Страница:
Все это происходит потому, что ни Солженицын, ни сами евреи не знают, кто они такие на самом деле, и какова их история. Несмотря на тысячи томов, посвященных этому делу. Я думаю, мои несколько книг их вразумили бы на этот счет. Дело в том, что евреи, если говорить кратко, это – пуп Земли, но евреев ныне нет в природе. Исключая Россию. Вы же сами знаете, что нет народа на Земле, в составе которого бы не было так сказать «национальных» грузинских, польских и так далее евреев, включая малагасийских, японских и опять же так далее евреев. И даже йеменских, саудовских. И даже южноамериканских, так сказать, инкских и евреев майя. Нет евреев только коренных австралийских.
То есть, евреев как самостоятельной нации давно уже нет, с тех самых пор как они, выдумав торговлю еще в библейские времена, поплыли вдоль берегов Йемена в две разные стороны, через Персидский залив в Индию, и в сторону Эфиопии. Сегодня в каждой нации (во всех до единой) есть только некая общность ее же представителей, которые – умнее и раскованнее всех остальных представителей этой нации. И эта устойчивая общность не столько кровнородственная, сколько родственна идеологически, на основе литургии богу Яхве, в чем опять–таки заслуга Моисея, отделившего религию от морали. Мало того, самые близкие, так сказать, еврейские родственники, такие как арабы, на дух не переносят свою ближайшую родню из «государства» Израиль.
Почему я евреев совершенно серьезно называю пупом Земли? Хотя они сами тоже так считают, только не знают – почему? Наверное, из повседневной своей практики по пословице «рыба ищет, где глубже…». Я же говорю: потому, что они на основе выдуманной ими же торговли сделали самые величайшие другие человеческие изобретения на Земле: членораздельную многословную речь, все до единого языка, все до единой письменности. Придумали строить города, открыли товарное производство и так далее. Я не говорю уже о таких «мелочах» как религия и, например, теория относительности. И даже разбой на торговых путях.
Мало того, они же придумали как людоедское правление народом, так и – демократию. Только пусть заметят себе нынешние евреи всех стран, они лично тут не при чем. Их же ныне нет. От библейских евреев остались только гены, которые попадают, как ныне водится, всем подряд. Впрочем, и раньше так водилось, недаром у потомков евреев родство ведется по материнской линии. И иногда эти гены получает такой «чукча», с такими узкими глазами, и такая, почти без носа, особь, что диву даешься.
Генетический аппарат – это неимоверный труд многих поколений за право выжить, размножиться и вырастить многочисленное приспособленное к жизни потомство вопреки себе подобным особям. И этот генетический аппарат не подарок, а – чистое наказание. По басне какого–то древнего грека «Стрекоза и муравей». И хотя мы стрекозу вместе с Эзопом осуждаем, тем не менее, стрекозы живут припеваючи по нынешний день. А муравьи все работают и работают, не покладая «рук», не разгибая «спины».
У «евреев» (кавычки потому, что евреев фактически нет) учатся до изнеможения даже откровенные дураки, а у неевреев даже умные – бегают по танцулькам и совокуплялкам. Еврей будет тащить фигуральное бревно, пока не дотащит, а нееврей бросит его на четверти пути и пойдет выпивать. Еврей перепробует все доступные ему в данном месте работы и занятия, пока не найдет то место, где минимум труда принесет максимум денег. Нееврей же, как залезет в шахту попробовать кайлом махать, так и вылезет из нее только на пенсию, гол как сокол и с надсадным кашлем. В общем, еврей будет думать, думать и думать, а нееврей – только мечтать, мечтать и мечтать. Манилова помните? Не генерала, разумеется.
Вот когда все это знаешь и ясно себе представляешь, можно совершенно голым ходить в театр, если там по сцене евреи голые бегают. Только надо иметь в виду еще одну штуку, называемую завистью. Например, попали твоему соседу еврейские гены лет триста назад, и вся его родня все эти триста лет пашет и пашет, а в твою родню – не попали, и ты пляшешь и пляшешь как та «стрекоза». И твои детки начинают завидовать деткам «муравья»: еще в пеленках, а уже «в кримплене». И ведь ничего лучшего не придет в голову как делать революцию, отбирать и «честно» делить. Ведь не придет в голову работать, чтоб и твои детки ходили в кримплене. Так что никакой юдофобии в природе не существует. Существует только зависть. И уж дело политиков ее направлять либо в еврейскую сторону, либо – в сторону «лиц кавказской национальности», либо вообще в сторону «гнилой» интеллигенции, которая «в очках». Об это надо крепко помнить. Хотя и политики получаются в основном из староеврейских генов, которые несут в себе пробоеспособность как у перфоратора с хорошим вольфрамокобальтовым сверлом.
Повторяю, политики делают все «фобии» и «анти», в природе их нет. Тем более что евреи всегда располагаются по обе стороны баррикад практически равномерно посреди своего приемного народа, и совершенно преспокойно расстреливают друг друга когда «нужно». Просто «хочешь жить – умей вертеться». И именно политикой пахнет от еврея Дейча, хотя он, может быть, и не совсем еврей, одна фамилия осталась, без единого еврейского гена. А то он был бы в статусе Гусинского, Березовского или Ходорковского. Я имею в виду – богатство. А то пишет столько лет приятное властям, а из богатств – одна худая слава щелкопера.
Вот я и хочу сейчас перейти к доказательствам этого факта.
Вшивый – про баню, проститутка – о нравственности
(Марк Дейч – о Солженицыне)
Вообще говоря, я Солженицына критиковал достаточно, посмотрите сами, если не лень. Я его критиковал за противоестественную любовь к империи. Я его критиковал за непонимание школьных, так сказать, истин в смысле «величия России». Я критиковал его за то, что он сам себе противоречит на каждом шагу. То есть, за то, что у него каша в нобелевской голове на предмет «обустройства России». И я даже иногда и слегка сердился при этом. Но чтобы так как Дейч, это уж – извините.
Дейч злится до потери пульса ведь не потому же, что он – еврей. Я думаю потому, что заказано сердиться. Ибо, не рассердившись, Солженицына невозможно критиковать. Я имею в виду то, за что Дейч его «критикует», как та баба, задрав подол и показывая «оппоненту» голую задницу, и еще похлопывая по ней ладошкой.
Вы только посмотрите: ««Живой классик» выстрелил одновременно с двух рук — его статья появилась в один день (22 октября 2003 г.) в двух газетах: «Литературной» и «Комсомолке». Причем последняя уведомляла читателей, что печатает сей материал «с любезного разрешения» «ЛГ». «Литературка», конечно, разрешила. Попробовала бы она не разрешить! Ведь указание — где публиковать — шло непосредственно от А.И. (я в этом уверен). Как раньше — распоряжение от Агитпропа, которому никто не смел противиться. Методы советской работы в вопросах агитации и пропаганды классик прекрасно усвоилеще с советских времен». Выделенных мной фраз я думаю достаточно, чтобы рассмотреть голую задницу Дейча: «Агитпроп» и Солженицын «в одном флаконе» – разве это не голая жопа?
Или вот такая подлючая фраза: «Солженицына бросились защищать скопом». Почему бы Дейчу не написать по этому поводу: «…и как один умрем в борьбе за это»? Это ведь тоже «скопом», а эмоциональную разницу – сами видите. И я к этому «скопу» примыкаю, ибо Дейч накатил на Солженицына бочку «об откровенной фальсификации и подтасовках», но приводить примеры этих «фальсификаций» не стал, ограничившись детской «пустышкой»: «видны вполне отчетливо».
Конечно, Дейч за десятилетия щелкоперства усвоил правило, что лучше не самому материться, а повторять смачно: «он сказал вот такие–то грязные слова». И, естественно, как бы открещиваясь от них, хотя глазки у самого хитро так светятся, поблескивают: «Не доверяя своим современным и будущим биографам, ты решил сам сотворить свой миф, по–своему написать свое житие. И тебе мешали свидетели. Именно поэтому так опасался мемуаров Натальи Алексеевны. Вот и я мешаю тебе».Это Лев Копелев пишет своему другу Солженицыну глубоко интимное письмо, а Дейч смачно его цитирует, отождествляя биографию автора и его труды. Вместо того чтобы расшифровать толком, что же щелкопер имел в виду под термином «видно вполне отчетливо» в книгах Солженицына «200 лет вместе».
Того же поля ягода и слова Роя Медведева «в грубости и презрении к оппонентам Солженицына превзойти невозможно»,приведенные щелкопером. Ибо сам этот «историк» историком не может быть в принципе, так как его книги любая власть с удовольствием печатает. Это тот же самый Карамзин, живший приживалкой во флигеле Зимнего дворца за «Историю государства Российского». Или «историк» с голосом кастрата, которого так ловко копирует эстрадный актер Максим Галкин. И тот же «создатель гимнов» для любых властей с «выкопировкой» в виде «сибирского цирюльника».
А тот как бы «жареный» факт, что Солженицын преувеличил число сосланных в Сибирь крестьян коммунистами со слов другого историка, шибко уж «документированного», то я бы мог саму эту «документацию» подвергнуть сомнению. Я вот до сих пор вот уже 64 года не могу добиться от властей согласно этой их «документации», куда делся мой неповинный отец из того же самого «Алтайлага» и как его труп оказался закопанным где–то в республике Коми. Поэтому вполне вероятно, что у Солженицына число сосланных крестьян ближе к истине, чем это следует из «документаций» другого историка, приведенного как истину в последней инстанции Дейчем.
Или вот, Дейч еще раз похлопал ладошкой по своей голой жопе, ернически назвав Солженицына «Великим Писателем Земли Русской», прибавив аббревиатуру «(ВПЗР)». За что бы это? По большому счету за то, что Солженицын как бы оправдываясь (об этом у меня отмечено выше) пишет, что «число евреев в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны было пропорционально численности еврейского населения, то есть пропорция соответствует средней по стране».Ну, и что, спросите вы? А то, что Солженицын позволил себе рассуждать о «внутриармейских диспропорциях: «Рядовой фронтовик, оглядываясь с передовой себе за спину, видел, всем понятно, что участниками войны считались и 2–й и 3–й эшелоны фронта: глубокие штабы, интендантства, вся медицина от медсанбатов и выше, многие тыловые технические части, и во всех них, конечно, обслуживающий персонал, и писари, и ещё вся машина армейской пропаганды, включая и переездные эстрадные ансамбли, фронтовые артистические бригады, — и всякому было наглядно: да, там(выделено Солженицыным) евреев значительно гуще, чем на передовой».
Тут, конечно Дейчу нечем крыть, но на то он и Дейч, чтобы вывернуться наизнанку. Дескать, Солженицын не первый отметил «пропорциональную», 2,5–процентную явку на фронт евреев: «…В.Рябчук писал: «В рядах советских Вооруженных Сил сражались воины всех национальностей Советского Союза, из них 500 тысяч евреев, или 2,5% всех бойцов» .Самое смешное, что фразу эту Дейч откопал в «предисловии» этого самого В.Рябчука к неизвестно когда изданной «книге» неизвестного же «профессора Военной академии им. Фрунзе». Дескать, как же ты, «Великий Писатель Земли Русской», посмел уворовать никому не известное «предисловие», «добыть» таким позорным способом свою цифру в 2,5 процента! И вообще, говоря фигурально, в потерянной библиотеке Ивана Грозного «все есть», как в Библии.
Наверное, Дейч понимал, какой идиотский поклеп на «ВПЗР» он наводит. Поэтому принялся за арифметические выкладки, совершенно не обращая внимания на их еще больший идиотизм. Вот как это у него вышло: «Но, даже приводя сведения, «добытые» подобным образом, А.И. и тут ухитрился использовать их в нужном для себя русле. На 1939 год евреи в населении СССР составляли 1,78%, Солженицыну эта цифра известна. Но из этого со всей очевидностью следует, что «число евреев в Красной Армии»не было «пропорционально численности еврейского населения»,как пишет о том классик, но — значительно выше: 2,5%, а не 1,78%».
То есть, ты, любезный читатель, должен непременно добавить у себя под шапкой Емели–дурака, что войну выиграли евреи. То–то я смотрю, что чем дальше от войны, тем участие в ней евреев согласно широкой печати все краше и краше. Недаром евреям–мужчинам еще с библейских времен Торой вменялась непременная грамотность, неграмотные евреи переходили в статус цыган. Пройдет еще пятьдесят лет, и окажется, что вообще Гитлера победили одни евреи. Об этом говорит хотя бы тот факт, что Дейч привел в своем списке литературы интересное издание, «Книгу памяти воинов–евреев, погибших в боях с нацизмом». Т.7— М., 2002. Я потому выделил этот том 7, на который он ссылается, что неизвестно, сколько в этой «книге» вообще томов. Что–то я не встречал Книги памяти воинов–русских, погибших в боях с нацизмом.
Но ведь и я арифметику в школе учил. По моей арифметике выходит, что ели 500 тысяч составляли 2,5 процента, то всех воинов Красной Армии на всех фронтах во все почти пять лет войны было всего–навсего 20 миллионов. Но ведь все мы знаем, что только погибло на фронтах Великой отечественной войны не менее 20 миллионов солдат, многие доказывают, что все 30 миллионов. Значит, на войне за пять лет вместе с 500 тысячами евреев побывало не менее 40–60 миллионов солдат всех прочих наций. Тем более что евреев, «погибших и умерших от ран» по словам Дейча было «почти половина из 500 тысяч». Значит, евреев всего лишь, причем в прифронтовой полосе, было не 2,5 процента, а всего лишь 1 (один) процент, тогда как «русские» мужики воевали поголовно. А если учесть, что вообще евреев перед войной было 1,78 процента, то на войну попало чуть больше половины, а остальные «окопались» в Сибири. И я этому прямой и ответственный свидетель. Никогда в Сибири не было столь много евреев как в военные годы, и только в конце 50–х – начале 60–х они вновь рассосались по прежним местам, по ликвидации «последствий войны».
«Ну не бесстыдство ли это, чтобы не сказать хуже?» – хотел бы я спросить Дейча, но не успел. Дейч сам этими же самыми словами позорит Солженицына за эти самые 2,5 процента, придуманные Солженицыным для перестраховки. Я ж говорю, что он шибко боялся этой темы, но и обойти ее не мог. Она его давит давно.
Я не думаю, что «блудливый журналист» (выражение Солженицына) не замечал натянутости своих «фактов». Иначе бы он не обнародовал целый трактат о том, что «классик» не был фактически на фронте: «На передовой Солженицын никогда не был. Он командовал батареей звуковой разведки (БЗР), которая располагалась, по определению А.И., во 2–м, 3–м, а то и в 5–м эшелоне. Во всяком случае — никак не в 1–м». И добавьте в уме 25–й эшелон, Дейч ведь вас так просит! И ведь журналюге даже не приходит в голову, что лейтенанты не выбирают сами, где им служить на фронте. Куда пошлют, там и воюют. «Так что от передовой Солженицын находился на расстоянии 5—7 километров», – злорадствует Дейч, как будто сам пять лет провел в окопах. Поэтому и боевые ордена у «классика» «не за личное мужество», а почти что «за просто так», тогда как у еврея «Владимир Цейтлина – за личное мужество» (выделил сам Дейч). Как будто сам Дейч раздавал эти ордена в годы войны, одним «за личное мужество», другим – «просто так». Впрочем, Солженицын, уточняет писака, получил эти ордена всего лишь «за добросовестное выполнение своих обязанностей», словно это было не на войне, а в конторе типа министерства, где ордена дают «за выслугу лет», «высокие показатели», «не имение прогулов» и «примерное поведение в быту».
Зачем вся эта грязь на личность писателя, коей я тут из статьи Дейча лишь капнул? А чтобы обосрав Солженицына, легче сделать евреев единственными защитниками Отечества с большой буквы: «Отсюда — бесстыдное и подлое: «Всякому было наглядно: да,там (не на линии фронта. — Марк Дейч.) евреев было значительно гуще»».Но и этого Дейчу показалось мало. Добавил: « А в итоге— оскорбление целого народа».
Я просто вынужден сказать несколько слов об этом «оскорбленном целом народе» времен войны, ибо таких как я, прямых свидетелей осталось мало. И я не пересказывать буду чужие слова, а только те события, которые случились в кругу моей семьи, наблюдаемые собственными моими глазами.
Событие первое. Моего отца, начальника геологоразведочной партии в июне 1941 года оклеветал подчиненный еврей–шофер, и отец сгинул в Гулаге, посмертно реабилитированный только в 1965 году. Оклеветал за то, что отец пытался привлечь его к ответственности за расплавление подшипников двигателя единственного автомобиля партии, находящейся в Кулундинских степях почти как в открытом море. Подшипники же оказались расплавленными сразу же, как появилось распоряжение властей об отправке всех автомобилей на фронт вместе с шоферами.
Событие второе. Моя родная тетя Шура после ареста отца и выселения моей матери из квартиры взяла меня к себе в 1942 году. Вскоре она пустила квартиранта–еврея, эвакуированного и «забронированного» от фронта. И сразу же вся квартира заполнилась мешками с продовольствием. Я это хорошо помню, хотя и был мал, потому что тайком таскал конфеты и сухофрукты из этих мешков. На фронте этого снабженца так и не дождались.
Событие третье. Вторая моя родная тетя Аня в году 1942–43 вступила в сожительство со здоровенным евреем–шофером. Его «студебеккер» ночами стоял у нас под окном (обе тети жили в одном доме в Новосибирске). Этот здоровяк тоже каким–то образом оказался «забронированным» от фронта. Прижив с тетей Аней моего двоюродного брата Оленина (чисто «еврейская» фамилия), еврей, так и не попав на фронт, после победы, в 1945 году растаял как дым. И не только алиментов, последнего «прощай» не сказал.
Событие четвертое. Я с матерью и сестрой жили, чтобы не подохнуть с голоду, в зверосовхозе недалеко от Черепанова Новосибирской области и потихоньку воровали у государственных, «валютонесущих» норок, соболей и енотов их скудную еду. Вдруг в нашем бараке (длинный коридор с комнатами по обе его стороны) появились четыре или пять семей «эвакуированных» ленинградцев–блокадников. И все они как специально оказались еврейскими. «Русские» семьи, наверное, не захотели ехать в Сибирь, остались на Пискаревке. Как же они «шиковали» в еде! Даже сейчас, через 60 лет помню: мука, масло, и многое другое, о чем я узнал только после окончания техникума. Все это выдавалось им как «пострадавшим», а я ел ворованную у енотов кашу. Не помню уже, из чего сваренную. Да, забыл. Мужчины–евреи из этих семей так и не смогли «оправиться» от «блокады» на этих, на мой взгляд, умопомрачительных харчах и дождались конца войны в сибирском зверосовхозе. Потом испарились.
Событие пятое, контрастное. Мы уже жили в самом Черепанове, шел 1943 или 1944 год. Вдруг в каморку под лестницей в нашем доме вселили «сосланную» семью поволжских немцев: очень молодая мать с грудничком месяцев двух от роду и вторым ребенком, едва державшимся за материнскую юбку. Вещей – узел. Молоко от голода у матери пропало, грудничок умер, мать сошла с ума, баюкая трупик. Державшегося за юбку пацана на фронт было брать рано, сдали в детдом.
Это только факты моей жизни и далеко не полные, только примерные. Надо бы еще поспрошать по городам и весям. Да кто же за это возьмется? Не Дейч же. Для него уже написана многотомная «Книга памяти…» исключительно про евреев, «целого народа оскорбленного». Поэтому возвращаюсь к его нынешнему «творению».
Итак. За военные годы Дейч обосрал Солженицына с ног до головы. Теперь приступил к «лагерной теме» его жизни. И у него вышло, что «ВПЗР» в сталинском лагере «неплохо устроился», словно это не лагерь, а Управление делами президента, а Солженицын не Солженицын, а – Бородин. Он, видите ли, «сумел стать «заведующим производством», «с самого начала пошел в «придурки»». А тюремное «малярство» Солженицына охарактеризовал: «это ли не «придурочная» работа?». И даже в «шарашку он, дескать, попал «выдав себя за физика–атомщика», совсем забыв второпях, что в ту пору вообще не было физиков–атомщиков, были только просто физики, физики вообще, а физики–атомщики только нарождались в этих самых «шарашках».
Спросите: а это зачем? Во–первых, затем, что «сам–то он (Солженицын) всегда вел себя именно так, как — по его мнению — вели себя столь нелюбимые им евреи. Другими словами, Солженицын приписал им то,что ему неприятно вспоминать о себе».
Ну, и что? Я тоже «евреев» не люблю, но это же ныне переносное имя, обозначающее вообще хитрецов. Недаром «русские» говорят, что там, «где прошел хохол, еврею делать нечего». И у самого Солженицына, если приглядеться, есть «древнееврейские» черты, на которые ему лично, интимно пеняет Лев Копелев. А чтобы вы поняли, что такое еврей и «еврей», я замечу, что среди евреев я лично встречал великолепных людей со всех точек зрения. Но, и русских встречал, которым, не стесняясь, в лицо говорят: «Ну и «еврей» же ты, право!» Это же все допотопное. Вспомните хотя бы нашу древнюю сказочную присказку, с которой раньше начинались все «русские» сказки: «Гой еси добрый молодец!» Это же древние евреи из хазар называли нас так, дескать, хотя ты и из «гоев» (вообще–то, из презренных), но в данном конкретном случае ты – добрый молодец.
Во–вторых, этой своей «голой жопой» щелкопер хочет вас убедить: у этой безобразной личности Солженицына из «Архипелага ГУЛаг» не могло получиться ничего иного кроме – «сборника лагерных баек».
В связи с этим отступление. Например, один мой покойный товарищ чисто русских кровей очень ловко скрывал от своей жены свои бессчетные любовные похождения. И, попав в тюрьму за «непредотвращение» взрыва метана в шахте, который не смог бы предотвратить сам господь бог, столь же ловко выбился на «придурочную» работу: в течение трех месяцев он ничего не брал в лагерной библиотеке кроме Маркса–Ленина. И в конце этого срока стал заведовать лагерной библиотекой. Фамилия у моего товарища была отнюдь не Солженицын. Солженицын же по тем временам был очень грамотным человеком. Достаточно сказать, что я сам слышал как директор шахты в те послевоенные времена (1950–55) спрашивал на «раскомандировке» у рабочих: «Кто из вас умеет писать?» – «Будешь горным мастером!». Поэтому фраза Дейча, выписанная им у Бадаша «В бригаде Панина ходил зэк–нормировщик, постоянно с папочкой нормативных справочников, — это был Саша Солженицын»для меня имеет значение совершенно нормальное, а отнюдь не оскорбительное. Притом «проступок» Солженицына намного безобиднее метода получения места библиотекаря моим товарищем точно в таких же условиях. А щелкопер что? А щелкопер резюмирует: «Кто врет — Бадаш или классик?»
Заметьте, у щелкопера нет четкого ответа, кто из них врет. Поэтому риторический вопрос нам тут задавать неуместно. А если неуместен вопрос, то и приведенная фраза не имеет тут смысла кроме, конечно, желания оскорбить. Притом сам Бадаш не столь известная личность по сравнению с Солженицыным и я вполне могу предположить, что написал он ее с целью «прикоснуться к знаменитости», притом, чем фамильярнее, тем – лучше. По типу «перестроечного» дворника: «Мы с Ленькой Брежневым (Иоськой Джугашвили и т.д. – ненужное зачеркнуть) по девкам вместе бегали (огурцы, подсолнухи воровали – нужное вставить)». Более того, Бадаш, как совершенно отчетливо видно из этой коротенькой фразы, даже не был лично знаком в те поры с будущим «классиком».
На фоне всего этого говна Дейч щелкоперски–принудительно возбуждает к себе веру, прикинувшись незаслуженно обиженным, как будто мы слепые: «За всю мою журналистскую практику в подделках и фальсификациях замечен не был. А.И. их тоже не нашел, а иначе — непременно бы на них указал, не сомневайтесь. И «черновиков»Солженицына я не крал». Во–первых, разве Солженицын обвинил Дейча в краже черновиков? Ведь не обвинил же. Тогда почему он «защищается»? Ведь уже только это можно инкриминировать Дейчу хоть как подделку, хоть как фальсификацию. Во–вторых, я давно уже слежу за этим щелкопером, он и в брежневские времена этим же занимался. Поэтому невозможно не врать, выполняя его работу, и сейчас, и тогда. Или врал раньше, или врет теперь, третьего не дано. Поэтому дейч–призыв «не сомневайтесь» не находит во мне отклика.
В чем дело–то?
В том, что нынешние евреи далеко уже не те, что были в библейские времена. Мелковаты стали, хотя некоторые из них и не утеряли прежних черт, за что я их и хвалю. За исключением Дейча. Мелочность обид нынешних евреев, их незнание своей чудной истории заставляет их мелочиться в нынешней жизни. Например, в Израиле, на который они имеют такие же права как плавающие у ее берегов рыбы, вылупившиеся где–нибудь около Гибралтара.
И зависть, которая от слабости. Каковой в их первозданном народе не было. Зависть – это наш удел, удел мирно покоренных их бывшим умом. Зависть порождает обидчивость, это тоже удел слабых, хоть умом, хоть физическою силою. Все века, во всех странах и народах были «гонения» на евреев. Но они мужественно их преодолевали и становились еще крепче. Еще предусмотрительнее, еще изобретательнее. Но гены эти постепенно растерялись в перекрестных браках со всем светом, атрофировались от Декларации прав человека. И ныне евреев нет, а те, которым кажется, что они евреи, стали совершенно «русскими» вплоть до питья водки.
То есть, евреев как самостоятельной нации давно уже нет, с тех самых пор как они, выдумав торговлю еще в библейские времена, поплыли вдоль берегов Йемена в две разные стороны, через Персидский залив в Индию, и в сторону Эфиопии. Сегодня в каждой нации (во всех до единой) есть только некая общность ее же представителей, которые – умнее и раскованнее всех остальных представителей этой нации. И эта устойчивая общность не столько кровнородственная, сколько родственна идеологически, на основе литургии богу Яхве, в чем опять–таки заслуга Моисея, отделившего религию от морали. Мало того, самые близкие, так сказать, еврейские родственники, такие как арабы, на дух не переносят свою ближайшую родню из «государства» Израиль.
Почему я евреев совершенно серьезно называю пупом Земли? Хотя они сами тоже так считают, только не знают – почему? Наверное, из повседневной своей практики по пословице «рыба ищет, где глубже…». Я же говорю: потому, что они на основе выдуманной ими же торговли сделали самые величайшие другие человеческие изобретения на Земле: членораздельную многословную речь, все до единого языка, все до единой письменности. Придумали строить города, открыли товарное производство и так далее. Я не говорю уже о таких «мелочах» как религия и, например, теория относительности. И даже разбой на торговых путях.
Мало того, они же придумали как людоедское правление народом, так и – демократию. Только пусть заметят себе нынешние евреи всех стран, они лично тут не при чем. Их же ныне нет. От библейских евреев остались только гены, которые попадают, как ныне водится, всем подряд. Впрочем, и раньше так водилось, недаром у потомков евреев родство ведется по материнской линии. И иногда эти гены получает такой «чукча», с такими узкими глазами, и такая, почти без носа, особь, что диву даешься.
Генетический аппарат – это неимоверный труд многих поколений за право выжить, размножиться и вырастить многочисленное приспособленное к жизни потомство вопреки себе подобным особям. И этот генетический аппарат не подарок, а – чистое наказание. По басне какого–то древнего грека «Стрекоза и муравей». И хотя мы стрекозу вместе с Эзопом осуждаем, тем не менее, стрекозы живут припеваючи по нынешний день. А муравьи все работают и работают, не покладая «рук», не разгибая «спины».
У «евреев» (кавычки потому, что евреев фактически нет) учатся до изнеможения даже откровенные дураки, а у неевреев даже умные – бегают по танцулькам и совокуплялкам. Еврей будет тащить фигуральное бревно, пока не дотащит, а нееврей бросит его на четверти пути и пойдет выпивать. Еврей перепробует все доступные ему в данном месте работы и занятия, пока не найдет то место, где минимум труда принесет максимум денег. Нееврей же, как залезет в шахту попробовать кайлом махать, так и вылезет из нее только на пенсию, гол как сокол и с надсадным кашлем. В общем, еврей будет думать, думать и думать, а нееврей – только мечтать, мечтать и мечтать. Манилова помните? Не генерала, разумеется.
Вот когда все это знаешь и ясно себе представляешь, можно совершенно голым ходить в театр, если там по сцене евреи голые бегают. Только надо иметь в виду еще одну штуку, называемую завистью. Например, попали твоему соседу еврейские гены лет триста назад, и вся его родня все эти триста лет пашет и пашет, а в твою родню – не попали, и ты пляшешь и пляшешь как та «стрекоза». И твои детки начинают завидовать деткам «муравья»: еще в пеленках, а уже «в кримплене». И ведь ничего лучшего не придет в голову как делать революцию, отбирать и «честно» делить. Ведь не придет в голову работать, чтоб и твои детки ходили в кримплене. Так что никакой юдофобии в природе не существует. Существует только зависть. И уж дело политиков ее направлять либо в еврейскую сторону, либо – в сторону «лиц кавказской национальности», либо вообще в сторону «гнилой» интеллигенции, которая «в очках». Об это надо крепко помнить. Хотя и политики получаются в основном из староеврейских генов, которые несут в себе пробоеспособность как у перфоратора с хорошим вольфрамокобальтовым сверлом.
Повторяю, политики делают все «фобии» и «анти», в природе их нет. Тем более что евреи всегда располагаются по обе стороны баррикад практически равномерно посреди своего приемного народа, и совершенно преспокойно расстреливают друг друга когда «нужно». Просто «хочешь жить – умей вертеться». И именно политикой пахнет от еврея Дейча, хотя он, может быть, и не совсем еврей, одна фамилия осталась, без единого еврейского гена. А то он был бы в статусе Гусинского, Березовского или Ходорковского. Я имею в виду – богатство. А то пишет столько лет приятное властям, а из богатств – одна худая слава щелкопера.
Вот я и хочу сейчас перейти к доказательствам этого факта.
Вшивый – про баню, проститутка – о нравственности
(Марк Дейч – о Солженицыне)
Вообще говоря, я Солженицына критиковал достаточно, посмотрите сами, если не лень. Я его критиковал за противоестественную любовь к империи. Я его критиковал за непонимание школьных, так сказать, истин в смысле «величия России». Я критиковал его за то, что он сам себе противоречит на каждом шагу. То есть, за то, что у него каша в нобелевской голове на предмет «обустройства России». И я даже иногда и слегка сердился при этом. Но чтобы так как Дейч, это уж – извините.
Дейч злится до потери пульса ведь не потому же, что он – еврей. Я думаю потому, что заказано сердиться. Ибо, не рассердившись, Солженицына невозможно критиковать. Я имею в виду то, за что Дейч его «критикует», как та баба, задрав подол и показывая «оппоненту» голую задницу, и еще похлопывая по ней ладошкой.
Вы только посмотрите: ««Живой классик» выстрелил одновременно с двух рук — его статья появилась в один день (22 октября 2003 г.) в двух газетах: «Литературной» и «Комсомолке». Причем последняя уведомляла читателей, что печатает сей материал «с любезного разрешения» «ЛГ». «Литературка», конечно, разрешила. Попробовала бы она не разрешить! Ведь указание — где публиковать — шло непосредственно от А.И. (я в этом уверен). Как раньше — распоряжение от Агитпропа, которому никто не смел противиться. Методы советской работы в вопросах агитации и пропаганды классик прекрасно усвоилеще с советских времен». Выделенных мной фраз я думаю достаточно, чтобы рассмотреть голую задницу Дейча: «Агитпроп» и Солженицын «в одном флаконе» – разве это не голая жопа?
Или вот такая подлючая фраза: «Солженицына бросились защищать скопом». Почему бы Дейчу не написать по этому поводу: «…и как один умрем в борьбе за это»? Это ведь тоже «скопом», а эмоциональную разницу – сами видите. И я к этому «скопу» примыкаю, ибо Дейч накатил на Солженицына бочку «об откровенной фальсификации и подтасовках», но приводить примеры этих «фальсификаций» не стал, ограничившись детской «пустышкой»: «видны вполне отчетливо».
Конечно, Дейч за десятилетия щелкоперства усвоил правило, что лучше не самому материться, а повторять смачно: «он сказал вот такие–то грязные слова». И, естественно, как бы открещиваясь от них, хотя глазки у самого хитро так светятся, поблескивают: «Не доверяя своим современным и будущим биографам, ты решил сам сотворить свой миф, по–своему написать свое житие. И тебе мешали свидетели. Именно поэтому так опасался мемуаров Натальи Алексеевны. Вот и я мешаю тебе».Это Лев Копелев пишет своему другу Солженицыну глубоко интимное письмо, а Дейч смачно его цитирует, отождествляя биографию автора и его труды. Вместо того чтобы расшифровать толком, что же щелкопер имел в виду под термином «видно вполне отчетливо» в книгах Солженицына «200 лет вместе».
Того же поля ягода и слова Роя Медведева «в грубости и презрении к оппонентам Солженицына превзойти невозможно»,приведенные щелкопером. Ибо сам этот «историк» историком не может быть в принципе, так как его книги любая власть с удовольствием печатает. Это тот же самый Карамзин, живший приживалкой во флигеле Зимнего дворца за «Историю государства Российского». Или «историк» с голосом кастрата, которого так ловко копирует эстрадный актер Максим Галкин. И тот же «создатель гимнов» для любых властей с «выкопировкой» в виде «сибирского цирюльника».
А тот как бы «жареный» факт, что Солженицын преувеличил число сосланных в Сибирь крестьян коммунистами со слов другого историка, шибко уж «документированного», то я бы мог саму эту «документацию» подвергнуть сомнению. Я вот до сих пор вот уже 64 года не могу добиться от властей согласно этой их «документации», куда делся мой неповинный отец из того же самого «Алтайлага» и как его труп оказался закопанным где–то в республике Коми. Поэтому вполне вероятно, что у Солженицына число сосланных крестьян ближе к истине, чем это следует из «документаций» другого историка, приведенного как истину в последней инстанции Дейчем.
Или вот, Дейч еще раз похлопал ладошкой по своей голой жопе, ернически назвав Солженицына «Великим Писателем Земли Русской», прибавив аббревиатуру «(ВПЗР)». За что бы это? По большому счету за то, что Солженицын как бы оправдываясь (об этом у меня отмечено выше) пишет, что «число евреев в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны было пропорционально численности еврейского населения, то есть пропорция соответствует средней по стране».Ну, и что, спросите вы? А то, что Солженицын позволил себе рассуждать о «внутриармейских диспропорциях: «Рядовой фронтовик, оглядываясь с передовой себе за спину, видел, всем понятно, что участниками войны считались и 2–й и 3–й эшелоны фронта: глубокие штабы, интендантства, вся медицина от медсанбатов и выше, многие тыловые технические части, и во всех них, конечно, обслуживающий персонал, и писари, и ещё вся машина армейской пропаганды, включая и переездные эстрадные ансамбли, фронтовые артистические бригады, — и всякому было наглядно: да, там(выделено Солженицыным) евреев значительно гуще, чем на передовой».
Тут, конечно Дейчу нечем крыть, но на то он и Дейч, чтобы вывернуться наизнанку. Дескать, Солженицын не первый отметил «пропорциональную», 2,5–процентную явку на фронт евреев: «…В.Рябчук писал: «В рядах советских Вооруженных Сил сражались воины всех национальностей Советского Союза, из них 500 тысяч евреев, или 2,5% всех бойцов» .Самое смешное, что фразу эту Дейч откопал в «предисловии» этого самого В.Рябчука к неизвестно когда изданной «книге» неизвестного же «профессора Военной академии им. Фрунзе». Дескать, как же ты, «Великий Писатель Земли Русской», посмел уворовать никому не известное «предисловие», «добыть» таким позорным способом свою цифру в 2,5 процента! И вообще, говоря фигурально, в потерянной библиотеке Ивана Грозного «все есть», как в Библии.
Наверное, Дейч понимал, какой идиотский поклеп на «ВПЗР» он наводит. Поэтому принялся за арифметические выкладки, совершенно не обращая внимания на их еще больший идиотизм. Вот как это у него вышло: «Но, даже приводя сведения, «добытые» подобным образом, А.И. и тут ухитрился использовать их в нужном для себя русле. На 1939 год евреи в населении СССР составляли 1,78%, Солженицыну эта цифра известна. Но из этого со всей очевидностью следует, что «число евреев в Красной Армии»не было «пропорционально численности еврейского населения»,как пишет о том классик, но — значительно выше: 2,5%, а не 1,78%».
То есть, ты, любезный читатель, должен непременно добавить у себя под шапкой Емели–дурака, что войну выиграли евреи. То–то я смотрю, что чем дальше от войны, тем участие в ней евреев согласно широкой печати все краше и краше. Недаром евреям–мужчинам еще с библейских времен Торой вменялась непременная грамотность, неграмотные евреи переходили в статус цыган. Пройдет еще пятьдесят лет, и окажется, что вообще Гитлера победили одни евреи. Об этом говорит хотя бы тот факт, что Дейч привел в своем списке литературы интересное издание, «Книгу памяти воинов–евреев, погибших в боях с нацизмом». Т.7— М., 2002. Я потому выделил этот том 7, на который он ссылается, что неизвестно, сколько в этой «книге» вообще томов. Что–то я не встречал Книги памяти воинов–русских, погибших в боях с нацизмом.
Но ведь и я арифметику в школе учил. По моей арифметике выходит, что ели 500 тысяч составляли 2,5 процента, то всех воинов Красной Армии на всех фронтах во все почти пять лет войны было всего–навсего 20 миллионов. Но ведь все мы знаем, что только погибло на фронтах Великой отечественной войны не менее 20 миллионов солдат, многие доказывают, что все 30 миллионов. Значит, на войне за пять лет вместе с 500 тысячами евреев побывало не менее 40–60 миллионов солдат всех прочих наций. Тем более что евреев, «погибших и умерших от ран» по словам Дейча было «почти половина из 500 тысяч». Значит, евреев всего лишь, причем в прифронтовой полосе, было не 2,5 процента, а всего лишь 1 (один) процент, тогда как «русские» мужики воевали поголовно. А если учесть, что вообще евреев перед войной было 1,78 процента, то на войну попало чуть больше половины, а остальные «окопались» в Сибири. И я этому прямой и ответственный свидетель. Никогда в Сибири не было столь много евреев как в военные годы, и только в конце 50–х – начале 60–х они вновь рассосались по прежним местам, по ликвидации «последствий войны».
«Ну не бесстыдство ли это, чтобы не сказать хуже?» – хотел бы я спросить Дейча, но не успел. Дейч сам этими же самыми словами позорит Солженицына за эти самые 2,5 процента, придуманные Солженицыным для перестраховки. Я ж говорю, что он шибко боялся этой темы, но и обойти ее не мог. Она его давит давно.
Я не думаю, что «блудливый журналист» (выражение Солженицына) не замечал натянутости своих «фактов». Иначе бы он не обнародовал целый трактат о том, что «классик» не был фактически на фронте: «На передовой Солженицын никогда не был. Он командовал батареей звуковой разведки (БЗР), которая располагалась, по определению А.И., во 2–м, 3–м, а то и в 5–м эшелоне. Во всяком случае — никак не в 1–м». И добавьте в уме 25–й эшелон, Дейч ведь вас так просит! И ведь журналюге даже не приходит в голову, что лейтенанты не выбирают сами, где им служить на фронте. Куда пошлют, там и воюют. «Так что от передовой Солженицын находился на расстоянии 5—7 километров», – злорадствует Дейч, как будто сам пять лет провел в окопах. Поэтому и боевые ордена у «классика» «не за личное мужество», а почти что «за просто так», тогда как у еврея «Владимир Цейтлина – за личное мужество» (выделил сам Дейч). Как будто сам Дейч раздавал эти ордена в годы войны, одним «за личное мужество», другим – «просто так». Впрочем, Солженицын, уточняет писака, получил эти ордена всего лишь «за добросовестное выполнение своих обязанностей», словно это было не на войне, а в конторе типа министерства, где ордена дают «за выслугу лет», «высокие показатели», «не имение прогулов» и «примерное поведение в быту».
Зачем вся эта грязь на личность писателя, коей я тут из статьи Дейча лишь капнул? А чтобы обосрав Солженицына, легче сделать евреев единственными защитниками Отечества с большой буквы: «Отсюда — бесстыдное и подлое: «Всякому было наглядно: да,там (не на линии фронта. — Марк Дейч.) евреев было значительно гуще»».Но и этого Дейчу показалось мало. Добавил: « А в итоге— оскорбление целого народа».
Я просто вынужден сказать несколько слов об этом «оскорбленном целом народе» времен войны, ибо таких как я, прямых свидетелей осталось мало. И я не пересказывать буду чужие слова, а только те события, которые случились в кругу моей семьи, наблюдаемые собственными моими глазами.
Событие первое. Моего отца, начальника геологоразведочной партии в июне 1941 года оклеветал подчиненный еврей–шофер, и отец сгинул в Гулаге, посмертно реабилитированный только в 1965 году. Оклеветал за то, что отец пытался привлечь его к ответственности за расплавление подшипников двигателя единственного автомобиля партии, находящейся в Кулундинских степях почти как в открытом море. Подшипники же оказались расплавленными сразу же, как появилось распоряжение властей об отправке всех автомобилей на фронт вместе с шоферами.
Событие второе. Моя родная тетя Шура после ареста отца и выселения моей матери из квартиры взяла меня к себе в 1942 году. Вскоре она пустила квартиранта–еврея, эвакуированного и «забронированного» от фронта. И сразу же вся квартира заполнилась мешками с продовольствием. Я это хорошо помню, хотя и был мал, потому что тайком таскал конфеты и сухофрукты из этих мешков. На фронте этого снабженца так и не дождались.
Событие третье. Вторая моя родная тетя Аня в году 1942–43 вступила в сожительство со здоровенным евреем–шофером. Его «студебеккер» ночами стоял у нас под окном (обе тети жили в одном доме в Новосибирске). Этот здоровяк тоже каким–то образом оказался «забронированным» от фронта. Прижив с тетей Аней моего двоюродного брата Оленина (чисто «еврейская» фамилия), еврей, так и не попав на фронт, после победы, в 1945 году растаял как дым. И не только алиментов, последнего «прощай» не сказал.
Событие четвертое. Я с матерью и сестрой жили, чтобы не подохнуть с голоду, в зверосовхозе недалеко от Черепанова Новосибирской области и потихоньку воровали у государственных, «валютонесущих» норок, соболей и енотов их скудную еду. Вдруг в нашем бараке (длинный коридор с комнатами по обе его стороны) появились четыре или пять семей «эвакуированных» ленинградцев–блокадников. И все они как специально оказались еврейскими. «Русские» семьи, наверное, не захотели ехать в Сибирь, остались на Пискаревке. Как же они «шиковали» в еде! Даже сейчас, через 60 лет помню: мука, масло, и многое другое, о чем я узнал только после окончания техникума. Все это выдавалось им как «пострадавшим», а я ел ворованную у енотов кашу. Не помню уже, из чего сваренную. Да, забыл. Мужчины–евреи из этих семей так и не смогли «оправиться» от «блокады» на этих, на мой взгляд, умопомрачительных харчах и дождались конца войны в сибирском зверосовхозе. Потом испарились.
Событие пятое, контрастное. Мы уже жили в самом Черепанове, шел 1943 или 1944 год. Вдруг в каморку под лестницей в нашем доме вселили «сосланную» семью поволжских немцев: очень молодая мать с грудничком месяцев двух от роду и вторым ребенком, едва державшимся за материнскую юбку. Вещей – узел. Молоко от голода у матери пропало, грудничок умер, мать сошла с ума, баюкая трупик. Державшегося за юбку пацана на фронт было брать рано, сдали в детдом.
Это только факты моей жизни и далеко не полные, только примерные. Надо бы еще поспрошать по городам и весям. Да кто же за это возьмется? Не Дейч же. Для него уже написана многотомная «Книга памяти…» исключительно про евреев, «целого народа оскорбленного». Поэтому возвращаюсь к его нынешнему «творению».
Итак. За военные годы Дейч обосрал Солженицына с ног до головы. Теперь приступил к «лагерной теме» его жизни. И у него вышло, что «ВПЗР» в сталинском лагере «неплохо устроился», словно это не лагерь, а Управление делами президента, а Солженицын не Солженицын, а – Бородин. Он, видите ли, «сумел стать «заведующим производством», «с самого начала пошел в «придурки»». А тюремное «малярство» Солженицына охарактеризовал: «это ли не «придурочная» работа?». И даже в «шарашку он, дескать, попал «выдав себя за физика–атомщика», совсем забыв второпях, что в ту пору вообще не было физиков–атомщиков, были только просто физики, физики вообще, а физики–атомщики только нарождались в этих самых «шарашках».
Спросите: а это зачем? Во–первых, затем, что «сам–то он (Солженицын) всегда вел себя именно так, как — по его мнению — вели себя столь нелюбимые им евреи. Другими словами, Солженицын приписал им то,что ему неприятно вспоминать о себе».
Ну, и что? Я тоже «евреев» не люблю, но это же ныне переносное имя, обозначающее вообще хитрецов. Недаром «русские» говорят, что там, «где прошел хохол, еврею делать нечего». И у самого Солженицына, если приглядеться, есть «древнееврейские» черты, на которые ему лично, интимно пеняет Лев Копелев. А чтобы вы поняли, что такое еврей и «еврей», я замечу, что среди евреев я лично встречал великолепных людей со всех точек зрения. Но, и русских встречал, которым, не стесняясь, в лицо говорят: «Ну и «еврей» же ты, право!» Это же все допотопное. Вспомните хотя бы нашу древнюю сказочную присказку, с которой раньше начинались все «русские» сказки: «Гой еси добрый молодец!» Это же древние евреи из хазар называли нас так, дескать, хотя ты и из «гоев» (вообще–то, из презренных), но в данном конкретном случае ты – добрый молодец.
Во–вторых, этой своей «голой жопой» щелкопер хочет вас убедить: у этой безобразной личности Солженицына из «Архипелага ГУЛаг» не могло получиться ничего иного кроме – «сборника лагерных баек».
В связи с этим отступление. Например, один мой покойный товарищ чисто русских кровей очень ловко скрывал от своей жены свои бессчетные любовные похождения. И, попав в тюрьму за «непредотвращение» взрыва метана в шахте, который не смог бы предотвратить сам господь бог, столь же ловко выбился на «придурочную» работу: в течение трех месяцев он ничего не брал в лагерной библиотеке кроме Маркса–Ленина. И в конце этого срока стал заведовать лагерной библиотекой. Фамилия у моего товарища была отнюдь не Солженицын. Солженицын же по тем временам был очень грамотным человеком. Достаточно сказать, что я сам слышал как директор шахты в те послевоенные времена (1950–55) спрашивал на «раскомандировке» у рабочих: «Кто из вас умеет писать?» – «Будешь горным мастером!». Поэтому фраза Дейча, выписанная им у Бадаша «В бригаде Панина ходил зэк–нормировщик, постоянно с папочкой нормативных справочников, — это был Саша Солженицын»для меня имеет значение совершенно нормальное, а отнюдь не оскорбительное. Притом «проступок» Солженицына намного безобиднее метода получения места библиотекаря моим товарищем точно в таких же условиях. А щелкопер что? А щелкопер резюмирует: «Кто врет — Бадаш или классик?»
Заметьте, у щелкопера нет четкого ответа, кто из них врет. Поэтому риторический вопрос нам тут задавать неуместно. А если неуместен вопрос, то и приведенная фраза не имеет тут смысла кроме, конечно, желания оскорбить. Притом сам Бадаш не столь известная личность по сравнению с Солженицыным и я вполне могу предположить, что написал он ее с целью «прикоснуться к знаменитости», притом, чем фамильярнее, тем – лучше. По типу «перестроечного» дворника: «Мы с Ленькой Брежневым (Иоськой Джугашвили и т.д. – ненужное зачеркнуть) по девкам вместе бегали (огурцы, подсолнухи воровали – нужное вставить)». Более того, Бадаш, как совершенно отчетливо видно из этой коротенькой фразы, даже не был лично знаком в те поры с будущим «классиком».
На фоне всего этого говна Дейч щелкоперски–принудительно возбуждает к себе веру, прикинувшись незаслуженно обиженным, как будто мы слепые: «За всю мою журналистскую практику в подделках и фальсификациях замечен не был. А.И. их тоже не нашел, а иначе — непременно бы на них указал, не сомневайтесь. И «черновиков»Солженицына я не крал». Во–первых, разве Солженицын обвинил Дейча в краже черновиков? Ведь не обвинил же. Тогда почему он «защищается»? Ведь уже только это можно инкриминировать Дейчу хоть как подделку, хоть как фальсификацию. Во–вторых, я давно уже слежу за этим щелкопером, он и в брежневские времена этим же занимался. Поэтому невозможно не врать, выполняя его работу, и сейчас, и тогда. Или врал раньше, или врет теперь, третьего не дано. Поэтому дейч–призыв «не сомневайтесь» не находит во мне отклика.
В чем дело–то?
В том, что нынешние евреи далеко уже не те, что были в библейские времена. Мелковаты стали, хотя некоторые из них и не утеряли прежних черт, за что я их и хвалю. За исключением Дейча. Мелочность обид нынешних евреев, их незнание своей чудной истории заставляет их мелочиться в нынешней жизни. Например, в Израиле, на который они имеют такие же права как плавающие у ее берегов рыбы, вылупившиеся где–нибудь около Гибралтара.
И зависть, которая от слабости. Каковой в их первозданном народе не было. Зависть – это наш удел, удел мирно покоренных их бывшим умом. Зависть порождает обидчивость, это тоже удел слабых, хоть умом, хоть физическою силою. Все века, во всех странах и народах были «гонения» на евреев. Но они мужественно их преодолевали и становились еще крепче. Еще предусмотрительнее, еще изобретательнее. Но гены эти постепенно растерялись в перекрестных браках со всем светом, атрофировались от Декларации прав человека. И ныне евреев нет, а те, которым кажется, что они евреи, стали совершенно «русскими» вплоть до питья водки.