Страница:
Задача Гамлета «быть или не быть» равнозначна задаче «да или нет», но он ее не может решить потому, что залез не на тот уровень решения, на самонадеянный уровень. И его компьютер «завис», притом безвозвратно. Гамлету надо решить уравнение со слишком большим числом неизвестных, ни оперативная память, ни процессор в его голове на это просто не способны. Именно поэтому слишком много бед приносят народу правители. Они страшнее СПИДа и чумы вместе взятых, если, конечно, «решают задачи» как рубят топором. Заметьте, ни один из таких царей, ни в какой эре, не был счастлив, как бывает счастлив просто человек, боящийся Бога. У них обязательно что–нибудь случается, рано или поздно, или заболеет, или убьют, или страдает в старости так, что жить не хочется. Или видит горе своих детей. Слишком много он грешил перед Богом, принимая неадекватные ситуации решения. Притом грех даже не в этом, а в том, что он знал, какие решения принимать надо, но не принимал их из–за «политики», уповая, что Бог простит. Нет, Бог не прощает алогизмов, ведь Он – Машина. Это не церковь, которая за деньги все простит. А то у нас тут в России один малоизвестный гэбист слишком много ныне крестится перед камерами. Так за это его Бог еще накажет ощутимо, ибо Он его бы меньше наказал, если бы гебист, шпионя в Германии не крестясь, не начал вдруг креститься напоказ.
Итак, простота и однозначность решения, замечу, на адекватном уровне, «да или нет» предопределяет простоту решения, а простота решения – универсальность. Попробуйте сравнить решение хотя бы из трех выборов, не говоря уже о сотне выборов, что крайне далеко от бесконечности выборов. Это первое условие целесообразности Мира и Бога, хотя это – одно и то же. Как бы ни была сложна Вселенная, не говоря уже о нашей планете, но вопросы «да или нет» приходят последовательно, а не кучей. Во всяком случае, их можно разделить в бесконечной скорости в мегагерцах. Последовательно отвечая на простые вопросы, никогда не ошибешься фатально. Или вероятность неправильного решения будет очень мала по сравнению с решением кучи вопросов. И ведь в распоряжении Бога всегда полная информация о нижестоящих системах, естественно, в укрупненном виде, в конечном их ответе на вереницу «малых да или нет». Но, я, кажется, взялся за слишком высокий уровень сети. Надо быть скромнее и я сам уже об этом сказал.
Второе непременное условие – адекватность уровня решения, которое система данного уровня принимает на себя. Тут мне понадобится весь спектр примеров и размышлений, которые я рассмотрел выше. Ибо одного Гамлета тут недостаточно. Если я решаю вопрос о забивании колышка в след врага (да или нет), то решаю вопрос за себя и за предполагаемого врага. Тогда перед этим я должен решить вопрос враг он мне или нет? А еще перед этим: сделал ли он мне что–нибудь, чтобы считать его врагом (да или нет?). Допустим, на своем уровне я решил, что он назвал меня дураком и поэтому он – враг. А, может я действительно дурак? (да или нет?) Но я не могу решить этого вопроса, он выше моего уровня. Ибо каждый на него отвечает на своем уровне только отрицательно. Значит, это вообще не вопрос. Он не может быть задан на этом уровне. Как и вопрос о жизни и смерти предполагаемого врага. Поэтому даже десять коммунистов никак не могут осчастливить всю планету, притом насильно.
Прежде, чем перейти к третьему пункту, я должен сослаться на то, что я не один живу на планете. Но не для определения уровня решения «быть или не быть», а для того, чтобы напомнить о выше изложенной взаимосвязи и взаимообусловленности мира, который за каждым моим «да или нет» следит миллионами глаз, ушей и прочих приспособлений связи и информации, о которых я даже и не догадываюсь. И все мои решения двузначного вопроса становятся достоянием сообщества, и даже камней (камни у меня собирательный образ неживой природы, включая растения, которые, в свою очередь, не слишком и мертвые).
Третье, а может быть, пункты надо вообще поменять местами, состоит в целесообразности, которую тоже очень трудно объяснить. Наверное, это все–таки наименьшие потери. Причем для всех иерархий системы, насколько хватает, так сказать, глаз. Причем потери надо рациональными считать не для себя лично, а для того, на кого ты собираешься действовать, вбивать кол. И за этим все твое окружение следит. Причем так пристально, что, забивая кол в след противника, ты можешь забить кол в свои бренные останки. И совсем не фигурально, а реально, только несколько опережая события, так как в системе уже все просчитано. (См. выше, о забытых вещах). Ибо я только собрался идти забивать кол, а система уже об этом знает.
Четвертое, это ни в коем случае не цель принятия решения, а только – следование событиям. Как это ни прискорбно для иезуитов. (Помните: цель оправдывает средства?). Ибо цель никто не может поставить, даже сам Бог. И Он – сама Вселенная, не может определить, что через минуту случится. Приходит вопрос в целом по Вселенной и он выбирает: да или нет. И точно так же в каждом атоме Вселенной. Может быть, это даже самый первый вопрос, о котором никогда не надо забывать. А то это у нас сильно втемяшилось в голову на примере первых листов Библии: в первый день сотворил…, во второй день… и так далее. Это же чистый идиотизм на фоне нынешней науки о Вселенной. Притом, разве компьютер, гоняя по ячейкам памяти «да, или, нет», сам себя запрашивает? Он же только отвечает на вопрос. А, если вам пример с компьютером не нравится, то спрошу: какого черта делал бог в образе бородатого дядьки до того как придумал создавать землю? Вернее, поставил цель ее создания. Он же вечный, черт возьми.
Да, вопрос цели и бесцельности – довольно труден. Мы очень привыкли ставить себе цель и добиваться ее. И во многих случаях это получается. Даже придумана наука о постановке целей, системное программирование, разветвленное дерево целей, теория массового обслуживания и так далее. Дело в том, что и природа иногда ставит себе цель, например, «проектируя» динозавров. И она должна ведь знать, если она компьютер, что они все равно вымрут. Это ведь чистая случайность, которая, кстати, случается и в компьютерах при обращении к одной и той же ячейке памяти двух клиентов разом. И компьютер сходит с ума, и если бы программисты не предусмотрели «лекарства», то компьютер никогда бы не вылечился сам. И таких случаев в строго детерминированном богом мире не должно быть. В качестве передышки спрошу: а разве бог в белой рубашке не знал этого? Какого же тогда черта ему никто из церковных иерархов не поставит этот вопрос? Жалеют все–таки непререкаемого старичка, неплохо живут все–таки его именем.
Скорее всего, этот сложный вопрос следует разделить на два отдельных вопроса, мало друг с другом связанных. Это вопрос залезания со своими целями не в тот уровень системы, как в случае с Гамлетом. И вопрос невозможности без ближайшей цели осуществлять движение как таковое, так как без движения нет самого мира. Будет просто «черная дыра». Немного знакомые с физикой знают, что это такое. И внутри черной дыры нет самого Бога, он всегда снаружи, качает головой и шепчет, что же я наделал? Надо как–то из этого выходить. Виртуально, разумеется.
Для понятия вопроса о залезании не на тот уровень принятия решения можно сослаться на рост кристалла в пустой дыре земной коры. Все минералы, как правило, – очень красивые, гладенькие и строгие по разнообразной своей форме тела–кристаллы. Но возникают они ростом, упорядочением атома к атому по заранее известной форме–матрице, как растут живые молекулы по форме и содержанию, запрограммированные в ДНК. Оба эти случая имеют цель – вырасти. И без этой ближайшей цели «своего» уровня жизнь остановится.
Но у неживого кристалла нет цели остановить свой рост, и он растет, пока не упрется в стенки пустоты в земной коре, где появилась эта цель и ее ингредиенты. В результате бессилья своротить землю, кристалл начинает терять свой красивый правильный облик и вырастает не красавцем, а пугалом. Его стесненные отсутствием пространства атомы вырастут не по кристаллической решетке, а черт знает, как. То есть, кристалл не знает как ребенок, выпавший из окна, границы пустоты. И на переходе в более высокий уровень его решение расти отменяется более высоким уровнем решения, ограничившее эту пустоту.
В клетках же, запрограммированных к росту хромосомами и генами, «знающими» границы тела, которое они создадут своим ростом, более высокий уровень для постановки цели, он выходит за пределы своей клетки, но ограничен самим телом. И все получается «о кей». А вот у раковых клеток, не знающих пределы роста своей колонии, дела плачевны, как для самих, так и для всего тела. Точно как у кристалла, например, соли в земной дыре.
Исходя из изложенного, отрицать ближайшую цель движения – глупо. Но, и ставить козявке «глобальные цели» – тоже нельзя. И это очень интересный факт. Он доказывает, что бога с белой бородой – нет и быть не может. Мы же как понимаем этого дядьку? Он все знает наперед, не может ошибаться и все свои решения принимает раз и навсегда. Так что сегодня они все приняты, и ему просто нечего делать.
А мой Бог не находит покоя от сомнений, он всегда в сомнении, и именно поэтому непрерывно решает бесконечное число простейших задач «да или нет» с бесконечной скоростью. Это утрированно. По существу же, о котором я говорил выше, Бог – это система с бесконечным числом равнозначных систем «по горизонтали» и с бесконечным числом этих уровней «по вертикали». Грубо говоря, это трехмерная сеть, но и это приближение, бесконечно далекое от действительности. Ибо это и четырехмерная сеть, включая время, и многомерная сеть, и бесконечномерная сеть. И уже над ней нет Бога. Ибо эта сеть сама – Бог. Но, и это – приближение. Ибо надо принять во внимание мнимость мира, выражающуюся в умножении каждого числа на корень из минус единицы. Так что работы для ученых – тоже бесконечно много.
Забыл сказать еще об одном. Я думаю, что цели на нижних уровнях чаще ставятся с превышением полномочий, поэтому на этих уровнях решения часто заводят в тупик, как кристалл упертый головой в крышу земной норы. Или как динозавры и гигантские папоротники. Затем по мере движения по вертикали уровней превышение полномочий постепенно сходит на нет, так как ответственность за крах предприятия возрастает. Именно этим снимается противоречие, обозначившееся у меня выше, что Бог не ставит целей, а только следует событиям.
Пятое. Не надо понимать связи, существующие между всем и вся, слишком буквально, как провода в безотказном компьютере. Физики довольно давно уже поделили связи в микромире на сильные и слабые взаимодействия. Как именно они их поделили, я уже не помню, но что они поделены – это точно. В связи с этим я вспомнил следующий факт из своей производственной жизни.
На шахте, где я работал, в «превышение полномочий» установили управляющий компьютер, который по этой причине ничем не мог управлять, так как не имел обратной связи – датчики от управляемых по этой связи систем еще не были придуманы. Но не в этом дело. Компьютер советской марки «Днепр» хотя и вышел из электронно–ламповой стадии и вошел уже в стадию транзисторов, имел вид полутора десятков письменных столов, установленных в ряд и связанных пучками проводов толщиной в руку, и беспрестанно ломался. Столы до отказа были забиты сотнями, если не тысячами, вставленных в слоты логических элементов, в которых все время что–то перегорало. Их хитроумно искала целая бригада электронщиков, вынимала из слотов, и вставляла новые. А извлеченные распаивала, перепаивала и вновь пыталась вставить, так как совершенно новые не успевали подвозить. В результате компьютер этот работал от силы процентов десять общего времени, а оперативная память у него была как у годовалого ребенка на слова. Магнитная же память на ленте шириной в солдатский ремень подавала данные в машину примерно, как заика делает заказ в ресторане. Это был 1972 год, но это было от моего плохенького «железа» на основе Celeron- 366 в 2003 году как небо и земля. И это я не для обиды «прошлого века» говорю, а для очень конкретного и наглядного вывода.
Примерно так работают системы нижних уровней, например, икона и человек, кол в отпечатке стопы и ее владелец. Это очень ненадежная связь, но она есть и это вне сомнения. Вот что важно.
И заметьте, пожалуйста, я не атеист, я просто не могу поверить в бородатого дядьку с кругляшом вокруг головы. Ибо мой Бог гораздо реалистичнее, хотя у него нет истории и «богоугодных» книг. И я Ему молюсь без свидетелей, признаю ошибки и прошу снисхождения, умоляю помочь в жизненно важных делах и дать здоровья. И никогда не забываю о Нем, когда на ум приходит сделать подлость. Ибо я знаю, что у Него нет задачи управлять моим сознанием, то есть нейронами в моей голове, а есть только реакция на последствия.
В действительности это – магия, древнейшее и истинное понимание мира, ничего не имеющее общего с любой из религий, представляющих собой устав партии и больше – ничего. А партия, в свою очередь, это очень частное явление, примерно как взаимодействие однородных атомов.
Три типа людей и Власть вместо Бога
Если бы все было так просто, то, прочитав эту статью и еще кое–какие мои работы, подавляющее большинство населения нашей планеты немедленно перестало бы ходить в церковь и носить туда деньги мешками. И публично крестящихся президентов из–за их показной дурости перестали бы избирать.
Люди делятся по интеллекту на три группы, наподобие эмоционального деления на холериков, флегматиков и сангвиников, четвертое название я забыл, так как оно вообще не нужно.
К самой многочисленной группе относятся дураки, но я их называю интеллигентно спортсменами, потому, что они не виноваты, так уж устроен их мозг, не требующий в себе движения. Вместо движения в мозгу эти люди любят физическое мышечное движение как антилопа – бегать, как кенгуру – прыгать. И не любящие учиться, особенно – думать, разве что помечтать о еде и сексе. Общеобразовательная школа для них – сущее наказание. По любому предмету, исключая физкультуру, по которой они всегда – отличники. Если бы не было закона о всеобщем образовании, они бы считали, что учиться писать даже «палочки попендикулярные» (это я в честь великого артиста, которого не надо забывать), – слишком большая умственная нагрузка. Самый большой праздник в жизни для них – выпускной школьный бал, после которого они навсегда забывают слово учеба. Из них получаются прекрасные бегуны, прыгуны, то есть спортсмены и вдобавок к этому они любят махать кайлом, кувалдой, косой и прочими тяжелыми инструментами. На жизнь они зарабатывают достаточно, но миллионерами не становятся, просиживая все оставшееся от отбойного молотка время у телевизора. А женщины – старательно и разнообразно готовя еду и вышивая салфетки. Детей в таких семьях – много, поэтому племя это не скудеет.
В общественной жизни, если им не прикажут идти на демонстрацию под угрозой увольнения с работы, участия не принимают, но и не могут принять по причине воспитания на мыльных операх южноамериканского ширпотреба. В них раз и навсегда можно положить любую религию, любую идеологию, любое отношение к любым вещам, и все это будет там храниться как в персональной ячейке швейцарского банка, незыблемо. Причем выдаваться для пользования будет безотказно, но по двум «ключам»: собственной потребности, например, перед голосованием, и под контролем второго «ключа», от администрации банка, короче – от властей.
Именно на этой группе держатся и питаются как микробы, поедая живую ткань, все религии, власти и государства. Жалко, конечно, но ничего сделать нельзя. Это – закон природы, а против природы, как говорится, не попрешь. Кстати, о законах природы. Они иногда не очень логичны. Но ведь и опрашивают дураков на предмет «да или нет» наравне с умными. Поэтому совокупный результат получается как на выборах президентов. И Частям Бога на низших Его уровнях со спортсменами удобнее, не так отвлекают от глобальных дел, не лезут в высшие сферы, не на свой уровень. То есть, не Гамлеты. Разве что, гаметы.
Вторая группа – малочисленна, это поэты. Хотя я имею в виду, естественно, все искусства. Эти люди живут и действуют исключительно по велению гипоталамуса – древнейшего отдела мозга, который в общепринятом понимании вовсе и не мозг, а спинной мозг. Или что–то в этом роде. В связи с этим я хотел бы поспорить с одним телевизионным покойным старичком со множеством научных регалий и званий, хотя он и не дожил до этого спора. Он говорил, что поэты предсказывают будущее, которое никак без них невозможно узнать. Я же говорю, что будущего не знает даже сам Бог. Не говоря уже об астрологах. Астрология – это как канва для вышивки, как пустые соты, еще без меда. Она говорит, кто ты, и куда стремишься, но она не говорит, что кристалл при росте упрется в земной потолок. Все время надо принимать решения «да или нет». Именно поэтому будущее не видит никто. Оно все время корректируется. Однако надо начать характеризовать поэтов.
Поэты не только не хотят думать корой головного мозга как и спортсмены, они и не могут этого делать, за самым малым исключением, например в вопросе гонорара. Поэтому они любят в школе гуманитарные науки, которые воспринимаются исключительно гипоталамусом, и не любят точных наук, у них всегда по ним одни тройки, максимум.
Гипоталамусу не нужно общение с корой головного мозга, он и без нее справляется со своей задачей сиюминутного охранения особи от смерти, и, не спрашивая никого, отправляет своего владельца по кратчайшему пути, чаще всего к ранней смерти. Вопрос: почему? Потому, что я слишком упростил характеристику поэта. У него кора хотя и в бездействии, но не настолько же, я же сказал, что он заботится о гонораре, о котором гипоталамус вообще ничего не знает. Я к тому клоню, что если бы поэт не пытался совсем жить мозгом как, например, баснописец Крылов, то и он бы прожил подольше. Гипоталамус своими методами охранил бы его до естественного разложения. Но в том–то и беда поэтов, что они включают свою кору, совсем не умея ее пользоваться. И этому есть объяснение.
Поэтов, особенно в ранимом возрасте, никто из окружающих не понимает. Поэт сообщает школьным одноклассникам свои видения, которые представляет ему гипоталамус, охраняя его от бед своим древнейшим способом (инстинкт оскорбительно, зато подсознание подойдет), а товарищи даже не понимают смысл сказанного. И чураются его, такого «не от мира сего». Спортсменам надо движение, а поэтам –сосредоточение в себе самом. То есть движение у него внутри, а не снаружи. И это молодым спортсменам не нравится. И так как поэтов мало, они страшно одиноки даже в шумной толпе сверстников. Внутренняя сосредоточенность и желание внешней любви, хотя бы признания сотоварищей, – данное ему тем же гипоталамусом, напоминая простейшим образом о продолжении рода, – входят в противоречие. И поэт ради любви готов здорово рисковать, обращаясь к коре мозга, вернее, включая ее для совершения громких поступков из единственного желания прославиться для любви. Но кора у него не то, чтобы недоразвита, она мало тренирована на такой работе, и ведет прямиком к ранней смерти. И гипоталамус, будучи инструментом древним, с малой частотой в мегагерцах, ничего не может с этим поделать.
В связи с этим, поэты предвещают нам не будущее, а рассказывают прошлое, то, которое давно всеми позабыто. Поэт всегда может по подсказке гипоталамуса нарисовать нам, как он был динозавром, рыбой, и даже инфузорией–туфелькой. А мы все кричим: господи, как развито его воображение! В отличие от нас, поэт прекрасно помнит времена Навуходоносора, экзотические пиры Шахерезады, и рад нам все это рассказать. Опять же, чтобы получить самую примитивную любовь, она в нем сидит постоянно, гипоталамус то и дело толкает его в бок: ты продолжил свой род? Именно поэтому все поэты любвеобильны. Очень тонко ее чувствуют из–за непрекращающегося опыта. И всегда готовы делиться, то есть изменять любви.
Близки ли они к Богу? Участвуют ли они в принятии жизненно важных решений на уровне «да или нет», то есть, ходят ли они голосовать? Голосовать они, как правило, не ходят, но голосование их важно. Они представляют всю прошлую глубину времени Вселенной. И этим отличаются от спортсменов, которые голосуют, как играют «в очко»: совершенно бессмысленно, по пословице «пан или пропал», то есть, тыча пальцем в небо. Поэты же своим подсознанием, основанным на прошлом опыте «от инфузорий» или «от сотворения мира» (как хотите) просто «чувствуют», что голосовать надо в данной случае «да», а в другом случае – «нет». Категории «или» они не знают, ибо их прошлый опыт говорит за них по–командирски: «делай как я».
Поэтов, кстати, именно поэтому можно сравнить с блаженными, которых народ очень любил в старину, потому, что в докомпьютерную эру и до изобретения нанятыми правителями учеными «дерева целей» это был единственный способ по возможности не ошибиться. Сам народ к этому времени способность видеть прошлое уже потерял. А конструировать будущее не может даже сам Бог. Вернее, я думаю, не хочет брать такую огромную ответственность на себя. И без Него в мире много было «тупиковых ветвей» прогресса, сформированных на нижних этажах системы Мир. Хотя я применил неправильную формулу: не хочет. Она взята для красного словца. Машина ничего не может хотеть. И тут мне вновь надо остановиться на необходимости угасания целей, целеустремлений от нижнего уровня к восходящим уровням системы.
Вообще этот вопрос математический, а я в ней не силен, исключая утилитарное применение в инженерных задачах методов, разработанных математиками лет триста назад. Попробую чистой описательной логикой, вплоть до предела, который не очевиден. Нижние этажи системы более многочисленны, чем верхние. Это понятно и по простой пирамиде или конусу. Поэтому равновесие спорящих друг с другом мнений «внизу» отчетливей и можно хулиганить в пределах более широкого основания. Выше – хулиганство должно быть в более узком основании, чтобы пирамида не пошла расти вбок, и центр ее тяжести не вышел за пределы нижнего основания. Игрушка упадет. С каждым уровнем надо быть все более осторожным, и на вершине вообще прекратить дурацкие «планы на будущее». Это, естественно, очень грубый пример, многого не учитывающий, например, продолжение пирамиды «вверх ногами» как продолжение ее образующих за вершину. И даже кривизну, но пример все–таки дает некое представление, что шутить на вершине нельзя, оно и по альпинизму это видно. Однако надо закончить и про поэтов.
Все ныне знают ценность для мира поэтов. Это теперь модно. А если модно, то и дураки на словах за поэтов. На деле же не дают им житья. Потому, что поэты их интуитивно раздражают, видя их насквозь. Внутренним взором, разумеется, вернее гипоталамусом. И еще потому поэты живут трудно и недолго, что не могут сдерживать себя. Опять же из–за любви. А дураки этим пользуются.
Осталась у меня одна группа. Я назвал ее инженеры, и сейчас объясню, почему. Не знаю, как за границей, меня туда всю жизнь не пускали, а в советской системе ученый считается выше инженера. Дескать, ученый открывает «фундаментальные» законы природы, а инженер только пользуется их формулами, чтобы что–то сделать практическое, например, рассчитать зажатую консольную балку на поперечный изгиб. Я же считаю, что инженеры важнее. Ибо, не будь инженеров, ученые бы вымерли как динозавры, их научные достижения никому бы не потребовались. Только надо добавить, что некоторых инженеров безосновательно считают учеными, например, Циолковского. Появись у него такой же «спонсор» как Сталин у инженера Королева, и Циолковский бы не бумажки писал, а делал бы свои ракеты в железе. И даже письменность придумали инженеры, ибо она была позарез нужна торговцам. И даже Лебедев, практически доказавший давление света, более инженер, нежели ученый, так как постановка цели доказать давление света – не стоит и гроша в научном плане, а хитроумность прибора для этого – высокое именно инженерное решение. И поэтому ученых начали сдуру делить на экспериментаторов и теоретиков, чем сразу же перевели большую часть ученых в инженеры. А слово сдуру я употребил потому, что «чистой» науки вообще не существует. Вся наука – инженерная, даже «Капитал» Маркса, ибо он его писал с чистейшей утилитарной целью, для инженерной задачи исправления недостатков использования капитала. И чем это лучше или хуже, например, эффективного использования топлива, я не понимаю. И математик, решая задачу, и ботаник, пересаживая цветочки, – тоже инженеры, ибо они знают, что в первом случае будет легче рассчитать вышеупомянутую балку и вырастить из аленького цветочка серобуромалиновый во втором случае. И даже такие как я, занимаясь в настоящей статье чистейшей философией, делают это не из–за своей «любви к науке». Они это делают из совершенно практических инженерных целей: перестаньте давать жировать на ваших скудных средствах служителям выдуманного ими же старичка на небе! Вам же будет дешевле жить! Служители возьмут лопаты в руки и цены упадут.
Если уж я доказал, что все ученые – инженеры, надо переходить к тому, почему они существуют. Потому, что так устроен их мозг, в котором гипоталамус занимает гипертрофированное положение, подчиненное по отношению к новомодной коре головного мозга. В душе, конечно, эта кора говорит сама себе: хочу все знать, но какой же дурак даст на это общественные деньги? Притом и эта ее эгоистическая мысль находится на самой границе с гипоталамусом. Главнее, пожалуй, мысль: хочу видеть результаты своей мысли, пощупать их руками и возгордиться перед разинувшими рот одноплеменниками. Это – в основном удел людей со слабыми мышцами, которые не могут перепрыгнуть канаву и этим гордиться как «спортсмены». При этом вы должны понять, что я недаром упомянул тут инженера Маркса. Такими же инженерами были, и Моисей, и Иса Христос. И без разницы, придумал ли ты отделить суд от церкви как Моисей, придумал ли ты водородную бомбу как Теллер, или придумал, как одурачивать народ как Христос.
Итак, простота и однозначность решения, замечу, на адекватном уровне, «да или нет» предопределяет простоту решения, а простота решения – универсальность. Попробуйте сравнить решение хотя бы из трех выборов, не говоря уже о сотне выборов, что крайне далеко от бесконечности выборов. Это первое условие целесообразности Мира и Бога, хотя это – одно и то же. Как бы ни была сложна Вселенная, не говоря уже о нашей планете, но вопросы «да или нет» приходят последовательно, а не кучей. Во всяком случае, их можно разделить в бесконечной скорости в мегагерцах. Последовательно отвечая на простые вопросы, никогда не ошибешься фатально. Или вероятность неправильного решения будет очень мала по сравнению с решением кучи вопросов. И ведь в распоряжении Бога всегда полная информация о нижестоящих системах, естественно, в укрупненном виде, в конечном их ответе на вереницу «малых да или нет». Но, я, кажется, взялся за слишком высокий уровень сети. Надо быть скромнее и я сам уже об этом сказал.
Второе непременное условие – адекватность уровня решения, которое система данного уровня принимает на себя. Тут мне понадобится весь спектр примеров и размышлений, которые я рассмотрел выше. Ибо одного Гамлета тут недостаточно. Если я решаю вопрос о забивании колышка в след врага (да или нет), то решаю вопрос за себя и за предполагаемого врага. Тогда перед этим я должен решить вопрос враг он мне или нет? А еще перед этим: сделал ли он мне что–нибудь, чтобы считать его врагом (да или нет?). Допустим, на своем уровне я решил, что он назвал меня дураком и поэтому он – враг. А, может я действительно дурак? (да или нет?) Но я не могу решить этого вопроса, он выше моего уровня. Ибо каждый на него отвечает на своем уровне только отрицательно. Значит, это вообще не вопрос. Он не может быть задан на этом уровне. Как и вопрос о жизни и смерти предполагаемого врага. Поэтому даже десять коммунистов никак не могут осчастливить всю планету, притом насильно.
Прежде, чем перейти к третьему пункту, я должен сослаться на то, что я не один живу на планете. Но не для определения уровня решения «быть или не быть», а для того, чтобы напомнить о выше изложенной взаимосвязи и взаимообусловленности мира, который за каждым моим «да или нет» следит миллионами глаз, ушей и прочих приспособлений связи и информации, о которых я даже и не догадываюсь. И все мои решения двузначного вопроса становятся достоянием сообщества, и даже камней (камни у меня собирательный образ неживой природы, включая растения, которые, в свою очередь, не слишком и мертвые).
Третье, а может быть, пункты надо вообще поменять местами, состоит в целесообразности, которую тоже очень трудно объяснить. Наверное, это все–таки наименьшие потери. Причем для всех иерархий системы, насколько хватает, так сказать, глаз. Причем потери надо рациональными считать не для себя лично, а для того, на кого ты собираешься действовать, вбивать кол. И за этим все твое окружение следит. Причем так пристально, что, забивая кол в след противника, ты можешь забить кол в свои бренные останки. И совсем не фигурально, а реально, только несколько опережая события, так как в системе уже все просчитано. (См. выше, о забытых вещах). Ибо я только собрался идти забивать кол, а система уже об этом знает.
Четвертое, это ни в коем случае не цель принятия решения, а только – следование событиям. Как это ни прискорбно для иезуитов. (Помните: цель оправдывает средства?). Ибо цель никто не может поставить, даже сам Бог. И Он – сама Вселенная, не может определить, что через минуту случится. Приходит вопрос в целом по Вселенной и он выбирает: да или нет. И точно так же в каждом атоме Вселенной. Может быть, это даже самый первый вопрос, о котором никогда не надо забывать. А то это у нас сильно втемяшилось в голову на примере первых листов Библии: в первый день сотворил…, во второй день… и так далее. Это же чистый идиотизм на фоне нынешней науки о Вселенной. Притом, разве компьютер, гоняя по ячейкам памяти «да, или, нет», сам себя запрашивает? Он же только отвечает на вопрос. А, если вам пример с компьютером не нравится, то спрошу: какого черта делал бог в образе бородатого дядьки до того как придумал создавать землю? Вернее, поставил цель ее создания. Он же вечный, черт возьми.
Да, вопрос цели и бесцельности – довольно труден. Мы очень привыкли ставить себе цель и добиваться ее. И во многих случаях это получается. Даже придумана наука о постановке целей, системное программирование, разветвленное дерево целей, теория массового обслуживания и так далее. Дело в том, что и природа иногда ставит себе цель, например, «проектируя» динозавров. И она должна ведь знать, если она компьютер, что они все равно вымрут. Это ведь чистая случайность, которая, кстати, случается и в компьютерах при обращении к одной и той же ячейке памяти двух клиентов разом. И компьютер сходит с ума, и если бы программисты не предусмотрели «лекарства», то компьютер никогда бы не вылечился сам. И таких случаев в строго детерминированном богом мире не должно быть. В качестве передышки спрошу: а разве бог в белой рубашке не знал этого? Какого же тогда черта ему никто из церковных иерархов не поставит этот вопрос? Жалеют все–таки непререкаемого старичка, неплохо живут все–таки его именем.
Скорее всего, этот сложный вопрос следует разделить на два отдельных вопроса, мало друг с другом связанных. Это вопрос залезания со своими целями не в тот уровень системы, как в случае с Гамлетом. И вопрос невозможности без ближайшей цели осуществлять движение как таковое, так как без движения нет самого мира. Будет просто «черная дыра». Немного знакомые с физикой знают, что это такое. И внутри черной дыры нет самого Бога, он всегда снаружи, качает головой и шепчет, что же я наделал? Надо как–то из этого выходить. Виртуально, разумеется.
Для понятия вопроса о залезании не на тот уровень принятия решения можно сослаться на рост кристалла в пустой дыре земной коры. Все минералы, как правило, – очень красивые, гладенькие и строгие по разнообразной своей форме тела–кристаллы. Но возникают они ростом, упорядочением атома к атому по заранее известной форме–матрице, как растут живые молекулы по форме и содержанию, запрограммированные в ДНК. Оба эти случая имеют цель – вырасти. И без этой ближайшей цели «своего» уровня жизнь остановится.
Но у неживого кристалла нет цели остановить свой рост, и он растет, пока не упрется в стенки пустоты в земной коре, где появилась эта цель и ее ингредиенты. В результате бессилья своротить землю, кристалл начинает терять свой красивый правильный облик и вырастает не красавцем, а пугалом. Его стесненные отсутствием пространства атомы вырастут не по кристаллической решетке, а черт знает, как. То есть, кристалл не знает как ребенок, выпавший из окна, границы пустоты. И на переходе в более высокий уровень его решение расти отменяется более высоким уровнем решения, ограничившее эту пустоту.
В клетках же, запрограммированных к росту хромосомами и генами, «знающими» границы тела, которое они создадут своим ростом, более высокий уровень для постановки цели, он выходит за пределы своей клетки, но ограничен самим телом. И все получается «о кей». А вот у раковых клеток, не знающих пределы роста своей колонии, дела плачевны, как для самих, так и для всего тела. Точно как у кристалла, например, соли в земной дыре.
Исходя из изложенного, отрицать ближайшую цель движения – глупо. Но, и ставить козявке «глобальные цели» – тоже нельзя. И это очень интересный факт. Он доказывает, что бога с белой бородой – нет и быть не может. Мы же как понимаем этого дядьку? Он все знает наперед, не может ошибаться и все свои решения принимает раз и навсегда. Так что сегодня они все приняты, и ему просто нечего делать.
А мой Бог не находит покоя от сомнений, он всегда в сомнении, и именно поэтому непрерывно решает бесконечное число простейших задач «да или нет» с бесконечной скоростью. Это утрированно. По существу же, о котором я говорил выше, Бог – это система с бесконечным числом равнозначных систем «по горизонтали» и с бесконечным числом этих уровней «по вертикали». Грубо говоря, это трехмерная сеть, но и это приближение, бесконечно далекое от действительности. Ибо это и четырехмерная сеть, включая время, и многомерная сеть, и бесконечномерная сеть. И уже над ней нет Бога. Ибо эта сеть сама – Бог. Но, и это – приближение. Ибо надо принять во внимание мнимость мира, выражающуюся в умножении каждого числа на корень из минус единицы. Так что работы для ученых – тоже бесконечно много.
Забыл сказать еще об одном. Я думаю, что цели на нижних уровнях чаще ставятся с превышением полномочий, поэтому на этих уровнях решения часто заводят в тупик, как кристалл упертый головой в крышу земной норы. Или как динозавры и гигантские папоротники. Затем по мере движения по вертикали уровней превышение полномочий постепенно сходит на нет, так как ответственность за крах предприятия возрастает. Именно этим снимается противоречие, обозначившееся у меня выше, что Бог не ставит целей, а только следует событиям.
Пятое. Не надо понимать связи, существующие между всем и вся, слишком буквально, как провода в безотказном компьютере. Физики довольно давно уже поделили связи в микромире на сильные и слабые взаимодействия. Как именно они их поделили, я уже не помню, но что они поделены – это точно. В связи с этим я вспомнил следующий факт из своей производственной жизни.
На шахте, где я работал, в «превышение полномочий» установили управляющий компьютер, который по этой причине ничем не мог управлять, так как не имел обратной связи – датчики от управляемых по этой связи систем еще не были придуманы. Но не в этом дело. Компьютер советской марки «Днепр» хотя и вышел из электронно–ламповой стадии и вошел уже в стадию транзисторов, имел вид полутора десятков письменных столов, установленных в ряд и связанных пучками проводов толщиной в руку, и беспрестанно ломался. Столы до отказа были забиты сотнями, если не тысячами, вставленных в слоты логических элементов, в которых все время что–то перегорало. Их хитроумно искала целая бригада электронщиков, вынимала из слотов, и вставляла новые. А извлеченные распаивала, перепаивала и вновь пыталась вставить, так как совершенно новые не успевали подвозить. В результате компьютер этот работал от силы процентов десять общего времени, а оперативная память у него была как у годовалого ребенка на слова. Магнитная же память на ленте шириной в солдатский ремень подавала данные в машину примерно, как заика делает заказ в ресторане. Это был 1972 год, но это было от моего плохенького «железа» на основе Celeron- 366 в 2003 году как небо и земля. И это я не для обиды «прошлого века» говорю, а для очень конкретного и наглядного вывода.
Примерно так работают системы нижних уровней, например, икона и человек, кол в отпечатке стопы и ее владелец. Это очень ненадежная связь, но она есть и это вне сомнения. Вот что важно.
И заметьте, пожалуйста, я не атеист, я просто не могу поверить в бородатого дядьку с кругляшом вокруг головы. Ибо мой Бог гораздо реалистичнее, хотя у него нет истории и «богоугодных» книг. И я Ему молюсь без свидетелей, признаю ошибки и прошу снисхождения, умоляю помочь в жизненно важных делах и дать здоровья. И никогда не забываю о Нем, когда на ум приходит сделать подлость. Ибо я знаю, что у Него нет задачи управлять моим сознанием, то есть нейронами в моей голове, а есть только реакция на последствия.
В действительности это – магия, древнейшее и истинное понимание мира, ничего не имеющее общего с любой из религий, представляющих собой устав партии и больше – ничего. А партия, в свою очередь, это очень частное явление, примерно как взаимодействие однородных атомов.
Три типа людей и Власть вместо Бога
Если бы все было так просто, то, прочитав эту статью и еще кое–какие мои работы, подавляющее большинство населения нашей планеты немедленно перестало бы ходить в церковь и носить туда деньги мешками. И публично крестящихся президентов из–за их показной дурости перестали бы избирать.
Люди делятся по интеллекту на три группы, наподобие эмоционального деления на холериков, флегматиков и сангвиников, четвертое название я забыл, так как оно вообще не нужно.
К самой многочисленной группе относятся дураки, но я их называю интеллигентно спортсменами, потому, что они не виноваты, так уж устроен их мозг, не требующий в себе движения. Вместо движения в мозгу эти люди любят физическое мышечное движение как антилопа – бегать, как кенгуру – прыгать. И не любящие учиться, особенно – думать, разве что помечтать о еде и сексе. Общеобразовательная школа для них – сущее наказание. По любому предмету, исключая физкультуру, по которой они всегда – отличники. Если бы не было закона о всеобщем образовании, они бы считали, что учиться писать даже «палочки попендикулярные» (это я в честь великого артиста, которого не надо забывать), – слишком большая умственная нагрузка. Самый большой праздник в жизни для них – выпускной школьный бал, после которого они навсегда забывают слово учеба. Из них получаются прекрасные бегуны, прыгуны, то есть спортсмены и вдобавок к этому они любят махать кайлом, кувалдой, косой и прочими тяжелыми инструментами. На жизнь они зарабатывают достаточно, но миллионерами не становятся, просиживая все оставшееся от отбойного молотка время у телевизора. А женщины – старательно и разнообразно готовя еду и вышивая салфетки. Детей в таких семьях – много, поэтому племя это не скудеет.
В общественной жизни, если им не прикажут идти на демонстрацию под угрозой увольнения с работы, участия не принимают, но и не могут принять по причине воспитания на мыльных операх южноамериканского ширпотреба. В них раз и навсегда можно положить любую религию, любую идеологию, любое отношение к любым вещам, и все это будет там храниться как в персональной ячейке швейцарского банка, незыблемо. Причем выдаваться для пользования будет безотказно, но по двум «ключам»: собственной потребности, например, перед голосованием, и под контролем второго «ключа», от администрации банка, короче – от властей.
Именно на этой группе держатся и питаются как микробы, поедая живую ткань, все религии, власти и государства. Жалко, конечно, но ничего сделать нельзя. Это – закон природы, а против природы, как говорится, не попрешь. Кстати, о законах природы. Они иногда не очень логичны. Но ведь и опрашивают дураков на предмет «да или нет» наравне с умными. Поэтому совокупный результат получается как на выборах президентов. И Частям Бога на низших Его уровнях со спортсменами удобнее, не так отвлекают от глобальных дел, не лезут в высшие сферы, не на свой уровень. То есть, не Гамлеты. Разве что, гаметы.
Вторая группа – малочисленна, это поэты. Хотя я имею в виду, естественно, все искусства. Эти люди живут и действуют исключительно по велению гипоталамуса – древнейшего отдела мозга, который в общепринятом понимании вовсе и не мозг, а спинной мозг. Или что–то в этом роде. В связи с этим я хотел бы поспорить с одним телевизионным покойным старичком со множеством научных регалий и званий, хотя он и не дожил до этого спора. Он говорил, что поэты предсказывают будущее, которое никак без них невозможно узнать. Я же говорю, что будущего не знает даже сам Бог. Не говоря уже об астрологах. Астрология – это как канва для вышивки, как пустые соты, еще без меда. Она говорит, кто ты, и куда стремишься, но она не говорит, что кристалл при росте упрется в земной потолок. Все время надо принимать решения «да или нет». Именно поэтому будущее не видит никто. Оно все время корректируется. Однако надо начать характеризовать поэтов.
Поэты не только не хотят думать корой головного мозга как и спортсмены, они и не могут этого делать, за самым малым исключением, например в вопросе гонорара. Поэтому они любят в школе гуманитарные науки, которые воспринимаются исключительно гипоталамусом, и не любят точных наук, у них всегда по ним одни тройки, максимум.
Гипоталамусу не нужно общение с корой головного мозга, он и без нее справляется со своей задачей сиюминутного охранения особи от смерти, и, не спрашивая никого, отправляет своего владельца по кратчайшему пути, чаще всего к ранней смерти. Вопрос: почему? Потому, что я слишком упростил характеристику поэта. У него кора хотя и в бездействии, но не настолько же, я же сказал, что он заботится о гонораре, о котором гипоталамус вообще ничего не знает. Я к тому клоню, что если бы поэт не пытался совсем жить мозгом как, например, баснописец Крылов, то и он бы прожил подольше. Гипоталамус своими методами охранил бы его до естественного разложения. Но в том–то и беда поэтов, что они включают свою кору, совсем не умея ее пользоваться. И этому есть объяснение.
Поэтов, особенно в ранимом возрасте, никто из окружающих не понимает. Поэт сообщает школьным одноклассникам свои видения, которые представляет ему гипоталамус, охраняя его от бед своим древнейшим способом (инстинкт оскорбительно, зато подсознание подойдет), а товарищи даже не понимают смысл сказанного. И чураются его, такого «не от мира сего». Спортсменам надо движение, а поэтам –сосредоточение в себе самом. То есть движение у него внутри, а не снаружи. И это молодым спортсменам не нравится. И так как поэтов мало, они страшно одиноки даже в шумной толпе сверстников. Внутренняя сосредоточенность и желание внешней любви, хотя бы признания сотоварищей, – данное ему тем же гипоталамусом, напоминая простейшим образом о продолжении рода, – входят в противоречие. И поэт ради любви готов здорово рисковать, обращаясь к коре мозга, вернее, включая ее для совершения громких поступков из единственного желания прославиться для любви. Но кора у него не то, чтобы недоразвита, она мало тренирована на такой работе, и ведет прямиком к ранней смерти. И гипоталамус, будучи инструментом древним, с малой частотой в мегагерцах, ничего не может с этим поделать.
В связи с этим, поэты предвещают нам не будущее, а рассказывают прошлое, то, которое давно всеми позабыто. Поэт всегда может по подсказке гипоталамуса нарисовать нам, как он был динозавром, рыбой, и даже инфузорией–туфелькой. А мы все кричим: господи, как развито его воображение! В отличие от нас, поэт прекрасно помнит времена Навуходоносора, экзотические пиры Шахерезады, и рад нам все это рассказать. Опять же, чтобы получить самую примитивную любовь, она в нем сидит постоянно, гипоталамус то и дело толкает его в бок: ты продолжил свой род? Именно поэтому все поэты любвеобильны. Очень тонко ее чувствуют из–за непрекращающегося опыта. И всегда готовы делиться, то есть изменять любви.
Близки ли они к Богу? Участвуют ли они в принятии жизненно важных решений на уровне «да или нет», то есть, ходят ли они голосовать? Голосовать они, как правило, не ходят, но голосование их важно. Они представляют всю прошлую глубину времени Вселенной. И этим отличаются от спортсменов, которые голосуют, как играют «в очко»: совершенно бессмысленно, по пословице «пан или пропал», то есть, тыча пальцем в небо. Поэты же своим подсознанием, основанным на прошлом опыте «от инфузорий» или «от сотворения мира» (как хотите) просто «чувствуют», что голосовать надо в данной случае «да», а в другом случае – «нет». Категории «или» они не знают, ибо их прошлый опыт говорит за них по–командирски: «делай как я».
Поэтов, кстати, именно поэтому можно сравнить с блаженными, которых народ очень любил в старину, потому, что в докомпьютерную эру и до изобретения нанятыми правителями учеными «дерева целей» это был единственный способ по возможности не ошибиться. Сам народ к этому времени способность видеть прошлое уже потерял. А конструировать будущее не может даже сам Бог. Вернее, я думаю, не хочет брать такую огромную ответственность на себя. И без Него в мире много было «тупиковых ветвей» прогресса, сформированных на нижних этажах системы Мир. Хотя я применил неправильную формулу: не хочет. Она взята для красного словца. Машина ничего не может хотеть. И тут мне вновь надо остановиться на необходимости угасания целей, целеустремлений от нижнего уровня к восходящим уровням системы.
Вообще этот вопрос математический, а я в ней не силен, исключая утилитарное применение в инженерных задачах методов, разработанных математиками лет триста назад. Попробую чистой описательной логикой, вплоть до предела, который не очевиден. Нижние этажи системы более многочисленны, чем верхние. Это понятно и по простой пирамиде или конусу. Поэтому равновесие спорящих друг с другом мнений «внизу» отчетливей и можно хулиганить в пределах более широкого основания. Выше – хулиганство должно быть в более узком основании, чтобы пирамида не пошла расти вбок, и центр ее тяжести не вышел за пределы нижнего основания. Игрушка упадет. С каждым уровнем надо быть все более осторожным, и на вершине вообще прекратить дурацкие «планы на будущее». Это, естественно, очень грубый пример, многого не учитывающий, например, продолжение пирамиды «вверх ногами» как продолжение ее образующих за вершину. И даже кривизну, но пример все–таки дает некое представление, что шутить на вершине нельзя, оно и по альпинизму это видно. Однако надо закончить и про поэтов.
Все ныне знают ценность для мира поэтов. Это теперь модно. А если модно, то и дураки на словах за поэтов. На деле же не дают им житья. Потому, что поэты их интуитивно раздражают, видя их насквозь. Внутренним взором, разумеется, вернее гипоталамусом. И еще потому поэты живут трудно и недолго, что не могут сдерживать себя. Опять же из–за любви. А дураки этим пользуются.
Осталась у меня одна группа. Я назвал ее инженеры, и сейчас объясню, почему. Не знаю, как за границей, меня туда всю жизнь не пускали, а в советской системе ученый считается выше инженера. Дескать, ученый открывает «фундаментальные» законы природы, а инженер только пользуется их формулами, чтобы что–то сделать практическое, например, рассчитать зажатую консольную балку на поперечный изгиб. Я же считаю, что инженеры важнее. Ибо, не будь инженеров, ученые бы вымерли как динозавры, их научные достижения никому бы не потребовались. Только надо добавить, что некоторых инженеров безосновательно считают учеными, например, Циолковского. Появись у него такой же «спонсор» как Сталин у инженера Королева, и Циолковский бы не бумажки писал, а делал бы свои ракеты в железе. И даже письменность придумали инженеры, ибо она была позарез нужна торговцам. И даже Лебедев, практически доказавший давление света, более инженер, нежели ученый, так как постановка цели доказать давление света – не стоит и гроша в научном плане, а хитроумность прибора для этого – высокое именно инженерное решение. И поэтому ученых начали сдуру делить на экспериментаторов и теоретиков, чем сразу же перевели большую часть ученых в инженеры. А слово сдуру я употребил потому, что «чистой» науки вообще не существует. Вся наука – инженерная, даже «Капитал» Маркса, ибо он его писал с чистейшей утилитарной целью, для инженерной задачи исправления недостатков использования капитала. И чем это лучше или хуже, например, эффективного использования топлива, я не понимаю. И математик, решая задачу, и ботаник, пересаживая цветочки, – тоже инженеры, ибо они знают, что в первом случае будет легче рассчитать вышеупомянутую балку и вырастить из аленького цветочка серобуромалиновый во втором случае. И даже такие как я, занимаясь в настоящей статье чистейшей философией, делают это не из–за своей «любви к науке». Они это делают из совершенно практических инженерных целей: перестаньте давать жировать на ваших скудных средствах служителям выдуманного ими же старичка на небе! Вам же будет дешевле жить! Служители возьмут лопаты в руки и цены упадут.
Если уж я доказал, что все ученые – инженеры, надо переходить к тому, почему они существуют. Потому, что так устроен их мозг, в котором гипоталамус занимает гипертрофированное положение, подчиненное по отношению к новомодной коре головного мозга. В душе, конечно, эта кора говорит сама себе: хочу все знать, но какой же дурак даст на это общественные деньги? Притом и эта ее эгоистическая мысль находится на самой границе с гипоталамусом. Главнее, пожалуй, мысль: хочу видеть результаты своей мысли, пощупать их руками и возгордиться перед разинувшими рот одноплеменниками. Это – в основном удел людей со слабыми мышцами, которые не могут перепрыгнуть канаву и этим гордиться как «спортсмены». При этом вы должны понять, что я недаром упомянул тут инженера Маркса. Такими же инженерами были, и Моисей, и Иса Христос. И без разницы, придумал ли ты отделить суд от церкви как Моисей, придумал ли ты водородную бомбу как Теллер, или придумал, как одурачивать народ как Христос.