Шведов Сергей. Возвращение оракула

   В довершение всех бед, обрушившихся на головы Венидиктуса и Григориуса, во дворце появилась телка. Телка была самая что ни на есть натуральная, и, увидев ее прямо в тронном зале, Демон Зла обомлел. Далее телки повалили уже целыми стадами и в два счета заполнили весь губернаторский дворец, вытеснив из его стен не только свиту, но и самого Демона Зла, который не мог вынести их голодного мычания.
   – А что я могу? – разводил руками Венидиктус в ответ на ругательства его демонического величества. – Ты же сам просил всех телок мира. Скажи еще спасибо, что оракул тебя не так понял, а то бы он тебе организовал такой гарем из девственниц, что никакому Демону Зла их не прокормить. Между прочим, здесь далеко не все телки мира, а только те, которых оракул отыскал в округе.
   – А ведьмы? – ахнул вдруг памятливый Григориус. – Он ведь нам обещал всех ведьм мира!
   Ситуация складывалась трагическая. Недаром же говорили наши мудрые предки, что жадность фраера губит. А авторитет, не в обиду ему будет сказано, повел себя как последний фраер.
   – Вот кадры! – остервенел Демон Зла. – Всех пересажаю к чертовой матери. Развели тут во дворце свинарник.
   – Я извиняюсь, ваше демоническое величество, не свинарник, а телятник, – не к месту полез с разъяснениями сведущий в сельском хозяйстве Григориус, за что и получил от разъяренного босса по полной программе.
   К счастью, тюрьму его демоническое величество открыть еще не успел, так что финансисты отделались легким испугом.
   – Профессионалов надо привлекать, – посоветовал Демону Зла Венидиктус. – Народ требует порядка.
   Веня был прав. Слегка оклемавшийся после революции народ начал хоть и робко, но предъявлять претензии новой власти. У резиденции Демона Зла стали появляться пикеты с плакатами. «Верните наши сбережения!», «Прекратите издеваться над народом, ироды!» и прочие подобного же сорта нелицеприятные для новой власти призывы.
   – Какие еще сбережения? – опешил от претензий Демон Зла.
   – Я извиняюсь, – опять полез с разъяснениями Григориус, которому, видимо, мало было высочайшего мата, и он нарывался на оплеуху, – это оракул у них все деньги выгреб до последней купюры. Вон они, у нас в подвалах лежат. А людям пить-есть надо. Как бы не случилось бунта, ваше демоническое величество.
   – Я что же, их с ложечки кормить должен?! – возмутился властитель мира. – Я Демон Зла. У нас здесь, между прочим, Апокалипсис, а не богадельня.
   – Может, им телок раздать? – предложил Венидиктус. – Пусть они их подоят и молоко пьют.
   – Вот идиот! – возмутился сведущий в зоотехнических вопросах Григориус. – Ну какое у телок может быть молоко? Они же в некотором роде девушки.
   Спор о том, могут ли девушки давать молоко и хватит ли этого молока, чтобы прокормить город, затянулся и грозил перерасти в откровенную драку между главным казначеем и его заместителем, но, к счастью, как раз в этот момент во дворе губернаторского дворца появились странные субъекты. Впрочем, двоих из них Григориус и Венидиктус опознали без труда, это были горилла Антоха и такса Хлестов. А вот что касается третьего донельзя волосатого и бородатого типа в лаптях и белой полотняной рубахе, подпоясанной веревкой, то его представил присутствующим Антохин.
   – Леший это, – сказал он, прикуривая от зажигалки Григориуса. – Специалист по сермяжной правде. Сиречь законник.
   – А на фига нам закон! – возмутился Венидиктус. – Мы ведь нечистая сила!
   – Это вы зря, – осудила казначея развязная горилла. – Порядок должен быть. Нам только беспредела в городе не хватало.
   – А этот леший из призраков? – нахмурился Демон Зла. – А то подсунете какого-нибудь гуманиста-правозащитника.
   – Натуральная нечисть, – обиделся Антоха. – Да и по обличью видно.
   Прокурор Лютиков в новом обличье чувствовал себя не очень удобно. Мешали волосы, обильно отросшие как на голове, так и на подбородке. Иван Николаевич бороды никогда не носил, а значительную часть шевелюры потерял еще в молодости и потому к собственному превращению отнесся критически. Прямо не работник прокуратуры, а хиппи какой-то или интеллигент-народник, достигший последней степени маразма. Особенно почему-то не понравились лапти, Лютиков пытался их снять и переобуться в собственные ботинки, но, увы, ботинки тут же на глазах превращались в лапти. Даже заправить рубаху в штаны он не смог по причине отсутствия оных.
   – Идиотизм какой-то, – возмущался Лютиков, разглядывая себя в зеркало. – Ну почему леший должен ходить без штанов?
   – Дитя природы, – развел руками Аполлон Кравчинский.
   В принципе могло быть, конечно, и хуже. Втайне прокурор даже гордился, что превратился не в собаку или попугая, не говоря уже о черте, а всего лишь в лешего, существо хоть и скандальное, но не вызывающее отторжения у простого народа А борода придавала прокурору солидности. Правда, все попытки ее укоротить заканчивались ничем. Она отрастала до прежних размеров прямо-таки с феерической быстротой.
   – Имидж, – вздохнул Кравчинский, внимательно наблюдавший за тем, как прокурор пытается облагородить свой облик, – ничего не поделаешь.
   …Демону Зла леший не очень понравился. Ни рогов тебе, ни хвоста, а вместо копыт какие-то дурацкие лапти.
   – Это точно, – солидаризировался с боссом Григориус. – Что это за власть, которая ходит в лаптях и ездит в «жигулях».
   – В каких еще «жигулях»? – обиделся Антохин. – Мы на «мерседесе» приехали. Мой тебе совет, демон, бери, что дают. Лешие тоже на дороге не валяются.
   – Возьму, – неожиданно согласился авторитет, – если ты меня от телок избавишь.
   – Это в каком смысле? – не понял Антохин. – В переносном?
   – В прямом. Вон, слышишь, мычат.
   – А зачем вы их столько понагнали? – удивился Петр Васильевич Хлестов.
   – Тебя не спросили, – огрызнулся Демон Зла.
   И тут Иван Николаевич Лютиков неожиданно даже для себя оказался на высоте положения. Вдруг неведомо откуда в его руках появилась дудочка, на которой он и заиграл красивую мелодию. И служилось чудо. Из губернаторского дворца потянулись на зов лешего благодарно мычащие животные, здесь же во дворе они стали выстраиваться в красивые колонны, словно для участия в параде, а потом дружно, под все ту же ласковую музыку, двинулись прочь. Леший играл до тех пор, пока последний телячий хвост не скрылся за поворотом.
   – Специалист, – прокомментировал случившееся Венидиктус. – Я бы взял.
   На его демоническое величество парад телок произвел очень благоприятное впечатление. Леший тут же был зачислен в штат с приличным окладом в десять тысяч долларов.
   – Но чтобы порядок на улицах был, – строго сказал демон. – И никаких плакатов! Развели тут демократию, понимаешь.
   – А я мог бы помочь в финансовых вопросах, – гавкнула такса.
   – Хлестова тоже возьми, – подсказал Венидиктус. – Пусть поможет нам с Григориусом в деньгах разобраться.
   Надо признать, что Петр Васильевич оказался очень ценным работником. Пока согнанные из окрестных домов бабы освобождали апартаменты Демона Зла от коровьих лепешек, прирожденный финансист Хлестов в два счета разобрался с наличкой, освободив подвалы и переправив деньги туда, где им и надлежало быть, то есть в банки. Приглашенные Петром Ивановичем экономисты, бухгалтеры и кассиры справились со своей работой даже быстрее, чем бабы, которые без конца ругались с приставленными к ним для присмотра оборотнями по поводу низкой якобы оплаты каторжного труда.
   – У нас вам здесь не социализм! – прикрикнул было на них Григориус. – У нас апокалипсис и армагеддон одновременно.
   Зря он про этот армагеддон упомянул. То есть пока бабы считали, что грядет социальная революция, они вели себя скромно, как и подобает наемным работницам, но стоило только Грине, чтоб он провалился, растрепать об истинных целях революционеров, как тут же начался натуральный шабаш. Бабы стали превращаться в ведьм. А ведь только-только избыли из дворца телок. Венидиктус как увидел эти превращения, так ему сразу стало плохо. Захотелось бежать из этого чертова дворца, и бежать как можно дальше. И даже не потому, что Венидиктус Стеблов был завзятым моралистом, а просто считал, что и при армагеддоне в сексуальной сфере должен быть какой-то порядок. К сожалению, ведьмы думали иначе, а наступившая ночь и вовсе привела их в неистовство. Его демоническое величество всерьез подумывал об эмиграции, ибо и у Демонов Зла силы не беспредельны. Венидиктус с Григориусом были истасканы до такой степени, что в буквальном смысле не стояли на ногах. Несколько дольше продержался Кеша, который, кстати говоря, и призраком-то не был, и страдал совершенно невинно только потому, что его угораздило родиться мужчиной. От жарких объятий ведьм сумел уклониться только Петр Васильевич Хлестов, сославшись на преклонный возраст и собачий статус. После чего раззадоренные ведьмы хлынули беспорядочной толпой на улицы города, вовлекая в свой хоровод всех попадавшихся навстречу особей мужского пола.
   – В гробу я видал этот армагеддон, – сказал Венидиктус, с трудом вставая на четвереньки. – Как хочешь, Саша, но еще один шабаш я просто не Переживу.
   – Утрясется как-нибудь, – неуверенно сказал Демон Зла, вяло шевеля помятыми крыльями – Сами же просили.
   – Так ведь баб у него просили, – обиделся Григориус. – Чтоб он сдох, этот хмырь инопланетный! Если не видишь разницу между бабой и ведьмой, то нечего на Землю соваться.
   – Лешего надо пригласить, – вздохнул оживший Кеша. – Подудит в дудочку – они и успокоятся.
   – Какая дудочка, придурок! – осадил его Венидиктус. – Это же не телки – это ведьмы! Короче, мужики, кончать надо с этим армагеддоном.

* * *

   Льва Игнатьевича Гуслярова наступление Судного дня застало врасплох. В принципе, проинформированный Аркадием Семеновичем Ивановым, он ожидал событий, но никак не предполагал, что они примут такой масштаб и выльются в такие похабные формы. Гайосар Йоан намекал лишь на небольшие беспорядки, которые слегка обеспокоят обывателей и облегчат приход к власти новых созидательных сил. Однако ко всему привычный наш народ как-то вяло реагировал на сообщения о грабеже банков и о появлениях на улицах города отдельных непотребного вида субъектов, названных журналистами призраками. Ну призраки и призраки. Никто даже в вину властям этого обстоятельства не поставил. Хотя могли бы, кажется, спросить, по какому праву у нас так разгулялся антиобщественный элемент. Пикет бы хоть выставили у мэрии, что ли. Но нет, никто даже не пошевелился. И вот досиделись до армагеддона.
   Гусляров был схвачен нечистой силой и доставлен не куда-нибудь, а в родную прокуратуру. То есть не в родную, конечно (в гробу он видал такую родню!), но в нашу, земную, реальную. В принципе Лев Игнатьевич был благодарен нечистой силе хотя бы за то, что его не вздернули на дыбу и не обули в испанские сапоги, а провели в кабинет прокурора, где он обнаружил какого-то жуткого типа, заросшего волосами по самые недобро посверкивающие глаза. Тип был одет в застиранную рубаху и обут в лапти, чем поразил Гуслярова до чрезвычайности.
   – Не признал, что ли, Лев Игнатьевич? – спросил хозяин кабинета, присаживаясь к столу.
   – Да как вам сказать… – неуверенно начал мэр, усиленно припоминая, где он мог видеть этого типа. А ведь видел где-то. Определенно знакомая физиономия. Не говоря уже о глазах. И тут Льва Игнатьевича словно током ударило. В НКВД он его видел, именно Лютиков, облаченный тогда, правда, во френч, грозил Гуслярову страшными карами. Из подвалов зловещего ведомства Лев Игнатьевич тогда выскользнул чудом, и вот вам, пожалуйста, опять нарвался на оборотня в прокурорских погонах.
   Да что же это делается на свете, граждане, не , при товарищах и господах будет сказано! Это же действительно армагеддон какой-то, когда градоначальника таскают из одного застенка в другой.
   – Иван Николаевич! – фальшиво обрадовался Гусляров. – Вы ли это? Но как вы здесь оказались?
   – По воле оракула, – вздохнул Лютиков. – Такие вот дела, Лев Игнатьевич, приходится работать в подполье. Вы об оракуле, конечно, слышали?
   – Да, конечно, – с готовностью отозвался мэр и тут же спохватился: – В общих чертах.
   – А с Демоном Зла вы успели познакомиться?
   – С демоном – нет. А что он из себя представляет?
   – Ликом черен. Крылат. А более и не знаю, что о нем сказать. Я нанялся к Демону Зла на службу под псевдонимом Леший. Пришлось, как видишь, слегка замаскироваться.
   – Это вы ловко замаскировались, Иван Николаевич. А какая у них идеологическая платформа?
   – Ну какая у нечистой силы может быть платформа? Грабь награбленное. Анархия – мать порядка. У меня тут ночью ведьмы до того расшалились, что еле унял.
   – Значит, ведьмы у нас теперь тоже есть?
   – И ведьмы есть, и бесы есть, и оборотни всех мастей. Такая вот вырисовывается невеселая картина, Лев Игнатьевич.
   Гусляров прокурору Лютикову не верил ни на грош. Ишь ты, замаскировался! Подпольщик хренов! Это еще большой вопрос, когда он замаскировался – сейчас или двадцать лет назад, когда пришел в прокуратуру наниматься на работу. Проглядели тогда оборотня компетентные товарищи, а теперь их недоработка всем выходит боком.
   – А НКВД, что ж, упразднили? – не удержался от ехидного вопроса мэр.
   – Пока да, – сухо отозвался уязвленный прокурор.
   – Это хорошо.
   – А чего хорошего?
   – Я это к тому, что революция все спишет.
   – Ничего она никому не спишет, Лев Игнатьевич, – построжел глазами Лютиков, – имей это в виду. Рекомендую тебе вернуться на работу и приступить к исполнению своих обязанностей. Если монстры начнут тебя донимать, отсылай их ко мне. Я их быстро приведу в чувство.
   Гусляров в ответ на слова прокурора-оборотня с готовностью кивнул головой. А про себя решил, что и дня на нечистую силу работать не будет. Не на того напали! Свой выбор Лев Игнатьевич уже сделал, не сегодня, так завтра в город войдет рать гайосара Йоана, и тогда мы посмотрим, куда побежит прокурор Лютиков со своей нечистой силой.
   – Ты мне мандат выпиши, Иван Николаевич, – попросил Гусляров. – Так, мол, и так, вышеозначенный гражданин назначен на должность лично Демоном Зла. И печать поставь. В случае нужды я этой бумажкой отмахнусь от нечистой силы.
   – Пожалуй, – согласился Лютиков. – А какую подпись поставить?
   – Ставь свою, – пожал плечами Гусляров. – Только в скобочках отметь: «Леший».
   Получив бумагу, Лев Игнатьевич возликовал душой. Придет срок, и он предъявит это вещественное к доказательство компетентным органам. И вот тогда Лютиков у нас попляшет. Подпольщик! Продался, понимаешь, нечистой силе и в ус не дует. Враг народа!
   Выйдя из кабинета бывшего прокурора, а ныне лешего, находящегося на службе у Демона Зла, Гусляров столкнулся нос к носу еще с одним сталинистом, неким майором Сидоровым, уже грозившим однажды Льву Игнатьевичу расстрелом. Мэр сделал вид, что не узнал энкавэдэшника, и гордо прошествовал мимо. Внутри у Гуслярова все кипело и пенилось. Сомнений в том, что в этом здании созрел заговор с целью свержения конституционного строя, у него практически не осталось. А Демон Зла – это не более чем прикрытие для рвущихся к власти моральных уродов. Лев Игнатьевич уже успел с любезного разрешения Аркадия Семеновича Иванова ознакомиться с возможностями аппарата, именуемого в просторечии оракулом, и пришел к выводу, что штука это полезная, а местами так и просто необходимая. Конечно, оракулом могут воспользоваться и авантюристы в лице, например, Лютикова, но будем надеяться, что силам созидания и прогресса удастся отбить очередную атаку ретроградов и вновь вернуть город и страну на столбовую дорогу развития.
   В пустующей ныне по причине отсутствия жены квартире Гуслярова собралась городская элита. Здесь были и выпущенные на поруки замы Льва Игнатьевича, и видные городские бизнесмены, у которых каким-то непостижимым образом были изъяты нажитые тяжким трудом капиталы, и политические деятели областного масштаба, вдруг неожиданно для себя оказавшиеся у разбитого корыта. Обстановка была нервной. Все требовали от Льва Игнатьевича объяснений, словно это по его вине случилась совершенно неслыханная в истории города катастрофа.
   – Я протестую! – взвизгнул Леонид Сергеевич Сюткин. – Меня, ограбили уже дважды! Что же это делается, господа? Куда смотрит федеральная власть?! Где, наконец, губернатор?!
   Леонида Сергеевича поддержали все присутствующие. Это же действительно черт знает что! Какой может быть армагеддон в отдельно взятом регионе!
   – Да и чем мы, господа, хуже других? Что они, интересно, там наверху думают? Прислали в город нечистую силу без всякой идеологической платформы, а тут хоть пропадай.
   – Что думают в федеральном центре, я не знаю, – честно ответил мэр, – нет связи. Хотя я предупреждал высокую комиссию, что в городе созрел заговор сталинистов во главе с городским прокурором товарищем Лютиковым, который ныне скрывается под псевдонимом Леший. Что касается губернатора, то Семен Семенович Лебедякин по моим данным сослан в Сибирь на вечное поселение.
   – А кем сослан-то? – ахнули присутствующие.
   – Вероятно, новой властью, – пожал плечами Лев Игнатьевич. – Думаю, что нас ждет та же участь.
   – Но это же произвол! – ахнул первый зам мэра господин Ладушкин.
   – А какого соблюдения законности можно ждать от нечистой силы? – пожал плечами Гусляров. – У нас с вами только один выход, господа, – встать под знамена гайосара Йоана Великого, разгромить заговорщиков и построить новую счастливую жизнь.
   – А кто он такой, этот гайосар Йоан? – растерянно спросил Сюткин.
   – Я жду его с минуты на минуту и думаю, что он сам все вам объяснит.
   – А как же федеральная власть?
   – Боюсь, что против нечистой силы федеральная власть бессильна.
   На последние слова мэра городская элита отозвалась недоуменным гулом. Что делается в этом мире? То Демон Зла объявился, то теперь Йоан Великий на подходе. И вполне может так оказаться, что хрен редьки нисколько не слаще. С другой стороны, выхода все равно нет, ибо федеральная власть, похоже, действительно открестилась от впавшего в маразм города.
   – А вот и он, наш спаситель! – торжественно произнес Гусляров, указывая на появившегося в дверях субъекта.
   Гайосар Йоан Великий произвел на присутствующих очень хорошее впечатление. Во всяком случае, обличьем он не отличался от среднестатистического нашего гражданина. Ни рогов на голове, ни хвоста, ни даже крыльев за спиной. К тому же многие опознали в гайосаре известного бизнесмена Аркадия Семеновича Иванова и вздохнули с облегчением.
   – Аркадий Семенович, дорогой! – бросился к вошедшему вице-мэр Ладушкин. – Может, хоть ты объяснишь, что происходит?
   – Да ничего особенного, господа,—спокойно отозвался гайосар. – Просто нам с вами предстоит стать во главе миссии, призванной спасти человечество.
   Городской бомонд испуганно загудел. Масштабы, однако, у этого гайосара. И при чем тут, скажите на милость, человечество? На фига оно нам вообще сдалось? Тут свои бы капиталы вернуть, отобранные Демоном Зла.
   – Мы не только вернем капиталы, господа, – заверил присутствующих гайосар Йоан, – мы их значительно приумножим. Нашему городу суждено стать Четвертым Римом. А поможет нам в этом присланный из далекого будущего компьютер, под названием оракул. Никакой мистики, господа, все будет делаться на строго научной основе.
   – А как же Демон Зла со своим армагеддоном? – растерянно произнес Ладушкин.
   – Никакой он не демон, – равнодушно отмахнулся Иванов, – а самый обычный уголовник, которого мы с вами арестуем и отправим куда следует. Трезвый взгляд на вещи гайосара Йоана понравился многим, хотя насчет Четвертого Рима возникли некоторые сомнения. Слишком уж масштабная была поставлена задача перед людьми, привыкшими мыслить провинциальными мерками. Видимо, гайосар Йоан это понимал, поэтому о власти над миром больше не распространялся, а сделал упор на возвращении утерянных капиталов и власти над городом.
   – От нас, господа, не много потребуется, – продолжал Иванов. – Мы опояшемся мечами и въедем в город, который сам падет к нашим ногам. Возможно, возникнут какие-то мелкие стычки и недоразумения, но они, безусловно, разрешатся в нашу пользу.
   – А вы уверены, что они разрешатся именно так, а не иначе? – высказал робкое сомнение Ладушкин.
   – Безусловно, – строго сказал гайосар Иванов. – Я запрограммировал оракула именно на этот результат. Впрочем, господа, вы можете отказаться. Санкции против вас применяться не будут. Но в этом случае о дивидендах придется забыть. Так же как, впрочем, и об утерянных капиталах.
   Конечно, от всей этой затеи сильно попахивало шизофренией, но что еще оставалось делать в данной ситуации трезвомыслящим людям? Многие из них уже пытались сбежать из свихнувшегося города, но потерпели сокрушительное фиаско. Покружив по окрестностям, они неизменно возвращались к месту своего старта. С другой стороны, если этот оракул не мистическая сила, а всего лишь компьютер, то почему бы не найти ему разумное применение? Более того, не добиться с его помощью определенного результата, на который уже намекнул гайосар Иванов? В конце концов, деньги не пахнут. Почему бы, опираясь на гостя из будущего, не создать свою всемирную паутину, в которой запутаются все наши недоброжелатели.
   – Четвертый Рим, – задумчиво произнес Ладушкин. – Все-таки в этом что-то есть.
   – Определенно есть, – поддержали его со всех сторон.
   – А народ нас примет? – неуверенно спросил кто-то из дальнего угла.
   – У народа нет выбора, – жестко сказал Иванов. – Либо мы, либо нечистая сила.
   После этого заявления гайосар Йоан Великий пригласил верных соратников в храм Йо, дабы подкрепиться перед походом. Переход не занял много времени, городская элита и глазом моргнуть не успела, как вдруг оказалась в грандиозном сооружении. Оханьям и аханьям не было конца. Многие ведь до сего момента не верили, что обрели в лице Аркадия Семеновича истинного вождя. Можно даже сказать больше – императора. Теперь же всем сомнениям пришел конец. Вице-мэра Ладушкина особенно потрясло, что оракул не просто пересказал ему прошлую жизнь, не ошибившись даже в мелких деталях, но и напророчил баснословно великое будущее. Причем настолько великое, что вице-мэр не рискнул делиться пророчеством с окружающими, боясь приступов зависти с их стороны. Впрочем, недовольных пророчествами оракула в храме Йо вообще не оказалось.
   – А эти пророчества сбываются? – спросил Ладушкин у Йоана Великого.
   – Процентов на девяносто пять, – охотно отозвался гайосар. – Этот компьютер способен за секунды проиграть миллиарды ситуаций и выдать прогноз, который самым коротким путем приведет вас к желанной цели.
   Теперь всем присутствующим становилось понятно, почему гайосар Йоан так уверен в своей победе над силами зла. Компьютер показал торжество сил стабильности и прогресса с сокрушающей все сомнения убедительностью. Ладушкин собственными глазами видел повальное бегство нечистой силы из города и торжественный въезд Аркадия Семеновича Иванова в освобожденный город на белом коне.
   Пир прошел в оживленно-деловой атмосфере. В окончательной победе уже никто практически не сомневался, а выпитое в немалых количествах вино кружило и без того захмелевшие от чудес головы. И когда из уст гайосара прозвучало заветное слово «пора», его верные соратники были уже во всеоружии и готовы если не к битвам, которых вроде бы не предвиделось, то, во всяком случае, к торжественному параду. У Ладушкина были некоторые сомнения по поводу своих возможностей удержаться в седле, но в данном случае он себя явно недооценил.
   Кавалькада во главе с гайосаром рысью поскакала к городу, которому уже в ближайшее время предстояло стать Четвертым Римом.
   – Я буду президентом, – сказал ехавший рядом с Ладушкиным мэр Гусляров и в экстазе причмокнул языком.
   – Нет, погоди, – притормозил его вице-мэр. – Оракул ведь ясно предсказал, что президентом России буду я. Причем пожизненным.
   – Да быть этого не может! – потрясенно произнес Лев Игнатьевич и огляделся вокруг.
   Почему-то не было ликующих толп. Народ вяло отреагировал на въезд в город своих будущих властителей, облаченных в шитые золотыми и серебряными нитями одеяния. Кавалькада торжественным маршем следовала по улицам, но никто не выходил к ним навстречу с ключами от городских ворот. Тут мэр Гусляров с некоторым запозданием припомнил, что ворот во вверенном его заботам городе нет вовсе по той простой причине, что прежде, чем ставить ворота, надо бы построить стены, а строительство стен бюджетом не было предусмотрено ни в прошлом, ни в текущем году. Но что же тогда собирается открывать преподнесенным ключом гайосар Йоан?
   Гуслярову и Ладушкину почти одновременно пришло в голову, что оракул явно подзапутался в своих пророчествах, дав излишне оптимистический прогноз. Оба как по команде стали пятить своих коней, но, увы, запоздали с бегством. Гайосар Йоан и вся его свита, насчитывающая, впрочем, не более трех десятков человек, оказались вдруг в окружении недружественно настроенной к ним нечистой силы, которая отнюдь не собиралась обращаться в бегство при виде расшитых золотом камзолов. Наоборот, бесы и оборотни ждали только команды своего вождя, чтобы повергнуть наземь горстку опрометчивых смельчаков, дерзнувших бросить вызов Демону Зла.