Шведов Сергей. Возвращение оракула

   Стеблов, однако, не был бы шестеркой, если бы выложил все и сразу, нет, этот хмырь ходил долго вокруг и около, пока у Субботина не лопнуло терпение. Бутылка просвистела в воздухе и, по всем расчетам авторитета, должна была опрокинуть Веню в бассейн, но почему-то по неизвестной причине отклонилась от курса и обессиленно упала в воду.
   – Бесполезно, – покачал головой Веня. – Я же сказал тебе, что нас даже пули не берут.
   Субботин впервые испытал чувство, похожее если не на страх, то, во всяком случае, на беспокойство. Очень может быть, что Веня не врал, говоря о неуязвимости своей и своих подельников. Ведь банки эта звериная стая щелкала как орехи, не обращая внимания ни на милицию, ни на охрану.
   – Предложение Иванова, насколько я понимаю, остается в силе?
   – Ты это на что намекаешь? – нахмурился Субботин.
   – На миллиард я намекаю, Саша. И более того– могу поспособствовать.
   – Ты уже один раз поспособствовал, – буркнул авторитет.
   – Правильно. А сколько ты мне заплатил? Стеблов, видишь ли, шестерка. Стеблов должен на паханов даром ноги бить. А с какой стати, Александр? Вы будете как сыр в масле кататься, а я лапу сосать? Короче – двадцать пять процентов и ни цента меньше.
   – Десять, – твердо сказал авторитет. – И моли Бога, чтобы у тебя хватило времени их потратить.
   – Опять эксплуатируешь пролетария, Саша? И опять рискуешь все потерять. А если мне кто-то предложит больше, я ведь могу не устоять.
   – Да кто тебе предложит, чмо, сто миллионов долларов?!
   – А хоть бы тот же Кузнецов. Я ведь могу и ему настучать. Так, мол, и так, есть тут один такой крутой авторитет по фамилии Субботин, который хочет тебя, Ярослав, извести. В конце концов, этот частный детектив человек не бедный, зато, в отличие от тебя, Саша, честный. И уж коли пообещает мне заплатить миллионы, то непременно заплатит.
   – Я тебе тоже заплачу, гад, вот только дотянусь до пистолета и заплачу.
   – Да не боюсь я твоего пистолета, – презрительно отмахнулся Веня. – Сколько раз тебе говорить. Зато тебе есть чего бояться, поскольку ты у нас пока еще потенциальный, призрак и регистрацию в оракуловой картотеке не прошел.
   – Хочешь сказать, что и у меня есть шанс стать оборотнем?
   – Безусловно есть, в этом можешь нисколько не сомневаться. В любой момент Аркадий Семенович может щелкнуть пальцами и – прощай, авторитет.
   – Ладно, убедил. Выкладывай свой план, дрессированный попугай.
   Веня последние слова авторитета пропустил мимо ушей. Да и какие могут —быть обиды, когда речь идет о сумме в миллиард долларов. Конечно, не исключался вариант, что авторитет, заграбастав огромные деньги, просто кинет шестерку, но на этот случай у Вени была своя домашняя заготовочка. Дело в том, что Субботин не мог сунуться в храм Йо без риска превратиться в призрака, так что миллиард из рук Аркадия Семеновича будет получать как раз он, Веня, а тут уж он не позволит себя обидеть и отстегнет от общей запредельной суммы свои кровные сто миллионов баксов.

* * *

   Стая ждала гайосара Йоана Второго в большом напряжении. Очень многое зависело от этой встречи, столь многое, что даже Кудряшов нервничал, как мальчишка, впервые отправившийся на неправедный промысел. Все вроде было просчитано до мелочей, но в последний момент Кудряшов усомнился – на ту ли карту он поставил? Однако переигрывать ситуацию было уже поздно. Аркадий Семенович, как это водится между воспитанными людьми, предупредил о своем появлении аккуратным стуком в дверь, хотя вошел почему-то через окно. Впрочем, вошел как раз не Иванов, а его фантом, которому, похоже, все равно было, через какую щель проникать в жилище озабоченных проблемами людей.
   – Итак? – спросил вместо приветствия фантом Иванова, усаживаясь на стул, хотя, конечно, мог и постоять – что ему сделается, фантому-то?
   – Есть план, – сказал хриплым голосом кабан.
   Увы, над метаморфозами Кудряшов был не властен, и авторитет, может быть, впервые в жизни ощутил, что такое комплекс неполноценности. Впрочем, сейчас не это было главным. Предстояло убедить недоверчивого и хитрого гайосара в искренности своих намерений.
   – Значит, десять миллиардов, Аркадий Семенович, как и договаривались?
   – Я своему слову хозяин, – пожал плечами Иванов.
   – Есть обстоятельство, которое может помешать успешному завершению дела, я имею в виду внезапную метаморфозу. Все-таки мне сподручнее убивать Кузнецова в человеческом обличье. Конечно, в крайнем случае, я могу проткнуть его и клыками, но кто тогда снимет перстень с его пальца?
   – Но ведь у вас есть Антохин?
   – Уж больно мал этот перстень, – вздохнул волосатый примат. – Не для моих пальцев. Пачку долларов я удержу. Сумку, полную баксов, тем более. А эти ваши финтифлюшки не для меня.
   – Ладно, – нахмурился Иванов. – Я вас подстрахую. А вы уверены, что вам удастся нанести роковой удар?
   – Если не удастся мне, то поможет Аникеев. Если оплошаем мы оба, есть еще и Бульдог с Антохой. От попугаев Грини и Вени толку, конечно, мало, но хоть внимание на себя отвлекут. Насколько я понимаю, удар может нанести любой призрак?
   – Разумеется, – кивнул Иванов.
   По лицу фантома трудно было понять, нервничает ли сейчас находящийся где-то в недоступном убежище Иванов или он уверен в успехе. Но в любом случае рисковать придется не только призракам, но и самому Аркадию Семеновичу. Другое дело, что гайосар пока не знает, что для него приготовлена ловушка, и очень многое будет зависеть от того, согласится ли он сунуть туда лапу.
   – Я буду держаться поблизости и постараюсь прийти вам на помощь, если в этом возникнет необходимость.
   – А если все обойдется с метаморфозой? – спросил Аникеев. – Где вас потом искать, Аркадий Семенович? Давайте уж все заранее обговорим на берегу. Не думаю, что после убийства Кузнецова у нас будет много времени. Нас уже и так обложили со всех сторон.
   – Но убить-то вас не могут.
   – Зато смогут поймать. А мне вовсе не улыбается остаток жизни провести в клетке. И вообще, Ар-Кадий Семенович, может, вы вернете нам человеческое обличье авансом, это значительно упростит все дело?
   – Не упростит, а усложнит, – возразил Иванов. – У людей нет шансов убить гайосара Ярослава Мудрого.
   – Но ведь в глазах оракула мы все равно останемся призраками?
   – Давайте не будем спорить по пустякам, господа, – раздраженно бросил Аркадий Семенович. – Договор уже заключен, и нет никакой необходимости менять его условия.
   Похоже, Иванов и сам не был уверен в правильности своих расчетов. А следовательно, вовсе не факт, что он сможет вернуть человеческое обличье нанятым киллерам. У оракула на этот счет может быть свое мнение, отличное от мнения Аркадия Семеновича. Нет, пожалуй, вожаки криминальной стаи сделали правильный выбор – надо отключать чертов компьютер, и делать это как можно скорее.
   План Кудряшова был прост, как все гениальное, во всяком случае, Иванову он понравился. Расчет свой стая строила на том, что люди хотят кушать, вне зависимости от того, в каком мире они обитают, реальном или виртуальном. В этом ряду гайосар Ярослав Мудрый не был исключением. Как правило, в десять часов вечера он садился в карету вместе с Аполлоном Кравчинским и отправлялся ужинать в расположенный поблизости от таинственного особняка ресторан. Никаких препятствий им в этом никто не чинил, а в ресторане давно уже, похоже, привыкли к странным посетителям и не обращали внимания на их не соответствующий эпохе наряд-
   – Дело не в привычке, – усмехнулся Иванов. – Дело в оракуле.
   Спорить с Аркадием Семеновичем Кудряшов не стал, в конце концов, гайосару виднее, почему люди так нервно реагируют на присутствие в городе крупных и благородных животных и равнодушно взирают на разъезжающих в экипажах или верхом гвардии преображенцев и служащих Тайной канцелярии. Не говоря уже о работниках НКВД, этих везде встречают как родных. А вот если в тот же ресторан вслед за гвардейцами и чекистами зайдут кабан с вороном, не говоря уже о попугаях, так все телевизионные каналы и газеты поднимают шум, словно случилось нечто из ряда вон выходящее.
   – За что же такая дискриминация, Аркадий Семенович? – обиженно спросил у Иванова какаду Клюев. – Оборотню ведь тоже есть-пить надо.
   – Увы, дорогой Григорий, – посочувствовал униженному и оскорбленному гайосар, – не я пока в этом городе хозяин. Но обещаю, что в случае успеха нашей миссии тебя в этот ресторан будут вносить на руках как одну из самых почитаемых не только в городе, но и в стране и мире персон.
   – Ловлю вас на слове, ваше императорское величество, – не растерялся Гриня, – и сделаю все от меня зависящее, чтобы в нашу честь салютовали шампанским во всех земных ресторанах.
   – Да будет так, – построжел лицом гайосар Йоан Второй. – Действуйте, господа.
   Для Вени Стеблова ответственное спецзадание было ответственным вдвойне. Он один из всей стаи знал, что дело будет развиваться отнюдь не по сценарию, одобренному Аркадием Семеновичем Ивановым, и даже не по плану, придуманному совместно Кравчинским и Кудряшовым, поскольку именно он, Веня, внес в этот план свои коррективы.
   …Стая, как это и было оговорено заранее с Кравчинским, беспрепятственно заняла исходные позиции вокруг особняка. Особых сложностей при этом не возникло, поскольку члены криминальной бригады по счастливому стечению обстоятельств пребывали в это время в человеческом обличье. А Аникеев с Кудряшовым были даже обряжены в присланные специально для этого случая Аркадием Семеновичем Преображенские мундиры. Веня догадывался, что в окрестностях особняка сосредоточены большие силы, в задачу которых входит, впрочем, не отлов стаи, а задержание Аркадия Семеновича Иванова, а он обязательно должен был объявиться где-то поблизости. Здесь же неподалеку прятался и Субботин со своими подручными, которые должны были вмешаться в развитие событий в последнюю минуту и сделать из скромного босяка Вени Стеблова, по меньшей мере, мультимиллионера. Рисковали, разумеется, все, но больше всех конечно же хитроумный попугай ара. Ибо в случае провала затеянной им комбинации Вене грозила опасность буквально со всех сторон. Его с полным правом могли счесть предателем и Кудряшов с Аникеевым, и Кравчинский с Кузнецовым, и Субботин с подельниками, и даже сам гайосар Иванов, впрочем, того в этот момент предавали все. Но такова уж доля цезарей, что рано или поздно находится какой-нибудь Брут с кинжалом в руке, одним ударом разрешающий все вопросы. Правда, если бы Веню сейчас спросили: «И ты, Брут?», то он, разумеется, ответил бы отрицательно. Ибо смерть гайосара Аркадия Семеновича Иванова вовсе не входила в его планы. А кто тогда, спрашивается, отдаст Вене миллиард, которым он должен будет поделиться с Субботиным, да плюс еще к тому девять миллиардов, о которых криминальный авторитет ничего не знает. Эти девять миллиардов Веня с полным правом может оставить себе. Надо полагать, что гайосар Йоан, получив перстень, возражать против такого расклада не будет. Что же касается Субботина, то пока он разберется, что его надули, утечет очень много воды. За это время Стеблов успеет навербовать себе такую бригаду, что ни Суббота, ни Кудряш до него уже не дотянутся.
   Сладкие мечты о будущем Вениамина Стеблова были прерваны жарким шепотом Кудряшова:
   – Приготовились, братки!
   К роскошному особняку подъехала не менее роскошная карета, запряженная шестеркой сытых коней. Кузнецове Кравчинским в сопровождении двух рослых гвардейцев вышли на крыльцо и остановились на последней ступеньке. Именно в этот момент к ним побежали еще два гвардейца, в роли которых выступали Кудряшов и Аникеев. У Кудряшова в рукаве мундира был спрятан кинжал, очень похожий на настоящий, но с одной интересной особенностью – при ударе его лезвие уходило внутрь рукояти, оставляя на теле жертвы разве что царапину.
   – Вам письмо от государыни, господин полковник! – на бегу крикнул Кудряшов.
   Кузнецов, направлявшийся к карете, притормозил и оглянулся на подбегающих гвардейцев. Кудряшов левой рукой протянул ему письмо, а правой нанес «смертельный» удар. Все это выглядело очень натурально, в этом Веня готов был поклясться. Не знай он совершенно точно, что все происходящее не более чем комедия, разыгранная, по сути, для одного зрителя, он бы действительно поверил, что полковник Друбич упал если не замертво, то тяжело раненный на каменные плиты двора.
   – Вперед, братаны! – крикнул Бульдог и бросился к крыльцу, где Аникеев уже рубился с преображенцами, а граф Калиостро патетически простирал руки к небу. Все участники представления так были увлечены своими ролями, что не сразу заметили еще одну группу, вынырнувшую из темноты. И пока стая увлеченно махала шпагами, оттесняя гвардейцев от поверженного полковника, из-за их спин выскочили несколько человек во главе с выряженным в маску субъектом. В руках у нападающих были железные арматурины. Этими арматуринами они и прошлись по головам Кудряшова, склонившегося над полковником Друбичем, и самого «покойника», в последний момент попытавшегося ожить. Подручные человека в маске ударили с тыла по завозившимся в шутовской потасовке «артистам», что позволило человеку в маске сорвать с пальца оглушенного Кузнецова перстень и благополучно скрыться. Следом ударились врассыпную и его подручные. Это получилось у них так удачно, что бросившиеся было за ними в погоню гвардейцы и призраки поймали только воздух.
   К счастью, Кузнецов с Кудряшовым пострадали, кажется, не очень сильно, во всяком случае, через минуту оба уже пришли в себя. У полковника Друбича был рассечен лоб, а у Кудряша на затылке образовалась шишка весьма приличной величины. Судя по всему, черепа у обоих оказались крепкими, если нешуточные удары, нанесенные человеком в маске, не обернулись для них большим ущербом.
   – Кто это мог быть?! – воскликнул потрясенный провалом столь тщательно разработанного плана Кравчинский.
   – Иванов, кто ж еще? – отозвался на его вопрос Веня Стеблов. – Вот паразит.
   Ругался Веня неискренне, поскольку очень хорошо знал, что фамилия человека, поломавшего игру хитроумным людям, не Иванов, а Субботин. Тем не менее предположение, высказанное им, было вполне правдоподобным. Аркадий Семенович знал о готовящемся покушении на полковника Друбича. И запросто мог переиграть своих опрометчивых оппонентов, прихватив с собой ценную добычу. Пока собравшиеся во дворе особняка люди посыпали голову пеплом по поводу собственной неудачи, Веня, ликуя в душе, скорбел вместе со всеми. Но как только они двинулись во дворец, дабы омыть раны и унять моральную боль порцией хорошего коньяка, Веня незаметно отвалил в сторону и полетел к своей удаче как на крыльях. То есть поначалу бегом по грешной земле, а потом действительно по воздуху, используя отросшие в результате метаморфозы крылья. Летел он столь стремительно, что даже опередил возвращающегося к родным пенатам всего лишь в автомобиле Александра Субботина.
   – А что я говорил! – торжествующе заорал Веня при виде своего подельника.
   Столь бурное проявление радости большой пестрой птицей весьма напугало членов субботинской бригады. В Стеблова даже впопыхах выстрелили из пистолета, но, разумеется, без всяких последствий для его ликующего организма.
   – Вы что, никогда говорящих попугаев не видели? – успокоил своих подручных криминальный босс.
   – Он больше на страуса похож, – отозвался недоверчиво из темноты чей-то голос.
   Впрочем, стрелять в «страуса» больше никто не стал. Более того, его пригласили в дом, хотя и посадили в стороне от стола, за которым расположились братки. Веню такая дискриминация поначалу обидела, но, пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что Субботин прав. Будет лучше и для авторитета, и для него самого, если в глазах бригады он останется просто птицей, а не оборотнем. Празднование победы над коварным врагом еще продолжалось, но Субботин после двух выпитых рюмок коньяка покинул компанию и забрал с собой забавную птицу.
   – Опознали они меня? – спросил авторитет, плотно закрывая за собой дверь.
   – В том-то и дело, что нет, – радостно взвизгнул Веня. – Они подумали, что это Иванов. Ты, Саша, теперь вне всяких подозрений.
   – А перстень тот? – спросил Субботин, доставая из кармана свой драгоценный трофей и поднося его к гнутому попугайскому носу.
   Перстень был тот самый, который Веня видел на пальце Аркадия Семеновича, о чем он и не замедлил сообщить авторитету. Субботин довольно хмыкнул и с задумчивым видом опустился в кресло. Его вид Вене не понравился – о чем тут думать, спрашивается? Надо скорее бежать к Иванову и требовать с него деньги.
   – А кто побежит?
   – Я, разумеется, – попробовал пожать плечами Веня, но неудачно, настолько неудачно, что едва не разбил стоящую на подставке драгоценную вазу, зацепив ее крылом.
   – Тише ты, страус! – накинулся на него хозяин, поймавший вазу на лету. – Разумеется! С какой стати я тебе должен доверять?!
   – Помилуй, Саша, а кому тебе еще доверять, как не мне? Какой резон мне тебя обманывать? Это же себе дороже. Возьму миллиард, и поделим, как договорились.
   – Что значит возьму?! – рассердился хозяин. – Это тебе не сто баксов. Тем более что у Иванова миллиарды не в купюрах, а в золотых слитках и драгоценных изделиях. Грузовики понадобятся, чтобы их вывезти. Да и сбыт золотых вещичек еще надо организовать.
   Веня был потрясен грандиозностью задачи, вставшей вдруг перед ним. А ведь все поначалу казалось таким простым. Вот тебе и девять миллиардов! Если для одного миллиарда понадобятся грузовики, то Вене свою добычу придется вывозить вагонами. Вот ведь придурок! А мог бы, кажется, пораскинуть мозгами и додуматься до одной простой мысли, что миллиарды, даже если они в купюрах, в чемоданах не унесешь.
   – Ладно, не расстраивайся, – утешил его авторитет. – Свои десять миллионов ты получишь.
   – Нет, позволь! – возмутился Веня. – Речь шла о ста миллионах! Вот так всегда. Никому верить нельзя! Никому! Только учти, Саша, что без меня ты как без рук.
   – Пошутил я, – усмехнулся Субботин. – Лишь бы взять, а там уж как-нибудь разделим.
   – Как-нибудь я не согласен. Сто миллионов, и точка.
   – Мое слово кремень, – нахмурился авторитет. – Сказал – сто, значит – сто.
   – А я ведь тоже не все сказал тебе, Саша, – понизил голос до шепота Веня. – Иванов ведь поднял ставку. В десять раз, можешь себе представить.
   – Убил! – присвистнул Субботин. – Впрочем, где можно реализовать миллиард, там и десять проскочат без задержки.
   – Большому кораблю – большое плавание, – вежливо пожелал Веня.
   – Получишь двести, – в свою очередь порадовал его авторитет, – если выведешь меня на Иванова.
   – Трудно, – вздохнул Веня. – Особенно за двести миллионов. Ну, давай хоть за двести пятьдесят?
   – Черт с тобой, шантажист, – махнул рукой Субботин. – Бери.
   Разговор между авторитетом и шестеркой был прерван на самом интересном месте шумом и гамом, доносившимися из холла, где гуляла развеселая братва. Субботин поморщился, нехотя встал с места и пошел выяснять, что же там не поделили его верные соратники и по какому случаю устроили разборку прямо в доме пахана. Невоспитанность прямо-таки удручающая!
   – Еще один попугай! – заорал, увидев босса, Блинов (он же Блин), правая рука шефа.
   Десять здоровенных мужиков гоняли по огромному холлу несчастную птицу, которая, проявляя чудеса изворотливости, в руки им, однако, не давалась. Попугай был велик размерами, но расторопен. Кроме того, он довольно удачно орудовал клювом и лапами, то и дело опрокидывая своих оппонентов на пол.
   – Держите эту сволочь крепче, – орал вне себя Блин, – я его сейчас застрелю.
   Однако браткам схватить попугая никак не удавалось, зато они вдребезги разнесли хозяйскую мебель, стоившую немалых денег. Блин все-таки выстрелил, едва не угодив при этом в Субботина.
   – Это Гриня, – сказал Стеблов, выглядывая из-за плеча авторитета. – Вот ведь попугайская морда– нашел все-таки.
   – Прекратить! – рявкнул Субботин. – Вы что, с ума посходили?
   – А почему он летает тут, гад? – обиженно дохнул в сторону босса Блин.
   – Если летает, то, значит, так надо. Поняли? – Босс строго оглядел своих братков. – Могу я завести себе попугаев, Блинов?
   – Так мы же не против, – послышались смущенные голоса. – Но уж больно они здоровые.
   – А мне нравятся крупные попугаи, – усмехнулся Субботин. – Вот самец, а вот самочка.
   Названный самочкой Гриня разразился грубыми ругательствами в адрес криминального босса и своего давнего приятеля Вени. Субботин, однако, ругательства проигнорировал и спокойно кивнул скандальному какаду:
   – Заходи, гостем будешь.
   – Спаривать повел, – сделал неожиданный вывод Блинов, после того как за Субботиным и попугаями закрылась дверь.
   Веню неожиданная сообразительность Грини буквально потрясла – надо же, как верно просчитал ситуацию паразит и явился, можно сказать, в самый ответственный момент дележа добычи.
   – Кинуть меня хотел, хмырь летающий? – никак не мог успокоиться Гриня. – Но не на того напал Я тебе пасть порву, Веня! Ты меня знаешь.
   – Пятьдесят миллионов, – быстро сказал Стеблов, – твоя доля. Только-только этот вопрос с Александром обсуждали.
   – Мало! – опять завопил дурным голосом Гриня. – Да меньше чем за сто миллионов баксов я на крыло не встану!
   – Черт с тобой, – махнул рукой Веня. – Оцени мою доброту. Так на чем мы с тобой остановились, Александр?
   Задача криминальным боссом была поставлена непростая – надо было найти скрывающегося в виртуальном пространстве Иванова и стребовать с него в обмен на перстень ценностей на десять миллиардов долларов. Однако у мудрого Вёни был, оказывается, давно заготовлен ответ и на этот трудный вопрос.
   – Дворец Глинского, – гордо вскинул он птичью голову.
   – А что дворец? – не понял Гриня.
   – Из дворца ведет подземный ход прямо в храм Йо, – пояснил Веня. – Там есть потайная дверь с летучей мышью вместо замочной скважины, точно такой же, как на этом перстне.
   – А ты откуда знаешь? – удивился Клюев.
   – Это ты, Гриня, в тот подвал за вином бегал, а я – исключительно с разведывательными целями.
   Веня в данном случае приврал, ибо на загадочную дверь он наткнулся случайно, но сути дела это не меняло, поскольку его догадка была, скорее всего, верной. Это признали и Субботин, и возликовавший сердцем Гриня.
   – Все возьмем, Саша! – неистовствовал какаду. – Кто он такой, этот Иванов, чтобы нам мешать?
   – А оракул? – напомнил осторожный Веня.
   – Подумаешь, оракул, – не сдавался Гриня. – Ткнет Сашка куда надо своим перстнем, и эта чертова машина успокоится.
   – А куда надо ткнуть? – заинтересовался Субботин.
   – Есть там одно место, – успокоил его Гриня. – Я покажу.
   Ехать решено было немедленно, ибо откладывать задуманное до утра было слишком рискованно. Если уж не блещущий умом Гриня разгадал нехитрую комбинацию Стеблова, то, надо полагать, Аникеев с Кудряшовым, пораскинув мозгами, придут к тем же выводам. И, чего доброго, вместо грузовиков с золотом Субботин получит войну с обозленными неудачами призраками.
   На разведку отправились на двух «мерседесах», под завязку набитых братками. За руль первого из них сел сам Субботин, попугай ара расположился Рядом с ним. Какаду устроился на заднем сиденье аккурат между братками Блином и Кешей. Сильно перепившего Кешу такое соседство не смущало, зато Блинов чувствовал себя не в своей тарелке и все время норовил отодвинуться от «самочки» в сторону, рискуя выпасть при этом из несущегося на предельной скорости по загородной трассе автомобиля. Нахальный Гриня обнял крылом за плечи пьяненького Кешу и душевно запел с ним дуэтом чувствительную песню «Ямщик, не гони лошадей». Исполнение получилось настолько чудовищным, что несчастного Блинова едва не стошнило. А уж когда с Гриней прямо в машине стала происходить метаморфоза, у Блина начался нервный тик.
   – Ну ты что, в натуре, оборотней никогда не видел? – обиделся на его реакцию принявший свой естественный облик Клюев.
   – Э…– начал было отвечать на поставленный в лоб вопрос Блинов, но на этой букве и притормозил, растянув ее на добрые десять километров.
   Тем более что метаморфоза приключилась не только с Гриней, но и с Веней, который после чудесного превращения сразу же потянулся за сигаретами. За огоньком он обернулся к Блинову, но прикурить ему дал Кеша, который, видимо, посчитал все происходившие в машине чудеса просто глюками и не очень расстроился по этому поводу.
   – С сигаретами просто беда, – поделился с ним своими проблемами Веня. – Клюв их все время перекусывает. Дым в горло не идет – кхекаешь, кхекаешь, а удовольствия никакого. А вот кабан, понимаешь, курит, и хоть бы хны. То ли у него пасть так удачно устроена, то ли глотка луженая.
   – А вот я слышал, что козлы сигареты не курят, а едят, – блеснул познаниями в обсуждаемом предмете простодушный Кеша.
   – Не знаю, – сухо отозвался слегка обиженный Стеблов, – в козлах никогда не ходил, а попугай – птица благородная.
   «Мерсы» свернули с трассы на проселочную дорогу, и разговоры пришлось прекратить, поскольку доверительному общению мешала екавшая от тряски селезенка. Веня сосредоточился на дороге, время от времени отдавая короткие команды вцепившемуся в руль Субботину. Веня боялся заблудиться в ночную пору, но, к счастью, все обошлось. Через каких-нибудь три часа после начала трудного путешествия искатели сокровищ уже подкатывали к роскошному дворцу графа Глинского.