обо всем. Хазары Митуса изготовились и ждут сигнала, а ты предлагаешь поменять все в последний момент.
Жучин в своих упреках был, конечно, прав. Но что толку в его правоте, если на сердце Горазда было неспокойно, а более всего не хотелось ему уходить из города, оставляя Берестень в руках толстого гана. У Митуса, как всем известно, руки загребущие, чего доброго, обведет Горазда вокруг пальца и оставит ни с чем.
Шатуненок уверенно ступил на чужой порог и бросил на гана Горазда недружелюбный взгляд. Ган не доверял шатуненку, ненадежный союзник, прямо надо сказать. Впрочем, когда речь идет о власти и золоте, никому доверять нельзя.
– Дал Торуса своих мечников Рогволду?
– При мне его мечники из городца выезжали, – кивнул головой Искар. – Под рукой у Торусы осталось десять человек.
– Может, и нам малой ратью ограничиться? – обернулся Горазд к Жучину.
– Вокруг городца сидят смерды, – напомнил гану шатуненок. – Коли вы подойдете с малой ратью, они наверняка помогут Торусе.
– Я сказала Рогволду, что ты с собой возьмешь двести хазар, – поддержала Искара Рада. – А если вас будет меньше, то Рогволд не станет соваться в город, даже если его ворота будут распахнуты настежь.
Жучин поддержал Искара и Раду. Разумеется, для него не было секретом, что Горазд боится не столько Рогволда, сколько хитроумного гана Митуса. И нельзя сказать, что эти опасения совсем уж беспочвенны. Другое дело, что каган Битюс и другие могущественные ганы не захотят усиления Митуса и окажут поддержку молодому гану. В любом случае Горазду нужно решаться, ибо задача, поставленная перед ним каганом, предельно ясна: взять под контроль речной путь от Листянина городца до Берестеня. А Битюс не из тех людей, на чье мнение трехсотенный ган может позволить себе махнуть рукой.
– Хорошо, – согласился Горазд с неизбежным, – я возьму с собой половину своих хазар и пятьдесят мечников из Будимировой дружины.
От пребывающего в сомнениях гана Искар отправился к Осташу. Предложение боготуров, как ни странно, пришлось говорливому отроку по сердцу. Похоже, он нисколько не сомневался в своих способностях пройти испытания и получить в награду не только боготурство, но и ганскую жену. Искар же не был уверен, что для Осташа все сложится столь удачно. Божьи ближники наверняка сделают все возможное, чтобы не пропустить простолюдина в свои ряды. На белом свете есть немало препятствий, которые не одолеть восемнадцатилетнему отроку, каким бы расторопным он ни был.
– Твои люди готовы? – спросил Искар у Осташа.
– Будь спокоен, – уверенно отозвался тот, – мы не подведем. Лишь бы сам Рогволд не замешкался с напуском, иначе нам солоно придется.
Дело было действительно рискованное, Искар это отлично сознавал. Под рукой у Осташа было всего пятеро городских обывателей, сильно, если верить их словам, обиженных Гораздом и метящих в дружину к новому князю. Мужи это были ражие, к мечам привычные, и на первый, хотя и придирчивый, взгляд сердцем твердые. Искар надеялся, что они не бросят Осташа в беде. Тем более что сам Осташ в соратниках нисколько не сомневался, хотя на чем покоится его уверенность, Искар так и не понял. Ему даже показалось, что Осташ не во всем откровенен с родовичем и за этими обывателями стоит человек, которому он доверяет безгранично. Будь у Искара больше времени, он, конечно, вызнал бы Осташевы тайны, но времени не было – Рогволдов напуск на город должен был начаться сегодня в полдень.
В детинце уже седлали коней, а Искар с Осташем прошли к Торговым воротам, где суетились мечник Глузд и десять его товарищей. Именно Глузду предстояло закрыть городские ворота перед носом боготура Рогволда. Осташевы подручные прятались в тени торгового навеса неподалеку. Оставшиеся в городе хазары и Будимировы дружинники либо располагались на стенах, либо толклись в настороженно гудящей толпе. Торг шел вяло, ибо суета у ворот не осталась незамеченной берестянами.